Мэт терпеть не мог пить и играть там, где одной рукой нужно держаться за кошелёк. Но он решил сегодня выиграть круглую сумму, а тут как раз играли в кости и раздавался звон денег, поэтому он чувствовал себя почти как дома. Кружева на рукавах привлекали внимание. Зачем он вообще их носит? Как только вернётся в лагерь, прикажет Лопину их спороть. Ну, может, не все, а только часть.
В дальнем конце зала Мэт заметил трёх игроков: двух мужчин и женщину с красивыми глазами и золотистыми волосами, одетую в бриджи. Последнее Мэт отметил исключительно ради Тома. К тому же, у неё была полная грудь, а с недавних пор Мэту больше нравились девушки с менее пышными формами.
Через пару минут Мэт уже присоединился к игре и немного успокоился. Он не спускал глаз со своего кошелька, несмотря на то, что тот лежал на полу прямо перед ним. Через некоторое время рядом с кошельком выросла кучка монет, в основном серебряных.
— Не слыхали, что случилось на Кузнечном Лугу? — поинтересовался один из игроков у своего приятеля, пока Мэт тряс стаканчик с игральными костями. — Просто жуть. — Говоривший был высоким парнем с узким лицом, которое, казалось, пару раз прищемили дверью. Он отзывался на кличку Догоняла. Мэт решил, это оттого, что при виде его физиономии женщины разбегались, куда глаза глядят, и ему оставалось только их догонять.
— А что случилось? — спросила Клэр, та самая златовласая девица. Мэт одарил её улыбкой. Ему редко приходилось играть в кости с женщинами, поскольку большинство из них находило эту игру неприличной. Хотя никогда не жаловались, если мужчина покупал им что-нибудь симпатичное со своего выигрыша. В любом случае, играть в кости с женщинами было нечестно, раз одной улыбкой он мог заставить их сердца трепетать, а колени подгибаться. Но больше Мэт так девушкам не улыбался. К тому же, она всё равно не отвечала на все его улыбки.
|
|
— Джодри, — ответил Догоняла, когда Мэт готовился бросить кости. — Этим утром его нашли мертвым. Горло начисто вырвано. А в теле ни кровинки, словно в дырявом мехе из-под вина.
Мэт был так ошарашен, что бросил кости не глядя.
— Что? — переспросил он. — Повтори, что ты сказал?
— Да так, — ответил Догоняла, глядя на Мэта. — Просто один наш общий знакомый. Он задолжал мне пару крон.
— Ни кровинки в теле, — напомнил Мэт. — Ты уверен? Ты сам видел труп?
— А что? — поморщившись, спросил Догоняла. — Проклятый пепел, парень! Что с тобой?
— Я…
— Догоняла, — вмешалась Клэр. — Ты только посмотри на это.
Узколицый посмотрел вниз, Мэт следом. Брошенные им кости, все три разом, стояли, балансируя на углах. Свет! Бывало, что подброшенные им монеты вставали на ребро, но такого с ним еще не случалось.
Тут же, совершенно неожиданно, в его голове вновь загрохотали игральные кости. Он едва не подскочил до потолка. «Кровь и проклятый пепел! » Этот шум в голове никогда не предвещал ничего хорошего. И прекращался только, если что-то изменялось. И это что-то обычно не сулило ничего хорошего бедному Мэтриму Коутону.
— Я ещё ни разу … — начал было Догоняла.
— Назовём это проигрышем, — оборвал его Мэт, бросая на кон несколько монет и сгребая остатки выигранных денег.
— А что тебе известно про Джодри? — спросила Клэр. Она потянулась к своему поясу. Её взгляд был красноречив — Мэт готов был поставить золотой против медяка на то, что у неё там спрятан нож.
|
|
— Ничего, — ответил Мэт. «Ничего и в то же время слишком много ». — Прошу прощения.
Он поспешил к выходу, отметив на ходу, что один из охранявших дверь плечистых бугаёв переговаривается с хозяином Бернхердом, тыча при этом в какую-то бумажку. И хотя Мэт не мог разглядеть, что на ней, нетрудно было догадаться: там его собственная физиономия.
