– Но?
– Она не отвечает по мобильному. Я звонил уже несколько раз, и меня постоянно перебрасывает на голосовую почту.
– Возможно, мисс Линд просто отключила телефон, – предположил агент. Понятное дело, хочет, чтобы никто не мешал проворковать вечер с Максом – явным фетишистом женской обуви.
– Такое точно случилось бы впервые, – заметил Колин. – Насколько мне известно, Камерон ни разу прежде не выключала сотовый. Постоянно держит его включенным – из‑за работы.
После этих слов Джек примолк.
– Хорошо, мы разберемся.
Положив трубку, Паллас повернулся к напарнику:
– Это был Маккенн. Утверждает, что Камерон не отвечает на звонки по мобильному. Может, просто сигнал в ресторане плохой, но лучше проверить.
ФБРовец позвонил Слонски. Когда детектив не ответил, Паллас послал ему сообщение на пейджер с просьбой срочно связаться.
– А Камин либо Фелпс упоминали имя того парня, который сейчас наблюдает за Камерон? – нахмурился Паллас.
– Нет, – покачал головой Уилкинс.
Джек быстро отыскал и набрал номер ресторана. Двадцать секунд спустя агент бросил трубку, а уровень его недовольства поднялся отметок на десять.
– Автоответчик. Просит перезвонить через несколько минут, если я звоню в рабочее время. Очень любезно. У нас есть телефоны Фелпса или Камина?
– Нет.
– Позвоним в участок и тоже сбросим им сообщение на пейджер. Будет просто замечательно, если удастся отыскать хоть кого‑то, знающего хоть что‑то.
– Ресторан всего в двух милях отсюда, – заметил Уилкинс. – Может, я останусь дозваниваться полицейским и Камерон, а ты подъедешь туда и проверишь? При твоей‑то скорости за пятнадцать минут обернешься.
Паллас кивнул – он и сам подумал о том же. Существовало множество совершенно невинных причин, по которым Камерон могла не отвечать на звонки. Но мысль об одной не такой уж невинной причине вынуждала действовать. И быстро. Джек сгреб ключи и сунул в задний карман джинсов.
– Фелпс и Камин утверждают, что видели, как мисс Линд входила в ресторан, так что нам хотя бы это известно. Когда дозвонишься туда, удостоверься у этого парня, которого Слонски привлек к наблюдению, кто бы он в черта ни был, что все в порядке, а потом набери меня. Скорее всего, это ложная тревога.
– А если нет? – полюбопытствовал напарник.
Джек дернул верхний правый ящик стола, достал оттуда запасной пистолет – компактный Глок двадцать седьмой модели – и засунул оружие в кобуру на лодыжке.
– Значит, станет ложной, как только я туда доберусь.
Потому что никто не навредит его свидетелям.
Даже этой.
* * * * *
Шесть минут спустя, пролетев по городу с таким превышением скорости, которое, не опасаясь разбиться или быть арестованным, может позволить себе только опытный водитель с удостоверением агента ФБР, Паллас затормозил возле одного из зданий на Великолепной миле. Оставив свой «Триумф» перед входом, Джек во избежание вызова эвакуатора предъявил значок охраннику в вестибюле и после короткого рывка вверх по эскалатору вошел в мраморное фойе ресторана «Спьяджа».
Из‑за угла вынырнул метрдотель с обеспокоенным лицом.
– Извините – надеюсь, вам не пришлось долго ждать? Сегодня наплыв гостей больше, нежели предполагалось. Чем могу помочь? – Переведя дух, он заметил джинсы Палласа и окинул агента скептическим взглядом.
Федерал по‑прежнему держал в руке удостоверение.
– Джек Паллас, ФБР. Ищу одну из ваших посетительниц, Камерон Линд. Темноволосая, лет тридцати, ростом примерно метр шестьдесят.
Метрдотель всмотрелся в значок.
– Энди сказал, что я не вправе предоставлять подобную информацию. И особо подчеркнул, что следует вызвать его, если кто‑то начнет расспрашивать.
«Хоть это полицейские сделали правильно».
– Вот что я скажу – позовите Энди, а пока будете звать, я осмотрюсь. – Джек без проволочек прошел в главный зал и быстро оглядел заведение. Ресторан располагался на двух уровнях: в верхнем находился главный зал, в нижнем столики были расставлены под впечатляющими панорамными окнами.
