— Да, — сказал я, — вот вам и романтика!
— А романтика никуда не денется, — возразила Карла. — Просто сначала мы должны сами довершить свой круг. Нужно наладить постоянную, прочную связь со вселенским источником энергии. На это потребуется время, но зато потом мы сможем смело вступать в союз — в сверхсоюз, как это называется в Рукописи. Наша завершенная личность соединится с другой такой же, и получится сверх/личность... И это не помешает нам двигаться по пути индивидуальной эволюции.
— А что, по-вашему, сейчас происходит между мной и Марджори? Неужели каждый старается столкнуть другого с пути?
— Вот именно.
— Что же делать?
— Когда приходит “любовь с первого взгляда”, нужно какое-то время ей сопротивляться. Важно уметь поддерживать платонические отношения с противоположным полом. И помните, как развиваются отношения. Нужно поддерживать их только с теми людьми, кто открыт перед вами, кто честно все о себе рассказывает — как отец маленькой девочке в идеальной семье, о которой я говорила. Нужно, чтобы мы общались с реальным человеком, а не с тем фантастическим образом, в который сложились наши представления о противоположном поле. Только тогда мы сохраним свою подключенностъ ко Вселенной.
Не забывайте, что вам будет нелегко — особенно если придется рвать уже сложившиеся отношения взаимозависимости. Это прерывает энергетический поток. Это больно. Но это необходимо. Взаимозависимость — это не болезнь, которой одни заразились, а другие нет. Это наша общая беда, мы все взаимозависимы. Но пришло время пробуждения.
Нужно культивировать в себе то ощущение восторга и полноты, которое мы испытываем при начале взаимозависимых отношений, — только нужно испытывать его одному, самостоятельно. То, чего вам не хватает, чтобы ощутить полноту, нужно взрастить у себя внутри. Тогда вы будете эволюционировать. А потом уж можно вступать в романтические отношения с человеком, который тоже стоит на пути эволюции.
Она помолчала.
—• И кто знает, если и вы, и Марджори продвинетесь, каждый на свеем пути, то может быть, и обнаружите, что созданы друг для друга. Но сейчас, поверьте мне, ваши отношения ведут в тупик.
Нашу беседу прервал подошедший Хинтон. Он сказал, что идет спать и что для нас приготовлены комнаты. Мы поблагодарили его за гостеприимство, и он ушел. Карла сказала:
— Я, пожалуй, тоже пойду спать. Еще успеем поговорить.
Я кивнул и проводил ее взглядом. Кто-то положил мне руку на плечо. Я повернулся. Это была Хулия.
— Я иду к себе, — сказала она. — А вы найдете свою комнату? Могу вас проводить.
— Да, пожалуйста! — сказал я и добавил как бы невзначай:— А где комната Марджори?
Она улыбнулась, вывела меня в коридор и показала на одну из дверей.
— Вот ваша, — сообщила она, — А ее комната далеко отсюда. У мистера Хинтона консервативные взгляды.
Я улыбнулся в ответ и пожелал ей спокойной ночи. Войдя в комнату я немедленно лег, но уснуть удалось далеко не сразу. Меня мучило желание.
Проснувшись, я ощутил восхитительный аромат кофе, несущийся по дому. Я оделся и явился в гостиную. Пожилой слуга предложил мне стакан свежего виноградного сока, который я с удовольствием выпил.
— Доброе утро! — раздался у меня за спиной голос Хулии. Я повернулся.
— Доброе утро.
Пристально глядя мне в глаза, она спросила:
— Ну как, вы поняли, зачем мы снова встретились?
— Нет, — ответил я, — у меня не было времени об этом подумать. Я размышлял о зависимости.
— Я видела, — ответила она.
— Что вы хотите сказать?
— Мне все было видно по вашему энергетическому полю.
— И как же оно выглядело?
