Давай. Прикоснись к нему.
Кип
У Тэдди что-то на уме, я вижу это по тому, как она смотрит на меня. Маленькие, быстрые, украдкой бросаемые взгляды, когда она думает, что я не смотрю на нее, но я замечаю.
Она вся раскраснелась с тех пор, как мы приехали ко мне домой, клубок нервной энергии, причину которой я никак не могу понять.
Не то чтобы она не была здесь раньше.
Не то чтобы я не касался ее сисек или трахал её своим языком.
Я шлепаю пакет со льдом на свое распухшее колено, в то же время мой взгляд падает на ее грудь. Ее плоский живот. Она сидит рядом со мной на полу в гостиной, аккуратно поджав под себя ноги.
Именно в этот момент она двигается, распрямляясь и вытягиваясь, шевеля пальцами ног, когда вытягивает их перед собой. Ногти выкрашены в довольно яркий розовый цвет.
— Красивые пальчики.
Она снова шевелит ими.
— Спасибо.
Красивые пальчики. Классные сиськи. Красивая... вся.
Чертовски жаль, что было темно, когда я пробовал её прошлой ночью; я умираю от желания увидеть ее обнаженной, умираю от желания снова увидеть ее распростертой на моей кровати. Хочу услышать ее стон и почувствовать, как она хватает меня за волосы.
Мы осилили всю большую пиццу больше двух часов назад, и ни один из нас не смотрит фильм, который мы выбрали, какую-то комедию о каких-то старых парнях, которые играют в бла-бла-бла — хрень какая-то.
— Может, посмотрим что-нибудь еще? — предлагаю я, скучая.
— Нет. Уже довольно поздно.
Поздно?
Я переворачиваю телефон, чтобы проверить время: 12:29.
— Мне пора идти, — нерешительно говорит Тэдди, теребя подол своей простой серой футболки.
— Или... ты можешь остаться на ночь. — Я бросаю ей ленивую улыбку. — Сейчас здесь тепло.
Это значит, что ни один из нас не замерзнет, если разденется догола.
Она делает паузу.
— Все починил?
— Да. Все сделал сам, помнишь?
— Так удобно, — поддразнивает она. — По шкале от одного до десяти, насколько тебе больно?
Я обдумываю этот вопрос.
— Пять.
На самом деле пятнадцать, но я ей этого не говорю. Я не хочу, чтобы она была нежна со мной на случай, если она решит остаться, и попозже будет прикасаться ко мне.
— Только пять? — Сомнение написано на ее великолепном лице. — Почему я тебе не верю?
— Потому что я законченный врун. Кроме того, борода скрывает большую часть моего выражения лица, — я по-волчьи ухмыляюсь.
— И ты не думаешь, что мне следует уйти?
— Только если ты сама этого захочешь.
Я постукиваю по ее пальцам ног своим большим пальцем.
— А ты хочешь, чтобы я осталась?
О, черт, она собирается заставить меня сказать это. Почему девушки так поступают? Разве она не понимает этого, если я говорю, что она может остаться на ночь, то хочу, чтобы она осталась на ночь? Ей нужно, чтобы я объяснил ей это сейчас?
Тьфу. Черт возьми.
— Я хочу, чтобы ты осталась.
И я не хочу, чтобы ты спала в гостевой спальне. Я хочу, чтобы ты спала со мной. Подо мной. Надо мной. Рядом со мной.
— Ты хочешь меня обнимать?
Я хочу сделать больше, чем просто обнимать ее.
Я понимаю, что Тэдди девственница, но это не мешает мне хотеть ее.
Она удивительная компания. Она милая, красивая и умная. У нее доброе сердце и отличная задница, а кто может все это превзойти?
— Да.
— У меня нет пижамы.
Почти уверен, что мои ноздри раздуваются именно в этот момент. Тот факт, что ей не в чем спать, приводит меня в восторг.
— У меня тоже, — ухмыляюсь я
— Ты не устал?
Какое это имеет отношение ко сну?
— На самом деле, да.
Хотя сейчас я чертовски хочу, чтобы это было не так.
— И я тоже.
Я встаю и протягиваю ей руку, чтобы помочь подняться. Целую ее в макушку и... беру ее за руку.
Иисус.
Так по-домашнему.
Я позволяю ей первой подняться по лестнице, пристально глядя на ее упругую попку и покачивающиеся бедра.
Мы быстро чистим зубы; Тэдди умывается, пользуется туалетом.
Затем, когда мы стоим рядом с кроватью, и она полностью одета, это внезапно становится чертовски неловко, и единственное, что можно сделать, это помочь ей выбраться из этого. Потому что я джентльмен, и именно этим мы, бл*дь, и занимаемся.
Первой идет футболка.
Я тяну её вверх, позволяя упасть на пол.
— Это нормально?
— Да, — шепчет она.
