Ошибочность гуманистической антропологии. Гуманистическая антропология ошибочна в самой своей сути. Не случайно на Востоке об эпохе Ренессанса, породившей гуманистическое мировоззрение, говорят не иначе, как о «пресловутой эпохе Возрождения», поскольку гуманизм признает лишь на словах «царство Духа», фактически, же он отрицает «высшее по отношению к человеку начало» и признает лишь «царство Кесаря». Н. А. Бердяев писал в этой связи: «Ошибка гуманизма была совсем не в том, что он утверждал высшую ценность человека и его творческое призвание, а в том, что он склонялся к самодостаточности человека и потому слишком низко думал о человеке, считая его исключительно природным существом, не видел в нем духовного существа. Христос учил о человеке как образе и подобии Божьем, и этим утверждалось достоинство человека как свободного духовного существа, человек не был рабом природной необходимости. Свобода возможна лишь в том случае, если кроме царства Кесаря существует ещё царство Духа, т.е. царство Божье».[67]
Рациональные доказательства бытия Бога и в настоящее время широко используются христианскими теологами и церковным иерархами (в основном – католиками). Так, Папа Римский Пий XII в своей речи в 1951 году «Доказательства существования бога в свете данных современной науки» пытался обогатить эти доказательства, опираясь на достижения современной научной мысли.
Иррациональное обоснование бытия Бога представляет собой важную тенденцию в современной теологии и религиозной философии. Эта тенденция особенно ярко представлена протестантской «неортодоксальной» школой, именуемой «диалектической теологией», или «теологией кризиса». Виднейшим представителем указанного направления был Карл Барт. В своих теологических построениях Карт Барт исходит из того, что существование Бога не может быть обнаружено с помощью разума, на основе изучения окружающего мира. Критикуя томизм с иррационалистических позиций, Барт отрицал возможность «естественного откровения», то есть откровения Бога в природе и обществе. Соответственно он отрицал и возможность христианской теологии и философии. В своем основном труде «Церковная догматика» он писал по этому поводу: «Христианская философия ещё никогда не существовала; если она была философией, то она не была христианской, если она была христианской то она не была философией».[68] В противоположность рационализму Барт постулировал слепую веру.
|
|
Другие представители протестантской неортодоксии также отказываются от рационального обоснования бытия бога и подчеркивают тщетность человеческих усилий понять божественную тайну.
Аналогичные иррациональные тенденции обнаруживаются и в современном православии. Приведем некоторые, наиболее характерные высказывания по этому поводу из «Журнала Московской патриархии»: «Вера не доказывает себя, а показывает».[69] «Вера сама по себе есть внутренний психологический акт, а не формула… Вера христианская прежде всего есть переживание. Аргументация веры есть нечто внешнее, от чего сама вера не зависит».[70]
Попытки иррационалистического обоснования сверхъестественного источника религии преобладают и в современной идеалистической философии, которая тесно смыкается с теологией.