— Ваша энергия и энергия Марджори соединились. Когда вы сидели здесь, а она была в другой комнате, ваше поле протянулось туда и слилось с ее полем.
Я изумленно потряс головой.
Хулия улыбнулась и положила мне руку на плечо.
— Вы утратили связь со Вселенной, Вы пользуетесь взамен энергией Марджори. В этом суть любой зависимости — мы пытаемся кем-то или чем-то заменить связь со Вселенной. Чтобы преодолеть зависимость, надо собрать всю свою энергию и сосредоточиться на главной задаче, ради которой вы явились сюда,
Я кивнул и вышел из дому, а она осталась ждать меня в гостиной. Минут десять я впитывал энергию методом, которому меня научил Санчес. Постепенно все вокруг засияло красотой, а я почувствовал себя много лучше. Я вернулся в дом.
— Ну вот, совсем иначе выглядите! — встретила меня Хулия.
— И чувствую себя иначе! — бодро ответил я.
— Итак, какие перед вами стоят задачи?
Я подумал. Марджори я уже нашел — эта задача отпала. Но мне еще нужно было найти Билла. И я по-прежнему хотел узнать, какими станут отношения между людьми, когда все будут следовать откровениям. Если перемены, принесенные Рукописью, будут только к лучшему, то Себастьян и остальные служители церкви могут успокоиться и прекратить гонения.
Я посмотрел на Хулию.
— Мне нужно усвоить Восьмое откровение до конца. И Билла я должен найти. Может быть, Девятое уже у него.
— Я завтра еду в Икитос, — сказала она. — Хотите со мной?
Я не знал, что сказать.
— Я уверена, что Билл там, — добавила она.
— Откуда вы знаете?
— Я думала о нем прошлой ночью.
Я молчал.
— О вас я тоже думала. О том, как мы вдвоем едем в Икитос. Вы как-то участвуете в этом.
— В чем?
Она широко улыбнулась.
— В том, что мы должны сделать. Надо найти Девятое откровение прежде, чем его найдет Себастьян.
Пока она говорила, мне представилось, как мы с ней приезжаем в Икитос, но там почему-то решаем разделиться. У меня была какая-то цель, но какая — я не смог бы объяснить.
Я снова посмотрел на Хулию. Она посмеивалась.
— Где вы были? — спросила она.
— Извините, я отвлекся. Задумался.
— О чем-то важном?
— Не знаю. Мне подумалось, что в Икитосе мы с вами разделимся.
В комнату вошел Роландо.
—- Я привез продовольствие, которое вы заказывали, — сказал он Хулии. Увидев меня, он вежливо поздоровался.
— Хорошо, спасибо, — ответила Хулия. — Солдат много попадалось?
— Ни одного не видел.
В комнату вошла Марджори, и я перестал слушать их разговор, но краем уха все же уловил, как Хулия говорила, что Марджори, вероятно, захочет поехать с ним в Бразилию, а оттуда вернется в Штаты.
Я подошел к Марджори.
— Как спала?
Она посмотрела так, словно не знала, сердится она на меня или нет.
— Не очень хорошо, — ответила она. Я кивнул в сторону Роландо.
— Это друг Хулии. Он сегодня отправляется в Бразилию. А оттуда ты с его помощью сможешь вернуться домой.
Она, кажется, испугалась.
— Не бойся, все будет хорошо. Они уже помогали вернуться американцам. У них есть знакомые в нашем тамошнем посольстве. Ты не успеешь оглянуться, как окажешься дома.
— Я не о себе беспокоюсь, а о тебе.
— Со мной ничего не случится. Не волнуйся. Как вернусь в Штаты, сразу тебе позвоню.
За спиной у меня раздался голос Хинтона, приглашающего нас завтракать. Мы отправились в столовую.
После завтрака Хулия и Роландо заторопились. Хулия объяснила, что Роландо и Марджори придется ехать весь день, и важно, чтобы они засветло добрались до границы.
