— Зависит от грязи, — ответил жилистый воин. — Именно поэтому мы называем это время года «топким». Мудрые люди не станут путешествовать во время весенней распутицы.
— Мудрость для тех, у кого есть на неё время, — пробормотал Перрин, пальцами прикидывая расстояние на карте.
Моргейз подошла к Анноуре, чтобы снова наполнить её чашку. Оказалось, что подавать чай сложнее, чем она думала. Следует знать, чью чашку нужно наполнять, отставив в сторону, а чью — пока её держат в руках. Нужно точно знать, до какого уровня наполнять чашку, чтобы чай не пролился, и как наливать его без всплесков, не гремя фарфором. Она знала, когда следует остаться незаметной, а когда — напомнить о готовности наполнить чашки, если она кого-то пропустила, забыла или неверно оценила их потребности.
Она аккуратно подняла чашку Перрина, стоявшую на земле подле него. Он любил жестикулировать во время разговора, и поэтому, зазевайся она, мог выбить чашку из её руки. В общем, подавать чай было удивительным искусством, целым миром, который Моргейз-королева никогда не замечала.
Она наполнила чашку Перрина и вернула её на место. Перрин задавал и другие вопросы по карте — о соседних городках, о возможных источниках пополнения запасов. Несмотря на неопытность, как лидер он подавал большие надежды. Возможно, небольшой совет от Моргейз…
Она отбросила эту мысль. Перрин Айбара был мятежником. Двуречье являлось частью Андора, а он, подняв знамя с волчьей головой, провозгласил себя его лордом. По крайней мере, флаг Манетерен был снят. Его поднятие было ничем иным, как открытым объявлением войны.
Моргейз больше не ощетинивалась каждый раз, когда кто-то называл его лордом, но и нисколько не собиралась ему помогать. Не раньше, чем она решит, как вернуть его в лоно Андорской монархии.
|
|
«Кроме того, — неохотно признала Моргейз, — Фэйли достаточно проницательна, чтобы дать любой совет, который могла бы дать и я ».
На самом деле, Фэйли была идеальным дополнением Перрина. Там, где он был прямолинейным и неудержимым, словно кавалерийская атака, она была проницательной и коварной, как набег конных лучников. Их союз, а также связь Фэйли с салдэйским троном — вот что действительно беспокоило Моргейз. Да, он убрал флаг Манетерен, но прежде он приказывал снять и знамя с волчьей головой. Зачастую запрет был самым верным способом получить обратный результат.
Чашка Аллиандре была наполовину пуста. Моргейз подошла, чтобы снова её наполнить. Как все дворянки, Аллиандре не любила, чтобы чашка пустовала. Женщина взглянула на Моргейз, и в её глазах появился слабый проблеск неловкости. Аллиандре так и не определилась, какими должны быть отношения между ними. Забавно, учитывая то, что в плену Аллиандре вела себя довольно спесиво. Та часть Моргейз, что когда-то была королевой, хотела взять Аллиандре и как следует растолковать ей, как отстаивать своё знатное положение.
Ей придётся учиться самостоятельно. Моргейз уже не та, кем была раньше. И не уверена в том, кем же она стала, но она научится исполнять обязанности горничной. Это становилось её страстным увлечением. Способом доказать себе, что она сильная, и способна приносить пользу.
Её в какой-то степени пугало собственное беспокойство на этот счет.
— Лорд Перрин, — сказала Аллиандре, как только Моргейз отошла. — Это правда, что после того, как разыщете Гилла и его обоз, вы планируете отправить моих людей обратно в Джеханнах?
|
|
Моргейз прошла мимо Масури. Айз Седай предпочитала, чтобы её чашку наполняли, только когда она слегка постучит по ней ногтем.
— Да, — ответил Перрин. — Все мы знаем, что вы не по своей воле решили к нам присоединиться. Если бы мы не взяли вас с собой, вас бы никогда не захватили Шайдо. Масима мёртв. Настало время позволить вам вернуться к управлению страной.
