Отец Карл выпрямился на стуле и сказал:
— Думаю, вы на сегодня истощили свой запас энергии. Позвольте сказать вам на прощанье только одно. Вы можете пойти спать и больше никогда не вспомнить о нашем разговоре. Вы можете вернуться к своему сценарию или, наоборот, проснуться завтра с новым пониманием себя и своей жизненной задачи. И в этом случае, вы, возможно, сделаете еще один шаг вперед — вспомните все, что случалось с вами в жизни с самого рождения. Если вы рассмотрите свою жизнь как развитие единого сюжета — с рождения и до настоящей минуты, — вы увидите, что именно разрешением этой задачи и были всегда заняты. Вы поймете, что привело вас в Перу и что вам делать дальше.
Я кивнул и внимательно посмотрел на него. В его глазах я прочел заботу и участие — то же выражение, которое я так часто видел на лицах Билла и Санчеса.
— Спокойной ночи! — И отец Карл удалился в спальню, закрыв за собой дверь.
Я расстелил на полу спальный мешок, залез в него и моментально заснул.
Когда я проснулся, моя первая мысль была о Билле. Мне захотелось подробнее расспросить о его планах отца Карла. Пока я лежал и думал, все еще в спальнике, в комнату тихонько вошел отец Карл и начал растапливать камин.
Я расстегнул “молнию” на спальном мешке, и он, услышав этот звук, обернулся.
— Доброе утро! — сказал он. — Как споли?
— Нормально! — бодро ответил я, вставая. Он положил на угли горку щепочек, а на них поленья покрупнее.
— Что Билл думает сейчас делать, говорил он? — спросил я.
Карл выпрямился и поглядел на меня.
— Он сказал, что заедет к одному своему другу, чтобы подождать каких-то вестей. Видимо, сведений о Девятом откровении.
— А еще что он говорил?
— Он считает, что кардинал Себастьян сам хочет найти это откровение. Похоже, что он близок к цели.
Билл считает, что от человека, в чьих руках окажется последнее откровение, зависит судьба всей Рукописи — получит ли она распространение, поймут ли ее.
— А почему?
— Я точно не знаю. Билл был один из первых, кому удалось собрать и прочесть все откровения. Возможно, он понимает их лучше, чем кто бы то ни было. Ему, по-моему, кажется, что с последним откровением все предыдущие станут понятнее, их будет легче усвоить.
— Вы думаете, он прав?
— Не знаю. Он лучше меня разбирается в этом. Я усвоил только то, что входит в мою задачу
— То есть?
Он ответил не сразу.
— Как я уже говорил вам, моя задача состоит в том, чтобы помогать людям найти свою истинную суть. Мне стало это ясно, когда я прочел Рукопись. Для меня в ней главное откровение — Шестое. Моя истина в том, чтобы помогать людям освоить именно это откровение. Мне это удастся, потому что я сам проделал весь процесс самопознания.
— И какой был у вас сценарий? — поинтересовался я. Его глаза весело сверкнули,
— Я был “следователем”.
— Вы подчиняли себе людей, находя в их жизни ошибки и недостатки? — поразился я.
— Вот именно. Мой отец был “бедняжкой”, а матушка “замкнутой”. На меня они не обращали внимания. Единственным способом добыть энергию для меня было придираться к их поступкам и выискивать у них недостатки.
— И как давно вы это преодолели?
— Около полутора лет назад. Я повстречал отца Санчеса и начал изучать Рукопись. Когда я всерьез задумался о своих родителях, я понял, чему должен послужить опыт, который я вынес из общения с ними. Понимаете, мой отец считал, что необходимо добиваться успеха во всем, что делаешь. Он был очень целеустремленный человек. Он распределял свое время до минуты и оценивал себя по тому, чего ему удалось добиться. А матушка была мистически настроенным человеком и полагалась на интуицию. Она считала, что каждому из нас ниспослано духовное руководство и главная задача жизни — ему следовать.
