Выходя замуж за графа де Ла Фер, миледи пользовалась именем Анна де Бейль, из рода Бейлей вышла Жаклин, позже графиня де Море, любовница Генриха IV.
Жан-Арман дю Пейре граф де Тревиль (1598 – 8 мая 1672), о котором мы тут уже говорили, родился в семье Жана дю Пейре. Откуда же взялась фамилия де Тревиль, спросит внимательный читатель. Беарнец родом, Жан-Арман происходил не из аристократической семьи, однако его отец в 1607 г. купил владение Труа-Виль («Три города»), в местном произношении «Тревиль», и таким образом стал сеньором Тревиль. Логично.
Итак, отец торговал оружием и желал, чтобы сын продолжил его дело, но Жан-Арман в возрасте 17 лет отправился в Париж, дабы стать мушкетером. После успешной осады Монтобана в 1621 г. его представили Людовику XIII. «Там сильно отличился Тревиль, баскский дворянин, носивший мушкет в полковой роте, – вспоминал маршал Франсуа де Бассомпьер. – Я попросил у короля пожаловать ему чин прапорщика в Наваррском полку. Но когда я вез его в Пикекос (ставку короля), чтобы поблагодарить Его Величество, он отказался от этой должности, говоря, что не оставит гвардейский полк, где служит уже четыре года. И если король счел его достойным быть прапорщиком Наваррского полка, в будущем он заслужит и получит от Его Величества такой же чин в гвардейском полку».
Через год он действительно получит этот чин, а в 1625 г. снова отличится, теперь уже при осадах Сент-Антонена и Монпелье, после чего назначается корнетом роты мушкетеров. В 1629 г., при штурме города Суза, де Тревиль был суб-лейтенантом, а в 1632 г. – лейтенантом, наконец с 1634 г. – капитан-лейтенантом роты королевских мушкетеров. Формально ротой командовал сам король, но фактически этим занимался де Тревиль.
Во французской армии того времени существовало правило, что сначала новобранец служит в гвардейцах, а затем, если будет достойным, – в мушкетерах. Тревиль подбирал в роту своих родственников и земляков – большей частью обедневших дворян, желавших сделать военную карьеру.
К сожалению, бравый капитан королевских мушкетеров оказался замешанным в заговоре кавалера Сен-Мара, после раскрытия которого в 1642 г., по настоянию кардинала Ришелье, отстранен от должности и изгнан. Впрочем, после смерти Ришелье Тревиль был не только возвращен, но и занял тот же пост. В 1643 г. овдовевшая Анна Австрийская жалует де Тревилю графский титул. Но тут во Франции появился новый кардинал – Мазарини, который сделал попытку отобрать пост у де Тревиля, а потом, когда ему это не удалось, в 1646 г. вообще распустил роту мушкетеров под предлогом экономии.
Де Тревиль ушел в почетную отставку, став губернатором Фуа. Между 1660 и 1663 гг. он построил себе замок в Элисабе в Труавиле, где и умер в 1672 г.
И еще один реальный прототип. Когда д’Артаньян просит де Тревиля дать ему плащ мушкетера, тот сначала отправляет его в гвардейскую роту господина Дезэссара, который становится непосредственным командиром д’Артаньяна.
Александр дез Эссар – реальный человек († апрель 1691), сын губернатора Сен-Кантена генерал-лейтенанта маркиза Франсуа дез Эссара и Мари де Креки, лейтенант королевских мушкетеров, а также, что немаловажно для нашей истории, зять капитана королевских мушкетеров де Тревиля. Гасконская диаспора, как видно, имела немалый вес в Париже.
В «Трех мушкетерах» Дезэссар оказывает покровительство юному д’Артаньяну, зачисленному к нему в роту кадетом, впоследствии несколько раз появляется в романе «Двадцать лет спустя».
