– Поднебесная в опасности, – с горечью промолвил он, – а вы, государь, с утра до вечера пируете с дворцовыми евнухами.
– В стране царит спокойствие, где ты видишь опасность? – спросил император.
– Повсюду поднимаются восстания, мятежники захватывают города и уезды, – отвечал Лю Тао. – И все эти бедствия происходят из‑за ваших придворных евнухов. Все честные люди оставили службу при дворе. Нас ждет несчастье!
Евнухи, обнажив головы, упали перед императором на колени и взмолились:
– Если мы вам неугодны, государь, то и жить нам незачем. Мы молим о пощаде, отпустите нас по домам, и мы своим имуществом оплатим военные расходы.
Тут евнухи залились слезами.
– У тебя ведь тоже есть слуги, почему же ты ненавидишь моих? – закричал император на Лю Тао и велел страже схватить и обезглавить его.
– Смерть меня не страшит! – воскликнул Лю Тао. – Я скорблю о судьбе Ханьской династии, четыреста лет правившей Поднебесной.
Стража вывела Лю Тао, чтобы исполнить повеление, но по пути один из сановников остановил их:
– Не трогайте его! Подождите, пока я поговорю с Сыном неба.
Это был сы‑ту Чжэнь Дань. Он вошел во дворец и обратился к императору с просьбой объяснить, за какое преступление собираются казнить Лю Тао.
– Он поносил наших верных слуг и оскорбил нас лично, – заявил император.
– Государь, народ Поднебесной готов съесть евнухов живьем, а вы их почитаете, словно это ваши родители! – воскликнул Чжэнь Дань. – За какие заслуги пожаловали вы им титулы хоу? Или вы забыли, что Фын Сюй был в связи с Желтыми и хотел устроить смуту во дворце? Если вы не разберетесь во всем этом, государь, вашему высочайшему роду грозит гибель!
– Никем не доказано, что Фын Сюй затевал смуту, – возразил император. – Да разве среди евнухов нет людей верных мне?
Чжэнь Дань пал ниц перед ступенями трона, но обличений своих не прекратил. Разгневанный император велел вывести его из дворца и бросить в тюрьму вместе с Лю Тао. В ту же ночь обоих узников убили. Так евнухи отомстили Чжэнь Даню.
Императорским указом Сунь Цзянь был назначен правителем области Чанша с повелением уничтожить Цюй Сина. Не прошло и двух месяцев, как прибыло донесение о водворении мира в Цзянся. За это Сунь Цзянь получил титул Учэнского хоу.
Лю Юй, назначенный на должность правителя округа Ючжоу, выступил против мятежников Чжан Цзюя и Чжан Чуня. Правитель округа Дайчжоу – Лю Хуэй в своем письме расхваливал ему Лю Бэя. Лю Юй назначил Лю Бэя своим военачальником и послал его на усмирение мятежа. В несколько дней Лю Бэю удалось сломить дух сопротивления восставших и вызвать раздоры в их стане. Один из восставших убил Чжан Чуня и выдал его отрубленную голову. После этого остальные повстанцы сдались, Чжан Цзюй повесился, и в Юйяне водворилось спокойствие.
Лю Юй и Гунсунь Цзань отправили донесение двору о великих подвигах Лю Бэя. Лю Бэй получил прощение за избиение ду‑ю и был назначен правителем богатого уезда Пинъюань.
В четвертом месяце шестого года периода Чжун‑пин [189 г.] император Лин‑ди тяжело заболел и повелел вызвать к себе полководца Хэ Цзиня.
Хэ Цзинь происходил из семьи простого мясника, но его младшая сестра была взята во дворец наложницей и родила императору сына Бяня, вследствие чего она стала императрицей, а Хэ Цзинь приобрел большую силу.
У императора был еще один сын по имени Се от горячо любимой им красавицы Ван. Императрица Хэ из ревности отравила красавицу Ван, и сын императора Се воспитывался во дворце вдовствующей императрицы Дун, матери императора Лин‑ди. Императрица Дун была женой Дутинского хоу Лю Чжана. Но император Хуань‑ди, правивший в то время, не имел детей и усыновил сына Дутинского хоу, который впоследствии стал императором под именем Лин‑ди. Унаследовав власть, Лин‑ди взял мать во дворец и дал ей титул тай‑хоу – вдовствующей императрицы.
