Еще восемнадцать отметин добавились к прежним, и когда я снова и снова прикасалась к ним, мое сердце плакало кровавыми слезами. «Скоро твое сердце превратится в сплошную рану, Кейтлин. И тогда, возможно, оно разорвется от горя…» Но на этот раз мне не в чем было винить Лиама, ведь он – солдат…
Я на мгновение закрыла глаза и сделала глубокий вдох. «Чему быть, того не миновать, Кейтлин!» Я встала, сунула письмо в карман юбки и вернулась к дочери и гостю. Франсес оторвалась от штопки и посмотрела на меня – бледная, напряженно ждущая моих слов.
– Что там, мам?
– Письмо от твоей тетки Сары. Патрик в тюрьме эдинбургской крепости.
От удивления Франсес уронила пяльцы.
– Но почему? Что такого он сделал?
Я иронично усмехнулась.
– Попытался завладеть крепостью, но у него ничего не вышло, и теперь его держат под замком.
– А тетя Сара?
– Просит, чтобы я приехала, дочка.
С минуту Франсес молча смотрела на меня, потом подняла свое рукоделие, положила его в корзину, стоявшую у ног, и опустила руки на колени.
– Когда ты едешь? – спросила она наигранно спокойным тоном.
Я посмотрела на гостя, преспокойно дымившего трубкой в кресле у очага. Увидев мой вопросительный взгляд, он вскочил, вынул изо рта пожелтевшую трубку слоновой кости и откашлялся.
– Мы можем ехать, как только вы соберете вещи, сударыня!
– Значит, завтра утром, мистер Маршалл. Вам нужно отдохнуть, а мне – уладить домашние дела, чтобы спокойно уехать.
– Как пожелаете, сударыня, – ответил он, и было ясно, что бедняга рад перспективе нормально выспаться.
* * *
Через три дня я уже была в Эдинбурге, в маленькой темной прихожей в доме Патрика. Мне доводилось бывать тут не один раз. Но сегодня я не услышала хрипловатого смеха и шуток Сары, которыми она обычно встречала меня по приезде. Раздались стремительные шаги, дверь распахнулась, и мне навстречу вышла румяная женщина в безукоризненно белом чепце. Ее лицо осветилось радостью, и она широко улыбнулась.
– Миссис Макдональд! – вскричала домоправительница, вскидывая руки.
И она бросилась ко мне с объятиями. Я невольно улыбнулась. Дорогая Рози! Не умолкающая ни на минуту, маленькая, вся кругленькая, она напоминала мне мать‑гусыню, беспрерывно опекающую своих малышей, то есть Сару и Патрика.
– Наконец‑то вы приехали! Я уже вся извелась! Госпожа Сара так расстроена, так расстроена, говорю я вам!
Она приняла мой тяжелый шерстяной плащ и перчатки и пригласила следовать за собой по винтовой лестнице, которая вела к спальням.
– Есть новости?
Рози резко остановилась посреди лестницы и посмотрела на меня. Я чуть было не уткнулась носом в ее огромную грудь с риском разорвать туго натянутый фартук.
– Мистер Патрик совсем плох. Вчера утром к нам приходил доктор Артур. Его собрат навещал арестантов в замке пару дней назад и… – У нее на лице появилось горестное выражение, и она подняла руки к небу. – Нога у него раздулась, как хаггис[47], и у него жар, который не проходит. Если его оттуда не вытащить, он долго не протянет!
– Его лечат?
– Лечат ли? Не знаю. Приятель доктора Артура навещает узников, чтобы выяснить, в каком они состоянии. Вряд ли его стали бы лечить… особенно после той попытки восстания и скандала… Не знаю, что и сказать, сударыня. Но я сомневаюсь, что с заговорщиками там нянчатся.
