— Вы свернули на эту дорогу следом за мной, — упрекнул их Лан.
— Дороги тебе не принадлежат, Лан Мандрагоран, — заявил в ответ Андер. Он бросил взгляд на Лана, лицо его было скрыто ночной тенью. — Если ты не заметил, я уже не тот мальчишка, которого давным-давно бранил Герой Салмарны. Я стал солдатом, а солдаты нужны везде. Так что если захочу, я поеду этим путем.
— Я приказываю тебе повернуть назад, — сказал Лан. — Ищите другой путь на восток.
Раким рассмеялся. Его голос, несмотря на прошедшие годы, оставался хриплым.
— Лан, ты больше не мой командир. Почему я должен подчиняться твоим приказам?
Остальные ухмылялись.
— Конечно, королю мы бы подчинились, — заметил Назар.
— Верно, — согласился Андер. — Если он прикажет нам, то возможно, мы подчинимся. Но я не вижу здесь короля. Или я ошибаюсь?
— У павшего народа не может быть короля, — произнёс Лан. — Без королевства нет и короля.
— И всё же ты скачешь, — сказал Назар, щёлкнув поводьями. — Скачешь навстречу смерти туда, где, как ты утверждаешь, больше нет королевства.
— Такова моя судьба.
Все трое мужчин пожали плечами и тронулись в путь.
— Не глупите, — мягко сказал Лан, останавливая Мандарба. — Этот путь ведёт к смерти.
— Смерть легче перышка, Лан Мандрагоран, — крикнул Раким через плечо. — Если впереди только смерть, тогда путь будет легче, чем я думал!
Лан заскрипел зубами, но что он мог поделать? Избить всех троих до потери сознания и оставить у дороги? Он чуть пришпорил Мандарба.
И где прежде было двое, там стало пятеро.
* * *
Галад завтракал, когда заметил, что Чадо Байар пришел поговорить с ним. Завтрак был простым: овсянка с горстью изюма. Обычная солдатская еда, завидовать нечему. К столу некоторых Лордов Капитанов-Командоров подавалась еда намного лучше, чем ели их подчиненные. Но Галад был не из таких. Особенно сейчас, когда в мире столько голодающих.
Чадо Байар ждал официального приглашения внутри шатра. На тощем мужчине со впалыми щёками был белый плащ и табард поверх кольчуги.
Наконец Галад отложил ложку и кивнул Байару. Солдат подошёл к столу и снова встал по стойке смирно. В шатре Галада не было лишней мебели. Его меч, точнее, меч Валды, лежал прямо на столешнице за деревянной миской. Он был немного вытащен из ножен. Из них выглядывала цапля, а на отполированной стали отражалась фигура Байара.
— Говори, — разрешил Галад.
— У меня есть новости о той армии, милорд Капитан-Командор, — произнес Байар. — Они почти точно там, где указали нам пленники. В паре дней пути отсюда.
Галад кивнул.
— У них поднят флаг Гэалдана?
— Вместе с флагом Майена. — В глазах Байара сверкнула искра истового рвения. — А также знамя с волчьей головой, хотя мне доложили, что вчера поздно вечером они его убрали. Златоокий там. Наши разведчики в этом уверены.
— Он и в самом деле убил отца Борнхальда?
— Да, милорд Капитан-Командор. Я уже знаком с этой тварью. Он со своими войсками явился из местности под названием Двуречье.
— Двуречье? — уточнил Галад. — Как странно, но в последнее время это место на слуху. Не оттуда ли появился ал'Тор?
— Говорят, оттуда, — ответил Байар.
Галад потёр подбородок:
— Там выращивают неплохой табак, чадо Байар, но я не слышал, чтобы они собирали урожай из армий.
— Это темное место, милорд Капитан-Командор. Мы с Чадо Борнхальдом провели там некоторое время в прошлом году. Оно кишмя кишит Приспешниками Тёмного.
Галад вздохнул.
— Ты рассуждаешь, как Вопрошающий.
