Молча, хранитель рванул к болтуну. Тот не успел и рта открыть, как острый клинок полоснул шею. Упав к ногам и захлебываясь кровью, простолюдин простонал:
- За что?
- Больно ты шумный, – вонзая клинок в лицо жертве, ответил охви, а за спиной послышался бег. Это летел на помощь Нилтар. Подлетев к лидеру, жрец Фрост спросил:
- Верис, все нормально?
У русовласого Нилтара в носу болталась серьга. Вытянутое лицо кончалось острым подбородком, в голубых глазах отражался хранитель.
Пнув тело, Верис ответил:
- Эти низшие создания такие странные. Они совсем не умеют принимать смерть с достоинством. Этот людишка спрашивал меня, зачем я его убил. Совершенно глупый вопрос.
- Ты же знаешь: только охви смотрят в глаза смерти, смеясь, - гордо выпучив грудь, произнес Нилтар.
- Верис, кто он, все хорошо? - подбежав с отрядом к хранителю, спросила принцесса.
На богатом поясе девушки звенели клинки. У клинков были имена – Ночь и Луна. Холодную сталь клинков вдоль лезвия украшала панорама ночного неба, а на рукоятях гравировкой проступали луны.
- Все в порядке, бегом в лес, - ответил Верис.
Зоркий глаз охотничьего ястреба выхватил группу людей. Эта группа подходила к лесу.
- Что же может понадобиться чужакам в этой чаще, тем более ночью? Неужто, это ночные хищники надеются на добычу? Адельвиру будет интересно об этом узнать… - подумал ястреб и скрылся в листве.
Легкие горели, как Эрегаст. Кровь стучала в висках. Продираясь через кустарник и разбрасывая проклятия, охви наконец оказались в гуще леса. Пройдя достаточное расстояние, они остановились на привал.
- Друзья, все мы сегодня потеряли братьев, но наша цель достигнута, и ключ у нас, – обращаясь к отряду, воскликнул Верис, – Похоже, наша богиня послала нам сень этого леса не зря. Она видит, что нам нужен отдых.
Среди деревьев шумел ветер. Он вгрызался в кроны, а порывы разносили лесные ароматы.
- Наша принцесса тоже очень устала. Иллира, дочь Рилтара, сделала великое дело. Она отмечена дланью богини, - хранитель перевел взгляд на Иллиру.
- Спасибо, Верис, – сказала Иллира, - Я надеюсь, Фрост живет в этих лесах. И, наверняка, ее сады безопасны для моих охви. Если бы не ты, Верис, мы вряд ли бы достигли такого успеха.
- Это – наша общая победа, – гордо произнес лидер.
Отдохнув, они вновь продолжили путь. Дальше лес становился гуще, но впереди замаячили огни.
- Верис, что это? – положив руку на плечо хранителю, спросила Иллира.
- Проклятье! Должно быть они уже патрулируют лес, или же суматоха в городе стянула лесные дозоры ближе к границе, – ответил Верис.
- Что же нам делать? – смотря на раненного Итиса, спросил Нилтар.
Верис нахмурился:
- Слушайте: теперь передвигаемся максимально осторожно, но и не сбавляя темпа. Нам нельзя столкнуться с людьми. Движемся на расстоянии друг от друга, дабы не создавать шума. Оружие держать наготове, - шептал Верис, а Иллира смотрела на манеру хранителя раздавать приказы. Этот человек знал свое дело. Он не раз спасал жизнь ее отца, а теперь спасает и ее собственную, – Вы все поняли?
Охви закивали и двинулись в путь. Когда огоньки пропали из виду, послышался голос Нилтара:
- Постойте, кажется, ему плохо.
Остановившись, охви опустили раненного. Глаза мужчины теряли блеск, по губам текла кровь, глаза закатились. Кашлянув, Итис захрипел:
- Брат.
- Что случилось? – Верис склонился над раненным.
- Брат, я умираю.
- Не говори так, мы обязательно найдем тебе лекаря.
Итис вновь закашлял. Затем коснулся лица Вериса.