Пробормотав проклятие, он выскользнул на улицу. И там, свернув в первый же замеченный переулок, бросился бежать.
За ним охотятся Отрёкшиеся, у каждого головореза в кармане есть его портрет, а теперь ко всему добавился ещё и обескровленный труп. Последнее может значить только одно: в Кэймлине объявился голам. Казалось невероятным, что он появится здесь так быстро. Правда, однажды эта тварь на глазах у Мэта просочилась в дыру едва ли в две ладони шириной. И, судя по всему, для этой штуки просто не существует ничего невозможного.
«Кровь и проклятый пепел! » — выругался он, втягивая голову в плечи. Нужно забрать Тома и вернуться за город в лагерь Отряда. Мэт устремился в темноту по влажной от дождя улице. Камни мостовой отражали струящийся сверху свет масляных фонарей. Согласно приказу Илэйн, Королевский Бульвар даже ночью был ярко освещен.
Он отправил ей весточку, но так и не дождался ответа. И где же благодарность? Если прикинуть, он дважды спасал ей жизнь. И одного раза должно быть достаточно, чтобы встретить его с распростертыми объятьями и расцеловать, а его даже в щёчку не чмокнули. Не то, чтобы ему сильно хотелось, уж во всяком случае, не от королевы. От них лучше держаться подальше.
|
|
«Ты женат на проклятой высокородной шончанке, — подумал он про себя. — На дочери самой Императрицы ». Теперь уж тебе никак не избежать королевского общества! По крайней мере, Туон красивая. И отлично играет в камни. И сообразительная, так что с ней есть о чём поболтать, даже если в большинстве случаев она невероятно упряма…
Нет. Не подходящее время думать о Туон.
В любом случае, Илэйн ему так и не ответила. Стоило быть настойчивее. И дело не только в Алудре с её драконами. Проклятый голам появился в городе.
Сунув руки в карманы, Мэт вышел на широкую, людную улицу. В спешке он забыл свою трость в «Дыхании Мертвеца». Оставалось только досадовать на себя. Предполагалось, что оговоренные Верин тридцать дней он будет отдыхать днём, играть в кости в хороших гостиницах ночью и подолгу отсыпаться утром. А вышло вот что.
У него был собственный счёт к голаму. Мало невинных жертв, павших от рук этой твари, пока она разнюхивала в Эбу Дар, но Мэт не забыл Налессина и пять Красноруких тоже убитых ею. Проклятый пепел, за одно это стоит привлечь голама к ответу. А ещё он забрал жизнь Тайлин.
Мэт вытащил руку из кармана и прикоснулся к медальону в виде лисьей головы, как всегда, висящему у него на груди. Он устал бегать от этого чудовища. Под аккомпанемент грохочущих игральных костей, в его голове начал зреть план. Мэт пытался отогнать встававший перед глазами образ королевы, связанной его собственными руками. Её нашли с оторванной головой. Должно быть, там всё было залито кровью. Для голама свежая кровь была источником жизни.
Поёжившись, Мэт снова сунул руки в карманы, и направился в сторону городских ворот. Несмотря на темноту, он мог различить следы недавнего сражения: наконечник стрелы, впившийся в дверной косяк здания слева, тёмные подпалины на стене караульной, отметина на доске под окнами. Тут умер человек. Возможно, он стрелял из арбалета и вывалился из окна, истекая кровью.
Осада была снята и новая королева — правильная королева — заняла трон. Надо же, здесь была битва, и он её пропустил. Эта мысль немного улучшила его настроение. Вокруг Львиного Трона разразилась целая война, но ни одна участвовавшая в ней стрела, лезвие или копьё не целили в сердце Мэта Коутона.
Он свернул направо и пошёл вдоль внутренней стороны городской стены. Рядом с городскими воротами всегда было полно постоялых дворов. Не самых лучших, но, как правило, самых прибыльных.