В будуаре меня встретил запах свежеиспеченных сладких булочек. Сара полулежала в кресле у грязного окна. В темной комнате было неубрано. На мебели и даже на полу валялась одежда. Маленький секретер был завален бумагами и книгами. Фаянсовая чернильница с голубым дельфтским орнаментом стояла открытая, и из нее торчало перо.
Сара медленно повернула к двери истерзанное тревогой и усталостью лицо. При виде меня она вскрикнула от удивления и тут же залилась слезами.
– О Кейтлин! Мне так хотелось, чтобы ты приехала! Я не знаю, что делать! – запинаясь, выговорила она и уткнулась мне в мокрое плечо.
Я погладила ее по длинным волосам цвета пшеницы, по‑прежнему очень красивым, пусть и немного выцветшим с годами, и расцеловала в обе щеки.
– Почему ты не написала мне сразу, Сара?
Она отвела волосы от лица и высморкалась в платочек. Ее красивые серые глаза потемнели, как небо в грозу.
– Не хотелось тебя беспокоить. Я думала, наши друзья‑якобиты сделают что‑то для Патрика и тех троих, которых схватили с ним вместе. Но никто не собирается и пальцем пошевелить… И это после всего, что Патрик для них сделал!
– И все‑таки ты должна была написать мне сразу!
– Знаю. Но в долине осенью столько работы, и мужчины ушли…
Она чуть отстранилась, вытерла рукой красные глаза с темными кругами усталости и попыталась улыбнуться.
– Главное, что теперь ты здесь! Рози принесла мне чаю и булочек.
Она схватила со второго кресла свою юбку и закинула ее на полог кровати, а потом придвинула это кресло к низкому столику, на котором уже стоял поднос с дымящимся заварником, фарфоровыми чашками и блюдом с булочками.
– Садись скорее!
Она опустилась в кресло напротив меня и дрожащей рукой наполнила чаем две чашки.
– Расскажи мне, что произошло.
Рука Сары на мгновение взлетела над подносом, но тут же опустилась на край блюда с маленькими булочками и придвинула его ко мне.
– Было бы замечательно, если бы у них все получилось! Только представь себе! Если бы они захватили замок, Эдинбург был бы под их контролем! Не говоря уже о запасах оружия и боеприпасов и сокровищах шотландской короны, которые там тоже хранятся! Патрик мне объяснял, что правительственным силам не осталось бы ничего другого, как отдать Стирлинг якобитам и отступить на юг. Этот дерзкий план придумал лорд Драммонд. Он же собрал отряд из девяноста человек из числа приверженцев и друзей Претендента, которые в тот момент находились в Эдинбурге. В случае успеха каждому было обещано офицерское звание и сто фунтов стерлингов. Некоему капралу Тимоти Артуру, бывшему знаменоносцу шотландской гвардии, было поручено подкупить нескольких солдат из охраны замка. Как в поговорке: Cluinnidh am bodhar fhèin fuaim an airgi [48]. Сержанту, капралу и двум часовым щедро заплатили за предательство. В условленное время они должны были дожидаться на северной стене и сбросить повстанцам две веревочные лестницы. План был верным…
– А скорее, он только таковым казался…
Сара передернула плечами, надкусила булочку и продолжила рассказ:
– Случилось то, чего никто не мог предвидеть. Капрал Артур, всецело преданный нашему делу, проговорился своему брату, доктору Квинлану Артуру. А этот доктор…
Жестом она предложила мне еще чаю, но я отказалась. Сара наполнила свою чашку.
– Так вот, этот доктор рассказал то, что услышал, своей супруге, которая, на наше несчастье, не разделяет политических взглядов мужа. Втайне от супруга она изложила все в письме и отправила его сэру Кокберну, писцу в палате лордов, а тот немедленно передал его коменданту крепости.
– И что же доктор Артур?