— Милорд Капитан-Командор, — настойчиво продолжил Байар. — Милорд, пожалуйста, поверьте мне. Я не просто предполагаю, тут совсем другое.
Галад нахмурился. Потом махнул в сторону второго табурета, стоявшего у стола. Байар сел.
— Объяснись, — приказал Галад. — И постарайся рассказать все, что тебе известно о Перрине Златооком.
* * *
Перрин мог вспомнить время, когда его устраивал простенький завтрак из сыра и хлеба. Но теперь все было иначе. Быть может, повлияла его связь с волками, или просто его вкусы со временем изменились. Отныне ему хотелось мяса, особенно по утрам. Это получалось не всегда — вот и отлично. Но, как правило, просить ему не приходилось.
Так случилось и сегодня. Он встал, умылся и увидел входящую служанку с огромным куском окорока, ароматным и сочным. Никаких бобов, никаких овощей. Никакой подливки. Просто окорок, натёртый солью и подрумяненный на огне. И пара вареных яиц в придачу. Служанка поставила еду на стол и вышла.
Перрин вытер руки, пересекая шатер и вдыхая запах мяса. Какая-то часть его сознания чувствовала, что надо бы отказаться, но он был не в силах. Особенно теперь, когда мясо оказалось прямо под носом. Он сел, взял нож с вилкой и вонзил их в окорок.
— Никак не пойму, как ты можешь есть подобное на завтрак, — заметила Фэйли, выходя из умывальной комнаты их шатра и вытирая руки куском полотна. В их огромном шатре было несколько отделений, разделенных занавесками.
На Фэйли было одно из её скромных серых платьев. Идеальный выбор, потому что оно не отвлекало от её красоты. Оно было подпоясано добротным черным ремнем — Фэйли приказала избавиться от всех золотых поясков, даже самых изысканных. Он предлагал поискать для нее другой, который пришелся бы ей по вкусу, но она в ответ прямо-таки побледнела.
— Это же еда, — сказал Перрин.
— Вижу, — фыркнула она, рассматривая себя в зеркале. — Ты полагаешь, мне показалось, что это что-то иное? Например, камень?
— Я имел в виду, — произнес Перин, прожевав очередной кусок, — что еда есть еда. Почему меня должно волновать, что я ем на завтрак, а что в другое время?
— Потому что это странно, — ответила она, надевая шнурок с маленьким голубым камнем. Фэйли изучала свое отражение, затем повернулась, взмахнув свободными, по салдэйской моде, рукавами своего платья. Она остановилась около его тарелки, скривившись.
— Я завтракаю с Аллиандре. Непременно пошли за мной, если будут новости.
Он кивнул, глотая. Почему человек должен есть мясо в обед, но отказываться от него на завтрак? Это бессмысленно.
Он решил остаться около Джеханнахского тракта. Что ещё ему оставалось делать, когда прямо впереди расположилась и преградила ему путь в Лугард армия Белоплащников? Его разведчикам требовалось время, чтобы оценить опасность. Он много размышлял о своих странных видениях — о гонящих овец в пасть чудовища волках и об идущей к обрыву Фэйли. Он не мог понять их смысла, но вдруг они связаны с Белоплащниками? Их появление беспокоило его больше, чем он хотел признаться себе, но всё же Перрин питал слабую надежду, что они окажутся незначительной помехой и не слишком его замедлят.
— Перрин Айбара, — донесся голос снаружи. — Ты дашь мне позволение войти?
— Входи, Гаул, — позвал он. — Моя прохлада — твоя.
Высокий айилец шагнул внутрь.
— Спасибо тебе, Перрин Айбара, — сказал он, бросив взгляд на окорок. — Целый пир. Ты что-то празднуешь?
— Ничего, кроме завтрака.
— Великая победа, — заметил Гаул, смеясь.
Перрин тряхнул головой. Айильский юмор. Он уже не пытался найти в нём смысл. Гаул уселся на землю, и Перрин, мысленно вздохнув, взял тарелку и сел на ковёр наискосок от Гаула. Поместив тарелку себе на колени, Перрин продолжил завтракать.