Свет, лившийся из окон и дверей, раскрасил дорогу золотыми пятнами. Тёмные силуэты толпились практически во всех переулках, за исключением тех, где нанятая владельцами гостиниц охрана отгоняла бедняков. Атмосфера в Кэймлине накалялась. Неиссякаемый поток беженцев, недавняя война и… куча других причин. Истории о ходящих мертвецах, портящихся продуктах и о побелённых стенах, которые в мгновение ока становились закопчёнными.
Гостиница, выбранная Томом для представления, оказалась зданием с острой крышей, кирпичным фасадом и вывеской, на которой было изображено два яблока, от одного из которых остался лишь огрызок. Он был ослепительно белым, а целое яблоко — ярко красным, в цвета андорского флага. «Два яблока» были одним из самых приятных заведений в этой части города.
Мэт слышал доносящуюся изнутри музыку. Войдя, он увидел Тома, сидящего на небольшом помосте в глубине общего зала. Менестрель был облачен в свой лоскутный плащ и играл на флейте. Его глаза были прикрыты, по обе стороны от инструмента свисали длинные белые усы. Том играл привязчивую мелодию «Свадьба Цинни Вейд». Мэт знал её так же под названием «Всегда ставь на верную лошадь» и никак не мог привыкнуть, что менестрель исполняет её в столь медленной манере.
На полу перед Томом уже набралась небольшая кучка монет. На этом постоялом дворе ему разрешили играть за чаевые. Мэт остался у входа и, опёршись спиной о косяк, стал слушать. В общем зале царило гробовое молчание, хотя здесь набилось столько народу, что только из присутствующих здесь мужчин можно было набрать полроты солдат. Все взгляды были устремлены на Тома.
Мэт уже достаточно попутешествовал по свету, пройдя большую часть пути на своих двоих. Он рисковал шкурой в дюжине разных городов и бывал на разных постоялых дворах там и сям. Он слышал разных менестрелей, певцов и бардов. Но, по сравнению с Томом, все они казались детишками, стучащими палками по глиняным горшкам.
Флейта очень простой инструмент. Большинство дворян предпочитают ей арфу. В Эбу Дар один приятель поведал Мэту, что арфа более «возвышенная». Мэт подумал, что, доведись ему услышать игру Тома, тот открыл бы рот и выпучил глаза. Менестрель будто изливал через флейту свою душу. Мягкие трели, печальные ноты и весьма смелые длинные паузы. Какая грустная мелодия. О ком же Том горевал?
Толпа наблюдала, затаив дыхание. Кэймлин был одним из величайших городов мира, и всё же такое разнообразие казалось невероятным: несдержанные иллианцы сидели рядом с дружелюбными доманийцами, хитрыми кайриэнцами, решительными тайренцами и горсткой порубежников. Всем им Кэймлин казался одним из немногих мест, где можно почувствовать себя в безопасности и от Шончан, и от Дракона. И здесь была еда.
Том закончил мелодию и, не открывая глаз, принялся за следующую. Мэт вздохнул, ненавидя себя за то, что вынужден прервать его выступление. К сожалению, пора было возвращаться в лагерь. Они должны обсудить появление голама, и ещё Мэту нужно отыскать способ добраться до Илэйн. Может быть, Том согласится пойти поговорить с ней вместо него.
Мэт кивнул хозяйке постоялого двора, статной темноволосой женщине по имени Бромас. Она кивнула в ответ, сверкнув кольцами серёг. На его вкус она была несколько старовата, но, с другой стороны, Тайлин была примерно того же возраста. Он будет иметь её в виду. Для одного из своих людей, конечно. Возможно, для Ванина.
Мэт пробрался к сцене и принялся собирать монеты. Он даст Тому закончить и…
Что-то дёрнуло руку Мэта, и внезапно его рукав оказался пришпиленным к помосту. Из ткани торчал нож. Тонкое металлическое лезвие слегка дрожало. Мэт взглянул вверх на как ни в чём не бывало играющего Тома. Правда, перед тем как метнуть нож, менестрель приоткрыл один глаз.