Вдовствующая императрица Дун настаивала, чтобы Лин‑ди сделал своим наследником сына Се, и император, любивший Се, был склонен к этому. Когда император заболел, евнух Цзянь Ши сказал ему:
– Если вы хотите сделать наследником престола Се, сначала убейте Хэ Цзиня, чтобы предотвратить бедственные последствия.
Император повелел вызвать Хэ Цзиня во дворец, но по дороге Хэ Цзиня предупредили:
– Не являйтесь во дворец – Цзянь Ши хочет вас убить.
Хэ Цзинь, сильно испугавшись, поспешил домой и созвал сановников, чтобы посоветоваться, как избавиться от евнухов.
– Влияние евнухов началось еще во время императоров Чун‑ди и Чжи‑ди, – сказал один из присутствующих, – и, как сорная трава, опутало весь императорский двор. Возможно ли уничтожить это зло? Если мы не сумеем сохранить тайну, наши семьи погибнут. Обдумайте все хорошенько.
Хэ Цзинь посмотрел на говорившего – это был сяо‑вэй Цао Цао.
– Ты сам из мелкого рода, что ты смыслишь в великих государственных делах? – прикрикнул на него Хэ Цзинь.
В эту минуту доложили, что император почил, но евнухи решили не объявлять о его смерти и призывают во дворец дядю императора Хэ Цзиня. В подложном завещании они назвали наследником престола сына императора Се. Вслед за этим известием прибыл приказ Хэ Цзиню явиться во дворец.
– Сейчас прежде всего необходимо возвести на престол нового императора, а потом заняться злодеями, – сказал Цао Цао.
– У кого хватит смелости пойти со мной на такое дело? – спросил Хэ Цзинь.
– Дайте мне пять тысяч отборных воинов, мы ворвемся во дворец, возведем на престол нового государя, перебьем евнухов и установим порядок в Поднебесной! – тотчас же отозвался Юань Шао, находившийся среди присутствующих.
Юань Шао был сыном сы‑ту Юань Фына и состоял в должности придворного сы‑ли. Хэ Цзинь с радостью отобрал для него пять тысяч воинов из императорской охраны. Юань Шао облачился в доспехи. Хэ Цзинь, сопровождаемый сановниками, явился в зал дворца и тут же перед гробом Лин‑ди посадил на трон наследника Бяня. После окончания церемонии все сановники почтительно поклонились новому императору. В эту минуту вошел Юань Шао, чтобы арестовать евнуха Цзянь Ши, но тот успел выскочить в дворцовый сад и спрятаться в цветах. Все же он был найден и убит там евнухом Го Шэном. Все войска, находившиеся под командованием Цзянь Ши, сдались.
– Сейчас самый удобный момент перебить всех евнухов, – сказал Юань Шао, обращаясь к Хэ Цзиню.
Чжан Жан слышал это и поспешил с жалобами к императрице Хэ.
– Хэ Цзиня хотел убить Цзянь Ши, а мы тут ни при чем, – уверял он императрицу. – Теперь он, слушая наветы Юань Шао, собирается перебить нас всех. Пожалейте нас, матушка!
– Не бойтесь, я защищу вас, – успокоила Чжан Жана императрица.
Она послала за своим братом и, когда тот пришел, тайком сказала ему:
– Мы с тобой люди низкого происхождения, и если бы не Чжан Жан, как бы мы приобрели богатство и знатность? Цзянь Ши погиб из‑за своей жестокости, и поделом ему! Но зачем слушаться чьих‑то наговоров и убивать всех евнухов?
Выслушав императрицу, Хэ Цзинь созвал чиновников и объявил им:
– Цзянь Ши замышлял меня убить – уничтожьте весь его род, остальных евнухов оставьте.
– Если не вырвать эту сорную траву с корнем, мы сами погибнем, – возразил Юань Шао.
