Развитие психики в филогенезе

3.1. Идеалистический и материалистический подходы к проблеме развития

3.2. Концепция развития психики Леонтьева-Фабри

3.3. Высшие психические функции

3.1. Идеалистический и материалистический подходы к проблеме развития. О том, что психика развивается, никто не спорит. Более того, представители всех направлений в философии и психологии считают необходимым познавать развитие психики, без этого аспекта невозможно понять её сущность.

А вот по поводу движущих сил этого развития существует много точек зрения. Условно их можно свести к «материалистической» и «идеалистической».

Идеалисты считают, что в природе существуют равнозначные, несводимые друг к другу начала: материальное и идеальное (психика), которые взаимодействуют в своём развитии. Психика не является свойством живой материи и не есть продукт ее развития. Она сама по себе, и, как и материя, существует вечно. Так же как в преобразовании со временем мате­риального, можно выделить низшие и высшие формы, в эволюции идеального (психического) можно отметить свои элементарные и простейшие формы, определить собственные законы и движущие силы раз­вития. Материалисты пытаются объяснить факты через категорию самоорганизации, присущей самой материи, и таким образом отпадает необходимость в категории идеального. Поскольку основной в этой главе будет материалистическая концепция Леонтьева-Фабри, рассмотрим, ради плюрализма, так называемую гипотезу Тейяра де Шардена.

Он исходит из выше описанных постулатов вечности существова­ния в мире идеального начала, и его параллельного с началом материальным развития.

Истоки психического Шарден усматривает в понятии «духовная энер­гия», отождествляя ее с «внутренней стороной» материи, и ведет предысторию психического с незапамятных времен, именуемых «преджизнью». Психическая энергия противостоит физической, соче­таясь с ней. В отличие от физической энергии, которая в развитии порождает многообразие материального мира, психическая энергия в своем прогрессивном преобразовании порождает многообразие психических явлений, которыми наделены живые существа от простейших до человека. «Обе энергии – физическая и психиче­ская, находящиеся соответственно на внешней и внутренней сторо­нах мира... постоянно соединены и некоторым образом переходят друг в друга».

Тейяр де Шарден допускает, что по существу всякая энергия имеет психическую природу. Земная энергия с самого начала суще­ствования, этой планеты стремилась выделиться и освободиться. Первоначально ее действие проявлялось в структурировании и развитии правильных, совершенных форм в неживой материи (напри­мер, кристаллизация и полимеризация веществ). С появлением органической материи психическая энергия «сгустилась» в ней и да­лее развивалась, порождая все более совершенные формы, в прямой связи с эволюцией живой материи. Жизнь на Земле и зародилась впервые благодаря сгущению в материи психической энергии.

Живая клетка как первая форма жизни возникла вследствие «мутации», произошедшей с психической энергией, ее внезапного, взрывоподобного перехода в новое, более совершенное состояние. Дальнейшее развитие психического происходило уже в связи с появ­лением у животных нервной системы. В недрах ее постепенно накап­ливалась психическая энергия, порождая внутреннее напряжение, которое на уровне человека привело к возникновению нового эволю­ционного скачка, на этот раз – мысли и сознания.

Это можно сравнить с человеком (идеальная энергия), постоянно стремящимся к улучшению жилищных условий (уровень организации материи). Когда ему надоедает жить в шалаше, он строит избу, потом каменный дом и так далее. Гипотеза, конечно, не бесспорная, но вот что интересно. Пьер Тейяр де Шарден был католиком, с 11 лет и до смерти в 73 года состоял членом ордена иезуитов, но гораздо больше известен, как палеонтолог и антрополог. И свою концепцию он обосновал вполне естественнонаучными методами, сопоставляя ископаемые формы жизни и не обнаруживая их промежуточных форм.

В представлениях материалистов психические явления возникли намного позднее того, как на Земле появилась жизнь. Поначалу жи­вое вещество обладало лишь биологическими свойствами раздражи­мости и самосохранения, проявляющимися через механизмы обмена веществ с окружающей средой, собственного роста и размножения. Позднее, уже на уровне более сложно организованных живых су­ществ, к ним добавились чувствительность и готовность к научению.