— Тебе не обязательно ради меня сидеть на полу, — сказал Гаул.
— Я делаю это не потому, что считаю это обязательным, Гаул.
Айилец кивнул.
Перрин отрезал ещё кусок. Насколько проще было бы схватить руками всё целиком и отрывать куски зубами. Волкам есть проще. Посуда. Какой в ней смысл?
Подобные мысли приводили его в замешательство. Он не был волком и не хотел мыслить как один из них. Возможно, стоит, как советовала Фэйли, начать есть на завтрак фрукты. Он нахмурился и вернулся к еде.
* * *
— В Двуречье мы обнаружили троллоков, — сообщил Байар, понизив голос. Забытая овсянка Галада остывала на столе. — Несколько дюжин свидетелей в нашем лагере могут это подтвердить. Я сам собственным мечом прикончил пару этих тварей.
— Троллоки в Двуречье? — сказал Галад. — Это же в сотнях лиг от Порубежья!
— Тем не менее, они там были, — ответил Байар. — Должно быть, Лорд Капитан-Командор Найол подозревал что-то подобное. Нас направили туда именно по его приказу. Вы знаете, что Пейдрон Найол не разбрасывался по мелочам.
— Да. Согласен. Но чтобы Двуречье?
— Там полно Приспешников Темного, — сказал Байар. — Борнхальд рассказал вам про Златоокого. В Двуречье этот Перрин Айбара поднял флаг древней Манетерен и собрал армию фермеров. Опытные солдаты поднимут на смех крестьян, насильно загнанных на военную службу, но собери их много — и они могут представлять опасность. Некоторые из них отлично владеют посохом или луком.
— Я в курсе, — спокойно сказал Галад, с досадой припомнив один преподанный ему весьма поучительный урок.
— А этот человек, Перрин Айбара, — продолжил Байар. — Он Отродье Тени, и это ясно как день. Они называют его Златооким, потому что у него действительно золотистые глаза — такого оттенка не бывает у обычных людей. Мы были уверены, что Айбара сам привел троллоков в Двуречье, чтобы заставить людей вступить в его армию. В конце концов он сумел нас оттуда прогнать. И вот он прямо перед нами.
Совпадение или нечто большее?
Байар, по всей видимости, подумал о том же.
— Милорд Капитан-Командор, возможно, мне следовало упомянуть об этом ранее, но я и до Двуречья встречался с этой тварью Айбарой. Около двух лет назад он убил двоих Детей Света на заброшенной дороге в Андоре. Я путешествовал тогда с отцом Борнхальда. Мы встретили Айбару в лагере в стороне от дороги. Он, как дикарь, бегал с волками. Он убил двоих прежде чем мы смогли его скрутить, а потом, после того, как мы его пленили, ночью он сумел вырваться и скрыться. Милорд, его следует вздёрнуть.
— Есть кто-то ещё, кто мог бы это подтвердить? — спросил Галад
— Да, чадо Оратар. И чадо Борнхальд может подтвердить то, чему мы были свидетелями в Двуречье. И Златоокий также был в Фалме. Уже за то, что он сотворил там, его следует предать суду. Все предельно ясно. Сам Свет привел его к нам в руки.
* * *
— Ты уверен, что среди Белоплащников наши люди? — спросил Перрин.
— Я не видел лиц, — ответил Гаул, — Но у Илайаса Мачиры глаза очень зоркие. Он утверждает, что точно видел Базела Гилла.
Перрин кивнул. Золотистые глаза Илайаса были столь же зоркими, как и у Перрина.
— Сулин и её разведчицы докладывают о том же, — продолжил Гаул, принимая кружку эля, наполненную из кувшина Перрина. — У армии Белоплащников большой обоз, очень похожий на тот, что мы послали вперед. Она обнаружила это рано утром, но попросила меня передать тебе новость, когда ты проснёшься: она знает, что мокроземцы очень вспыльчивы, если их беспокоят по утрам.
