Гарри знал только одного такого же большого человека, как эта женщина — Огрида, вряд ли их рост отличался хоть на дюйм. И тем не менее, почему-то — может быть, просто потому, что к Огриду он уже привык — эта женщина (она успела подойти к парадному входу и сейчас с интересом глядела на молчаливую, вытаращившую от изумления глаза, толпу) производила гораздо более внушительное впечатление. Она вошла в круг света, льющегося из вестибюля, и оказалось, что у неё красивое лицо, оливковая кожа, большие чёрные влажные глаза и нос с выраженной горбинкой. Женщина с головы до ног была одета в чёрный шёлк, на шее и толстых пальцах красовались тускло блистающие опалы.
Думбльдор захлопал в ладоши. Следуя его примеру, учащиеся тоже захлопали. Многие привставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть удивительную женщину.
Лицо дамы озарилось любезной улыбкой, и, протягивая сверкающую руку, она направилась к Думбльдору, которому, хотя он и сам был отнюдь не маленького роста, практически не пришлось наклоняться, чтобы поцеловать её.
— Моя дорогая мадам Максим, — произнёс он. — Добро пожаловать в «Хогварц».
— Думбли-догг, — промолвила мадам Максим глубоким голосом, — надеюсь, ви в добгом здгавии?
— Я в превосходной форме, уверяю вас, — ответствовал Думбльдор.
— Мои ученики, — представила мадам Максим, небрежно помахав позади себя громадной рукой.
Гарри, до этого полностью поглощённый созерцанием великанши, вдруг заметил, что из кареты вышло около дюжины мальчиков и девочек — судя по виду, всем им было примерно семнадцать-восемнадцать лет — они теперь стояли за своей руководительницей. Они дрожали, что было совершенно неудивительно, принимая во внимание робы из тонкого шёлка и отсутствие мантий. Некоторые обмотали вокруг голов шарфы и платки. Насколько Гарри мог видеть по их лицам (они стояли в гигантской тени мадам Максим), гости взирали на «Хогварц» с опаской.
— Пгибыл ли уже Кагкагов? — поинтересовалась мадам Максим.
— Должен прибыть с минуты на минуту, — ответил Думбльдор. — Желаете подождать здесь и поприветствовать его или пройдёте в замок, чтобы немного согреться?
— Немного сог'еться, — решила мадам Максим. — Но мои 'ошади…
— Преподаватель ухода за магическими существами с радостью позаботится о них, — заверил Думбльдор, — как только освободится. Ему пришлось отлучиться в связи с одной незначительной проблемой, связанной с другими его… м-м-м… питомцами.
— Драклами, — шепнул ухмыляющийся Рон на ухо Гарри.
— Моим коням нужна кгепкая 'ука, — предупредила мадам Максим с таким видом, словно сомневалась, найдётся ли в «Хогварце» преподаватель, способный справится с подобным поручением. — Они такие сильные…
— Уверяю вас, Огрид прекрасно с ними поладит, — улыбнулся Думбльдор.
— Пгекгасно, — слегка поклонилась мадам Максим, — будьте добгы, пгоинфогмигуйте этого Ог'ида, что 'ошади пьют только солодовый виски.
— Об этом позаботятся, — поклонился в ответ Думбльдор.
— Пойдёмте, — повелительно сказала мадам Максим своим ученикам. Толпа учащихся «Хогварца» расступилась, пропуская гостей к парадной лестнице.
— Какие же тогда лошади у «Дурмштранга»? — спросил Симус Финниган у Гарри с Роном, выглядывая из-за Лаванды с Парватти.
— Ну, если они больше этих, то даже Огрид не сможет с ними справиться, — ответил Гарри, — это при условии, что его не сожрали драклы. Интересно, что с ними случилось?
— Может, разбежались? — мечтательно предположил Рон.
— Не говори этого, — содрогнулась Гермиона. — Только представь, что будет, если они наползут во двор…
Стоя неподвижно в ожидании гостей из «Дурмштранга», они тоже начали дрожать. Большинство с надеждой поднимали головы к небу. Некоторое время тишину нарушали лишь храп и топот копыт коней мадам Максим. Но вот…
— Слышишь? — вдруг спросил Рон.