– Я уже объявил свое решение и больше не хочу ничего слушать, – оборвал его Хэ Цзинь, и чиновники разошлись.
Через несколько дней императрица Хэ назначила Хэ Цзиня на должность шан‑шу, другие его приверженцы тоже получили высокие посты. Тогда вдовствующая императрица Дун пригласила Чжан Жана и других евнухов к себе во дворец на совет.
– Я первая возвысила сестру Хэ Цзиня, – сказала она. – Теперь сын ее на троне, все сановники ее поддерживают, и влияние ее возросло очень сильно. Как же быть нам?
– Матушка, вы можете управлять государственными делами негласно, – сказал Чжан Жан. – Дайте сыну императора Се титул вана, назначьте своего брата Дун Чжуна на высокую военную должность, наконец используйте нас, и тогда можно будет вершить великие дела!
На следующий день вдовствующая императрица Дун созвала двор и объявила сына императора Се ваном Чэнь‑лю, а Дун Чжуну присвоила звание бяо‑ци‑цзян‑цзюнь. Чжан Жан и другие евнухи снова взяли бразды правления в свои руки.
Императрица Хэ пришла в волнение. Она устроила пир в своем дворце и пригласила вдовствующую императрицу Дун. В разгар пира императрица Хэ встала, подняла кубок и сказала:
– Мы женщины, и вмешиваться в государственные дела нам не следует. Ведь в старину, когда императрица Люй‑хоу взяла слишком большую власть, весь ее род, более тысячи человек, был уничтожен. Нам, женщинам, следует жить в своих покоях, а великие дела предоставить государственным мужам – так будет лучше для Поднебесной. Полагаю, что вы поступите именно таким образом.
– Это ты из ревности отравила красавицу Ван, а теперь с помощью брата посадила на престол сына! – в гневе воскликнула императрица Дун. – Не слишком заносись, ведь стоит мне только приказать своему брату Дун Чжуну, и голова твоего брата слетит с плеч!
– Зачем гневаться? – сдерживая злобу, произнесла императрица Хэ. – Я пытаюсь уговорить вас добром…
– Что вы вообще смыслите! Вы, невежественные мясники! – язвительно бросила императрица Дун.
Ссора разгоралась. Чжан Жану и другим евнухам едва удалось уговорить женщин разойтись по своим покоям.
Ночью императрица Хэ вызвала к себе своего брата Хэ Цзиня и рассказала ему о случившемся. Хэ Цзинь тотчас же пригласил на совет трех гунов, а наутро были созваны все придворные, и чиновник возвестил, что императрица Дун, будучи всего лишь побочной женой князя зависимого удела, не имеет права проживать в императорском дворце – ее место в Хэцзяне, и она должна покинуть столицу еще до заката солнца. Тут же была назначена свита для сопровождения императрицы Дун. Тем временем дворцовая стража окружила дом Дун Чжуна и потребовала у него государственные регалии – пояс с печатью. Попав в ловушку, Дун Чжун перерезал себе горло. Домашние его подняли было вопли, но их быстро заставили замолчать.
Прослышав об изгнании императрицы Дун, евнухи Чжан Жан и Дуань Гуй бросились с дарами золота и жемчуга к младшему брату Хэ Цзиня – Хэ Мяо и его матери и стали молить их заступиться за них перед императрицей Хэ. Так евнухам снова улыбнулось счастье.
Месяц спустя тайно подосланный Хэ Цзинем человек отравил императрицу Дун в ее поместье в Хэцзяне. Останки ее перевезли в столицу, чтобы похоронить на императорском кладбище. Хэ Цзинь на похоронах не присутствовал, сославшись на болезнь. Юань Шао пришел повидаться с Хэ Цзинем и сказал ему так:
– Чжан Жан и Дуань Гуй распространяют слухи, что вы отравили императрицу Дун и хотите занять трон. Если вы не воспользуетесь этим предлогом, чтобы перебить евнухов, нас ждут великие беды. В свое время попытка Доу У покончить с дворцовыми евнухами не удалась потому, что он не сумел сохранить в тайне свои замыслы. Вы и братья ваши – люди храбрые и умные, стоит вам только приложить усилия, как все окажется в ваших руках. Небо посылает вам удобный случай, не теряйте его!