Несмотря на вычурные люстры, освещение в зале было приглушенным – вероятно, чтобы подчеркнуть красоту вечернего города и озера Мичиган, – и ФБРовцу понадобилось несколько минут, чтобы пробежать глазами по публике на верхнем уровне. Не обнаружив свидетельницу, агент подошел к поручням балкона и начал высматривать ее внизу. Он заметил Камерон у окна, за вторым столиком слева. Одну.
Паллас на мгновение застыл и просто… смотрел. Потому что с балкона ему открывался сногсшибательный вид.
И речь шла вовсе не об озере.
Мягкий свет горевшей на столе свечи бросал золотистые отблески на длинные каштановые волосы. Черное платье без рукавов обрисовывало каждый изгиб фигуры, которую, по мнению Джека, нельзя было не признать потрясающей.
Мисс Линд с подавленным видом сидела за столиком и смотрела в окно. Паллас наблюдал, как она отпила вино из бокала, взглянула на часы, затем закинула ногу на ногу, открывая разрез платья на бедре.
Джек заметил на столике только одну карту вин. Не требовалось быть спецагентом, чтобы догадаться, что произошло. Не то чтобы ему не все равно, но пресловутый Макс просто кретин, раз оставляет такую девушку тосковать в ресторане в одиночестве.
В кармане блейзера завибрировал мобильный. Вытащив телефон, Паллас увидел, что звонит Уилкинс.
– Только что разговаривал с полицейским из ресторана. Зовут Энди Цукерман. Утверждает, что с мисс Линд все в порядке, – сообщил напарник.
– Я вижу ее, – подтвердил Джек. – Кажется, все нормально. Сейчас выясню, что случилось с ее сотовым, и перезвоню.
Паллас нажал отбой и направился к столику Камерон.
ГЛАВА 10
Камерон глянула на часы, размышляя, по истечении какого времени женщина, наряженная явно на свидание и сидящая в одиночестве за столиком одного из самых романтических ресторанов города, начинает смотреться просто жалко.
Она сказала себе, что допьет этот бокал. Камерон побаловала себя вином «Петит Сира» марки «Стэгс Лип» урожая 2006 года, не желая совершенно впустую угробить вечер.
Макс ее продинамил.
Положим, с формальной точки зрения не совсем продинамил, поскольку написал – да‑да, эсэмэску, будто нельзя было выкроить минуту на звонок, – что задерживается на встрече с клиентом и не сможет прийти. Очень своевременное сообщение, учитывая, что на момент его отправки Камерон уже явилась в ресторан и ждала за столиком. Когда к посетительнице подошел официант, она заказала вино, надеясь выправить ситуацию шикарно‑непринужденным видом типа «Нет‑нет, сегодня я одна – люблю после напряженного трудового дня расслабиться в пятизвездочном ресторане с бокалом ароматного вина из ронских сортов». Хотя, с учетом разреза на платье и отпадно высоких (даже по ее собственным меркам) каблуков, сомнительно, чтобы кто‑нибудь, включая официанта, повелся на эту жалкую уловку.
Когда Камерон, желая сперва немного успокоиться, не отреагировала незамедлительно на послание занятого банкира, тот прислал еще одно, с вопросом, на когда можно перенести их встречу. В очередной раз. В ответ Камерон отправила эсэмэску, что посмотрит свой график на месяц «никогдабрь» и даст знать. Затем, рассудив, что после такого ответа Макс захочет отписать фразу‑другую, переключила телефон на беззвучный режим, не желая беспокоить остальны гостей рсторана сигналами входящих сообщений. Если честно, в ту минуту она не хотела, чтоб ее саму беспокоили.
Допивая вино, Камерон смотрела в окно, любовалась озером и размышляла о том, о чем склонна размышлять незамужняя тридцатилетняя женщина, сидя в одиночестве в ресторане. Лучшая подруга выходит замуж, а на свадьбу идти не с кем. Не с кем разделить столь волнующий момент, кроме Колина – но ведь Колин совсем не то. Понятно, что данный вопрос не самый важный – особенно на фоне гораздо более серьезных проблем, с которыми довелось столкнуться в последнее время, – но она наверняка не стала бы сильно отбрыкиваться, вздумай судьба преподнести ей один‑два подарочка по части сильного пола.
– А что случилось с Максом?
С удивлением услышав знакомый голос, Камерон обернулась и увидела у своего столика Джека Палласа.
