Трудные 1863 и 1864 годы принесли пиеганам очередные проблемы, они со всех сторон подвергались давлению. На востоке они провели несколько ожесточенных сражений с гро-вантрами, и оба племени поклялись отомстить. На севере ассинибойны напали на группу пиеганов, ехавшую торговать в Форт Эдмонтон. Даже сиу, лагеря которых располагались на юго-востоке, вдоль реки Миссури, беспокоили их стойбища. Равнины южной Альберты и Северной Монтаны находились в состоянии хаоса, доставляя пиеганам несчастья, и стремление наказать тех, кто непрошено появился на их землях.
На западной стороне Скалистых гор, индейцы кутеней запланировали именно такое вторжение. Зимой 1863/64 они существовали за счёт оленей и других диких животных, которых могли найти вдоль рек Колумбия и Кутеней, но весной приготовились пересечь горы и поохотиться на бизонов на открытых равнинах. На протяжении поколений это было их обычной практикой. Иногда они отправляли послов, чтобы заранее заключить временный мирный договор с пиеганами и другими племенами черноногих, а когда это происходило, обе группы вместе дружно охотились – или, по крайней мере, сосуществовали на тех же бизоньих пастбищах.
Однако, иногда кутеней не трудились получать разрешение, они знали, что в середине лета племена прерий, как правило, охотятся рядом с Кипарисовыми Холмами, это целых двести или больше миль к востоку от подножий гор. Kутеней довольствовались поиском бизонов вдоль верховьев рек Святой Марии, Белли и Maрайас, иногда заходя далеко на восток, до современного города Летбридж. Сначала они всегда посылали вперёд разведчиков, чтобы убедиться, что черноногие действительно ушли на восток, и пока находились на равнине постоянно наблюдали за этим. В завершении, удовлетворившись результатами удачной охоты, они сушили мясо, грузили его на лошадей, и возвращались в свои земли.
Два этих фактора – агрессивность пиеганов и охотничья практика кутеней, летом 1864 года слились в смертельно опасной комбинации. Южные пиеганы провели предыдущую зиму в верховьях реки Maрайас в Монтане, в то время как северные пиеганы разбили лагерь у дружественной границы Поркьюпайн-Хиллз и вдоль реки Олдман. Весной группы из Монтаны отправились на северо-восток к реке Белли, где все общины встретились и вместе пошли на вражескую территорию к восточной стороне Сайпресс-Хиллс. В их регионе было много бизонов, но годом ранее, по указанию своей Святой Женщины они дали обет, обязавшись отправиться в область, посещаемую гро-вантрами, кри и ассинибойнами. Что было сделано из-за неудачного Танца Солнца.
Летом 1863 года пиеганы терпевшие поражения от кри, пошли в охотничьи угодья своих врагов к востоку от Cайпресс-Хиллс, чтобы отомстить. Они приехали как раз к моменту созревания ягод саскатун, поэтому Святая Женщина решила, что они должны провести свой Танец Солнца прямо в долине Мэпл-Крик. Тем не менее, не успев начаться, эта церемония была остановлена.
Два воина-пиегана – Сильно Обрезанные Уши и Двойной Бегун - ушли на разведку, но отъехав не так далеко, обнаружили селение гро-вантров. В ту ночь они забрали лучших лошадей противника и с триумфом вернулись в свой лагерь. Узнав, что враг находится так близко, пиеганы решили, что настало время для мести.
Под руководством Красного Старика сформировали военный отряд, а в лагере Танца Солнца остались только женщины и старики. Недалеко от стойбища гро-вантров, пиеганы наткнулись на двоих - мужчину и женщину. Мужчина был убит, а женщина убежала и подняла тревогу, что заставило пиеганов повернуть назад, отступив к своим лагерям. Вернувшись, они сразу пересели со своих уставших лошадей на свежих, а затем поехали назад, чтобы противостоять врагу. Пиеганы на своих бодрых лошадях быстро переломили ход сражения. Одним из первых погибших врагов был Звёздный Плащ, ведущий вождь гро-вантров. Под натиском пиеганов, нападавшие, спасая свои жизни, превратились в дезорганизованную толпу. По словам воина пиегана, «это была ужасная бойня», до тех пор, пока, наконец, пиеганы не прекратили преследование и сражение закончилось.
После боя Танец Солнца был остановлен, и пиеганы переехали в северную часть Сайпресс-Хиллс, а затем обратно на свои охотничьи угодья. Осенью южные пиеганы отправились на юг к реке Миссури, а северные пиеганы пошли к предгорьям.
