— С вами все в порядке? — спросила она; голос ее звучал мягко и в то же время настороженно.
Это была высокая темнокожая женщина лет сорока; на ней были свободное платье и теннисные кроссовки. Пряди ее темных волос были собраны в “конский хвост” и кокетливо покачивались на висках. В руке она держала небольшую походную сумку.
—Я присела отдохнуть поблизости и видела, как вы упали с камней, — проговорила она. — Я — врач. Вы позволите мне осмотреть ногу?
—С большой охотой, — пробормотал я, не в силах поверить в столь невероятное совпадение.
Опустившись на колени передо мной, она осторожно потрогала мою ногу, а затем бросила взгляд на валуны и овраг.
— Вы пришли сюда один?
Я вкратце, не вдаваясь в прочие подробности, рассказал ей, что ищу Чарлин. Она ответила, что не встречала ее. Разговорившись, она представилась, сказав, что ее зовут Майя Пондер, и я почувствовал, что она говорит искренне и заслуживает доверия. Тогда я тоже назвал ей свое имя и рассказал, кто я и откуда.
Когда я умолк, она отозвалась:
— А я из Эшвилла, хотя здесь, в нескольких милях отсюда, у меня есть свой медицинский центр, который я возглавляю вместе со своим партнером. Нам принадлежат также сорок акров земли в долине; это участок, граничащий с Национальным лесным парком. — Она указала рукой на окрестные земли. — А другие сорок акров наших земель находятся на границе южной окраины долины.
Развязав рюкзак, я достал из него свою походную фляжку.
—Не хотите ли глоток воды? — предложил я.
— О нет, благодарю, у меня тоже есть, — отозвалась Майя Пондер.
Взяв сумку, она достала из нее фляжку и отвернула крышечку. Но вместо того чтобы отпить из нее, она смочила водой чистый платок и перевязала мне ногу, так что я даже поморщился от боли.
|
|
В конце концов Майя произнесла:
— Да, у вас явно растяжение связок на лодыжке.
— Это серьезно? — встревоженно спросил я. Она помедлила.
— А как вы себя чувствуете? — Даже не знаю. Позвольте, я попробую встать и сделать шаг.
Я попытался было подняться, но Майя удержала меня.
—Подождите минутку, — произнесла она. — Прежде чем попытаться встать на ногу, проанализируйте свое самочувствие. Как по-вашему, насколько серьезна ваша травма?
—Что вы хотите этим сказать?
— Я имею в виду, что продолжительность излечения очень часто зависит от того, что об этом думаете вы, то есть пострадавший, а не я, врач.
Я внимательно оглядел злополучную лодыжку.
— Мне кажется, дело обстоит неважно. Если так оно и есть, мне придется вернуться в город, хотя я пока не представляю, как мне добраться туда.
— И что дальше?
— Еще не знаю, — отвечал я. — Если смогу идти, то отправлюсь дальше на поиски Чарлин.
—А вы не думали, почему с вами это случилось?
—Нет еще. А какое это имеет значение?
—Дело в том, что ваше собственное осознание того, почему вас постигла та или иная неприятность или болезнь, очень часто оказывает заметное влияние на исцеление.
Я пристально посмотрел на нее, прекрасно сознавая всю сложность ситуации. С одной стороны, я понимал, что сейчас не самое подходящее время для такого разговора. Видимо, я проявил излишнюю самонадеянность. Хотя гул прекратился, у меня были все основания полагать, что таинственный эксперимент по-прежнему продолжается. Все это выглядело весьма опасным, и к тому же уже стало почти совсем темно... а Чарлин, вполне возможно, угрожает неведомая грозная опасность.
|
|
Кроме того, я испытывал странное чувство вины перед Майей. Я не мог понять, чем оно было вызвано. В растерянности я попытался подавить излишние эмоции.
— Вы говорите, что вы врач. И по какой же специальности? — наконец проговорил я, отпив глоток-другой воды.
В ответ она улыбнулась, и я впервые заметил, что энергетика явно поднялась. Видимо, Майя решила, что я заслуживаю доверия.
— Если позволите, я расскажу, какой именно медицинской практикой я занимаюсь, — начала она. — Медицина в наши дни меняется, и меняется очень быстро. Мы более не рассматриваем тело человека как некую машину, отдельные детали которой со временем приходят в негодность и их необходимо ремонтировать или заменять. Мы начинаем понимать, что телесное здоровье в решающей степени определяется процессом мышления — нашими взглядами на жизнь и особенно на самих себя, реализуемыми на сознательном и на бессознательном уровне.