- Ты же знаешь, что это не так. Ты знаешь, что я - труп.
- Не говори так. Я молился за тебя Фрост, богиня поможет тебе.
- Фрост призывает меня.
- Не уходи, брат, - застонал Верис.
- Я уже вижу ее сады, – ответил Итис и закрыл глаза. Дыхание охви прервалось, а руки стали холодными.
- Какой ужас! - закрывая лицо, заплакала принцесса.
- Я не брошу брата на съедение диким зверям, - вставая, сказал хранитель.
- Ты прав, его нужно похоронить, - произнес жрец Нилтар.
Вскоре охви нашли поляну. Ее устилала трава и фиолетовые цветы. Вокруг стражем расположилась еловая стена, посередине вздымался покрытый рунами мегалит, под мегалитом валялись цветные ракушки.
Иллира подошла к камню. За ней шел Верис. На закромах хранителя грузом лежало тело брата. По мужским щекам текли слезы, боль утраты ножом резала сердце. Опустив труп у мегалита, Верис присел рядом.
Смотря на умершего, хранитель тяжело дышал. Здешние листья пахли по-другому – не так, как пахнет листва Мирэндэльских осенних лесов. Он подумал: как бы хорошо было с братом вернуться домой и гулять по тропинкам среди высоких платанов, собирать букеты листвы и слушать красивую музыку. Но все кончено - брата больше нет. Сжав зубы, солдат закрыл лицо.
- Верис, – присаживаясь рядом, позвала Иллира.
- Да, принцесса, – поднял глаза хранитель.
- Я вижу, как тебе плохо. Я знаю, что такое терять близкого человека. Но ведь вскоре Итис будет в руках Фрост. Я думаю, она хорошо о нем позаботится.
- И правда, наша жизнь на земле – лишь миг, и, возможно, скоро я сам окажусь в чертогах богини и увижу брата.
- Знаешь, а я совсем его не знала. Нас познакомили перед отправкой. Он показался мне таким отстранённым.
- Он был недоверчивым и скрытным человеком, но все же верным твоему отцу.
- Возможно, он боялся его, - опустила глаза, принцесса, – Все боятся Рилтара.
- Все, но не я. За это он и назначил меня хранителем своей и твоей души. Врагов держи ближе к своему сердцу - говорит твой отец.
- Но ты ведь не враг моему отцу?
- Нет, но многие, кто его ненавидят, служат ему. Я просто из тех, кто его не боится.
Поправив фиолетовую прядь, Иллира сказала:
- Нужно скорее придать Итиса листве.
- Да, сейчас же, – охви поднялся с земли.
Верис взглянул на брата. Ему не хотелось прощаться с ним, но Фрост требовала умершего.
Луны озаряли поляну. Сквозь мезь голубого тумана пробивался крик совы.
У кривых елей лежало тело Итиса. Раздетое, накрытое тряпьем, оно излучало холод. Верис стоял над телом, остальные расположились сзади.
Губы хранителя беззвучно двигались: «Мы обязательно встретимся, брат. Ты только позови меня…»
Подняв руки к небу, жрец Нилтар произнес:
- О, Фрост! Прими же душу Итиса! Пускай он не знает забот, прогуливаясь бок о бок с тобой в твоем царстве, в Ивеншайре.
Они повторили эти слова много-много раз.
- Как бы ни были крепки путы этого мира, Итис разорвал их. Он уже с Фрост, - прошептала Иллира, - Укроем же его листьями.
Охви подошли к телу. Перед тем, как ткань скрыла лицо брата, Верис бросил последний взгляд на близнеца. Тело бережно подняли и опустили в могилу. Листва и земля сокрыли холодную грудь, а вокруг могилы расположился круг из валунов.
- Отдохнем у того камня, – указала на мегалит Иллира.
Верис взглянул на девушку:
- Хорошо, принцесса.
Вскоре, облокотившись о камень, двое сидели на теплых шкурах.
Отвернувшись, Верис смотрел в пустоту. Сегодня хранитель больше не проронил ни слова. Сегодня охви прощался с почившим братом, и, возможно, навсегда прощался со своим родным миром - Мирэндэлом.