Все это произошло годом раньше, а весной 1864 года Святая Женщина объявила, что Танец Солнца должен быть завершен в том же месте, где он начинался в прошлом году. Это означало возвращение на вражескую территорию к Мэпл-Крик. В соответствии с ее пожеланиями, главный лагерь пиеганов, под руководством Горного Вождя, медленно двинулся мимо северной части Кипарисовых Холмов. По пути они охотились на бизонов, пока не пришли к Mэпл-Крик. Вскоре разведчики установили, что врагов в этой области нет.
Между тем, еще один небольшой лагерь пиеганов, под руководством Большого Носа, отстал от остальных на несколько дней. Большой Нос решил остановиться к северу от холмов, где была хорошая охота, но как только они расположились лагерем, их заметил военный отряд кри. Враг ждал в густом кустарнике неподалеку, ночью они окружили лагерь, а утром напали. Пули, стрелы, и даже крупные камни полетели на лагерь, но Большой Нос сплотил своих людей, которые вынудили кри отступить в быстро вырытые окопы. На одном из этапов, Большой Нос даже залез на дерево, чтобы стрелять по засевшим в ямах. Когда все кончилось, девять пиеганов были убиты, и весь военный отряд кри, кроме одного человека, погиб. Воины пиеганов не стали преследовать сбежавшего, чтобы он донёс своим, сообщение о случившемся.
Понимая, что сила в количестве, Большой Нос поспешил на восток, чтобы присоединиться к своим соплеменникам на Мэпл-Крик. После того как он достиг восточной стороны Кипарисовых Холмов, всё племя было в сборе, далеко от своей обычной территории, на открытых равнинах к северо-востоку от Суитграсс Хиллс. На этот раз Танец Солнца прошёл без помех. Поспели не только ягоды саскатун(ирга), использовавшиеся для ритуала, но долина покрылась настолько спелой малиной, что церемония года стала известна, как Малиновый Танец Солнца.
Тем временем, большая группа из 300 индейцев кутеней перешла Скалистые горы, выйдя на западные канадские равнины - территорию воинственных черноногих - для проведения своей ежегодной охоты на бизонов. Традиционно народы кутеней и черноногие не были ни союзниками, ни злейшими врагами. Как правило, прежде чем приступать к этим летним мероприятиям, кутеней встречались с главными вождями черноногих, на чьи земли они собирались прийти. Они предлагали подарки и курили с ними табак в обмен на мирный договор и разрешение охотиться на их землях.
Но этим летом черноногих нигде не было видно. Шедшие впереди разведчики кутеней, вернулись с сообщением, что черноногие находятся далеко на востоке, за Кипарисовыми Холмами, где воюют со своими врагами кри, ассинибойнами, гро-вантрами, и совершают в долине Мэпл-Крик священную церемонию Танец Солнца. Считая, что блэкфуты находятся далеко на востоке, кутеней пренебрегли заключением мирного договора, и решили в любом случае охотиться по своему обыкновению.
Kутеней обнаружили, что этим летом в предгорьях недостаточно бизонов и рискнули пойти дальше - через прерии на восток, где наконец, на окраине Кипарисовых Холмов обнаружили значительное стадо. Последовавшая охота была успешной, и горные индейцы приступили к разделке добытых бизоньих тушь.
Незаметно для кутеней, большая группа южных пиеганов, проводившая лето на восточных равнинах, а теперь возвращавшаяся домой, разбила свой лагерь не далеко от озера Элкуотер (Водопой Вапити). В течение двух прошедших лет черноногим был нанесен ряд поражений, и с трудом выиграно несколько сражений. Многие из воинов южных пиеганов жаждали битвы.
Как-то во время охоты на бизонов, один кутеней по имени Абель преследовал жирную бизониху на приличном расстоянии от основного стада. Корова побежала окружным путем через овраги, в надежде уйти от преследования, но упорный охотник не отставал. Наконец, Авель свалил животное. Он разделал тушу и упаковал часть мяса, загрузив на свою лошадь. Когда охотник убедился, что его загруженная лошадь со всем этим может свободно двигаться, он отправился прямиком обратно в лагерь кутеней.
Достигнув вершины холма, он увидел перед собой множество охотников, которые разделывали убитых бизонов. Предположив, что это кутеней, он спокойно поехал к ним. Однако, приглядевшись, Абель заметил, что охотники ездили на странных лошадях и свежевали мясо в своеобразной манере. Тут кутеней понял, что наткнулся на черноногих. Его сердце бешено заколотилось, и он решил попытаться проехать через группу, не привлекая внимания.
Когда один из охотников блэкфут крикнул ему, Абель проигнорировал ответ и призвал свою лошадь ехать быстрее. Вскоре некоторые из охотников стали подозрительно за ним наблюдать, а когда один из черноногих окликнул его, он отрезал пакеты с мясом привязанные к лошади и помчался к своему лагерю.