Марджори уложила кое-какую одежду, которой ее любезно снабдил Хинтон. Когда сборы были закончены и Хулия с Роландо обменивались прощальными фразами на пороге, я отвел девушку в сторонку,
— Не беспокойся ни о чем, — сказал я. — Будь внимательна, и, может быть, тебе будут явлены новые откровения.
Она молча улыбнулась. Хулия и Роландо помогли отнести ее вещи в машину. Наши глаза встретились в последний раз, и они укатили.
— Как вы думаете, они благополучно доедут? — спросил я.
Хулия подмигнула мне.
— Ну конечно! А теперь нам тоже пора в путь. Я принесла вам кой-какую одежду.
Она протянула мне пакет. Мы снесли его и несколько коробок с продуктами в пикап. Простившись с Хинтоном, Карлой и Маретой, мы направились на север, в сторону Икитоса.
Лес, окружающий дорогу, делался все гуще, а людей мы почти не встречали. Я задумался о Восьмом откровении. Понятно, что оно учило строить отношения с людьми, но хотелось узнать об этом подробнее. Карла рассказала, как надо относиться к детям, и о том, как опасно зависеть от кого-то, Но и Пабло и Карла говорили еще о возможности сознательно посылать энергию другим, а этого я совсем не понимал.
Встретившись глазами с Хулией, я сказал:
— Я все-таки не до конца усвоил Восьмое откровение.
— Наше отношение к людям зависит оттого, быстро ли мы эволюционируем, быстро ли решаем свои жизненные задачи.
— И что получается?
— Давайте посмотрим на вашем примере. Как вы получали ответы на свои вопросы?
— Их сообщали мне люди, которых я встречал.
— Вы сразу воспринимали сообщения?
— Нет, Я был отчужден, слишком замкнут.
— А тех людей, которые приносили вам сообщения, это обижало? Они отворачивались от вас?
— Нет. Все они держались открыто и дружелюбно. Они... — Я не знал, как выразить то, что имел в виду.
— Они помогали вам раскрыться? — продолжала спрашивать Хулия? — Общаясь с ними, вы чувствовали тепло и прилив энергии?
Ее слова вызвали поток воспоминаний: как успокаивал меня Билл в Лиме, когда я был вне себя от страха, вспомнил доброту и гостеприимство отца Санчеса, заботливость отца Карла, участие Пабло, отзывчивость Карлы. Посмотрел на Хулию. У всех у них в глазах было одно и то же выражение.
— Да, — ответил я. — Вы все помогали мне.
— Правильно. Мы помогали вам сознательно — так, как учит Восьмое откровение. Мы помогали вам раскрыться и тем самым находили свою истину, то сообщение, которое вы приносили нам. Понимаете? Давая вам энергию, мы и себе делали лучше.
— Что именно говорится об этом в Рукописи?
— Там сказано, что у любого человека, встреченного нами на- пути, обязательно есть для нас сообщение. Случайных встреч вообще не бывает. А вот сумеем ли мы получить и прочитать это сообщение, зависит только от нас. Если мы, поговорив с этим человеком, не заметим никакого сообщения, относящегося к нашим текущим задачам, это не значит, что его нет. Это значит только одно: мы по какой-то причине его не заметили.
Она задумалась на минуту, потом продолжала:
— Бывало с вами когда-нибудь такое: вы случайно встречали какого-нибудь старого знакомого или друга, обменивались с ним парой фраз и шли дальше, а потом он снова встречался вам, в тот же день или на следующий?
— Бывало, и не раз.
— И что вы говорили в таких случаях? Наверное что-нибудь вроде “надо же, опять тебя вижу!”, смеялись и расходились опять.
— Вроде этого.
— В Рукописи говорится, что в таких случаях мы должны оставить то, чем заняты, что бы это ни было, и выяснить, какое сообщение несет нам этот человек и какое сообщение мы несем ему. Откровение предсказывает, что, когда все по-настоящему это усвоят, человеческие отношения будут более глубокими, не такими поверхностными и торопливыми, как сейчас.