Гарри прислушался. Из темноты доносились громкие и какие-то потусторонние звуки: глухой рокот и засасывающее чавкание, точно по дну реки двигался огромный пылесос…
— Озеро! — заорал Ли Джордан, показывая пальцем. — Посмотрите на озеро!
С вершины холма перед ними открывался прекрасный вид на ровную чёрную поверхность воды — только поверхность вдруг перестала быть ровной. В центре озера происходило какое-то возмущение; по поверхности пошли большие пузыри, волны стали набегать на глинистые берега — и тогда в самой середине озера образовалась воронка, как будто бы кто-то вытащил из дна гигантскую затычку…
Из сердцевины воронки медленно вырос длинный, чёрный шест… тут Гарри увидел оснастку…
— Это мачта! — воскликнул он, обращаясь к Рону и Гермионе.
Медленно, торжественно, над водой поднялся сверкающий в лунном сиянии корабль. У него был странный скелетоподобный вид, словно бы это было поднятое со дна моря разрушенное кораблекрушением судно. Горевшие призрачным, рассеянным светом иллюминаторы напоминали глаза привидения. Наконец, с громким всхлипом, корабль вышел из воды целиком и, покачиваясь в бурлящих потоках, поплыл к берегу. Спустя пару мгновений до встречающих донёсся всплеск выброшенного якоря и глухой удар спущенного на берег трапа.
С корабля сходили люди; их силуэты становились видны, когда они проходили мимо иллюминаторов. Сложением эти люди напоминали Краббе и Гойла… правда, потом, когда они подошли поближе и вступили на освещённое пространство перед вестибюлем, Гарри понял, что на самом деле фигуры кажутся квадратными из-за мантий, сшитых из какого-то свалявшегося, тусклого меха. Однако, их предводитель был одет в меха другого сорта: серебристые и гладкие, совсем как его волосы.
— Думбльдор! — радостно вскричал он, всходя по склону. — Как вы, мой дорогой друг, как вы поживаете?
— Блестяще, благодарю вас, профессор Каркаров, — ответил Думбльдор.
У Каркарова оказался звучный, елейный голос; когда он оказался на свету, исходящем из дверей замка, ребята увидели, что он такой же высокий и худой, как Думбльдор, но только его седые волосы коротко подстрижены, а маленькая бородка-эспаньолка (заканчивающаяся кокетливым завитком) не способна полностью скрыть безвольный подбородок. Подойдя к Думбльдору, Каркаров обеими руками взял его ладонь и потряс.
— Старый добрый «Хогварц», — он улыбался, показывая жёлтые зубы, и оглядывал замок; Гарри заметил, что при этом его проницательные глаза остаются холодными. — Как хорошо снова оказаться здесь, как хорошо… Виктор, проходи в тепло… вы не возражаете, Думбльдор? Виктор у нас слегка простужен…
Каркаров поманил одного из своих учеников. Юноша прошёл мимо Гарри, и тот на мгновение увидел большой крючковатый нос и густые чёрные брови. Чтобы узнать этот профиль, ему вовсе не нужны были ни щипок Рона, ни его шипение в ухо:
— Гарри — это же Крум!
Глава 16
ОГНЕННАЯ ЧАША
— Я не верю собственным глазам! — протрясённо воскликнул Рон, в толпе учащихся «Хогварца» поднимаясь по лестнице позади делегации «Дурмштранга». — Это же Крум, Гарри! Виктор Крум!
— Боже ты мой, он же всего-навсего квидишный игрок, — сказала Гермиона.
— Всего-навсего квидишный игрок? — Рон посмотрел на неё так, словно теперь не верил собственным ушам. — Гермиона, да он же один из лучших Ищеек в мире! Я представления не имел, что он ещё учится в школе!
