Выходит, убийца был в курсе, что ее охраняют. И понимал, что единственная возможность попасть внутрь особняка – когда хозяйка на работе. Как только свидетельница возвращалась домой, ее жилище тут же оказывалось под постоянным наблюдением полиции.
Камерон мысленно вернулась к тому моменту, когда впервые увидела налетчика, спускающегося к ней по лестнице. Зловещая черная маска, перчатки, пистолет, впоследствии вжимавшийся ей в висок и в подбородок. Звук выстрела. Никаких сомнений, ночные кошмары обеспечены на несколько недель. А теперь еще осознание, что убийца следил за ней, знал распорядок дня… нет, ей, конечно, нравится считать себя сильной женщиной, но это уже почти перебор.
«Почти», – подчеркнула Камерон для себя. Может, ей и предстоят недели страшных снов, но у этого гада, кто бы он ни был, не получится превратить ее в беспомощную развалину. А если получится – что ж, она просто постарается не показывать этого.
Завершив, похоже, весьма разгоряченную дискуссию с детективом, подошел Паллас:
– Я поеду с вами в карете скорой помощи. Уилкинс последует за нами на своей машине. А ваши показания запишем в больнице.
– По крайней мере мои показания будут совсем коротенькими, учитывая, что все это время я продрых на полу. Какой умный и храбрый поступок с моей стороны, – с ноткой самобичевания в голосе отозвался журналист, залезая в неотложку.
– Я разговаривал с Дэвисом, – обратился агент к подопечной. – Шеф хочет видеть тебя, меня и Уилкинса в офисе, как только справимся в больнице. – Взгляд Джека упал на ее плечо. – Я слышал, придется накладывать швы.
В этот момент у него сделался такой серьезный вид, что Камерон предупредила:
– О нет… только не это. Если и дальше будешь таким милым, у меня есть все шансы расклеиться прямо здесь. Лично я надеялась отложить закатывание истерик на потом, когда уединюсь в собственном доме.
Джек пристально посмотрел на нее:
– Камерон Линд, ты – это что‑то, – и протянул руку, чтобы помочь забраться в машину.
ГЛАВА 19
Камерон с Уилкинсом ожидали на стульях под кабинетом Дэвиса. Было почти девять часов вечера, и другие агенты, потихоньку покидавшие офис после ненормированного рабочего дня, поглядывали на помощницу федерального прокурора с любопытством.
Дэвис пожелал побеседовать сначала с Джеком. Наедине. Уилкинс встал, зашагал по помещению, и Камерон поняла, что ему не по душе оказаться задвинутым в сторону. Честно говоря, ей тоже. С притворным зевком она прислонила голову к стеклянной стене кабинета. Жалюзи закрыты, так что ничего не разглядеть, но может, повезет подслушать словечко‑второе…
– Я уже пытался, – заметил Уилкинс. – Они слишком тихо разговаривают.
– Как по‑вашему, о чем они говорят?
– О вас.
– Понятное дело, обо мне, но что именно?
– Не знаю, – покосился на дверь агент.
Камерон оторвала голову от стекла:
– Думаете, у Джека проблемы?
После паузы Уилкинс ответил:
– Мне тоже следовало там быть.
Из внезапно распахнувшейся двери появился Дэвис, кивнул подчиненному, затем жестом пригласил свидетельницу.
– Мисс Линд, прошу вас, присоединяйтесь.
Камерон вслед за Уилкинсом прошла внутрь. Паллас с непроницаемым лицом сидел на краешке стола в углу комнаты.
Камерон заняла кресло возле стола, поближе к Джеку. Уилкинс расположился по другую сторону от нее. Дэвис, усевшись, сложил перед собой руки. Лицо начальника ФБРовцев было серьезным, как и в прошлый визит помощницы прокурора в его кабинет три года назад.
– Мисс Линд, как руководитель чикагского бюро ФБР приношу вам свои самые искренние извинения. Если уж на то пошло, я связывался с суперинтендантом департамента полиции и намерен проследить, чтобы офицеры, дежурившие днем, понесли соответствующее дисциплинарное наказание. Я возмущен случившимся и обещаю, что подобное не повторится.
– Спасибо, – откликнулась свидетельница. – К счастью, поблизости оказался агент Паллас. Он заслуживает благодарности за свои сегодняшние действия. Страшно представить, что могло бы произойти, не появись он настолько вовремя.