Судьба явно насмехалась над ней.
– Что вы здесь делаете? – нахмурилась Камерон. Просто замечательно. Именно тот мужчина, с которым она жаждала встречи.
– Вы не отвечаете на звонки. Проблемы с мобильным?
Джек выглядел недовольным. Та еще неожиданность…
– По‑моему, телефон работает нормально. – Камерон полезла в сумочку, вытащила сотовый, чтобы проверить, и тут сообразила, что натворила. – Ой… я отключила звук, а потом, должно быть, из‑за шума в ресторане не слышала вибрации. А вы пытались мне дозвониться? – прищурилась она на ФБРовца. – Что‑то случилось?
– Колин пытался. Не смог с вами связаться, занервничал и набрал меня. У нас тоже не получилось дозвониться ни к вам, ни в ресторан, потому‑то я здесь, – объяснил агент.
Камерон запустила пальцы в волосы, чувствуя ужасную усталость. Сегодня долгий день: выдержала один раунд сражения с оппонентом в суде, второй – с Бриггсом, а потом еще и ухажер продинамил. Судя по выражению лица Палласа, тот нацелился на очередную стычку, а Камерон сомневалась, что сейчас способна дать бой.
– Прошу прощения, – повинилась она. – Я не подумала, отключая звук. Извините, что вам пришлось попусту примчаться сюда. Бычьтесь на меня, сколько хотите, – имеете полное право.
Джек устроился на стуле напротив.
– С другой стороны, – продолжала помощница прокурора, – нелишне отметить, что офицер Цукерман весь вечер наблюдал за мной из бара, и у меня не было причин считать, будто я подвергаюсь опасности. Также хочу официально заявить, что необходимость держать при себе мобильный телефон постоянно включенным никогда даже не обсуждалась. Если вы полагали это требование частью защитного наблюдения, то должны были предварительно четко его сформулировать во избежание возникновения подобной ситуации.
Ну может, крошечная капелька сил для самого последнего раунда у нее и осталась…
Паллас положил руки на стол:
– Это худшее из всех извинений, которые я когда‑либо слышал.
– Мне хватило времени его продумать. Поскольку моей вины в случившемся примерно тридцать процентов, вы и получаете тридцатипроцентное извинение.
– Понятно.
Камерон подождала, не скажет ли агент еще что‑нибудь.
– И это все? Я ожидала гораздо большего. Ну там, брюзжания и сердитых взглядов.
– Если хотите, могу добавить парочку ругательств.
Она едва успела сдержать ухмылку:
– Не обязательно, но спасибо за предложение.
Собеседники немного посидели в молчании, настороженно поглядывая друг на друга.
– Вы так и не сказали, что стряслось с вашим спутником, – заговорил Джек.
– В последнюю минуту наши планы на вечер пошли вразрез с его работой. Третий раз за три недели. – Камерон сама не понимала, зачем добавила заключительный кусочек информации.
– Надеюсь, с туфлями в тот день вам повезло больше, – внимательно посмотрели на нее темные глаза.
Этот человек не переставал ее удивлять.
– Откуда вам известно, как я познакомилась с Максом? – поинтересовалась Камерон.
– Камин и Фелпс буквально фонтанируют сведениями. Кажется, им доставляет огромное удовольствие охранять вас.
– Поразительно, но некоторым людям я действительно нравлюсь.
– Одно время ты и мне нравилась, – негромко заметил Паллас.
Это было, как если бы посреди пластинки вдруг прервался звук, и зал накрыло тишиной.
Всю последнюю неделю они с Джеком избегали заговаривать о прошлом. Но теперь, когда противник первым дал залп, оставалось либо пойти на попятный, либо встретиться с ним лицом к лицу. А Камерон Линд не относилась к робкому десятку.
– Одно время чувства были взаимными.
Паллас какой‑то миг обдумывал услышанное.
– Раз уж мы работаем вместе, пожалуй, нам стоит поговорить о случившемся три года назад.
Камерон отпила вино, стараясь выглядеть непринужденно, и возразила, тщательно подбирая слова:
– Вряд ли по этому поводу можно сказать что‑нибудь, что принесло бы пользу.
Ответ Джека ее удивил.
– Я был неправ, заявив такое репортерше, и понял это сразу, едва закрыл рот. У меня тогда выдался… трудный период. Я собирался извиниться перед тобой. Вот только не представилось возможности.