Продвигаясь по вестибюлю в направлении Большого зала, Гарри видел, как Ли Джордан пританцовывает на цыпочках, чтобы лучше рассмотреть затылок Крума. Несколько девочек из шестого класса судорожно рылись на ходу в карманах: «Вот ужас, у меня нет с собой ни одного пера!!» — «Как ты думаешь, он согласится расписаться у меня на шляпе губной помадой?»
— Честное слово, — с высокомерным презрением произнесла Гермиона, когда они миновали девочек, пререкающихся из-за губной помады.
— Я тоже постараюсь получить у него автограф, если получится, — заявил Рон, — Гарри, у тебя случайно нет пера?
— Не-а, они наверху, в рюкзаке, — ответил Гарри.
Они прошли к гриффиндорскому столу. Рон специально позаботился о том, чтобы сесть лицом к двери, поскольку Крум и его товарищи ещё толпились у входа, видимо, не понимая, куда им следует садиться. Ребята из «Бэльстэка» решили сесть за стол «Равенкло». Они с мрачными лицами оглядывали Большой зал. Трое по-прежнему прижимали к головам шарфы и шали.
— Здесь вовсе не так холодно, — раздражённо бросила наблюдавшая за ними Гермиона. — И вообще, почему они не взяли с собой мантии?
— Сюда! Идите садитесь сюда! — зашептал Рон. — Сюда! Гермиона, придвинься, освободи место…
— Что?
— Всё, уже поздно, — горько вздохнул Рон.
Виктор Крум и другие дурмштранговцы уселись за стол «Слизерина». У Малфоя, Краббе и Гойла сделался на редкость самодовольный вид. Пока Гарри смотрел на них, Малфой наклонился вперёд, чтобы поговорить с Крумом.
— Давай-давай, подлизывайся, Малфой, — ядовито зашипел Рон. — Я уверен, Крум видит тебя насквозь… наверняка он привык, что к нему все липнут… а где, как вы думаете, они будут спать? Можно предложить им нашу спальню, как ты считаешь, Гарри?… Я мог бы уступить ему свою постель и поспать на раскладушке…
Гермиона фыркнула.
— У них более довольный вид, чем у бэльстэковцев, — заметил Гарри.
Снимая свои меха, ученики «Дурмштранга» с интересом смотрели на звёздный потолок; некоторые брали со стола золотые тарелки и кубки и вертели их в руках, явно впечатлённые роскошью.
Возле учительского стола суетился Филч, расставляя дополнительные кресла. По торжественному случаю смотритель надел старый замшелый фрак. Гарри удивился, что Филч добавил четыре кресла, по два с каждой стороны от Думбльдора.
— Приехало только два человека, — поднял брови Гарри. — Почему же Филч принёс четыре кресла? Кто ещё должен приехать?
— А? — ничего не понимая, переспросил Рон. Он пожирал глазами Крума.
Когда все учащиеся расселись за столами своих колледжей, в зал вошли учителя и тоже стали по очереди занимать места за центральным столом. Последними стояли профессор Думбльдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев свою директрису, бэльстэковцы вскочили. Кто-то из «Хогварца» засмеялся. Бэльстэковцев это совершенно не смутило; они не сели, пока мадам Максим не опустилась в кресло слева от профессора Думбльдора. Думбльдор, между тем, остался стоять. В Большом зале воцарилась тишина.
— Добрый вечер, леди и джентльмены, призраки, а самое главное — дорогие гости, — залучился улыбкой Думбльдор, глядя на иностранных школьников. — Мне выпала особая честь приветствовать вас в стенах «Хогварца». Надеюсь, что ваше пребывание здесь будет приятным, что вам будет у нас хорошо и уютно.
Одна из девочек «Бэльстэка», всё ещё придерживающая ладонями кашне на голове, издала явственный иронический смешок.
— Не нравится — не оставайся! — прошептала Гермиона, ощетинившись.
— Официальное открытие Турнира состоится в конце пира, — объявил Думбльдор, — а сейчас прошу вас наслаждатся едой и напитками и вообще — будьте как дома!