– Мы с Джеком поговорили, и я согласен, что вашим защитным наблюдением должно заниматься ФБР. В свете сегодняшнего нападения мы намерены назначить агента, который неотлучно будет рядом с вами. Он поселится у вас дома, станет сопровождать вас на работу и всюду, куда бы вы ни отправились. Я обратился к агенту Палласу как к руководителю данного расследования с просьбой взять на себя эту задачу. Он согласился.
Камерон постаралась не выказать никакой реакции. Боковым зрением она видела, что выражение лица Палласа тоже оставалось нейтральным. Было странно сидеть в кабинете начальника ФБРовцев рядом с Джеком, притворяясь, несмотря на происшедшее между ними в субботу вечером, будто все, как прежде, в сугубо деловых рамках.
– Это, боюсь, гораздо большее вмешательство в вашу личную жизнь, – продолжал Дэвис, – но, к сожалению, у нас нет выбора.
– Поверьте – никому сильнее, чем мне, не хочется иметь гарантии, что повторения сегодняшнего инцидента не случится,– отозвалась Камерон. – В данном случае я только рада подобным неудобствам.
– Поскольку агент Паллас будет лично обеспечивать защитное наблюдение, нам требуется кто‑то для оперативного руководства расследованием. Сэм, – обратился Дэвис к Уилкинсу, – на свое место Джек порекомендовал тебя. Он уверяет, что ты готов к ответственности.
Уилкинс, непривычно утративший дар речи, помедлил, прежде чем ответить шефу.
– Я ценю доверие, оказанное мне Джеком – и вами, сэр. Но мы с Палласом напарники, и мне хотелось бы и дальше работать с ним на этом задании.
– Не волнуйся, – хмыкнул Дэвис, – так легко тебе от Палласа не отделаться. Вы по‑прежнему напарники, только с разными обязанностями. Джек останется с мисс Линд, а ты будешь руководить командой здесь, в офисе.
– В таком случае, – заулыбался подчиненный, – я всецело за.
– Так я и думал, – кивнул начальник. – А теперь надо обмозговать сегодняшнее происшествие. Как, черт возьми, убийца Мэнди Робардс узнал о свидетельнице? Со стороны ФБР о причастности мисс Линд к данному делу известно нам троим и директору. Уилкинс… думаю, первое, что необходимо сделать – составить список всех, кто был в курсе, из департамента полиции. Сегодняшнее нападение свидетельствует об одном: есть утечка информации. Но, возможно, у нас получится извлечь из этого пользу. Как только найдем источник, сможем через него выйти на преступника.
– Только поосторожнее веди дело с полицией, – предостерег напарника Джек. – Копам не понравятся намеки, будто кто‑то из них намеренно или случайно слил конфиденциальные сведения. Так что поаккуратнее.
– Не беспокойся, дипломатичность – мой конек, – уверил Уилкинс. – И нам стоит подумать не только о полицейских. В субботу на девичнике два десятка барышень видели, что Камерон находилась под нашей охраной. Любая из них могла поделиться этим наблюдением не с тем человеком.
– Я могу сообщить их имена, но сомневаюсь, что в утечке виновата какая‑либо гостья, – возразила Камерон. – Ни одна из девушек понятия не имела, почему меня охраняют.
– А как насчет друзей и родных? – поинтересовался Паллас. – Они в курсе?
– Колин с Эйми в курсе, но без подробностей. И знают, что следует помалкивать. Больше я никому о расследовании не говорила.
Дэвис откинулся на спинку кресла.
– Итак, мы должны обратить особое внимание на департамент полиции и, как незначительный шанс, на спутниц мисс Линд в субботу вечером. Кстати, Джек, что‑то я не видел в последнем отчете упоминания о вашем с агентом Уилкинсом присутствии на девичнике в прошлые выходные. Странно, что этот момент оказался недокументированным.
– Данное решение было принято в последнюю минуту на основании анализа параметров безопасности ночного клуба, который запланировала посетить мисс Линд.
– Хорошо изложено, – одобрил начальник.
– Кроме шуток, – согласился впечатленный Уилкинс.
– Раз уж мы перечисляем всех, кому известно о моей причастности к расследованию Робардс, следует отметить, что мой шеф тоже в курсе. От Годфри, – свидетельница имела в виду директора ФБР. – Кажется, на прошлой неделе он звонил Сайласу, чтобы поблагодарить за мое сотрудничество.
При упоминании федерального прокурора Дэвис задумался.
