В 1893 г. в Российской империи начался мощный промышленный подъем, который продолжался относительно долго, шел интенсивно и плодотворно. По мнению большинства историков (В. Бовыкин, В. Лаверычев, В. Тюкавкин), этот подъем сыграл исключительно важную роль не только в развитии крупного промышленного производства, но и оказал огромное влияние на создание всей отраслевой структуры отечественной индустрии.
Одной из главных особенностей столь бурного подъема, определившего основные тенденции и характер экономического роста промышленного производства страны, стало мощное железнодорожное строительство, которое шло за счет колоссальных государственных субсидий.
Эта программа, нацеленная на создание новейшей транспортной инфраструктуры страны, являлась важнейшим приоритетом государственной внутренней политики, которая:
1) абсолютно верно учитывала огромное значение железных дорог для развития всей экономики страны и ее плавного вхождения в мировую систему разделения труда;
2) опиралась на вполне оправданные представления об огромном геополитическом значении всего азиатско-тихоокеанского региона, где у России были важнейшие национальные и стратегические интересы.
По оценкам специалистов (В. Борзунов, А. Корелин, А. Соловьев), в период первого промышленного подъема на всей территории Российской империи было построено двадцать пять тысяч километров железнодорожных путей, в том числе знаменитая Транссибирская магистраль (1891;1905), соединившая центральные районы Российской империи с Западной Сибирью и Дальним Востоком.
Гигантское железнодорожное строительство создавало огромный, а самое главное, устойчивый спрос на металл, уголь, лес и другое промышленное сырье и материалы, что самым позитивным образом сказывалось на развитии всего промышленного производства, и особенно его базовых отраслей.
|
|
Достаточно сказать, что в этот период объемы производства отраслей, производящих средства производства (группа «А»), выросли более чем в два раза.
И хотя группа отраслей производства средств потребления («группа Б») — пищевая, легкая и текстильная промышленность продолжала занимать господствующее положение в общей структуре всего промышленного производства страны, составляя около 60 % от общих объемов производимой промышленной продукции, этот разрыв неуклонно сокращался в пользу металлургической, угольной, нефтяной, химической и других базовых отраслей промышленности.
К 1900 г., когда в стране возник первый крупный кризис перепроизводства, соотношение между отраслями группы
«А» (производство средств производства)
и отраслями группы «Б» (производство средств потребления) существенно изменилось в пользу базовых отраслей, что стало самым ярким доказательством вступления России в индустриальную фазу развития капитализма.
Об этой устойчивой тенденции экономического развития страны не менее убедительно говорил и тот факт, что, по оценкам историков (В. Бовыкин, В. Лаверычев, А. Корелин), более 40% всех промышленных предприятий страны, существовавших в России к началу нового столетия, были созданы в годы первого промышленного подъема.
Особенно бурными темпами в этот период стали развиваться металлургическая и добывающие отрасли промышленного производства, в частности выплавка чугуна и стали и угледобывающая промышленность в Донецко-Криворожском регионе, и нефтедобывающая промышленность в Бакинском регионе, где общий объем производства вырос в 2,5;3 раза.
|
|
Благодаря столь существенному росту этих базовых отраслей по основным показателям развития промышленного производства Россия не только сравнялась с Францией и вошла в ведущую пятерку промышленно развитых стран мира, но и вышла на третье место в мире по выплавке чугуна и на первое место — по добыче нефти.
По темпам промышленного производства Россия не знала себе равных: ежегодный прирост ее промышленной продукции составлял более 9%, а общая доля Российской империи в мировом промышленном производстве возросла почти в два раза и составила более 7%.
Б) Реформы С.Ю. Витте (1893;1899)
По мнению ряда советских и многих современных историков (В. Бовыкин, А. Корелин, С. Ильин, А. Шишов, В. Тюкавкин), огромную роль в ускорении промышленного развития Российской империи в конце XIX в. сыграла разумная экономическая политика царского правительства, инициатором и проводником которой стал выдающийся государственный деятель и дипломат Сергей Юльевич Витте (1849;1915).
Хотя вопрос о том, насколько этот политический курс был разумен и отвечал национальным интересам страны, в последнее время вызывает бурные споры как у многих историков
(Б. Ананьич, В. Сироткин, В. Карцов), так и у экономистов (В. Катасонов). Поскольку данная книга предназначена в основном для учителей, мы изложим здесь традиционный взгляд на реформаторскую деятельность С.Ю. Витте, но с небольшими пояснениями с нашей стороны.
|
|
В августе 1892 г., назначенный всего полгода назад министром путей сообщения, С.Ю. Витте при активной поддержке своего бывшего патрона, министра финансов И.А. Вышнеградского смог быстро завоевать особое расположение у Александра III, обыграл своего благодетеля и был назначен на этот ключевой пост.