– Он очень огорчился, что все так получилось. Он и подумать не мог, что жена может его предать. Он, как и его брат, всецело предан Претенденту. Он принес присягу и теперь очень рискует. Говорит, что готов помочь нам любым доступным способом, чтобы искупить свою вину. Но нужно еще изыскать возможность проникнуть в крепость, не вызвав ни у кого подозрений…
– Насколько я понимаю, в ту ночь наших в крепости ожидали…
– Разумеется! Комендант решил, что до наступления ночи они в крепость не сунутся, и при смене караула удвоил количество солдат. Может быть, начни наши операцию раньше, дело еще можно было бы поправить, но они обсуждали будущее вторжение долго, до самой темноты. И вот, когда пришло время взбираться по лестницам, часовые заметили движение и перерезали веревки. Лестницы рухнули вниз.
– И Патрик оказался в числе тех, кто упал, да?
Сара мрачно смотрела на янтарного цвета напиток в своей чашке.
– Да.
– Кто тебе рассказал все эти подробности?
– Джозеф Смол прибежал ко мне сразу же после несчастья. Наши решили отступать и пытались забрать с собой Патрика, но появились стражники, и им пришлось его оставить.
– Негодяи!
Я поставила пустую чашку на блюдце так, что фарфор жалобно звякнул, резко встала и подошла к окну. Передо мной раскинулся лес печных труб, плевавшихся сажей, которая потом падала вниз, на улицы и пешеходов. Ирония судьбы: крепость со своими темницами стояла на вершине гранитного кряжа – горы Касл Рок, той самой, у подножия которой притулился дом Патрика. «Блэкстоун Лэнд» – так назывался этот узкий шестиэтажный особняк, сдаваемый внаем богатым шотландским торговцем, уехавшим в Америку и основавшим там процветающее дело. Квартира Сары и Патрика занимала два нижних этажа здания.
– Но должны же быть у вас друзья или знакомые, которые могут помочь Патрику! Мой брат Мэтью что‑то предпринимает?
– Мэтью тоже думает, как ему помочь. С той самой ночи в городе полно стражников. Приверженцы Претендента затаились, опасаясь за свою свободу.
– Но разве нет никого, кто мог бы нам помочь, не являясь при этом якобитом? – спросила я, повернувшись и глядя на невестку.
Сара сидела в кресле, подтянув колени к груди и уткнувшись в них подбородком, и смотрела перед собой невидящими глазами.
– Не знаю…
Она нахмурила тонкие брови и прикусила губу. Густые волосы упали ей на плечи, прикрыв измятую ночную сорочку. Странное дело, но я почему‑то спросила себя, а была ли она счастлива с моим братом? Сара очень любила мужа, это я знала наверняка, и ее теперешнее отчаяние было тому лучшим подтверждением. Четыре раза у нее, бедняжки, случались выкидыши, и с каждым годом она становилась все более грустной и отрешенной. Прежде такая жизнерадостная и энергичная, Сара отдалась течению жизни и больше не пыталась бороться с водоворотами, раз за разом по воле волн ныряя и выплывая на поверхность и не пытаясь найти опору, которая помогла бы ей удержаться на плаву. «Когда‑нибудь она просто не сумеет выплыть, – подумала я с грустью. – Патрику следовало бы лучше заботиться о ней… Если он, конечно, выберется из этой переделки». Мой брат столько сил отдавал политической борьбе, что временами, как мне казалось, вообще забывал, что у него есть жена.
Что ж, придется взять дело в свои руки. Вряд ли Сара, особенно в таком подавленном состоянии, сможет справиться в одиночку. Но помогать мне ей все равно придется. Начать можно было бы с того же доктора Артура – нужно непременно найти способ проникнуть в крепость!
Внизу хлопнула входная дверь, и этот звук вывел меня из задумчивости. В комнату заглянула Рози.
– Госпожа Сара, вас спрашивает дама. Я сказала, что вы не принимаете, но она настаивает.
– Кто эта дама, Рози?
– Леди Стрэттон.
– Клементина? Конечно, я с удовольствием приму ее, Рози.
Домоправительница нахмурилась и обвела комнату недовольным взглядом.