Первые признаки жизни на Земле появились 2–3 миллиарда лет назад, сначала в виде постепенно усложняющихся химических, органических соединений, а затем и простейших живых клеток. Они положили начало биологической эволюции, связанной со свой­ственной живому способностью к развитию, размножению, вос­производству и передаче приобретенных, генетически закрепленных свойств по наследству.

Позднее в процессе эволюционного самосовершенствования жи­вых существ в их организмах выделился специальный орган, взявший на себя функцию управления развитием, поведением и воспроизводством – нервная система. По мере усложнения происходило её обособление от других тканей и органов, выделе­ние и дифференциация ганглиозных структур, оформление головного и спинного мозга, появление и развитие коры головного мозга. Параллельно шло развитие форм поведения (деятель­ности) и наслоение (иерархизация) уровней психической регуля­ции жизнедеятельности: ощущения, восприятие, память, представ­ления, мышление, сознание, рефлексия. Действительно, более сложная нервная система предоставляет возможность для образования комплексов нейронных связей всё более высокого уровня, обеспечивая всё более гибкое реагирование.

Важным стимулом к развитию явилось усложнение самих условий жизни, которое требовало изменения строения организ­ма, появления способности отражать мир, лучше ориентироваться в нем. Можно сказать, что первопричиной совершенствования психики явилась сама действительность: она потребовала, чтобы у живых существ появилась сложная нервная система и высшие уровни психического отражения. Такова общая точка зрения на происхож­дение и развитие психики, разделяемая материалистами.

В материалистическом понимании психика как бы внезапно появ­ляется на определенном этапе развития живой материи, и в этом состоит слабость материалистической точки зрения. Она сталкивает­ся со многими другими трудноразрешимыми вопросами, когда дело доходит до объяснения связей и зависимостей психического от ма­териального: психофизиологическая проблема, определение анатомо-физиологического субстрата личностного смысла и значения языковых форм, разум и сознание, воля и рефлек­сия и др.

Вместе с тем имеется множество фактов, которые определенно свидетельствуют о зависимости, существующей между мозговыми и психологическими процессами, материальными и идеальными состоя­ниями. Это говорит о прочных связях, имеющихся между идеаль­ным и материальным, является сильным аргументом в пользу ма­териализма, но, конечно, не есть доказательство того, что развитие материального причинно обусловливает появление и формирование идеального.

Идеализм, утверждая независимость идеаль­ного от материального, казалось бы, обходит эти проблемы, но также оказывается в тупике, когда необходимо научно объяснить факты, на которые опирается материалистическая точка зрения. В первую очередь это относится к очевидным свидетельствам, накопленным современной биологией, медициной, психологией и психофизиологией, о зависимости между психическими процессами и физическими состояниями человека и работой его мозга.

Так что ни одной из обсуждаемых философских позиций не удалось одержать верх над другой. Но, к счастью, психология как конкретная наука, добывающая факты, строящая на базе их свои теории и объясняющая поведение человека, а не только его психические явления, вполне может суще­ствовать и развиваться дальше, не дожидаясь окончательного решения указанной философской проблемы.

3.2. Концепция развития психики Леонтьева-Фабри. Ныне живущие простейшие существа – обладатели элементарных форм психического отражения – это не те, с которых, вероятно, начиналась эволюция психического. Ведь вместе с человеком и другим живым миром они прошли миллионы лет эволюции, и вряд ли можно рассчитывать на то, что за такое колоссальное время они не изменились. Мы сейчас в лучшем случае можем высказывать более или менее вероятные предположения об этом процессе.

Поэтому описание того, как психика развивалась до уровня человека, предложенную А.Н. Леонтьевым в книге «Проблемы развития психики», первоначально назвали именно гипотезой. Позднее она была доработана и уточнена К.Э. Фабри на основе новейших зоопсихологических данных, поэтому теперь ее пра­вильнее называть концепцией Леонтьева – Фабри.