— А что ваш отец думал об этом?
— Считал это бреднями. Я улыбнулся, по промолчал.
— Понимаете, как это на меня повлияло? — спросил отец Карл.
Я покачал головой — я все-таки еще не до конца все понял.
— Благодаря отцу, — продолжал священник, — я усвоил мысль, что в жизни необходимо добиваться какой-то цели, ставить себе задачи и не успокаиваться, пока их не решишь. Матушка же приучила меня полагаться на духовное руководство, внутренний голос. Я понял, что моя жизнь должна сочетать обе точки зрения. Я пытался понять, каким образом духовное руководство подвигает человека на цель, достичь которой должен именно он, и никто другой. Я понимал, что важнее всего в жизни именно стремление к этой цели, только тогда возможно ощущение счастья и полноты жизни.
Я кивнул.
— Поэтому, как вы понимаете, именно Шестое откровение произвело на меня самое сильное впечатление. Как только я с ним познакомился, я сразу понял, что моя миссия в жизни состоит именно в этом — помогать людям разобраться в себе и найти свою цель, свою жизненную задачу
— А вам известно, как Билл пришел к тому, чем он сейчас занят?
— Да, он мне кое-что рассказывал. Он был “замкнутый”, как и вы. А его родители тоже, как и у вас, были “следователями”, и каждый из них имел вполне определенные взгляды, которые желал внушить ребенку. Его отец был немецким писателем. Он считал, что род человеческий нуждается в совершенствовании. Он-то был гуманистом, но нацисты ухватили идею совершенствования, чтобы оправдать истребление так называемых низших рас.
Такое искажение его мыслей было страшным ударом для старика. Он эмигрировал в Южную Америку с женой и сыном. Его жена была перуанка, но выросла и получила образование в Соединенных Штатах. Она тоже была писательница, но придерживалась восточной философии. Она считала, что главное в жизни — достичь внутреннего просветления, Высшего сознания, главные признаки которого — душевный мир и отречение от всего мирского. Целью жизни, по ее мнению, было не совершенствование, а устранение нужды в любом совершенствовании, в любом продвижении... Как это, по-вашему, должно было повлиять на Билла?
Я покачал головой.
— Он оказался, — продолжал отец Карл, — в затруднительном положении. Его отец был сторонником западной идеи прогресса, а мать была сторонницей восточного принципа, по которому жизнь дана нам всецело для достижения душевного мира.
Взгляды родителей подготовили Билла к стремлению сочетать основные черты восточной и западной культур, хотя он далеко не сразу это понял. Сначала он стал инженером и трудился ради прогресса, а потом — простым проводником, который показывает людям прекрасные, трогающие душу места этой страны, сам обретая при этом душевный мир.
Но Рукопись помогла ему понять себя. В откровениях нашелся ответ на его главный вопрос, и он понял, что западная и восточная мысль действительно могут объединиться в некоей истине высшего порядка. Из откровений следовало, что Запад прав в том отношении, что действительно в жизни должен быть прогресс, совершенствование, стремление к лучшему. Но и Восток прав, потому что для совершенствования нужно отрешиться от эгоизма. Ограничиваясь только логикой, усовершенствоваться нельзя. Надо достичь полноты осознания, внутренней связи с Божеством, потому что только тогда эволюция будет направляться лучшими, высшими сторонами нашей личности.
Когда Билл начал постигать откровения, в его жизни участились важные события. Он встретился с Хосе — священником, который первым обнаружил рукопись и нашел для нее переводчиков. Вскоре после этого он познакомился с владельцем Висьенте и положил начало исследованиям, проводившимся в поместье. Примерно в то же время он повстречал Хулию, которая помимо собственного дела тоже работала проводником, сопровождая туристов в девственные леса.