Гаул, очевидно, даже не подозревал, что его слова могли звучать оскорбительно. Перрин был мокроземцем, а все мокроземцы вспыльчивые, по крайней мере, по мнению Айил. Так что Гаул просто констатировал общепринятый факт.
Перрин тряхнул головой, пробуя одно из яиц. Переварено, но съедобное.
— Смогла ли Сулин кого-нибудь узнать?
— Нет, хотя она видела нескольких гай'шайн, — сказал Гаул. — Тем не менее, Сулин — Дева, так что, возможно, нам следует отправить кого-нибудь, чтобы подтвердить ее слова — кого-нибудь, кто не станет пользоваться случаем, чтобы перемыть нам косточки.
— Проблемы с Байн и Чиад? — спросил Перрин.
Гаул скорчил недовольную гримасу.
— Клянусь, эти женщины сведут меня с ума. За что мужчина должен так страдать? Лучше заполучить в качестве гай'шайн самого Затмевающего Зрение, чем этих двоих.
Перрин ухмыльнулся.
— В любом случае, пленники выглядят целыми и невредимыми. В отчёте есть ещё кое-что. Одна из Дев видела, что флаг, развевающийся над лагерем, выглядел необычно, поэтому она перерисовала его для вашего секретаря, Себбана Балвера. По его словам, такой флаг означает, что вместе с армией находится сам Лорд Капитан-Командор.
Перрин посмотрел на последний ломоть окорока. Плохие новости. Он никогда не встречал Лорда Капитана-Командора, но однажды сталкивался с одним из Лордов-Капитанов Белоплащников. Это случилось в ночь, когда умер Прыгун. В ту самую ночь, которая преследовала Перрина в кошмарах в течение двух лет.
Это была ночь, когда он впервые убил человека.
* * *
— Какие еще доказательства вам нужны? — Байар наклонился ближе, запавшие глаза сверкали истовым огнём. — У нас есть свидетели, которые видели, что он убил двоих наших! И мы позволим ему просто пройти мимо, словно он невиновен?
— Нет, — ответил Галад, — Во имя Света, нет, если то, что ты поведал, правда, мы не можем просто повернуться спиной к этому человеку. Наш долг нести справедливость.
Байар воодушевлённо улыбнулся.
— Пленники утверждают, что королева Гэалдана дала ему клятву вассальной верности.
— Это может стать проблемой.
— Или же — шансом. Быть может, Гэалдан — именно то, что нужно Детям Света. Новый дом, возможность вернуть утраченное. Вы, милорд Капитан-Командор, говорили про Андор, но сколько они станут нас терпеть? Вы говорили про Последнюю Битву, но до неё ещё может быть много месяцев. Что если мы оказались тут именно для того, чтобы освободить целый народ из-под длани ужасного Приспешника Тёмного? Можно не сомневаться, что королева или её наследник будут перед нами в неоплатном долгу.
— Это при условии, что мы сможем одолеть этого Айбару.
— Мы сможем. Наши силы меньше, но большая часть его армии фермеры, а не солдаты.
— Как ты только что заметил, фермеры могут быть очень опасны, — возразил Галад. — Не стоит их недооценивать.
— Да, но я знаю, как их разбить. Они могут быть опасны, это верно, но они склонятся перед натиском Детей Света. На сей раз Златоокому не спрятаться за деревенскими укреплениями или за спинами этого сброда — его союзников. Больше никаких отговорок.
* * *
Неужели это из-за того, что он та'верен? Неужели Перрину не уйти от той ночи, случившейся несколько лет назад? Он с отвращением отставил тарелку.
— С тобой всё в порядке, Перрин Айбара? — спросил Гаул.
— Просто задумался.
Белоплащники не оставят его в покое, и Узор — испепели его Свет! — будет продолжать вплетать их на его пути, пока Перрин с ними не разберётся.
— Насколько велика их армия? — спросил Перрин.