Все это радикальный сдвиг. Согласно старым взглядам, врач был и знатоком, и целителем, а пациент — пассивным объектом лечения, которому оставалось лишь надеяться, что доктор знает ответ на любые вопросы. Однако теперь мы выяснили, что внутренний настрой пациента имеет поистине решающее значение. Ключевым фактором здесь являются страх и стресс, а также то, как нам удается преодолеть их. Иногда страх бывает осознанным, но очень часто мы полностью подавляем его, загоняя в подсознание.
Этот ведь так лихо, так здорово: отрицать ту или иную проблему, перешагнуть через нее, бравируя своим геройством. Если мы выберем этот путь, страх будет продолжать пожирать нас на бессознательном уровне. Для сохранения телесного здоровья очень важен выбор позитивного настроя, но дело в том, что мы должны сделать этот выбор абсолютно сознательно, руководствуясь любовью, а не бравадой. Лишь тогда наш настрой окажется наиболее действенным. Я просто убеждена, что наши невысказанные страхи создают своего рода преграды, если угодно — пробки для потока энергии, а именно эти преграды и вызывают всевозможные проблемы. Страхи особенно сильно мучают нас до тех пор, пока мы не уясним себе их существо. Последний этап на этом пути — проблемы со здоровьем. В идеале эти “пробки” надо устранить как можно раньше, пока болезнь еще не успела развиться.
|
|
—Так вы считаете, что можно предотвратить или излечить любую болезнь?
—Да, я убеждена, что продолжительность жизни и в будущем может быть разной: это, видимо, зависит от воли Творца, но мы вовсе не обязаны болеть и становиться жертвами всевозможных несчастных случаев.
—Выходит, вы полагаете, что это относится и к случаю со мной, и ко всем вообще болезням, верно?
Майя улыбнулась:
— Да, в значительной степени. Я смутился:
—Видите ли, мне кажется, что сейчас не самое под ходящее время для такой беседы. Меня очень беспокоит судьба моей подруги. Я просто обязан что-то предпринять!
—Понимаю, но чутье подсказывает мне, что эта беседа будет недолгой. Если вы уйдете, оставив мои слова без внимания, вы можете упустить внутренний смысл того, что представляется явно неслучайным совпадением. — Она взглянула на меня, пытаясь понять, догадался ли я, что она намекает на Манускрипт.
—Так вам тоже известно о пророчествах? — удивленно спросил я.
Она кивнула.
—Тогда скажите, что я, по-вашему, сделал не так?
—Ладно. Методика, с успехом применяемая мной, заключается в следующем: прежде всего давайте попытаемся вспомнить, какого рода мысли занимали вас перед этим злосчастным эпизодом, в вашем случае — растяжением. О чем именно вы думали? Какого рода страхи обуревали вас?
На мгновение я задумался, а затем проговорил:
—Я испытывал сильное беспокойство. Ситуация, сложившаяся здесь, в долине, оказалась куда более мрачной, чем я ожидал. Я не чувствовал в себе сил справиться с ней. С другой стороны, я отлично сознавал, что Чарлин может нуждаться в моей помощи. Я пребывал в растерянности и не знал, как мне быть дальше.
—И не нашли ничего лучше, как получить растяжение связок?
Я обернулся к ней.
—Уж не хотите ли вы сказать, что я, не в силах принять решение, стал этаким дезертиром, покалечившим себя? Не кажется ли вам, что вы слишком упрощаете?
—По-вашему — вполне возможно, а по-моему — нет. К тому же самое важное — не тратить время на объяснения и оправдания. Пойдем дальше. Попытайтесь вспомнить как можно подробнее о том, следствием чего могла стать ваша травма. Проверьте себя.
— И как это должно выглядеть?
— Вам надо расслабиться, успокоится и получить необходимую информацию.
— На уровне интуиции?
— И на уровне интуиции, и в молитвенном обращении. Главное — чувствовать сам процесс.