Он сел. К нему немедленно наклонился Каркаров, и они погрузились в оживлённый разговор.
Посуда на столе, как всегда, волшебным образом наполнилась кушаниями. Домовые эльфы превзошли самих себя; раньше Гарри никогда ещё не видел такого разнообразия блюд, и среди них было несколько очевидно иностранных.
— А это ещё что такое? — Рон показал на огромное блюдо, наполненное чем-то вроде тушёных моллюсков, которое стояло рядом с пудингом с мясом и почками.
— Буйабес, — сказала Гермиона.
— Будь здорова, — пожелал Рон.
— Это по-французски, — объяснила Гермиона, — я ела это на каникулах прошлым летом, попробуй, это вкусно.
— Я и так тебе верю, — и Рон положил себе пудинга.
Хотя приехало от силы человек двадцать гостей, создавалось впечатление, что Большой зал до отказа набит народом; может быть, потому, что цветная форма слишком ярко выделялась на фоне чёрных хогварцевских роб. Кстати, под мехами учеников «Дурмштранга» обнаружилась форма глубокого, кроваво-красного цвета.
Через двадцать минут после начала пира в дверь за учительским столом бочком протиснулся Огрид. Он проскользнул в своё кресло на краю стола и помахал Гарри, Рону и Гермионе сильно забинтованной рукой.
— Драклики в порядке, Огрид? — прокричал Гарри.
— Отлично, — счастливым голосом прокричал в ответ Огрид.
— Кто бы сомневался, — тихо пробурчал Рон. — Похоже, они наконец-то выяснили, какая еда им нравится. Пальцы Огрида.
В этот момент чей-то голос произнёс:
— Извиньите, пошалуйста, ви есчё будьете буйабес?
Это была та девочка, которая засмеялась во время речи Думбльдора. Она наконец-то сняла с головы кашне. Завеса серебристо-золотых волос ниспадала почти до самой её талии. У неё были огромные синие глаза и очень белые, ровные зубы.
Рон побагровел и, разинув рот, уставился на девочку. Хотел ответить, но у него не вышло ничего, кроме слабого бульканья.
— Нет, возьмите, — Гарри подвинул блюдо к девочке.
— А ви ужье закончили?
— Да, — беззвучно пролепетал Рон, — да, это очень вкусно.
Девочка взяла блюдо и осторожно понесла его к столу «Равенкло». Рон таращился ей вслед с таким видом, как будто никогда в жизни не видел девочек. Гарри захихикал. Этот звук вернул Рона в чувство.
— Она же вейла! — хрипло выдохнул он.
— Ничего подобного! — поджала губы Гермиона. — Кроме тебя, никто больше на неё не пялится как идиот!
Это была не совсем правда. Многие мальчики поворачивали головы вслед длинноволосой красавице, и некоторые их них временно столбенели, в точности как Рон.
— Говорю вам, это не обыкновенная девочка! — Рон отклонился немного вбок, чтобы не потерять её из виду. — В «Хогварце» таких не делают!
— В «Хогварце» тоже делают всё что надо, — не подумав, брякнул Гарри. Так уж случилось, что Чу Чэнг сидела совсем недалеко от девочки с серебристыми волосами.
— Когда к вам обоим вернётся способность нормально видеть, — оживлённо сказала Гермиона, — вы узнаете, кто только что приехал.
Она показала на учительский стол. Два пустующих кресла наконец-то были заняты. Со стороны профессора Каркарова сел Людо Шульман, а мистер Сгорбс, начальник Перси, сел около мадам Максим.
— Что они здесь делают? — изумился Гарри.
— Это же они занимались организацией Тремудрого Турнира, — отозвалась Гермиона. — Думаю, они захотели присутствовать на открытии.
Когда подали сладкое, ребята заметили ещё некоторое количество незнакомых кушаний. Рон внимательно изучил бледное бламанже, а затем аккуратно передвинул на несколько дюймов вправо, так, чтобы его было видно со стола «Равенкло». Однако, девочка, похожая на вейлу, видимо, наелась и больше не подходила.