– Погодите, дайте мне подумать, – сказал Хэ Цзинь.
Об этом разговоре слуги доложили Чжан Жану. Евнухи опять поднесли богатые дары Хэ Мяо, тогда он отправился к императрице Хэ и заявил ей, что Хэ Цзинь, являясь главной опорой нового императора, очень жесток и помышляет только об убийствах. Вот и сейчас он безо всякой причины хочет перебить придворных евнухов.
– Это может привести только к смуте! – закончил Хэ Мяо.
Императрица вняла его словам и, когда пришел Хэ Цзинь, чтобы сообщить ей о своем намерении, сказала ему так:
– Евнухи давно управляют делами ханьского двора, и если убить старых слуг сразу же после того, как император покинул сей мир, это будет воспринято как неуважение к памяти усопшего.
Хэ Цзинь не нашел, что возразить, и, вернувшись к Юань Шао, сказал ему:
– Императрица не соглашается, что же нам делать?
– Созовите в столицу доблестных полководцев с их войсками и перебейте евнухов, – предложил Юань Шао. – Неважно, что императрица не дала своего согласия.
– Это прекрасный план! – воскликнул Хэ Цзинь. Он не стал медлить и тут же заготовил указ о том, чтобы со всех городов полководцы шли в столицу.
– Не делайте этого! – запротестовал чжу‑бо Чэнь Линь. – Пословица недаром гласит: «Ловить ласточек с закрытыми глазами – обманывать самого себя». Если уж в таком пустячном деле вы не можете добиться своими силами желаемого, тогда как же вы будете поступать в важнейших государственных делах? Действуя от имени Сына неба и имея в своем распоряжении войско, вы и так можете делать все, что пожелаете. Но собирать все войска, чтобы убить нескольких евнухов, это все равно что разжигать печь, для того чтобы сжечь один волосок! Действуйте быстро, бейте без промаха – тогда ни небо, ни люди не станут вам противиться. Когда же вы созовете в столицу полководцев и они соберутся… У каждого из этих героев есть свои собственные устремления… Положение у вас будет не лучше, чем если бы вы приставили копье острием к своей груди, а древко его отдали в руки врага! Успеха безусловно не будет, но смуты пойдут.
– Это мнение труса! – с насмешкой заметил Хэ Цзинь.
При этом человек, стоявший рядом, хлопнул в ладоши и громко засмеялся:
– Чего тут долго решать! Ведь сделать это так же легко, как махнуть рукой.
Хэ Цзинь обернулся. Это сказал не кто иной, как Цао Цао. Вот уж действительно:
Хочешь рассеять смуту на самой ее заре –
Слушай благие советы мудрых людей при дворе.
О том, что еще сказал Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.
Глава третья
в которой повествуется о том, как Дун Чжо погубил Дин Юаня, и о том, как Ли Су подкупил Люй Бу
В тот же день Цао Цао сказал Хэ Цзиню:
– В несчастьях теперь, как и прежде, повинны евнухи. Государю не следовало бы наделять их властью и оказывать им милости, ибо это толкает их на злые умыслы. Если уничтожать зло, так уничтожать с корнем! Для этого достаточно одного тюремного смотрителя. К чему призывать войска со стороны? Если вы задумали убить всех евнухов, то дело это раскроется и, как мне кажется, провалится.
– Так, может быть, у вас есть свои соображения? – сердито спросил Хэ Цзинь.
– Это вы, Хэ Цзинь, творите смуту в Поднебесной! – резко ответил ему Цао Цао.
Хэ Цзинь все же тайно разослал гонцов с секретным приказом во все города.