Опустив ладонь в поясную сумку, Иллира достала покрытый инеем мешочек. Развязав, вытряхнула предмет. На ладони показалась хрустальная пирамида.
Хрусталь вмещал в себя завораживающую картину: тысячи миров в глубине космоса вращались вокруг галактического диска. Мириады звезд, горящие различными оттенками, поглощали туманности и газы, а из центра галактики в стороны бил голубой луч.
Пирамида источала морозное свечение. По женской ладони растекался холодный туман, вокруг же происходило странное: отблески лун и свечение пирамиды начали танец, а аудиторией служили тени деревьев.
Блики вырисовывали причудливые узоры. На мегалите узоры приняли форму. Покрывавшая камень руника заискрила голубым неоном. На поверхности появились сцены рождения мира, такие реальные, что казалось происходят на яву.
Вот от землетрясения содрогнулось морское дно. Из воды восстал материк. Вот в небе схлестнулись в схватке драконы.
Затем небо стало багровым, и из земли выросли города. Над городами поднялись флаги, а на башнях замаячили люди. Затем люди принялись воевать.
«Какой интересный предмет, и он хранит в себе такие тайны», - закрыв ладонью пирамиду, подумала девушка. Спрятав артефакт, охви оглянулась – все давно спали.
Достав из рюкзака гребешок, Иллира расчесалась, а затем, наклонившись, сорвала фиолетовый цветок.
Украшенный четырьмя толстыми лепестками и длинными пыльниками, он вздымался на тонком стебельке. Погладив лепестки, Иллира прошептала:
- Ты так похож на наши Тициании, но все же ты не из нашего мира, как и я не из твоего.
Подложив под голову сумку, девушка легла. Закрыв глаза, Иллира отправилась далеко отсюда. Не на улицы, где недавно шла ожесточенная битва, а домой - в сады Вечной Осени.
В тот день как раз зацвели Тициании. Любуясь цветами, Звездноокая прогуливалась в легком платье цвета морской волны.
Когда девушку привлек возникший на мосту силуэт, охви повернулась. Гордая осанка выдавала правителя Мирэндэла – ее отца, Рилтара. Стоя на деревянном мосту, владыка жестом звал дочь.
Оторвавшись от созерцания, Иллира подошла к мужчине.
Во всем Мирэндэле не сыщешь такого: высокий, тонкое и вытянутое лицо, собранные заколкой в пучке черные длинные волосы, а глаза цвета темного неба. Рилтар был природным владыкой – каких не сыскать.
Темная мантия правителя ниспадала на доски моста, могучую длань украшал черный перстень, острые ногти покрывал черный лак.
- Скажи мне, дочь, что ты видишь в этих водах, что они для тебя? – спросил Рилтар Великий.
- В этих водах я вижу питающий эти сады источник жизни. Они – как твои наставления, дарующие процветание нашему народу.
- Верно, но я также вижу и наш народ, такой же стремительный и чистый, как эта река. Река, которая перерастает в смывающий все на своем пути водопад. Так же вскоре наш народ обрушится на Эйнар, – Владыка поднял глаза к небу.
- Как скоро ты это планируешь? – спросила принцесса.
- Скоро, дочь моя. Твой старший брат Тирис уже собрал отряд для этого похода. С ним пойдут лучшие бойцы и мой хранитель – Верис.
- Брат? Отец, разве тебе его не жалко? Он ведь может погибнуть!
- Когда-то и мой отец отправил меня навстречу опасностям, – сурово ответил владыка.
Взглянув на холодную гладь реки, правитель оскалился. По воде плыли кувшинки, а в траве галдели лягушки. После паузы Рилтар продолжил:
- Теперь ты можешь видеть дочь моя, кем меня сделали трудности.
Опустив взгляд на растущие под мостом Тициании, девушка произнесла:
- Я же его сестра, он мне дорог.