Потом золотые тарелки заблистали чистотой, и Думбльдор снова встал со своего места. Зал в волнении замер. По телу Гарри пробежала приятная дрожь — интересно, что сейчас будет? Через несколько стульев от него Фред с Джорджем выжидательно наклонились вперёд и внимательными глазами впились в Думбльдора.
— Час пробил, — объявил тот, улыбаясь целому морю повёрнутых к нему лиц. — Тремудрый Турнир начинается. До того как внести ларец, я хотел бы сделать некоторые пояснения…
— Внести что? — не понял Гарри.
Рон пожал плечами.
— … по поводу того, что будет происходить в этом учебном году. Но сначала позвольте представить вам наших гостей: мистер Бартемиус Сгорбс, глава департамента международного магического сотрудничества, — раздались вежливые аплодисменты, — и мистер Людо Шульман, глава департамента по колдовским играм и спорту.
На этот раз аплодисменты были много громче, возможно, благодаря неувядающей квидишной славе Шульмана, а может быть, просто потому, что он выглядел гораздо приятнее. Шульман в знак благодарности сделал артистический жест рукой. Бартемиус Сгорбс, напротив, никак не отреагировал, услышав своё имя. Гарри, вспомнив Сгорбса на стадионе в безукоризненном костюме, подумал, что колдовская одежда смотрится на нём неестественно. А усы щёткой и чрезмерно ровный пробор рядом с длинными волосами и бородой Думбльдора производили совсем уже странное впечатление.
— Мистер Шульман и мистер Сгорбс многие месяцы трудились над организацией Тремудрого Турнира, — продолжал Думбльдор, — и они, вместе со мной, профессором Каркаровым и мадам Максим, войдут в состав жюри, которое будет оценивать мастерство участников-чемпионов.
На слове «чемпионы» и без того напряжённое внимание аудитории заметно повысилось.
Наверное, профессор Думбльдор это заметил — поскольку улыбнулся и сказал:
— Теперь, пожалуйста, ларец, мистер Филч, будьте любезны.
Филч, до этого незаметно ютившийся в дальнем конце зала, подошёл к Думбльдору с большим деревянным ящиком, инкрустированным драгоценными камнями. Ящик был бесконечно древний. Между присутствующих пробежал взволнованный шепоток; Деннис Криви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но, поскольку он был по-настоящему крошечный, его голова еле-еле поднималась над головами сидящих.
— Мистер Сгорбс и мистер Шульман уже изучили инструкции к заданиям, которые предстоит выполнить чемпионам, — снова заговорил Думбльдор, после того как Филч осторожно поставил перед ним на стол ларец, — и организовали всё необходимое. Состязаний всего три, они разнесены по времени на протяжении учебного года и позволят с разных сторон проверить способности чемпионов… их колдовскую состоятельность — способность к дедукции — и, разумеется, умение достойно встретить опасность.
При этих словах в зале стало настолько тихо, что, казалось, все внезапно перестали дышать.
— Как вы уже знаете, в Турнире состязаются трое колдунов, — спокойно продолжал Думбльдор, — по одному от каждой из школ-участниц. В зависимости от того, насколько хорошо будут выполняться задания, им будут начисляться баллы. Чемпион, набравший самое большое количество баллов, выигрывает Тремудрый Кубок. Чемпионов выберет независимый судья… а именно, Огненная чаша.
Думбльдор достал волшебную палочку и трижды стукнул по крышке ящика. Крышка со скрипом приоткрылась. Думбльдор сунул руку внутрь и вытащил большую, грубо вырубленную деревянную чашу — ничем особым не примечательную, если не считать того, что её до самых краёв наполнял пляшущий, бело-голубой огонь.
Думбльдор закрыл крышку и аккуратно разместил на ней чашу. Теперь она стала хорошо видна всем сидящим в зале.