Приказ явиться в столицу пришелся на руку цы‑ши округа Силян – Дун Чжо. Когда‑то за свою неудачную попытку разбить Желтых Дун Чжо должен был понести наказание, но, подкупив клику придворных евнухов, он вновь обрел расположение двора и был назначен на большую должность, наделен широкими правами и получил в подчинение двухсоттысячное войско округа Сичжоу. Тем не менее у него иногда прорывались далеко не верноподданнические чувства. Получив приказ, Дун Чжо тотчас же поднял войска и вместе с Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу двинулся в Лоян, оставив своего зятя Ню Фу охранять Западную Шэньси. Однако советник Ли Жу предупредил его:
– В приказе, нами полученном, много неясного. Почему бы вам не послать вперед гонца с письмом? Если вы про себя назовете вещи своими именами, а на словах выразите покорность, то можете задумывать великое дело!
Дун Чжо так и поступил. В отправленном им Хэ Цзиню письме говорилось:
«Мне довелось слышать, что причиной непрекращающихся смут в Поднебесной является клика дворцовых евнухов во главе с Чжан Жаном, которая вызывающе держит себя по отношению к императорской власти. Чтобы прекратить кипение котла, как известно, лучше всего разбросать горящий под ним хворост. Хоть и бывает больно, когда вскрывают нарыв, но все же это лучше, чем принять яд в пище. Я осмелюсь выполнить ваш приказ о вступлении с войском в Лоян лишь в том случае, если вам удастся испросить у Сына неба позволения устранить Чжан Жана и его приспешников. Это будет великим счастьем для династии, это будет великим счастьем для Поднебесной!»
Прочитав послание, Хэ Цзинь показал его сановникам.
– Дун Чжо – лютый волк, – заявил ши‑юй‑ши Чжэн Тай. – Только впустите его в столицу, и он пожрет всех!
– Ты слишком мнителен и недостоин вершить великие дела, – возразил ему Хэ Цзинь.
– Мне хорошо известно, что за человек Дун Чжо, – поддержал Чжэн Тая Лу Чжи. – У этого невинного с виду ягненка волчье сердце! Едва он вступит в столицу, как сразу же пойдет смута. Лучше запретите ему являться сюда!
Хэ Цзинь не послушался советов; тогда Чжэн Тай и Лу Чжи покинули свои посты. Вслед за ними ушло более половины всех придворных сановников. Лишь тогда Хэ Цзинь послал гонцов в Миньчи навстречу Дун Чжо. Тут‑то и выяснилось, что Дун Чжо с войсками вовсе никуда и не двигался!
Евнухи же, узнав о том, что в столицу стягиваются войска, поговаривали между собой:
– Это все козни Хэ Цзиня. Если мы не начнем действовать первыми – сами погибнем.
Они устроили засаду, спрятав своих головорезов у ворот дворца, ведущих в зал Вечного блаженства, а сами отправились к императрице Хэ.
– Ваш брат разослал подложный приказ, призывая войска в столицу, – заявили они. – Умоляем вас, матушка, пожалейте и спасите нас!
– А вы бы сами пошли к нему с повинной, – произнесла императрица.
– Он изрубит нас в куски, как только мы покажемся ему на глаза! – воскликнул Чжан Жан. – Лучше вы, матушка, позовите его и прикажите уняться. Если он не послушается, мы просим одного – умереть на ваших глазах!
Императрица повелела позвать Хэ Цзиня, но когда тот собрался во дворец, начальник императорской канцелярии Чэнь Линь остановил его:
– Государыня призывает вас к себе по наущению евнухов. Не ходите! Если пойдете – случится беда!
– Меня зовет императрица, – возразил Хэ Цзинь, – какая может быть беда!
– Заговор уже раскрыт. Зачем вы сами идете во дворец? – спросил Юань Шао.
– Надо сначала вызвать оттуда евнухов, а потом можно пойти, – добавил Цао Цао.
– Это уж совсем по‑детски! – насмешливо заметил Хэ Цзинь. – Я держу в руках всю Поднебесную! Что осмелятся сделать со мной евнухи?
– Если вы твердо решили идти, то мы на всякий случай возьмем с собой латников, – сказал Юань Шао.