- Иллира, не забывай: цветы рано или поздно завянут, слава же нашего рода не увянет никогда, - тонкие губы Владыки скривились, и Рилтар, поклонившись, удалился обратно в Гильтвейр.7
- Я не забуду, - прошептала девушка, а сады Вечной осени шумом растворили ее фразу.
Утро. 1 Жоли 3856 Г.Д.
Девять фигур неслышно скрылись среди деревьев. Они углубились в чащу. Туда, где журчали речки, а над головой распевали птицы.
Чем дальше отряд продвигался в лес, тем меньше пробивалось сквозь кроны солнце.
Пару раз им попадались затянутые тиной пруды. Над прудами сидели группы воронов. Птицы смотрели на путников и громко каркали. Но вскоре лес замолчал.
- Это, определенно, не к добру, хоть я и не чувствую поблизости чужого присутствия, – сказал Верис Иллире.
- Местные леса не похожи на наши. От них можно ожидать чего угодно, – пробубнил сзади Нилтар.
- Надеюсь, это не проклятый лес, – испуганно сказала Звездноокая.
- Принцесса, смотрите. Здесь спуск в лощину, а это значит, что нам придется двигаться практически вплотную, – крикнул приземестый охви.
- У нас нет выбора – это единственный путь дальше. Так что будьте крайне осмотрительны – такого типа местность идеальна для неприятельского нападения, - с этими словами Верис начал спуск, а за ним последовали остальные.
Через минуту группа стояла в земляном коридоре. По обоим сторонам от них торчали корни и острые камни.
- Хмм… Айвен, ты принес мне действительно интересные вести, - сидящий на ветви дуба человек поправил костяное ожерелье, узкое татуированное лицо дикаря озарилось улыбкой.
Тишину взрезала птичья трель. На деревьях показалась дюжина людей. Дикарей скрывала черная клепаная броня, в руках белели костяные луки, шеи украшали бусы из клыков и зубов.
Они как животные прыгали с ветки на ветку, а Адельвир раздавал указания:
- Дальше, в лощине под нами, лежит ствол рухнувшего дуба. Нарушителям там не пройти, а потому основная группа во главе со мной дождется их там. Вы, трое, перекроете им путь к отступлению.
От дюжины лучников отделилось трое и, отсалютовав, скрылись в листве.
Расправив волосы, лидер указал направление, а затем, сжав в зубах кинжал, двинулся к позиции.
- Воистину, Эйгис шлет нам щедрые дары. Стража Леса это явно заинтересует.
Достигнув места, группа стала ждать.
- Итак, план такой: под вашим прикрытием я один спускаюсь к ним и спокойно беседую. Не нужно раньше времени показываться им на глаза – это может их здорово разозлить. Помните прошлых нарушителей и их нашпигованные стрелами тела? Вот и я о том же. Они нужны Стражу живыми. Хорошо, что Гвенлир снарядил нас сонным порошком, – осматривая бойцов, сказал Адельвир. Скрытые в листве, те зорко смотрели вниз, - Так что рассредоточиться, и чтобы каждый из вас мог обозревать весь их отряд. По моему сигналу забросайте порошком наших гостей.
- Сэр, вы приняли противоядие?
- За меня будьте спокойны, я уже принял отвар из Скоролиста. 8
Как только до ушей Вериса донесся сигнал Адельвира, хранитель жестом приказал группе остановиться.
- Это была не птица. Похоже на условный сигнал. Значит, нас уже ждут. Нет смысла поворачивать. Нужно дать им бой. Охви не бегут от врагов.
- Кто же это может быть? Лес казался мне таким безжизненным, - сказала Иллира.
- Наверняка, это какие-нибудь местные бандиты. Таких в лесах полно.
Увидев лежавшее в русле дерево, Верис крикнул:
- Пути дальше нет.
Тут из чащи появился человек.
- Приветствую вас, незнакомцы. Вы в Дараке - стране Черного леса. И, да будет вам известно, перед тем, как заходить в чей-то дом, обычно спрашивают разрешения. Ох, где же мои манеры? - поклонившись, он добавил, - Меня зовут Адельвир, просто Адельвир. Что ж, хозяин представился, а теперь пришел черед его гостей.