Том вернул руку на флейту и продолжил играть. Его губы дрогнули в усмешке. Ворча под нос, Мэт высвободил рукав. Придётся подождать, пока Том закончит мелодию, которая, надо заметить, была не такой скорбной, как предыдущая. Стоило только долговязому менестрелю опустить флейту, зал взорвался аплодисментами.
Мэт же одарил его хмурым взглядом.
— Чтоб тебе сгореть, Том! Это был один из моих любимых кафтанов!
— Скажи спасибо, что я не целился в руку, — заметил Том, протирая флейту и кивая в ответ на приветствия и аплодисменты посетителей. Они просили продолжения, но Том с сожалением покачал головой, убирая инструмент в футляр.
— Я почти жалею, что ты не выбрал этот вариант, — ответил Мэт, подцепляя манжет и просовывая в дырку палец. — Кровь не так заметна на чёрном, а вот зашитую прореху не спрячешь. Если твой плащ состоит из одних заплат, это вовсе не значит, что я собираюсь следовать твоему примеру.
— А ещё утверждаешь, что ты не лорд, — парировал Том, наклоняясь собрать свой заработок.
— Да не лорд я! — воскликнул Мэт. — Что бы там ни говорила Туон, чтоб тебе сгореть. Никакой я не проклятый дворянин.
— Да? А ты когда-нибудь видел фермера, жалующегося, что на его кафтане будут видны стежки?
— Не обязательно быть лордом, чтобы одеваться со вкусом, — проворчал Мэт.
Хлопнув его по спине, Том рассмеялся и соскочил с помоста.
— Извини, Мэт. Я действовал инстинктивно и даже не сообразил, что это ты, пока не увидел лицо обладателя загребущих рук. Но к тому моменту с моих пальцев уже слетел нож.
Мэт вздохнул.
— Том, — мрачно начал он — в городе объявился один наш старый приятель. Тот, который любит оставлять за собой трупы с начисто выдранным горлом.
Том встревожено кивнул:
— Во время перерыва я слышал об этом от одного из стражников. А мы торчим здесь, пока ты решаешь…
— Я не стану вскрывать письмо, — перебил его Мэт. — Верин могла оставить в нём указание идти до самого Фалме на руках, и, проклятье, я буду вынужден это исполнить! Знаю, ты не любишь сидеть без дела, но письмо может задержать нас ещё дольше.
Том неохотно кивнул.
— Давай-ка вернёмся в лагерь, — предложил Мэт.
* * *
Лагерь Отряда располагался в лиге от Кэймлина. Том с Мэтом обычно добирались на своих двоих — пешие привлекают меньше внимания. Да и сам Мэт не потащит лошадей в город, пока не найдет надёжную конюшню. За хороших лошадей сейчас давали баснословные деньги. Он надеялся, что всё изменится, стоит им убраться подальше от Шончан. Но Илэйн скупала для армии каждую приличную лошадь, попадающуюся на глаза, а также большую часть не слишком хороших. Кроме всего прочего, лошади пропадали и по другой причине. Мясо есть мясо, а люди, даже в Кэймлине, находились на грани голода. От всего этого Мэт покрывался мурашками, но с истиной не поспоришь.
Всю обратную дорогу они с Томом обсуждали голама. Толком ничего не придумав, они решили, что необходимо предупредить остальных, а также что Мэту не стоит спать две ночи подряд в одной и той же палатке.
Оказавшись на вершине холма, Мэт оглянулся. Весь Кэймлин был ярко освещён огнями фонарей и факелов. Отсветы создавали над городом похожий на туман ореол. Великолепные шпили и башни были залиты светом. К нему явилось воспоминание из другой жизни: он помнил этот город и его штурм задолго до того, как Андор стал самостоятельным государством. Кэймлин всегда был крепким орешком. И Мэт не завидовал дворянам, которые пытались отбить город у Илэйн.