Абель достиг стойбища кутеней и предупредил соплеменников о присутствии черноногих. Воины кутеней приготовились к бою, так как черноногие почти наверняка делали тоже самое в собственном лагере. Вскоре кутеней вооружились и оседлали своих коней, а затем горные воины отправились на поиски врагов. Бойцы обеих племён сошлись в прерии у озера Элкуотер в пределах видимости друг друга. Они остановились на приличном расстоянии и ждали, кто сделает первый шаг.
Воин кутеней по имени Плут выстрелил первым. Он подъехал к вершине холма, прицелился и выстрелил в массу черноногих. Когда он перезаряжал ружьё, воин черноногих по имени Много Лебедей въехал на холм, чтобы бросить ему вызов. Храбрый южный пиеган застрелил кутенея и вернулся в ряды черноногих.
После этого две силы сошлись, и в мгновение ока, сухой степной воздух наполнился выстрелами и военными возгласами. Военный вождь кутеней Изадор – который несколько лет спустя противостоял Mountie Сэму Стилу из Северо-Западной Конной Полиции после экспедиции последнего к Переправе Гэлбрейта - укреплял боевой дух своих воинов, напомнив им, что грозные блэкфуты, ставшие легендарными в Скалистых горах, это просто такие же люди из плоти и крови.
Обе стороны открыли огонь, стреляя друг в друга из ружей и луков. Девятнадцатилетний воин черноногих по имени Kunsa, который был полукровкой кутеней-флатхэд, бросился к рядам кутеней. Его отогнал назад вождь Изадор, который отчитал юношу за глупость.
В то же время, невооруженный знахарь кутеней по имени Ворон въехал в ряды черноногих, распевая военные песни и тряся погремушкой. Южные пиеганы стреляли в него, но ни один не смог поразить. Невредимый шаман повернул свою лошадь, и вернулся в ряды кутеней.
Через какое-то время, Изадор приказал своим воинам отступить. Он бесстрашно проехал между рядами кутеней и черноногими, пытаясь дать своим воинам время, чтобы уйти. В тот момент он спас почти от верной смерти молодого воина кутеней по имени Эней Тэллоу.
Силы кутеней, в значительной степени уступавшие численно, перегруппировались в прерии. Они спешились, чтобы стоя на месте, с большей точностью целиться из ружей. Один воин кутеней по имени Резаный Нос, чье лицо было когда-то сильно изуродовано во время боя с гризли, спешился на краю отряда, рядом с озером. Он выстрелил из ружья и склонился, чтобы перезарядить. В это время, два воина черноногих бросились в его сторону. Вперёд вырвался молодой храбрец, обогнав другого воина, который был закаленным военным вождём черноногих по имени Красный Старик. Резаный Нос, услыхав приближение врага, оторвался от своего ружья. Его покрытое шрамами лицо так сильно напугало молодого храбреца, что он выронил нож. Но Красный Старик обрушился на воина кутеней, прежде чем тот смог воспользоваться ситуацией. Он преследовал мужчину, убегавшего через близлежащие кусты к озеру. Резаный Нос бросился в воду, но Красный Старик последовал за ним и убил.
Во время этого боя, молодой воин кутеней по имени Волчья Голова был скальпирован пиеганом и брошен умирать. Раненый индеец отполз, укрывшись в близлежащих кустах, где прятался в течение нескольких дней. Позже, он выбрался из своего укрытия и пошел пешком обратно к себе домой в Табачные Равнины. С тех пор его избегали суеверные черноногие, которые считали, что он воплощённый призрак.
На закате, военные вожди обеих отрядов объявили окончание боя. Обе силы, собрав убитых и раненых, отступили в свои лагеря. Kутеней, троекратно уступавшие черноногим в численности, не испытывали желания продолжить битву. Оказав первую помощь своим раненым, они разобрали лагерь и направились на запад, не останавливаясь в течение всей ночи. С другой стороны, черноногие были готовы продолжить войну. На следующее утро, их воины поехали к лагерю кутеней, и обнаружили его брошенным. В связи с тем, что кутеней не были кровными врагами, такими как кроу, кри, змеи, или гро-вантры, черноногие решили их не преследовать. Они позволили западным горцам вернуться в свои дома.
Как и в любой битве, обе стороны утверждали, что вышли из борьбы победителями, имея незначительные потери, а противнику нанесён значительный урон. Кутеней заявляли, что убили тридцать пиеганов и ранили шестьдесят, в то время как пиеганы утверждали, что потеряли только трёх человек - Возвращённый Топор, Бросает-В-Них-Воду и Белый Орел - и только один был ранен, Плохой Мальчик. Со своей стороны кутеней признавались только в шести погибших. Это были три старика - Ki'wakumkake, Tsanwats, и Поднимающийся Волк - а также Хитрец, Волк Подходит, и отец мальчика по имени Сумасшедший. Они также сказали, что только Тума и ещё один человек, были ранены. На другой стороны, пиеган Много Хвостовых Перьев, принимавший участие в сражении, заявил, что «было убито много врагов». Вероятно, истина лежит где-то посередине. Тем не менее, потери все равно должны рассматриваться как незначительные, ввиду того, что с обеих сторон бойцы стремились проявить отвагу в рукопашном бою. Битва вошла в зимний счёт пиеганов как год «сражение с кутеней, в котором многие были убиты».
