(Невыполнение условий Абоского мирного договора относительно демаркации новой русско-шведской границы.)
1. 29 августа / 9 сентября 1743 г. на место сбора русской и шведской Демаркационной комиссии под Вильманстрандом прибыла русская делегация в составе:
князь Василий Никитич Репнин, генерал-поручик, главный межевой комиссар, председатель комиссии; Семен Мальцев, секретарь межевой комиссии; Илья Соймонов, канцелярист.
Шведская межевая комиссия во главе с бароном, государственным советником Карлом Шернстедом и секретарем Лауенфлихтом, определенная в Стокгольме, к месту межевания не прибыла. Прождав шведскую делегацию два месяца, русская делегация, не имевшая возможности выполнить порученное ей дело, отбыла в Петербург. Новая граница осталась не демаркированной и не определенной.
2. В 1745 г. в Оберфорсе и Штокфорсе на р. Кюмийоки вновь собралась смешанная русско-шведская Разграничительная комиссия. Она заседала с 16/27 сентября по 2/13 октября 1745 г., но не смогла ни о чем договориться. Споры в основном шли из-за о-ва на р. Кюми.
От России:
Абрам Петрович “Ганнибал, генерал-майор, обер-комендант Ревеля ("арап Петра Великого"), главный межевой комиссар; Бауман, секретарь комиссии; Гельвих, капитан фортификационной службы, консультант главы комиссии.
От Швеции:
Карл Юхан Шернстедт, глава комиссии, член риксрода, губернатор Кюменегордский; Окерхьельм, капитан, член комиссии; Гедда, секретарь комиссии.
3. В 1747 г. 21 августа / 1 сентября указ Елизаветы I: произвести демаркацию русско-шведской границы в соответствии с Абоским договором и для этой цели собрать всех членов разграничительных комиссий, назначаемых с 1743 г., вместе.
В указе подчеркивалось, что члены комиссии должны лично и тщательно проводить демаркацию государственной границы на местности, "чтобы нужные места и коммуникации из российской стороны упущены и потеряны не были". Однако и на этот раз русско-шведские пограничные переговоры затянулись и погрязли в бесконечных спорах и распрях из-за явного саботажа шведской стороны на проведение новой границы в надежде, что еще будет новая война и будет взят реванш.
4. В 1753 г. Елизавета I принимает новое решение: для обязательного окончания остановившегося разграничения России и Швеции по Абоскому миру назначается 6/17 мая 1753 г. абсолютно новый состав пограничной Разграничительной комиссии во главе с А. П. Ганнибалом: переводчик Николай Алымов, секретарь Илья Железной, копиист Алексей Домашнев. Но этой комиссии так и не суждено было приступить к делу из-за категорического отказа шведской стороны выслать на границу своих уполномоченных, хотя шведы вначале также назначили нового председателя своей комиссии - подполковника Ф. Окерхьельма.
Фактически договор в Або по пункту о границе так и остался невыполненным в течение более полувека - до новой русско-шведской войны 1788-1790 гг.
Начало двадцатилетнего правления Елизаветы (1741;1761) сразу же ознаменовалось несколькими важными событиями:
• во-первых, впервые за долгие годы немецкого владычества камергерами двора ее императорского величества стали природные русаки А. Г. Разумовский, М.И. Воронцов, П.И. Шувалов и А.И. Шувалов;
• во-вторых, был ликвидирован Кабинет министров и восстановлен в своих правах Правительствующий сенат, в который вошли самые активные участники дворцового переворота: канцлер князь А.М. Черкасский, фельдмаршал князь И.Ю. Трубецкой, генерал-прокурор князь Н.Ю. Трубецкой, президент Адмиралтейств-коллегии граф Н.Ф. Головин, гофмейстер граф С.В. Салтыков и вернувшийся из ссылки граф А.П. Бестужев-Рюмин;
• в-третьих, были восстановлены в своих правах и полномочиях уничтоженные в годы аннинского правления Главный магистрат, Мануфактур-коллегия и Берг-коллегия, которые осуществляли общее руководство всей мануфактурной промышленностью, горным делом и финансами.
Поначалу Елизавета старательно вникала в государственные дела, в 1742 г. семь раз присутствовала на заседаниях Сената и даже подписала несколько важных указов, в том числе о высылке из пределов Российской империи всех подданных иудейского вероисповедания, отказавшихся принять православную веру.
Однако постепенно, шаг за шагом, императрица стала отходить от каждодневной рутинной государственной работы, предаваясь все чаще и чаще всевозможного рода развлечениям и многочисленным (15 тысяч!) нарядам.
Поэтому скоро при ее дворе особо пышным цветом расцвел такой неизбежный атрибут абсолютной монархии, как фаворитизм.