— Желающие подать заявки на участие в конкурсе на звание чемпиона должны написать свою фамилию и название школы на листке пергамента и бросить этот листок в чашу, — объяснил Думбльдор. — Потенциальным чемпионам предоставляется на раздумия двадцать четыре часа. Завтра вечером, в Хэллоуин, чаша сообщит имена тех троих, кого она считает наиболее достойными защищать честь их школ. Сегодня вечером чашу установят в вестибюле, в свободном доступе для всех желающих.
— Чтобы у учащихся, не достигших установленного возраста, не возникало никаких искушений, — добавил Думбльдор, — я, как только чаша будет установлена в вестибюле, проведу вокруг неё Возрастной Рубеж. Этот рубеж не сможет пересечь ни один из тех, кому не исполнилось семнадцати.
— И наконец, я должен поставить в известность всех желающих принять участие в соревновании, что условия Турнира не так просты. Чемпион, избранный Огненной чашей, обязан пройти весь путь до конца. Опускание листка с вашей фамилией в чашу создаёт некую неразрывную связь, своего рода магический контракт. После избрания вас чемпионом ничего изменить нельзя. Поэтому, прошу вас, хорошенько обдумайте, готовы ли вы идти до конца. А теперь пора спать. Доброй всем ночи.
— Возрастной Рубеж! — блестя глазами, воскликнул Фред Уэсли, когда все они направились к выходу из Большого зала. — Что ж, его-то как раз можно обмануть с помощью Старильного зелья. А как только ты бросил бумажку в чашу — всё, дело сделано, откуда она знает, семнадцать тебе или нет?
— Но мне не кажется, что те, кому меньше семнадцати, способны справиться с заданиями, — вмешалась Гермиона, — мы ещё столько всего не знаем…
— Говори только за себя, — отрезал Джордж. — Гарри, ты как, будешь пробовать?
Гарри на короткое мгновение вспомнил, как настойчиво просил Думбльдор тех, кому ещё нет семнадцати, не подавать заявки. Но эти воспоминания потеснила сладостная картина, как он выигрывает Тремудрый кубок… хотелось бы знать, насколько сильно разозлится Думбльдор, если кто-то младше семнадцати найдёт способ пересечь Возрастной Рубеж…
— Где же он? — Рон не слышал ни слова из этого разговора; он смотрел по сторонам в надежде увидеть Крума. — Думбльдор случайно не говорил, где будут спать дурмштранговцы?
Ответ на его вопрос был получен немедленно; именно в этот момент они поравнялись со слизеринским столом, где Каркаров как раз собирал своих учеников.
— Всё, возвращаемся на корабль, — говорил он. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Ты наелся? Послать за глинтвейном?
Гарри увидел, как Крум, натягивая меховую куртку, отрицательно покачал головой.
— Профессор, я би хотель вино, — с надеждой попросил другой мальчик.
— Я предлагал его не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров. С него мигом слетела вся родительская заботливость. — Ты, я вижу, опять перепачкал едой всю робу, неряха…
Каркаров повернулся и повёл учеников к дверям, достигнув их одновременно с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри остановился, пропуская профессора.
— Спасибо, — равнодушно поблагодарил Каркаров, скользнув на ходу взглядом по лицу Гарри.
И замер. Он обернулся к Гарри и уставился на него словно не в силах поверить собственным глазам. За спиной своего директора ученики «Дурмштранга» тоже остановились. Каркаров медленно провёл глазами по лицу Гарри. Взгляд его остановился на шраме. Дурмштранговцы тоже с интересом смотрели на Гарри. Краем глаза Гарри видел, как некоторые лица озаряются пониманием. Мальчик-неряха пхнул локтем в бок стоящую рядом девочку и открыто показал на шрам.
— Да, это именно он, — пророкотал голос сзади.
Профессор Каркаров резко обернулся. Перед ним, тяжело опираясь на посох, стоял Шизоглаз Хмури. Волшебный глаз, не моргая, смотрел на директора «Дурмштранга».
Кровь мгновенно отхлынула от лица Каркарова. На нём появилось ужасающее выражение гнева, смешанного со страхом.
— Вы! — выдохнул он, глядя на Хмури с таким выражением, словно увидел привидение.
