[Вообще-то Ванзейская конференция действительно имела место в январе 1942 года, но решения, принятые на ней, касались не "уничтожения" евреев, а всего лишь их депортации на восток – прим. пер.]
В то время, когда советских евреев будто бы расстреливали где только могли найти (обвинение, на поверку оказавшееся ложным!), 20 января 1942 г. в Берлине якобы состоялась важная конференция "Am Grossen Wanssee Nr. 5658" ("Ванзейская конференция"). На этой конференции будто бы председательствовал Рейнхард Гейдрих, который якобы сказал, что он уполномочен Герингом обсуждать планы по истреблению европейских евреев ("Das Dritten Reich und die Juden", pp. 120ff.). Считается, что информацию обвинению об этой конференции предоставил Ханс Франк (Hans Frank), однако он ни разу не упоминает об этом в своих воспоминаниях – "Im Angesicht des Galgens" ("В тени виселицы", Munich, 1953). Более того, это печальный факт, но Франку ни разу не предоставили возможности объяснить или подтвердить любую выдержку, якобы взятую из его личной картотеки из 42 томов, составленной во время его генерал-губернаторства в Польше. Не было найдено никого, кто мог бы подтвердить мнимые сведения об этой конференции, хотя статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт (Wilhelm Stuckart), которому было ошибочно приписано главное авторство Нюрнбергских законов (на самом деле их автором был помощник Аденауэра Ханс Глобке (Hans Globke)), и унтер-статс-секретарь Министерства иностранных дел Германии Ханс Лютер (Hans Luther) были причислены к таковым.
Гейдрих будто бы сказал, что процесс по переселению евреев из Европы не принёс результатов, так как начиная с 1933 года эмигрировало не более 537 тысяч человек. Эта, смехотворно низкая, цифра решительно опровергается официальной немецкой статистикой. Цифра в 537 тысяч с грехом пополам может превысить эмиграцию евреев разве что из Польши в течение того же периода. Гейдрих также будто бы сказал, что в Европе проживало 11 миллионов евреев и что 95% из них находилось в германской зоне оккупации. Как ни странно, но в том же заявлении указывается, что в 1941 году более чем половина европейских евреев находилась на территории СССР, а более чем один миллион евреев причислялся к вишистской Франции и Англии. Нелепость этих данных очевидна. Тем не менее, в мнимом протоколе указывается, что они были приняты на конференции эрудированными и хорошо осведомлёнными господами без возражений.
|
|
Следующим шагом в мнимом плане Гейдриха по уничтожению евреев являлась их концентрация в ключевых зонах, и поэтому мнимая Ванзейская конференция от 12 января 1942 г. расценивается как сигнал ко второму этапу в процессе уничтожения евреев. Вскоре после этого немцы начали перемещать некоторых варшавских евреев в Люблин. 310.322 из них было отправлено к концу лета 1942 года. Первые депортации евреев из Германии Поляков относит к октябрю 1941 года, более широко они применялись в оккупированных странах.
Свен Хедин в книге "Ohne Auftrag in Berlin" ("В Берлине без назначения", Buenos Aires, 1949, pp. 141ff.) рассматривает отправку Генрихом Гиммлером 1.200 евреев из Штеттина уже в марте 1940 года. Хедин прибыл в Германию из Швеции в связи с личными усилиями по обеспечению немецкого посредничества в советско-финской войне 1939–1940 годов. Он получил отчёт от одного шведского журналиста, в котором утверждалось, что в среде евреев из Штеттина царили бесчеловечные условия, однако Гиммлер отрицал это и заявил, что всего лишь одна пожилая женщина умерла во время поездки. Это является явным исключением из предположения Полякова, согласно которому ни один еврей не был вывезен из Германии до октября 1941 года.
|
|
Роль Рудольфа Хесса в управлении концлагерей в военное время
Характер мемуаров Хесса
Понятие о лагере смерти как об орудии уничтожения евреев возвращает нас к Освенциму. Книга Полякова "Harvest of Hate" придаёт большое значение польскоязычным мемуарам "Wspomnienia", написанные Рудольфом Хессом (Rudolf Höss). Впоследствии они были опубликованы в Англии под названием "Commandant of Auschwitz" ("Комендант Освенцима", London, 1960). Хесс был комендантом того, что считается самым крупным лагерем смерти во всей мировой истории.