Свет включен, так что я могу видеть каждый дюйм ее кожи. Ее высокая грудь в белом хлопчатобумажном лифчике, который она надела. Ничего кружевного, ничего слишком сексуального. Только Тэдди.
Лифчик остается, а она выбирается из черных леггинсов.
Опускает их вниз, по бедрам, затем выходит из них.
Практичные, белые хлопчатобумажные трусики.
Никаких стрингов. Ни кружевных шортиков. Никаких кокетливых тонга.
Мило.
Разумно.
Она разворачивается и запрыгивает в постель. Подползает к центру и зарывается под одеяло. Натягивает его прямо до подбородка, видны только плечи и бретельки лифчика.
От этого мне хочется нырнуть под одеяло и сделать с ней грязное, отвратительное дерьмо.
Я оставляю прикроватную лампу включенной.
Залезаю внутрь.
Лажусь на спину, закинув руки за голову, и смотрю в потолок.
— Спасибо, что пришла сегодня.
И осталась.
— Спасибо, что пригласил меня. Это было познавательно, это уж точно.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
— Тебе было весело?
— Да. Я познакомилась с Рене и Мирандой.
С кем?
— Кто это?
— Ну, подружки Брайана и Томаса.
— А, эти двое. Да, они вполне приличные люди. Я часто вижу их. Они приходят почти на каждую игру, даже на выездные.
— Неужели?
— Да.
— Ну, они были очень полезны, рассказывая мне правила — я не знала, как играют в эту игру.
— Было весело?
— Да. Правда, много крови, что мне показалось странным.
Я смеюсь.
— Вот это мне и нравится.
Тэдди закатывает глаза, поворачивается на бок лицом ко мне и подражает моей позе.
Теперь мы в нескольких дюймах друг от друга, и ее ложбинка просто прелесть, пухленькая и прямо перед моим гребаным лицом. Я хочу провести пальцем между ее грудей, но у меня не хватает смелости.
Вместо этого Тэдди удивляет меня, проводя пальцем между моими грудными мышцами. Проводит кончиком пальца вниз по моему плоскому животу по четкой дорожке моего счастливого следа.
Это заставляет мой член дернуться.
Я лениво улыбаюсь ей и позволяю прикоснуться ко мне.
Это убивает меня — лежать здесь, не дрогнув, просто наблюдая за ней.
— Ты... — робко начинает она. — Ты очень красивый.
— И ты тоже.
Тэдди прячет лицо, краснея до самой долины своих сисек.
— Вовсе нет.
— Да, это так. — Тогда я тянусь к ней, кладу руку на ее талию под одеялом. — Ты просто великолепна.
Я бы никогда не сказал этого кому-то, если бы не имел в виду это всерьез.
— Я не могу поверить, что лежу здесь без одежды. — Она нервно смеется. — Это так на меня не похоже.
— Серьезно?
— Да.
— Ты не хочешь снова одеться?
Еще один смешок.
— Нет.
Хорошо.
— Я хочу... — Тэдди прочищает горло. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Так я и делаю.
Мы притягиваемся друг к другу, наши губы мягко соприкасаются, и я осознаю тот факт, что мои гребаные усы частично мешают мне чувствовать ее рот.
Сегодня днем я снова подстриг свою бороду, но она все еще слишком длинная, и Тэдди не может погладить мою кожу на подбородке, щеках, шее.
Борода лишает меня чувствительных мест, на которых я когда-то любил ощущать посасывание и покусывание нежными губами.
Наши рты открываются и сливаются, языки соприкасаются — сначала осторожно, потом жадно, и моя эрекция незамедлительно растет в моих боксерах.
— Мы снова собираемся заняться петтингом? — усмехается она.
— А ты этого хочешь?
— Я не знаю, но не думаю, что готова заниматься с тобой сексом.
— Тебе вовсе не обязательно заниматься со мной сексом, я вовсе не поэтому хотел, чтобы ты осталась на ночь. Я просто хотел провести с тобой ночь. Это все.
Потому что, может быть, мне, наконец, надоело быть одному все это чертово время.
Может быть, пришло время впустить кого-то еще, в ком я не нуждался, пока не встретил Тэдди.
Забавно, как устроена Вселенная, не правда ли? Дерьмо падает на тебя, когда ты смотришь в небо, думая, что делать со своей жизнью, а иногда случается то, что тебе чертовски нужно, именно тогда, когда это нужно.
Тэдди — это то, что мне нужно.
— Я думаю, что хочу... — Ее голос прерывается. — Я даже не знаю, как это сказать. Это так неловко.
— Что? Ты можешь мне сказать.
— Я никогда раньше не делала минет.
Простите, и что мне на это сказать?
— Я весь во внимании.
Смех, вырывающийся из ее живота, заставляет бабочек танцевать в моем.
— Может, ты все-таки прекратишь? Я очень нервничаю. Я имею в виду, что хочу, но не знаю, как.
— Э-э... все знают, как это делается.