|
|
3. Субъективно-идеалистическая концепция объяснения сущности религии берет свое начало в трудах немецкого протестантского священника и богослова Фридриха Шлейермахера. Центр религиозной проблемы переносится им в сферу сознания отдельного индивида, прежде всего в область его чувств. От Шлейермахера идет развитая многими его последователями тенденция рассматривать религию как индивидуально-психологический феномен, как определенное состояние человеческого сознания, человеческих переживаний. Он писал в этой связи: «Не всякий имеет религию, кто верит в какое-либо священное писание, а лишь тот, кто понимает его живо и непосредственно… Ценность человеческой религии определяется тем, как человек сознает божество в чувстве, а не тем, как он всегда несовершенно отображает религию в понятии…».[71] Идеи Шдейермахера впоследствии были развиты не только либеральной протестантской теологией (А. Ричль, Э. Трёльч, А. Гарнак), но и рядом философов, принадлежащих к различным школам и направлениям субъективного идеализма. Так датский философ и психолог Г. Геффдинг в своей книге «Философия религии» писал: «Чувство… составляет самую существенную особенность всех религий и всех религиозных точек зрения. По сравнению с ним все представления являются подчиненными и обусловленными».[72]
Наиболее последовательно субъективно-идеалистическая концепция проводилась представителем прагматизма У. Джемсом. Исходя из своей общей субъективистской концепции истины, Джемс считал истинным все, что полезно для индивида. Поскольку же религия полезна для индивида, значит, она является истинной формой мировоззрения. Пользу религии Джемс видел в том, что она снимает психологические конфликты, по-своему утешает индивида. На этом основании он считал, что религиозный опыт индивида принципиально не отличается от научного опыта. Каждый индивид, исходя из его собственных чувств и переживаний волен выбирать то или иное мировоззрение: «Если кто-либо захочет совершенно отвернуться от бога и будущей жизни, никто не может помешать ему в этом, никто не может безусловно доказать ему, что он ошибается. Но если человек думает иначе и поступает согласно со своим убеждением, мне кажается, и ему никто не может доказать, что он ошибается».[73] Мировоззрение каждого индивида, согласно Джемсу, определяется его темпераментом, его эмоциональным миром. Поэтому основой религии являются чувства. Он писал в этой связи: «Я действительно думаю, что чувство есть глубочайший источник религии, а философские и богословские построения являются только вторичной надстройкой, подобной переводу подлинника на чужой язык».[74]
|
|
Таким образом, с точки зрения Джемса религию следует рассматривать как порождение индивидуального сознания, как спонтанно возникающие субъективные переживания человека. Джемс был не только философом, но и психологом. Его книга «Многообразие религиозного опыта» оказала значительное влияние на развитие психологии религии. Многие её представители продолжают и углубляют субъективистскую и иррационалистическую трактовку, намеченную Джемсом.
Современная философия религии пытается избежать крайностей субъективизма и иррационализма, сочетая субъективный идеализм с теологией. Так американский философ Р. Крейч, критикует Джемса за то, что тот «не учел значения для самого верующего объективного содержания веры, включая веру в существование Бога», и в то же время пытается сконструировать философию религии, которая не была бы «целиком спекулятивной», а опиралась на «религиозный опыт». Аналогична и позиция английского философа Х. Льюиса.
4. Натуралистическая (биологизаторская) концепция религии. Согласно этой концепции религия рождается внутренними потребностями человеческого организма – его инстинктами, влечениями, физиологическими реакциями. Так, американский религиовед Р. Бэрхоу считает, что религиозные символы имеют «генетическую, то есть биохимическую основу, которая заложена в сложных структурах мозга и которая проявляется в сфере бессознательного».
Психоанализ также создал один из вариантов натуралистического объяснения религии. Зигмунд Фрейд – основатель психоанализа в работах «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии», «Будущее одной иллюзии», «Моисей и монотеизм» попытался применить психоанализ для объяснения возникновения религии. Все социальные явления, всю человеческую культуру Фрейд рассматривал как систему запретов, с помощью которой общество подавляет враждебные ему влечения человека, и, прежде всего, его сексуальный инстинкт – «либидо». Благодаря нормам культуры врожденные влечения человека либо вытесняются в сферу бессознательного, либо «сублимируются», то есть преобразуются в формы социального творчества, к числу которых Фрейд относил и религию. Тайну возникновения тотемизма он усматривал в переносе первобытным человеком своего «амбивалентного» (т.е. двойственного) отношения к отцу, обусловленного «Эдиповым комплексом», на «заместителя» отца – тотем.[75]
В целом религиозные представления Фрейд рассматривал в качестве иллюзий, выступающих как «исполнение древнейших, сильнейших, навязчивых желаний человечества: тайна их силы заключается в силе этих желаний». [76] Согласно Фрейду, точно также, как невроз ребенка объясняется вытеснением его желаний и влечений в бессознательное, так и религию можно рассматривать как «общечеловеческий навязчивый невроз». Если первым заместителем отца был тотем, то в дальнейшем таким заместителем становится Бог, на которого переносится отношение к отцу как к «заступнику».