Вся история развития психики и поведения животных, согласно этой концепции, делится на ряд стадий и уровней. Выде­ляется две стадии: элементарной сенсорной психики и перцептивнойпсихики. Первая включает в себя два уровня: низший и высший, а вторая – три уровня: низший, высший и наивысший.

Каждая из стадий и соответствующие ей уровни характеризуют­ся определенным сочетанием двигательной активности и форм пси­хического отражения, причем в процессе эволюционного развития то и другое взаимодействуют друг с другом. Совершенствование дви­жений ведет к улучшению приспособительной деятельности организ­ма. Эта деятельность, в свою очередь, способствует улучшению нервной системы, расширению ее возможностей, создает условия для развития новых видов деятельности и форм отражения. То и другое опосредствуется совершенствованием психики.

Стадия элементарной сенсорной психики характеризуется прими­тивными элементами чувствительности, не выходящими за пределы простейших ощущений. Эта стадия связана с выделением у живот­ных специализированного органа, осуществляющего сложные манипулятивные движения организма с предметами внешнего мира. Та­ким органом у низших животных являются челюсти, рни заменяют им руки, которые есть только у человека и некоторых высших живых существ. Челюсти сохраняют свою роль как орган манипуляций и исследования окружающего мира в течение длительного периода времени, вплоть до освобождения передних конечностей животного для этой цели.

Низший уровень стадии элементарной сенсорной психики, на котором находятся простейшие и низшие многоклеточные организмы, живущие в водной среде, характеризуется тем, что здесь в доста­точно развитом виде представлена раздражимость – способность живых организмов реагировать на биологически значимые воздейст­вия среды повышением уровня своей активности, изменением направ­ления и скорости движений. Чувствительность как способность реагировать на биологически нейтральные свойства среды и готов­ность к научению методом условных рефлексов еще отсутствует. Двигательная активность животных еще не имеет поискового, целе­направленного характера.

Следующий, высший уровень стадии элементарной сенсорной психики, которого достигают живые существа типа кольчатых червей и брюхоногих моллюсков, характеризуется появлением пер­вых элементарных ощущений и челюстей как органа манипулирова­ния. Изменчивость поведения здесь дополняется появлением спо­собности к приобретению и закреплению жизненного опыта через условно-рефлекторные связи. На этом уровне уже существует чувст­вительность. Двигательная активность совершенствуется и приобре­тает характер целенаправленного поиска биологически полезных и избегания биологически вредных воздействий.

Виды приспособительного поведения, приобретаемые в резуль­тате мутаций и передаваемые из поколения в поколение благодаря естественному отбору, оформляются в качестве инстинктов – нас­ледственно закрепленных, структурно и функционально довольно жестких систем целесообразно устроенных органических и поведен­ческих реакций.

Качественный скачок в развитии психики и поведения животных происходит на следующей, перцептивной стадии. Ощущения здесь объединяются в образы, а внешняя среда начинает воспринимать­ся в виде расчлененных на детали в восприя­тии, но образно целостных предметов, а не отдельных ощущений. В поведении животных с очевидностью выступает тенденция ориен­тироваться на предметы окружающего мира и отношения между ними. Наряду с инстинктами возникают и более гибкие формы приспособительного поведения в виде сложных, изменчивых двигатель­ных навыков.

Весьма развитой оказывается двигательная активность, включаю­щая движения, связанные с изменением направления и скорости. Деятельность животных приобретает более гибкий, целенаправлен­ный характер. Все это происходит уже на низшем уровне перцептив­ной психики, на котором, по предположению, находятся рыбы, дру­гие низшие позвоночные, некоторые виды беспозвоночных и насекомые.

Следующий, высший уровень перцептивной психики включает высших позвоночных: птиц и некоторых млекопитающих. У них уже можно обнаружить элементарные формы мышления, проявляемого в способности к решению задач в практическом, наглядно-дейст­венном плане. Здесь мы обнаруживаем готовность к научению, к усвоению способов решения таких задач, их запоминанию и перено­су в новые условия (в ограниченных, правда, пределах).