В роте господина дез Эссара служил беарнец Исаак де Порто (он же Портос), участвуя во Франко-испанской войне 1635-1659 гг., в частности в битве при Аррасе. Как отмечала американская исследовательница периода французского абсолютизма Дж. Пардо, «в определенный период времени фактического управления Францией кардиналом Ришелье, шевалье дез Эссар попал в кардинальскую опалу вместе с другими лояльными к королю особами, включая его тестя де Тревиля, но был восстановлен в должности королем Людовиком XIV сразу же после смерти кардинала».
Дез Эссар закончил службу в должности заместителя командира гвардейского полка, сделался наместником в Ландресье.
Российский писатель С.Ю. Нечаев утверждает, что и литературная переработка Дюма, и исходник де Куртиля грешат против истины. По имеющимся у него сведениям, сохранились два списка роты дез Эссара за 1642 г., где приводится полный список солдат, младших и старших офицеров, ни в одном из которых д’Артаньян не упоминается.
Граф Шарль-Сезар де Рошфор родился в 1615 г. в городе Орлеане и умер 1687 г. в Париже, где он действительно служил у кардинала Ришелье, за долгую и преданную службу став его доверенным лицом и посланником по особым поручениям. Его биография описана в «Мемуарах д’Артаньяна» Гасьена де Куртиля, где Дюма впервые увидел своих будущих персонажей, после чего обессмертил их имена. Граф де Рошфор стал зловещим человеком в плаще, «незнакомцем из Менга», с которым встретился направляющийся на королевскую службу д’Артаньян. Писатель и историк Фредерик Марриет на страницах академического британского издания «Атенеум» называл персону де Рошфора исторической и заслуживающей уважения. Советский исследователь тайной дипломатии Е.Б. Черняк в своей книге[41]называет де Рошфора одним из лучших разведчиков отца Жозефа. Вторым, после отца Жозефа, в окружении кардинала Ришелье называет де Рошфора британский биограф Ллойд Чарльз Сандерс.
О настоящей жизни Рошфора и его службе при особе кардинала практически ничего неизвестно, вероятно, при жизни этот человек не стремился афишировать свою деятельность. Жизнеописание графа в мемуарах де Куртиля основывается на мемуарах самого кардинала Ришелье и некоторых других влиятельных особ начала и середины XVII в., а также на судебных протоколах и следственных архивах того времени.
Согласно этим материалам, становится понятно, что граф де Рошфор поступил на службу к Ришелье еще в юности, возможно, сначала на какую-нибудь невысокую должность. В «Мемуарах» де Куртиля, к примеру, говорится, что де Рошфор был пажом в доме Ришелье. Его сначала долго испытывали, а после того, как он успешно доставил шифрованную депешу в Англию, юноша стал одним из наиболее доверенных агентов кардинала, и ему стали поручать важные дела.
Так, успешно выполняя одно задание за другим, де Рошфор постепенно поднимался по карьерной лестнице. Служил он своему господину до смерти последнего в 1642 г. Историки, занимающиеся Ришелье и де Рошфором, в один голос говорят о безоглядной преданности, с которой граф выполнял любые поручения своего господина, а также о щедрости, с которой Ришелье покрывал все его текущие расходы. В то время, когда королевские мушкетеры прозябали в нищете, в материальном плане де Рошфор имел все, о чем только мог мечтать.
И де Рошфор действительно отдавал своему господину сторицей, к примеру, он раскрыл заговор против Ришелье. Во главе заговорщиков тогда стоял брат короля, Гастон Орлеанский, а среди заговорщиков – такие влиятельные лица, как королева Анна Австрийская, побочные братья короля, принц Вандом, маршал Орнано и граф де Шале. Заговорщики хотели похитить Людовика XIII и Ришелье, а в случае неудачи поднять вооруженное восстание, которому была обещана полная поддержка в Вене и Мадриде.
«КОРОЛЕВА МАРГО»
Аннибал де Коконнас (иногда пишется Коконас) родился около 1535 г. в Пьемонте. Эмигрировал во Францию. Служил капитаном итальянской пехоты, командовал ротой численностью около ста солдат. В мае 1569 г. участвовал в освобождении осажденного гугенотами Ден-сюр-Орона. Отличился особой жестокостью во время массовых убийств гугенотов, происходивших во время Варфоломеевской ночи, что отражено в романе. В 1573 г. участвовал в осаде Ла-Рошели, где проявил мужество, за что и был приближен ко Двору, став одним из фаворитов герцога Алансонского.