Я вновь внутренне воспротивился этому, сомневаясь, смогу ли я расслабиться и очистить сознание. Наконец я все же закрыл глаза, и на миг поток мыслей как бы прервался, но затем на меня нахлынули воспоминания об Уиле и всех событиях прошедшего дня. Постаравшись избавиться от них, я опять очистил сознание... Вскоре я увидел себя со стороны: мне — десять лет, и я пытаюсь уклониться от участия в футбольном матче, прекрасно понимая, что могу получить травму. “Верно, так оно и было!” — подумал я. Я умел ловко уклоняться от столкновений, чтобы не получить травму. И как только я забыл об этом! При этой мысли я сразу же вспомнил, что впоследствии у меня часто случались растяжения связок на лодыжке, происходившие в самых неожиданных ситуациях. Не успел я осмыслить это воспоминание, как в моем мозгу всплыла другая туманная картина: я увидел, как дерзко и самоуверенно вхожу в какую-то темную комнату, но тут внезапно раздается скрип двери, и я в ужасе бросаюсь прочь.
Открыв глаза, я пристально посмотрел на Майю.
— Наверное, со мной что-то случилось.
Затем я поделился с ней своими детскими воспоминаниями, но второе из этих видений показалось мне не заслуживающим внимания, и я не упомянул о нем.
Помолчав немного, Майя спросила:
—Ну, что вы об этом думаете?
—Даже не знаю; на мой взгляд, растяжение — это чистая случайность. Трудно представить, чтобы этот злосчастный случай явился следствием попытки уклониться от опасной ситуации. К тому же я много раз оказывался в куда более трудных ситуациях, а никакого растяжения связок не получал. И почему только это случилось?
Моя собеседница задумалась.
— Кто знает... Быть может, именно теперь пришло время проанализировать свои привычки. Несчастные случаи, болезни, исцеления — все эти явления носят куда более таинственный характер, чем это обычно принято полагать. Я убеждена, что мы обладаем некой пока что неведомой способностью влиять на все, что должно произойти с нами в будущем, в том числе и на собственное здоровье, хотя опять-таки все зависит от индивидуальности, личных качеств пациента.
Видите ли, я не случайно не стала высказывать свое мнение о том, насколько серьезна полученная вами травма. Мы, медики, отлично знаем, что следует быть очень осторожными с диагнозами и выводами. На протяжении многих лет публика привыкла относиться к врачам с особым почтением, и если уж доктор что-то сказал, пациенты склонны принимать его замечания слишком близко к сердцу, как непреложную истину. Сельские врачи прекрасно понимали это еще несколько веков зад и очень часто использовали этот принцип, неизменно рисуя как можно более оптимистичную картину в самых тяжелых ситуациях. Если врач заявлял, что больной пойдет на поправку, пациенты очень часто, проникнувшись верой в исцеление, действительно выздоравливали вопреки всему. Однако в последние годы возобладали псевдоэтические соображения, запрещающие обманывать пациентов, и общество столкнулось с тем, что больного стали знакомить с холодной научной оценкой его состояния.
К сожалению, когда это было разрешено, некоторые пациенты, услышав, что болезнь их неизлечима, падали мертвыми прямо у нас на глазах. Теперь мы понимаем, что следует быть очень осторожными с такими оценками, ибо они не учитывают огромную роль нашей воли и самовнушения. Мы стремимся направить эту могучую силу в позитивное русло. Наш организм способен поистине творить чудеса, буквально возрождаясь заново. Органы и члены, считавшиеся прежде некими застывшими “деталями механизма”, на самом деле представляют собой энергетические системы, способные постоянно меняться. Кстати, вы не читали о результатах новейших исследований действия молитв? Тот факт, что эффективность этого способа духовного созерцания получила научное подтверждение, полностью опровергает устаревшие материальные принципы лечения. Нам предстоит разработать некие новые основы медицины. — Она сделала паузу, опять смочив водой платок, которым была перевязана моя лодыжка, а затем продолжала: — Я убеждена, что первым шагом в этом направлении должно стать осознание страха, этого неизбежного спутника любой медицинской проблемы. Это высвободит громадную энергию организма и откроет путь к осознанному исцелению. Следующий этап — умение максимально концентрировать энергию и направлять ее на так называемую пробку.
Я хотел было спросить, как можно научиться всему этому, но она жестом остановила меня.
— Пойдем дальше. Постарайтесь максимально повысить свою энергетику.