Фаворитом номер один стал бывший черниговский казак и певчий императорской капеллы, новоявленный фельдмаршал и граф Алексей Григорьевич Разумовский. Этот совершенно беззлобный и бескорыстный человек, так же как и его пассия, был далек от государственных забот, и реальные рычаги власти были сосредоточены в руках трех самых влиятельных вельмож елизаветинского царствования — братьях Александре, Петре и Иване Шуваловых. Граф и фельдмаршал Александр Иванович Шувалов был руководителем Тайной канцелярии.
Его младший родной брат, граф Петр Иванович Шувалов был сенатором и президентом Военной коллегии, а затем и фактическим главой русского правительства. Самый младший член этого клана, граф Иван Иванович Шувалов, которого современники и потомки ценили за истинное благородство и удивительное бескорыстие, в 1749 г. удостоился фавора и оттеснил на второй план самого графа А.Г. Разумовского.
Кроме того, огромное влияние на императрицу и определение ее политического курса оказывали два руководителя Коллегии иностранных дел канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин и вице-канцлер Михаил Илларионович Воронцов.
В 1746 г. Елизавета Петровна учредила Конференцию при Высочайшем дворе, членами которой стали А.М. Черкасский, А.П. Бестужев-Рюмин, Н.Ф. Головин и А.И. Куракин. Первоначально главной задачей этого придворного органа было обсуждение «самых важных иностранных дел», поэтому в первую половину царствования Елизаветы Конференция собиралась крайне редко — не более трех раз в год.
Однако затем, после вступления России в Семилетнюю войну, в 1757 г. она приобрела статус верховного правительственного органа, стоящего над Сенатом и коллегиями. В этот период в состав Конференции входили самые близкие и доверенные лица елизаветинского окружения — П.И. Шувалов, А.П. Бестужев-Рюмин, М.И. Воронцов, А.Б. Бутурлин, М.Г. Голицын, Н.Ю. Трубецкой и С.Ф. Апраксин.
Безалаберная и разнузданная жизнь императрицы довольно рано свела ее в могилу — Елизавета умерла в декабре 1761 г., и новым российским императором стал ее племянник Петр III.
Современники и историки по-разному оценивали елизаветинское правление. В частности, Екатерина II и граф Н.И. Панин, как и некоторые историки (Е. Анисимов), резко отрицательно оценивали деятельность этой императрицы и не делали особой разницы между ней и ее бездарными предшественницами на российском троне — Анной Иоанновной и Анной Леопольдовной. Однако многие историки (В. Ключевский, Н. Павленко, И. Почкаев) не столь категоричны в своих оценках и считают, что главным достоинством ее двадцатилетнего правления стало то, что она «решительно покончила с иноземным немецким режимом в стране» и призвала к управлению государством «новое поколение русских людей».
Правление Петра III (1761;1762)
Еще в 1742 г. Елизавета выписала из Европы своего племянника, шлезвиг-голштинского герцога Карла Петра Ульриха (1728;1762), который по линии своей матери, Анны Петровны, приходился родным внуком Петру I, а по линии отца, Фридриха Голштинского, — внуком шведскому королю Карлу XII.
По приезде в Россию юноша перешел в православие и под именем Петра Федоровича был официально провозглашен наследником российской короны.
В 1745 г. по настоянию Елизаветы Петровны юный Петр женился на ангальт-цербстской принцессе Софии Фредерике Августе (1729–1796), которая в православии получила имя Екатерины Алексеевны. С самого начала отношения между молодыми супругами носили абсолютно ненормальный характер.
Они практически не общались, все свое время наследник престола проводил либо в кругу голштинских офицеров, либо в компании молодой графини Е.Р. Воронцовой, которая стала пассией будущего императора.
Это обстоятельство дало повод многим современникам и потомкам усомниться в том, что Петр был отцом будущего императора Павла I, которого Екатерина родила только через девять лет после своего замужества, в 1754 г.
После смерти Елизаветы цесаревич под именем Петра III (1761;1762) взошел на российский престол, в первый же месяц своего правления упразднил Конференцию при Высочайшем дворе и по примеру обожаемого им прусского короля Фридриха II предоставил себе право единоличного принятия всех решений.
В действительности реальные рычаги власти оказались в руках наиболее близких к императору людей: нового генерал-прокурора Сената Александра Ивановича Глебова, его личного секретаря Дмитрия Васильевича Волкова, генерала Алексея Петровича Мельгунова и графа Романа Илларионовича Воронцова.
В мае 1762 г. по инициативе Д.В. Волкова был создан новый высший государственный орган — Императорский совет, в который вошли сам Д.В. Волков, А.П. Мельгунов, М.И. Воронцов, Н.Ю. Трубецкой, А.В. Вильбуа, М.П. Волконский и возвращенный из ссылки фельдмаршал Б.Х. Миних.