– Считаете, Бриггс мог сообщить кому‑то о вашей роли в этом деле?
– Занимая такой пост, он, несомненно, должен понимать, что это недопустимо.
– Лучше всех должен понимать, – согласился собеседник.
Разговор перешел к недавней поездке ФБРовцев в Нью‑Йорк. Слушая, как Паллас отчитывается перед шефом, Камерон не могла отвести глаз от ссадины на скуле агента. В отделении неотложной помощи, после того как свидетельнице наложили пять стежков на рану в «две десятых балла», врач предложил, чтобы медсестра обработала порезы на щеке и руках Палласа. Тот только отмахнулся и не сдвинулся со своего поста возле Камерон.
За последние несколько дней между ними столько всего случилось: сначала то, что так и не произошло на ее крыльце, затем в субботу вечером то, в чем она никогда не сознается. Камерон не имела ни малейшего представления, что творится с ней и Джеком с недавнего времени, но, глядя на эту ссадину на его скуле, одно понимала точно.
Она доверяет ему.
А поскольку теперь именно Палласу предстояло охранять ее ежедневно и круглосуточно, Камерон осознавала, что доверие должно быть обоюдным. Значит, она должна рассказать Джеку о событиях трехлетней давности.
Сегодня же.
* * * * *
Войдя ночью в свою квартиру, Грант Ломбард остановился на пороге, готовясь к тому, что сейчас его прижмут к стене и нацепят наручники.
Пронесло.
Грант выдохнул, радуясь, что Паллас еще как минимум не идентифицировал его в налетчике. Тем не менее невозможно угадать, как долго этот факт останется нераскрытым.
Сказать, что день прошел не так, как намечалось, было бы преуменьшением.
Не включая свет, Ломбард прокрался по квартире, выглядывая в каждое окно. С высоты третьего этажа он присматривался к улице, выискивая что‑нибудь хоть отдаленно подозрительное: незнакомые автомобили, припаркованные у входа, собачника, «случайно» вышедшего погулять в такой поздний час, бездомного, удобно прикорнувшего в переулке позади дома.
Но ничего подобного не увидел.
Во второй раз за две недели с того момента, как Мэнди Робардс попыталась его шантажировать, сенаторского телохранителя переполняло бешенство. А теперь еще и паранойя. Не слишком комфортное сочетание.
Камерон Линд не должна была вернуться домой с работы так рано. И не должна была притащить с собой приятеля – хотя Гранту не составило особого труда вырубить провожатого.
С полицейскими из дежурной машины он бы справился. Однако к противостоянию с Джеком Палласом Ломбард оказался не готов. Он не ожидал увидеть такую ярость в глазах ворвавшегося сквозь окно федерала. А еще не ожидал, что девица – которая до той минуты вела себя относительно смирно – попытается выхватить у него пистолет.
Да, ему повезло улизнуть, когда все планы пошли наперекосяк. Впрочем, хорошо, что в дальнейшем не придется полагаться на слепое везение.
Удовлетворенно убедившись в отсутствии слежки за квартирой, Грант направился в спальню и принялся раздеваться, перебирая в уме уже в сотый раз за этот вечер события во время нападения и после, выискивая свои наиболее уязвимые места.
Никто не видел его лица и не слышал его голоса, поскольку за все время он разве что кашлянул. Благодаря перчаткам он не оставил отпечатков. И слинял довольно чисто – потребовалось всего‑то обогнать двух никчемушных полицейских, один из которых знавал времена и постройнее, а другой выглядел едва ли достаточно взрослым, чтобы водить патрульную машину. Достойнейшие стражи чикагского порядка. Ломбард оторвался от них в переулке в трех кварталах от особняка прокурорши, а затем, захватив по пути припрятанный в мусорном баке рюкзак, отмахал еще полмили в противоположном направлении – на стоянку, где поставил свою машину. Добираясь до парковки, он стянул маску, перчатки и куртку и превратился в обыкновенного парня в черных нейлоновых штанах и спортивной фуфайке, возвращающегося с сумкой из спортзала после поздней тренировки. Сев за руль и проехав пару миль, Грант свернул в очередной переулок и переоделся в оставленный в машине костюм. Рюкзак с черными вещами и парой увесистых кирпичей теперь покоился на дне реки Чикаго.
Раздевшись догола, Ломбард вошел в ванную комнату, включил воду в душе и, пока пар наполнял кабинку, присмотрелся к своему отражению в зеркале.