Том встал у него за спиной.
— Кажется, будто прошла целая вечность с тех пор, как мы покинули его в прошлый раз, не так ли?
— Да, чтоб мне сгореть, — отозвался Мэт. — И зачем только мы погнались за этими бестолковыми девицами? В следующий раз пусть спасают себя сами.
Том внимательно посмотрел на него:
— А чем, по-твоему, мы займёмся, когда полезем в Башню Генджей?
— Тут другое. Не можем же мы оставить её там с ними. Эти змеи и лисицы…
— Да я не жалуюсь, Мэт, — сказал Том. — Просто размышляю.
Похоже, в последнее время Том размышлял слишком много, тоскуя и без конца теребя потертое письмо Морейн. Это было всего лишь письмо.
— Ладно, — сказал Мэт, двигаясь дальше. — Ты вроде бы собирался рассказать мне, как попасть к королеве?
Том нагнал его на тёмной дороге.
— Я вовсе не удивлён, Мэт, что она не ответила на твоё письмо. Скорее всего, у неё полно дел. Ходят слухи, что в Порубежье вторглись большие силы троллоков, а Андор всё ещё раздроблен из-за войны Наследования. И Илэйн…
— Том, а хороших новостей у тебя нет? — спросил Мэт. — Ну, хотя бы парочка. Я бы не возражал.
— Если б только «Благословление Королевы» не было закрыто. Гилл всегда мог поделиться чем-нибудь интересным.
— Так что насчёт хороших новостей? — напомнил Мэт.
— Ну, ладно. Башня Генджей именно там, где говорил Домон. Мне это подтвердили три разных капитана. Она находится сразу за равниной в нескольких сотнях миль к северо-западу от Беломостья.
Почесав подбородок, Мэт кивнул. Ему казалось, что он может припомнить эту башню. Странное серебристое строение вдалеке. А ещё путешествие на корабле, волны, бьющие о борт судна, и заметный иллианский акцент Байла Домона…
Образы были очень смутные. В воспоминаниях о тех днях пробелов больше, чем в оправданиях Джори Конгара. Байл Домон мог бы рассказать им, где найти башню, но Мэту хотелось удостовериться. От того, как Домон кланялся и расшаркивался перед Лильвин, у Мэта начиналась чесотка. К тому же ни один из них не выказывал к Мэту особой симпатии, даже несмотря на то, что тот спас их шкуры. Ему, конечно, и даром не нужна никакая симпатия от Лильвин. Целоваться с этой женщиной — всё равно что целоваться с каменным дубом.
— Как думаешь, описания Домона будет достаточно, чтобы кто-нибудь смог открыть туда переходные врата? — спросил Мэт.
— Понятия не имею, — ответил Том. — И если подумать, это второстепенная проблема. Для начала скажи, где нам взять того, кто способен создать переходные врата? Верин-то исчезла.
— Я что-нибудь придумаю.
— Если у тебя не получится, на дорогу до нужного места уйдут недели, — напомнил Том. — А мне не хочется…
— Я найду нам врата, — твёрдо ответил Мэт. — Может быть, Верин вернётся и освободит меня от треклятого обещания.
— Уж лучше держаться от неё подальше, — заметил Том. — Я ей не доверяю. Что-то с ней не так.
— Она — Айз Седай, — ответил Мэт. — С ними со всеми что-то не так. Они будто игральные кости, на которые не нанесены очки. Хотя уж если говорить об Айз Седай, то Верин мне почти нравится. А я, как ты знаешь, хорошо разбираюсь в людях.
Том удивлённо вскинул бровь. Мэт нахмурился в ответ.
— Как бы там ни было, — продолжил Том, — пожалуй, стоит приставить к тебе охрану на время визитов в город.
— Никакая охрана не остановит голама.
— Его-то не остановит, а как насчёт тех громил, что набросились на тебя три дня назад по дороге в лагерь?
Мэта передёрнуло.