Решив послушаться ее, я настроился на созерцание красоты, разлитой вокруг, сосредоточившись на духовной связи с ней и ощущая, как во мне пробуждается возвышающее душу чувство любви ко всему сущему. Постепенно цвета вокруг стали все более и более яркими, и все в моем сознании обрело некий новый смысл. Я заметил, что и у моей собеседницы тоже явно повысилась энергетика.
Ощутив, что мой уровень вибраций достиг едва ли не максимума, я посмотрел на Майю. Она только улыбнулась в ответ.
— Ну вот, а теперь давайте сконцентрируем энергию на пробке.
— А как это делается? — полюбопытствовал я.
— Вы испытываете боль. Она нужна затем, чтобы вы могли сосредоточиться на ней.
— Как это? Может быть, вы знаете, как поскорее от нее избавиться?
— К сожалению, все так думают, но на самом деле боль — это своего рода сигнал.
—Сигнал?
—Да, именно, — отвечала она, осторожно надавливая на разные точки на моей ноге. — Ну, что вы чувствуете теперь?
— Тупую пульсирующую боль. В общем, вполне терпимо.
Майя сняла с ноги повязку.
—А теперь сосредоточьтесь на этой боли и попытайтесь ощутить ее как можно полнее. Определите, откуда именно она исходит.
— Да я и так знаю. У меня болит лодыжка.
— Да, разумеется, но лодыжка достаточно большая. Откуда именно она исходит?
Я сосредоточился на чувстве боли. Да, Майя оказалась права: я явно преувеличивал, говоря, что болит вся лодыжка. Стоило мне вытянуть ногу и поднять ступню мыском вверх, я убедился, что очаг боли находится в верхней левой части связок, на глубине около дюйма.
— Ну вот, — проговорил я, — я нашел это место.
— Отлично. А теперь сосредоточьте на нем все свое внимание. Пусть все ваше существо сконцентрируется на нем.
В последующие несколько минут я не проронил ни слова. Все мое внимание было полностью сосредоточено именно на этой точке злополучной связки. Я обратил внимание, что все прочие нюансы — дыхание, положение рук, капельки пота, выступившие на шее, — сразу же отодвинулись куда-то на второй план.
—Ощутите боль как можно полнее, — повторила моя собеседница.
—Ладно, — отозвался я. — Уже готово.
—И что происходит с вашей болью? — поинтересовалась она.
—Я по-прежнему ее чувствую, но она явно изменилась. С ней что-то происходит. Она становится все теплее и теплее, делается не столь острой, напоминая покалывание. — Не успел я договорить это, как боль вспыхнула с новой силой. — Что случилось? — встревожено спросил я.
—Я думаю, что боль выполняет и какую-то другую функцию, помимо того, чтобы просто сигнализировать, что с нами творится что-то неладное. Возможно, она указывает на точку, где сосредоточена эта аномалия, с тем чтобы мы могли воспринимать ее как маяк и направить на больное место все свое внимание и энергию. Можно считать установленным, что боль просто не может находиться в той же точке, на которой сосредоточено наше внимание. Разумеется, если боль настолько сильна, что не позволяет нам сконцентрироваться на ней, мы вправе воспользоваться обезболивающими средствами, чтобы смягчить ее, но я убеждена, что куда лучше потерпеть боль и прибегнуть к эффекту маяка. Она сделала небольшую паузу.
— И что же дальше?
— Дальше, — отозвалась она, — необходимо научиться на сознательном уровне направлять энергию Божественного источника точно в ту точку, на которую указывает боль, с тем чтобы любовь смогла преображать живые клетки, возвращая их к оптимальному функциональному состоянию.
Я внимательно слушал.
— Пойдем дальше, — продолжала она. — Давайте попробуем еще раз восстановить контакт. Я буду вашим провожатым.
Собравшись, я кивнул, когда был готов.
— А теперь ощутите боль во всем своем существе, — начала она, — и мысленно представьте, что энергия любви проникает в самое средоточие боли, в каждый пораженный ею атом, повышая уровень ваших вибраций. Видите, как частицы, совершив квантовый скачок, достигают поля чистой энергии, которое и являет собой их оптимальное состояние. Ощутите легкое покалывание в этой точке, когда уровень вибрации заметно повысится. — Помолчав минуту-другую, она продолжала: — А теперь, продолжая концентрировать внимание на болевой точке, постарайтесь ощутить собственную энергию, то есть покалывание. Вот оно распространяется в ногах... поднимается к бедрам... перетекает в полость желудка и грудную клетку... и, наконец, достигает шеи и головы. Ощутите, как это покалывание охватывает все ваше тело, достигшее более высокого уровня вибрации. Мысленно представьте себе каждый орган, функционирующий на максимуме своих возможностей.