Тот факт, что эти мемуары были опубликованы коммунистами, делает абсолютно невозможным признать их достоверность без решительных оговорок. К тому же показания Хесса британским офицерам безопасности вроде Фленшбурга, а также на Нюрнберге были сделаны под допросами третьей степени и пытками. Это заставляет очень сильно сомневаться в том, что слова, приписываемые Хессу после его задержания в 1946 г., имеют много общего с действительностью. Даже Джеральд Райтлингер – который хватается за каждую ниточку, лишь бы подтвердить программу по уничтожению – отвергает показания, данные Хессом на Нюрнберге, как не заслуживающие ни малейшего доверия.
Нашей целью при рассмотрении "воспоминаний" Хесса является определить, насколько правдоподобно (если здесь вообще можно говорить о правдоподобности!) коммунисты предоставили этот материал. Фотографии зверств из англоязычного издания были "предположительно" сделаны "неизвестным эсэсовцем", получившим на это "особое разрешение". Они будто бы были найдены одной еврейкой в Судетской области и проданы еврейскому музею в Праге. Не существует абсолютно никаких доказательств, что эти фотографии подлинны. Они, несомненно, похожи на изображения груд трупов, представляющих собой мирных жителей, якобы убитых немцами во время их восточных походов во время Первой мировой войны, однако впоследствии было доказано, что это – евреи (и не только), убитые в погромах, имевших место в царской России ещё до 1914 года.
|
|
Предисловие к американскому изданию мемуаров Хесса было написано Лордом Ливерпульским Эдвардом Ф. Расселлом (Lord (Edward F. Russell), известным своими антинемецкими высказываниями. Расселл является автором книги "The Scourge of the Swastika" ("Бич свастики", Нью-Йорк, 1954), которая содержит краткий обзор "доказательств" жестокостей, представленных в Нюрнберге. Этот обзор заканчивается устаревшими заявлениями о том, что Дахау был лагерем смерти. К тому времени подобные заявления о Дахау уже были опровергнуты и отвергнуты Мюнхенским кардиналом Фаулхабером (Faulhaber).
Упомянув в предисловии к Хессу, что в Германии на момент начала Второй мировой войны было очень мало лагерей и заключённых, Расселл продолжает заявлением, что во время войны не менее пяти миллионов евреев погибло в немецких концлагерях. Он рассматривает другие оценки и – удовлетворившись тем, что он был между теми, кто заявлял о шести миллионах, и теми, кто заявлял о четырёх, – приходит к выводу: "Подлинное число, однако, никогда не станет известным". К этому можно добавить только то, что Расселл не имел права заявлять о "не менее пяти миллионах". Можно было ожидать, что несмотря на то, что прошло много времени, сейчас должно было быть больше стремления убедить такие страны, как США, Англия, СССР и страны соцлагеря, подсчитать еврейское население их стран и предоставить соответствующие данные.
Местечко под Освенцимом было отобрано для концентрационного лагеря в 1940 году якобы из-за того, что, вдобавок к хорошим транспортным средствам, это было ужасно нездоровое место. Это наглая ложь. Справочник "Ное Брокгауз" ("Neue Brockhaus") от 1938 года указывает, что население в городе Освенцим составляет 12 тысяч человек, включая 3 тысячи евреев. Хотя это местечко и не было популярным курортом, оно пользовалось хорошей репутацией благодаря здоровому и бодрящему климату Верхней Силезии.
Рассказ о своей жизни Хесс в убедительной манере начинает с отчёта о счастливом детстве в германской земле Рейн. Первым волнующим событием для Хесса было нарушение правила исповеди одним католическим священником, который донёс на него его отцу про незначительный проступок. Хессу удалось в раннем возрасте вступить в немецкую армию, в 1916 году. Его отправили в Турцию. Он также служил на фронтах в Ираке и Палестине. В 17 лет он был уже сержантом с широким боевым опытом и Железным крестом. Его первый любовный опыт имел место в Палестине в Вильгельмском госпитале с немецкой медсестрой. Конец войны настиг Хесса в Дамаске. Три месяца самостоятельного путешествия во главе группы однополчан привели его домой; благодаря этому он избежал интернирования.
Хессу не удалось наладить домашнюю послевоенную жизнь с родными, и он поступил на службу в Добровольческий корпус Россбаха. Он служил на востоке и 28 июня 1923 г. был арестован за участие в убийстве коммунистического шпиона. 15 марта 1924 г. Хесс был приговорён к десяти годам тюрьмы. 14 июля 1928 г. был амнистирован. Хотя у него и был короткий период умственного расстройства, Хесс получил репутацию примерного заключённого.