По его приказу отряд из пятисот воинов под командой одетого в панцырь Юань Шу, брата Юань Шао, остановился у первых ворот дворца, а Юань Шао и Цао Цао, вооруженные мечами, сопровождали Хэ Цзиня. У входа в зал Вечного блаженства его встретили евнухи, которые заявили от имени императрицы:
– Государыня вызывает великого полководца одного, остальных впускать не велено.
Юань Шао и Цао Цао в числе прочих остались за дверями зала, а Хэ Цзинь с гордым видом прошествовал дальше. У дверей, ведущих в дворцовые покои, навстречу ему вышли Чжан Жан, Дуань Гуй и другие евнухи; они сомкнулись вокруг него кольцом. Хэ Цзинь струсил не на шутку.
– За какое преступление отравлена императрица Дун? – угрожающе спросил его Чжан Жан. – Кто притворился больным во время похорон и не оказал ей почестей? Тебя, торговца, человека низкого происхождения, мы представили Сыну неба, только лишь поэтому ты достиг славы и почета! Ты же не пожелал отплатить нам добром, а, напротив, замышляешь зло! Ты обвиняешь нас в грязных проделках, но чист ли ты сам?
Хэ Цзинь заметался в поисках выхода, но ворота были крепко заперты. В эту минуту из засады выскочили вооруженные люди, бросились на Хэ Цзиня и разрубили его надвое. Об этом событии потомки сложили стихи:
Судьба династии Хань готова вот‑вот оборваться.
Трех гунов Хэ Цзинь заменил, но думал ли он о конце?
Советами преданных слуг и верных друзей пренебрег он –
И смерти лихой от меча не избежал во дворце.
Так Чжан Жан и другие евнухи расправились с Хэ Цзинем.
Волнуясь в ожидании Хэ Цзиня, Юань Шао время от времени взывал у ворот:
– Великий полководец, пора ехать!
В ответ Чжан Жан перебросил ему через стену отрубленную голову Хэ Цзиня и заявил:
– Хэ Цзинь убит за свое вероломство. Всем его соучастникам объявляется прощение.
– На помощь, ко мне! Евнухи коварно убили опору государя! – закричал Юань Шао. – Перебьем эту разбойничью шайку!
Один из военачальников Хэ Цзиня по имени У Куан поджег ворота. Воины отряда Юань Шу ворвались во дворец и стали избивать евнухов, не разбирая ни возраста, ни чинов. Юань Шао и Цао Цао бросились во внутреннюю часть дворца. Чжао Чжун, Чэн Куай, Ся Хуэй и Го Шэн укрылись от преследователей в садовой беседке, где и были зарублены. Языки пламени, вспыхнувшего во дворце, взметнулись к небу. Чжан Жан, Дуань Гуй, Цао Цзе и Хоу Лань, схватив императрицу Хэ с наследником и вана Чэнь‑лю, бежали во Внутренние покой, а оттуда в северный дворец. Тут их перехватил Лу Чжи. Он еще не успел покинуть столицу и, как только узнал о перевороте, облачился в латы, взял копье и поспешил к воротам дворца. Увидев, что Дуань Гуй тащит за собой императрицу, Лу Чжи закричал во весь голос:
– Разбойник! Как ты смеешь похищать императрицу!
Дуань Гуй обратился в бегство. Императрица выпрыгнула в окно. Лу Чжи кинулся к ней и помог укрыться в безопасном месте.
У Куан, ворвавшись в один из внутренних залов дворца, увидел там Хэ Мяо с мечом в руке.
– И ты строил козни против своего брата! – загремел У Куан. – Погибни же вместе со всеми!
– Смерть злодею! – кричали люди.
Хэ Мяо попытался бежать, но был окружен и изрублен. Юань Шао приказал воинам рассыпаться и уничтожать всех, кто принадлежал к семьям дворцовых евнухов, убивать без разбора – старых и малых. При этом по ошибке было перебито много безбородых людей, принятых за евнухов.
Цао Цао помог потушить пожар во дворце, упросил императрицу принять на себя управление и послал погоню за Чжан Жаном, чтобы спасти малолетнего императора.