Достав и включив карманный фонарик, Майя натянула мою палатку между двумя старыми соснами. Взглянув на меня, она спросила:
— Ну как, вам лучше? Я молча кивнул.
—Вам понятен принцип этого процесса? — опять спросила она.
—Думаю, да. Я направляю энергию в болевую точку.
—Правильно, но то, чем мы занимались прежде, не менее важно. Вспомните: вы начали с того, что попытались понять смысл травмы или болезни, возникновение которых указывает на то, что в вашей жизни присутствует некий страх, удерживающий вас и коренящийся в вашем теле. Это и помогло снять барьеры страха, чтобы открыть доступ видению.
После того как эти преграды сняты, вы можете использовать боль в качестве сигнального маяка, повышающего уровни ваших вибраций сначала болевой точки, а затем и всего тела. Определение источника страха имеет жизненно важное значение. Когда причины болезни или несчастного случая коренятся слишком глубоко, нередко требуется прибегнуть к помощи гипноза и собрать консилиум...
Тогда я рассказал ей о том мрачном эпизоде из своего видения, когда мне показалось, что дверь в темной комнате внезапно открылась и я бросился прочь.
Майя задумалась.
— Иногда корни возникшей преграды кроются очень глубоко. Но если вы не остановитесь на полпути и начнете работать над своим страхом, не позволяющим вам двигаться вперед, вам, как правило, удастся прийти к пониманию того, кто вы и какова главная цель вашей нынешней жизни на Земле. Это создает основу для последнего — и, я твердо убеждена в этом, самого главного — этапа в процессе исцеления. Самое важное здесь — постараться заглянуть в себя как можно глубже, чтобы вспомнить, чего вы, собственно, хотите достичь в этой жизни. Истинное исцеление происходит тогда, когда мы зримо представляем себе новое будущее, вдохновляющее нас. Вдохновение — вот то, что спасает и исцеляет нас. Люди созданы не ради того, чтобы торчать у телевизора...
Я мельком взглянул на нее, а затем проговорил:
— Вы упомянули о том, как работает молитва. Как же научиться молиться человеку, попавшему в беду?
— Попробую вам объяснить. Это имеет самое прямое отношение к описанному в Восьмом пророчестве процессу направления энергии и любви, протекающих через нас из Божественного источника на того или иного человека. При этом мы должны зримо представлять себе, что человек обязательно вспомнит все то, чего он хотел бы достичь в этой жизни. Разумеется, иногда человек вспоминает об этом только тогда, когда приходит время совершить переход в иное измерение. И если дело обстоит именно так, нам остается смириться с этим... — Майя наконец закончила возиться с палаткой и добавила: — Не забывайте, что процедуры, которые я рекомендовала, должны осуществляться в сочетании с последними достижениями традиционной медицины. Если бы моя клиника была поблизости, я бы провела обстоятельное обследование вашего организма. Но в данной ситуации мне остается лишь настоятельно посоветовать вам заночевать здесь. Так будет лучше, вы ведь практически не можете двигаться.
Я молча кивнул, а Майя тем временем достала мою газовую плитку, зажгла ее и поставила на огонь кастрюльку с готовым супом из морожено-сушеных овощей.
— А мне пора возвращаться в город. Я должна принести лубок и шины, чтобы зафиксировать вам лодыжку, и еще кое-какие медикаменты. Я возьму все это и утром вернусь. Кстати, я захвачу и радиотелефон — на случай если нам потребуется помощь.
Я опять кивнул.
Майя перелила оставшуюся воду из своей фляжки в мою и сочувственно посмотрела на меня. За ее спиной, далеко на западе, погасла последняя полоска заката.
—Кажется, вы говорили, что клиника находится неподалеку? — спросил я.
—Да, точнее сказать — милях в четырех отсюда, — отозвалась Майя, — за грядой гор, но добраться туда невозможно. Единственный путь — это дорога, идущая к югу от городка.