Наивысшего уровня развития перцептивной психики достигают обезьяны. Их восприятие внешнего мира носит, по-видимому, уже образный характер, а научение происходит через механизмы подра­жания и переноса. В такой психике особо выделяется способность к практическому решению широкого класса задач, требующих исследо­вания и манипулирования с предметами. В деятельности животных выделяется особая, ориентировочно-исследовательская, или подгото­вительная, фаза. Она заключается в изучении ситуации прежде, чем приступить в ней к практическим действиям.

Наблюдается определенная гибкость в способах решения, широ­кий перенос однажды найденных решений в новые условия и ситуа­ции. Животные оказываются способными к исследованию и познанию действительности независимо от наличных потребностей и к изготов­лению элементарных орудий. Вместо челюстей органами манипулиро­вания становятся передние конечности, которые еще не полностью освобождены от функции передвижения в пространстве. Весьма развитой становится система общения животных друг с другом, у них появляется свой язык.

Описав эти стадии и уровни, К.Э. Фабри пришел к выводу, что интеллект свойственен не только антропоидам, но и всем приматам, а также некоторым другим животным.

Обобщив результаты наблюдений за интеллектуальным поведе­нием животных, Р. Йеркс выделил следующие основные особенности, которые характеризуют такое поведение:

1. Детальное изучение животным ситуации прежде, чем оно нач­нет действовать.

2. Наличие колебаний, перерывов между действиями, напоминаю­щих «размышления».

3. Попытки разумного, целенаправленного реагирования на си­туацию, выражающиеся в том, что животное сразу пытается решить возникшую проблему, не делая случайных движений, бессмыслен­ных проб и ошибок.

4. В случае, если первоначальный способ решения оказался не­удачным, вслед за ним применяется новый, причем переход от одного способа решения к другому кажется быстрым и внезапным.

5. Удерживание в процессе выполнения действия конечной его цели в сфере внимания. Разумность и целенаправленность всех совершаемых движений, их подчиненность достижению цели.

6. Наличие в деятельности особого критического момента, когда животное как бы внезапно и быстро совершает необходимую серию действий, прямо ведущих к цели. Эта часть деятельности для наблю­дателя очевидным образом отделяется от всех предыдущих по­пыток.

7. Легкость повторения в новых условиях однажды найденного решения проблемы.

8. Способность обнаруживать, усматривать существенное в си­туации, обращать на него внимание, отвлекаясь от всего осталь­ного.

Здесь стоит отметить следующее. В цепочке «ощущение – образ – элементарное понятие (существенный признак)» ясно прослеживается то, что можно назвать «укрупнением единиц информации». Каждый из этих элементов представлен как единый, но отражает всё больше. А, значит, отражение расширяется, включая в себя всё больше объектов, а главное – повышается уровень их организации в отражении.

3.3. Высшие психические функции. И материалисты, и идеалисты согласны в том, что развитие предполагает переходы на качественно новый уровень, на котором изменяются принципы организации. В только что рассмотренной концепции Леонтьева-Фабри наиболее значителен переход от отражения отдельных свойств к целостному объектному отражению. Но гораздо больший скачок произошёл у человека – появление высших психических функций. Это те же познавательные процессы, что и у животных, но организованные принципиально иным образом. В отличие от всё-таки непосредственного отражения животными того, что есть, высшие психические функции опосредствованы знаками – тем, что напрямую к ситуации не относится. Ю.Б. Гиппенрейтер в качестве примера такого знака приводит узелок на память, с которым уже сам человек связывает нужное ему содержание памяти. Если у животного припоминание происходит только в той же ситуации, в которой происходило запоминание, то человек, образно говоря, может взять свой узелок (а с ним и память!) в другую ситуацию. Таким образом, он становится более независимым от «здесь и сейчас», иными словами, более активным. Пожалуй, знак (орудие) можно сравнить с точкой опоры, которую требовал Архимед. Ведь в его случае Землю можно было перевернуть только в том случае, если точка опоры находилась бы вне планеты. Аналогично, только уже в реальности (психической, конечно), орудие находится вне актуальной ситуации и потому позволяет эту ситуацию «перевернуть». Давайте посмотрим, как человек дошёл до такой жизни.