— У них двадцать тысяч солдат, — ответил Гаул. — И несколько тысяч тех, кто, похоже, никогда не держал в руках копья.
Слуги и маркитанты. Гаул сдерживал удивление в голосе, но Перрин все равно его чуял. Среди Айил практически каждый мужчина — все, кроме кузнецов — способен держать копьё, чтобы защититься в случае нападения. Тот факт, что многие мокроземцы не в состоянии защитить себя, одновременно сбивал айильцев с толку и приводил их в ярость.
— Их силы огромны, — продолжил Гаул, — но наши больше. И у них нет ни алгай'д'сисвай, ни Аша'манов, ни других способных направлять людей, если Себбан Балвер не ошибся. Кажется, он много знает об этих Белоплащниках.
— Он прав. Белоплащники ненавидят Айз Седай и считают, что любой, кто может использовать Единую Силу, является другом Тёмного.
* * *
— Значит, мы выступаем против него? — спросил Байар.
Галад встал из-за стола.
— Выбора нет. Свет сам отдает его в наши руки. Но нам нужно больше информации. Возможно, мне следует самому отправиться к этому Айбаре и сообщить, что мы удерживаем его союзников, а после бросить ему и его войску вызов на бой. Мне нужно выманить его в поле, чтобы использовать кавалерию.
* * *
— Чего ты хочешь, Перрин Айбара? — спросил Гаул.
Чего он хотел? Хотел бы он знать ответ на это…
— Отправьте ещё разведчиков, — сказал Перрин. — Найдите нам более удобное место для лагеря. Нам придётся предложить переговоры, но никогда, во имя Света, я не оставлю Гилла и остальных в руках Белоплащников. Мы дадим Чадам шанс вернуть наших людей. Если они откажутся… Что ж, тогда посмотрим.
Глава 8
СЕМИПОЛОСАЯ ДЕВИЦА
Мэт сидел на обшарпанном табурете, облокотившись на стойку бара из тёмного дерева. Пахло здесь неплохо: элем, дымком и тряпкой, которой недавно протирали столешницу. Ему нравилось. Было что-то успокаивающее в таких вот добрых, шумных тавернах, в которых, к тому же, поддерживалась чистота. Ну, или относительная чистота в разумных пределах. Кому же понравится слишком чистая таверна? Такое место кажется совсем новым, будто ни разу не ношенный кафтан или ни разу не раскуренная трубка.
В правой руке Мэт крутил сложенное письмо, написанное на тонкой бумаге и запечатанное кроваво-красным сургучом. Несмотря на своё недавнее появление, это послание уже превратилось в источник сплошных неприятностей не хуже любой женщины. Нет, конечно, с проблемами, порождаемыми Айз Седай, его не сравнить, но с тем, что можно ожидать от любой другой женщины, письму было вполне по силам потягаться. А этим многое сказано.
Он оставил письмо в покое и шлёпнул им о стойку. Чтоб Верин сгореть за то, что она сделала! Она держала его этой клятвой, словно рыбу на крючке.
— Итак, лорд Кримсон? — обратилась к нему хозяйка таверны. Так в последнее время он представлялся посторонним — лучше перестраховаться. — Вам долить или нет?
Скрестив руки, хозяйка наклонилась к нему. Мэлли Крэб была симпатичной женщиной с округлым личиком и соблазнительно вьющимися рыжими волосами. Возможно, Мэт одарил бы её своей самой очаровательной улыбкой — он ещё не встречал женщины, способной перед ней устоять. Но теперь он женат и больше не может разбивать сердца. Это было бы неправильно.
Впрочем, наклонившись, хозяйка и впрямь продемонстрировала весьма аппетитные формы. Женщина была невысокой, но за барной стойкой пол был специально приподнят. Да, весьма аппетитная грудь. Он прикинул, что если завлечь её в одну из построек позади таверны, она не будет против пары поцелуев. Конечно, Мэт больше не заглядывался на женщин. По крайней мере, не с этой целью. Он и не думал сам целоваться с ней. Скорее он предоставит это Талманесу. Тот был таким зажатым, что хороший поцелуй и крепкие объятия пойдут ему на пользу.