Следующим летом, когда кутеней пересекли Скалистые горы, чтобы снова охотиться на бизонов, они обнаружили в предгорьях вдоль реки раскинувшееся стойбище черноногих. Обе стороны обменялись подарками, вместе курили трубку, и заключили мир. По словам историка кутеней Амброса Гравелла(Ambrose Gravelle): «Сражение на озере Элкуотер стало нашей последней большой битвой с индейцами равнин».
—---------------------------------—
*Элкуотер Лейк - небольшое озеро в провинции Альберта на краю Кипарисовых Холмов. Оно расположено примерно в 50 км к юго-востоку от современного города Медисин-Хат.
The Vengeful Wife- and Other Blackfoot Stories, Hugh A. Dempsey, 2003
«ЧЕЛОВЕК С ПРЕКРАСНОЙ ДУШОЙ»
Встреча с колдуном - Неприятности в Форте Эдмонтон – Скарлатина - Миссия Санкт–Поль-де-Крис - Битва на Трёх Прудах – Несостоявшееся нападение - Плоды стараний
Американский континент, наряду с торговцами и трапперами, одними из первых достаточно активно осваивали миссионеры - служители церкви, несущие в дикие племена запада слово божье. Альберт Лакомб был таким католическим священником и миссионером, проповедовавшим христианство в Западной Канаде среди индейцев кри и черноногих. Он сыграл важную посредническую роль в установления мира между этими племенами.
В 1863 году во время путешествия по прериям, произошла знаменитая встреча миссионера отца Альберта Лакомба с колдуном и шаманом по имени БЕЛЫЙ ОРЁЛ, который был духовным лидером в лагере из более чем 300 «враждебных» языческих равнинных кри. Лакомб сменил своего предшественника мистера Рандла в миссии на озере Педжин(Голубь). В этом же году в окрестности Эдмонтона пришёл священник методистской церкви Джордж Макдугалл. Последний был прогрессивным человеком с прекрасным характером и отец Лакомб с удовольствием свидетельствует об их братской дружбе. Он пришел после визита к индейцам Милтона и Чидла, а они, естественно, рассказали ему о своих выводах из увиденного: ревностные французские священники встречались на каждом посту и неважно какой они были расы или вероисповедания.
В течении нескольких дней, миссионеров - его и Алексиса, индейцы кри в пределах своего лагерного круга из типи не привечали. В то время он и его религия была опорочена, тонко искажена и охаяна местным шаманом. Для того чтобы исправить это положение отец Лакомб выяснил отличительные тонкости, определил то, к чему апеллировал Белый Орёл, и обратил молитву к «вере, которая сдвигает горы». В один прекрасный день на рассвете, оседлав своего пони он поехал вокруг палаток, высоко держа в одной руке распятие, а в другой знамя Красного Креста, и начал петь по-индейски «Хо-хо-йе-хи»; а затем призвал индейцев подняться и послушать его историю, потому что он опять желает с ними говорить. Кри снова собрались вокруг него, и на этот раз аргументы Белого Орла были полностью опровергнуты. Возмущенный шаман покинул лагерь, а вскоре почти всё стойбище стало христианским.
На оставшуюся часть года отец Лакомб вернулся в Санкт-Альберт, совершая редкие визиты в Форт Эдмонтон, который улучшал свой внешний вид под управлением Уильяма Кристи. Дом и часовня, построенные для отца Лакомба, находились к западу от Большого Дома. Всё это, несомненно, было предназначено не только чтобы угодить священнику, который был тепло принят другом Кристи, но также и обеспечивало форт «громоотводом» от гнева черноногих.
Следующей весной 1864 года - воспоминает отец Лакомб - черноногие в первый раз угрожали миру Форта-Эдмонтон. Большая группа - более семисот человек, пришла торговать и на несколько дней расположилась стойбищем на холме позади форта. Окрестные луга зашевелились от пони, собак и людей. Но в один прекрасный день после окончания торговли, к большому облегчению «Господ Торговцев» лагерь трогательно снялся. Типи были разобраны и связаны ремнями: отряд легко спускался в походном порядке, колонна охотников сворачивала по крутой тропинке к реке, вода в которой упала, и её можно было легко перейти вброд. Они являли собой живописную массу крепких, сильных, бронзовых мужчин и женщин с гибкими полуобнаженными телами и лицами с прожилками от киновари. Вожди носили в волосах орлиные перья: мужчины были по большей части обнажены, или завёрнуты в бизоньи плащи: женщины носили украшенные туники из кожи антилоп или синей ткани и богато вышитые бисером гетры. Мужчины и женщины с легкостью степняков сидели на своих не спотыкающихся полудиких лошадях, их первобытное движимое имущество, прикреплённое к волокушам, тащили за собой пони. Кавалькада пересекла Саскачеван и некоторые из них уже россыпью поднимались вверх по тропе лесистого берега на южной стороне, когда начались проблемы.