— Я, — сурово ответил Хмури. — Если вам нечего сказать Поттеру, Каркаров, то лучше проходите. Вы создаёте затор.
И действительно, за ними скопилось уже ползала. Все вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть, чем вызвана задержка.
Не сказав более ни слова, профессор Каркаров увёл своих подопечных. Вперив ему в спину волшебный глаз, Хмури с глубочайшей неприязнью следил, как тот удаляется.
***
Поскольку на следующий день была суббота, большинство учащихся должны были бы завтракать поздно. Однако, сегодня не только Гарри, Рон и Гермиона поднялись гораздо раньше обычного. Спустившись в вестибюль, они обнаружили там человек двадцать. Кто-то жевал бутерброды, кто-то изучал Огненную чашу. Та красовалась посреди вестибюля на табурете, куда обычно ставили шляпу-сортировщицу. На полу была нарисована тонкая золотая линия, образующая вокруг чаши окружность радиусом в десять футов.
— Кто-нибудь уже бросил туда листок? — с жадным любопытством спросил Рон у девочки из третьего класса.
— Все дурмштранговцы, — ответила та. — А из «Хогварца» я пока никого не видела.
— Наверняка некоторые положили вчера вечером, после того как все ушли спать, — сказал Гарри. — Я бы так и сделал… я бы не хотел, чтобы кто-нибудь это видел. Представляешь, если чаша тут же тебя выплюнет?
За спиной у Гарри раздался смех. Он повернулся и увидел, что вниз по лестнице бегут Фред, Джордж и Ли Джордан. У всех троих был до крайности возбуждённый вид.
— Мы это сделали, — шёпотом сообщил Фред Гарри, Рону и Гермионе с видом победителя, — только что приняли!
— Что приняли? — непонимающе спросил Рон.
— Старильное зелье, тупица, — объяснил Фред.
— По одной капле, — Джордж радостно потирал руки. — Нам же надо состариться всего на несколько месяцев.
— Мы хотим поделить тысячу галлеонов на троих, если один из нас выиграет, — Ли широко улыбался.
— Знаете, не думаю, что это сработает, — предупредила Гермиона. — Уверена, что Думбльдор предусмотрел такую возможность.
Фред, Джордж и Ли не обратили на неё никакого внимания.
— Готовы? — обратился Фред к двум другим, дрожа от волнения. — Тогда пошли — я первый…
В восторге раскрыв глаза, Гарри смотрел, как Фред вынул из кармана кусочек пергамента, на котором было написано: "Фред Уэсли — «Хогварц». Фред подошёл к Возрастному Рубежу и встал, покачиваясь на подошвах, как пловец, готовящийся прыгнуть с пятидесятифутовой высоты. К нему были прикованы взгляды всех ребят в вестибюле. Он глубоко вдохнул и пересёк Рубеж.
На долю секунды Гарри поверил, что трюк сработал — Джордж-то уж точно поверил, он издал победный клич и прыгнул следом за Фредом — но в следующее мгновение что-то громко зашипело и обоих близнецов словно невидимой катапультой выкинуло за пределы золотой окружности. Они, больно ударившись, приземлились на холодный каменный пол в десяти футах от чаши, после чего, как будто этого унижения было недостаточно, у обоих с громким хлопком выросли длинные белые бороды.
Стены вестибюля задрожали от хохота. Даже Фред с Джорджем, когда они поднялись на ноги и как следует оглядели друг друга, тоже рассмеялись.
— Я же вас предпреждал, — произнёс глубокий, изумлённый голос, и, повернувшись, все увидели вышедшего из Большого зала профессора Думбльдора. Он внимательно осмотрел близнецов. В его глазах танцевали лукавые огоньки. — Думаю, вам следует отправиться к мадам Помфри. Она уже пользует мисс Фоссет из «Равенкло» и мистера Саммерса из «Хуффльпуффа», которые также сочли необходимым слегка состариться. Хотя, следует заметить, их бороды не идут ни в какое сравнение с вашими.