Это была не просто очередная рокировка, а нечто большее. Дело в том, что с момента проведения финансовой реформы 1860–1864 гг. это министерство, которое уже тогда стали называть «государством в государстве», именно при С.Ю. Витте заняло исключительно важное место во всей структуре исполнительной власти страны.
Его глава, помимо распоряжения всеми финансами, осуществлял реальное управление всей казенной промышленностью, внутренней и внешней торговлей и транспортом.
Как отмечал один из чиновников тогдашнего правительства, отныне «главною задачею каждого ведомства было ладить с министром финансов, чтобы получить желательные для своих ведомств кредиты по государственному бюджету.
С.Ю. Витте прекрасно учел это положение, и из министра финансов легко создал положение хозяина всей экономической жизни России, или, вернее, безответственного экономического диктатора».
Более того, известный русский дипломат, ставший затем министром иностранных дел, А.П. Извольский прямо писал, что «как только граф Витте сделался министром финансов, он сейчас же обнаружил явную склонность доминировать над другими членами кабинета и стал de facto, если не de jure, действительным главой русского правительства».
Об этом же писали и многие известные историки (Б. Ананьич, Р. Ганелин, А. Соколов), которые вполне аргументированно утверждали, что «влияние самого Министерства финансов простиралось далеко за пределы отведенной ему сферы деятельности, а С.Ю. Витте уверенно выдвигался на первое место в российском бюрократическом аппарате, и от него во многом зависело определение направления не только внутренней, но и внешней политики страны».
Зримым доказательство последней констатации является тот малоизвестный факт, что вскоре после своего прихода в министерство С.Ю. Витте провел коренную реорганизацию института коммерческих агентов за рубежом, который был создан еще в 1848 г., но существовал всего лишь в трех столицах — Лондоне, Париже и Берлине, и то на «птичьих правах».
Теперь же все агенты вошли в штат Министерства финансов и были официально причислены к русским посольствам и дипмиссиям за рубежом, количество министерских агентств резко возросло, новые штаб-квартиры агентств были открыты в Вашингтоне, Брюсселе, Стамбуле, Иокогаме и других городах мира.
Что интересно, среди этих агентов были сплошь и рядом доверенные лица самого министра.
В частности, член правления Русско-Китайского банка Л.Ф. Давыдов, тесно связанный с владельцами берлинского банковского дома «Mendelsonh und Со» Робертом и Францем Мендельсонами, сидел в Берлине, один из владельцев русско-французского банковского дома «F. Rafalovich et Со» А.Г. Рафалович пребывал в Париже, а будущий глава крупнейшего Петербургского международного банка А.Ю. Ротштейн, связанный узами давнего сотрудничества с главой лондонского филиала банкирского дома «N.M. Rothschild & Sons» Натаном Ротшильдом, «ошивался» в Лондоне.
Основы своей экономической доктрины С.Ю. Витте впервые сформулировал в известной работе «Национальная экономия и Фридрих Лист» (1889), где он, несмотря на традиционную предубеждённость к западным экономическим моделям, свойственную всем славянофилам, взял на вооружение идеи этого известного немецкого экономиста.
Дело в том, что Ф. Лист, в отличие от многих представителей традиционной классической политэкономии, которая всегда носила острый привкус космополитизма, особое значение в формировании экономической системы страны придавал ее национальной специфике.
Суть экономической доктрины С.Ю. Витте, изложенной в этой работе, была предельно лаконична: «Создание своей собственной промышленности — это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной системы».
В сущности, в этих воззрениях не было ничего принципиально нового, и оба его предшественника на посту министра финансов — Н.Х. Бунге и И.А. Вышнеградский придерживались тех же принципов и взглядов, что и он. Однако, не обладая волевым характером С.Ю. Витте, они постоянно лавировали между «фритредерством» и «ограниченным протекционизмом», что абсолютно не устраивало нового главу финансового ведомства страны.
По информации ряда современных историков (А. Корелин, Л. Шепелев), уже в октябре 1893 г. командой С.Ю. Витте, в которую входили руководитель экономического департамента Государственного совета Д.М. Сольский и министр земледелия и государственных имуществ А.С. Ермолов, был подготовлен проект реорганизации ряда департаментов Министерства финансов, который далеко выходил за рамки этого частного вопроса и содержал долгосрочную программу экономических преобразований в стране.
Главными элементами этой программы стали:
• установление и жесткое соблюдение всех новых таможенных тарифов;
• заключение выгодных международных торговых договоров;
• установление и законодательное закрепление новых железнодорожных тарифов;
• пересмотр устаревшего законодательства в сфере предпринимательства и торговли и создание новой налоговой системы.