Группа сарси задержалась, стоя у «Индейских Ворот» около юго-восточного бастиона: их внимание было сосредоточено на продаже лошади Флатботу Маклейну. Джо Макдональд и человек по имени Смит стояли рядом, помогая Маклейну в обмене. Смит пытался заключить сделку за охапку поношенной одежды и некоторое количество алкоголя в старой бутылке от болеутоляющего. Интенсивно жестикулируя, он сначала дал индейцу нюхнуть алкоголя, и указывал на бутылку и одежду, предложенную в обмен за великолепную лошадь. Индеец торговался: он хотел больше, в те дни лошади стоили от пятидесяти до шестидесяти шкур.
... Вдруг с южной стороны мимо бастиона проскользнула небольшая группа воинов кри, и без всякого предупреждения, их вождь Маленькая Сосна, разрядил свою винтовку в торгующегося сарси. Смертельно раненный индеец рухнул вперёд, изо рта и ноздрей хлынула кровь. Маклейн схватил его тело и протащил в юго-восточные ворота, а кри, испустив дикий вопль, удрали. Прибежала жена раненого сарси и в немой агонии бросилась на истекающее кровью тело, обхватив его руками: мужчины затащили её во двор, а управляющий быстро закрыл ворота.
В тот момент отец Лакомб делал записи в своей комнате. Пораженный криком, что кого-то из черноногих убили, он поспешил на помощь и нашёл на полу Индейского Зала несчастного залитого кровью сарси. Рядом с ним сидела скво и жалобно стонала. Воин ещё был жив, и когда раны обработали, его оставили на попечение управляющего Малколма Грота и перенесли на кровать, укрыв одеялом в комнате последнего. Жена индейца осталась с ним, присев рядом, как пострадавший зверёк, тихо постанывая с душераздирающей остротой. Через пару дней воин умер. Его тело похоронили под деревьями на кладбище форта расположенм на берегу реки, а женщина с подаренными ей вещами отправилась обратно к своему народу.
Через несколько недель военный отряд черноногих приблизился к форту. Далеко за воротами их встретил Брассе, который в своё время живя на реке Миссури, пользовался среди них репутацией бесстрашного человека. Он провел вождей в Индейский Зал, где Кристи и отец Лакомб выкурили с ними трубку мира и нагрузив подарками отправили домой.
В декабре 1864 года отцу Лакомбу разрешили отправиться в прерии и попытаться проповедовать среди вечно странствующих кри и черноногих.7 января 1865 Лакомб и его помощник Алексис Кардинал ушли из Санкт-Альберта, чтобы ближайшие семь лет бродить по прерии. Они пересекли Саскачеван и обнаружили троих мертвых черноногих, скальпы которых были захвачены племенем кри. Они отправились в стойбище этого народа на реке Лябиш (Labiche, или Ред-Дир), а затем переходили от лагеря к лагерю. На озере Буффало располагались 60 палаток, жители которых болели СКАРЛАТИНОЙ. Жан Лёру находившийся среди них, сообщил в Форт-Эдмонтон, что более 1100 человек племени черноногих умерли от этой заразы. Отец Лакомб тоже подцепил эту страшную болезнь, но выжил. 29 апреля Альберт Лакомб послал своего брата Гаспара Лакомба и Ноэля Кортепатте с волами в поселение Броссе, находившееся на реке Саскачеван, чтобы создать миссию для индейцев кри, которая получила название Санкт-Поль-де-Крис. Отец Альберт Лакомб с Алексисом Кардиналом, индейской вдовой которая была наполовину кри, а наполовину черноногой и ее маленьким сыном, которые говорили на обоих языках - собрали 50 баррелей картофеля, зерна, семян моркови и репы, плуг, немного еды и отправились в Санкт- Поль де Крис. Их целью было создание индейской сельскохозяйственной базы, потому что бизоны должны были вскоре исчезнуть. Примечательно, что отец Альберт Лакомб когда заходила речь об этих народах, использовал термин «дикари» - sauvages. Некоторые утверждали, что для него это термин означал - «дикий, как дикие цветы или фрукты». Сами индейцы называли Чёрного Плаща(Лакомба) Ка-miyo-atchakwe, что означает - Человек Прекрасной Души. Эта миссия просуществовала только до 1874 года, когда к индейцам снова попала оспа, и её забросили.