А тем временем Чжан Жан и Дуань Гуй с императором и ваном Чэнь‑лю, прорвавшись сквозь дым и огонь, бежали в Бэйманские горы. Ночью они слышали позади себя шум – их настигала погоня. Впереди скакал чиновник по имени Минь Гун и кричал изо всех сил:
– Стойте, злодеи!
Чжан Жан, видя, что положение безнадежно, бросился в реку, где и утонул. Император и ван Чэнь‑лю, не понимая, что происходит, боялись откликнуться и спрятались в густом тростнике на берегу реки. Их искали повсюду, но не нашли. Они скрывались в своем убежище до четвертой стражи. Выпала роса. Промокшие и голодные, мальчики сидели и потихоньку плакали, боясь, как бы люди не обнаружили их по голосам.
– Здесь долго оставаться нельзя, – сказал ван Чэнь‑лю, – надо искать дорогу.
Связав одежду в узелок, они стали карабкаться вверх по берегу. Пробираясь в темноте сквозь колючий кустарник, они не могли различить дорогу и стали уже приходить в отчаяние, как вдруг сотни тысяч светлячков вспыхнули и закружились перед императором.
– Небо помогает нам, брат! – воскликнул ван Чэнь‑Лю.
Мальчики пустились в путь, следуя за светлячками, и вскоре выбрались на дорогу. За ночь они так измучились, что валились с ног, и, заметив стог соломы возле какого‑то дома, прилегли отдохнуть.
Хозяину дома как раз в эту ночь приснилось, что два красных солнца опустились за его жильем. Встревоженный таким предзнаменованием, он оделся и вышел во двор. Его ослепило яркое сияние, подымавшееся к небу из‑за стога соломы.
– Чьи вы дети? – спросил хозяин, подойдя поближе и заметив мальчиков.
Император был слишком напуган и молчал, а ван Чэнь‑лю, указывая на него, произнес:
– Это наш император – он бежал из‑за смуты, поднятой евнухами. А я – его брат, ван Чэнь‑лю.
Взволнованный хозяин, низко кланяясь, сказал:
– Я – Цуй И, брат бывшего сы‑ту Цуй Ле. Я возненавидел евнухов, когда узнал, что они продают должности, и поэтому скрываюсь здесь.
Он ввел императора в дом, опустился перед ним на колени и предложил пищу и вино.
В ту же ночь Минь Гун, преследовавший Дуань Гуя, догнал его и спросил, где Сын неба. Дуань Гуй отвечал, что потерял его на полдороге и ничего о нем не знает. Без дальнейших разговоров Минь Гун уложил евнуха на месте, повесил его отрубленную голову на шею своего коня, затем разослал людей во все стороны и сам тоже отправился на поиски.
Так, едучи в одиночестве, он оказался возле дома Цуй И. Отвечая на расспросы хозяина, Минь Гун рассказал ему обо всем. Тогда Цуй И ввел его в дом, где находился император. Сын неба и подданный горько заплакали.
– Поднебесная ни одного дня не может оставаться без повелителя, – сказал Минь Гун. – Прошу вас, государь, возвратиться в столицу.
У Цуй И была только одна тощая лошаденка, ее и оседлали для императора. Минь Гун с ваном Чэнь‑лю сели на одного коня, и немедля все двинулись в путь. Не проехали они и трех ли, как их встретили сы‑ту Ван Юнь и другие чиновники. Никто не мог удержать слез.
Вперед был послан гонец с головой Дуань Гуя, чтобы выставить ее напоказ в столице. Императору и вану подали отличных коней. Так Сын неба возвращался в столицу.
Но вскоре на пути всадников возник лес знамен, заслонивших солнце, тучи пыли закрыли небо – навстречу двигался отряд войск. Сановники побледнели. Император тоже очень испугался. Юань Шао поспешил узнать, что это за люди. Из‑под сени знамен выехал военачальник и зычным голосом спросил:
– Где Сын неба?
Император в страхе молчал. Тут ван Чэнь‑лю придержал коня и громко кликнул:
– Эй, пришельцы, кто вы такие?
– Дун Чжо – цы‑ши округа Силян, – отвечал Дун Чжо.