— Ну, так что? — снова спросила она.
— А как бы ты поступила на моём месте, Мэлли? Пустая кружка, истекая остатками пены, стояла рядом.
— Заказала бы ещё, — не задумываясь, ответила она. — И угостила бы всех присутствующих. Это было бы очень щедро с вашей стороны. Всем нравятся щедрые люди.
— Вообще-то я спрашивал про письмо.
— Разве вы обещали его не распечатывать? — спросила она.
— Ну, не совсем. Я пообещал, что если открою, то выполню в точности всё, что там написано.
— Дали слово, верно?
Он кивнул.
Не успел он охнуть, как Мэлли выхватила письмо у него из рук. Мэт потянулся было, чтобы его отобрать, но она отшатнулась, вертя письмо в руках. Мэт подавил желание предпринять новую попытку. Он уже не раз за свою жизнь играл в «а ну-ка отними» и не имел ни малейшего желания выставлять себя шутом. Больше всего на свете женщины любят заставить мужчин подёргаться, и если позволить себе попасться на их уловку, они только усилят нажим.
И всё же он покрылся испариной.
— Перестань, Мэлли…
— Я могу вскрыть его за вас, — ответила она, опираясь спиной о противоположную сторону барной стойки и разглядывая письмо. Посетитель рядом потребовал ещё кружку эля, но она лишь отмахнулась. В любом случае, похоже этому красноносому пора притормозить. Заведение Мэлли было довольно популярным, так что для обслуживания клиентов она могла позволить себе нанять с полдюжины служанок. Одна из них рано или поздно к нему подойдёт. — Могу распечатать, — продолжила она, обращаясь к Мэту, — и рассказать, о чём там речь.
Проклятый пепел! Если она это сделает, ему придётся следовать указаниям, что бы в этом треклятом письме ни говорилось! А чтобы освободиться, ему всего то и нужно подождать несколько недель. Он мог бы подождать. В самом деле, мог бы.
— Так не пойдёт, — сказал Мэт, резко выпрямившись, когда она просунула большой палец между скреплёнными краями записки, будто собиралась вскрыть его. — Я в любом случае обязан исполнить то, что там сказано, Мэлли. Поэтому перестань. И поосторожнее с письмом!
В ответ она улыбнулась. Её таверна «Семиполосая девица» была одной из лучших в западном Кэймлине. Крепкий эль, игральные кости всегда под рукой, и ни одной крысы. Хотя, возможно, крысы просто не рисковали связываться с Мэлли. Свет, да она одной левой справится с любым мужчиной!
— Вы так и не рассказали, от кого оно, — сказала Мэлли, вертя письмо в руках. — От любовницы, да? Попались в её силки?
Насчёт второй части она вполне права, но Верин — любовница? Это казалось настолько нелепым, что Мэт расхохотался. Целоваться с Верин — всё равно, что целоваться со львом. И даже будь перед ним такой выбор, он предпочёл бы льва. Меньше вероятность быть укушенным.
— Я дал слово, Мэлли, — пытаясь скрыть нервозность, ответил Мэт. — Не смей вскрывать его, слышишь.
— Но я-то слова не давала, — ответила она. — Может, я прочту и не стану вам рассказывать, о чём оно. Просто намекну, чуть-чуть, для воодушевления.
Она улыбнулась пухлыми губками и стрельнула в его сторону глазами. Да, Мэлли определённо хороша. Конечно, у неё не было такой великолепной кожи и огромных глаз, как у Туон. Но всё же она прелестна, особенно эти губки. Женатику не следовало бы на них пялиться, но он одарил её своей лучшей улыбкой. Сейчас это было необходимо, даже если разобьёт ей сердце. Он просто не мог позволить ей распечатать письмо.