23 октября торговец Ричард Хардисти из Роки-Маунтин-Хаус приветствовал прибытие отца Альберта Лакомба, который вскоре ушел с пришедшей торговать группой черноногих. Они направились в зимние лагеря пиеганов на реках Красного Оленя и Батл. Там отец Альберт Лакомб посетил несколько стойбищ пиеганов и кайна.
На юге не стало хватать дичи, и Натос с другими вождями черноногих привел свою группу на крайнюю северную границу охотничьих угодий племени. Он жил в стойбище недалеко от двух других групп своего народа, которых отец Лакомб собирался посетить, закончив свою миссию в общине Натоса. Возможность какого-либо военного вмешательства в эти планы не входила в его расчёты. В течение зимы он планировал расстроить индейские замыслы возобновления войны между кри и черноногими.
Желая беспристрастно делить свое новое служение между нациями черноногих и кри, Отец Лакомб в октябре направился в южном направлении к большому индейскому лагерю. С момента ухода из Санкт-Альберта, некоторое время миссионер оставался с пиеганами и бладами в непосредственной близости от реки Красного Оленя, а затем перешел в стан вождя НАТОСА (Natous - Солнце) расположившийся рядом с Тремя Прудами, прибыв туда в конце ноября. Это место находиться около реки Батл, в нескольких милях к востоку от современного города Хоббема.
В этот раз он был без сопровождения Алексиса, и его младший брата Гаспар по какой-то причине тоже отсутствовал. Отец Лакомб уже претерпел на миссионерской тропе множество невзгод, но в этот раз он испытал венец опасности индейской жизни «страшную катастрофу, которая», как написал отец Андре в письме № 2 от 26 октября 1866 года к отцу Ле Флошу(LeFloch): «произошла во время путешествия одного из наших самых смелых и отважных миссионеров... Падре Лакомба».*
В ночь на 4 декабря произошла индейская битва. Отец Лакомб был расквартирован в палатке вождя Натоса. Он и его дикие хозяева дремали, расположившись под бизоньими шкурами, ногами к огню очага… Внезапно резкие звуки заставили вождя очнуться. Натос вскочил на ноги. «Assinaw! Assinaw!» Кри! Кри! - воскликнул он, и со своей старой женой выскочил из палатки, находу заряжая ружьё. В ночи раздавалась ружейная трескотня и крики, в чернильной темноте вспыхивали странные огоньки. Это пришли кри, чтобы убивать. Отец Лакомб на мгновение опешил от этого вероломства. Снаружи, перекрывавший все крики, голос Натоса призывал своих воинов сплотиться для защиты лагеря. Огонь, горевший в палатке вождя, служил для противника четкой мишенью. Вдруг щелкнули два шеста от попадания пуль, просвистевших мимо отца Лакомба. Как в ступоре, он увидел, дымящиеся ружейные пыжи, упавшие рядом с ним. На ночь он снял сутану, и теперь поспешно накинул на себя плащ из оленьей кожи; подхватил стихарь и епитрахиль (длинная лента, огибающая шею и обоими концами спускавшаяся на грудь), с благоговением поцеловал крест своего ордена прежде чем положить его за пояс, и приготовился действовать. В соответствии с религиозными правилами он остановился и предложил свою жизнь Творцу, от воли которого в эту ночь зависела жизнь или смерть. Пастырь снова стал самим собой, оживлёнными бесстрашным, повесил сбоку небольшой мешочек со священным маслом, взял свой флаг Красного Креста и вышел из палатки.
Снаружи он встретил адскую тьму и человеческую жажду крови. Многие из молодых воинов черноногих ушли охотиться на бизонов, но те, кто остался под началом Натоса, отчаянно сражались. Над общим шумом возвышался голос вождя, который подбадривал своих последователей, бросая вызов врагу. Отец Лакомб, возмущенный этим вероломным нападением, кричал, приказывая воинам кри отступить. Некоторые из них уже были христианами, и он знал, что они его послушают. Но голос миссионера полностью утонул в шуме кровавого сражения. Старые воины выкрикивали советы и подбадривали молодых мужчин. Некоторые из храбрецов пели свои военные песни, и по обе стороны раздавались крики необузданной страсти. Вскоре Лакомб отказался от тщетной попытки докричаться. Женщины ножами и руками лихорадочно рыли окопы, чтобы скрыть себя и детей. Время от времени они громко голосили и причитали. В ночной темноте, нависшей над стойбищем, живые запинались о мёртвых и падали на раненых, моливших о помощи.