– Но ведь у вас неубрано, мэм. Так не годится!
Сара засмеялась своим привычным хрипловатым смехом, который, я знала это наверняка, донесся и до прихожей, где ожидала гостья, вскочила со стула и встала перед Рози, которая смотрела на хозяйку, поджав губы.
– Вы не видели, что творится в апартаментах у самой леди Стрэттон, моя дорогая Рози. И к тому, что я раздета, она тоже отнесется совершенно спокойно, уверяю вас!
Рози еще раз одарила свою госпожу укоризненным взглядом, вышла и закрыла за собой дверь.
– Бедняжка Рози! – воскликнула Сара, хватая юбку и натягивая ее на себя. – Она очень добра ко мне, но бывает такой занудой!
Я стала застегивать на Саре юбку, а она в это время успела надеть чулки. Я почти закончила зашнуровывать ее корсаж, когда дверь снова отворилась и в комнату вошло удивительнейшее создание в ореоле прекрасных материй и кружев.
Леди Стрэттон сняла перчатки из тонкой шевровой кожи и положила их вместе с бархатным капором на спинку канапе. Лиф ее контуша[49]из тонкой хлопчатобумажной ткани, бежевой с розовым цветочным мотивом, соблазнительно обтягивал роскошную грудь, едва прикрытую шейным платком из тончайшего батиста. Уложенные в высокую прическу волосы ее покрывал крахмальный чепец с французским кружевом. Несколько непослушных прядей обрамляли красивое лицо с большими зелеными глазами и ярко‑красными пухлыми губками в форме сердечка.
– Сара, дорогая! – вскричала гостья и порывисто обняла мою невестку. – Я только что узнала! Боже, какое несчастье!
Потом она повернулась, смерила меня заинтересованным взглядом и улыбнулась. Сара между тем стряхнула с себя оцепенение.
– Клементина, познакомься, это Кейтлин, супруга моего брата Лиама и сестра Патрика, – сказала она.
– Очень рада нашему знакомству!
– Кейтлин приехала из Гленко, – продолжала моя невестка, – чтобы помочь мне вытащить Патрика из тюрьмы.
– О Сара! Если бы только я узнала раньше, я бы сразу же прибежала, чтобы предложить тебе свою помощь, но…
В ее глазах промелькнул огонек подозрительности, и она замолчала на полуслове.
– Все в порядке, Клементина. При Кейтлин можешь говорить все без опаски.
Красавица тряхнула кудрями и продолжила игривым тоном:
– …но только никто почему‑то не подумал меня известить!
– Как здоровье твоей матушки? – спросила Сара, жестом предлагая гостье присесть.
– Матушка…
Клементина села в кресло, аккуратно расправила юбку и сложила на коленях свои белоснежные, пухленькие и безупречно ухоженные ручки.
– Уверена, она не переживет эту зиму. – Она вздохнула и принялась рассматривать свои ноготки. – Жизнь никогда не была к ней особенно ласкова… Маркиз, добрая душа, приказал своему личному доктору ее осмотреть и попользовать. Доктор сделал несколько кровопусканий, назначил клизму и слабительное. Но в глубине души я знаю, что это не излечит маму от болезни, пожирающей ее чрево. Мама совсем обессилела. Для нее смерть станет избавлением – она так мучается!
Красивое лицо гостьи омрачилось печалью.
– Мне очень жаль, Клементина! – сказала Сара.
– Я утешаюсь мыслью, что последние несколько лет ей жилось привольнее. На деньги, которые я ей посылала, мама сняла красивый маленький домик на берегу Эрна и наняла служанку.
– Так твоя мать знает насчет маркиза?
Клементина едва заметно поморщилась.
– Не знаю… Наверное. Но сама я ей никогда не рассказывала.
Она небрежно взмахнула маленькой ручкой в кружевной манжете и продолжила более серьезным тоном:
– Поговорим лучше о Патрике! Мне сказали, что он сейчас в крепости, в тюремной камере.