Ускоренному психическому развитию людей способствовали три основные достижения человечества: изобретение орудий труда, про­изводство предметов материальной и духовной культуры и возникно­вение языка и речи. С помощью орудий труда человек получил возможность воздействовать на природу и глубже ее познавать. Пер­вые такие орудия – топор, нож, молоток – одновременно служили и той и другой цели. Человек изготавливал предметы домашнего обихода и изучал свойства мира, не данные непосредственно органам чувств.

Совершенствование орудий и выполняемых с их помощью трудо­вых операций вело, в свою очередь, к преобразованию и улучшению функций руки, благодаря чему она превратилась со временем в самое тонкое и точное из всех орудий трудовой деятельности. На примере руки учился познавать действительность глаз человека, она же способствовала развитию мышления и создавала основные творения человеческого духа. С расширением знаний о мире возра­стали возможности человека, он приобретал способность быть неза­висимым от природы и по разумению изменять свою собственную природу (имеются в виду человеческое поведение и психика).

Создаваемые людьми многих поколений предметы материальной и духовной культуры не пропадали бесследно, а передавались и вос­производились из поколения в поколение, совершенствуясь. Новому поколению людей не было необходимости изобретать их заново, достаточно было обучиться пользоваться ими с помощью других людей, уже умеющих это делать.

Изменился механизм передачи способностей, знаний, умений и навыков по наследству. Теперь не нужно было менять генетический аппарат, анатомию и физиологию организма для того, чтобы под­няться на новую ступень психологического и поведенческого разви­тия. Достаточно было, имея гибкий с рождения мозг, подходящий анатомо-физиологический аппарат; научиться по-человечески поль­зоваться созданными предыдущими поколениями предметами мате­риальной и духовной культуры. В орудиях труда, в предметах челове­ческой культуры стали людьми передаваться по наследству их спо­собности и усваиваться следующими поколениями без изменения генотипа, анатомии и физиологии организма. Человек вышел за пре­делы своей биологической ограниченности и открыл для себя путь к практически безграничному совершенствованию.

Благодаря изобретению, совершенствованию, и широкому исполь­зованию орудий, знаковых систем человечество получило уникаль­ную возможность сохранять и накапливать опыт в виде различных текстов, продуктов творческого труда, передавать его из поколения в поколение при помощи продуманной системы обучения и воспита­ния детей. Следующие поколения усваивали знания, умения и навы­ки, выработанные предыдущими, и тем самым также становились цивилизованными людьми. Более того, поскольку этот процесс очело­вечивания начинается с первых дней жизни и дает свои видимые результаты довольно рано (из материалов, представленных во второй книге учебника, мы увидим, что уже трехлетний ребенок не биологическое существо, а маленькая, вполне цивилизованная личность), у индивида сохранялась возможность внести свой, личный вклад в копилку цивилизации и тем самым умножить достижения человечества.

Так, постепенно, ускоряясь, из века в век совершенствова­лись творческие способности людей, расширялись и углублялись их знания о мире, все выше поднимая человека над всем остальным животным миром. Со временем человек придумал и усовершен­ствовал множество вещей, не имеющих аналогов в природе. Они стали ему служить для удовлетворения собственных материальных и духовных потребностей и одновременно выступали в качестве источника для развития человеческих способностей.

Самым, пожалуй, значительным изобретением человечества, оказавшим ни с чем не сравнимое влияние на развитие людей, стали знаковые системы. Они дали толчок для развития матема­тики, инженерии, науки, искусства, других областей человеческой деятельности. Появление буквенной символики привело к возмож­ности записи, хранения и воспроизведения информации. Отпала необходимость держать ее в голове отдельного человека, исчезла опасность безвозвратной утраты из-за потери памяти или ухода хранителя информации из жизни.