Фред с Джорджем помчались в больничное крыло, сопровождаемые рыдающим от хохота Ли. Гарри, Рон и Гермиона, хихикая, отправились завтракать.
Сегодня утром убранство Большого зала изменилось. По случаю Хэллоуина под зачарованным потолком трепыхали крылышками облака настоящих летучих мышей. Из каждого угла пялились фигурно вырезанные тыквы. Гарри подошёл к Дину с Симусом, обсуждавшим тех учащихся «Хогварца» старше семнадцати, которые, по их мнению, достойны были стать чемпионами.
— Говорят, что Уоррингтон встал рано утром и опустил своё имя в чашу, — сказал Дин Гарри. — Знаешь, такой громила-слизеринец, похож на ленивца.
Гарри, однажды игравший против Уоррингтона в квидиш, с отвращением потряс головой:
— Чемпион-слизеринец? Ни за что!
— Хуффльпуффцы в один голос твердят о Диггори, — презрительно бросил Симус. — Только, мне кажется, он не захочет рисковать своей смазливенькой физией.
— Слышите? — вдруг вскрикнула Гермиона.
Из вестибюля неслись радостные вопли. Все развернулись на стульях и увидели входящую в зал Ангелину Джонсон. Она смущённо улыбалась. Высокая, черноволосая девушка, Охотник гриффиндорской команды, Ангелина подошла к ним, села и сказала:
— Всё, я подала заявку! Опустила бумажку и всё!
— Ты шутишь! — Рон был очень впечатлён.
— Значит, тебе уже семнадцать? — спросил Гарри.
— Конечно, семнадцать. Бороду не видишь, что ли? — тут же откликнулся Рон.
— У меня день рождения был на прошлой неделе, — сообщила Ангелина.
— Наконец-то кто-то из «Хогварца» подал заявку, — сказала Гермиона, — Ангелина, я так надеюсь, что тебя выберут!
— Спасибо, Гермиона, — кивнула Ангелина.
— Да уж, лучше ты, чем Красавчик Диггори, — вздохнул Симус, и на него тут же окрысились несколько хуффльпуффцев, проходивших мимо.
— Так что мы сегодня будем делать? — спросил Рон у Гарри и Гермионы после завтрака, когда они выходили из Большого зала.
— Мы же ещё не навещали Огрида, — сообразил Гарри.
— Годится, — согласился Рон, — если только он не попросит нас сдать по паре пальцев на кормление драклов.
Лицо Гермионы внезапно озарилось.
— Я только что поняла — я же ещё не предлагала Огриду вступить в П.У.К.Н.И! — радостно вскричала она. — Подождите меня немножко, я сбегаю за значками.
— Что за человек, — обессиленно охнул Рон. Гермиона уже унеслась вверх по мраморной лестнице.
— Эй, Рон, — вдруг сказал Гарри, — она же твой друг…
С улицы через парадную дверь вошли бэльстэковцы — и, среди прочих, девочка-вейла. Пропуская их, собравшиеся вокруг Огненной чаши расступились, выжидательно повернув головы.
Мадам Максим вошла в вестибюль последней и тут же выстроила своих учеников в стройную линейку. Дисциплинированные бэльстэковцы по одному пересекали Возрастной Рубеж и бросали кусочки пергамента в бело-голубое пламя. При попадании листочков в огонь пламя на короткое время становилось красным и испускало искры.
— Как ты думаешь, что будет с теми, кого не выберут? — тихонько спросил Рон у Гарри, когда девочка-вейла бросила в огонь свою бумажку. — Думаешь, они уедут обратно? Или останутся здесь смотреть Турнир?
— Откуда я знаю? — пожал плечами Гарри. — Думаю, останутся… Мадам Максим ведь остаётся, она будет судьёй…
После того, как все бэльстэковцы подали заявки, мадам Максим вывела их из вестибюля обратно на улицу.
— А где же они спят? — Рон, как зачарованный, непроизвольно двинулся следом за ними.
Громкое звякание возвестило о возвращении Гермионы с коробкой значков «П.У.К.Н.И.»