10 апреля 1574 г. Коконнаса арестовали и подвергли допросу. Несмотря на заступничество герцога Алансонского, его приговорили к смертной казни и четвертовали на Гревской площади 30 апреля 1574 г., за месяц до смерти короля Карла IX.
Считался возлюбленным герцогини Невэрской Анриетты, по другим сведениям – Генриетты Клевской, двоюродной сестры Генриха Наваррского, близкой подруги его жены Маргариты де Валуа (королевы Марго). Согласно протестантскому памфлету «Le Divorce satyrique» (ок. 1607 г.), герцогиня Невэрская выкупила у палача голову своего любовника Аннибала де Коконнаса и после бальзамирования хранила в Нельской башне.
Во французских экранизациях романа 1954 и 1994 гг. де Коконнаса играли Анри Женес и Клаудио Амендола, в российском телесериале – Сергей Жигунов.
Жозеф Бонифас де Да Моль (ок. 1526-1574), у Дюма – граф де Да Моль, хотя на самом деле графского титула он так и не получил. Да Моль – известнейший авантюрист царствования Карла IX, миньон герцога Франсуа Алансонского и вероятный любовник его сестры Маргариты, которого вместе с графом Аннибалом де Коконнасом обвинили в причастности к «заговору недовольных» и четвертовали на Гревской площади. Дюма пишет, что Маргарита хранила его забальзамированную голову в своей спальне.
Де Да Моль был неотразимым любовником и при этом фанатичным протестантом, который изнурительными постами и молитвами пытался искупить свою неразборчивость в любовных связях. Считалось, что именно он настраивает своего покровителя (и возможного любовника) герцога Алансонского против старшего брата, герцога Анжуйского. Король приказывал удавить де Ла Моля и однажды даже лично участвовал в засаде на последнего, но в тот раз де Ла Моля удалось только ранить.
Известно, что все-таки де Ла Моль выдал королеве-матери «заговор недовольных», в сущности, направленный против клики ее итальянских советников, за что в конце концов его судили и казнили. Обвинение гласило, что он пытался проткнуть спицей восковую фигурку умирающего в Венсенском замке короля Карла IX, доставленную ему астрологом Козимо Руджиери, с целью умертвить его величество. После смерти короля престол достался бы его брату Алансону.
В романе де Ла Моль – это молодой гугенот, влюбленный в королеву Маргариту, которая однажды спасла ему жизнь. Во французской экранизации романа (1994) де Ла Моля сыграл Венсан Перес, в российском телесериале – Дмитрий Харатьян.
В романе Стендаля «Красное и черное» (1830) семейство маркиза де Ла Моль принадлежит к тому же роду и в годовщину казни своего предка главная героиня носит траур. Позже история с отрубленной головой повторяется, как в зеркале, то есть роман Дюма отчасти является прототипом романа Стендаля.
‘ГРАФИНЯ ДЕ МОНСОРО
Луи де Клермон, сеньор де Бюсси д’Амбуаз родился в I 1549 г., а в 1846 г. Александр Дюма издал роман «Графиня де Монсоро», где сделал де Бюсси персонажем. Прототип героя романа прославился своими многочисленными дуэлями, как правило, устраиваемыми без малейшего повода. К примеру, однажды он дрался на дуэли, поспорив о форме узора на шторах. Кроме того, он был известен своими любовными похождениями, добавьте к этому, что де Бюсси писал стихи, и получится его полный портрет.
За свою жизнь, а прожил он всего 30 лет, Бюсси успел поучаствовать во многих военных кампаниях, был губернатором Шалона, шамбелланом герцога Алансонского, а позже – главным управляющим всех его владений.