Особо выдающиеся достижения в совершенствовании способов записи, хранения и воспроизведения информации, которые приш­лись на последние десятилетия текущего столетия, привели к новой научно-технической революции, которая активно продолжается в наше время. Это – изобретение магнитной, лазерной и других форм записи информации. Мы, очевидно, находимся сейчас на пороге пере­хода на новую, качественно более высокую ступень психического и поведенческого развития человека, первые признаки наступления которой можно уже заметить. К ним относится доступность отдель­но взятому человеку практически любой информации, если где-то и когда-то она кем-то была записана на понятном языке. Сюда же можно включить и развитие средств связи, освобождение людей от рутинной, мало способствующей их развитию работы и передачу ее машине, возникновение и совершенствование способов воздей­ствия на природу не столько с целью ее использования для своих нужд, сколько для сохранения и улучшения самой природы. Быть может, скоро людям удастся научиться подобным же образом воздействовать и на свою природу.

Знаковые системы, особенно речь, с самого начала их использо­вания людьми стали действенным средством влияния человека на самого себя, управления своим восприятием, вниманием, памятью, другими познавательными процессами. Наряду с первой, данной че­ловеку от природы сигнальной системой (И. П. Павлов), которая представляла собой органы чувств, человек получил вторую сигналь­ную систему, выраженную в слове. Обладая известными людям значениями, слова стали оказывать на их психологию и поведение та­кое же воздействие, как и замещаемые ими предметы, а иногда даже большее, если они обозначали явления и предметы, которые трудно представить (абстрактные понятия). Вторая сигнальная система стала мощным средством самоуправления и саморегуляции челове­ка. Восприятие приобрело предметность, константность, осмысленность, структурность; внимание стало произвольным, память – логической, мышление – словесным и абстрактным. Практически все психические процессы человека вслед­ствие использования речи для управления ими вышли за пределы своей природной ограниченности, получили возможность дальнейше­го, потенциально безграничного совершенствования.

Слово стало основным регулятором человеческих поступков, носителем нравственных и культурных ценностей, средством и источником цивилизации человека, его интеллектуального и мораль­ного совершенствования. Оно же выступило как главный фактор воспитания и обучения. Благодаря слову человек-индивид стал чело­веком-личностью. Особую роль в развитии людей сыграла речь как средство общения. Ее развитие способствовало взаимному интел­лектуальному и культурному обогащению людей, живущих в разных концах мира и говорящих на разных языках. Иными словами, возможности для расширения отражения чрезвычайно широки. Правда, при этом появляется проблема интеграции, организации всей этой информации. Мы ещё вернёмся к этой теме в главе о сознании.

Деятельность

4.1. Понятие и структура деятельности

4.2. Элементы деятельности

4.3. Развитие деятельности

4.1. Понятие и структура деятельности. Деятельность – одна из главных категорий отечественной психологии. Точнее, именно она – главная, так как все остальные психические явления объясняется через неё. Как уже указывалось в первой главе, практически всегда, в любой теории ведущей является какая-то одна категория. С этой точки зрения, теория деятельности (ТД) не хуже других. А с точки зрения практических результатов – лучше многих. Её автором считается А.Н. Леонтьев, но не следует забывать, что основы теории деятельности заложили многие выдающиеся советсткие психологи во главе с Л.С. Выготским. Поскольку в дальнейшем мы очень часто будем использовать понятие деятельности, коротко охарактеризуем его, опираясь на прекрасное изложению Ю.Б. Гиппенрейтер.

Итак, деятельность – «динамическая система взаимодействий субъекта с миром, направленная на его познание и преобразо­вание, включая самого себя и условия своего су­ществования». От поведения вообще она отличается целенаправленностью. Вся жизнедеятельность индивида может быть разбита на отдельные, соподчинённые виды деятельности, а те, в свою очередь, на действия – минимальные единицы деятельности, имеющие осознаваемую цель. Именно цели являются стержнем для отдельных действий, а их совокупность - «каркасом» для всей деятельности. Общая цель, представленная через промежуточные, организует и определяет всё, что человек делает. Минимальная единица деятельности, имеющая осознаваемую цель, называется действием. Для более мелких единиц – операций – целью является цель того действия, в которую она входит. Ходьбу мы не осознаём, если только не гуляем специально. Она важна в контексте того, куда мы идём, то есть цели данного действия, а не сама по себе. Ещё более мелкие единицы деятельности – психофизические функции – способности организма к отражению физических стимулов, фиксации следов, движению и т.д. В отдельный уровень они выделены потому, что в отличие от действий и операций, носят «организмический» характер, в большей степени определяются биологическими закономерностями, довольно чётко локализованы в организме. Понятно, что без способности, например, к ощущению, более сложные единицы были бы просто невозможны.