Все, как она и предполагала. ФБРовец винил ее в своем переводе в Небраску, не подозревая, что находился всего в шаге от увольнения. Какая‑то часть Камерон испытывала искушение открыть Джеку правду и высказаться здесь и сейчас. Но он так злился на нее за дело Мартино – да и вообще за все, – что было непонятно, как отреагирует. Если рассуждать логически, Камерон не имела достаточных оснований доверять Палласу, поэтому продолжала скрытничать.
– Извинение принято, – будничным тоном отозвалась она, надеясь на том и закончить.
Лицо Палласа застыло.
– И это все?
– Вряд ли я могу сказать что‑нибудь большее о случившемся три года назад. – «Не рискуя, что информация дойдет до Сайласа».
– Могла бы толком объяснить, почему так поступила. Знаю, что взбесил тебя своими словами, но неужели даже мой вид был настолько оскорбительным, что потребовалось вышвыривать меня из города?
Камерон поняла, что разговор пора прекращать.
– Наша беседа на эту тему – не очень‑то хорошая идея.
Агент подался вперед, сверкая темными глазами в мягком свете горевших в центре стола свечей.
– Я же видел, как ты в то утро выходила из кабинета Дэвиса.
Злость взяла верх. Камерон тоже подалась вперед, встречая взгляд Палласа на полпути.
– Ты видел то, что хотел видеть, – отрезала она, уловила изумление на лице собеседника и поняла, что сболтнула лишнее. – Черт побери, Джек, оставь это дело в покое! – Камерон подхватилась из‑за стола и ушла, не рискуя проронить еще хоть слово.
ГЛАВА 11
Ожидая в вестибюле, Камерон натянула жакет и завязала пояс. Как для чикагского октября, вечер стоял теплый. Однако учитывая, что на улице все же октябрь, для платья с открытыми плечами понятие «теплый» являлось относительным.
– Спасибо, офицер, теперь на пост заступаю я.
При звуке голоса ФБРовца Камерон и полицейский, которым детектив Слонски подменил дежурных вечерней смены, обернулись. Джек широкими шагами спускался по эскалатору.
– Благодарю вас, агент Паллас, – с прохладцей в тоне отозвалась Камерон, – но в этом нет необходимости. Я побуду рядом с офицером Цукерманом, пока не подъедут Камин и Фелпс.
Агент проигнорировал ее возражение и продемонстрировал Цукерману значок:
– Джек Паллас. Пару минут назад вы разговаривали по телефону с моим коллегой и, следовательно, в курсе, что расследование, к которому имеет отношение мисс Линд, подведомственно ФБР. Я сам позабочусь о ее благополучном возвращении домой.
Цукерман кивнул и пожелал подопечной хорошего вечера. После того как полицейский ушел, Камерон сердито глянула на Джека:
– Зачем ты его спровадил?
– Затем что мы не закончили разговор.
– О, поверь мне, закончили.
– Нет, – мотнул головой Паллас и подступил так близко, что Камерон пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на него. – Что ты имела в виду, когда заявила, что тем утром я видел лишь то, что хотел? Что еще мне следовало увидеть? – вгляделся Джек в ее лицо в поисках ответа.
– Если это такой метод допроса, – не сдавала позиций помощница прокурора, – он не срабатывает.
– Знаешь, когда мне нужно, отлично срабатывает.
– В таком случае, очень удачно, что я не планировала между нами продолжительной беседы.
– Может, по дороге домой ты больше воодушевишься этой идеей.
Камерон понадобилась секунда, чтобы понять сказанное:
– Я с тобой не поеду.
Джек качнул головой:
– Я уже позвонил Камину и Фелпсу и велел встречать нас у твоего особняка.
– С какой стати?
– Я же сказал, мы с тобой не договорили. А что? – чуть заметно улыбнулся Паллас. – Не доверяешь себе, когда я поблизости?
Камерон подняла бровь. Это вряд ли.
– Ладно, давай быстрее покончим с этим делом. Где твоя машина?
– Стоит на улице возле моей квартиры. А мы поедем вот на чем, – указал агент ей за спину.
Обернувшись, Камерон увидела припаркованный перед зданием мотоцикл. Она совершенно в них не разбиралась, поэтому, когда позже, во время пересказа Колину подробностей прошедшего вечера, в этом месте журналист перебил подругу и засыпал пятью тысячами вопросов о том, какой именно мотоцикл водит Джек, весь ее ответ свелся к следующему: нет, не «Харлей», и нет, не какой‑то из скоростных спортивных байков тоже.