С Хулией у них обнаружилось много общего. Общность целей сблизила их, и они быстро подружились. Отец Хулии тоже любил потолковать о духовности, но на фантастический, причудливый лад. А ее мать преподавала риторику в колледже, была завзятой спорщицей и превыше всего ценила ясность мысли. В итоге Хулия чувствовала тягу к духовности, но не терпела расплывчатости и высокопарной туманности выражений.
Билл искал синтеза западного и восточного понимания духовности, а Хулия стремилась выразить это понимание как можно более четко и ясно. Каждый из них нашел в Рукописи то, что искал.
— Завтрак готов! — крикнул Санчес из кухни.
Я повернулся к двери, удивленный — я думал, что он еще спит. Отложив беседу, мы с отцом Карлом двинулись на кухню, где нас ждали фрукты и овсянка. После еды отец Карл предложил мне прогуляться с ним к развалинам. Я с радостью согласился — меня очень тянуло туда. Мы одновременно глянули на отца Санчеса, но он вежливо отказался. Ему надо было спуститься в долину и позвонить кое-кому, объяснил он.
Небо сияло чистейшей голубизной, и солнце золотило вершины гор. Мы бодро зашагали по дороге.
— Интересно, можно как-нибудь связаться с Биллом? — спросил я.
— Вряд ли. Я даже не знаю, кто эти друзья, к которым он поехал. Что-нибудь разузнать о нем можно было бы в Икитосе — это пограничный городок на севере, — но ехать сейчас туда, боюсь, небезопасно.
— А почему в Икитосе?
Он говорил, что, наверное, поиски приведут туда. Там много развалин поблизости. И миссия кардинала Себастьяна там же.
— Как вы думаете, найдет Билл Девятое откровение?
— Не знаю.
Несколько минут мы шли молча, потом отец Карл снова заговорил:
— Ну как, вы выбрали свой путь?
— То есть?
— Отец Санчес мне рассказал, что первое время вы могли думать только о возвращении в Штаты, но потом заинтересовались откровениями. А сейчас что вы чувствуете?
— Сомнения и страх, — честно ответил я. — И все же меня почему-то тянет остаться.
— Помнится, у вас на глазах убили человека?
— Да.
— И все-таки вы хотите остаться?
— Нет! Я хочу бежать отсюда, спасаться... Но не уеду.
— А почему, как вы думаете?
Я заглянул ему в глаза.
— Не знаю сам. А вы знаете?
— Помните, на чем мы остановились вчера вечером?
Я помнил очень хорошо.
— Мы обсуждали жизненную задачу, которую я получил от родителей: найти такую духовность, которая поможет моему самовыражению, даст мне переживание приключений и ощущение жизненной полноты. И еще вы сказали, что надо рассмотреть свою жизнь с точки зрения этой моей эволюционной задачи и тогда станет ясным смысл происходящего сейчас.
Он загадочно улыбнулся.
— Да, если верить Рукописи, так и будет.
— Как это произойдет?
— Каждый из нас должен вспомнить поворотные пункты своей жизни и понять, какое отношение они имеют к эволюционной задаче.
Я потряс головой, ничего не понимая.
— Вспомните, чем вы всерьез интересовались, с кем дружили, какие значимые совпадения с вами случались. Какова их взаимосвязь? В какую сторону они вас подталкивали?
Я подумал о том, что со мной происходило с самого детства. Нет, я не мог уловить осмысленного узора в пестрой череде событий.
— Как вы проводили время подростком?
— Ну как вам сказать? В общем, я был обычным мальчишкой. Читать очень любил.
— Какие книги вам нравились?
— Детективы в основном, потом научная фантастика, про призраков еще... Всякое такое.
— Что происходило с вами в те годы?
Я вспомнил, какое влияние оказывал на меня дед, и рассказал отцу Карлу о нашем озере и горах. Он понимающе кивнул.
— А потом, когда вы выросли, что было?
— Поступил в колледж. Меня не было дома, когда умер дед.