Отличился во время Варфоломеевской ночи в 1572 г., в частности, руководил убийством своего родственника, гугенота Антуана де Клермона маркиза де Ренель (двоюродного брата отца, с которым семья давно уже вела тяжбу из-за маркизата). В общем, совместил приятное с полезным: и перед господином отличился, и помог отцу одолеть противника.
Во время путешествия герцога Анжуйского (с 1574 г. – короля Франции Генриха III) в Польшу, королем которой тот был избран, попытался изнасиловать хозяйку гостиницы, но вовремя остановлен. Скандал с трудом удалось замять. Далее стал любовником королевы Маргариты Наваррской.
Теперь о его отношениях с госпожой де Монсоро. Звали ее, правда, не Диана, а Франсуаза, и она являлась женой графа Шарля де Монсоро, главного ловчего герцога Анжуйского. Завоевав сердце Франсуазы, де Бюсси написал об этом в письме к одному из своих друзей, но письмо загадочным образом попало к герцогу Анжуйскому, а от него к королю.
Король же решил, что на этот раз наглость де Бюсси перешла все возможные пределы, и, предъявив письмо графу де Монсоро, потребовал, чтобы тот убедил жену пригласить любовника на свидание, где они устроят засаду. Когда же де Бюсси явился в указанное в послании место, его там уже ждали. Загнанный в угол де Бюсси отбил атаку десятка слуг графа, сломал шпагу и бросился к окну, где его поджидал обманутый муж. Он-то и прикончил обидчика кинжалом.
В результате случившееся представили как попытку ограбления, в результате которой муж со слугами настигли вора и прикончили его. За де Бюсси отказались мстить все его родственники, хотя дело было явно шито белыми нитками.
Кроме «Графини де Монсоро», персонаж де Бюсси попал в следующие произведения: Пьер де Бурдейль сеньор де Брантом «Галантные дамы»; Пьер Шевалье «Генрих III»; Джордж Чапмен «Бюсси д’Амбуаз» (трагедия, 1607); Кондратий Биркин «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий» (кн. I).
Александр Дюма (сын)
«ДАМА С КАМЕЛИЯМИ»
Прообразом Маргариты Готье – героини романа Александра Дюма-сына «Дама с камелиями» послужила известная куртизанка Мари Дюплесси. Позже по этому роману композитор Джузеппе Верди написал оперу «Травиата» (премьера состоялась в венецианском театре «Да Фениче» в 1853 г.), были поставлены балеты «Маргарита и Арман» (балетмейстер Фредерик Аштон специально для Рудольфа Нуреева и Марго Фонтейн, 1963) и «Дама с камелиями» (хореограф Джон Ноймайер, премьера состоялась в Штутгартском театре, 1978). Тот же сюжет вошел в пьесу Лады Лузиной «Альфонсина (Дама с камелиями)».
Роль Маргариты Готье любили такие актрисы, как Сара Бернар и Грета Гарбо.
Мари Дюплесси (настоящее имя – Альфонсина Плесси) родилась 15 января 1824 г. в местечке Нонан-ле-Пен департамента Орн. Известно, что Альфонсина изменила свою фамилию, добавив к ней частичку «дю» (что должно было указывать на дворянское происхождение; впрочем, ее бабушка по материнской линии действительно – дворянка). Кроме того, девушка сочла необходимым взять себе более звучное имя. Ничего удивительного, она собиралась покорять Париж, и скромное Альфонсина Плесси показалось ей неподходящим для победительницы и покорительницы. Совсем другое дело – Мари Дюплесси.
Поначалу Мари устроилась модисткой, но очень скоро сделалась профессиональной куртизанкой, начав трудовой стаж в 16 лет. Тут же нашелся богатый покровитель – парижский ресторатор, который помог неофитке обрести уверенность в своих силах и освоиться на новом для нее поприще. Затем она влюбила в себя герцога де Гиша. Он оплачивал ее дом, экипаж, ложу в театре, покупал ей наряды и драгоценности. При этом Мари была вольна встречаться с другими мужчинами, герцог предоставлял ей полную свободу. Благодаря дружбе с де Гишем, Мари могла позволить себе тратить 100 000 франков в год (для сравнения: годовая зарплата клерка составляла 1500 франков). Дюплесси соперничала с такими известными куртизанками, как Алиса Ози, Лола Монтес и Атала Бошен.