После освобождения Хесс провёл десять увлекательных дней в Берлине в компании с друзьями, перед тем как устроиться на ферму. Он полагал, что национал-социализм будет лучше всего служить интересам Германии, и уже в ноябре 1922 года в Мюнхене Хесс становится партийным членом № 3240. В 1928 году он вступил в фермерское братство Артаманена, к которому также принадлежал и Гиммлер. В 1929 году он женился и по настоянию Гиммлера вступил в СС. В 1934 он согласился служить в концентрационном лагере Дахау.
С самого же начала Хесс был поражён царившей в Дахау враждебной холодностью по отношению к заключённым, которая внушалась охранникам-эсэсовцам местным комендантом, впоследствии заменённым. Хесс сам когда-то был заключённым и смотрел на вещи с точки зрения последнего. Несмотря на это, он полагал, что концлагеря являются необходимым промежуточным этапом на пути консолидации национал-социализма. Его очень привлекала чёрная эсэсовская форма, являвшаяся символом качества и престижа. Через несколько лет его перевели в Заксенхаузен, где царила более благоприятная атмосфера.
Начало войны от 1939 года принесло новый этап в лагерную службу эсэсовцев. Враги Германии поклялись уничтожить национал-социалистический рейх. Это было вопросом жизни и смерти, а не просто судьбой нескольких земель. Эсэсовцы должны были удерживать бастионы порядка перед тем, как снова наступит мир и будет выработан новый свод законов. Высокопоставленный эсэсовский офицер, чья халатность привела к побегу одного важного заключённого-коммуниста, был казнён его сослуживцами по прямому приказу Гиммлера. Это убедило всех эсэсовцев из Заксенхаузена в серьёзности ситуации. Некоторые из заключённых были амнистированы в 1939 году, согласившись служить в немецких вооружённых силах.
В 1939 году произошёл неприятный случай. Несколько профессоров из Краковского университета были доставлены в Заксенхаузен. Однако несколько недель спустя они были освобождены после вмешательства Геринга. В Заксенхаузене Хесс имел обширные контакты с пастором Мартином Нимёллером (Martin Niemoeller) – широко уважаемым противником национал-социализма.
В начале 1940 года Хесс с большими надеждами отправился в Освенцим. Там пока ещё не было лагеря, но он надеялся организовать полезный лагерь, который бы внёс важный вклад в германскую военную промышленность. Он всегда был чувствительным идеалистом в отношении условий заключения и надеялся установить для будущих заключённых такие условия проживания и содержания, какие были бы как можно более удовлетворительны для военного времени. В начале работы по организации лагеря Хесс столкнулся с раздражающей бюрократической волокитой и нехваткой ресурсов. Также он резко критиковал недостаточный профессионализм многих своих сослуживцев.
В течение первых двух лет польские военнопленные составляли наибольшую отдельную группу в лагере, хотя много узников было также доставлено в Освенцим из Германии. В конце 1941 года стали прибывать русские военнопленные. Они находились в жалком состоянии после длительного пути. С середины 1942 года евреи стали составлять в лагере основную долю. Хесс вспоминает, что в ранние дни системы небольшие группы евреев, находившихся в Дахау, были очень довольны их привилегиями в столовых. Что касается Заксенхаузена, то там практически не было евреев.
И вот как раз с этого момента повествование Хесса – до сих пор правдоподобное – становится крайне сомнительным. Манера, в которой описывается якобы имевшее место преднамеренное уничтожение евреев, очень поразительна. Из еврейских заключённых якобы создаётся особый крупный отряд. Эти мужчины и женщины берут в свои руки контроль над узниками – как новоприбывшими, так и находящимися на территории лагеря, – отобранными для умерщвления. Роль СС ограничивается общим надзором и подачей газа циклона-Б через душевые головки так называемых камер уничтожения.
Снятие одежды с евреев и их доставка в камеры уничтожения осуществлялись этой особой группой евреев. Впоследствии они распоряжались трупами. Если "обречённый" еврей оказывал сопротивление, то "привилегированные" евреи его избивали или заставляли подчиниться другим способами. Последние якобы делали свою работу так тщательно, что охранникам-эсэсовцам никогда не приходилось вмешиваться. Следовательно, большинство лагерного персонала СС могло быть оставлено в полном неведении относительно процесса уничтожения. Разумеется, ни один еврей, утверждавший, что он являлся членом этого мерзкого "особого отряда", так никогда и не был найден. В конце 1943 года Хесс был освобождён со своей должности в Освенциме и назначен главным инспектором всей системы концлагерей. Он якобы скрывал от сослуживцев из СС свою раннюю деятельность.