— Что вы изучали в колледже?
— Социологию.
— Почему именно ее?
— Я случайно познакомился с одним преподавателем, и мне очень понравилось, как он разбирается в человеческой природе. Мне стало интересно, и я решил заниматься у него.
— Дальше что было?
— Дальше я получил диплом и поступил на работу.
— Работа вам нравилась?
— Да, И довольно долго.
— А потом?
— Потом я понял, что она почти не приносит результатов. Я работал с трудными подростками — жертвами жестокого обращения. У них были всякие эмоциональные нарушения, комплекс жертвы, отклонения в поведении. Я думал, что смогу помочь им преодолеть прошлое и построить свою жизнь заново. Но потом я убедился, что в моем подходе чего-то недостает.
— И что произошло?
— Я оставил работу.
— А потом?
— А потом одна моя старинная приятельница позвонила мне и рассказала о Рукописи.
— И тогда вы решили лететь в Перу?
— Да.
— Что вы думаете о пережитом здесь?
— Думаю, что я с ума спятил. Дождусь, что меня подстрелят.
— Я имею в виду, как вы оцениваете свою личную эволюцию за время, проведенное здесь?
— Не понимаю вас!
— Когда отец Санчес рассказывал мне о ваших приключениях в Перу я поразился последовательности, в которой выстраивались значимые совпадения для того, чтобы познакомить вас с очередным откровением Рукописи как раз тогда, когда вы в нем нуждались.
— И что это должно значить?
Он остановился и, став передо мной, испытующе посмотрел на меня.
— Это значит, что вы готовы. Вы стоите там же, где и мы. Другими словами, вы дошли до рубежа, где вам понадобится Рукопись, чтобы ваша эволюция продолжалась. Подумайте только, как взаимосвязаны все события вашей жизни! С детства вас интересует все таинственное, загадочное. Это естественно привело вас к изучению человеческой природы. Как вы думаете, почему вам повстречался именно этот преподаватель? Благодаря ему ваш интерес к загадкам и тайнам сосредоточился на величайшей тайне из всех: природе человека, его месте в мироздании и смысле жизни. При этом вы до определенной степени и тогда понимали, что осознание смысла жизни требует переосмысления своего прошлого, избавления от груза приобретенных стереотипов и продвижения вперед. Именно поэтому вы и работали с трудными ребятишками.
Но, как вы теперь понимаете, вам нужны были откровения, чтобы разобраться, чего же вам недоставало в вашей работе с детьми. Для того, чтобы дети с эмоциональными нарушениями могли развиваться, они нуждались в том же, в чем нуждаемся и все мы: им нужен был доступ к энергии, без которой они не могли понять свои сценарии и, как вы говорите, преодолеть свое прошлое, чтобы далее продолжать процесс духовного развития — тот самый процесс, который вы все это время пытаетесь осознать.
Рассмотрите эти события в правильной перспективе. Все интересы, управлявшие вашим поведением в прошлом, все фазы вашего развития приготовили вас к появлению здесь, к восприятию откровений. Вы искали путей продвижения к духовности, развивающей и утверждающей вашу личность, всю жизнь. Энергия, полученная вами в том уголке природы, где вы выросли, — энергия, к которой приобщил вас ваш дед, — дала вам смелость для появления в Перу. Вы здесь, потому что вам надо быть здесь, чтобы эволюционировать дальше. Вся ваша жизнь была одной длинной дорогой сюда.
Он улыбнулся.
— Когда вы полностью усвоите этот взгляд на свою жизнь, вы обретете то, что Рукопись называет ясным осознанием своего духовного пути. Здесь нельзя торопиться — Рукопись учит нас посвящать исследованию своего прошлого столько времени, сколько понадобится. Большинство из нас следует своему сценарию битвы за энергию, который надо преодолеть, но после этого мы можем понять высший смысл нашего рождения у своих родителей и осознать значение всех событий своей жизни. Каждый из нас имеет свою духовную цель, свою миссию, которую мы стремились исполнить, даже сознавая этого. Но как только мы овладеем полным осознанием своей миссии, наша жизнь стремительно двинется вперед.