Все свободное время Мари старалась учиться музыке и танцу, приобретала изящные манеры и увлекалась литературой, благодаря чему очень скоро стала самой элегантной женщиной Парижа. Ее салон посещали Эжен Сю, Альфред де Мюссе, Роже де Бовуар, Арсен Уссе.
В 1844 г. судьба свела ее с Александром Дюма-сыном, год он был вхож в будуар Мари Дюплесси, но потом решил порвать всяческие отношения с непомерно дорогой для него куртизанкой: «Дорогая Мари, я не настолько богат, чтобы любить вас так, как мне хотелось бы, и не настолько беден, чтобы быть любимым так, как хотелось бы вам. И поэтому давайте забудем оба: вы – имя, которое вам было, должно быть, почти безразлично; я – счастье, которое мне больше недоступно.
Бесполезно рассказывать вам, как мне грустно, потому что вы и сами знаете, как я вас люблю. Итак, прощайте. Вы слишком благородны, чтобы не понять причин, побудивших меня написать вам это письмо, и слишком умны, чтобы не простить меня. С тысячью лучших воспоминаний».
Впрочем, о причине разрыва говорит стихотворение, которое Александр написал на смерть возлюбленной, отрывок из которого приводим ниже (перевод Татьяны Громовой).
После Александра Дюма Мари увлекла в свои сети композитора Ференца Листа, и в 1846 г., почти за год до смерти, вышла замуж в Лондоне за графа Эдуара Перрего. Брак не считался действительным во Франции, так как не был утвержден французским консулом, но Мари до смерти называла себя графиней.
Впрочем, ей это можно было простить. Дама с камелиями давно уже болела туберкулезом и знала, что он неизлечим, а когда ты молод и вот-вот расстанешься с жизнью, можно себе позволить и не такое. Мари умерла 5 февраля 1847 г., в возрасте 23 лет. Ее имущество пошло с молотка, так как в последние два года она много болела и не имела средств к существованию.
Узнав о смерти любимой, Александр Дюма тут же выехал в Париж, гнал коней, но так и не успел к похоронам. Едва оказавшись в городе, он, не отдыхая и не меняя дорожного платья, отправился к ее дому, где застал распродажу вещей покойной, но средств писателя хватило лишь на то, чтобы выкупить золотую цепочку, которую Мари носила на шее.
Вот, пожалуй, и все, что осталось от некогда самой красивой и очаровательной женщины Парижа. Впрочем, не так уж мало – роман «Дама с камелиями» и стихи, написанные на смерть возлюбленной…
Поссорились зачем? Сказать я не сумею.
Безвестная любовь мне заслонила свет.
Стал сторониться Вас, теперь о том жалею,
Винюсь и каюсь, но назад дороги нет.
Я написал: «Мадам, хочу просить прощенья,
Забудем нелады, как нехороший сон,
Мой долг – вернуть любовь, я жажду возвращенья,
Приеду – поспешу явиться на поклон».
Когда ж я наконец к любви примчался милой, —
Захлопнуто окно, закрыта плотно дверь.
Сказали мне: «Иди, там свежая могила
Обителью Мари является теперь».
Узнал я: Вам пришлось испить страданий чашу,
Тяжелою была неравная борьба,
И победило зло, и весть о смерти Вашей
С иронией в лицо бросает мне судьба.
Увидел снова я знакомые ступени,
Знакомый до сучка, до гвоздика порог,
Через него шагнул, под грузом дум согбенен,
Туда, где жил меж стен уютный наш мирок.
И двери в дом любви я отворил, рыдая, —
Мы обретали здесь, смеясь, не раз приют,
И в памяти тотчас построились рядами
Фантомы дорогих, счастливейших минут.