Граница между уровнями весьма условна, но в теории деятельности (ТД) довольно чётко определено, когда считать что-то действием, а когда операцией. Достаточно спросить, что человек делает? Он ответит о цели действия. Операции, которые его обеспечивают, не будут осознаваться, пока их стандартное выполнение будет успешным. Но представьте, что Вам пришлось идти по льду. Вероятно, внимание будет сосредоточено на том, чтобы не упасть – операция станет действием, а место, в которое Вы идёте, сместится на периферию сознания. Дело в том, что мы можем корректировать только сознательные действия, и когда операция нуждается в корректировке, она вынужденно становится действием. Этот процесс называется «дроблением единиц деятельности», а противоположный – автоматизацией. Она происходит, когда действие может выполняться стандартно, и участия сознания уже не требует.

4.2. Элементы деятельности. Согласно Р.С. Немову, в состав деятельности входят такие образования, как мотив, цель, предмет, структура и средства. Назовём их здесь элементами деятельности. Структура, то есть способ организации деятельности, была описана в предыдущем подразделе. Цель уже упомянута, но ниже мы снова уточним это понятие, сопоставив его с другими элементами. Продолжим описание категорией мотива. Для его характеристики придётся ввести ещё одно понятие – потребность. В ТД она определяется как состояние объективной нужды организма в чём-то, лежащем вне его и являющемся условием его существования. Можно добавить, что речь идёт не только о потребностях организма, но индивида. Общение и познание являются условием существования не тела, но психики. Эти потребности настолько важны, что их относят к безусловным, и, судя по всему, они врождённые.

Однако сама по себе потребность ещё не может быть непосредственной причиной поведения, то есть мотивом. Согласитесь, когда Вы не знаете, чего хотите, начать действовать невозможно. Знание же о том, чего мы хотим, обычно представлено в виде предметов. «Я хочу есть» – выражение уже осознанной потребности, но еда всегда конкретна. В данном случае, еда является предметом удовлетворения потребности, и только после того, как он найден, появляется мотив. Сам А.Н. Леонтьев писал об этом так: «до своего первого удовлетворения потребность «не знает» своего предмета»... и потому он должен быть обнаружен. Только в результате такого обнаружения потребность приобретает свою предметность, а воспринимаемый (представляемый, мыслимый) предмет — свою побудительную и направляющую деятельность, т. е. становится мотивом». Таким образом, мотив – это опредмеченная потребность. Одна и та же потребность, по разному опредметившись, может привести к формированию разных мотивов. Например, голод можно удовлетворить хлебом (предмет 1) или мясом (предмет 2). Соответствующая предметам деятельность будет разной – человек пойдёт или в хлебный, или в мясной магазин. Напомним, что и в данном случае предмет – это не объект внешнего мира, а его субъективное отражение. Это парадоксально только на первый взгляд. А уже на второй взгляд заметно, что один и тот же материальный объект может по-разному быть отражён разными людьми. Для кого-то булыжник – часть мостовой, а для кого-то – оружие пролетариата (J). И опредметит совершенно разные мотивы. Так много ли зависит от булыжника?

Итак, в ТД мотив определяется через предмет. Казалось бы, забыли про исходную потребность. Но в том-то и дело, что предмет играет более важную роль – в контексте деятельности, разумеется. Это станет яснее, когда мы рассмотрим развитие деятельности именно как формирование мотивов.

Исходна потребность, но она приобретает побудительную силу только опредметившись и став мотивом. Это может произойти только в ходе деятельности по поиску предмета. Сформировавшись, мотив позволяет от более-менее хаотичной (в зависимости от того, насколько субъект знает, что он ищет) поисковой деятельности перейти к целенаправленному поведению, гораздо более эффективно позволяющему ту же потребность удовлетворить. Мы уже знаем, что более эффективно удовлетворение не прямое, а опосредствованное – через цепочку действий.