Главным направлением промышленной политики нового министра финансов стало существенное усиление протекционизма, для этого было принято новое тарифное законодательство.
Еще в 1891 г. по инициативе тогдашнего министра финансов И.А. Вышнеградского был установлен новый таможенный тариф на ввозимые из-за рубежа промышленные товары, размер которого составил 33% их оптовой стоимости.
Поскольку главным и традиционным поставщиком промышленной продукции на внутренний российский рынок была Германская империя, подобная мера вызвала резкое недовольство берлинского кабинета, который начал «таможенную войну» с Россией.
Благодаря поддержке императора С.Ю. Витте выстоял в нелегкой борьбе с «придворной камарильей», и в январе 1894 г. вынудил германское правительство Лео фон Каприви подписать с Россией выгодный торговый договор.
В 1895;1896 гг. аналогичные торговые соглашения были подписаны с Австро-Венгрией, Францией и другими европейскими державами.
По справедливому мнению ряда современных историков (Б. Ананьич, А. Корелин), система таких двухсторонних торговых соглашений превратила таможенные тарифы в важнейшее средство международных отношений, существенно усилив роль министра финансов в проведении внешней политики страны.
На редкость удачными оказались и фискальные результаты новой тарифной политики.
Если к моменту прихода С.Ю. Витте на пост министра финансов в 1892 г. таможенный доход составлял 140 млн рублей, то к моменту его отставки с этого поста в 1903 г. таможенный доход вырос до 240 млн рублей, что составляло 14% доходной части всего государственного бюджета страны.
Другим направлением промышленной политики С.Ю. Витте стала разработка и законодательное закрепление совершенно новых принципов государственной системы заказов.
В 1895;1896 гг. был принят целый пакет законодательных актов, согласно которому весь государственный заказ, который финансировался из средств государственного бюджета, должен был, невзирая на возможность его гораздо более выгодного размещения за рубежом, размещаться только внутри страны.
В 1893;1894 гг. правительство С.Ю. Витте начало постепенное введение государственной монополии на производство этилового спирта и продажу всей винно-водочной продукции в стране.
Первоначально эта монополия была введена только в Самарской, Оренбургской, Пермской и Уфимской губерниях империи.
После подведения первых положительных итогов этой «потребительской реформы» винная монополия стала вводиться во всех остальных регионах страны, и к июлю 1904 г. была распространена на всю территорию огромной Российской империи.
Одновременно с введением винной монополии были строго регламентированы место и время торговли всеми спиртными напитками, а контроль за соблюдением этих жестких правил был возложен на Главное управление неокладных сборов и продажи питей Министерства финансов Российской империи.
По мнению большинства историков (Б. Ананьич, А. Боханов, А. Корелин), введение винной монополии позволило существенно увеличить доходную часть государственного бюджета и получить огромные средства для развития национальной индустрии.
К 1901 г. государство получило в виде чистой прибыли более 660 млн рублей, а доля питейного дохода в общей структуре доходной части бюджета страны составила 28 %.
Серьезным подспорьем в деле становления отечественной промышленности стало проведение денежно-финансовой реформы, главной целью которой были ликвидация бюджетного дефицита, повышение доверия к российскому рублю на мировом валютном рынке, обуздание инфляции и укрепление национальной валюты внутри страны.
На начальном, подготовительном этапе денежной реформы, который был проведен в 1894;1896 гг., С.Ю. Витте, опираясь на свои связи и контакты с главой крупнейшего французского банковского синдиката Альфонсом Ротшильдом, осуществил серию конверсионных займов на парижской финансовой бирже в размере 2 млрд рублей, что позволило быстро и эффективно стабилизировать курс российского рубля, существенно снизить инфляционные процессы и ставки ссудного процента коммерческих банков внутри страны.
Затем, опираясь на внушительный золотой запас, объем которого за последние пять лет вырос с 370 до 645 млн рублей, С.Ю. Витте приступил к реализации второго этапа денежной реформы, основные положения которой давно были разработаны директором Департамента окладных сборов Министерства финансов, действительным статским советником Н.Н. Кутлером и видным профессором экономики Петербургского университета И.И. Кауфманом.
Значительная и влиятельная часть членов Государственного совета, которые еще в марте 1895 г. приступили к рассмотрению проекта денежной реформы, постоянно отвергали его утверждение, хотя главным лоббистом этого проекта выступал не сам С.Ю. Витте, а глава департамента финансов Госсовета Д.М. Сольский.
В этой ситуации неоценимую поддержку С.Ю. Витте и его команде оказал новый российский император Николай II, который, пользуясь своим законным правом, в августе 1897 г. издал именной указ о проведении золотовалютной реформы в стране.