- Иногда хозяину лучше не знать имен своих гостей. Особенно, когда это может ему сильно навредить, - ответил Верис.
Прижавшись к спине хранителя, Иллира смотрела на Адельвира, а отряд охви приготовил оружие.
- Да ну? Адельвиру не занимать храбрости, если он сейчас стоит перед толпой вооруженных головорезов, – он улыбнулся и продолжил, - Готовых в любой момент оборвать его никчемную жизнь.
- И мы сделаем это без промедления! – пригрозил Верис.
- Ох, ну зачем сразу переходить на угрозы? Никогда этого не любил. Давайте мирно побеседуем. Что скажете? – дикарь обвел глазами Мирэндэльцев, – Откуда вы прибыли? С запада? С юга? Вы не похожи на местных.
- Я не намерен сообщать тебе, кто мы и откуда.
- Эх, Стражу Леса, видимо, придется общаться с грубиянами, – вздохнул Адельвир и, подняв руку, крикнул, - Порошок в ход!
Колбы с порошком упали под ноги, а воздух приобрёл зеленоватый цвет.
- Что это? Проклятый трус!
- Это? – улыбнулся лесной житель, - Сонный порошок.
- О, нет… – закрывая рукавом ноздри, сказал Верис. Хранитель почувствовал, как тело Иллиры медленно стекает по спине. Ладонь из последних сил пыталась ухватиться за мужское плечо, но не сумела.
Повернувшись, Верис в зыбком тумане увидел лежащую у ног принцессу, а затем и сам упал на землю.
Возвращение в замок
30 Горо 3856 Г.Д.
Ивеншайр – это огненная обитель Фрост. Это сады, в которых охви обретают покой, а богиня света наполняет их души Силой собственного пламени.
Из речи жреца Нилтара.
По приказу Эбина Марк возвращался к замку.
Покалеченный город вымер. Люди скрылись в домах, а на улицах появились стаи мусорных крыс.
Впереди, в районе артистов, вздымался подпертый колоннами амфитеатр. Здесь вдоль улиц стояли вагоны. На вагонах болтались яркие вывески. Звенели цепи.
Услышав резкий шорох, Кассий насторожился. По вагонам растянулась тень, а пространство наполнил звук шагов.
Прижавшись к цирковому вагону, Кассий выхватил меч. Обойдя деревянные ящики, мужчина крикнул:
- Ты! Выйди на свет!
Тень сократилась. Из темноты появилась обтянутая в кожаный костюм незнакомка. На груди девушки маячил разрез, между большими грудями блестел серебряный дракон, шею покрывали тату.
- Эй, ты! – крикнул Марк, направляя клинок в сторону фигуры.
Девушка подошла ближе. На девичьих плечах лежали золотые кудри. Одежды покрывали стройное подтянутое тело. На лице девчонки блестели пухлые губы, цвет губ контрастировал с карими глазами.
Незнакомка, улыбнувшись, спросила:
- Ты чего разорался? В вагоне все спят.
- Я подумал, ты одна из этих. Сегодня в городе опасно. Советую тебе не покидать свой вагон, - рассматривая грудь и бедра, сказал Кассий.
- Я просто воздухом вышла подышать. Ребята сегодня напились, и внутри стоит дикий перегар.
- Лучше бы ты сделала это утром.
- Да ладно, брось, нападавшие уже разбежались, - девушка откинула волосы назад. Свет лун упал на белоснежную шею.
- Тогда я подожду, пока ты не вернешься в вагон, - храмовник разглядывал женскую шею.
- Смотрю, на тебе кровь, - циркачка подошла ближе, – Тебя ранили?
- Совсем немного.
- А я смотрю, хорошенько приложились.
Девушка попыталась коснуться храмовника, но тот дернулся:
- Не стоит, я на службе.
- Как знаешь, я всего лишь хочу помочь, – отпрянув, сказала циркачка.
Достав трубку, девчонка плюхнулась на крупный ящик. Забив ту табаком, она закурила, а Марк присел рядом.
