Воспоминания моей головы 14 глава

Рюбен подошел и спросил:

— Эй, Мейнард, у тебя что, приступ старческой сла­бости?

Но Мейнард не отреагировал на насмешку. Он был мертв.

Когда Рюбен окончательно в этом убедился, он поднял мертвого пса на руки и пошел домой. Дома он положил тело Мейнарда на ковер. Крови не было, не было никаких ушибов или переломов. Мейнард просто укусил женщи­ну — и умер.

Рюбен позвонил в ФБР. Тот, кто взял трубку, велел ему привезти собаку, и мальчику показалось, что голос у сотрудника порядком обеспокоенный.

— Что случилось? — едва явившись, спросил Рюбен агента ФБР.

Агент, взглянув на труп Мейнарда, одновременно за­дал тот же самый вопрос:

— Что случилось?

— Леди в парке, — ответил Рюбен. — Он ее укусил.

— И?

— И умер.

— Что она такое сделала?

— Он просто укусил ее, понимаете? — слегка раздра­женно повторил Рюбен, хотя и знал, как опасно здесь про­являть свои эмоции.

— И умер.

— Это трофей человека в полосатом костюме, — ска­зал Рюбен, рассеянно поглаживая собачью шерсть.

— Послушай, парень, все, что ты до сих пор нам го­ворил, оказалось правдой, но у тебя ведь нарушения пси­хики, верно? Ты страдаешь галлюцинациями?

Рюбен сердито посмотрел на него.

— Никогда в жизни ими не страдал.

— Эй, парень! Я просто обязан был уточнить.

— А что произошло там, на юге? — спросил Рюбен.

— Даже не знаю, можно ли тебе об этом рассказать, — ответил агент ФБР. — Дьявольщина, пока босс не скажет, что можно, и ты не подпишешь своей кровью, да еще в трех экземплярах, обязательство держать язык за зубами, я не пророню ни слова!

— Они не приземлились, — проговорил Рюбен.

Агент с интересом взглянул на него.

— Почему ты так решил?

— Потому что на следующий день после нашего с вами разговора они нарушили свое расписание, да и леди в пар­ке убила Мейнарда неспроста.

— Кто такой Мейнард, черт побери?

— Мой пес, — ответил Рюбен.

— А у него, оказывается, есть имя, — заметил агент ФБР. — Послушай, ты разрешишь нам сделать вскрытие? Чтобы установить причину смерти.

— Вам?

— Я имел в виду, одному из наших сотрудников.

— Конечно, — ответил Рюбен. — Мейнард не рассер­дится.

Агент ФБР засмеялся.

— Это точно, — но он тут же замолчал, заметив выра­жение лица Рюбена. — Эй, парень, я потом принесу пса обратно, хорошо?

Рюбен кивнул. Сидя в ожидании, он думал, как бы здесь отреагировали, если бы он поведал, что женщина всегда забирала коробку совершенно незаметно и даже не приближаясь к скамейке. Они наверняка решили бы, что он страдает галлюцинациями.

«Замкнутый круг, из которого не вырваться», — думал он, скользя невидящим взглядом по унылым стенам.

Как выглядят враги, хотя бы приблизительно? Этого никто не знал. Их не видели жители тех немногих планет, к которым враги приближались, но не пытались захватить. Более того, их не видел никто и на захваченных планетах. Все, что было известно — или, по крайней мере, все, что сочло нужным сообщить правительство, — это что без ак­тивной помощи жителей облюбованной планеты враги не могут ничего предпринять. Но стоит им добиться такой помощи, и их уже не остановишь.

А вдруг они уже на Земле? Рюбен перевел взгляд на свои руки — пальцы как будто выглядели как раньше и в то же время были другими. Вдруг враги способны притво­риться такими же, как мы, и ходить по магазинам, и ез­дить на службу, и — почему бы и нет? — выводить собак на прогулки, и подбирать коробки от Ауэрбаха, даже на расстоянии? Запросто, решил Рюбен.