Вы уже поняли свою миссию. Теперь вы должны идти вперед, позволяя значимым совпадениям направлять вас. Они скажут вам, что вы должны сделать здесь, в Перу. До сих пор вы пользовались энергией Билла и отца Санчеса. Пришло время научиться развиваться самостоятельно и сознательно. Он хотел еще что-то сказать, но мы оба отвлеклись, завидев на дороге догоняющий нас грузовик Санчеса. Когда машина остановилась и Санчес опустил стекло, Карл спросил:
— Что случилось?
— Мне нужно немедленно собраться и вернуться в миссию, — ответил Санчес. — Там солдаты... и кардинал Себастьян. Мы вскочили в грузовик, и Санчес отвез нас назад, к дому отца Карла. По дороге он рассказал, что солдаты вломились в миссию, чтобы отобрать все копии Рукописи. Не исключено и то, что миссию совсем закроют.
Подъехав, мы торопливо вбежали в дом. Отец Санчес сразу бросился собирать свои вещи. Я стоял в сторонке, не зная, га что решиться. Отец Карл подошел к собрату и заявил:
— Думаю, мне надо поехать с вами.
— Вы уверены? — спросил Санчес.
— Да. Это мой долг.
— Но чем вы можете нам помочь?
— Еще не знаю.
Санчес посмотрел ему в глаза и вернулся к своим сборам, сказав только:
— Что ж, если вы думаете, что так лучше...
Я стоял, прислонившись к дверной раме.
— А мне что делать?— спросил я.
Оба оглянулись на меня.
— Это вам решать, — сказал отец Карл.
Я молчал.
— Вы должны сами принять решение, — эхом отозвался Санчес.
Я не верил своим ушам. Неужели им совершенно безразлично, что я буду делать? Если я поеду с ними, солдаты, без сомнения, арестуют меня. Но и остаться тут одному было невозможно.
— Послушайте, — сказал я, — я просто не знаю, что делать. Вы должны мне помочь. Есть тут кто-нибудь, у кого я мог бы укрыться?
Священники переглянулись.
— По-моему, нет, — ответил Карл.
Я беспомощно смотрел на них. Меня терзал страх.
Отец Карл улыбнулся.
— Ну же, — проговорил он, — соберитесь! Вспомните, кто вы такой.
Санчес вынул из дорожной сумки папку с листами бумаги.
— Вот вам список Шестого откровения. Возможно, он подскажет вам решение.
Я взял бумаги. Санчес спросил у Карла:
— Когда вы сможете отправиться?
— Мне нужен еще час. Надо кое с кем связаться. Санчес посмотрел на меня.
— Почитайте пока, подумайте. Потом поговорим.
Они снова занялись приготовлениями к отъезду, а я вышел из дома, сел на валун и достал бумаги. То, что я прочел, уже было мне знакомо из разговоров с Санчесом и Карлом. Исследование прошлого необходимо для осознания своего индивидуального способа отбирать чужую энергию. Этот способ усваивается нами в детстве. Преодолев этот стереотип, мы сможем найти свое высшее “я” и подняться на лестнице эволюции.
Я прочел все меньше чем за полчаса. Я понял главное содержание откровения: прежде чем мы сможем полностью овладеть тем особым состоянием сознания — это состояние знакомо многим по мгновенным проблескам, — при котором мы ясно видим, что идем по жизни, направляемые таинственными совпадениями, мы прежде всего должны понять свою истинную сущность.
И тут как раз отец Карл, выйдя из-за угла дома, увидел меня и подошел.
— Дочитали?
Он говорил тепло и дружески, как всегда.
— Да.
— Не возражаете, если я посижу тут с вами немного?
— Мне этого очень хочется.