Стальной зверь был серебристо‑черным и, как решила Камерон после осмотра, определенно в стиле «плохого парня» – только элегантного и рафинированного плохого парня. Он очень подходил Джеку.
И все же это оказался мотоцикл.
– Я на эту штуку не сяду, – заявила Камерон.
– Никогда раньше не каталась на байке? – догадался Паллас.
– Нет. Не мой вид транспорта.
– Откуда ты знаешь, если никогда на нем не ездила?
– Начнем с того, что мотоциклы опасны.
– В правильных руках – нет, – забрался за руль агент.
Язвительный ответ уже был наготове, но слова так и замерли у Камерон на губах. Мама дорогая, на мотоцикле этот мужчина смотрится просто возмутительно великолепно.
– Давай, – мотнул головой Джек, – садись и поехали.
Камерон приблизилась.
– Ну и как предположительно я сяду на эту штуковину в платье?
Нахал даже глазом не моргнул.
– С таким разрезом получится запросто.
Та‑ак.
Он заметил разрез.
Камерон подтянула платье и полезла на мотоцикл, в процессе посадки обнажив приличную часть бедра. Ой… Она одернула жакет, раздумывая, много ли увидел Джек, и, подняв глаза, по выражению его лица поняла, что предостаточно.
– Ну вот, платье отлично справилось с задачей, – заметил спутник с блеском в глазах потеплее, чем привыкла видеть Камерон.
Пассажирка намотала ремешок сумочки на запястье, саму сумочку пристроила себе на колени и осмотрелась вокруг сиденья в поисках ручек.
– А за что мне держаться?
– За меня.
Оч‑чень удобно.
– Пожалуй, надо было держаться Фелпса и Камина, – нервно заметила она.
– Слишком поздно давать задний ход. – Паллас потянулся за спину Камерон и достал из‑за сиденья шлем. – Как знать, может, ты удивишь саму себя и полюбишь такую езду. Надень, – протянул он шлем спутнице.
– А ты?
– Обойдусь.
По крайней мере это заставит водителя ехать осторожнее – во всяком случае, так надеялась Камерон. Она нахлобучила шлем на голову, а Джек тем временем завел громко взревевший мотор. Камерон непроизвольно ухватилась за талию спутника и придвинулась ближе, чтобы крепче держаться.
Прежде чем они тронулись с места – раз это вполне могли быть ее последние слова, – Камерон открыла забрало мотоциклетного шлема и подалась вперед, чтобы перекричать рев двигателя:
– Только не натвори глупостей. Я – старшая свидетельница на свадьбе лучшей подруги, и Эйми меня убьет, если я окажусь вынуждена ехать по церкви на инвалидной коляске и в гипсовом корсете. Плюс именно для этого случая я купила новые туфли на десятисантиметровой шпильке, а они не очень‑то сочетаются с костылями.
И опустила щиток.
Джек развернулся к пассажирке и поднял забрало обратно.
– Не беспокойся – поскольку для тебя это первый раз, я буду очень нежен, – подмигнул он и закрыл шлем.
Камерон опять открыла забрало.
– Милая шуточка. Мне следует быть очаро…
Джек протянул руку и пресек пикировку, захлопнув защитный экран.
– Извини, больше никаких разговоров – это отвлекает водителя.
Внутри шлема Камерон раздраженно стиснула губы. Если Паллас убьет их обоих на этом дурацком байке, больше всего она будет злиться, что не ее слово в разговоре стало последним.
Но как только они отъехали от ресторана, боязнь мотоциклов быстро победила досаду на Джека, и Камерон крепко обхватила его за талию. Не проехав по Мичиган‑авеню и полквартала, они остановились на повороте на Лейк‑Шор‑драйв. Через стекло шлема Камерон наблюдала, как на светофоре загорелся красный свет, затем желтый, и зажмурилась, когда огни стали зелеными и мотоцикл рванул с места с захватывающей дух скоростью.