— При всём уважении, милорд, — заметила Аллиандре. — Зачем же вы вербуете моих соотечественников, если не набираете армию на будущее?
— Я не вербую, — ответил Перрин. — Если я их не прогоняю, это не значит, что я и дальше намереваюсь увеличивать эту армию.
— Но, милорд, — сказала Аллиандре. — Несомненно, было бы мудро сохранить уже имеющиеся силы.
— В её словах есть смысл, Перрин, — спокойно добавила Берелейн. — Достаточно лишь посмотреть на небо, чтобы понять — Последняя Битва неизбежна. Зачем отправлять армию Гэалдана обратно? Я уверена, что Лорду Дракону понадобится каждый солдат от каждой присягнувшей ему страны.
— Он может послать за ними, когда угодно по собственному усмотрению, — упрямо ответил Перрин.
— Милорд, — сказала Аллиандре. — Я присягала не ему. Я присягнула вам. Если Гэалдан направится на Тармон Гай'дон, то под вашим знаменем.
Перрин вскочил, заставив часть собравшихся в шатре вздрогнуть от неожиданности. Он уходит? Перрин молча прошёл к открытой стороне шатра и высунул голову наружу.
— Вил, подойди сюда, — позвал он.
|
|
Плетение Единой Силы защищало от подслушивания снаружи. Моргейз видела закреплённые охраняющие шатёр плетения Масури. Их сложность казалась насмешкой над её собственным крохотным талантом.
Масури постучала по краю чашки, и Моргейз поспешила снова её наполнить. Нервничая, женщина любила прихлёбывать чай.
Перрин вернулся в сопровождении красивого юноши, несущего матерчатый свёрток.
— Разверни его, — приказал Перрин.
Молодой человек казался обеспокоенным, но выполнил приказ. На полотнище был нанесён символ Перрина — волчья голова.
— Не я создал это знамя, — сказал Перрин. — Я никогда его не хотел и поднял его, лишь следуя чужому совету. Что ж, причины, по которым это было сделано, уже в прошлом. Я приказывал убрать эту вещь, но это срабатывало ненадолго. — Он посмотрел на Вила. — Вил, я хочу, чтобы до каждого в лагере донесли мои слова. Я отдаю прямой приказ. Я хочу, чтобы эти проклятые знамёна сожгли все до единого. Понял?
Вил побледнел.
— Но…
— Выполняй, — сказал Перрин. — Аллиандре, вы присягнёте Ранду, как только мы его найдём. Вы не пойдёте под моим знаменем, потому что у меня его не будет. Я кузнец, и на этом закончим. Я слишком долго терпел эту нелепость.
— Перрин? — с удивлённым видом переспросила Фэйли. — Разве это разумно?
Глупец. Он должен был предварительно хотя бы обсудить это со своей женой. Но мужчины есть мужчины. Они лелеют собственные секреты и планы.
— Не знаю, разумно это или нет, но делаю, — садясь, ответил он. — Действуй, Вил. Я хочу, чтобы до вечера эти знамёна сожгли. И не уклоняться, понятно?
Вил застыл, затем, так ничего и не ответив, развернулся и вышел из палатки. Парень выглядел так, будто его предали. Странно, но Моргейз обнаружила, что отчасти разделяет его чувства. Глупости. Это то, чего она хотела — то, что Перрин должен был сделать. И всё же у людей были основания бояться. Это небо, всё то, что происходило в мире… Да, в подобные времена, пожалуй, можно оправдать того, кто принимает командование на себя.
— Ты болван, Перрин Айбара, — произнесла Масури. Она всегда вела себя резко.
— Сынок, — обратился к Перрину Тэм, — парни многое вложили в это знамя.
— Слишком многое, — ответил Перрин.
— Возможно. Но хорошо, когда есть на что равняться. Когда ты снял один флаг, это сильно по ним ударило. Сейчас будет хуже.