Это была страшная ночь, бешеный лай собак усиливал общий ужас, смешиваясь с жалобным ржанием испуганных или умирающих лошадей. Стояла кромешная тьма, совершенно неосвещенная луной или звездами, которых не было видно. Только зловещие вспышки ружейных выстрелов озаряли тягостную сцену происходящего. Отец Лакомб снова и снова проходил через стойбище, вдохновляя воинов на смелые действия. Он нашел одного из раненных, натолкнувшись на него в темноте. В это время женщина, стоявшая рядом с ним в дверях своего типи, упала пронзенная пулей. Он окрестил ее и молился, пока она не умерла. На следующее утро её нашли скальпированной; смелый вражеский воин в темноте прокрался в палатку и унес желанный трофей. Один вороватый ассинибойн, грабя типи вождя, был пронзен пулей и упал на кучу выделанных шкур, успев схватить молитвенник отца Лакомба.
Сквозь тьму и дождь пролетающих пуль священник без устали перемещался взад и вперед, подбадривая воинов. Наконец, услыхав звуки боя, из других стойбищ на помощь пришли воины черноногих, хотя противник уже практически завершил уничтожение лагеря. Одну группу спасателей возглавлял ВОРОНЬЯ НОГА, молодой человек, который за проявленные мудрость и мужество уже стал вождём среди своего народа. В темноте он подошел к отцу Лакомбу. Вспышка от ружья осветила его суровое и мужественное лицо.
«Кто ты?» – спросил священник, этот индеец не был ему знаком.
«Кроуфут» - ответил воин, и отец Лакомб, радуясь приходу известного молодого воина, призвал его сделать все возможное для спасения своего народа.
В ту ночь кри и привлечённые к участию ассинибойны три раза были отбиты с пригорка за которым укрылись черноногие, но на рассвете сражение еще продолжалось. К тому времени, двадцать пять палаток - около половины лагеря были уничтожены. Возблагодарив за подмогу, священник с епитрахилью и стихарём, темный от дыма сражений, подняв распятие в одной руке, и флаг красного креста в другой, теперь призывал своих хозяев – черноногих, прекратить огонь. Пораженные его действиями, они подчинились и наблюдали за ним, сознательно идущим в сторону противника из кольца разорванных палаток, держа распятие и размахивая флагом. Индейские воины, прошедшие обучение в засадных боях, удивлялись его храбрости. Они всегда считали Человека-С-Хорошим-Сердцем большим знахарем. Теперь он, казался Богом, пришедшим на их защиту, медленно сквозь туман продвигавшимся прямо на скрытого врага.
«Вы здесь кри. Говорит Kamiyo-atchakwe! Человек С Прекрасной Душой».
Он снова и снова выкрикивал свой призыв, но кри не слышали его, а сильный туман от стелящегося порохового дыма, висел как занавес, мешая ему себя показать. Он взывал к невидимому врагу, размахивая флагом, но все усилия были тщетными. Нерегулярные вспышки от выстрелов продолжались, пули свистели мимо его головы, и врезались в землю рядом с ним. Черноногие звали его, умоляя вернуться, как вдруг пуля, которая уже коснулась земли, отскочила к его плечу и ударила в лоб. Рана стала простой царапиной, но шок был настолько велик, что он пошатнулся и потерял равновесие. Черноногие решили, что его ранели и новая волна гнева захлестнула их сердца… Кри убили их друга, Arsous-kitsi-rarpi! Человека С Хорошим Сердцем который ухаживал за ними во время брюшного тифа и много раз жил среди них, а сейчас проявил свою уникальную храбрость.
«Хи-яй-хо!» - они подняли свой боевой клич и бросились на кри, больше не отражая атаки, а желая только одного - добраться до сердца противника. Из типи, по склону оврага, воины черноногих соскользнули по тонкому снегу. Кри наступали и отступали, преследуя ту же тактику. Битва приостановилась, только когда на землю опустился туман. Вскоре после рассвета, пользуясь затишьем в стрельбе, воин черноногих, лежавший не далеко от врага, презрительно закричал:
«Вы, Собаки, ранили своего Чёрную Сутану! Разве вам недостаточно?»
Когда эти поразительные слова пробежали по рядам кри, стрельба стихла… Правда ли, что они убили своего отца, «Богомольца», друга больших белых вождей Рованда и Кристи? Битва внезапно прекратилась, и кри в замешательстве, не ожидая встречи со своим Чёрной Сутаной, быстро ушли.
Столкновение длилось семь-восемь часов, и большую часть времени протекало в виде беспорядочной перестрелки. Из черноногих, был тяжело ранен вождь Натос, около двенадцати человек - убиты, двое детей украдены, а пятнадцать мужчин и женщин ранены, некоторые смертельно. Лагерь был разграблен: всё мясо и шкуры похищены, а двадцать пять палаток уничтожены. Их враги в снежной битве потеряли убитыми десять воинов, и по меньшей мере пятнадцать человек были ранены.