Таким образом, Фрейд пытается объяснить религию, отправляясь от отдельного индивида с его врожденными импульсами и влечениями. Невроз как состояние отдельного человека переносится им на все общество.
Современные неофрейдисты отошли от многих положений З. Фрейда. Они отошли от фрейдовского «пансексуализма», пытались синтезировать социологический подход с психоаналитическим (социофрейдизм). Но даже у самого видного социофрейдиста Эриха Фромма, социальный фактор выступает в объяснении им человеческого поведения как вторичный, как своеобразная надстройка над извечными конфликтами человеческого бытия. В работе «Психоанализ и религия» Фромм объясняет потребность человека в религии, прежде всего, его «экзистенциальным конфликтом», под которым подразумевается «человеческая дихотомия», раскол между душой и телом, выделяющий человека из царства животных. Тело человека есть часть природы, в то время как его разум возвышается над природой. Разум по Фромму есть благословение человека, но в то же время и его проклятие: он заставляет его снова разрешить неразрешимую в принципе дихотомию. С одной стороны, человек не может жить, не пытаясь решить проблему раскола между душой и телом, с другой – он никогда не может обрести её решение. На этой основе и рождается у человека потребность в религиозной вере.
Религией Э. Фромм называет «любую систему мыслей и действий, которая предоставляет индивиду систему ориентиров и объект, которому он может поклоняться». [77] С помощью религии человек пытается преодолеть дихотомию души и тела и обрести гармонию. С точки зрения Фромма «нет ни одного человека, у которого не было бы потребности в религии».[78]
Некоторые психоаналитики считают, что вера в Бога необходима для человека. Таков, например, К. Г. Юнг (1875-1961), швейцарский психолог, который во многом отошел от Фрейда, создав собственную психологическую концепцию.
Рационализму и свободомыслию Фрейда Юнг противопоставил учение, в основе которого лежат иррационализм и фидеизм. Наиболее ярко эти методологические установки проявились в его концепции «коллективного бессознательного», которое, по его мнению, присутствует в психике каждого человека.
«Коллективное бессознательное» содержит «архетипы» - некие символы, идеи и представления, свойственные всему человеческому роду. К числу важнейших «архетипов» Юнг относил религиозные символы и образы, воскрешая тем самым идею врожденности религии. Он ратовал за сотрудничество психологии и теологии и, в отличие от Фрейда, подчеркивал необходимость веры в Бога для психического здоровья человека. Если по Фрейду, бессознательное - в основном то в нас, что дурно, подавлено - то, что несовместимо с требованиями нашей культуры и нашего высшего Я, то в системе Юнга бессознательное становится источником откровения, символом того, что на религиозном языке есть сам бог. С его точки зрения, уже тот факт, что мы подчинены диктату бессознательного, есть религиозный феномен.
Психоаналитическая школа в психологии религии имеет в настоящее время немало сторонников среди западных психологов. Произошло сближение психоанализа и религии. Их общие позиции в этом вопросе состоят в абсолютизации бессознательного, подчеркивании его роли в становлении и эволюции религиозных верований индивида.
5. Атеистическая концепция религии свое наиболее последовательное, законченное развитие получила в марксизме. Домарксистские формы атеизма являются лишь некими «подготовительными этапами» на пути к «научно-атеистической» марксистской концепции религии, представляющей собой своего рода апофеоз сугубо рационалистического типа мышления, преобладающего в Новое время, особенно, в научной среде.
Согласно марксизму религия имеет социальную природу, поскольку «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений».[79] Марксизм ищет истоки религии в общественно-экономических формациях, порождающих у людей потребность в религии. Согласно марксизму, «всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, - отражением, в котором земные силы принимают форму неземных».[80] Какие же внешние силы имеются в виду?
Прежде всего, это силы природы, которыми человек не смог практически овладеть и которые оказывают на его жизнь разрушительное воздействие. Однако сами по себе природные факторы религию не порождали. Она возникла, как результат неспособности людей овладеть природными силами, что было обусловлено низким уровнем развития материального производства. Следовательно, корни религии всегда носили социальный характер.