— Но ведь это не так-то просто! Особенно если встреченный нами человек вообще не понимает, о чем речь.
— Да, но Рукопись учит, как поступать в таких случаях.
— То есть там подробно описывается, как вести себя с людьми?
— Именно так.
— И что же там сказано?
— Помните Третье откровение? Там говорится, что человек — единственное создание этого мира, которое может сознательно отдавать энергию?
— Помню.
— А помните, как это делается?
Я вспомнил уроки молоденького отца Джона.
— Да. Для этого надо восхищаться красотой находящегося перед нами предмета, пока мы не почувствуем прилив любви. После этого мы можем направить на предмет нашу энергию.
— Правильно. Вот и с людьми надо поступать точно так же. Мы должны сосредоточиться на человеке, заметить его красоту. И когда мы увидим его ясно и отчетливо, во всей неповторимости его облика и поведения, мы сможем поделиться с ним энергией.
Конечно, для этого нужно, чтобы наш собственный энергетический уровень был достаточно высок Тогда мы сможем направить на себя поток энергии из источника, а потом, через нас и с нашей помощью, эта энергия вольется в другого. Чем лучше мы ощущаем его целостность и внутреннюю красоту, тем больше энергии придет к нам и соответственно достанется ему.
Она засмеялась.
— Это можно назвать здоровым эгоизмом. Чем больше мы любим и ценим других, тем больше энергии получаем сами. Поэтому лучшее, что мы можем сделать для себя, — это любить ближних и давать им энергию.
— Я уже слышал это, — заметил я, — Отец Санчес часто это повторяет.
Я внимательно посмотрел на Хулию и почувствовал, что впервые вижу ее по-настоящему, во всей ее целостности и глубине. Она ответила мне таким же глубоким взглядом и снова сосредоточилась на дороге.
— Эти энергетические потоки очень влияют на людей. Например, сейчас я чувствую, что вы наполняете меня энергией. Это придает мне сил, проясняет сознание и помогает четче формулировать мысли.
Благодаря тому, что вы повышаете мой энергетический уровень, я лучше вижу свою истину и охотнее делюсь ею с вами. А вы яснее осознаете то, что заложено в моих словах. Тем самым вы прозреваете мое высшее “я”, сосредоточиваетесь на нем, лучше видите его красоту и даете мне еще больше энергии, я еще лучше постигаю истину — и вес повторяется по кругу, но уже на более высоком уровне. Таким образом люди могут достичь невероятных высот в общении, подпитывая и подкрепляя друг друга. Важно понимать, что это ничего общего не имеет с отношениями взаимозависимости, о которых мы говорили раньше. Там поначалу происходит нечто схожее, но уровень энергии изначально ограничен, потому что доступа ко вселенскому источнику нет — и вместо взаимной подпитки в конце концов получается схватка за энергию. Мы же не зависим друг от друга, ничего не требуем — мы просто хотим получить предназначенное нам сообщение.
Тут я вспомнил слова Пабло. Он говорил, что при первой встрече с отцом Костосом я не смог получить сообщение, которое он мне нес, из-за того, что заставил его проиграть свой сценарий.
— А что делать, — спросил я Хулию, — если наш собеседник погружен в свой сценарий и пытается и нас втянуть в него? Хулия ответила не задумываясь:
— Рукопись учит, что, если мы сами не начнем проигрывать собственный сценарий, собеседнику тоже придется выйти из своего.
— Не понимаю.
Хулия задумалась, глядя на дорогу.
— Туг подальше должен быть дом, где можно заправиться.
Я посмотрел на индикатор. Судя по его показаниям, бак был наполовину полон.
— У нас еще много бензина.
— Да, я знаю. Но раз мне пришла мысль остановиться для заправки, значит, скорее всего, так и надо сделать.