«Может, у меня и впрямь галлюцинации», — подумал он. Эта мысль его испугала.

Агент ФБР вернулся через час.

— От чего погиб Мейнард? — спросил Рюбен, вско­чив.

— Ни от чего, — ответил тот. — Он просто не может быть мертв. То есть он мертв, конечно, — тут же поправился агент, заметив вспыхнувшую в глазах Рюбена надежду. — Но мы так и не поняли, от чего он умер. Он в отличной форме. Молодой. Никаких ран.

— И все-таки он мертв, — сказал, входя в комнату, еще один сотрудник ФБР.

Раньше Рюбен никогда его не видел.

— Это босс, — объяснил агент, — он хочет с тобой по­толковать.

Босс улыбнулся. Рюбен нет. Агент ФБР вышел.

Рюбен и босс потолковали, и в ходе беседы Рюбен до­гадался, что в южной Юте ничего не произошло, что на­мечавшаяся операция врагов была либо отменена, либо проведена так искусно, что никто ничего не заметил. В ФБР просто не знали, за что ухватиться, ведь к ним попали микрофиши и это должно было что-то значить?

— Есть идеи? — спросил босс.

— Вы меня об этом спрашиваете? — поинтересовался Рюбен.

— А что, здесь есть еще кто-нибудь? — спросил босс.

— И каких великих идей вы от меня ждете, если сами изо всех сил стараетесь скрыть, что в Энтерпрайзе ничего не случилось и что вы в полной растерянности?

Боссу стало не по себе.

— А ты, оказывается, умеешь читать между строк, — пробормотал он.

— Чего вы там бормочете? — поинтересовался Рюбен.

— Так, ничего, просто от удивления, — ответил босс. — В нашем деле башковитые парни попадаются раз в два­дцать лет. Гораздо чаще встречаются задавалы, или об­манщики, или конгрессмены.

— Тогда давайте обменяемся секретами, — предложил Рюбен, почему-то испытывая к боссу чуть меньше пре­зрения, чем ко всем остальным людям.

— Давай, — согласился босс.

— Вы первый, — сказал Рюбен.

— О'кей. — Босс вздохнул. — Итак, из раздела «совер­шенно секретно». Ты прав, в Энтерпрайзе ничего не про­изошло, хотя все говорило о том, что там должно что-то случиться. Тогда мы подумали, что или они засекли те­бя — но тогда непонятно, какого черта сегодня в парке состоялась их новая встреча, — или это была просто подстава и нас нарочно навели на Энтерпрайз, чтобы мы отпра­вились туда, в то время как все будет происходить в другом месте. Если последнее верно, мы ищем иголку в стоге сена.

— И вас интересуют мои идеи, — сказал Рюбен.

— Ты сам предложил обменяться секретами.

— Ладно. Может, это и подстава, как вы выразились, но вовсе не для того, чтобы вы не заметили, как где-то происходит нечто важное, а для того, чтобы вы не замети­ли, что нечто уже произошло.

Босс с интересом посмотрел на него.

— Ты о чем?

— О том, что вы бегаете туда-сюда — и сегодня, и завт­ра, снова и снова, пытаясь обнаружить приземлившего­ся врага, — и не замечаете, что он уже здесь и проворачи­вает свои дела прямо у вас под носом.

Босс явно заинтересовался еще больше.

— Если они на такое способны, чего же они ждут?

— Не знаю, — ответил Рюбен. — Может, их пока не очень много и им нужно создать организацию. Или они не слиш­ком сильны и хотят разделить нас, а потом уже властво­вать. Не знаю. Но я думаю, они здесь. — И Рюбен расска­зал боссу, что женщина в парке никогда не прикасалась к коробке от Ауэрбаха. — А как погиб Мейнард? Мой пес. Всего лишь укусил ее и упал замертво.

— Интересная теория, — сказал босс. — Она все очень хорошо объясняет, чего-нибудь эдакого заковыристого мы и ожидали. За исключением одного.