Согласно марксизму, главной причиной существования религии является стихийность общественного развития, когда люди не в состоянии сознательно управлять общественными отношениями. Неведомые и враждебные людям законы общественного развития персонифицируются и становятся «божественным провидением». Отдельные исторические события рассматриваются как предначертания «божественного промысла».
В. Ленин писал в этой связи: «Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами, так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, чудеса, и т.п.».[81] Неспособность управлять природными процессами и общественными отношениями, бессилие и страх перед могущественными, неподвластными людям стихийными силами рождают у людей потребность в фантастическом, иллюзорном восполнении их бессилия.
Эта потребность используется реакционными классами, которые превращают религию в одно из важнейших средств духовного одурманивания трудящихся, перенося их реальный социальный протест и стремления в потустороннюю сферу и оправдывая земные страдания людей их компенсацией после смерти. Поэтому в марксизме - «Религия, - это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа».[82]
Согласно марксизму, «религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Её исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию».[83]
Кроме социальных корней религии, марксизм рассматривает гносеологические и психологические её корни.
Гносеологические корни религии – это возможности формирования религии, связанные с познанием мира.
Согласно марксизму, гносеологические корни религии не специфичны для нее, а являются общими для всякого «иллюзорного, ложного сознания, будь то религия, идеалистическая философия или иная форма превратного сознания».
Суть гносеологических корней всякого ложного сознания, связанных с познавательными процессами, состоит в абсолютизировании, раздувании субъективной стороны человеческого познания. Способность человеческого мышления вычленять общее, существенное и необходимое, отвлекаясь от единичного, несущественного случайного, есть величайшее завоевание человечества, сделавшее возможным все достижения научного, теоретического познания. Эта способность непосредственно связана с развитием языка как материального средства фиксации общего и существенного в познании. Без развития языка и абстрактного мышления невозможен прогресс человечества. Но эта же способность создает возможность превращения общих понятий в самостоятельные сущности, независимые от материального мира. Общее, необходимое и существенное, отделенное от единичного, случайного, несущественного и превращенное в самостоятельную сущность (субстанцию), составляет, согласно марксизму, гносеологическую основу идеализма и религии. В. Ленин писал по этому поводу в «Философских тетрадях»: «Раздвоение познания человека и возможность идеализма (=религии) даны уже в первой, элементарной абстракции [«дом» вообще и отдельные домы]».[84]
Возникновение религии связано не только с особенностями человеческого познания, но и с особенностями человеческих эмоций, в этой связи и ведут речь о психологических корнях религии. Психологические корни религии – коренятся в эмоциональной сфере человеческой психики.
Особая роль, как считают атеисты, принадлежит в возникновении религии такой эмоции, как страх. «Страх создал богов» - это выражение поэта Станция повторялось на протяжении столетий многими авторами. Но если домарксистские атеисты сводили причины возникновения религии к страху перед силами природы, то марксизм на первое место ставит «социальный страх». В. Ленин писал в этой связи: «Страх перед слепой силой капитала, которая слепа, ибо не может быть предусмотрена массами народа, которая на каждом шагу жизни пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему и приносит «внезапное», «неожиданное», «случайное» разорение, гибель, превращение в нищего, в паупера, в проститутку, голодную смерть, - вот тот корень современной религии, который, прежде всего, и больше всего должен иметь в виду материалист, если он не хочет оставаться материалистом приготовительного класса».[85]
Страх перед лицом смерти преодолевается вовсе не верой в бессмертие души. Индивидуальное бессмертие – иллюзия, подлинное бессмертие может быть лишь социальным и определяется тем вкладом, который внес человек в развитие общества.