Иван Тургенев
ПЕРЕПИСКА
Есть термин «тургеневская девушка» – так с легкой руки Ивана Сергеевича Тургенева называют имеющих сильный и независимый характер девиц, способных совершить любой подвиг во имя любви и своего счастья. Искренность и честность – вот те качества, отличающие «тургеневскую девушку» от обычных женщин.
Одной из ярких представительниц этого типа признается сестра русского мыслителя и революционера Михаила Бакунина, Татьяна Александровна Бакунина (1815-1871). Отношения Татьяны с писателем, давным-давно названные литературоведами «прямухинским романом» (по названию имения, где он происходил), нашли отражение в написанном Иваном Сергеевичем стихотворении «В дороге» («Утро туманное, утро седое») и некоторых других произведениях.
«Эти глаза темно-голубые и глубокие, как море; этот взгляд внезапный, молниеносный, долгий, как вечность, по выражению Гегеля; это лицо кроткое, святое, на котором еще как будто не изгладились следы жарких молений к небу – нет, обо всем этом не должно говорить, не должно сметь говорить», – оставил портрет Татьяны друг ее брата, Белинский.
Знакомство Тургенева с Бакуниной произошло в Германии, когда последней уже исполнилось 27 лет. Писатель был младше нее на три года. Позже он принимает приглашение погостить в усадьбе Бакуниных.
«Вы святой, вы чудный, вы избранный Богом.
Вам принадлежит не маленькая частичка жизни, славы, счастья; вам вся полнота, вся бесконечность, вся божественность бытия.
О, оставьте меня в святом, блаженном созерцании той дивной будущности, которую я смею предрекать вам», – писала Татьяна Тургеневу.
Она брала на себя инициативу в отношениях, заботясь о новом знакомом с той же горячей любовью, с какой заботилась о своем младшем брате. Такое отношение сковывало Тургенева. «Все решено им за двоих: он – не Онегин, она – не Татьяна Ларина, хотя… Что было в этом „романе“ жизнью, а что – литературным переживанием – определить и сейчас трудно», – размышлял об их несостоявшемся дуэте критик Виктор Чалмаев.
В ноябре 1843 г. Тургенев написал стихотворение «В дороге», получившее широкую известность как романс композитора Эраста Аггеевича Абазы «Утро туманное, утро седое».
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
Такие прекрасные строки, невольно задаешься вопросом, неужели их встреча не могла перерасти в длительный роман? Неужели поэту не свойственно жениться на собственной музе?
Или то вдохновение, которое подарила литератору Татьяна, было высшей точкой всего того, что она могла ему дать? А если так, продолжать такой роман было бы ошибкой, так как все последующие «откровения» были бы уже и хуже, и слабее.
Кроме вышеперечисленного, под влиянием образа Татьяны Бакуниной, Тургеневым создан рассказ «Переписка», в котором воспроизведены фрагменты писем Бакуниной и Тургенева, а также рассказ «Андрей Колосов». Здесь Татьяна стала прототипом героини рассказа Веры. С ней связан еще один рассказ – «Татьяна Борисовна и ее племянник», героиня которого – «старая девица», увлекающаяся чтением Гете, Шиллера и немецких философов. В образе «старой девицы» Тургенев запечатлел некоторые черты Татьяны в рассказе «Философский роман».
«МУМУ»
Немой дворник Герасим имел прототипом крепостного дворника матери писателя, Варвары Петровны Тургеневой. Звали его Андрей. Он действительно был глухонемым от рождения, при этом обладал огромным ростом и невероятной физической силой. Барыня весьма гордилась своим статным дворником и всегда наряжала его в красные кумачовые рубахи.
Ситуация с утоплением несчастной собачки тоже правда, но если Герасим в рассказе ушел от хозяйки после убийства Муму, реальный Андрей остался при барыне таким же покорным рабом, как и прежде. Варвара Житова вспоминает, что Андрей «до самой смерти барыни служил ей и, кроме нее, никого своей госпожой признавать не хотел»[42].