— Ах, ну да, конечно.
— Это здесь, — сказала она, показывая на ответвление дороги, идущее направо.
Мы свернули и проехали около мили среди сельвы. Наконец показалось строение, служащее, по-видимому, опорной базой для рыбаков и охотников. Рядом протекала река и у причала колыхалось несколько привязанных лодок. Мы остановились у ржавой колонки, и Хулия отправилась в дом разыскивать хозяина.
Я вышел из машины, потянулся и прошелся, обогнув дом, к воде. Воздух был очень влажный. Густые древесные кроны загораживали солнце, но я не сомневался, что оно стоит почти в зените. Скоро станет нестерпимо жарко, подумал я.
Внезапно у меня за спиной кто-то сердито заговорил по-испански. Обернувшись, я увидел низкорослого, но крепкого перуанца. Злобно глядя на меня, он опять что-то сказал.
— Я вас не понимаю.
Он перешел на английский.
— Ты кто такой? Что здесь делаешь?
Я постарался сделать вид, что не заметил его враждебности.
— Мы только хотим заправиться. Уедем через несколько минут. — И я снова повернулся к воде, надеясь, что он оставит меня в покое.
Но он, наоборот, подошел и стал рядом.
— А ну говори, янки, кто ты есть!
Я поглядел на него — он явно не шутил.
— Я американец, — внятно проговорил я. — Куда еду, еще сам точно не знаю. Я не один, со мной приятельница.
— Заблудился, американец? — прорычал он.
— Да, — коротко ответил я.
— А зачем ты сюда явился? Ну, говори!
— Мне ничего от вас не нужно, — сказал я, бочком пробираясь поближе к машине. — Я вам ничего не сделал. Оставьте меня в покое!
Тут я заметил, что Хулия уже стоит возле машины. Когда Яповернулся к ней, перуанец тоже повернулся и увидел ее.
— Пора ехать, — сказала она. — Они больше не торгуют бензином.
— Кто ты такая? — спросил перуанец по-прежнему враждебно.
— А вы почему такой сердитый? — ответила она вопросом на вопрос.
Он чуть-чуть успокоился.
— Потому что я охраняю это место. Это моя работа, — проворчал он.
— Вы с ней хорошо справляетесь. Только с вами трудно разговаривать, очень уж вы пугаете людей.
Он тупо смотрел, стараясь понять, что она говорит.
— Мы едем в Икитос, — продолжала Хулия. — Хотим разыскать отца Санчеса и отца Карла. Вы их знаете?
Он покачал головой. Все же упоминание двоих священников совсем его успокоило. Он кивнул на прощанье и убрался.
— Поехали! — сказала Хулия.
Мы сели в пикап и покатили. Только тут я осознал, как меня взволновал и встревожил этот грубый сторож. Я постарался стряхнуть напряжение.
— Ну что, произошло что-то в доме? — спросил я.
Хулия недоуменно посмотрела не меня.
— То есть?
— Я хочу сказать: произошло ли там, в доме, что-то, что объяснило, почему вам пришла мысль здесь остановиться? Она рассмеялась.
— Нет, все действие разворачивалось снаружи!
Теперь я пришел в недоумение.
— Вы что же, ничего не поняли?
— Нет, — ответил я,
— О чем вы думали, когда мы сюда подъезжали?
— Что хочу расправить ноги и потянуться,
— Да нет, до этого! О чем был ваш последний вопрос, когда мы разговаривали?
Я стал припоминать. Мы говорили о сценариях. Вспомнил!
— Мне была непонятна одна вещь. Вы сказали, что человек не сможет проигрывать перед нами свой сценарий, если мы не погрузимся в собственный. Почему это так, я не понял.
— А сейчас понимаете?
— Нет... Что вы хотите сказать?
