В начале XX в. в условиях обострения социальной ситуации, попыток перехода к конституционализму, нового подъема религиозно-нравственных исканий правовая и политическая мысль в Росси получила новое продолжение. Значительный вклад в ее развитие внесли П.А. Кропоткин, С.А. Котляревский, Г.Ф. Шершеневич, П.И. Новгородцев, Е.Н. Трубецкой, С.Н. Н.А. Бердяев, Б. А. Кистяковский и др.
1. Петр Алексеевич Кропоткин (1842–1921) – последний из плеяды всемирно известных русских пропагандистов анархизма – принадлежал к старинному княжескому роду. Человек выдающихся способностей: географ и геолог, биолог, автор монографических исследований в области истории и теории этики, анархизма, по истории Великой французской революции, автор около 200 статей для Британской энциклопедии, член Британской научной ассоциации, он пытался построить учение об анархии на комплексном использовании достижений науки, прежде всего об особой роли знания и творческой деятельности народных масс в процессе общественной эволюции.
Происхождение государства Кропоткин связывал с возникновением поземельной собственности и стремленим сохранить ее в руках одного класса, который вследствие этого стал господствующим (землевладельцы, жрецы, судьи, профессиональные воины). Все они были заинтересованы в такой структуре и настроены на захват власти. "Государство, в совокупности, есть общество взаимного страхования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты. Таково было происхождение государства, такова была его история, и таково его существо еще в наше время.»
Особая роль в истории власти отводилась носителям специализированных знаний. Объединенные в тайные союзы и возвышаясь над общим ментальным уровнем массы, они могли "оказывать огромное влияние и устанавливать обычаи, полезность которых еще не была осознана большинством." Владение секретными знаниями превращалось в могущественную силу в их руках, хранило в себе "зародыш власти", которая использовалась и для подчинения других. Воинская также способствовала становлению государственных властных учреждений.. Главная их особенность – это "правительственная централизация", или "пирамидальная организация". Историческая миссия государства на практике свелась к "поддержке эксплуатации и порабощения человека человеком".
Государственная организация властвования находится в тесной взаимосвязи с правосудием и правом. Суд и государство необходимы друг другу, являются взаимным "необходимым последствием". друг друга. Суд – это узаконенная месть, именуемая правосудием. Совершенствование государства делается ради того, чтобы "поддерживать права, приобретенные известными классами, и пользоваться трудом рабочих масс; чтобы расширить эти права и создать новые, которые ведут к новому закрепощению обездоленных граждан, по отношению к группе лиц, осыпанных милостями правительственной иерархии." Таким образом, государство выступает как форма приобщения к власти определенных социальных групп, как сверхбюрократизированное управление из центра или как форма присвоения "многих отправлений общественной жизни в руках немногих".
Кропоткин, обособляя право от закона, различает три разновидности первого, существующие вне зависимости от признания государства: естественные основы права (например, инстинкты); естественные права и права, основанные на обычае. Естественные права (он их называет "верховными правами личности и народа") обладают высшей ценностью". Естественное право на жизнь должно подразумевать признание обществом и государством права на необходимый минимум социальных благ, которое философ называл "правом всех на довольство". Позже это право в России (Вл. Соловьев, Новгородцев) получит название права на достойное существование. Законы, устанавливаемые государством, мешают развитию взаимной поддержки и равенства, порождают злоупотребления. Вот почему справедлива формула "много законов – много преступлений.
Центральным пунктом в комплексном восприятии и объяснении права стала генетическая близость права и нравственности. Для Кропоткина справедливость составляет основу права, центр тяжести, ("светило") его, "принцип и масштаб всех наших поступков", а несправедливость есть продукт закона, который хотя и вышел из справедливости, но уродуется плохими учреждениями и помоями политики.
К подобному правовосприятию Кропоткин стремился присовокупить воздействие иных факторов, так или иначе влияющих на правовые взаимосвязи и взаимоотношения. Он подчеркивал глубокую и многостороннюю обусловленность человеческого поведения и его правил всей предшествующей эволюцией жизни на планете, начиная с эволюции животного мира, а затем – человеческого общества. В этой эволюции сложились наиболее общие принципы человеческого поведения, определившие механизмы индивидуального и коллективного поведения, закрепленные затем в индивидуальном и общественном сознании и превращенные со временем в атрибуты человеческого существования.
Анализируя взаимозависимость между экономическими и политическими факторами эволюции государства, Кропоткин приходит к выводу, что государство есть своего рода социальная болезнь. Последняя – это еще и стадия эволюции, которая предшествует гибели цивилизации, – так было в истории Древнего мира и Востока. До своей гибели государство господствует над обществом – «налагает на него свою тяжелую руку», правительственная власть как бы нависает над обществом и все более отчуждается от него, погруженная в заботы о поддержании режима закрепощения обездоленных.
Федерацию Кропоткин считал олицетворением начала свободы в отличие от государства как олицетворения централизованной власти. Oн полагал, что через всю историю русской цивилизации проходят два течения (традиции) – императорская (римская) и федералистская (греческая), т.е. традиции власти и свободы. Федерализм воспринимался как некая закономерность, универсальная для природы и общества.
 | |||||
 | |||||
 |
В обществе наиболее приемлемыми являются федерации и конфедерации родов и племен древности; федерации вольных городов, деревень и общин в средние века; современные государственные федерации. Именно поэтому для России после 1917 г. он полагал предпочтительнее федерализм, что создаст реальное единство страны, а централизация приведет к "раздору и распылению", "только путем федерального договора и союза может установиться единение, без которого равнины России рискуют обратиться в яблоко раздора между ее воинственными соседями, настоящими и будущими».
Концепцию Кропоткина обычно именуют анархо-коммунизмом, акцентируя внимание на его завышенных оценках роли общинного начала в социальной эволюции. Однако с не меньшим основанием эту концепцию можно назвать и научным анархизмом, поскольку в лице Кропоткина мы имеем редкий пример сочетания таланта профессионального ученого и энциклопедически образованного человека с многолетними и настойчивыми усилиями прояснить различные аспекты современного анархического идеала.