— По крайней мере, эти ребята были обычными, честными ворами. Они просто хотели отобрать мой кошелёк, это даже мило и вполне нормально. Ни у одного из них не оказалось при себе моего портрета. И не похоже, чтобы они были извращены прикосновением Тёмного, слетая с катушек после заката или что-то ещё в этом роде.
— И всё же, — сказал Том.
У Мэта иссякли аргументы. Чтоб ему сгореть, похоже, придётся таскать за собой солдат. В любом случае, не больше горстки Красноруких.
Впереди показался лагерь. Норри, один из клерков Илэйн, дал Отряду разрешение разместиться в окрестностях Кэймлина. Согласно договору город могли посещать не больше сотни солдат в заранее установленный день, а также лагерь должен был отстоять не меньше чем на лигу от городских стен и находиться в стороне от деревень и фермерских полей.
Сам факт разговора с этим клерком означал, что Илэйн знает о прибытии Мэта. Должна знать. Но она не прислала ни весточки, ни знака благодарности за то, что Мэт спас её шкуру.
На повороте фонарь Тома высветил отдыхавшую на обочине группу Красноруких. Сержант отделения Гуфрин поднялся отдать честь. Это был крепкий, широкоплечий малый. Не семи пядей во лбу, но довольно наблюдательный.
— Лорд Мэт! — поприветствовал он.
— Что нового, Гуфрин? — спросил Мэт.
Сержант нахмурился.
— Ну, — начал он, — думаю, кое-что вас заинтересует.
Свет! Парень излагает медленнее надравшегося шончанина.
— Сегодня, пока вас не было, в лагерь вернулись Айз Седай, милорд.
— Все три? — уточнил Мэт.
— Да, милорд.
Мэт вздохнул. Если у него ещё оставалась надежда на нормальное завершение этого дня, то теперь она испарились. А он-то размечтался, что они задержатся в городе ещё на несколько дней.
Они с Томом пошли дальше, свернув с дороги на тропинку, бежавшую через поле, заросшее нож-травой и чёрной жгучей крапивой. Сорные растения шуршали под ногами, и фонарь Тома освещал бурые стебли. С одной стороны, приятно снова вернуться в Андор. В окружении кожелистов и горькосмолов казалось, что он снова дома. Тем не менее, вернувшись, найти всё настолько увядшим было удручающе.
Что же делать с Илэйн? Женщины — вечный источник проблем. Айз Седай — и того хуже. А уж королевы — вообще сплошной кошмар. Илэйн же, проклятье — всё вместе взятое. Как же ему добиться разрешения использовать её литейные мастерские? Одной из причин, по которой он принял предложение Верин, было желание поскорее попасть в Андор и начать работу над драконами Алудры!
Перед ними раскинулся лагерь Отряда, разбитый на череде холмов, самый крупный из которых находился в центре. Части, которыми руководил Мэт, благополучно соединились с отрядом Истина и другими, ранее направленными в Андор. Отряд снова и окончательно собрался в полном составе. Горели походные костры. В эти дни проблем с сухими дровами не было. В воздухе витал дым. До ушей Мэта доносились разговоры и выкрики. Было не слишком поздно, а Мэт не вводил комендантский час. Даже если ему не суждено расслабиться, то почему должны страдать его люди. Другого шанса перед Последней Битвой может и не представиться.
«Троллоки уже в Порубежье, — думал Мэт. — Нам очень нужны эти драконы. И поскорее ».
Мэт ответил на приветствия нескольких часовых и распрощался с Томом, собираясь найти ночлег. Утро вечера мудренее. По пути он отмечал для себя, какие изменения стоит сделать в лагере. При таком расположении склонов, атакующая лёгкая кавалерия может промчаться галопом по образованному ими коридору. Только очень смелый военачальник воспользовался бы подобной тактикой, но именно так поступил он сам во время битвы в Марсинской долине в древней Кореманде. Точнее, не сам Мэт, а некто, чьи воспоминания он хранил.