- Странный у вас город. Стоило приехать, и тут те на - сразу боевые действия. Не ожидала, что так может вот, сразу. Бум, и случиться.
- Подобное происходит первый раз, поверь, – выдохнул Кассий.
- Смотрю, ты опечален, - красотка закинула ногу на ногу.
Марк взглянул на артистку. Ему захотелось коснуться женских ног. Пересилив себя, Кассий откинулся на стенку вагона:
- Я не хочу об этом говорить.
- Ладно, не буду ковыряться в твоей душе, – улыбнулась девушка, - Знаешь, завтра я буду выступать. Ходить по тонкому канату. Хочешь посмотреть? Приходи.
Она вновь поправила волосы, перекинув их на другую сторону.
- Не приду. Мне нельзя посещать праздники.
- Почему?
- Запрещено. Да и скоро для всех в городе будет запрещено.
- Как?
- Так! Святой Совет постановил, что артистов со следующего года в город пускать не будут. Вы развращаете людей. Они должны больше думать о вере.
- Что мешает людям думать о вере и наслаждаться выступлениями артистов? – выпуская струйку дыма, спросила девушка.
Лицо незнакомки приняло задумчивый вид.
- Не нам об этом рассуждать. Святые мужи на то и святые, чтоб решать подобные вопросы.
- Я вот только представлю, сколько людей лишатся своего любимого дела. Так грустно становится.
- Они могут заняться более полезными делами. Неужели артисты ничего не умеют?
- Не артиста это дело - работать!
Храмовник, взглянув на шею незнакомки, сглотнул. На белой коже появились капли пота. Капли сверкали в свете лун, а гладкая кожа манила.
Девушка, затушив трубку, убрада ту в сумку. Встав и поправив одежду, чаровница подтянулась. Выделяя мышцы пресса, ткань обтекала живот, широкие бедра притягивали взгляд, лучи света пронизывали пряди волос.
Улыбнувшись, артистка прикусила мизинец.
Отпрянув от стены, Марк уставился на циркачку. Бешеной трелью сердце застучало в груди. Тело нагрелось, кровь забурлила в висках, а руки стали ватными.
«Что вытворяет эта девка?» - разглядывая формы красотки, подумал Марк. Циркачка была так притягательна, что он позабыл о мертвых братьях.
- Ладно, я пойду, – произнесла девушка.
- Прощай, и осторожнее на улицах, - ответил Кассий.
Когда циркачка зашла в вагон, Марк отправился к замку.
Замок Братства вздымался над городом. Десяток мощных башен украшали драконьи знамена. Над входом выпирал каменный герб, а к воротам вел длинный мост.
Внутри царила неразбериха. Первые этажи стали лазаретом для раненых.
Не обращая внимания на хаос, Марк прошел в оружейную. Сдав доспех, направился в казарму. В казарме храмовник, упав на постель, заснул мертвым сном.
Сон Марка.
Стоял летний день.
Над лугом парили бабочки, а яркое солнце ползло по небу. Теплый ветер ласкал лицо. Вокруг пахло цветами и травами, ягодами и росой.
Смеясь, Марк ловил насекомых. Отец косил траву, поглядывая на Марка.
- Отец! – подбегая к мужчине, закричал мальчик. Ребенок, разжав кулачок, показал капустницу.
Отложив косу, отец встал на колено. Погладив ребенка по голове, косарь улыбнулся, а мальчик воскликнул:
- Отец, посмотри!
- Молодец, Маркус. Ты - очень ловкий ребенок.
- Папа, я могу поймать их сколько угодно. Сколько скажешь - столько и поймаю.
- Сынок, достаточно одной. Не стоит губить всех: ведь они опыляют цветы.
- Может, отпустить? – грустно спросил ребенок.
- Не надо, – сжав детский кулачок, ответил мужчина, – Оставь эту себе. Это твоя. Знай, что мы должны брать столько, сколько нам положено.
- Хорошо, папа, - улыбнулся Кассий.
- Вот и молодец, - обняв ребенка, произнес мужчина.