— Так нужно, — ответил Перрин. — Двуреченцы слишком к нему привязались, начали поговаривать о том, что останутся со мной вместо того, чтобы вернуться к своим семьям. Тэм, когда врата снова заработают, ты заберёшь двуреченцев и уйдёшь. — Он посмотрел на Берелейн. — Полагаю, от тебя и твоих людей я избавиться не смогу. Вы вернётесь со мной к Ранду.
— Я не знала, — сухо сказала Берелейн, — что тебе необходимо от нас «избавиться». Кажется, для спасения своей жены, ты не спешил отказываться от помощи моей Крылатой Гвардии.
Перрин глубоко вздохнул.
— Я признателен вам за помощь, всем вам. Мы сделали доброе дело в Малдене, и не только для Фэйли и Аллиандре. Так было нужно. Но чтоб я сгорел, это уже в прошлом. Если вы желаете и дальше следовать за Рандом, я уверен, что он вас примет. Но мои Аша'маны обессилены, и возложенное на меня задание выполнено. Внутри меня будто сидят крюки, тянущие обратно к Ранду. Прежде, чем я смогу отправиться к нему, мне нужно закончить со всеми вами.
— Муж, — резко сказала Фэйли. — Могу ли я предложить, чтоб мы начали с тех, кто хочет уйти?
— Да, — добавила Аравайн. Бывшая гай'шайн сидела возле дальней стенки шатра, оставаясь неприметной; тем не менее, её роль в руководстве лагерем сильно возросла. Она являлась негласным управляющим Перрина. — Некоторые из беженцев будут счастливы вернуться домой.
— Если возможно, я бы предпочёл отправить всех, — сказал Перрин. — Грейди?
Аша'ман пожал плечами:
— Врата, которые я создал для разведчиков, меня не слишком утомили. Думаю, что смогу сделать и побольше размером. Я всё ещё чувствую небольшую слабость, но болезнь уже почти прошла. Однако Неалду нужно больше времени.
— Милорд, — Балвер тихонько кашлянул. — Я подготовил кое-какие интересные подсчёты. Перемещение через переходные врата имеющегося у вас количества людей займёт часы, а, возможно, и дни. Это будет не так быстро, как когда мы добирались до Малдена.
— Это будет трудно, милорд, — заметил Грейди. — Не думаю, что смогу так долго удерживать врата открытыми. Особенно, если вы захотите — просто на всякий случай — чтобы я сохранил силы для боя.
Перрин устроился поудобнее, снова погрузившись в изучение карты. Чашка Берелейн была пустой, и Моргейз поспешила её наполнить.
— Тогда ладно, — сказал Перрин. — Мы начнём с отправки маленьких групп беженцев. С тех, кто хочет уйти.
— И ещё, — добавила Фэйли. — Возможно, пора отправить посланцев связаться с Лордом Драконом. Возможно, он согласится прислать больше Аша'манов.
Перрин кивнул:
— Да.
— По последним имеющимся у нас сведениям, — сказала Сеонид, — он был в Кайриэне. Больше всего беженцев оттуда, так что можно начать с отправки домой некоторых из них вместе с посланниками к Лорду Дракону.
— Его там нет, — ответил Перрин.
— Откуда ты знаешь? — Эдарра поставила свою чашку. Моргейз прокралась вдоль стенки шатра и взяла её, чтобы наполнить. Старшая из Хранительниц Мудрости и, возможно, насколько об этом можно было судить, главная среди них, Эдарра выглядела поразительно молодо для названного ею возраста. Собственных крошечных способностей Моргейз в Единой Силе было достаточно, чтобы почувствовать, что эта женщина сильна. Вероятно, сильнее всех присутствующих.
— Я… — Перрин, казалось, заколебался. Был ли у него источник информации, который он держал в тайне? — У Ранда есть привычка оказываться не там, где его ждут. Сомневаюсь, что он остался в Кайриэне. Но Сеонид права — это лучшее место для начала поисков.