Ты кладешь его в рот — предпочтительно целиком — и сосешь.
Очевидно, я не говорю этого вслух, я не хочу, чтобы она думала, что я полный придурок, но насколько тяжело может быть отсосать у парня?
— Не думаю, что существует такая вещь, как плохой минет, если только ты не прикусишь его.
— Что?
— Не думаю, что существует такая вещь…
— Нет, я все прекрасно расслышала. Я просто не могу поверить, что ты это сказал. Ты когда-нибудь слышал о парне, которого... ну, знаешь... укусили?
— Нет, слава богу. — Иисус Христос. Я не хочу представлять себе, как чьи-то зубы кусают мой член, и не должен был этого говорить. От этого образа меня бросает в дрожь. — Никаких зубов.
— Но что, если он не подойдет должным образом, типа будет слишком большой, и я не смогу удержаться, чтобы не поскрести его зубами?
— Думаю, нам придется проверить, не так ли?
Это заставляет ее краснеть сильно и густо, и теперь я твердый и готовый, член пульсирует от предвкушения.
Я жду, когда она двинется первой, лежа неподвижно, не желая пугать ее.
Проходят секунды, прежде чем она решается пойти на это, откидывает одеяло, прикрывающее мою талию. Смотрит на мой стояк, предварительно изучая его, прежде чем перейти к действию.
Проводит кончиком пальца по резинке моих боксеров.
Тащит их вниз достаточно далеко, чтобы обнажить кончик моего члена. Проводит по нему большим пальцем, обводя маленькое отверстие наверху.
О господи, она собирается медленно убить меня.
— Я думаю, что это может быть моя любимая часть.
— Какая часть?
— Эта. — Подушечка ее указательного пальца касается кончика, размазывая появившуюся прозрачную жидкость. — Головка. Это... сексуально.
Угу.
— Иногда, когда я лежу ночью в постели, я смотрю маленькие порноклипы, понимаешь, что я имею в виду? — Тедди продолжает дразнить меня пальцем. — И однажды я видела, как одна парочка делала это, и он никак не помещался полностью.
О, боже мой.
— Я думаю, что хочу это сделать.
Да, черт возьми, мы точно сделаем это. Мы собираемся сыграть в маленькую игру «только кончик».
— Похоже, мне это нравится.
Да, черт возьми, это было бы здорово.
Тэдди смотрит мне в лицо, и я понимаю, что не произнес ни единого проклятого слова с тех пор, как она начала трогать мой член.
— Все нормально? Ты выглядишь…
— Да. — У меня перехватывает дыхание, когда она соединяет большой и указательный пальцы, обхватывая головку моего члена. Неторопливо двигает вверх-вниз.
— Я могла бы заниматься этим всю ночь, — лениво размышляет она.
Пожалуйста, не надо, я умру, если ты это сделаешь.
Волны удовольствия от этого необычного, крошечного движения, несомненно, медленно убьют меня.
Она спускает мои боксеры еще ниже, и я приподнимаю бедра, чтобы помочь стянуть их совсем. Затем она отшвыривает их и отправляет в полет, и черт с ними.
После этого Тэдди уже не разговаривает, а только издает какие-то звуки из глубины своего горла. Звучит как благодарность и удовольствие — те же самые, которые делаю я, потому что у меня не осталось никакого самоконтроля.
Обе мои руки вцепляются в подушку под моей головой, сжимая ее, пока Тэдди играет с моим членом и яйцами, и я так сильно хочу кончить прямо сейчас.
Это не займет у меня много времени, когда — если — она, наконец, возьмет меня в рот. Это будет самый короткий минет в мире, сделанный и законченный в течение нескольких минут, я, черт возьми, это знаю.
Мои бедра вздрагивают, когда она облизывает его, пробуя на вкус своим языком. Я выдыхаю сдерживаемое дыхание, мои легкие сжимаются все быстрее с каждой секундой.
Звучит так, как будто я никак не могу отдышаться.
Звучит так, как будто...
Я вот-вот буду умолять ее: «Соси его. Боже, пожалуйста, сунь его себе в рот. Пожалуйста».
Новичок в этой игре, но все еще женщина с хитростью, Тэдди поднимает бровь, на ее лице появляется выражение триумфа. Она знает, что я у неё под контролем, и ей это нравится.
— Ты хочешь, чтобы я его пососала?
— Да.
— Ты хочешь, чтобы я... сунула его себе в рот?
Она снова его облизывает.
Мой рот произносит слово «да», но на самом деле никаких звуков с моих губ не слетает.
Мои яйца пульсируют.
У меня горит грудь.
И когда она берет мой член и сует его между своих губ, все мое тело сжимается от удовольствия.
Господи, сколько же времени прошло с тех пор, как кто-то мне отсасывал, и я почти забыл, как это приятно. Как я наслаждался видом женской головы, опущенной у моего таза, и видом только ее макушки, когда она качается вверх и вниз.