— Это не меняет сути дела, Мэлли, — обворожительно произнес Мэт. — Если ты его вскроешь, а я не выполню того, что в нём написано, значит, моё слово не дороже помоев. — Он вздохнул, понимая, что есть единственный способ вернуть письмо. — Мэлли, женщина, которая мне его дала, — Айз Седай. Ты же не хочешь рассердить Айз Седай, верно?
— Айз Седай? — Мэлли внезапно заинтересовалась. — Мне всегда хотелось съездить в Тар Валон, узнать, не могу ли я стать одной из них. — Она с ещё большим интересом взглянула на письмо.
Свет! Эта женщина просто сумасшедшая. А Мэт ещё считал её благоразумной. Следовало бы лучше пораскинуть мозгами. Его прошиб холодный пот. Удастся ли ему дотянуться до письма? Оно совсем рядом…
Мэлли положила письмо на стойку прямо перед его носом, придерживая одним лишь пальцем, как раз посреди сургучной печати.
— Представьте меня этой Айз Седай, когда встретите её снова.
— Если увижу её, пока буду в Кэймлине, — ответил Мэт, — обещаю.
— Можно ли верить вашему слову?
Он бросил на неё раздражённый взгляд.
— А о чём, по-твоему, был весь этот треклятый разговор?
Она рассмеялась и, оставив письмо на барной стойке, обернулась к щербатому клиенту, который по-прежнему требовал добавки. Мэт схватил письмо и аккуратно спрятал его в карман кафтана. Вот проклятая женщина! Единственный способ держаться подальше от интриг Айз Седай — никогда не открывать это письмо. Хотя держаться подальше — сильно сказано, учитывая, что вокруг него полно Айз Седай с их интригами. Айз Седай у него разве что из ушей уже не лезут. И повесить себе на шею ещё одну может лишь полный кретин, с головой, набитой опилками.
Вздохнув, Мэт оглянулся, повернувшись на табурете. В «Семиполосую девицу» набился разношерстный люд. Сейчас в Кэймлине кишело больше людей, чем рыб-львов на месте кораблекрушения. Город практически трещал по швам. В тавернах было не протолкнуться. Несколько фермеров в рабочей одежде с обтрёпанными воротниками метали в углу кости. Недавно Мэт сыграл с ними несколько партий и оплатил выигранными деньгами свою выпивку. Но он терпеть не мог играть на медяки.
Мужчина с грубоватым лицом, сидевший в углу, продолжал пить — рядом с ним уже набралось порядка четырнадцати пустых кружек, а товарищи лишь его подбадривали. В сторонке расположилась компания дворян, с которыми Мэт с удовольствием бы сыграл в кости, но их мрачные рожи могли отпугнуть даже медведя. Видимо в войне за престол они выбрали не ту сторону.
На Мэте был чёрный кафтан с отделанными кружевами манжетами. Лишь немного кружев и никакой вышивки. Жаль, но ему пришлось оставить свою широкополую шляпу в лагере, а также слегка отпустить бороду, которая чесалась, как сотня блошиных укусов, да и выглядел он из-за неё треклятым болваном. Но так его было сложнее узнать. А учитывая, что его портрет мог оказаться у каждого головореза в городе, стоило поостеречься. Если бы то, что он та'верен, могло хоть как-то помочь… Но на это лучше не полагаться. Та'веренство — ни на что не годная штука.
Пришлось заправить шарф поглубже и застегнуться на все пуговицы, так что высокий воротник практически упирался в подбородок. Он был твёрдо уверен, что однажды умирал уже, и пробовать снова совершенно не хотелось.
Мимо прошла симпатичная служанка: стройная, крутобёдрая, с тёмными распущенными волосами. Он слегка подвинулся, чтобы лучше была видна его одинокая опустевшая кружка. И девушка, улыбаясь, поспешила к нему. Мэт одарил её ответной улыбкой и дал ей грош. Он женат и не может сам с ней флиртовать, но для друзей-то присмотреться можно. К примеру, Тому она может прийтись по вкусу. В конце концов, она может отвлечь его от раздумий. Несколько мгновений он всматривался в лицо девушки, чтобы при следующей встрече узнать её наверняка.