Всё больше и больше он воспринимал эти воспоминания как свои собственные. Он их не просил, что бы ни утверждали треклятые лисы, но заплатил сполна, и шрам вокруг шеи был тому свидетельством. А пригодились эти воспоминания уже не раз.
Наконец, он добрался до своей палатки, собираясь захватить смену белья, перед тем как подыскать новое место для ночлега. И тут его окликнул женский голос:
— Мэтрим Коутон!
«Проклятый пепел ». Он почти успел. С неохотой Мэт обернулся.
Одетая в красное платье Теслин Барадон не была красавицей, хотя с такими костлявыми пальцами, узкими плечами и худым лицом она, вероятно, легко могла претвориться растущей берестянкой. За время, прошедшее после её освобождения из плена, затравленное выражение, присущее дамани, практически исчезло из её глаз. Теперь она могла состязаться в гляделки даже со столбом.
— Мэтрим Коутон, — повторила она, подходя ближе. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Что ж, похоже, именно это ты уже и делаешь, — ответил Мэт, убирая руку от полога палатки. Невзирая на здравый смысл, он испытывал к Теслин некоторую симпатию, но не собирался приглашать её внутрь. Это всё равно что пустить лису в курятник, как бы хорошо он к этой лисе ни относился.
— Ну, так я продолжу, — отозвалась женщина. — Ты слышал новости из Белой Башни?
— Новости? — переспросил Мэт. — Нет. Никаких новостей. Одни слухи… уж этого я наслушался вдоволь. Некоторые говорят, что Белая Башня объединилась. Возможно, об этом ты и хотела поговорить. Но я слышал не меньше рассказов о том, что война продолжается. И что Амерлин сражалась в Последней Битве вместо Ранда, и о том, что Айз Седай собираются нарожать и вырастить армию солдат, и о том, что на Белую Башню напали летающие чудовища. Возможно, последнее — просто рассказы о ракенах, приходящие с юга. Но, по-моему, в истории об армии детей Айз Седай есть смысл.
Теслин смерила его взглядом. Мэт не отвёл глаза. Как говорил его отец, одно в нём хорошо: он упрямее треклятого пня.
Удивительно, но Теслин вздохнула, и её лицо смягчилось:
— Ты, конечно, имеешь право сомневаться. Но мы не можем отмахнуться от этих новостей. Даже Эдесина, которая безрассудно избрала сторону мятежниц, желает вернуться. Мы планируем отправиться на рассвете. Но поскольку обычно ты встаешь поздно, я решила прийти поблагодарить тебя сегодня вечером.
— Решила что?
— Поблагодарить, мастер Коутон, — сухо ответила Теслин. — Для всех нас это путешествие было нелёгким. Были некоторые… напряжённые моменты. И я не могу сказать, что полностью разделяю принятые тобой решения. Но это не отменяет того факта, что без тебя я до сих пор оставалась бы в руках Шончан. — Она содрогнулась. — Подчас я настолько уверена в себе, что мне мерещится, будто я смогла бы выстоять и убежать без чьей-либо помощи. Всегда важно оставлять себе немного иллюзий, не находишь?
Мэт поскрёб подбородок.
— Возможно, Теслин, вполне возможно.
К его удивлению она протянула ему руку:
— Запомни, Мэтрим Коутон, когда бы ты ни явился в Белую Башню, там есть женщины, которые перед тобой в долгу. Я этого не забуду.
Он пожал ей руку. На ощупь она оказалась такой же костлявой, как и на вид, но гораздо теплее, чем он ожидал. Кое у кого из Айз Седай в венах явно застыл лед. Хотя другие были малость получше.
Она кивнула ему. Почтительно. Почти поклонилась. Чувствуя, будто земля ушла у него из-под ног, Мэт отпустил её руку. Теслин развернулась и пошла к своей палатке.
— Вам понадобятся лошади, — сказал он ей вдогонку. — Если утром вы дождётесь моего пробуждения, я дам вам несколько. И немного провизии. Не годится, чтобы вы умерли с голоду, пока будете добираться до Тар Валона. Ведь, как мы с вами видели по пути сюда, в деревнях люди мало чем могут поделиться.