Потребности могут быть разного уровня. Одни, случайные, возникают и осознаются редко. Другие, устойчивые, существуют постоянно. Циничная поговорка «Любовь уходит и приходит, а кушать хочется всегда» относит любовь к случайным, а пищевую потребность – к устойчивым. Устойчивая потребность будет возникать в разных условиях – и там, где есть хлеб, и где его нет, и даже в таких, где и близко нет никакой еды. Мы сейчас описали, собственно, разное предметное содержание ситуаций. Получается, казалось бы, противоречие – предметы в этих ситуациях разные, а мотив как бы один. Для разрешения противоречия взгляните ещё раз на определение деятельности и на рисунок с её структурой. Для того, чтобы всё же удовлетворить потребность, нужно преобразовать ситуацию, найти нужные предметы. Это происходит постепенно. Давайте попробуем проследить, что появляется при этом в сознании, какие цели действий. Сначала нужно найти место, где есть еда, цель – кафе. Допустим, Вы нашли его. Но там не накормят, если у Вас нет денег, новая цель – их поиск. Иногда это может оказаться довольно сложной деятельностью. Когда она всё же выполнена, нужно войти и сделать заказ, это ещё одна цель. Наконец, нужно позаботиться об инструментах, например, о вилке, если официант забыл её принести. Нетрудно заметить, что все эти действия имеют мотивы, которые являются подчинёнными утолению голода. Если бы не он, вы бы и внимания не обратили на кафе. В теории деятельности мотив, в данном случае, удовлетворения голода, называется ведущим мотивом деятельности, или мотивом-целью. Промежуточные – мотивами-стимулами. Подобно операциям в составе действия, они не имеют самостоятельного значения, хотя и осознаются их цели. Значение им придаёт ведущий мотив-цель.

В рассмотренном примере мотивы оказались связанными и одни подчинены другим. Иными словами, их система иерархична. Теперь яснее утверждение о том, что мотивы образуют каркас деятельности. Оно означает, что иерархии действий соответствует иерархия мотивов.

Мотивы представлены в сознании не только как предметы, но и в ещё двух формах – как эмоции и личностные смыслы. Эмоция – это в ТД переживание отношения результата деятельности к её мотиву. Отсюда следует, что эмоция может быть понята только в контексте деятельности. Когда человек огорчается дождю? Наверняка, когда понял, что дождь затруднит то, чем он занимается. Иначе дождь вряд ли бы вызвал какие-либо эмоции. Особенность эмоций, уточняет А. Н. Леонтьев, состоит в том, что они отражают отношения между мотивами и возможностью их реализации. «Они (эмоции) возникают вслед за актуализацией мотива и до рациональной оценки субъектом своей деятельности».

Обратите внимание, эмоция выражает отношение не к самому объекту. А с ним как? Разумеется, отношения с объектами тоже нужно как-то регулировать. Эту задачу выполняет личностный смысл – переживание субъективной значимости предмета, действия или события, оказавшегося в поле действия ведущего мотива. За эмоцией следует рациональная оценка, совершившись, она и придает объекту определенный смысл. Например, двое супругов в универмаге могут застревать у разных витрин, и злиться друг на друга: зачем так долго рассматривать косметику (или инструменты), что там может быть интересного?! Личностный смысл, субъективная значимость этих предметов для супругов разная. Наверное, понятно, в поле каких ведущих мотивов.

Мотивы, а тем более их иерархия не всегда осознаются. Тогда индикатором мотивов могут служить эмоции – нужно только определить, какой предмет, и какие эмоции вызвал. Например, более широкая улыбка по поводу подаренного спиннинга, чем галстука, позволяет представить себе, что важнее для именинника. Образно говоря, «предмет+эмоция» высвечивают личностный смысл лучше, чем заявление о том, что респектабельность важнее рыбалки.

Таким образом, существуют мотивы-стимулы, т. е. побуждающие, порой остро эмоциональные, но лишенные смыслообразующей функции, и смыслообразующие мотивы или мотивы-цели, тоже побуждаю