— Сцена, разыгравшаяся перед домом, наглядно продемонстрировала, что получается, когда мы начинаем действовать по своему сценарию.
— Каким образом?
Она бегло взглянула на меня.
— Какой сценарий у этого сторожа?
— “Пугало”, очевидно.
— Правильно. А вы кого играли?
— Я никого не играл, я просто старался от него отделаться.
— Да, конечно, но все-таки, какой сценарий вы проигрывали?
— Так...— задумался я. — Начал я со своей привычной замкнутости, но он продолжал на меня наседать.
— И тогда?
Мне не нравился этот разговор, но я постарался внутренне собраться и овладеть собой.
— Кажется, я начал превращаться в “бедняжку”. \
Хулия улыбнулась.
— Совершенно верно!
— А вы вот сразу с ним справились, — заметил я.
— Потому что я не стала в ответ обращаться к сценариям, привычным для этого человека. Вы помните, что наши сценарии формируются в детстве в ответ на сценарии родителей. Тем самым каждому из нас, чтобы развернуться в рамках своего сценария, нужно, чтобы партнер проигрывал свой, соответствующий нашему. Один сценарий нуждается в другом, ответном, иначе его трудно разыгрывать. “Пугалу”, чтобы получить энергию, нужен или “бедняжка”, или другое “пугало”.
— А вы как действовали?— спросил я, все еще ничего не понимая.
— Согласно моему собственному сценарию, я должна была бы играть “пугало”, стараясь переиграть в этом его. Не исключено, что дело кончилось бы дракой. Но я сделала то, что советует делать Рукопись. Я открытым текстом назвала его сценарий. Любой сценарий есть бессознательный стереотип поведения, помогающий отбирать чужую энергию. Он,согласно своему стереотипу, запугивал вас, чтобы отобрать у вас энергию. Когда он попытался проделать это и со мной, я тут же сказала ему, что он делает.
— Вы спросили, почему он такой сердитый.
— Совершенно верно. В Рукописи говорится, что бессознательные уловки получения энергии исчезнут, если вы их осознаёте, указываете на них и называете по имени. Они действуют только тайно, исподтишка. Это очень простой метод. Человек, которому назвали его сценарий, вынужден действовать более открыто и честно.
— Да, похоже на правду, — согласился я. — Я, наверное, и раньше иногда так поступал — замечал и называл чужие сценарии, — только сам этого не понимал.
— Наверняка! Каждому из нас доводилось это делать. Но только сейчас мы начинаем понимать суть того, что при этом происходит. А главное — нужно, отбросив сценарий, видеть самого человека, стоящего перед нами, видеть его сущность. И, по возможности, нужно послать ему побольше энергии. Тогда он поймет, что ее можно получить и без сценария, и ему легче будет от него отказаться,
— Но что вы могли оцепить и полюбить в этом типе?
— Я видела в нем напутанного ребенка, отчаянно нуждающегося в энергии. А кроме того, он ведь принес вам очень своевременное сообщение, верно?
Я вытаращил глаза. Она чуть не расхохоталась.
— Вы хотите сказать, что мы остановились там для того, чтобы я научился обращаться с человеком, проигрывающим сценарий?
— Но вас ведь именно это интересовало?
Я улыбнулся. Хорошее настроение возвращалось ко мне.
— Да, — согласился я. — Меня интересовало именно это.
Разбудил меня москит, вьющийся, жужжа, над лицом. Я посмотрел на Хулию. Она улыбалась, словно вспомнила что-то смешное. Со встречи с сердитым сторожем прошло уже несколько часов, и все это время мы ехали молча, жуя что-то из захваченных Хулией припасов.
— Проснулись?
— Проснулся. Далеко еще до Икитоса?
— До города еще миль тридцать, но Стюарт Инн совсем близко. Это небольшая гостиница с охотничьим привалом. Хозяин — англичанин и приверженец Рукописи. — Она снова улыбнулась. — Мы с ним немало встречались и славно разговаривали. Если ничего не случилось, он должен быть на месте. Я рассчитываю там узнать что-то про Билла.