– Так и есть, – подтвердила Сара угрюмо и села в свое кресло. – Я в полном отчаянии, Клементина!
На лице черноволосой красавицы появилось озабоченное выражение. Она подумала немного, нахмурилась и заговорила слегка смущенным тоном:
– У меня есть друг, который может оказаться нам полезным.
Сара выпрямилась в кресле, брови ее удивленно взлетели.
– Кто?
– Лорд Томас Миншоу. Он член палаты лордов, в Лондоне. Он приехал в Эдинбург четыре дня назад и теперь пребывает в поиске развлечений, значит…
– Значит что? – спросила моя невестка.
– Я могу устроить маленький ужин и пригласить лорда с друзьями… теми, кто имеет доступ в крепость. Например, лейтенант‑полковника Стюарта!
Глаза и губы Сары распахнулись от изумления, и она посмотрела на меня.
– Коменданта крепости? Кейтлин, это наш спасительный шанс!
– У вас уже есть план? – спросила Клементина и потянулась за булочкой.
– Только наметки, – пояснила Сара и забарабанила пальцами по подлокотнику кресла. – Патрик серьезно ранен. Доктор Артур согласен нам помочь, но проникнуть в тюрьму непросто!
– Как и выбраться из нее, – закончила фразу Клементина, вставая.
Она несколько раз обошла маленький будуар по кругу, в задумчивости жуя булочку.
– Пожалуй, можно взять за основу и эту идею, она неплоха! – сказала гостья, остановившись перед миниатюрным секретером. – Получить подписанное комендантом разрешение увидеться с тяжелораненным узником – это у нас точно получится. Но как освободить Патрика?
– Может, сфабриковать приказ о переводе его в другую тюрьму? – предложила я без особой уверенности.
Лицо Сары просветлело.
– Конечно! Отличная мысль! И как я раньше об этом не подумала? Но как мы сделаем приказ?
Клементина склонилась над секретером и начала перебирать беспорядочно разбросанные на нем бумаги. Один документ привлек ее внимание. Она несколько секунд внимательно его рассматривала, а потом с торжествующей улыбкой повернулась к нам.
– Ты, Сара! Ты напишешь поддельный приказ! – воскликнула она и помахала листком перед носом моей невестки.
– Что? Я не смогу! Ты же не серьезно? Это Патрик умеет подделывать документы, а не я!
– Говорю тебе, ты сможешь! Посмотри, у тебя прекрасно получилось подделать мою подпись!
Сара взяла листок в руки, прищурилась и стала его рассматривать.
– Клементина, я не уверена…
– Дай‑ка и мне взглянуть! – попросила я не без любопытства.
Она протянула мне листок с несколькими аккуратными строчками текста и парой чернильных пятен. В самом низу я увидела… две совершенно одинаковые подписи.
– О Сара! – воскликнула я, чувствуя, как меня захлестывает волна надежды. – Я уверена, у тебя получится! Но для начала нужно найти документ, написанный рукой коменданта, и обязательно с его подписью.
– Раздобыть такой документ смогу я, Кейтлин!
Я посмотрела на порозовевшее от удовольствия лицо загадочной гостьи, и она ответила мне безмятежной улыбкой.
– Судя по всему, у вас отличный круг знакомств, сударыня! Доброжелательные маркизы, лорды, коменданты крепости… Кто еще найдется в ваших закромах?
Улыбка расцвела еще ярче, и хрустальный смех Клементины наполнил собою будуар.
– Прево Эдинбурга, несколько известных законников… Как я понимаю, Сара никогда вам обо мне не рассказывала. Нужно восполнить этот пробел. Мое настоящее имя – Ишобель Тодд.
Я с удивлением воззрилась на Клементину‑Ишобель.
– Я родилась в маленькой долине Гленфиддиш и была старшей из девяти детей. Но теперь все думают, что я – единственная дочь богатого торговца из Дунбара, ныне покойного. Разумеется, это всего лишь придумка, для отвода глаз.