—И как вас угораздило забраться в эту глухомань? Она слегка смутилась и с улыбкой ответила:
— Это забавная история. Прошлой ночью мне приснилось, что я брожу по долине, и утром я решила помочь этому сну сбыться. У меня очень напряженная работа, и я внезапно поняла, что мне необходимо хорошенько задуматься над тем, чем я занимаюсь в клинике. У нас с партнером — богатый опыт использования альтернативных практик, китайской медицины, лекарственных растений, и в то же время мы не чураемся самых совершенных средств традиционной медицины. Они всегда под рукой — стоит лишь включить компьютер. Я много лет мечтала о такой клинике... — Она немного помолчала, а затем сказала: — Перед тем как увидеть вас, я сидела вон там, на склоне, и энергетика моя быстро повышалась. Мне показалось, что перед моим мысленным взором вот-вот предстанет вся история моей жизни и всего, что со мной случилось, начиная с раннего детства и кончая сегодняшним днем. О, это был самый яркий опыт переживания Шестого пророчества, какой мне только довелось испытать!
Все эти события были своего рода подготовкой, — продолжала она. — Я выросла в семье, где моя мать всю жизнь боролась с тяжелым хроническим недугом, но не делала практически ничего, чтобы вылечиться. В те времена врачи мало чем могли ей помочь, и ее упорный отказ разобраться в причинах своих собственных страхов ужасно огорчал меня в детстве. Я стала собирать всевозможные сведения о новых диетах, витаминах и их роли в укреплении организма, пытаясь убедить маму позаботиться о своем здоровье. В молодости я буквально разрывалась между тягой к церкви и стремлением стать врачом. Я продвигалась на ощупь; казалось, мной двигало желание понять, как именно мы используем Пророчества и веру для того, чтобы изменить собственное будущее и достичь исцеления.
А теперь несколько слов об отце, — вновь продолжила свои воспоминания Майя. — Он был совсем другим человеком. Занимался какими-то биологическими опытами, но никогда не рассказывал о результатах своих исследований, за исключением разве что статей, появлявшихся на страницах научных изданий. Он называл это чистой наукой. Его коллеги буквально боготворили его. Я была подростком, когда он внезапно умер от рака, так что я даже не успела по-настоящему вникнуть в суть его интересов, главным из которых была иммунная система и в особенности то, как те или иные волнения и стрессы, с которыми мы сталкиваемся в жизни, влияют на наш иммунитет.
Он одним из первых заметил эту зависимость, существование которой доказали новейшие исследования и разработки. Увы, мне так и не удалось поговорить с ним об этом. Поначалу я удивлялась, почему появилась на свет от отца, который держится столь замкнуто. Наконец я осознала, что мои родители воплощали собой оптимальное сочетание достоинств и интересов, способное вдохновить меня на самостоятельное развитие. Вот почему в ранней юности мне так хотелось быть поближе к ним. Наблюдая за матерью, я поняла, что каждый обязан сам позаботиться о собственном исцелении. Стремление к исцелению по сути своей способно разрушить страхи, порождаемые жизнью, — те самые страхи, коих мы упорно избегаем, и принести нам особое вдохновение, Видение будущего, в создании которого нам предстоит участвовать.
Благодаря отцу я сумела понять, что медицина должна быть делом более ответственным, должна непременно учитывать интуиции и представления людей, с которыми мы общаемся. Мы, врачи, должны наконец спуститься со своей башни из слоновой кости. Сочетание этих двух факторов и побудило меня начать поиски новой парадигмы в медицине — парадигмы, основанной на способности пациента постоянно следить за собственным здоровьем и желании вернуться на единственно правильный путь. Видимо, в этом и заключается моя весть, идея о том, что мы обладаем внутренним знанием о том, как достичь исцеления и в физическом, и в эмоциональном плане. Обретя вдохновение, мы сможем создать более возвышенное, в чем-то даже идеальное будущее, и когда мы поступаем соответствующим образом, происходят настоящие чудеса.
Подойдя ко мне, Майя взглянула на мою злосчастную лодыжку, а затем на меня.
— Я должна уйти, — проговорила она. — Постарайтесь не переносить тяжесть тела на больную ногу. Главное, что вам необходимо, — это полный покой. А утром я вернусь.
Я думаю, у меня был весьма испуганный вид, когда Майя опустилась на колени и двумя руками взялась за мою ногу.