— Милорд, — сказал Балвер. — Меня беспокоит то, с чем мы можем, гм, столкнуться, если не будем осторожны. Потоки беженцев, неожиданно возвращающихся через переходные врата? Мы были какое-то время отрезаны от мира. Возможно, помимо посыльных к Лорду Дракону мы можем послать разведчиков для сбора информации?
Перрин кивнул:
— Одобряю.
Балвер расслабился с довольным видом, хотя обычно этот человек очень хорошо скрывал свои эмоции. Почему он так сильно хотел послать кого-то в Кайриэн?
— Я согласен, — сказал Грейди, — Меня беспокоит перемещение такого количества людей. Даже когда Неалду станет лучше, держать врата достаточно долго, чтобы прошли все, будет утомительно.
— Перрин Айбара, — подала голос Эдарра. — Похоже, есть способ решить эту проблему.
— Какой?
— Эти ученицы кое о чём сообщили. Круг — так это называется? Если мы соединимся вместе, Аша'маны и некоторые из нас, тогда, вероятно, мы сможем придать им силы для создания Врат побольше.
Перрин поскрёб бороду.
— Грейди?
— Я никогда прежде не соединялся в круг, милорд. Но если мы сможем это выяснить… что ж, чем больше врата, тем больше людей удастся переправить, и всё выйдет быстрее. Это бы очень помогло.
— Хорошо, — ответил Перрин, поворачиваясь к Хранительницам Мудрости. — Во что мне обойдётся эта попытка?
— Ты слишком долго общался с Айз Седай, Перрин Айбара, — фыркнув, ответила Эдарра. — Не за всё надо платить. Это принесёт пользу всем. Я собиралась это предложить уже некоторое время назад.
Перрин нахмурился.
— Как давно вы узнали, что это может сработать?
— Достаточно давно.
— Чтоб тебе сгореть, женщина, почему тогда ты не сказала мне об этом раньше?
— Кажется, большую часть времени ты едва ли желал быть вождём, — холодно сказала Эдарра. — Уважение надо зарабатывать, а не требовать, Перрин Айбара.
У Моргейз перехватило дыхание от такого дерзкого замечания. Большинство лордов разорались бы, услышав подобный тон. Перрин застыл, но потом кивнул, как будто ожидал подобного ответа.
— Когда я впервые об этом подумала, твои Аша'маны были больны, — продолжила Эдарра. — Раньше это не сработало бы. Сейчас подходящее время поднять этот вопрос. Так я и сделала.
«Сначала она оскорбляет Айз Седай, — подумала Моргейз, — а затем ведет себя как одна из них ». И всё же, благодаря пленению в Малдене Моргейз понемногу начала понимать Айил. Все утверждали, что Айил были непостижимы, но она мало доверяла подобным разговорам. Айил были такими же людьми, как и остальные. У них были странные обычаи и культурные особенности — но у кого их не было? Королева обязана понимать народ своего королевства, и всех его потенциальных врагов.
— Отлично, — сказал Перрин. — Грейди, начинай работать с ними, но сильно не переутомляйся. Выясни, сможете ли вы сформировать круг.
— Да, милорд, — ответил Грейди. Аша'ман всегда казался несколько отстранённым. — Было бы здорово привлечь к этому и Неалда. У него кружится голова, когда он встаёт, но у него чешутся руки начать работать с Силой. Для него это может оказаться хорошим шансом попрактиковаться.
— Хорошо, — произнёс Перрин.
— Мы не закончили разговор о разведчиках, которых посылаем в Кайриэн, — сказала Сеонид. — Я бы хотела присоединиться.
Перрин почесал бородатый подбородок.
— Пожалуй. Возьми своих Стражей, двух Дев и Пэла Айдара. Если получится, постарайтесь не привлекать лишнего внимания.
— И ещё пойдет Камейле Нолайзен, — сказала Фэйли. Разумеется, она добавила к группе своих из Ча Фэйли.
Балвер прочистил горло.
— Милорд. Нам очень нужна бумага и перья для письма, не говоря уж о других важных материалах.
Перрин нахмурился:
— Это, разумеется, может подождать.