Он пристроился на валуне у моего правого бока и, помолчав спросил:
— Вы понимаете, что сейчас стоите на пути познания?
— Да, наверное, но делать-то что?
— Нет, вы должны сначала поверить до конца.
— Не могу, мне очень страшно.
— Поймите, как важно принять правильное решение. Ведь истина, которую вы ищете, так же важна, как эволюция всего мироздания. Потому что эту эволюцию совершаем мы. Неужели вам непонятно? Отец Санчес рассказал мне о вашем прозрении на вершине горы. Вы видели, как развивалась материя — от водорода с его простейшими колебания-до человека. Тогда вы еще не знали, как люди продолжают эволюцию. Теперь вы это знаете.
Люди рождаются — каждый на своем месте, в свое время, своей исторической обстановке. Они вступают в союз с другими людьми, нашедшими свою цель. Ребенок, родившийся от такого союза, примиряет позиции своих родителей в некоем высшем синтезе. Ему помогают в этом значимые совпадения. Я не сомневаюсь, что вы поняли Пятое откровение: каждый раз, как мы, впитав энергию и встретив нужное совпадение, продвигаемся вперед, мы повышаем свой энергетический уровень и остаемся на нем. Наши дети наследуют у нас уровень колебаний и в собственной жизни повышают его дальше. Эволюция совершается нами, людьми.
Наше время внесло в этот процесс нечто новое. Мы готовы осознать эволюционный процесс и тем самым его ускорить. Страшно вам или нет — это не имеет значения, у вас нет выбора. Раз уж вы поняли, в чем смысл вашей жизни, вы не можете утратить это знание. Если вы попробуете направить вашу жизнь в другую сторону, вы останетесь с ощущением урона, неполноты. Вы лишитесь самого главного.
— Но сейчас-то мне что делать?
— Не знаю. Это знаете только вы. Я могу только посоветовать вам набрать побольше энергии.
К нам присоединился отец Санчес. Он подошел как можно тише и незаметнее, отводя глаза, словно боялся нам помешать. Я попытался сосредоточиться, сфокусировав внимание на окружающих дом скалах. Сделав глубокий вдох, и понял, что с той минуты, как вышел из дома, был полностью поглощен собой, ничего вокруг не замечая. Я отсек себя от красоты и величия гор.
Глядя вокруг и пытаясь проникнуться окружающей красотой, я снова, как бывало, ощутил свою причастность ко всему, что вижу. Все вокруг стало близким, реальным, все засветилось. Я снова ощутил свое тело легким и полным сил.
Я посмотрел сперва на отца Санчеса, потом на отца Карла. Оба внимательно глядели на меня, и я понял, что они видят мое энергетическое поле.
— Как я выгляжу? — спросил я.
— Вроде бы получше, — ответил Санчес. — Побудьте здесь, наберите энергии как можно больше. Мы соберемся через двадцать минут.
Он улыбнулся — чуть-чуть лукаво.
— И вы, — добавил он, — будете готовы начать.
ВСТУПЛЕНИЕ В ПОТОК
Священники вернулись в дом, а я провел еще несколько минут, любуясь горами и пытаясь набрать побольше энергии. Но потом я, утратив сосредоточенность, задумался о Билле. Где он? Удастся ли ему найти Девятое откровение?
Мне представилась картина: он бежит через сельву с откровением в руке, спасаясь от преследующих его солдат. Я подумал о кардинале, отправившем солдат в погоню. В этом сне наяву мне было ясно, что Себастьян, несмотря на свою власть и авторитет, не прав, что он неверно представляет себе влияние откровений на человеческие души. Мне покаюсь, что его можно было бы переубедить, если бы только поняли, какая именно часть Рукописи его напугала. Среди этих размышлений мне вспомнилась Марджори, она, что с ней? Я представил себе нашу встречу. Где и когда это случится?