Мои пальцы крепче сжимают подушку, так что я бы не дотянулся до волос Тэдди, не дергал их, как мне хочется — это может напугать ее до смерти, — или толкал ее голову вниз, чтобы пронзить ей рот.
Рот.
Рука.
Губы. Язык.
Все это работает вместе, и будь я проклят, если это не идеально.
***
— Кип?
— Хм? — Я прослеживаю ее пупок моим указательным пальцам круг за кругом. Тот самый пупок, который я лизал языком час назад, прежде чем раздвинуть ей ноги и пожирать ее.
Ммм, ммм, вкусно. Мое новое любимое блюдо.
— Есть кое-что, о чем я хотела бы тебя спросить. Не стесняйся сказать «нет».
— Это не совсем впечатляющая поддержка чего-то, не так ли?
— Прости. Я не умею просить людей об одолжении.
Одолжение.
Я напрягаюсь, ожидая, что она захочет того же, чего хотели все девушки до нее: Кип, детка, можно я возьму немного наличных? Кип, ты можешь достать нам билеты на концерт? Кип, мы можем поехать в Сент-Барт на весенние каникулы и остановиться в пляжном домике твоих родителей?
Мое «Что?» выходит коротко и резко, чем я планировал, но, черт побери, лучше бы она уже выплюнула эту просьбу, чтобы я мог сказать «нет», выпихнуть ее из моей постели и никогда больше не видеть.
— В следующие выходные будет ужин-банкет, и... я получаю грант, о котором тебе говорила, помнишь?
Затекшие мышцы моего тела немного расслабляются.
— И что?
— Я хотела спросить, не хочешь ли ты пойти со мной. — Тэдди прочищает горло. — Я купила два билета.
Она купила два билета.
Я поворачиваюсь всем телом, притягивая ее к себе. Облегчение затопило мое тело.
— Ты хочешь, чтобы я был твоим кавалером на банкете?
— Это сбор средств для инженерного отдела, но... я имею в виду, да — только если ты ничем не занят в субботу вечером.
В этот день у меня действительно есть матч, но он рано, и у меня будет достаточно времени, чтобы пойти с ней на банкет.
— В субботу вечером я свободен.
— Значит, ты можешь пойти?
— Я могу пойти.
На самом деле, мне бы очень этого хотелось.
***
Я: Так вот, у меня вроде как есть проблема.
Ронни: Я так и знала! Я знала, что у тебя маленький пенис — я всем говорила, а они никогда мне не верили, потому что ты такой высокий.
Я: Ты можешь хоть на секунду стать серьезной?
Ронни: Вот дерьмо, ты это серьезно? Ну и дерьмо. Ладно, давай. А что случилось?
Я: Помнишь Тэдди?
Ронни: Разумеется. Я даже выслеживала ее в социальных сетях. И кстати, не стоит благодарности за мои превосходные навыки выслеживания.
Я: За что??
Ронни: Я должна была убедиться, что она нормальная. Я также просмотрела ее судебные записи, просто на случай, если дела с вами двумя повернутся к лучшему.
Я: Ты просто невероятна.
Ронни: Ну так и что? Повернулось к лучшему или худшему?
Я: Она попросила меня кое о чем. Благотворительность.
Ронни: Благотворительность??? Тьфу, социальная альпинистка. Я, черт возьми, знала это!!!!! Беги. БЕГИ, КИПЛИНГ!
Я: Перестань, это не такая уж и большая выгода. Это для инженерного отдела, она получает грант.
Ронни: Ох. Ну, разве я не чувствую себя глупо **неловкий смех** Так в чем вопрос?
Я: Мой вопрос в том, что мне делать? Мне купить костюм или что? Это в кампусе, так что будет не формально, но я все равно думаю, что должен хорошо выглядеть, но у меня здесь нет ничего нарядного.
Ронни: У тебя хотя бы есть рубашка поло или что-то в этом роде?
Я: Да, думаю есть.
Ронни: Тогда вот тебе и ответ. Надень это, подстриги бороду, сделай что-нибудь с волосами, и тебе не придется ничего покупать.
Я: Ты думаешь, мне надо побриться?
Ронни: Э-э-э, я имею в виду... только если ты хочешь. Ты только что познакомился с этой девушкой, и тебе понадобилось два года, чтобы вырастить это чудовище. НО…
Я: Но?
Ронни: Это был бы огромный жест. Если она тебе нравится.
Я: Поэтому я должен побриться, надеть рубашку поло и не беспокоиться о костюме.
Ронни: Правильно.
Я: Хорошо. Я могу с этим справиться.
Ронни: Подожди, ты серьезно собираешься бриться??? Черт возьми.
Ронни: Тебе нравится эта девушка?????? Серьезно. Ни черта себе.
Я: Ты хоть что-нибудь слышала из того, что я сказал?