Когда пассажирка открыла глаза, мотоцикл уже летел по тоннелю Оук‑стрит. Затем они внезапно выскочили из‑под земли и оказались на открытом пространстве, где по правую руку не было ничего, кроме широких просторов озера Мичиган. Огромные валы разбивались о волнорезы, и Камерон, не в силах удержаться, оглянулась через плечо на любимейший ею вид города: Хэнкок‑билдинг и остальные величественно высящиеся вдоль берега небоскребы, мерцающие огни обзорного колеса на пристани Нэйви‑Пир. Когда в очередной пронзительно холодный февраль она задавалась вопросом, почему живет в Чикаго, этот пейзаж служил ей ответом.
Мотоцикл проносился мимо зоопарка в Линкольн‑парк и бухты. Камерон села ровней и придвинулась к спутнику. Воздух был прохладным, но пассажирка была одета в жакет, а Джек закрывал ее от встречного ветра. Ей не хотелось в этом признаваться, но поездка оказалась… возбуждающей. Адреналин все прибывал, и несколькими минутами позже, когда водитель притормозил, чтобы съехать с Лейк‑Шор у Бельмонт‑Харбор, Камерон открыла щиток шлема.
– Поедем длинным путем, – затаив дыхание, шепнула она Джеку на ухо.
Из‑за шума двигателя трудно было сказать наверняка, но Камерон была почти уверена, что расслышала довольный смешок. Когда скорость снизилась, пассажирка успокоилась и ослабила хватку на талии спутника. Ее правая ладонь невольно скользнула по торсу Джека, и Камерон ощутила, как в ответ на прикосновение напряглись твердые как камень мышцы его пресса.
Именно в этот момент она и стала думать о сексе.
В порядке самооправдания Камерон начала бы с того, что ее спутник был самым знойным мужчиной из всех, кто попадался ей на глаза – а теперь и в руки. Ситуацию не облегчало и то обстоятельство, что этот мачо оказался между ее бедер. Пока они неторопливо ехали по боковым улицам, Камерон старалась не думать о всяких аморальных вещах. Но затем мотоцикл остановился перед перекрестком, и, увидев, как Джек, поддавая газу, поглаживает руль – почти с нежностью, – она начала воображать, как эти руки могли бы поглаживать кое‑что другое. Сильные мужские руки, которые могли бы поднять ее, уложить, перевернуть, прижать к стене… и тут Камерон поняла, что ее мысли углубились в непристойности настолько, что вытащить их оттуда получится только при помощи пожарной лестницы, поэтому с тем же успехом можно спокойно предаваться своим ужасным фантазиям.
В ее воображении дело дошло как раз до самого интересного – мысленно Камерон переиграла недавний эпизод, когда федералы явились побеседовать с ней о защитном наблюдении. Только на этот раз в доме были лишь она и Джек (неважно, как агент попал внутрь – несущественные подробности), Камерон только‑только вышла из душа (разумеется, с безупречным макияжем и прической), а Паллас уже ожидал ее в спальне (что вряд ли было желательно в действительности, зато необходимо для динамичного развития сюжета). Федерал лукаво осведомился насчет того, намерена ли свидетельница сотрудничать, она ответила такой же двусмысленностью (Камерон так и не придумала точной фразы, но с этого места слова становились лишними), а затем уронила свое полотенце на пол, подошла к Джеку, и они без дальнейших разговоров повалились на кровать и…
Притормозили перед ее домом.
* * * * *
Мотоцикл остановился, и Камерон сморгнула, возвращаясь в реальность. Она осталась сидеть, поскольку требовалось время, чтобы собраться и попытаться сосредоточиться на том факте, что мужчина рядом с ней – Джек Паллас, символизирующий исключительно проблемы в истории их недолгих и натянутых отношений.
Заметив, что пассажирка не двигается, ФБРовец обернулся и откинул забрало ее шлема:
– С тобой все нормально?
– Конечно, я в порядке, – выпалила Камерон, стащила шлем, отдала его Джеку и даже умудрилась безразлично взглянуть. Во всяком случае, ей думалось, что безразлично.
– Ты что, покраснела? – присмотрелся к спутнице Джек.
– Вряд ли, – повела она плечом. – Наверное, просто щеки обветрились.
– Ты же была в шлеме.
Точно. Пора уходить.
Камерон слезла с сиденья так поспешно, как только позволили платье и высокие каблуки. Джек остановил мотоцикл у бровки, и эти несколько лишних сантиметров помогли пассажирке быстрее спуститься на землю.
– Спасибо, что подвез. Спокойной ночи, – решительно кивнула она на прощание, повернулась и направилась к калитке.
– Постой – мне надо проверить дом.