– Для отвода глаз? Но зачем?
– В моем нынешнем положении я не могу сказать, что…
Она поджала губы и, подыскивая слова, опустила долу глаза с красивыми длинными ресницами.
– Я… достигла определенного согласия с маркизом де Тулибардином, – сказала она наконец. – То есть мы заключили некое соглашение…
– Соглашение? С маркизом де Тулибардином?
– Именно, – подтвердила она с некоторой долей раздражения, вызванного необходимостью пускаться в дальнейшие пояснения. – Маркиз, Уильям Мюррей, как вам известно, выступил на стороне Претендента на холмах Бремара в прошлом августе. Мы с ним стали, как бы это сказать… очень близкими друзьями.
Я понемногу начала понимать, что кроется под уклончивыми объяснениями гостьи.
– И заключили небольшое соглашение, которое устраивает обе стороны…
Она разгладила несуществующую складку на юбке и посмотрела на Сару. Моя невестка с трудом сдерживала улыбку.
– Я передаю ему некие сведения, а он в обмен обеспечивает мне комфортное существование.
– Какого рода сведения?
Сара больше не могла сдерживаться и расхохоталась.
– Кейтлин, мужчина может умереть под пытками и не открыть своих тайн палачам, но в моей постели…
Я улыбнулась, смущенная собственной наивностью. Клементина – куртизанка! И шпионка в придачу!
* * *
Через два дня мы навестили Ишобель Тодд, именовавшую себя Клементиной Стрэттон, в ее очень удобных апартаментах. Мы договорились, что, во избежание недоразумений, для меня она будет просто Клементина. Из ее окон открывался отличный вид на мрачный холм Кастл‑хилл, на котором в свое время предавали огню ведьм, и на эдинбургскую крепость.
Из‑за горки скомканных листков тонкой веленевой бумаги послышалось восклицание отчаяния: Сара в порыве гнева смяла, а потом и разорвала чуть ли не сотый по счету листок. Она уже час пыталась подделать злосчастный приказ.
– У меня никогда не получится! – воскликнула она и швырнула скомканную бумажку в угол.
– Отдохни немного, – посоветовала Клементина и, полулежа на маленькой, обтянутой синим шелком кушетке, томно потянулась.
Сара смерила хозяйку дома сердитым взглядом, положила перед собой чистый лист и выругалась на гэльском наречии.
– Я должна это сделать! Святая Богородица, помоги! – И она обмакнула перо в чернильницу.
Я подобрала с пола скомканный листок и расправила его, чтобы увидеть, насколько успешны ее труды.
– Сара! Это письмо безукоризненно! Почему ты его выбросила?
– Я бы не назвала его безукоризненным.
Клементина передернула плечиками, с сожалением покинула свое мягкое гнездышко, подошла к столику розового дерева с выгнутыми ножками, украшенному бронзовой лепниной, взяла графин с портвейном и наполнила три бокала.
– И все же, дорогая, тебе придется отдохнуть!
Она поставила бокал на девственно чистый лист бумаги, лежавший перед Сарой на столе, потом вынула у меня из руки скомканное письмо и вставила на его место бокал с напитком. Вооружившись подлинным письмом, написанным комендантом, она стала сравнивать его с тем, что написала Сара.
– Дорогая, они не заметят подлога, – объявила она. Сходство подделки с оригиналом ее даже удивило. – Следующее у тебя непременно получится!
– Мы до сих пор не решили, как быть с печатью, – сказала я, не без любопытства разглядывая мирок, в котором обреталась молодая куртизанка.
– Ах да, печать… – протянула она, оборачиваясь ко мне. – Я совсем забыла об этом и вспомнила, только когда ординарец лейтенант‑полковника принес мне ответ на приглашение, которое я послала его господину. Да, это может стать для нас проблемой… Но, как говорится, у каждой проблемы есть свое решение, верно?