Одно слабое место все же имелось.
Он не располагал алиби. Оно не должно было потребоваться.
Конечно, выбросив рюкзак в реку, телохранитель сразу же отправился на запланированную вечером встречу – в одном из баров района Ривер‑Вест со старым знакомым, работавшем в «Трибьюн». Начали поговаривать, будто в шикарном городском отеле была убита дорогостоящая девушка по вызову, и пошел неподтвержденный слушок, будто в списке ее клиентов значился Ходжес. Приятель, который задолжал Гранту пару услуг за все те разы, когда охранник предоставлял сведения из первых рук о политических делах сенатора, позвонил с предупреждением и пригласил встретиться за выпивкой. Ломбарду было любопытно узнать, упоминается ли имя Ходжеса в качестве потенциального подозреваемого и сколько приятелю известно о расследовании ФБР. Оказалось, журналист знал ничтожно мало, и у Гранта возникло ощущение, что информацию хотели выкачать как раз из него.
После телохранитель вернулся в офис и принял участие в ряде совещаний с сотрудниками высшего звена и двумя сенаторскими адвокатами. Первоначально босс планировал на следующей неделе вернуться в Вашингтон, но с учетом предупреждения ФБР не покидать штата требовалось обсудить альтернативные планы. Всех наипервейшим и наиглавнейшим образом беспокоило, как объяснить изменения в графике Ходжеса, не наведя прессу на мысль о связи политика с убийством Мэнди Робардс.
Втайне Ломбард получал удовольствие от этих разговоров. Приглушенные голоса, висевшая в кабинетах напряженность, взгляды, встревоженные тем, что пресса и – о‑ох! – даже убийца могут догадываться об интрижке сенатора с Мэнди. Окружающие и не подозревали, что тот, о ком шла речь, сидел с ними за одним столом.
И знал абсолютно все.
После того как встречи наконец завершились, охранник поехал домой, сделав несколько кругов, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. В целом, любому, кто поинтересуется, его нынешний день покажется похожим на все остальные – за исключением единственного недостающего часа. Надо придумать что‑то, чтобы заполнить этот пробел, чтобы просто быть готовым.
Грант вернулся мыслями к тому моменту в доме Камерон Линд, когда она впервые увидела его на лестнице – как она попятилась и прошептала: «Что вам нужно?»
Не коситься каждый долбаный раз через плечо, возвращаясь в свою квартиру, – вот что ему нужно.
Свидетельница утверждала, будто не знает, кто он такой. Хотя Ломбард считал, что люди не склонны врать, когда чувствуют прижатое к виску холодное дуло пистолета, он не вполне ей поверил. К счастью, ему и не нужно верить прокурорше на слово.
Для ее же блага Грант надеялся, что она говорит правду. Убийство Мэнди получилось почти идеальным, чуть ли не мастерским. На расследование этого дела назначили лучшего агента в городе, но федералы до сих пор ничего не нарыли. И ничего не нароют до тех пор, пока Камерон Линд не перестанет правильно себя вести.
Разумеется, Грант позаботился о том, чтобы быть в курсе, если такое случится.
Они все полные придурки: что Паллас, что копы. Не видят того, что прямо у них под носом.
Знай он, какой это кайф – убить и остаться безнаказанным, сделал бы это еще много лет назад.
ГЛАВА 20
Они с Джеком будут жить под одной крышей.
Реальность этой перспективы навалилась на Камерон во время поездки на квартиру Палласа в район Саут‑Луп. Агент попросил напарника подбросить их с Камерон туда, чтобы он мог взять свою машину и «кое‑какие» вещи. Когда они выруливали от здания ФБР, Джек перегнулся через спинку сиденья и поинтересовался, есть ли у свидетельницы вопросы по поводу того, как теперь будет осуществляться защитное наблюдение.
Она небрежно ответила, что навскидку в голову ничего не приходит.
Это было неправдой.
У нее возникла масса вопросов. Для начала, где Джек собирается спать? Сможет ли она по‑прежнему ходить на работу? Придется ли ей готовить еду, пока ФБРовец живет в ее доме? (Вернейшее средство отправить на тот свет их обоих.) Будут ли они вместе заниматься обыденными делами, например, смотреть по вечерам телевизор? (Так, не забыть бы – нужно удалить из перечня любимых телепередач шоу «Холостяк».) И где именно Паллас собирается спать? (Этот конкретный вопрос занимал настолько значительный процент ее мыслей, что нелишне и повторить.) Разрешается ли агенту в принципе оставлять подопечную одну, например, когда он принимает душ? Или, исключительно из соображений безопасности, в таких случаях ей лучше присоединяться к телохранителю?..
– Это займет всего пару минут, – пообещал Паллас, пока они поднимались в лифте. – С тобой все нормально? У тебя вид, словно ты на какой‑то миг отключилась.
– Все еще перевариваю сегодняшние события, – соврала Камерон, надеясь, что невольно не заполыхала при мысли об обнаженном Джеке в своей ванной.
По прибытии на четвертый этаж агент провел спутницу до своей квартиры в конце коридора и открыл дверь, приглашая внутрь.
Камерон не знала, каким ожидает увидеть убранство «Каса дель Паллас» – наверное, суровым, спартанским, с минимумом мебели и обилием серого цвета, – но, шагнув за порог, обнаружила совсем иное. Стены были из нештукатуреного кирпича, а потолок – балочным. Выдержанный в стиле «лофт» первый этаж имел открытую планировку: гостиная переходила в современную кухню, а справа по коридору располагались, кажется, туалетная комната и небольшой кабинет. В квартире был и второй уровень; консольная лестница вела на небольшой балкон. За ним сквозь открытую двойную дверь из матового стекла виднелась хозяйская спальня.
Говоря без преувеличений, жилище ФБРовца оказалось уютнее и гораздо приветливее, чем думалось Камерон. Но не это удивило ее больше всего. Что действительно привлекло ее внимание, так это книги.
Они занимали в гостиной всю стену – сотни томиков, аккуратно выстроенных на полках темно‑красного дерева. И еще немного стояло под кофейным столиком.
– Надо же, у тебя тут целая коллекция, – восхитилась гостья, подойдя к стеллажам, где смешивались научно‑популярная литература и беллетристика, издания в твердом переплете и в мягкой обложке. – Ты, должно быть, любитель чтения.
– Заполняет свободное время, – пожал плечами Паллас.
Камерон тоже хотелось бы иметь такое собрание книг – в ее планах по обустройству дома значилось превратить часть третьего этажа в библиотеку. Хотя помощница прокурора и не располагала возможностью читать в свое удовольствие: много свободного времени уходило на общение с друзьями. И это заставило ее задуматься, есть ли в жизни Джека свои Колин или Эйми? Или хоть кто‑нибудь? Он казался ужасным… отшельником.
ФБРовец кивнул на второй этаж:
– Пойду, соберу вещи. Хочешь чего‑нибудь выпить?
– Нет, спасибо, все нормально.
Как только хозяин скрылся наверху, Камерон осмотрелась в гостиной более тщательно, выискивая то, что могло бы дать хоть какое‑то представление о тайне по имени Джек Паллас. На стене напротив дивана висел впечатляющих размеров плоский экран – ну конечно, у него бо‑о‑ольшой телевизор. Может, агент Паллас и загадка, но он все‑таки мужчина. И, судя по книгам на полке кофейного столика, интересуется черно‑белой фотографией.
Взгляд следопытки привлекли несколько рамочек на столике у дивана. Любопытствуя, она подошла ближе. Один из снимков был сделан несколько лет назад – Джек и еще трое парней на выпуске из Вест‑Пойнтской военной академии, все в парадной форме: серый китель, белые брюки, перчатки, фуражка.
Камерон взяла в руки рамку. На фото Паллас гордо, широко улыбался, положив руки на плечи стоявших рядом однокурсников. Ее поразила эта улыбка – смелая и искренняя. На первый взгляд совершенно не тот человек, которого она знает.
Она повернулась к следующему снимку: черно‑белому изображению смеющейся женщины лет двадцати пяти, подталкивающей качели с маленьким мальчиком. У хохотуньи были темные глаза, прямые волосы длиною до подбородка, заправленные под обруч, и поразительное сходство с Джеком.
– Мои сестра и племянник, – прозвучал за спиной голос хозяина дома.
Камерон вздрогнула и повернулась. Паллас стоял перед ней с большой спортивной сумкой у ног. Неизвестно, как долго он пробыл здесь.
Возвращая фотографию на место, гостья постаралась скрыть свою заинтересованность.
– Ты часто видишься с ними?
– Пока был в Небраске, получалось не очень. Надеюсь, теперь удастся почаще. – Агент одной рукой забросил здоровенную сумку на плечо: – Готова?
Окидывая спутника взглядом, Камерон не смогла удержаться от воспоминаний о вечере в ночном клубе. Сильные плечи и руки, припечатавшие ее к двери, поджарые мускулистые бедра, возбужденно прижимавшиеся к ней, крепкая грудь, которую она только начала исследовать. И пылкое желание в темных глазах.
А теперь этот мужчина будет спать в соседней комнате.
Может, безопаснее было рискнуть и остаться без охраны?
* * * * *
По возвращению свидетельницы в ее жилище ФБРовец первым делом убедился, что все отремонтировано в соответствии с его указаниями – и замок входной двери, и французское окно из спальни на балкон. Как он и распорядился, контора прислала бригаду убрать стекло и забить окно досками.
Камерон скептически осмотрела плоды трудов ремонтников:
– Это определенно привносит в отделку дома ту нотку «вандализма», к которой я стремилась.
– Зато надежно, – заметил Паллас. – О стиле позаботимся позже.
Второе, что сделал агент – бок о бок с хозяйкой тщательно проверил помещение, пока не удостоверился, что все в порядке. Учитывая размеры особняка, на процедуру ушло не пять минут.
– Ты была замужем? – поинтересовался Джек, открывая встроенный шкаф в одной из гостевых спален.
– Нет, – ответила Камерон, похоже, удивившись вопросу.
«Версия насчет богатенького бывшего супруга исключается», – подумал Паллас.
Еще одна загадка, до сути которой он скоро доберется.
Третьим номером в списке значилось устроиться. Охранник занял ближайшую к спальне хозяйки комнату – по счастью, в отличие от других гостевых спален укомплектованную мебелью, – и распаковал сумку. Стащил пиджак, повесил его в шкаф, положил запасной пистолет на тумбочку и открыл один из ящиков стоявшего в углу комода.
Внутри обнаружилась мужская футболка.
Джек с грохотом задвинул ящик и выбрал себе другой.
А затем перешел к четвертому пункту повестки вечера: позаботиться о Камерон.
Мисс Линд отлично выдерживала роль несгибаемого государственного обвинителя, делая вид, будто спокойно справляется со всем случившимся в этот день. Но по дороге к особняку Джек увидел затуманившую ее глаза усталость, за ироничным тоном комментария про заколоченное окно расслышал нервозность и заметил секундное колебание, когда помощница прокурора последовала за ним вверх по лестнице на второй этаж, несомненно, припоминая недавнее нападение.
Как он догадывался, Камерон полдня ничего не ела. Похоже, с еды можно начать не хуже, чем с чего‑либо другого. Притормозив под дверью хозяйской спальни и убедившись на слух, что все нормально, Паллас направился вниз, на кухню. Агент отыскал в ящике со всякой всячиной потрепанное меню из китайского ресторанчика, расположенного в паре кварталов отсюда, и рассудил, что это беспроигрышный вариант. Он понятия не имел, чего хотелось бы подопечной, поэтому заказал кучу всего – плевать на расходы, запишет на счет Бюро. Кроме того, так у них еще останется еда, а то, судя по холодильнику и морозилке, повар из Камерон еще хуже, чем из него. Благодарение Богу за службу доставки, потому что мужчине ростом под метр девяносто на низкокалорийных замороженных обедах дольше часа не протянуть. Когда в джунглях Колумбии Джек с четырьмя другими парнями из их спецназовского отряда пять суток перебивался с хлеба на воду, его рацион и то был посытнее.
Затем он проверил бар в столовой. Судя по содержимому, хозяйка дома любила вино, причем красное, так что Джек решил не рисковать и выбрал каберне. Хочет Камерон признавать это или нет, но ей потребуется помощь, чтобы уснуть нынешней ночью. Прислушиваясь к звукам лившейся в ванной воды, Паллас прошел на кухню и наполнил бокал. Через несколько минут в дверь позвонили, и после краткого замешательства, когда ФБРовец обшмонал паренька из службы доставки, вытребовал у него удостоверение личности и перезвонил в ресторан для подтверждения, заказ был получен.
Агент водрузил пакеты с провизией на стойку, захватил бокал с вином и отправился наверх. Как он и просил, Камерон оставила дверь своей спальни приоткрытой. Он постучал.
– Входи, – тихо отозвалась она.
Джек толкнул дверь, открывая пошире, увидел подопечную перед открытой гардеробной и пошел к ней.
– Я подумал, может, тебе захочется вина, чтобы лучше… – Камерон обернулась, и он затих, ошарашенный увиденным.
В аквамариновых глазах стояли слезы.
«Ну, конечно», – сообразил ФБРовец. Здесь же прятался преступник, поджидая свою жертву.
Паллас поставил бокал на пол и шагнул к свидетельнице:
– Камерон… уже все позади. Ты ведь понимаешь, правда?
Она сморгнула, по щеке покатилась слезинка.
Это его просто убило.
Джек обнял ее, привлек ближе и прошептал на ухо:
– Он к тебе больше и близко не подойдет, малыш, обещаю. Никто никогда тебя и пальцем не тронет.
Свидетельница повернула голову, припав щекою к груди телохранителя, и бросила взгляд в гардеробную. Джек мог поклясться, что расслышал всхлип.
– Такое красивое, – наконец пробормотала она.
Паллас посмотрел в ту же сторону. В шкафу висело развернутое к зрителям длинное шелковое платье темно‑розового цвета. Он понятия не имел, почему Камерон плачет над нарядом, но рассудил, что в данных обстоятельствах лучше просто кивать и проявлять сочувствие. Может, злоумышленник помял его или еще что.
– Очень красивое, – осторожно согласился агент.
Камерон указала на пару серебристых туфелек на высоких каблуках, которые стояли на полу гардеробной прямо под платьем, словно обутые на невидимую женщину.
– И эти туфли… – Полные слез глаза посмотрели на Палласа снизу вверх. – Идеально к нему подошли бы, правда?
Да‑а… пожалуй, ужин лучше пропустить, а вместо этого сразу уложить ее в кровать. Кто‑то явно расклеился.
Джек прочистил горло. Честно, Уилкинс с такими ситуациями справляется куда лучше.
– И теперь… ты не хочешь надевать эти туфли, потому что… убийца, возможно, прикасался к ним? – «Проклятье, он же мужчина, откуда ему знать? Вдруг женская обувь – такая же святыня, как дамские сумочки и девичники?»
Отодвинувшись, Камерон наградила ФБРовца страннейшим взглядом:
– Что? Да ну, Джек, не считай меня полной идиоткой. Это же платье подружки невесты. Я расстроилась, потому что должна была надеть его на свадьбу Эйми. А свадьба в эти выходные, в Мичигане. Среди сегодняшнего хаоса я совсем о ней забыла, – вздохнула свидетельница. – Разве ты не собираешься заявить, что я не смогу поехать?
Паллас задумался:
– Где именно в Мичигане?
– В гостинице в Траверс‑Сити[18]. Эйми в детстве часто отдыхала там с родителями. Она долгие годы планировала свою свадьбу – эта церемония многое для нее значит. Похоже, Колину все‑таки придется занять мое место, – выдавила усмешку собеседница. – Вот он распсихуется.
Джек видел, что кроется за ее улыбкой. Было невозможно не заметить, насколько Камерон близка со своими друзьями.
Траверс‑Сити находился в паре сотен миль от детройтского офиса, но можно попросить Дэвиса обратиться к тамошним коллегам за услугой. У шефа повсюду имелись должники.
– Я мог бы отвезти тебя на свадьбу, – предложил агент.
– Правда? Думаешь, это будет безопасно?
– При условии, что Бюро пришлет туда на подмогу несколько человек из Детройта, – вполне. Кстати, поездка даже к лучшему. У тебя большой дом – обширная территория для охраны. Я запланировал установить здесь систему безопасности: беззвучную сигнализацию, датчики движения, все, что только можно. Теперь одна из наших техгрупп сможет в выходные этим заняться, а когда мы с тобой вернемся, аппаратура уже будет налажена.
Собеседница выдохнула с видимым удивлением и одновременно облегчением:
– Отлично. Ну что ж – хух, – это оказалось проще, чем я думала.
Джек вскинул голову. Постой‑ка… Он не мог решить, разозлило это его или по‑настоящему впечатлило. Зацепив пальцем поясок спортивных брюк, в которые переоделась свидетельница, Паллас подтянул ее поближе.
– Одурачила меня, да?
– Ты что, шутишь?! – с вызовом уставилась на ФБРовца Камерон, похоже, оскорбившись подобным предположением. – Разве после такого дня у меня нет права пролить пару слезинок? Пфф…