— Нет, — медленно произнесла Фэйли. — Нет, муж, думаю это хорошее предложение. Мы должны кого-то послать, чтобы пополнить запасы. Балвер, не могли бы вы отправиться и раздобыть всё необходимое лично?
— Как пожелает миледи, — ответил секретарь. — Я горю желанием посетить школу, открытую Драконом в Кайриэне. У них найдётся всё необходимое.
— Полагаю, в таком случае вы можете пойти, — сказал Перрин. — Но больше никого. Свет! Если соберётся ещё кто-нибудь — с тем же успехом мы могли бы отправить целую растреклятую армию.
Балвер удовлетворённо кивнул. Было ясно, что теперь он шпионит для Перрина. Расскажет ли он Айбаре, кто она на самом деле? Или он уже это сделал? По поведению Перина не было понятно, знает ли он.
Она собрала ещё несколько чашек; встреча подходила к концу. Кто бы сомневался, что Балвер предложит Айбаре шпионить для него; ей следовало подойти к этому невзрачному человеку раньше и узнать, какой будет цена за его молчание. Подобные ошибки могут стоить трона.
Она замерла с протянутой к чашке рукой. «Ты больше не королева. Перестань думать, как одна из них! »
Несколько недель после своего негласного отречения она надеялась найти способ вернуться в Андор, чтобы помогать Илэйн. Однако чем больше она об этом думала, тем яснее понимала, что должна держаться в стороне. Все в Андоре должны считать Моргейз мёртвой. Каждая королева обязана идти своим путём, и, вернись Моргейз, Илэйн приняли бы за марионетку собственной матери. Кроме того, перед своим исчезновением Моргейз приобрела множество врагов. Зачем она всё это натворила? Её воспоминания о тех временах были туманны, но её возвращение только разбередит старые раны.
Она продолжила собирать чашки. Возможно, ей следовало совершить благородный поступок и убить себя. Если враги трона узнают, кто она, они могут использовать её против Илэйн так же, как сделали бы Белоплащники. Но пока она не являлась угрозой. Кроме того, она была уверена, что Илэйн не рискнёт безопасностью Андора даже ради спасения собственной матери.
Перрин попрощался с посетителями и отдал основные распоряжения на вечер. Моргейз опустилась на колени и тряпкой вытерла грязь с упавшей на землю чашки. Найол сказал ей, что Гейбрил мёртв, а Кэймлин в руках ал'Тора. Это заставило бы Илэйн вернуться, не так ли? Стала ли она королевой? Поддержали ли её Дома, или же выступили против неё из-за того, что натворила Моргейз?
Разведчики могли принести новости, которых жаждала Моргейз. Ей придётся найти причину присутствовать на каждом совещании с их отчётами, возможно, предложив подавать чай. Чем лучше она исполняла свою работу горничной Фэйли, тем ближе она становилась к главным событиям.
Как только Хранительницы Мудрости вышли из палатки, Моргейз заметила кое-кого снаружи. Талланвор — преисполненный чувства долга, как всегда. Высокий и широкоплечий мужчина с мечом у пояса был явно чем-то обеспокоен.
Начиная с Малдена, он практически беспрерывно следовал за нею, и хотя из принципа она жаловалась, но на самом деле была не против. После двух месяцев разлуки он пытался воспользоваться любой возможностью, чтобы побыть вместе. Глядя в эти красивые молодые глаза, она и думать не могла о самоубийстве, даже ради Андора. Из-за этого она чувствовала себя дурой. Разве мало неприятностей доставило ей собственное сердце?
И всё же Малден изменил её. Она сильно скучала по Талланвору. А потом он пришел за ней, хотя и не обязан был рисковать ради неё жизнью. Он был предан ей больше, чем Андору. И по какой-то причине это было именно тем, что ей требовалось. Она пошла ему навстречу, неся блюдца и балансируя восемью чашками на сгибе руки.
— Майгдин, — позвал Перрин, когда она вышла из палатки. Она помедлила, обернувшись. Все, кроме Перрина и его жены, ушли.