Ронни: Ты НИЧЕГО не сказал. Она была у тебя уже дважды, и ты тусовался с ней по пятницам, и ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЫМНЕ ДАЛ. Ты не бросаешь костей.
Я: Да, она мне чертовски нравится.
Ронни: Мама сейчас взбесится. Ты ведь это знаешь, правда?
Я: Мама ничего не узнает, ВЕРОНИКА.
Ронни: Хорошо... но когда придет время сказать ей, я получаю разрешение на утечку информации. Договорились?
Я: Договорились.
ГЛАВА 10
ТРЕТЬЯ СУББОТА
Она навела лоск, и мне захотелось трахнуть ее.
Тэдди
— И что это за платье такое? — Марайя прислонилась к двери в ванную, изучая мое отражение в зеркале, пока я накладываю еще один слой туши.
Макияж, с которым я попросила ее помочь мне час назад.
Она сказала, что была слишком занята, но вот она здесь, стоит в штанах для йоги, волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, явно не делая ничего продуктивного.
Она могла бы мне помочь.
— Сегодня вечером у меня будет банкет. Тот самый, где я получаю свой грант.
— Что-то насчет стипендии? — Я вижу, как ее глаза бегают вверх и вниз по моей спине. — Похоже, у тебя свидание.
Я делаю глубокий вдох, не зная, хочу ли рассказать ей о Кипе, и как она отреагирует. Она ничего не знает с той самой ночи, когда шепнула ему на ухо свое предложение.
Он все еще не сказал мне, что она сказала, но что еще это могло быть?
— Думаю немного и того, и другого?
— Ты идешь с кем-то?
Сейчас она заинтересована, изучает свои ногти так, как делает это, когда притворяется, что ей все равно. Притворяется незаинтересованной, когда ненасытно любопытна.
Это такой стервозный поступок.
Почему она не может быть счастлива за меня?
— Да. Я иду с одним человеком.
Намеренно опускаю детали, зная, что это сведет ее с ума, не знать, с кем я встречаюсь.
Одна ее рука опускается, удерживает запястье другой.
— Ну и что? Ты собираешься сказать мне, кто это, или как?
— Ты знаешь Кипа Кармайкла?
— Да.
— Я иду с ним. — Или он идет со мной. Без разницы.
— Сасквотч — это твоя пара?
— Да.
Если сарказм может перерасти в смех, то Марайя его сдерживает.
— Парень по имени Сасквотч ведет тебя на твой инженерный банкет. Очень мило, Тэдди. Способ повысить твои ожидания.
Палочка-аппликатор черной туши застывает у моих ресниц.
— И что это должно означать?
Никто не может сказать ничего плохого о Кипе, кроме нескольких парней, которые думают, что он мудак, поэтому я не знаю, почему у Марайи такое выражение отвращения на лице.
Или это что-то другое?
— Ты звучишь так... — Ревниво. Злобно. — Мелочно.
— Я вовсе не мелочная. Как будто мне не все равно, с кем ты встречаешься. Это всего лишь одна ночь; не похоже, что ты действительно встречаешься с этим парнем.
Я ничего не говорю, вместо этого продолжаю прихорашиваться, откупоривая тюбик лилового оттенка для губ.
— Если только… — Сейчас она стоит прямо, скрестив руки на груди, брови слегка приподняты. — Ты с ним встречаешься, Тэдди?
— Да, пожалуй, именно так я бы это и назвала. Я встречаюсь с ним.
— С каких это пор?
— С тех пор, как... — Отсчитываю назад несколько выходных дней, пытаясь понять хронологию событий. — Несколько недель.
— Несколько недель! Какого черта, почему ты ничего не сказала?
Я смеюсь, стараясь не размазать помаду.
— Почему я ничего не сказала? Ты это серьезно? Ты не заметила, что я не была дома последние три выходных? Я могла бы быть уже где-нибудь мертва, а ты даже не пишешь мне больше.
— Если бы я знала, что ты трахаешься с Кипом Кармайклом, то, наверное, волновалась бы еще больше.
Я в ужасе поворачиваюсь к ней лицом.
— И почему это?
— Потому что. Он достоин сожаления.
Достоин сожаления? Я снова смеюсь.
— Я не могу поверить, что ты это сказала. Ты что, ревнуешь?
— Не говори глупостей.
— Тогда почему ты так говоришь о моем парне?
— Так он теперь твой парень? — Смех Марайи выходит холодным. — Две секунды назад вы просто встречались.
— Кто ты? — шепчу я. — Я только и делала, что была хорошим другом. Весь этот год ты была, честно говоря, ужасна, Марайя, ты больше заботишься о вечеринках и парнях, чем обо мне.
— Это совсем не так.
— Разве?
— Нет.