Стоит обратить внимание на то, что ни один заключённый Освенцима никогда лично не заявлял, что он был свидетелем самой работы этих так называемых "газовых камер". Это объяснялось тем, что те, кто были жертвами, не выжили, а те, кто были соучастниками, имеют веские причины не сознаваться в этом.
Коммунистические издатели мемуаров Хесса явно делали всё от них возможное, чтобы придать этому сочинению правдоподобность. Много сил было потрачено, чтобы показать, что в СС отдельная личность ничего не значила, что все подчинялись приказам. Явная робость Хесса в ранние годы при высказывании критики по поводу не дружественного, а враждебного отношения руководства СС к заключённым Дахау использовалась для того, чтобы придать силу предположению, будто он был готов принять любые эксцессы, включая бойню огромного количества (вплоть до миллионов!) схваченных евреев. То же сочинение описывает Хесса как крайне впечатлительного и одарённого человека, ведущего нормальную семейную жизнь рядом с женой и детьми на протяжении всего пребывания в Освенциме.
Хесс будто бы сказал, что в Освенциме свидетели Иеговы поощряли смерть евреев, потому что евреи были врагами Христа. Это является крупным промахом издателей-коммунистов. Стоит напомнить, что в наши дни коммунисты ведут ожесточённую борьбу со свидетелями Иеговы во всех странах соцлагеря и особенно – в советской зоне Германии. Отсюда напрашивается вывод, что эта клевета на свидетелей Иеговы была вставлена издателями-коммунистами.
Таким образом, нельзя не прийти к выводу, что эти так называемые мемуары Хесса подверглись редакторской проверке коммунистов и прочих – достаточно обширной, чтобы уничтожить их достоверность как исторического документа. Достоверности у них не больше, чем у так называемых мемуаров Эйхмана. Притязание на то, что существует рукописный оригинал этих мемуаров, вряд ли может быть существенным. Коммунисты печально известны своим умением получать "признания"; они владели специальной методикой, которая могла быть использована для того, чтобы заставить Хесса переписывать всё, что клалось перед ним на стол. Свидетельство о рукописи в данном случае не более убедительно, чем знаменитый фильм о газовых камерах Йозефа Зигмана (Joseph Zigman) "Фабрика смерти" ("The Mill of Dealth"), снятый уже после войны, который использовался на Нюрнбергском процессе. Так называемые мемуары Хесса заканчиваются совершенно неуместным заявлением о том, что нюрнбергские документы убедили обвиняемого в том, что исключительно Германия виновна за Вторую мировую войну.
Стоит отметить, что Герман Геринг – подвергнувшийся главному удару нюрнбергской пропаганды о зверствах – так и не был убеждён ею. Ханс Фрицше (Hans Fritzsche) в книге "The Sword in the Scales" (London, 1953, p. 145) рассказывает, что Геринг – даже после того, как услышал ранние показания Олендорфа об оперативных группах и показания Хесса об Освенциме – остался совершенно уверен в том, что массовое уничтожение евреев в газовых камерах и посредством расстрельных команд является чистой воды пропагандистским вымыслом.
Фрицше размышляет над этим вопросом и приходит к выводу, что тщательное расследование этих чудовищных обвинений попросту не проводилось. Фрицше, оправданный на этом процессе, был искусным пропагандистом. Он осознал, что якобы имевшая место резня евреев составляла ключевой пункт обвинения против всех подсудимых. Эрнст Кальтенбруннер (Ernst Kaltenbrunner), руководитель Главного управления государственной безопасности, был на процессе главным ответчиком со стороны СС по той причине, что Гиммлер покончил с собой; по той же самой причине Фрицше представлял Геббельса. Кальтенбруннер был убеждён обвинениями в геноциде не более чем Геринг; он поведал Фрицше, что обвинение достигло видимых успехов благодаря эффективной технике принуждения свидетелей и скрытия улик. Было гораздо легче арестовать кого-то из немцев и под нечеловеческими пытками заставить его сделать обличительное признание, нежели изучить обстоятельства самого дела.