— Вернись, пожалуйста, — сказал Перрин. — И ты, Талланвор, тоже можешь войти. Я вижу, что ты там прячешься. Честно. Никто не собирается напасть и выкрасть её прямо из палатки, полной Хранительниц Мудрости и Айз Седай!
Моргейз подняла бровь. Насколько она заметила, Перрин и сам в последнее время почти так же следовал за Фэйли.
Войдя, Талланвор одарил Моргейз улыбкой. Он взял несколько чашек с её руки, и они оба предстали перед Перрином. Талланвор чинно поклонился, что вызвало у неё вспышку раздражения. Он оставался солдатом Гвардии Королевы — насколько она знала, единственным верным ей гвардейцем. Он не должен кланяться этому деревенскому выскочке.
— Когда вы только присоединились к нам, мне дали совет, — угрюмо сказал Перрин. — Что ж, я думаю, наступило время к нему прислушаться. В последнее время вы двое ведёте себя, словно подростки из разных деревень, которые грезят друг о друге в последний час Дня Солнца. Давно пора вас поженить. Мы можем попросить об этом Аллиандре, или это могу сделать я. У вас есть какие-то обычаи, которые вы соблюдаете?
Моргейз моргнула от удивления. Будь проклята Лини за то, что вложила эту идею в голову Перрина! Моргейз почувствовала внезапный приступ паники, однако Талланвор взглянул на неё вопросительно.
— Пойдите и переоденьтесь во что-то получше, если желаете, — сказал Перрин. — Соберите всех, кого бы вы хотели в свидетели, и возвращайтесь через час. И покончим с этой глупостью.
Она почувствовала, как от гнева её лицо бросило в жар. Глупость? Да как он посмел! Да ещё подобным тоном! Отсылая её, словно ребенка, будто её чувства — её любовь — чем-то его раздражали?
Он сворачивал карту, но Фэйли положила ладонь ему на руку, заставив обратить внимание на то, что его приказ остался не выполненным.
— Ну? — переспросил Перрин.
— Нет, — ответила Моргейз. Ее взгляд задержался на Перрине, она не хотела видеть неминуемое разочарование и неприятие на лице Талланвора.
— Что? — спросил Перрин.
— Нет, Перрин Айбара, — ответила Моргейз. — Я не вернусь сюда через час, чтобы выйти замуж.
— Но…
— Если вы хотите, чтобы был подан чай, или в палатке был наведён порядок, или упакованы вещи, тогда позовите меня. Если желаете, чтобы ваша одежда была выстирана, я подчинюсь. Но я служанка, Перрин Айбара, а не ваша вещь. Я верна Королеве Андора. У вас нет никаких прав отдавать мне подобный приказ.
— Я…
— Да ведь сама королева не потребовала бы такого! Принуждать двух человек пожениться, потому что вы устали от того, как они смотрят друг на друга? Словно двух гончих, которых вы намереваетесь повязать, а потом продать щенков?
— Я не имел в виду ничего подобного.
— Но, тем не менее, вы это сказали. Кроме того, как вы можете быть уверены в намерениях юноши? Вы разговаривали с ним, спрашивали его, беседовали с ним, как и подобает лорду в подобном случае?
— Но, Майгдин, — сказал Перрин. — Он действительно к тебе не равнодушен. Ты бы видела, как он себя вёл, когда ты была в плену. Свет, женщина, это же очевидно!
— В вопросах любви нет ничего очевидного. — Вытянувшись во весь рост, она почти снова почувствовала себя королевой. — Если я решу выйти за кого-нибудь замуж, я приму это решение самостоятельно. Для человека, который утверждает, что ему не нравится командовать, вы, очевидно, слишком любите отдавать приказы. Как вы можете быть столь уверены в том, что мне нужна любовь этого юноши? Вам известно, что чувствует моё сердце?