— Лгунья. — Я благодарна за эти каблуки, когда стою в полный рост, благодарна за добавленные дюймы, так что мы с моей соседкой по комнате смотрим друг другу в глаза. — Тесса и Кэмерон всегда рады за меня. Они одолжили мне эту одежду. — Мои руки скользят вниз по телу, по ткани платья. — Они предложили прийти и помочь мне одеться. — А ты? Сказала, что ты занята и ничего не делаешь, только смотришь телевизор.
— У меня есть домашнее задание, — возражает она.
— Сегодня суббота. С каких пор ты этим занимаешься по выходным? — Мой ответ — никогда. — И сколько раз я все бросала ради тебя? Что бы помочь тебе. Чтобы сделать тебе макияж или одолжить машину, отвезти нас куда-нибудь, или дать тебе денег — денег, которых у меня нет — на какую-нибудь хрень, когда я разорена. Я всегда найду способ, Марайя. Всегда. Ты никогда не делаешь то же самое для меня. — Я делаю глубокий вдох. — Не знаю, что я такого сделала, что ты на меня обиделась, но мне надоело твое дерьмовое отношение.
Вот. Я это сказала.
— Ух ты, фермер Тэд, скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.
Я раздуваю ноздри от прозвища, которое так ненавижу; волосы встают дыбом. Она знает, что я ненавижу его и использовала специально.
— Я только что это сделала.
Мы пристально смотрим друг на друга в маленькой ванной нашей квартиры, но что-то в ее взгляде — то, как она смотрит на меня немного настороженно — заставляет меня остановиться.
Немного смягчает мою позу.
Я поднимаю голову в ожидании, потому что знаю, что она хочет что-то сказать.
— Для тебя все так просто, — говорит Марайя медленно, тихим голосом.
Это совсем не то, что я ожидаю от нее услышать.
— Ты что, с ума сошла? — выпаливаю я, чертовски уверенная, что мои глаза вылезают из орбит. — Ничто не дается мне легко. О чем ты вообще говоришь?
Ее глаза тоже расширяются.
— Ты что, шутишь? Почему у тебя все получается? Я все порчу, а ты всегда выходишь, пахнущая розами.
О чем, черт возьми, она говорит?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Марайя.
Как эта девушка может завидовать мне?
Моя мать работает на двух работах, и большую часть моей жизни мы жили над баром. У меня есть грант, а это значит, что в этом семестре мне не придется искать другую работу, но так было не всегда. Вот уже три года я хожу в школу и работаю, никогда не имея свободного времени. Мне приходится покупать всю свою одежду со скидкой или одалживать ее у друзей.
Я не сексуальная, не гламурная и не высокая, как она.
Ее родители все еще женаты; ее отец никогда не бросал ее маму. Средний класс, трудолюбивый и заботливый, Марайя никогда ни в чем не нуждалась.
Какого черта она мне завидует?
— Я провалилась, ясно? Мои оценки отстой, и я получила академический испытательный срок в конце прошлого года. Я думала, что улучшу их и никому не скажу, но этого не произошло. Я все еще ниже на два пункта.
Я далека от мысли указать на тот факт, что если бы она занималась больше учебой, чем вечеринками, то, возможно, не оказалась бы в таком затруднительном положении.
— Мои родители всегда думали, что жизнь с тобой поможет мне в учебе, но, очевидно, это не так. — Ее смех печален. — Возможно, мне придется переехать домой и поступить в местный колледж, если меня вообще примут. — Она тяжело вздыхает, теребя пальцами пучок своих волос. — У меня нет никакой личной жизни. Парни — придурки, и никто из них не отвечает на смс, когда они говорят, что собираются это сделать. И вот этот потрясающий, популярный парень бегает за тобой. Ты получила этот грант, так что можешь позволить себе хотя бы следующий год обучения, и…
— А какое это имеет отношение ко мне? — перебиваю я её, все еще не понимая. — Потому что это звучит так, будто ты винишь во всех своих проблемах меня, а я не имею к ним никакого отношения.
Я отказываюсь быть чьим-либо козлом отпущения.
Она игнорирует мой вопрос, продолжая вечеринку жалости, на которую пригласила меня.
— Я думала, что смогу справиться со случайным сексом, но это тоже не работает для меня. Я хочу... мне надоело чувствовать себя использованной.
— Тогда, может быть, тебе стоит перестать спать с новым парнем каждые выходные? — это выскальзывает прежде, чем я успеваю остановиться, и четыре глаза расширяются от удивления — ее и мои.
Ой.
— Откуда ты знаешь, что я спала с разными парнями каждые выходные?
— Не знаю?
— Дай угадаю, Кип тебе сказал.
Мое молчание говорит о многом.
— Как это мило с твоей стороны. Сплетни из Джок-Роу.
— Мы не сидим и не сплетничаем о тебе. Он только однажды упомянул об этом.
Лицо Марайи от щек до кончиков ушей окрашено в неприятный красный цвет.