Камерон, совершенно забывшая об этой процедуре защитного наблюдения, запнулась.
– Что ж, давай тогда побыстрее, – бросила она через плечо, дошла до калитки и только потянулась к ручке, как тут ее пальцы накрыла мужская ладонь.
– Что, не терпится от меня отделаться?
– Ага, – развернулась лицом к спутнику Камерон.
Джек замолчал, словно увидев такое, чего не ожидал, и сделал шаг в ее сторону:
– Почему ты на меня так смотришь?
Ох‑хо… беда.
– Как «так»? – попыталась прикинуться шлангом Камерон, открыла калитку и попятилась к крыльцу.
Паллас продолжал наступать:
– Вот так.
Опираясь ладонью на каменные перила, Камерон начала не спеша подниматься по ступеням:
– Тебе кажется.
Джек медленно покачал головой:
– Нет, не кажется.
– Должно быть, я перевозбудилась от своей первой поездки на мотоцикле, – соврала Камерон. «А может, от мыслей о чем‑то совершенно другом».
Бесстыдница.
– Господи, Камерон, – сжал челюсти Джек, тесня спутницу к входу, и его лицо выражало отчасти досаду, отчасти… вот это да – нечто совершенно иное. – Что, черт возьми, я должен делать, когда ты так на меня смотришь?
– Не обращай внимания. Сосредоточься на том факте, что ты меня ненавидишь.
– Я пытаюсь. Пытаюсь изо всех сил.
Камерон очутилась в ловушке между ФБРовцем и дверью. Интересно, слышит ли он бешеный стук ее сердца?
Джек положил ладонь ей на бедро. Обычное прикосновение, и тем не менее у Камерон перехватило дух. Прижатая спиной к двери, она не могла двигаться – только неглубоко и часто дышать от предвкушения.
Взгляд Палласа упал на ее полураскрытые губы. Он скользнул другой рукой к затылку Камерон и немного наклонил ей голову, пригвождая взглядом темных глаз, таким жарким, что у нее стало горячо в желудке.
Камерон понимала, что может оттолкнуть его, если захочет.
Но она не хотела.
Темный взгляд сделался мягче.
– Камерон, – хрипловато произнес Джек, и она почувствовала, будто тает прямо на месте. Зная, что именно он собирается сделать, она закрыла глаза и ощутила, как губы Джека легонько провели по ее губам, перед тем как он…
Остановился.
Видя, что Паллас отстранился, Камерон сконфуженно заморгала.
– У нас гости, – сдавленным голосом объяснил он.
Камерон глянула поверх его плеча и увидела припарковавшийся перед домом знакомый автомобиль без опознавательных знаков. Фелпс и Камин.
– Когда они подъехали?
– Только что. Я услышал, как остановилась машина. Ключи есть? – указал ФБРовец на дверь.
– В сумочке, – кивнула Камерон, стараясь прийти в себя, затем вытащила связку и отперла замок.
Джек прошел мимо нее внутрь дома.
– Оставайся на пороге, где полицейские смогут тебя видеть, – велел он и отправился осматривать особняк.
Камерон стояла и ждала, пытаясь осмыслить случившееся между ней и Джеком. Рассудок быстро согласился с тем, что она чуть было не совершила огромную ошибку, а вот тело, похоже, осталось при особом мнении.
«Образумься», – приказала себе Камерон, когда Паллас спустился по лестнице со второго этажа.
– Все чисто, – сообщил он, приближаясь.
Камерон ретировалась с порога, понимая, что сейчас держаться на расстоянии – лучшее средство защиты.
Агент заметил ее поспешное отступление.
– Не забудь запереть за мной дверь, – коротко бросил он и вышел.
* * * * *
Джек сбежал по ступеням, пытаясь определить, в какой конкретный момент превратился в законченного идиота.
Он чуть не поцеловал ее. И поцеловал бы, не явись полицейские именно тогда, когда явились.
Определенно, поцелуй был плохой идеей. Похоже, хотя бы в этом их мнения совпадают.
От взгляда, которым его одарила слезшая с мотоцикла Камерон, он на какой‑то миг утратил бдительность, но сейчас снова собран и сосредоточен. Она же свидетельница в его расследовании. Что еще важнее, она – Камерон Линд, а это значит «Держись подальше!». В прошлый раз, слишком приблизившись к этой красотке, он обжегся. Болезненный опыт. Не хотелось бы пережить такое еще раз.