Погладив мальчика, отец продолжил:
- Иди, поиграй, а я еще немного покошу. Потом пойдем кормить скот.
- Ура, ура, я увижу коров! – Марк затанцевал от счастья.
- И у меня для тебя сюрприз. Тебя ждёт совсем молодой бычок. Только родился - вчера.
- Папа, я жду не дождусь этого! - крикнул малыш, направляясь к лугу. Мальчик бежал и касался трав, а отец, улыбаясь, провожал того взглядом.
Добежав до луга, ребенок почувствовал жалящий укус. Мальчик, закричав, повалился, а затем огляделся. На дитя взирала гадюка. Змея зашипела, тело Маркуса свело, а сознание вырвалось из сна.
В казарме.
Марк открыл глаза. В душную казарму проникал лунный свет. В помещении разносился храп, а где-то за дверью слышались разговоры.
Вздохнув, Кассий повернулся и взглянул на соседа. Худого воина покрывали бинты. С шеи свисали повязки.
- Эй, Марк, ты спишь? – послышался голос Кодора.
- Чего тебе? – поворачиваясь, ответил Марк.
- Самуэль передал тебе долг. Вон, лежит на ящике. Ты вчера так быстро уснул, что я не успел тебе об этом сказать.
- Пусть оставит себе. Скажи ему: Марк хочет, чтобы ты пропил их.
- Ты серьезно? Прощаешь ему долг?
- Да, – взглянув на пустые кровати Тито и Луция, ответил Кассий.
- Ты печален, Брат.
- И ты знаешь почему.
- Потерять почти целый отряд - горе для ордена, - сказал Кодор, запустив руку под матрас. Вытащив крупную бутылку и протянув ту Кассию, храмовник сказал:
- Глотни.
- Друг, я только проснулся, а ты мне уже пойло суешь.
- Это - монашеский кагор. Очень крепкий. Душевные раны излечивает не хуже молитв.
- Где взял?
- У отца Стефана из школы послушников. Выменял на трофейный кинжал.
- Ладно, давай, - выхватив бутылку, сказал Марк. Откупорив пробку, Кассий залил в себя жидкость. Кагор обжег гланды, теплая волна пронеслась по телу, в животе булькнуло.
- Аггрррххх… Крепкая штука.
Кодор, привстав на локте и откинув одеяло, сказал:
- Глотни еще, чтоб наверняка.
Снова глотнув, Марк скривился. Второй глоток шел хуже. Кагор обжигал сильней, а душа, согревшись, успокоилась.
- И вправду, второй наверняка. Такое святое вино я давно не пил. У отца Стефана поистине жуткие вкусы.
- Да брось, отличный вкус, - сказал Кодор, а затем добавил:
- Дай ка, тоже глотну, - Марк передал бутылку, - Сейчас выпью и усну, как бык.
Припав к горлышку, полный воин хорошенько налакался пойла. Затем, протерев губы, закрыл бутылку и спрятал ее под матрас.
- Я тут еще кое-что забыл тебе сказать.
- Что же? – спросил Марк.
- Вчера, когда ты отрубился, приходил Эбин. Весь хмурый такой, перевязанный.
- Почему меня не разбудили?
- Он сказал, чтоб тебя не трогали, – Кодор поднял с тумбочки свиток.
- Зачем он приходил?
Воин протянул бумагу:
- Принес вот это.
Взяв свиток, Марк, откинувшись на спинку, развернул пергамент.
- Здесь две бумаги, – после паузы, произнес Кассий, - Одна - направление к церковному лекарю, а другая - освобождение от службы на месяц. На целый месяц. Я столько шел к тому, чтобы ходить в патрули, а меня теперь отстраняют.
- Не отстраняют, а хотят, чтобы ты восстановился. Мы и так многих потеряли. Ордену не выгодно терять и нас. Возможно, теперь улицы будет патрулировать ополчение Внешнего замка.
- Никуда я не пойду. Ни к какому лекарю. Тысячелистник на рану приложить и молитвы спеть я и сам могу. На все воля Таланиса.