Мой взгляд зацепился за украшенную эмалью шкатулку, на которой были изображены дама и кавалер в весьма недвусмысленной позе.
– И вы уже что‑то придумали?
– Пожалуй, что да.
Я погладила пальцем холодную крышку шкатулки. Клементина подошла ко мне сзади и сказала:
– Я думала, печать можно украсть прямо из кабинета коменданта, а потом узнала, что он всегда носит ее при себе.
Я повернулась так, чтобы видеть ее лицо, и с удивлением переспросила:
– При себе?
– Да. А именно – на пальце.
– Но как же тогда нам ее заполучить?
Она лукаво улыбнулась в ответ на мой вопрос.
– Способ есть, но сомневаюсь, что он вам понравится.
Я на мгновение задумалась, потом приняла оскорбленный вид.
– Нет, только не это! – воскликнула я, осознав наконец, на что намекает хозяйка дома. – Наверняка можно придумать что‑то другое!
– Я бы сама все сделала, Кейтлин, но я дала обещание лорду Миншоу… А что до Сары, то…
Клементина повернулась к моей невестке, которая смотрела на нее расширенными от изумления глазами.
– …комендант с ней знаком. Значит, остаетесь вы, мой друг! Вас не знает никто!
– Кейтлин, ты не обязана этого делать! – вскричала Сара, вскакивая с места.
– Все, что ей придется сделать, – это снять кольцо‑печатку с пальца коменданта, запечатать письмо и снова надеть кольцо ему на палец.
– А господин комендант, конечно, будет благосклонно взирать на все эти манипуляции!
– Он будет спать как младенец, дорогуша! Тебе нужно будет лишь подлить немного сиропа опия ему в вино или в другой напиток.
– Хм… – Я потерла подбородок. – Чтобы проделать все это, мне придется присутствовать на вашем ужине. А потом? Потом поехать с ним к нему домой?
– Женщина – сама по себе опасная ловушка, моя дорогая Кейтлин! – проговорила Клементина, сладко растягивая слова. – А мужчины, которые думают тем, что у них между ног, – легкая добыча. Я знаю, что говорю.
Теперь мне стало ясно, почему маркиз Тулибардин прибегает к услугам этой дамы. Она очень смышленая, эта Клементина! И все же приходилось признать, что ее хитроумный план мне совершенно не понравился.
Мой взгляд снова остановился на тяжелой шкатулке, явно привезенной с Востока, которая стояла на комоде. Заметив мой интерес, Клементина поднесла красивую вещицу поближе.
– Открой ее!
Она посмотрела на меня со странным выражением.
– Можно? Она такая красивая! – восхитилась я и медленно подняла крышку.
Увидев содержимое шкатулки, я на мгновение онемела от изумления. Клементина расхохоталась. Вынув предмет из шкатулки, она протянула его мне.
– Эта безделушка, конечно, не настоящая, но, признаюсь, сделана она мастерски!
Я покраснела до корней волос и отказалась брать «безделушку», точь‑в‑точь похожую на эрегированный мужской половой орган, в руки. Сара, которая подошла к нам, игриво улыбнулась, взяла ее за основание и покачала ею взад‑вперед.
– Но для чего она нужна? – спросила она невинно.
– «Кама‑сутра» – это вам о чем‑нибудь говорит?
– Нет, – ответила я, словно зачарованная следя глазами за движениями выточенного из слоновой кости фаллоса.
– Это искусство любви. В Индии молодые женщины обучаются правилам любовной игры и ласкам, которые особенно нравятся мужчинам. Кама – индийский бог любви, и эта вещица… – Клементина выразительно посмотрела на предмет, которым Сара уже не размахивала, а просто держала в побелевших пальчиках. – В общем, думаю, обращаться с такими вещицами индийские женщины умеют прекрасно. Мне ее подарил Натаниэль Келли, богатый ирландский торговец. Очень приятный мужчина… Он опасался, что я забуду его, пока он будет на чужбине!