– Ты явился грабить или охранять нас? – спросил ван Чэнь‑лю.
– Я прибыл охранять особу императора, – сказал Дун Чжо.
– Если так, почему же ты не сходишь с коня? – воскликнул ван Чэнь‑лю. – Император здесь!
Дун Чжо всполошился, проворно соскочил с коня и, поклонившись, стал у левой обочины дороги. Ван Чэнь‑лю говорил с ним, не проявляя при этом ни малейшего волнения, и даже ни разу не запнулся. Это вызвало восхищение Дун Чжо. «Вот кто достоин занять место на троне!» – подумал он.
В тот же день император вступил во дворец, где встретился с императрицей– матерью. Все были растроганы до слез. Но торжество встречи было омрачено одним обстоятельством – исчезла императорская печать.
Дун Чжо расположил войска за городскими стенами. Ежедневно в сопровождении вооруженной стражи он разъезжал по улицам города, наводя страх на горожан. Дун Чжо входил во дворец и выходил оттуда, не боясь никого. Это вызвало подозрения у цзюнь‑сяо‑вэя Бао Синя, который поделился ими с Юань Шао.
– Дун Чжо явно затевает что‑то, – сказал Бао Синь. – Надо как можно скорее удалить его.
– Когда императорский двор устанавливается заново, нельзя действовать легкомысленно, – возразил ему Юань Шао.
Тогда Бао Синь высказал свои сомнения Ван Юню.
– Да, об этом следует подумать, – ответил ему Ван Юнь.
Бао Синь со своим отрядом отправился в Тайшань. Дун Чжо привлек на свою сторону войска Хэ Цзиня и его брата. Как‑то в беседе с Ли Жу он открыл свои планы:
– А что, если бы я решился свергнуть императора и посадить на престол вана Чэнь‑лю?
– Ныне императорский двор без правителя; если не воспользоваться этим моментом и упустить время, то положение изменится, – сказал Ли Жу. – Завтра в саду Вэньмин соберем чиновников, объявим им о низложении императора и возведем на престол вана Чэнь‑лю. Казним тех, кто не захочет повиноваться нам, и этим сразу же укрепим нашу власть.
На другой день Дун Чжо созвал к себе на пир сановников. Все они дрожали перед ним, и никто не посмел отказаться. Когда все гости были в сборе, к воротам сада подъехал сам Дун Чжо. Он сошел с коня и, не снимая меча, занял свое место. Когда вино обошло несколько кругов, хозяин вдруг встал и подал знак прекратить музыку.
– Слушайте меня внимательно! – раздался его голос. Присутствующие затаили дыхание.
– Сын неба – это повелитель людей, – начал Дун Чжо. – Но если он не внушает к себе уважения, он недостоин наследовать власть своих предков. Тот, кто ныне находится на троне, хил и слаб, умом и ученостью уступает вану Чэнь‑лю, который поистине достоин трона. А посему я хочу низложить нынешнего императора и возвести на престол вана Чэнь‑лю. Что скажете вы, высокие сановники?
Чиновники слушали, не осмеливаясь проронить ни звука. Но внезапно один из присутствующих оттолкнул столик и, встав перед Дун Чжо, крикнул:
– Недопустимо! Недопустимо! Кто ты такой, что осмеливаешься произносить подобные слова? Наш повелитель – законный сын покойного императора! Он не сделал ничего дурного. Какое ты имеешь право вести такие безрассудные речи? Не иначе как ты собираешься присвоить власть!
Дун Чжо посмотрел на него – это был Дин Юань, цы‑ши округа Цзинчжоу, и в сильном гневе крикнул:
– Кто со мной – будут жить, кто против меня – всех убью!
Он тут же схватился за меч, чтобы зарубить Дин Юаня, но Ли Жу, заметив за спиной Дин Юаня его телохранителя, который, грозно сверкая глазами, с воинственным видом держал алебарду, поспешно сказал:
– Здесь не место для обсуждения государственных дел. Завтра в зале совета мы успеем потолковать обо всем.
После того как Дин Юаня уговорили сесть на коня и уехать, Дун Чжо спросил сановников: