Подавление восстания И.Болотникова не укрепило положения Василия Шуйского. Речь Посполитая уготовила ему еще одного Лжедмитрия. Главной силой войска Лжедмитрия II были отряды польского дворянства и казачества. В апреле самозванец разбил правительственную армию под командованием царского брата князя Д.И. Шуйского. Не встречая серьезного сопротивления, самозванец быстро подошел к Москве и остановился в селе Тушино. От названия этого населенного пункта произошло прозвище Лжедмитрия II – «тушинский вор».
Множественность центров власти в стране была свойственна Смуте на всем ее протяжении. Реальным политическим центром оставался Путивль, где распоряжался князь Г. Шаховской. В Тушине довольно быстро сложились признаки второго реального центра власти. При царе функционировали Боярская дума, государев двор (с почти полным набором чиновных групп дворовых), приказы, Большой дворец, казна и иные учреждения. Зачастую на высоких «государственных» постах оказывались не знатные, а порой и вовсе «беспородные» люди. Но в Думе у второго самозванца заседали Рюриковичи (князья Засекины, Сицкие, Мосальские, Долгоруковы и т.п.), Гедиминовичи (князья Трубецкие), аристократы с Северного Кавказа (князья Черкасские), представители старомосковских боярских фамилий (Салтыковы, Плещеевы). С осени 1608 г. Тушино получило своего патриарха: из Ростова был привезен митрополит Филарет (в миру Федор Романов, получивший эту кафедру в последние недели царствования первого самозванца.
С мая по ноябрь 1608 г. успехи тушинцев стремительно нарастали. На исходе лета произошло событие, которое придало самозванцу дополнительную легитимность: «царь Дмитрий Иванович» вновь обрел свою жену, с которой якобы венчался в мае 1606 г. На людях была радостная встреча «насильственно разлученных» супругов, а затем состоялось тайное венчание Марины с новым носителем имени «царя Дмитрия».
|
|
Лжедмитрий II контролировал огромную территорию, власть тушинского царя признавали все новые и новые земли. Исход войны решали не столько победы на поле брани, сколько финансы и материальное обеспечение. Тушинские власти не располагали эффективными органами управления на местах, поэтому сбором денег, провианта и фуража пришлось заняться самим тушинским отрядам. Они делали это столь профессионально, что от обычных грабежей их поборы отличало лишь наличие «легитимных» полномочий.
Власть «тушинского вора» признали Суздаль, Владимир, Ярославль, Вологда и некоторые другие города вблизи Москвы. Сопротивление авантюристам оказали жители Троице-Сергиевской Лавры. Немногих месяцев тушинского «управления» вполне хватило для начала спонтанной борьбы против «тушинского вора». Вскоре многие провинциальные города начинают выступать против грабительского режима и направляют свои ополчения в помощь Москве. Таким центрами сопротивления становятся Нижний Новгород, Галич и др. Если летом-осенью 1608 г. территория, подконтрольная Василию Шуйскому, сжималась наподобие шагреневой кожи, то в конце 1608 - начале 1609 г. процесс пошел в обратном направлении. Между Москвой и Тушином на некоторое время установилось военно-политическое равновесие: московские служилые люди и бояре переходили туда и обратно, преследуя личные цели и корысти.1
|
|
Вмешательство Речи Посполитой. К началу 1609 г. уже не Лжедмитрий II представлял главную опасность. Главный фактор таких изменений - открытое вмешательство Речи Посполитой, а позднее и Швеции во внутренние дела российского государства. Король Речи Посполитой приложил много усилий с целью перетянуть основные силы наемников из Тушина в свой лагерь. Так что уже осенью 1609 г. вполне обозначился кризис Тушинского лагеря. К Сигизмунду III почти полностью перешли польские шляхтичи, многие представители русской аристократии: князья Мосальский и Хворостинин, боярин Салтыков и др. В конце декабря 1609 г. Лжедмитрий бежит сначала в Калугу, а затем в королевский лагерь под Смоленск. Двухполюсная структура гражданской войны превращается в трехполюсную. Появление третьего властного центра весной 1610 г. окончательно расшатывает российскую государственность. Москва, Калуга, королевский лагерь под Смоленском – все они имели определенные права на власть.
«Семибоярщина». Авторитет Василия Шуйского в народе был подорван после скоропостижной смерти талантливого полководца Скопина-Шуйского (по очень вероятной версии он был отравлен на пиру у князя Воротынского как один из претендентов на царский трон), который, по мнению современников, был единственным человеком, способным объединить страну. Это привело к смене командования, но русские войска во главе с царским братом, бездарным Дмитрием, все-таки выступили к Смоленску. Поражение при с. Клушине было катастрофическим: правительство Шуйского за несколько часов лишилось почти всей армии. К Москве устремились силы Лжедмитрия II из Калуги и корпус польского шляхтича Жолкевского.
|
|
Поражение русских войск под Клушиным, быстрое контрнаступление польских королевских войск на Москву привели к новому государственному перевороту. В июле 1610 г. царь Василий Шуйский под давлением Боярской думы был вынужден отказаться от престола, а затем постричься в монахи. Василия Шуйского сменила «Семибоярщина» - правительство, состоявшее из семи бояр во главе с Ф.И.Мстиславским.
Узнав о перевороте, «Тушинский вор» снова двинулся со своими сторонниками к Москве. Семибоярщина, не имевшая достаточно крепкой опоры среди населения страны, опасаясь возвращения Лжедмитрия II, пошла на прямую национальную измену: обратилась за поддержкой к польской шляхте.
Москва присягает поляку Владиславу. В августе 1610 г. Семибоярщина, несмотря на протесты патриарха Гермогена, заключила договор о призвании на русский престол Владислава, сына польского короля Сигизмунда III. Сепаратистские действия столичной элиты привели польские войска в Москву, в Кремль. 27 августа 1610 г. Москва присягнула поляку Владиславу, провозгласив его русским царем.
Этим шагом столичная элита продемонстрировала полное безразличие к государственному суверенитету. В итоге уже к началу следующего года русские институты власти полностью подчинялись полякам, русские послы вместо стола переговоров оказались под арестом и в заключении. Эти факты свидетельствуют о том, что русская столичная элита не сильно беспокоилась о российском суверенитете. Ее главным желанием было как можно дольше удержаться у царского престола, там, где раздают почести, награды и деньги. В период Смуты о национальном патриотизме и суверенитете государства столичная элита вспоминала крайне редко. Отсюда ее визиты к Тушинскому вору, признание Лжедмитриев, присяга польскому отпрыску. После захвата поляками Москвы перед страной встала угроза утраты национальной независимости.
Никогда раньше на царский трон не посягало так много претендентов. Здесь и беглый расстрига из заурядной дворянской фамилии, бывший холоп, бедный школьный учитель из Восточной Белоруссии, и иностранцы. Никогда раньше наследственная самодержавная монархия не превращалась в монархию выборную, и никогда раньше в стране не существовало параллельно несколько центров во главе с реальными и мнимыми монархами, претендовавшими на общегосударственную власть. Всё это – безрадостные черты Смутного времени.