— Чего же?

— Нам все известно об этой женщине. У нее есть сви­детельство о рождении, куча родственников. Ее не могли внедрить, потому что ей уже исполнилось тридцать, когда появились вражеские корабли. Извини, но это обычная предательница, вполне заурядная и земная.

— А собака ее когда-нибудь прежде кусала? — спросил Рюбен.

— При чем здесь это?

— При том, что если человек может убить пса, не оста­вив ни ран, ни ушибов, вообще ничего, — это не обычный человек. Ее изменили, понимаете?

Босс улыбнулся.

— Очень хорошо, Рюбен. Мы все проверим.

Рюбен покачал головой.

— Пообещайте мне кое-что.

— Что именно? — спросил босс. — Некоторые обеща­ния я просто не вправе давать.

— Пообещайте рассказать о результатах.

Рюбен направился к выходу, но остановился возле Мейнарда. Мертвый пес выглядел скверно, и мальчик не погладил его.

— Хочешь, мы позаботимся о нем? — спросил босс.

— Да, — ответил Рюбен.

 

Три месяца спустя ему рассказали о результатах. Как Рюбен и заявил в свой минувший день рождения, год ока­зался для него удачным. Он встретился с президентом Соединенных Штатов, который пожал ему руку и вручил медаль; впрочем, это не произвело на Рюбена особого впечатления. По всей стране в газетах появились фотогра­фии мальчика, вместе с фотографиями завербованных вра­гами людей, за которыми он следил; это тоже не вызвало у Рюбена ни малейшего душевного трепета.

А кроме того, он вернулся домой.

Отца это явно не обрадовало. Рюбен заметил, что на дверях всех спален появились новые замки, но просто подумал: «Ну и черт с тобой!» Он подолгу наедине разго­варивал с матерью — просто чтобы позлить отца. Они ча­сто ссорились, Рюбен с отцом. И мать понимала мальчи­ка ничуть не лучше, чем прежде. Но все равно переезд не только позволил ему послать к дьяволу опостылевшую казенную квартиру, но имел и другие светлые стороны.

Выяснилось, что враги очень умны, что они похожи на что-то вроде разреженного болотного газа. Их было всего шестеро, и им пришлось захватить человеческие тела — тела любопытных, которые подошли слишком близ­ко, — чтобы иметь возможность хоть что-то делать на Зем­ле. Оказавшись в человеческой оболочке, враг погибал вместе с гибелью оболочки. Поэтому расстрельная коман­да (в полном соответствии с законом Юты) решила проб­лему вражеского вторжения. Корабли продолжали кружить вокруг Земли, но спустя несколько месяцев их обстреляли с «шаттлов» тяжелыми ракетами. Защита кораблей, еще несколько месяцев назад работавшая безотказно, теперь бездей­ствовала, и корабли рухнули в Саргассово море.

Только в свой тринадцатый день рождения Рюбен по-настоящему понял, до чего же удачным оказался для него прошедший год. В этот день у него отобрали красную кар­точку. Теперь он, как и все, должен был носить деньги и на все спрашивать позволения. Но он не слишком огор­чался. В этом было даже что-то забавное.

Назавтра после дня рождения отец с матерью повезли его в парк. Когда они уже сидели в машине, отец вспом­нил о кинокамере.

— Она наверху, в моем стенном шкафу, — сказал он, и Рюбен побежал назад по асфальтовой дорожке.

Войдя, он остановился сразу за дверью. На мгновение наклонил голову, вытянул руку, подождал немного и...

Камера материализовалась у него в руке.

Он открыл глаза, посмотрел на камеру, улыбнулся и вышел из дома, не забыв запереть за собой дверь, — как его всегда просил отец. И побежал по дорожке, беседуя с чужаком в своей голове, который следовал за ним на гораздо более близком расстоянии, чем мог следовать за людьми сам Рюбен в те далекие времена, когда был еще ребенком — и человеком.

 

Книга третья

Карты в зеркале

Сказки и фантазии