На следующий день, несмотря на усталость и страдания раненых, вожди приказали перенести стойбище. Вскоре пони, люди и собаки уже двигались по снежным тропам в другой лагерь, расположенный в двадцати милях, чтобы присоединиться к основной массе своего народа. Отец Лакомб, как и многие из его друзей черноногих, потерял в бою все, кроме того, что было на нём и спасённого молитвенника. В общей сложности двести лошадей были убиты или украдены кри, в том числе две - принадлежащие отцу Лакомбу. Индейцы, которые никогда не страдавшие недостатком в гостеприимстве или щедрости, дали ему одежду – согреться, и одолжили лошадь, чтобы продолжить свой путь. Он оставался с группой Натоса ещё примерно десять дней, утешая их и ухаживая за ранеными. Затем с тремя индейцами в качестве компаньонов, Лакомб отправился в Роки-Маунтин-Хаус, куда осенью он послал гонца, чтобы назначить на Рождество рандеву с индейцами.
Это было путешествие в несколько дней, при суровой погоде и по плохим тропам. Пища маленького отряда состояла из случайно встреченной куропатки или кролика, да не большого количества кожистого сушеного мяса, которое они грызли днем, а ночью варили в воде из снега. Последний день встретил их постом. Когда маленькая кавалькада, наконец, остановилась перед воротами фактории, отец Лакомб выбрался из своего испачканного грязью бизоньего плаща, и довольный шагнул с коня в объятия своего удивлённого друга - Ричарда Хардисти.
За воротами стояло несколько типи индейцев кри, владельцы которых принесли слух о том, что отец Лакомб убит в бою на Трёх Прудах. Они даже показали его колпак с несколькими пулевыми отверстиями, взятый ими из разрушенной палатки. Слух был слишком страшным, чтобы поверить, и его посчитали индейской болтовнёй.
…Летом 1868 года отец Лакомб несколько недель провёл с группой племени кри. Однажды, явились охотники и сообщили, что приближаются черноногие, стойбище быстро приготовилось к обороне. Для людей вырыли окопы, а лошадей собрали и стреножили внутри лагеря. Ещё, за пределами стойбища, чтобы укрыть воинов, сложили из камней небольшие насыпи. Ночью в лагере с готовностью ждали атаки.
Наконец в половине двенадцатого, когда все устали от ожидания, отец Лакомб сказал: «Я думаю, что возможно все это ошибка». Он взял свою лошадь и поехал из лагеря на возвышенность. Юноши кри рассказали, что черноногие прячутся по всей долине среди деревьев. Над холмом сияла полная луна.
«Эй, там, наверху!» - крикнул Лакомб – «Эй! Вы там, хотите сражаться? Если так, тогда мои кри готовы вас встретить. Давайте, и вы увидите, как они могут хорошо драться. Они смелые, мои кри, если вы пришли, чтобы уничтожить их народ... Ну! Они готовы. Не ждите до рассвета…»
Его голос громко звучал в тиши прерии, но в ответ раздалось только эхо. Священник ехал обратно в лагерь и смеялся. «Пойдемте спать» - сказал он – «Нет никакой опасности».
Кри всё же решили оставить на ночь маленькое охранение, а на следующий день, когда молодые люди сформировали вооруженный эскорт, группа перенесла свой лагерь к северу от озера. Хотя не было обнаружено никакой новой опасности, этот шаг был вполне обоснованным.
Той ночью шестьдесят черноногих готовились напасть на стойбище кри, о чём вскоре после этого отец Лакомб узнал от БОЛЬШОГО ОРЛА, одного из их старейшин. Но они пере-думали сражаться, когда услышали голос Человека С Хорошим Сердцем (Arsous-kitsi-rarpi), который в декабре 1865 года находился среди них в лагере на Трёх Прудах в момент нападения воинов кри.
… В Сент-Поле отец Лакомб возвращается к записям в журнале 27 февраля 1869 года. Одна из лошадей зимой умерла, та которая осталась, была такой же тощей и измученной, как её хозяин. Но он был доволен своими последними деяниями, организовав на продолжительное время лагерь почти из 2700 кри живущих в 400 типи.
В череде многих событий было то, что КУЗНЕЧИК (Papaskis), известный шаман принял христианство, когда на молитву христианскому Богу, его дочь - жена вождя ШКУРКА ГОРНОСТАЯ, излечилась. Но больше всего отец Лакомб радовался тому, что его друг – СЛАДКАЯ ТРАВА, «самый смелый и уважаемый среди воинов вождь кри», стал главой всего народа. На протяжении многих лет этот «Маленький Вождь» всегда говорил: «Оставь меня в покое, я скажу, когда придёт мое время».
* Это письмо опубликовано в IV томе Квебекских Отчётов (Vol. IV of the Quebec Rapports), в части посвященной хронике епархии Святого Бонифация.
***Ka-miyo-atchakwe (The Man-of-the-Beautiful-Soul). To the various