Талланвор напряжённо замер в стороне. Затем чинно поклонился Перрину и вышел из шатра. Какой он чувствительный. Что ж, пусть знает, что она не даст собой помыкать. Больше не даст. Сначала Гейбрил, потом Валда, а теперь Перрин Айбара? Талланвор был бы сам не рад, если бы заполучил в жёны женщину, которой приказали выйти за него замуж.
Моргейз оценивающе посмотрела на покрасневшего Перрина. Она смягчила свой тон.
— Вы ещё слишком неопытны в подобных вопросах, потому я дам вам совет. Есть вещи, в которых лорд должен принимать участие, но есть такие, которых он никогда недолжен касаться. Со временем вы поймёте разницу, а пока, будьте добры, воздержитесь от подобных требований, по крайней мере, пока не посоветуетесь со своей супругой.
После этого она присела в реверансе с чашками в руках и ушла. Ей не следовало с ним разговаривать в подобном тоне. Что ж, и он не должен был отдавать подобный приказ! Кажется, несмотря ни на что, в ней ещё сохранилась некая искра. Она не чувствовала себя такой сильной и уверенной с тех пор, как… да, с тех пор как в Кэймлине появился Гейбрил! Но ей ещё придется разыскать Талланвора, чтобы успокоить его уязвленную гордость.
Она оставила чашки у ближайшей мойки, а затем отправилась через лагерь на поиски Талланвора. Вокруг слуги и рабочие были заняты своими обязанностями. Многие из бывших гай'шайн не перестали вести себя так, словно находились среди Шайдо, — они кланялись и расшаркивались при первом брошенном на них взгляде. Кайриэнцы вели себя хуже всех — они дольше остальных провели в плену, а Айил учили очень хорошо.
Конечно, тут присутствовали и несколько настоящих гай'шайн. Какой странный обычай. Из того, что сумела понять Моргейз, некоторые гай'шайн были захвачены Шайдо, а потом освобождены в Малдене. Они оставались в белом, и это значило, что теперь они вели себя как рабы по отношению к собственным родственникам и друзьям.
Всех можно понять. Но, признала она, возможно, на Айил уйдет больше времени, чем на других. Взять, например, группу Дев, бегущих через лагерь. Зачем им понадобилось отпихивать всех со своего пути? Не было…
Моргейз замерла в нерешительности. Эти Девы направлялись прямо к палатке Перрина. Похоже, у них были новости.
Любопытство взяло верх, и Моргейз последовала за ними. Девы оставили двух часовых у входа в шатёр, но страж от подслушивания был снят. Ощутив укол стыда за то, что она оставила Талланвора наедине с его болью, Моргейз обогнула палатку, делая вид, будто она занята чем угодно, только не подслушиванием.
— Белоплащники, Перрин Айбара, — сообщил изнутри решительный голос Сулин. — На дороге прямо перед нами стоит огромное войско.
Глава 7
ЛЕГЧЕ ПЕРЫШКА
Ночной воздух казался спокойнее, хотя гром напоминал Лану, что далеко не всё в порядке. За недели путешествия с Буленом тучи над ними, казалось, становились все темнее.
После скачки на юг они повернули на восток. Сейчас они были где-то рядом с кандорско-салдэйской границей, на Равнине Копий. Вокруг возвышались выветренные крутые холмы, неприступные, как крепостные стены.
Возможно, они не заметили границу. На дорогах в такой глухомани часто не было пограничных столбов, а горам безразлично, какая страна предъявляет на них претензии.
— Мастер Андра, — окликнул его Булен из-за спины. Лан купил ему верховую лошадь — кобылу грязно-белого цвета. Но его спутник всё так же вел за собой свою вьючную лошадь — Разведчика.
Булен поравнялся с ним. Лан настаивал, чтобы его называли Андрой. Один попутчик — уже хуже некуда. Останься он неузнанным, и никто не стал бы набиваться ему в попутчики. Он должен быть благодарен Булену за непреднамеренное предупреждение о поступке Найнив. Без сомнения, Лан у него за это в долгу.