Хлопнула входная дверь, и я вернулся к действительности. Я снова ощутил свою слабость, свой страх. Санчес обогнул дом и подошел ко мне быстрым, уверенным шагом. Он присел рядом и спросил:
— Вы приняли решение?
Я покачал головой.
— Судя по вашему виду, вы не набрались сил.
— Нет, скорее, я чувствую слабость.
— Мне кажется, вы не выработали верной последовательности действий при насыщении энергией.
— Как это?
— Позвольте, я объясню вам мой личный метод впитывания энергии. Может быть, это поможет вам найти собственный.
Кивком головы я попросил его продолжать.
— В первую очередь, — начал он, — я стараюсь сосредоточиться на том, что меня окружает. Думаю, что и вы начинаете с этого. Потом я стараюсь припомнить, как выглядит это все, когда я переполнен энергией. Я вспоминаю свое ощущение живого присутствия всех предметов, неповторимой красоты и формы каждого, особенно растений. Вспоминаю, как все краски делаются ярче, как все начинает мерцать и светиться. Это все вам понятно?
— Да, так же и я делаю.
— Затем я стараюсь вернуть чувство близости и причастности всему, когда мне кажется, что я могу коснуться самых удаленных предметов. Потом я делаю вдох и вбираю в себя все это.
— Как вбираете?
— А разве отец Джон не объяснил вам этого?
— Нет!
Санчес смутился.
— Наверное, он собирался вернуться и рассказать вам об этом попозже. У него есть пристрастие к сценическим эффектам. Он уходит в середине урока, оставляя учеников поразмыслить над тем, о чем он говорил. Потом он является снова, в самый нужный момент, чтобы добавить что-нибудь к своему наставлению. Наверняка он и к вам хотел вернуться, но не успел, мы слишком скоро уехали.
— Я хотел бы узнать об этом, — сказал я.
— Вы помните ощущение радостного восторга, которое испытали там, на горе?
— Еще бы!
— Чтобы вернуть себе подобное ощущение, я на вдохе втягиваю в себя энергию, к которой подключился.
Слушая Санчеса, я пытался проделать то, о чем он говорил. При его описании я ощутил, что моя причастность к окружающему увеличивается. Все вокруг меня как бы выступило из тумана, все стало прекрасным. Даже камни обрели беловатое свечение. Энергетическое поле Санчеса расширилось и поголубело. Он дышал глубоко и медленно, делая после каждого вдоха пятисекундную паузу. Я последовал его примеру.
— Если предстаешь себе, — сказал он, — что каждый вдох наполняет нас энергией, что мы раздуваемся от нее, как воздушный шар, мы и на самом деле впитаем ее больше. Мы будем чувствовать легкость и восторг.
После нескольких вдохов я почувствовал, что он прав.
— Наполнившись энергией, — продолжал Санчес, — я начинаю следить за своими эмоциями, Я уже говорил вам: по тому, что я чувствую, я сужу, подключился ли я по-настоящему.
— Вы говорите о любви?
— Именно о ней. Помните наш разговор в миссии? Любовь — не абстрактное понятие и не моральный долг. Любовь — эта та эмоция, которая охватывает нас, когда мы подключаемся к энергии мироздания, — а это, конечно, энергия Бога.
Отец Санчес смотрел на меня, слегка расфокусировав взгляд.
— Вот теперь, — сказал он, — у вас получается. Вот этот уровень энергии вам и нужен. Сейчас я немножко помог вам, но впредь вы сможете достигать его самостоятельно.
— Как именно вы мне помогли? Священник махнул рукой.
— Это сейчас неважно. Вы узнаете об этом позже, когда дойдете до Восьмого откровения.
Из-за угла дома вышел отец Карл. Он посмотрел на нас и, кажется, остался доволен. Подойдя, он обратился ко мне с вопросом:
— Ну как, вы пришли к какому-нибудь решению?
Мне уже надоел этот вопрос. Я почувствовал раздражение и едва не начал терять энергию.
— Вы снова впадаете в свой, сценарий, — заметил отец Карл. — Но уйти от выбора вам все равно не удастся. Что, по вашему мнению, вам надо делать?
— Нету меня никакого мнения! — признался я. — В этом-то вся проблема.
— Вы уверены, что нет? Когда человек подключается, иной раз у него появляются неожиданные мысли.
Я ответил на это недоумевающим взглядом.
— Когда мы пытаемся управлять событиями при помощи логики, — объяснил он, — у нас в голове вертятся одни и те привычные мысли. Но когда мы отрешаемся от своих стереотипов, эти мысли уходят. Когда вы наполняете себя энергией, у вас появляются новые мысли, внушенные лучшей, высшей частью вашего “я”. Их можно назвать интуитивными прозрениями. Их не спутаешь с теми, другими. Они просто появляются у вас, иногда принимая форму сна наяву или видения. Они приходят, чтобы направить вас, указать вам путь. Я все еще не понимал.
— Расскажите, о чем вы думали, когда сидели тут один.
— Да мне всего и не вспомнить!
— А вы попытайтесь.
Я стал припоминать.
— Я думал о Билле. О том, удастся ли ему найти Девятое откровение. О Себастьяне, вдохновляющем борьбу с Рукописью.
— Еще о чем?
— Потом я вспомнил Марджори и стал думать, где она и что с ней... Но я не понимаю, как это поможет мне понять, что делать!
— Позвольте, я объясню, — сказал отец Санчес. — Впитав достаточно энергии, вы начинаете сознательно двигаться по пути эволюции. Вы заставляете учащаться совпадения, которые помогают вашему продвижению. Вы идете по собственному пути, предназначенному только вам, и никому другому. Сначала, как я уже сказал, вы впитываете энергию, потом вспоминаете свою главную задачу, жизненную цель — ту, которой вас наделили родители, — потому что эволюционировать вы можете только на пути к этой цели. Далее вы должны выбрать путь, для чего надо ответить на те вопросы, которые стоят перед вами в данную минуту. Эти вопросы всегда имеют отношение к вашей главной жизненной задаче и определяют, далеко ли вы продвинулись в ее решении.
Когда вы четко сформулируете для себя эти вопросы, ваша интуиция обязательно подскажет вам, что делать и куда направиться. Вы сразу поймете это. Иначе и быть не может Понимаете, главная жизненная трудность не в том, чтобы получить ответ, а в том, чтобы суметь задать нужный вопрос. Когда вопрос сформулирован правильно, ответ не замедлит.
А когда ответ будет получен и вы узнаете, что надо делать, — продолжал он, — ваша дальнейшая задача — постоянно быть настороже и не пропустить совпадения, которое рано или поздно произойдет и поможет вам продвинуться на пути, указанном интуицией. Это вам понятно?
— Кажется, да.
— Так вот, не кажется ли вам, что мысли о Билле и Марджори появились у вас не зря? Чтобы понять, почему они к вам пришли, вы опять должны вспомнить главные обстоятельства своей жизни. Вы помните, что родились у ваших родителей для того, чтобы обрести такую духовность, которая разовьет, утвердит вашу личность и станет радостным приключением. Это так?
— Да.
— Поэтому вы, будучи ребенком, интересовались загадками и тайнами, а когда выросли, изучали социологию и работали с трудными детьми. При этом вы не сознавали причину; по которой поступаете именно так. Затем, когда вы стали пробуждаться, вы услышали о Рукописи и прилетели в Перу. Здесь вы стали одно за другим постигать откровения, и каждое из них что-то сообщало вам о той духовности, которую вы ищете. Теперь, когда вы многое уяснили, вы можетестать на путь осознанной эволюции, для чего вам надо сформулировать стоящие перед вами вопросы и услышать ответы, которые будут вам даны. Я молча смотрел на него.