Все члены Императорского совета получили право подписи важнейших государственных актов и решений, которые приравнивалась к императорскому автографу.
Таким образом, Петр III тоже не обременял себя государственными заботами и перепоручил решение всех государственных дел своему ближайшему окружению.
Личность Петра III до сих пор вызывает самые острые споры среди историков. Причина этого состоит в том, что при нем на свет появились три важнейших документа его царствования:
• манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» (18 февраля 1762 г.),
• императорский указ «О ликвидации Тайной канцелярии розыскных дел» (21 февраля 1762 г.) и
• сенатский указ «О секуляризации монастырских и церковных земель» (21 марта 1762 г.).
Одна группа историков (С. Соловьев, В. Ключевский, Н. Павленко) крайне негативно оценивает личность Петра III и считает его «случайным гостем на русском престоле», поскольку те «несколько дельных и важных указов», которые были изданы за несколько месяцев его короткого правления, являлись заслугой не бездарного царя-самодержца, а его ближайшего окружения, которое стремилось упрочить подмоченную репутацию Петра, а значит, и свое влияние при дворе.
Профессор Н.И. Павленко особо подчеркнул то обстоятельство, что все нормативные акты, изданные Петром III, стали логическим завершением той кропотливой работы, которая была проведена вельможами предыдущих царствований.
Другие историки (А. Каменский, В. Наумов) считают, что необходимо преодолеть пристрастный гипноз екатерининских «Записок» и более объективно и непредвзято подойти к оценке личности и деятельности Петра III, который лично инициировал многие разумные меры во внутренней политике государства.
Наконец, третья группа авторов (А. Мыльников), превратившись в откровенных апологетов Петра III, считает несчастного русского императора выдающимся государственным деятелем и реформатором, которому выпала незавидная участь стать очередной оклеветанной фигурой русской истории.
Как бы то ни было, но дни правления нового российского самодержца неумолимо сокращались, как «шагреневая кожа», и виной тому стала его амбициозная супруга. По мнению ряда историков (Н. Павленко, А. Каменский), план вооруженного захвата власти созрел в голове Екатерины еще в 1756 г., когда Елизавета Петровна высказала намерение передать российский престол внучатому племяннику, младенцу Павлу Петровичу (1754;1801), а его родителей выслать в далекую Голштинию. Именно тогда будущая императрица стала активно сколачивать вокруг себя влиятельную группировку, состоящую из высших сановников империи и гвардейских офицеров.
К началу 1762 г. в состав этой «группировки» вошли воспитатель ее сына граф Никита Иванович Панин, малороссийский гетман граф Кирилл Григорьевич Разумовский, ее новый фаворит капитан Конногвардейского полка Григорий Григорьевич Орлов, его младший брат Алексей Григорьевич Орлов и ряд других офицеров гвардии, в том числе молодой поручик Конногвардейского полка Григорий Александрович Потемкин, а также ее давняя подруга Екатерина Романова Воронцова-Дашкова. Явно симпатизировали опальной супруге императора и некоторые члены Императорского совета, в том числе А.И. Глебов, А.В. Вильбуа и М.П. Волконский.
27 июня 1762 г. ничего не подозревавший император уехал в свой любимый Ораниенбаум, и заговорщики решили действовать. Утром 28 июня 1762 г. Екатерина, нарушив указание супруга, приехала из Петергофа в Петербург и в сопровождении А.Г. Орлова, Н.И. Панина и Е.Р. Дашковой прибыла в расположение лейб-гвардии Измайловского полка, который в присутствии своего командира графа К.Г. Разумовского сразу присягнул на верность новой матушке-императрице. Затем примеру измайловцев последовали лейб-гвардии Семеновский, Преображенский и Конногвардейский полки, Правительствующий сенат и Святейший синод.
Петр III прибыл из Ораниенбаума в Петергоф и, не обнаружив там своей супруги, понял, что произошло непоправимое. 29 июня 1762 г. в присутствии братьев Г.Г. и А.Г. Орловых и сопровождавших их гвардейских офицеров Петр III подписал отречение от престола, и вечером того же дня под караулом был увезен в Ропшу. Здесь 6 июля 1762 г. горе-император был якобы нечаянно убит в пьяной драке князем Ф.С. Барятинским. В тот же день один из участников этого убийства Алексей Орлов писал Екатерине II, что, дескать «мы были пьяны, и он тоже. Он заспорил за столом с князем Федором. Не успели мы разнять, а его уже не стало…», хотя совершенно очевидно, что эта смерть стала результатом хорошо спланированного убийства. Так быстро и практически бескровно завершился четвертый дворцовый переворот, возведший на престол Северную Семирамиду.