Впрочем, Булен очень любил поговорить.
— Мастер Андра, — продолжил Булен. — Мы ведь повернём на юг на Перекрестке Берндта, не так ли? Я знаю в той стороне один постоялый двор, где подают отменных перепелов. Мы могли бы свернуть еще восточнее на дорогу к Южному Меттлеру. Этот путь гораздо легче. У моего кузена — того, что со стороны матери — по той дороге есть ферма, мастер Андра, и мы могли бы…
— Нет, мы поедем этой дорогой, — отрезал Лан.
— Но путь через Южный Меттлер гораздо удобней!
— А посему гораздо многолюднее, Булен.
Булен вздохнул, но замолчал. Хадори хорошо смотрелось на его голове, и он удивительно ловко обращался с мечом. Таких талантливых учеников Лан давно не встречал.
Стемнело. В горах ночь наступала очень рано. Здесь было холоднее, чем рядом с Запустением. К сожалению, эти земли были довольно густо заселены. Действительно, примерно через час после перекрестка они подъехали к постоялому двору, в окнах которого все еще горел свет.
Булен с тоской посмотрел на дом, но Лан проехал мимо. Он заставлял их двигаться преимущественно ночью. Лучше оставаться незамеченными.
Перед постоялым двором, покуривая в темноте трубки, сидели трое мужчин. В воздухе на фоне окон постоялого двора вился едкий дым. Лан не обратил на сидящих особого внимания, пока они разом не перестали курить. Потом они отвязали лошадей от изгороди возле постоялого двора.
«Прекрасно », — подумал Лан. Разбойники, высматривающие на ночной дороге усталых путников. Ну, трое большой опасности не представляют. Они рысью следовали за Ланом. Такие не нападут, пока не отъедут подальше от постоялого двора. Лан протянул руку, чтобы ослабить меч в ножнах.
— Милорд, — с чувством произнес Булен, оглядываясь. — Двое из тех мужчин носят хадори!
Лан повернулся, его плащ хлопал на ветру за спиной. Трое мужчин приблизились, но не остановились. Они разделились и объехали их с Буленом.
Лан смотрел, как они проезжают мимо.
— Андер? — позвал он. — Что ты задумал?
Один из троих — худой, опасный на вид мужчина — оглянулся через плечо. Его длинные волосы были убраны назад с помощью хадори. Прошло много лет с тех пор, как Лан в последний раз видел Андера. Было похоже, что он, в конце концов, избавился от своей кандорской формы. На нём был кожаный охотничий костюм, а сверху накинут длинный черный плащ.
— А, Лан, — ответил Андер, и все трое натянули поводья, осаживая коней. — Я тебя и не заметил.
— Уверен, так и есть, — ровно ответил Лан. — И ты тут, Назар. Ты ведь снял свое хадори ещё мальчишкой. А теперь надел?
— Я волен поступать, как захочу, — заявил Назар. Он постарел, волосы побелели. Ему, должно быть, уже минуло семьдесят, но он был при мече — тот был прикреплён у седла.
Третий мужчина, Раким, не был малкири. У него были раскосые глаза салдэйца, и в ответ на слова Лана он смущённо пожал плечами.
Лан коснулся рукой лба и закрыл глаза. Троица ускакала вперёд.
Что за нелепую игру они ведут? «Неважно », — подумал Лан, открывая глаза.
Булен раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но Лан остановил его свирепым взглядом. Он свернул с дороги на юг, срезая путь по небольшой старой тропе.
Вскоре он услышал позади приглушенный цокот копыт. Повернувшись, Лан увидел всех троих, по-прежнему скачущих следом. Стиснув зубы, Лан остановил Мандарба.
— Я не поднимаю Золотого Журавля!
— А кто сказал, что ты поднял? — возразил Назар. Они снова объехали его и ускакали дальше.
Лан пришпорил Мандарба и догнал их.
— Тогда перестаньте следовать за мной!
— Когда я проверял в последний раз, мы были впереди тебя, — заметил Андер.