Психологические корни религии не ограничиваются лишь перманентным чувством страха в условиях антагонистического общества. Благоприятную почву для религии создают также другие отрицательные эмоции – горе, скорбь, одиночество, которые также социально обусловлены. Постоянное накопление отрицательных переживаний при отсутствии возможности, в условиях антагонистического общества, устранить их источник ведет к тому, что человек ищет средства для избавления от отрицательных эмоций, прибегая к помощи религии. Говоря об отрицательных эмоциях как о психологических корнях религии, марксизм подчеркивает, что сами по себе эти чувства к религиозности не приводят, все зависит, прежде всего, от социальной действительности, от качеств личности, от условий жизни человека, его воспитания и окружения.
Следует, однако, отметить, что атеизм является отрицанием религии лишь по форме, по существу же он представляет собой одну из форм религии. Один из основоположников философии прагматизма, американский психолог и философ Вильям (Уильям) Джемс (1842-1910) отмечал в данной связи, что с психологической точки зрения атеистическая вера в «Не-Бога» ничем не отличается от религиозной веры в Бога. Он подчёркивал, что термин «религия» не следует понимать слишком ограничетльно и односторонне: «Если исходить отъ одностороннего понимания слова «религія», такія пережыванія личности не могутъ быть названы религіозными, тъмъ не менъе они должны быть отнесены къ широкой области религиозной жизни вообще, (курсив – В. Джемса – С. П.) и поэтому могутъ быть разсматриваемы, какъ религіозныя проявленія. «Онъ въритъ въ Не-Бога и поклоняется ему», сказалъ однажды одинъ изъ моихъ товарищей про студента, проявлявшаго чрезвычайный атеистическій пылъ; и самые ярые противники христіанства часто обнаруживали настроенія, которыя съ психологической точки зрънія, ничъм не отличаются отъ религіозныхъ».[86]
6. Эзотерическая концепция религии. Каждая из рассмотренных выше основных концепций происхождения и сущности религии носит односторонний характер, поскольку в основе каждой из них лежат методологические подходы, базирующиеся на гипертрофии локальных принципов, общая картина при этом неизбежно оказывается искаженной.
В настоящее время все более ощущается потребность в интегральной концепции происхождения и сущности Высших Знаний, которая бы представляла собой органический синтез научных, философских и религиозных подходов. Концепцией, претендующей на данную роль, является эзотерическая концепция происхождения и сущности религии.
Эзотерическая концепция религии подробно рассматривается в следующем разделе.
Здесь же мы отметим, что согласно эзотеризму, все «боги» и «демоны» - есть не что иное, как «творение» поклоняющихся им человеческих множеств, то есть - народ создает своих «богов», а не «боги» - создают свой народ. Поэтому, перефразируя известное выражение, гласящее, что каждый народ заслуживает своего правителя, можно сказать, что каждый народ заслуживает своего Бога.
Как отмечает известный современный эзотерик Сергей Емелин - «Наше низшее «Я», называемое в разных традициях то личностью, то индивидуальностью, то «эго» или самостью, творит мир по нашему образу и подобию… Бог социализированных внешних религий создается по нашему образу. Мы переполнены страстями гнева, ревности и зависти, и Бог приобретает наши черты. Он мстителен, зол».[87]
Согласно эзотеризму, процедура «творения» различных «богов» и «демонов» в общих чертах состоит в следующем. Любая целенаправленная мысль обладает соответствующим энергетическим потенциалом, величина которого зависит от её интенсивности. Мысль материализуется в одном из Тонких Миров (Ментальном Мире)[88] в качестве мыслеформы, сила и активность которой, тем выше, чем больше её энергетический потенциал, и оттуда по принципу «сродства» воздействует на наш материальный мир.
Именно так, за счет излучений «психической энергии» из нашего материального мира создаются в параллельных мирах «боги» и «демоны». Чем интенсивней направленные на них психические излучения поклоняющихся человеческих множеств, тем более могущественными они становятся. Если излучения «психической энергии» ослабевают - хиреют и «боги» с «демонами». Если бы, например, сейчас какой-либо из канувших в Лету «языческих» культов вновь вдруг обрел массовое количество поклонников, то его «боги» и «демоны» опять явили бы миру своё могущество.
Ярчайшим примером возрождения могущества древних арийских Богов, казалось бы, окончательно канувших в Лету, является в XX веке оккультная практика германских национал-социалистов. Известный «неоязыческий» автор Владимир Истархов пишет в данной связи: «Идеологи немецкого нацизма тоже были далеко не глупыми людьми и взяли языческую Свастику неспроста. Они рано поняли еврейские игры в иудаизм, христианство и коммунизм и, пытаясь восстановить свою арийскую религию, ушли на Восток и взяли за основу древнейшие языческие религии: Индуизм, Зороастризм, Буддизм, Бон, русское язычество. Оттуда немцы заимствовали и Свастику, и многие мистические идеи и принципы. Оттуда они взяли систему самомобилизации, энергетической подпитки, концентрации воли и энергии. Через эти языческие религии они сумели восстановить силы арийских Богов, а эти языческие Боги подняли духовные силы немецкого народа на небывалую высоту…
Советские войска при взятии Берлина в 1945 г., к своему великому удивлению, увидели большое число трупов тибетцев в форме СС.
Можно по-разному относиться к Гитлеру. Можно поражаться ему или его ненавидеть. Одного нельзя. Нельзя преуменьшить его масштаб… Гитлер - это удар языческих Богов по иудохристианству, коммунизму и сионизму. Гитлер был воином против иудаизма, христианства (католицизма), коммунизма, сионизма и любых форм жидократии. В этом его заслуга. Гитлер под флаг этой борьбы мог бы собрать силы народов всех стран мира, и тогда мировая история пошла бы совсем по другому руслу. Но Гитлер не хотел помогать другим народам. В этом его величайшая ошибка…
Во время войны Гитлер показал и свои сильные, и свои слабые стороны. Его русофобские и антиславянские взгляды сыграли с ним жестокую роль. Жизнь разбила их в пыль, о чем Гитлер в конце войны признавался сам, и это сыграло не последнюю роль в его поражении. И главное - он не понял тех колоссальных изменений, которые прошли в СССР после сталинских антижидовских репрессий 35-39 годов. Гитлер полагал, что после 24 лет еврейской оккупации России жиды уже практически поломали хребет русскому народу, уничтожили всю русскую элиту, от русской нации остались только отбросы (Шариковы) и русским больше не подняться. Но после сталинских репрессий 1935-1939 годов это было уже не так. К счастью, генетический потенциал русского народа, хотя и с чудовищными потерями, но выдержал 24 года жесточайшего еврейского геноцида… уже через пару месяцев войны русские поняли, что Гитлер им не друг и не союзник. И Гитлер получил такой отпор, о котором он не мог подумать и в страшном сне…
Кто реально выиграл во Второй мировой войне? Мировая жидомасонская мафия и их оккультные хозяева - вот реальный победитель… Что бы реально ни думали Гитлер и Сталин и что бы они ни хотели, в результате их переиграли и они оказались марионетками в более серьезной игре мировых оккультистов. Гитлер и Сталин умышленно или неумышленно сработали на жидов и их сатанинских хозяев и решили их главную задачу - добиться создания мирового сверхправительства. Гитлер и Сталин не понимали, что основная цель мировых войн - это создание мирового правительства, хозяином которого станет высшая мировая левитская финансовая олигархия, а ещё выше и хозяева этих хозяев - оккультные сатанинские силы. То, что сатанистам не удалось сделать в результате Первой мировой войны, они сделали в результате Второй… С точки зрения высших оккультистов, Вторая мировая война была войной между масонской пятиугольной звездой и языческой арийской Свастикой. На том этапе Свастика проиграла. Но жизнь переменчива. Сионизм также много проигрывал в истории, но со временем поднимался снова. В новой Эре Водолея Свастика раздавит жидомасонскую звезду! …И то, что Гитлер использовал Свастику, вне зависимости от отношения к нему, не может изменить прекрасный смысл этого знака. Не говоря уж о том, что Свастика старше Гитлера на многие десятки тысяч лет. Свастика ещё не раз поднимется и воссияет над Землей. Такие символы не умирают! Свастика обладает колоссальной энергетикой».[89]
Однако даже «религиозный реаниматор» такого масштаба, как Адольф Гитлер, подчеркивал, что создание религии – дело гораздо более сложное, чем образование не только политической партии, но и государства: «Обосновать или разрушить религию - дело конечно гораздо большее, нежели образовать или разрушить государство, а тем более партию… В нашей жизни бывает так, что чем правильнее и величавее данная идея, тем менее возможным становится её полное воплощение в жизнь, поскольку её реализация зависит от людей. Вот почему экзаменом для творца новой программы является не степень воплощения его целей в жизнь, а степень правильности самой идеи, степень того влияния, которое она впоследствии окажет на все развитие человечества. Если бы это было не так, тогда мы не могли бы причислить к великим людям нашей земли ни одного из основателей религий, ибо ведь известно, что их этические идеалы никогда не находят себе сколько-нибудь полного воплощения в жизни. Даже религия любви на практике добилась только крайне частичного воплощения в жизнь по сравнению с тем, чего хотел её творец. И, тем не менее, она имеет великое историческое значение, поскольку дала толчок всему культурному и нравственному развитию человечества в определенном направлении… было бы совершенно несправедливо делать ответственной религию или даже только церковь за недостатки отдельных людей. Давайте сравним величие всей церковной организации с недостатками среднего служителя церкви, и мы должны будем придти к выводу, что пропорция между хорошим и дурным здесь гораздо более благоприятна, чем в какой бы то ни было другой сфере. Разумеется, и среди священников найдутся такие, для которых их священная должность является только средством к удовлетворению собственного политического самолюбия. Найдутся среди них и такие, которые в политической борьбе, к сожалению, забывают, что они должны являться блюстителями высшей истины, а вовсе не защитниками лжи и клеветы. Однако надо признать, что на одного такого недостойного священника приходятся тысячи и тысячи честных пастырей, сознающих все величие своей миссии. В нашу лживую развращенную эпоху люди эти являются зачастую цветущими оазисами в пустыне… Политические партии не должны иметь ничего общего с религиозными проблемами, если они не хотят губить обычаи и нравственность своей собственной расы. Точно так же и религия не должна вмешиваться в партийно-политическую склоку. Если те или другие служители церкви пытаются использовать религиозные учреждения (или только религиозные учения), чтобы нанести вред своей нации, то не следует идти по их следам и бороться против них тем же оружием. Для политического руководителя религиозные учения и учреждения его народа должны всегда оставаться совершенно неприкосновенными. В ином случае пусть он станет не политиком, а реформатором, если конечно у него есть для этого необходимые данные. Всякий другой подход неизбежно приводит к катастрофе… Почти все попытки истребить то или иное учение при помощи голого насилия без определенной идейной основы, которая стояла бы за насилием, кончились неудачей и нередко приводили к прямо противоположным результатам».[90]
Как мы видим, даже Гитлер считал, что одним «голым насилием» успеха в деле преодоления «ложной религиозности» добиться невозможно, и одной лишь «политической воли» для этого недостаточно. Вопросами «религиозного строительства» должны заниматься, не политики, а религиозные реформаторы, у которых есть для этого все «необходимые данные», «всякий другой подход неизбежно приводит к катастрофе».
В «неоязыческом» Третьем Рейхе возрождением арийской религии занимались профессиональные оккультисты, работавшие в рамках исследовательского центра «Аненербе» («Наследие предков»), основанного в 1933 году, сразу же после прихода Гитлера к власти.[91] Луи Повель и Жак Бержье в своем знаменитом «Утре магов» по поводу «Ананербе» пишут следующее. «На Нюрнбергском процессе полковник СС Зиверс ограничился формальной и чисто рациональной защитой. Прежде чем войти в камеру казни, он попросил позволения в последний раз отправить свой культ, вознести тайные молитвы. Отдав свой долг неведомому богу, он бесстрастно сунул шею в петлю. Он был генеральным директором Аненербе и именно за это получил смертный приговор.
Аненербе, научный институт, был основан как частная организация Фридрихом Гильшером… Гильшер, духовный отец и учитель Зиверса, был другом шведского исследователя Свена Гедина. Последний, в свою очередь, поддерживал тесные отношения с Карлом Хаусхофером. Известный шведский путешественник Свен Гедин, специалист по Дальнему Востоку, долго жил в Тибете и играл роль важного посредника в создании нацистских эзотерических доктрин. Сам профессор Гильшер никогда не был членом партии и поддерживал отношения с еврейским философом Мартином Бубером. Но его глубинные тезисы соседствуют с «магическими» положениями магистров национал-социализма. Гильшер основал Аненербе в 1933 году. Двумя годами позже Гиммлер, после основания Черного Ордена, превратил Аненербе в государственное учреждение, официально прикрепленное к ордену. Были объявлены следующие цели: «Изыскания в области локализации духа, деяний, наследства индо-германской расы. Популяризация результатов исследований в доступной и интересной для широких масс форме. Работы производятся с полным соблюдением научных методов и научной точности... Аненербе действовал столь успешно, что в январе 1939 года Гиммлер включил институт в состав СС, а его руководители вошли в личный штаб рейхсфюрера. К этому времени Аненербе располагал 50-ю научными институтами, деятельность которых координировал профессор Вурст, специалист по древним культовым текстам, возглавлявший кафедру санскрита Мюнхенского университета. Вполне вероятными кажутся расчеты, согласно которым Германия израсходовала на работы всей системы Аненербе куда больше, чем США – на производство атомной бомбы. Изыскания велись с колоссальным, поражающим воображение размахом, охватывая спектр от чисто научной работы в изначальном смысле слова, до изучения практики оккультизма, до вивисекции заключенных, до шпионажа за тайными обществами… Аненербе налаживал связи с Тибетом и посылал туда экспедиции. Действуя по приказу Зиверса, доктор Шеффер установил многочисленные контакты с монастырями».[92]
Именно в «Аненербе» разрабатывались конкретные пути и способы восстановления былого могущества древних арийских богов.[93]
В настоящее время, благодаря работам крупнейшего отечественного мыслителя-традиционалиста Александра Дугина идеи основателя «Аненербе», знаменитого историка, археолога и философа, исследователя Гиперборейской Теории - Ариософии (Мудрости Ариев) - Германа Вирта, стали доступны русскоязычному читателю. Александр Дугин пишет в Предисловии к своей книге «Гиперборейская Теория», в которой излагаются основные идеи Германа Вирта: «Скромность заставила Германа Вирта оценивать свои собственные усилия как «начало нового типа исследований духовной истории человечества», хотя правильнее было бы назвать его труды «Новым Гиперборейским Откровением». Мы надеемся, что книги этого великого сына Ингвенов будут рано или поздно переведены целиком и полностью во всем их гигантском объеме: «Происхождение человечества» - 800 стр., «Священная прото-писменность» - более 1000 стр. (плюс атласы), другие работы: «Хроника Ура-Линда» с комментариями, «Вавилонский вопрос», и т.д. несколько меньше по объему, но все равно весьма значительны. Пока же нам представляется необходимым спешно изложить, хотя бы кратко, важнейшие выводы из его фундаментальных и чрезвычайно доказательных и основательных трудов».[94]
В работе «Пентаграмма», посвященной символизму этого оккультного знака, взятого в качестве своего основного символа большевизмом, Александр Дугин подчеркивает: «Очень показательно, что Герман Вирт был основателем «Аненербе» при Гитлере[95] (хотя он был изгнан с поста под давлением Розенберга, сторонника арийского патриархата),[96] но вместе с тем симпатизировал коммунизму, считая, что эпоха патриархата, как подавления изначальной нордической сакральности Белой Дамы (Белой Богини – С. П.), закончилась в 1917 году, благодаря успешной большевитской революции! Звезда совпала со свастикой, как символ Полюса, высокого Норда».[97]