— Все это началось еще до того, как я встретила Кипа, Марайя. Ты можешь ревновать или обвинять меня в том, что происходит, но мы обе знаем, что все это не имеет ко мне никакого отношения. — Мои руки уперты в бока, в конфронтации. — Если ты не проявишь ко мне должного уважения, я съеду в конце семестра, если тебя не отстранят первой.
Я проскальзываю мимо нее, довольная тем, что шокировала ее.
Впервые за все время нашей дружбы я одержала верх.
Кип будет так гордиться мной.
***
Я жду Кипа у своей квартиры; сегодня достаточно тепло, чтобы я не замерзла, стоя здесь — конечно, не так холодно, как было в его доме в ту ночь, когда погас котел. Это воспоминание вызывает улыбку на моих губах, и я прижимаю руку к нижней части живота.
Тьфу. Эти бабочки…
Мое сердце все еще бешено колотится после ссоры с Марайей; я не могу поверить, что мне потребовалось так много времени, чтобы противостоять ей. На самом деле, это было невероятно — гигантская тяжесть свалилась с моих плеч. Я, наконец, сказала то, что хотела сказать, спровоцированная тем фактом, что ей было все равно, что я ухожу, и она не предложила помочь мне подготовиться, хотя я провела бесчисленные часы, делая ей прическу и макияж в прошлом, как ее личный стилист.
Все, что ей нужно было сделать, — это предложить свою помощь.
Так легко. Столь просто.
Последние несколько недель действительно открыли мне глаза на то, каким другом она стала. Мне грустно осознавать, что мы настолько отдалились друг от друга, что я больше не доверяю ей, но в то же время радуюсь новым друзьям, которых завела в последнее время. У меня больше общего с Рене и Мирандой, двумя девушками, с которыми я только что познакомилась и от которых всю неделю получала звонки и сообщения, и они даже нашли для меня место сегодня на игре Кипа.
У меня с ними гораздо больше общего, чем с тем человеком, с которым я прожила последние три года.
Теперь я, наконец, это понимаю.
Мои каблуки стучат по тротуару, когда я нетерпеливо меняю позу в кожаных туфлях на каблуках, одолженные у Камерон. Как и короткое платье цвета морской волны, с белой отделкой и вышитыми белыми цветами вокруг декольте.
Я чувствую себя милой. Хорошенькой.
Пока я стою здесь и нетерпеливо жду Кипа, мне никак не удается успокоить свои нервы.
Это будет наше первое свидание.
В первый раз он увидит меня по-настоящему нарядной, на высоких каблуках и в изысканном платье.
Я играю с золотым обручем в ухе, поднимая глаза, когда высокий светловолосый парень начинает размеренную прогулку по тротуару к моему жилому комплексу, и мое сердце слегка колотится, когда его лицо появляется на свету.
Он такой красивый, что я опускаю голову, стесняясь смотреть прямо на него, боясь, что меня поймают на том, что я пялюсь на него, особенно когда жду кого-то другого.
Темные джинсы. Коричневые туфли, которые блестят в свете ламп. Светло-голубая рубашка поло под темной кожаной курткой.
Я отступаю в сторону, чтобы он мог пройти, откидываю назад волосы, чтобы занять руки, и более надежно прячу сумочку подмышкой.
А вот опять и эти чертовы бабочки.
Только…
Он не проходит мимо меня.
Он останавливается.
Наклонившись, кладет руки мне на плечи.
— О боже, какого черта ты делаешь? — Да, я понимаю, что кричу, но это то, что вы должны делать, когда на вас нападают на тротуаре перед вашим собственным проклятым домом. — Убери от меня свои руки!
— Тэдди, успокойся, — раздается голос горячего парня.
Но я не успокаиваюсь — я пихаю его локтем в живот.
— Уф. Расслабься, детка, — хрипит парень, слегка согнувшись в поясе. — Это я. Успокойся, это я.
Кто я?
— Я звоню в Службу безопасности кампуса. И... и у меня есть парень, ну ты знаешь, очень большой. Он огромный, и он надерет тебе задницу, когда придет сюда. Он будет здесь с минуты на минуту.
— Боже, ты такая милая, когда угрожаешь надрать мне задницу.
Этот голос.
Этот смех.
О.
Мой.
Бог.
— Кип?
Это красивое лицо исказилось от удивления. Но все равно невероятно красивое.
— А за кого ты меня приняла, черт возьми?
— За насильника.
— Я что, похож на насильника? — Я так увлечена его изучением, что не могу понять, саркастичен он или нет.
Он выглядит горячим. Очень. Как будто... для этого нет слов. Он чисто выбрит, и его волосы модно подстрижены, коротко по бокам и длиннее на макушке, зачесаны назад и уложены. Очень стильно и дорого.
Где тут вообще есть салоны, где можно так подстричься?
Кип крутится на каблуках своих начищенных до блеска кожаных туфель и проводит рукой по гладкому, свежевыбритому подбородку.