Потягивая эль, Мэт не убирал руки с кармана, в котором лежало письмо. Не стоит гадать о его содержании. Только начни, и окажешься в одном шаге от того, чтобы его вскрыть. Он напоминал себе мышь, уставившуюся на кусок засохшего сыра в мышеловке. Ему не нужен этот сыр. Да пусть хоть сгниет, ему плевать.
Весьма вероятно, что это письмо потребует от него влезть во что-то опасное. И постыдное. Айз Седай просто обожают ставить мужчин в глупое положение. О, Свет! Остаётся надеяться, что Верин не оставила ему указаний помочь кому-нибудь выпутаться из неприятностей. С другой стороны, будь это так, она уж точно сама бы за всем приглядела.
Он вздохнул и сделал ещё один глоток эля. Мужчина в углу наконец-то упился и свалился под стол. Шестнадцать кружек. Неплохо. Мэт отодвинул свою и, оставив в качестве платы несколько монет, кивнул на прощанье Мэлли. Он забрал выигрыш по закладу на выпивоху у мужчины с длинными пальцами, который тоже сидел в углу. Мэт ставил на семнадцать кружек и почти угадал. Прихватив трость с подставки у входа, он направился своей дорогой.
Вышибала по имени Берг проводил его взглядом. Лицо у Берга было настолько уродливым, что наверняка заставляло морщиться его собственную мамашу. Громила невзлюбил Мэта с первого взгляда. И взгляды, бросаемые Бергом на Мэлли, красноречиво свидетельствовали о том, что тот решил, будто Мэт строит глазки его женщине. Заверения Мэта, что он как женатый человек больше не занимается подобными вещами, ничего не дали. Некоторые типы продолжают ревновать, несмотря на все доводы.
Несмотря на поздний час, на улицах Кэймлина было людно. Мостовая влажно блестела после недавнего дождя, хотя тучи уже рассеялись, что примечательно, оставив после себя чистое небо. На улице Мэт повернул на север, держа путь к следующей известной ему таверне, в которой играли на серебро и золото. На сегодня у него не было какого-то конкретного плана, просто хотелось послушать сплетни и узнать, чем живёт Кэймлин. С последнего его визита здесь многое изменилось.
По пути он невольно все время оглядывался. Эти проклятые рисунки заставляли его нервничать. Многие прохожие казались ему подозрительными. Мимо прошло несколько настолько пьяных мурандийцев, что от их дыхания можно было зажигать факелы. Мэт постарался обойти их стороной. После происшествия в Хиндерстапе он решил, что осторожности много не бывает. Свет, он слышал истории, в которых на людей набрасывались камни мостовой! Если нельзя доверять даже булыжникам под ногами, то чему вообще доверять?
Наконец он добрался до намеченной цели — оживлённого местечка под названием «Дыхание мертвеца». У входа стояли два здоровяка с дубинками, зажатыми в ручищах невероятного размера. Теперь во все таверны нанимали дополнительную охрану. Мэту приходилось тщательно следить за тем, чтобы не выигрывать слишком много. Владельцы таверн не любят тех, кто много выигрывает, потому что это может вызвать драку, если только счастливчик не спустит выигрыш на еду и выпивку. Тогда можешь выигрывать сколько душе угодно, благодарим покорно.
Внутри было темнее, чем в «Семиполосой девице». Посетители склонялись кто над выпивкой, кто над игральными костями, да и выбор блюд тут был не богатый. Одни крепкие напитки. Из деревянной барной стойки чуть ли не на ноготь торчали шляпки гвоздей, цепляясь за рукава. Мэт решил, что они пытаются вырваться и убежать.
Хозяином здесь был Бернхерд — тайренец с вечно засаленными волосами и столь маленьким ртом, что казалось, будто он по ошибке проглотил собственные губы. От него вечно воняло редькой, и Мэт ни разу не видел, как тот улыбается, даже считая деньги. Ради чаевых большинство трактирщиков улыбались бы самому Тёмному.