— Не беспокойтесь, — произнесла она. — Не обладая достаточной энергией, невозможно исцелить ни человека... ни ненависть... ни войну. Это зависит от способности обрести правильное Видение... — С этими словами она осторожно погладила мою ногу. — Мы сможем излечить это! Мы поставим вас на ноги!
Улыбнувшись на прощание, она повернулась и ушла. Мне внезапно захотелось окликнуть ее и рассказать обо всем, что я пережил и испытал в другом измерении, все, что мне известно о страхе и о группах душ, возвращающихся обратно, но вместо этого я промолчал, ибо, пока я наблюдал за тем, как Майя скрылась за деревьями, на меня навалилась страшная усталость. Завтра наступит уже совсем скоро, подумалось мне... я ведь отлично знаю, кто она такая...
ВОСПОМИНАНИЕ
На следующее утро, едва проснувшись, я услышал, как где-то высоко над моей головой раздался пронзительный крик ястреба. Несколько мгновений я напряженно прислушивался, сразу узнав этот крик. Ястреб между тем прокричал еще раз и умолк. Я быстро сел и выглянул через приоткрытую дверцу палатки... День обещал быть облачным, но теплым; по вершинам деревьев скользили косые лучи солнца.
Достав из походной аптечки бинт, я туго перевязал травмированные связки. Я действовал осторожно, почти не испытывая боли, а затем ползком выбрался из палатки и с трудом поднялся на ноги. Спустя несколько минут я перенес вес тела на больную ногу и осторожно сделал шаг, затем другой. Лодыжка побаливала и не совсем слушалась меня, но тем не менее вполне выдерживала тяжесть моего тела. Я удивился: неужто методика Майи подействовала? Или травма оказалась не слишком серьезной? Я не находил ответа на эти вопросы.
Порывшись в рюкзаке, я достал чистую смену белья, а затем собрал грязную посуду, оставшуюся от ужина. Осторожно, стараясь не шуметь и не делать лишних движений, я направился к ручью. Выбрав укромное местечко, где меня было нелегко заметить, я снял одежду и вошел в воду, которая подбодрила меня своей обжигающей свежестью. Я плавал, ни о чем не думая, пытаясь поскорее забыть волнение, теснившееся в моей груди, и любуясь сочными красками листвы в кронах высоко над моей головой.
Внезапно мне вспомнился сон, приснившийся мне прошлой ночью. Я сидел на камне... вокруг что-то происходило... появился Уил... затем кто-то еще... Я смутно вспомнил голубое и янтарное сияние. Напрягая память, я попытался было вспомнить хоть что-нибудь еще, но мне ничего не приходило на ум.
Открывая пузырек с жидким мылом, я заметил, что деревья и кусты вокруг стали какими-то необычно яркими. Видимо, воспоминания ощутимо повысили мою энергетику. Сразу почувствовав облегчение, я искупался, помыл тарелки, с удивлением заметив, что огромный валун справа от меня выглядел очень похожим на камень, на котором я сидел во сне. Остановившись, я осмотрел валун более тщательно. Он был плоским и имел в диаметре около десяти футов, а его очертания и даже цвета весьма напоминали камень из моего странного сна.
В считанные минуты сняв и сложив палатку, я убрал ее в рюкзак и спрятал его под упавшими каменными глыбами. Затем, вернувшись к валуну, я уселся на него и попытался вспомнить голубое пространство и то место, которое занимал в моем сне Уил. Помнится, он находился слева и чуть позади меня. Стоило мне только подумать об этом, как перед моим мысленным взором возникло ясное видение: это было его лицо. Я видел его четко, словно на фото. Пытаясь воскресить в памяти мелкие детали, я мысленно воссоздал образ и окружил его голубым сиянием.
Спустя несколько секунд я испытал странное ощущение в области солнечного сплетения, после чего некая сила вновь понесла меня сквозь туннель, переливавшийся всеми цветами радуги. Когда я наконец остановился, пространство вокруг было палево-голубым и сияющим. Рядом со мной возник Уил.
—Слава Богу, что ты вернулся! — воскликнул он, подходя вплотную ко мне. — Ты вдруг стал настолько плотным, что я не смог больше видеть тебя.
—Послушай, а что случилось перед этим? — удивленно спросил я. — Почему гул вдруг стал таким громким, а?