Остановившись на обочине дороги, она повернулась ко мне.
— Нам с вами нужно сосредоточиться на своих задачах. До встречи с вами я колебалась — мне хотелось искать Девятое откровение, но я не имела понятия, где оно может быть. Потом я заметила, что мне все время приходит в голову Хинтон. Я приехала к нему, и вот пожалуйста — я встретила вас там же, и оказалось, что вы ищете Билла, а он, скорее всего, в Икитосе. Интуиция подсказывает мне, что мы с вами оба будем причастны к находке откровения, а вам — что мы в какой-то момент разделимся. Правильно?
— Да.
— Вот. А после этого я стала думать о Вилли Стюарте и его гостинице. Что-то там должно произойти.
Я кивнул.
Мы поехали дальше. Когда машина описала поворот, Хулия сказала:
— Вот и гостиница.
В паре сотен метров перед нами, там, где дорога снова круто заворачивала направо, стоял двухэтажный дом в викторианском стиле.
Мы заехали на гравиевую стоянку. Па веранде разговаривали несколько человек. Я открыл дверцу и собирался выйти из машины. Хулия прикоснулась к моему плечу.
— - Помните, — сказала она, —- случайных встреч не бывает. Будьте внимательны и ожидайте сообщений.
Мы поднялись на веранду — Хулия впереди, я следом. Беседующие мужчины, все перуанцы представительного вида, рассеянно кивнули, когда мы проходили мимо. Мы вошли в дверь и оказались в просторном холле. Хулия, показав мне вход в ресторан, попросила занять столик и подождать ее там, пока она поищет хозяина.
Я окинул взглядом помещение ресторана. Там было около дюжины столиков, стоящих в два ряда. Я выбрал один, в центре, и сел лицом к залу. Следом за мной вошел человек, занявший место в нескольких шагах. Он сел вполоборота ко мне. Судя по его виду, я решил, что он не местный — возможно, европеец.
Вошла Хулия и сразу заметила меня. Она села лицом ко мне.
— Хозяина нет, а портье ничего не знает про Билла.
— Что будем делать? — спросил я. Она пожала плечами,
— Не знаю. Будем надеяться, что у кого-то здесь есть для нас сообщение.
— А у кого, как вы думаете?
— Не знаю.
— Откуда же вы знаете, что будет сообщение? — усомнился я. Несмотря на то, что с момента моего прибытия в Перу совпадения происходили со мной постоянно, мне все еще трудно было поверить в то, что они будут происходить каждый раз, как нам это понадобится.
— Не забывайте Третье откровение, — ответила Хулия. — Вселенная состоит из энергии, которая реагирует на наши желания и нужды. А ведь люди тоже состоят из энергии. Раз нам нужен ответ на какой-то вопрос, обязательно появится тот, кто даст нам этот ответ.
Она обвела глазами сидящих.
— Я не знаю, кто эти люди, но уверена, что, если бы поговорить с ними, рано или поздно они сообщили бы нам истину, в которой мы нуждаемся.
Я ответил ей недоверчивым взглядом. Она наклонилась ко мне через стол.
Вы должны твердо запомнить: каждый, кого мы встречаем на нашем пути, несет нам какое-то сообщение. Иначе мы бы разминулись с этим человеком. Раз эти люди находятся здесь, значит, это для чего-то нужно.
Я продолжал молча смотреть на нее, Мне не верилось, что все так просто.
— Трудность в том, — продолжала она, — что может потребоваться долгий разговор, а ведь со всеми подряд говорить не станешь. Надо выбрать кого-то.
— Как?
— В Рукописи говорится, что должны быть знаки.
Продолжая слушать, что говорит Хулия, я почему-то посмотрел направо — туда, где сидел человек, вошедший следом за мной, В эту же минуту повернулся и он. Наши взгляды встретились, но он тут же отвернулся к своей тарелке. Я тоже отвернулся.