— Но Джолин ты сказал…
— Я снова посчитал моих лошадей, — перебил её Мэт. Проклятые игральные кости, чтоб им сгореть, не унимались в его голове. — Я ещё раз пересчитал лошадей Отряда. Похоже, что у нас теперь оказалось несколько лишних. Вы можете их взять.
— Я пришла к тебе этим вечером не для того, чтобы выманивать лошадей, — сказала Теслин. — Я искренне тебе благодарна.
— Я так и понял, — ответил Мэт, откидывая полог входа в палатку. — Именно поэтому и предлагаю.
Он шагнул внутрь и замер. Этот запах…
Запах крови.
Глава 9
ЗАПАХ КРОВИ
Мэт мгновенно пригнулся. Это спасло ему жизнь — что-то пролетело над его головой.
Он откатился в сторону, попав рукой во что-то влажное на полу.
— Убийство! — вскричал он. — В лагере убийца! Треклятый убийца!
Нечто метнулось к нему. В шатре было абсолютно темно, но он ориентировался на слух. Мэт оступился, но удача была на его стороне — вновь что-то просвистело совсем рядом с ним.
Мэт упал и перекатился, выбросив руку в сторону. Он здесь оставил…
Вот! Он оказался у своего тюфяка, и его пальцы сомкнулись на длинном деревянном древке. Мэт вскочил на ноги, занося ашандарей, затем развернулся и рубанул… но не по приближавшейся к нему тени, а по стенке шатра.
Ткань легко поддалась, и Мэт выскочил наружу, сжимая одной рукой копьё с длинным лезвием. Другой он нашарил кожаный шнурок на шее — в спешке он даже поцарапал себя ногтями. Мэт сорвал медальон с лисьей головой и притаился в кустах рядом с шатром.
От ближайшего фонаря, располагавшегося у сторожевого поста на пересечении лагерных троп, шёл слабый свет. С его помощью Мэт разглядел очертания фигуры, выскользнувшей сквозь разрез в шатре. Фигуры, которую он так боялся увидеть. Голам выглядел как человек: худой мужчина с волосами песочного цвета и ничем не примечательной внешностью. Единственной приметой был шрам на щеке.
Голам должен был казаться безобидным, незапоминающимся. Столкнувшись с ним в толпе, рядовой человек не обратил бы на него внимания. До последнего момента, пока тварь не порвёт ему глотку.
Мэт отступил. Он пятился по склону, начинавшемуся у его шатра, плотно приматывая медальон к лезвию ашандарея кожаным шнурком. Не самый действенный способ, но Мэт успел его опробовать. Медальон был единственным известным ему средством, способным причинить вред голаму. Мэт действовал быстро, продолжая звать на помощь. Солдаты бесполезны против этой твари, но сам голам как-то обмолвился, что ему приказано не привлекать излишнего внимания. Поэтому свидетели могут его отпугнуть.
Существо замешкалось, оглянувшись на лагерь. Потом вновь повернулось к Мэту, шагнув в его сторону. Движения твари были текучими, словно струящийся по ветру шёлк.
— Можешь гордиться, — прошептал голам. — Тот, кто сейчас мною управляет, жаждет тебя сильнее всех прочих. Мне приказано ни на кого не обращать внимания, пока не испробую твоей крови.
В левой руке тварь держала длинный кинжал. С правой же капала кровь. Мэт почувствовал парализующий холод. Кто убит? Кто ещё погиб вместо Мэтрима Коутона? В голове снова вспыхнул образ Тайлин. Он не видел её тела; вся сцена была плодом его воображения. К сожалению, воображение у Мэта было богатое.
Этот образ и витающий в воздухе запах крови подвигли его на самый идиотский поступок, какой он только мог выдумать. Он напал.
Закричав в темноту, Мэт ринулся вперёд, вращая ашандарей. Но тварюга была очень быстрой. Казалось, она не уворачивается, а уплывает в сторону от оружия.