Там есть ямочка и ещё небольшая ямочка на щеке.
Милая мать всего святого.
— Ну, и что думаешь? — Он широко раскидывает руки, приглашая меня взглянуть на него еще раз.
— Я... я не знаю, что и думать.
— Что значит «не знаю»? — Бедный парень, кажется, искренне растерян, а я... я действительно в шоке.
— Зачем ты это сделал? — Я не могу удержаться от вопроса.
— И что это за вопрос? Я сделал это для тебя.
— Для меня? Почему?
— Давай-ка проясним, Тэдди. Мы едем в какое-то милое местечко, чтобы ты могла получить награду. Ты действительно хотела появиться с чуваком, которого называют Сасквотч, или ты хотела бы появиться с кем-то, кто выглядит респектабельно?
Респектабельный — это еще мягко сказано. Кип выглядит стильно, изысканно и не в моей лиге.
Я ненавижу себя за то, что чувствую себя так; это не его вина. Это моя неуверенность.
Шокировать меня подобным образом, конечно же, не помогло, особенно когда банкет начнется меньше чем через час.
Как я могу сидеть рядом с ним за обеденным столом и не пялиться на него? Я ничего не смогу с собой поделать; это будет все равно что пытаться игнорировать экзотическое животное, которое мурлычет рядом с тобой.
— Почему ты сделал это со мной сегодня вечером? — выпаливаю я, не в силах остановиться.
Кип выглядит ошеломленным.
— Сделал это с тобой? Я не понимаю, что такого сделал?
— Это. — Я дико жестикулирую. — Волосы. Борода.
— Побрился? Постригся? Для тебя? — Он смотрит на меня сверху вниз так, словно у меня выросло три головы.
— Прямо перед моим банкетом? Как же мне теперь сосредоточиться? — Я хватаю свою сумочку и вскидываю руки вверх, разочарованная, в основном собой и своей реакцией на ситуацию. — Я сейчас так взволнована, Кип, что даже не знаю, что с собой делать.
Он снова пытается обнять меня, положив свои большие красивые ладони на мои обнаженные плечи.
— Детка, это я. Просто... по-другому выгляжу.
О боже, он только что назвал меня деткой — чувственная и эмоциональная перегрузка.
— По-другому? Это совершенно по-другому. Боже, Кип. Я сейчас даже не могу смотреть тебе в глаза.
Они выглядят яснее, глубже и интенсивнее, чем когда-либо, сияя на меня сверху вниз. Озадаченные.
Обиженные.
Раздраженные.
— Тебе не кажется, что ты немного остро реагируешь? Большинство девушек были бы счастливы, если бы их... чувак побрился. Моя сестра сказала, что ты будешь в восторге.
Я на сто процентов остро реагирую, но знаю, что это не мешает моему рту говорить вещи, которые я не должна была говорить тоном, который не должен был слетать с моих губ.
— Я не запала на этого парня. Я запала на другого парня. Это уже слишком для меня. Прости, если я веду себя странно, но... ты должен дать мне немного поблажки. Ты устроил мне засаду.
— Я подстригся и побрился. — Мои доводы его не впечатлили, тон ровный. — Я не красил бороду в розовый цвет и не делал татуировку, черт возьми. — Кип глубоко вздыхает, засовывая руки в карманы куртки. — Ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой, Тэдди?
Я вдруг чувствую себя самой большой сукой на планете, заставляя его чувствовать себя полным дерьмом из-за того, как он выглядит. Он хорошо выглядит — это моя проблема? Что он выглядит слишком красивым? Что он слишком хорош собой?
Очевидно, мне нужна терапия, а не бойфренд.
Господи, Тэдди, возьми себя в руки.
— Я знаю, что веду себя неразумно, и мне... жаль. — Я стараюсь успокоить дыхание. — Мне очень жаль.
Его руки обнимают меня за талию, притягивая к себе.
— Не беспокойся об этом. Давай просто пойдем и хорошо проведем время сегодня вечером, да? — Кип пахнет божественно, его гладкая линия подбородка скользит по моей, утыкается носом в мою щеку, трется вверх и вниз. — Как приятно, правда? — бормочет его гипнотический голос.
Боже, это так. Это похоже на оргазм.
Я приподнимаюсь на цыпочки, закрываю глаза, когда лосьон после бритья, свежевыбритая кожа, и его теплое дыхание внезапно овладевает мной.
Но мне кажется, что я обнимаю незнакомца.
И я задаюсь вопросом, смогу ли пережить это прежде, чем все испорчу?
Кип
Тэдди ведет себя странно всю чертову ночь, и это начинает меня бесить.
У меня никогда раньше не было такой проблемы с девушками, никогда никто не держал меня на расстоянии вытянутой руки из-за того, как я выгляжу.
Я что, разве хреново выгляжу?
Если бы я был уродом, это было бы одно. Но это ведь не так.
Де