Она улыбнулась, взяла костяной фаллос из рук моей невестки и поднесла к глазам.
– Ему не повезло! Корабль его потонул в Индийском океане, возле Мальдив. И это все, что мне от него осталось!
Улыбка стала шире, и по выражению лица Клементины было легко догадаться, какое направление приняли ее мысли. Мы втроем прыснули от смеха. Раздался пронзительный возглас, и мы обернулись к двери. Там стояла служанка с пунцовым, как вишня, лицом и смотрела на «мужское орудие» круглыми от удивления глазами.
– Что‑то случилось, Флора? – заикаясь от смеха, выговорила наконец Клементина.
– Я вот зачем… – запинаясь, начала девушка, которая, судя по всему, уже знала, копию какого «предмета» держит в руках ее хозяйка. – Эгги хочет еще раз обговорить с вами меню завтрашнего ужина, мадам. У нее что‑то не ладится.
– Скажите ей, что я спущусь через пару минут.
– Хорошо, мадам.
Девушка поспешно выбежала в коридор. Клементина бережно уложила «вещицу» в шкатулку и опустила крышку. Потом извинилась перед нами и отправилась в кухню. Сара с улыбкой на устах принялась за свою работу – эта маленькая комичная интермедия вернула ей хорошее настроение. Я села в обитое дамастом и украшенное золоченым галуном кресло, сбросив туфли, положила ноги на мягкий пуфик, отпила немного сладкого янтарного нектара из бокала и закрыла глаза.
– Вы с ней давно знакомы?
– С кем? С Клементиной?
– С Клементиной или с Ишобель, как тебе больше нравится.
– Мы познакомились у графа Маришаля два года назад. Она сопровождала маркиза. Я ее очень люблю. Знаю, дружить с куртизанкой – не слишком благоразумно, люди начинают болтать всякое, но она – моя единственная подруга в этом городе!
Я открыла глаза и посмотрела на невестку. Она склонилась над бумагой, зажав губку зубами и хмурясь от напряжения.
– Счастлива ли ты, Сара?
Перо застыло над чернильницей.
– Да, – ответила она и медленным движением положила перо на стол, а потом посмотрела на меня. – Или буду счастлива, когда Патрик выйдет из тюрьмы.
– Я хотела спросить, счастлива ли ты с моим братом здесь, в Эдинбурге?
Щеки Сары порозовели, и она спрятала глаза.
– Я люблю Патрика, Кейтлин, если ты об этом спрашиваешь. И пойду за ним туда, куда он скажет, не задавая вопросов.
– Я не сомневаюсь в твоей любви, – сказала я мягко, хотя в душе уже зародилось подозрение, что лучше было бы не касаться этой темы. – Твои последние письма показались мне очень грустными.
Сара принялась разглядывать свои испачканные чернилами пальцы, только бы не встречаться со мной взглядом, потом смущенно улыбнулась.
– От тебя мне ничего не удастся скрыть, верно?
– Ни от меня, ни от кого‑либо другого, Сара! Твое лицо – как зеркало, в котором отражается все, что ты думаешь. Хотя, может статься, Патрика тебе и удалось бы провести. Ты не хочешь со мной о нем поговорить?
Взгляд ее серых глаз обратился ко мне. Сара прикусила губу.
– Я не сумела дать Патрику то, чего он вправе был ждать от супруги.
– О чем ты говоришь?
– О детях, Кейтлин! Я не смогла дать ему детей, которых он так хотел! Я – плохая жена, понимаешь ты это?
И взгляд ее устремился к скомканным клочкам бумаги, валявшимся на восточном ковре со сложным рисунком.
– Это не твоя вина, ты сама это прекрасно знаешь.
– Но ему всегда так хотелось детей…
Я поставила бокал на мраморный одноногий столик, стоявший возле моего кресла.