— Какие знаки? — спросил я.
— Вот такие, например.
— Какие?
— Такие, как сейчас. — Она кивнула направо.
— То есть?
Хулия снова наклонилась ко мне.
— В Рукописи говорится, что, если двое случайно встречаются взглядами, это верный знак, что им надо поговорить.
— Но ведь это случается на каждом шагу, — возразил я.
— Правильно. И оба обычно тут же забывают об этом и возвращаются к тому, чем были заняты. А зря.
Я кивнул.
— А еще какие бывают знаки?
— Например, вы точно знаете, что никогда не видели человека, и в то же время он кажется вам знакомым, кого-то напоминает.
Тут мне вспомнились Добсон и Рено. Оба при первой встрече показались мне знакомыми.
— А в Рукописи объясняется, почему эти люди кажутся знакомыми?
— Очень кратко. Там говорится, что бывают люди со сходными мыслями. Это те, чья эволюция протекает в одном направлении. А раз мысли схожи, то и внешний вид, и выражение лица будут схожи. Мы интуитивно узнаем людей, чьи мысли сходны с нашими, и очень часто у них оказывается для нас сообщение.
Я снова взглянул на мужчину, сидящего справа. Он действительно кого-то мне напоминал. Почувствовав мой взгляд, он снова повернулся, и мы встретились глазами. Пораженный, я поспешно отвернулся к Хулии
— Вам обязательно надо с ним поговорить, — решила она.
Я молчал. Мне казалось невозможным просто подойти и заговорить с незнакомым человеком. Мне захотелось скорее покинуть гостиницу и ехать дальше в Икитос. Я собирался предложить это Хулии, но она заговорила первой.
— Пока что наше место здесь, — сказала она, — а не в Икитосе. Мы должны довести до конца то, что начали. Беда в том, что вам трудно подойти к нему и заговорить.
— Как вам это удалось? — спросил я, изумленный.
— Что именно?
— Прочитать мои мысли!
— Никакой загадки в этом нет — я просто внимательно наблюдала за выражением вашего лица.
— И что же?
— Когда мы видим самую суть человека, мы проникаем за все, что может быть обманчивого в его внешности. Если хорошо сосредоточиться на ком-нибудь, можно действительно читать его мысли по самым легким изменениям в выражении лица. Ничего сверхъестественного!
— Какая-то телепатия! — сказал я.
Она засмеялась.
— В телепатии тоже нет ничего сверхъестественного.
Я снова взглянул направо. На этот раз сосед не обернулся.
— Вы бы лучше подкопили энергии и заговорили с ним, — предложила Хулия. — А то еще упустите возможность.
Я сосредоточился и попытался набраться энергии. Когда это мне удалось и я почувствовал прилив сил, я спросил:
— Ну и что мне ему сказать?
— Правду. Скажите ему правду в той форме, в которой, по-вашему, он ее воспримет.
— Ну ладно.
Я поднялся со стула и подошел к этому человеку. Он казался нервным и застенчивым — примерно также выглядел Пабло в первый вечер, когда я его увидел. Я попробовал заглянуть в глубь его личности, и мне показалось, что на его лице мелькнуло другое выражение, более твердое и уверенное.
— Здравствуйте! — сказал я. — Вы, кажется, не перуанец? Не можете ли вы мне помочь? Я разыскиваю своего друга. Его зовут Билл Джеймс.
— Присаживайтесь! — ответил он со скандинавским акцептом. — Я профессор Эдмонд Коннор.
Мы обменялись рукопожатием, и он добавил:
— Но я, к сожалению, не знаком с вашим другом Биллом.
Я представился и на всякий случай объяснил — у меня вдруг мелькнула надежда, что для него это будут не пустые слова, — что Билл ищет Девятое откровение.