- Воистину, Таланиса воля на все. Но я однажды сломал ногу, и если бы не дед с моей деревни, то мне и Таланис бы не помог, – накрывшись одеялом, пробубнил Кодор.
- Месяц валяться в монашеских кельях и выслушивать лекаря - это хуже Галаса.
- Ладно, хватит тебе уже. Делай как хочешь. Давай выспемся.
- Я не хочу спать. Пойду, пройдусь по городу, –буркнул Кассий.
- Сдурел?
- Нет. Хочу подышать.
Утро в районе ремесленников.
1 Жоли 3856 Г.Д.
- Эй, Лия, просыпайся! – постучав девушку по плечу, крикнула Малика.
Та, разлепив заспанные глаза, спросила:
- Куда? Что?
- Просыпайся, говорю. Граф хочет в туалет. Давай, шевели ягодицами.
- А мне обязательно идти с вами? На улице полная рань.
- На улице уже зарю видно, а ты валяешься. Вставай! Подышишь свежим воздухом.
- Ох, – потянулась девушка. Скинув одеяло, Лия сползла с постели. Затем, почесав живот, спросила:
- Где мои вещи?
- Вон же они, на спинке кровати, - приготавливая собаку к выгулу, ответила Малика.
На улице было свежо. Прохладный воздух касался тел, запахи улиц щекотали ноздри. На небе еще сверкали звезды, но зарево уже коснулось края мира.
- Никогда не думала, что собака - это так сложно. Разве обязательно его выводить? – спускаясь по лестнице, простонала отшельница.
- А ты как думала? Это ответственность.
Спустившись и обогнув хижину, они оказались на покрытом травой дворе.
- Знаешь, я бы не выводила собаку, если б не жила у Тулия. Не хочу, чтобы этот ворчун меня выгнал. Он определенно не из самых лучших людей.
- Ясно, – зевая, пробормотала Лия.
Во дворе, в центре, росло абрикосовое дерево. На дереве, чирикая, сидели воробьи. Завидев птиц, Граф рванул к дереву и принялся лаять. Заметив собаку, воробьи замолкли. Но не прошло и минуты, как гул вновь заполнил дворик.
- Граф, что на тебя нашло? Эта дичь мелкая и костлявая. Ей не наестся даже самая исхудалая такса, а тебе они лишь на один зуб. Давай, кыш от дерева, – оттаскивая питомца, причитала охотница.
Собака упиралась, но затем подчинилась.
Лия же, облокотившись на забор, зевая, рассматривала небо. Небесная мгла отступала, а горизонт светлел.
- Эй, птицы, кыш! – махнув рукой, крикнула охотница. Воробьи, сорвавшись с места, присели на соседнюю крышу. Самый важный из них, взъерошившись, посмотрел на Малику.
- Позлись мне здесь, воробей-разбойник! – сказала охотница, а затем, потрепав холку собаки, продолжила:
- Вон того, самого важного, можешь съесть, если подвернётся.
Наблюдая, как Малика обнимает Графа, отшельница сказала:
- Ты так любишь его.
- Я?
- Да, ты так заботишься о нем.
- О Графе?
- Да.
- Не знаю, любовь ли это. Возможно, мы всего лишь союзники. Вступили в союз, чтобы, как дикари, добывать себе дичь.
- А он давно с тобой?
- Три года. Я выкупила его на собачьем рынке, за городом. Если бы не я, то ты, подлец, помер бы, - потрепав собаку, сказала охотница.
Граф, радостно вывалив язык, лизнул хозяйку. Собачий взгляд выражал преданность.
- Умер? – спросила Лия.
- Да. Собак отлавливают, а потом выставляют на продажу. Каким повезет - тех выкупят или отправят на службу. Ненужным же придёт конец: или на мясо пойдут, или просто подохнут.
- Я с детства не очень люблю собак, по мне кошки куда приятней. Но плохо, когда такие важные животные просто так умирают.
- А я котов не люблю. Да и святые их не любят. Говорят, коты, они с Канатрилом вступают в сношения, особенно черные.