Образ барыни, как уже можно догадаться, списан с матери Тургенева Варвары Петровны. Он вообще частенько брал ее прообразом отрицательных героинь – матушки в «Первой любви», бабушки в «Лунине и Бабурине», барыни в «Собственной господской конторе».
За что же, спросите вы, такая немилость? Почему сын находит в матери одни только негативные черты? Почему выставляет это перед всем светом?
Но дело в том, что Варвара Петровна действительно была жестокой и своенравной крепостницей. Сам Тургенев прозвал матушку «Салтычихой». «Мне нечем помянуть моего детства. Ни одного светлого воспоминания. Матери я боялся, как огня. Меня наказывали за всякий пустяк – одним словом, муштровали, как рекрута. Редкий день проходил без розог; когда я отважился спросить, за что меня наказали, мать категорически заявляла: „Тебе об этом лучше знать, догадайся“».
Ее характер на самом деле нельзя было назвать простым. Представьте себе жгучую смесь из скупости и щедрости, жестокости и чувствительности. Она могла вдруг вспылить, наорать, прибить, а потом так же внезапно жалела о своих поступках и старалась загладить вину.
Варвара Петровна, в девичестве Лутовинова, родилась в 1787 г., отец умер до рождения дочери. До восьми лет за девочкой присматривали родственники. Когда ее мать вышла во второй раз замуж, она забрала дочь к себе. В доме отчима Сомова Варвара жила на правах Золушки, которую не только заставляли работать, но и постоянно унижали и пороли по любому поводу.
После смерти матери, Варваре тогда исполнилось 16 лет, девушка решилась бежать от отчима к дяде, Ивану Ивановичу Лутовинову, в Спасское-Лутовиново. Дядя оплатил ее образование. Когда же дядя скончался, по завещанию племяннице отошло все его немалое состояние с имениями и землями. «Ей грозила горькая доля несчастной бесприданницы, но волею судьбы Варвара Петровна стала богатейшей невестой края и даже смогла объединить в своих руках наследство многочисленных ветвей своего рода». Состояние 28-летней старой девы было огромным: «Только в орловских имениях насчитывалось 5 тысяч душ крепостных крестьян, а кроме Орловской, были деревни еще и в Калужской, Тульской, Тамбовской, Курской губерниях. Одной серебряной посуды в Спасском оказалось 60 пудов, а скопленного Иваном Ивановичем капитала – 600 тысяч рублей»[43].
«На ее некрасивом лице с массивным подбородком и носом с широкими ноздрями оставались следы оспы. Единственным украшением ее были большие, лучистые глаза. Варвара Петровна имела мужские привычки. Она любила скакать на лошади, упражнялась в стрельбе из карабина, играла с мужчинами в бильярд»[44]. Возможно, ее первой любовью был гусарский офицер Матвей Муромцев. «В Орле я познакомился с Варварой Петровной, она была мне родней, очень богата и совершенно свободна. Ей вздумалось в меня влюбиться. Из Орла она переманила меня в свое село Спасское, где в мою честь давала праздники, иллюминацию, у нею был домашней театр и музыка. Все с ее стороны были ухищрения, чтобы за меня выйти замуж. На мои именины, 9 августа, она преподнесла мне в подарок купчую на Елецкое имение в 500 душ. Но я был молод и потому отверг подарок, изорвав купчую. Я уехал от нее ночью тихонько»[45]. Скорее всего, происшествие с побегом «жениха» стало весьма болезненным ударом для Варвары. Тем не менее теперь она уже знала, чего хочет. С имеющимся приданым она имеет возможность выбирать среди женихов, а следовательно, выйдет за того, кого полюбит! Так и произошло: «Замуж вышла по любви, за того, кого выбрала сама, – за красавца Сергея Николаевича Тургенева. В те времена это случалось не так уж часто (имеется в виду брак по любви. – Ю. А.). И в первые годы жизни брак их был даже счастливым»[46].
«Мой отец, человек еще молодой и очень красивый, женился на ней по расчету: она была старше его десятью годами. Матушка моя вела печальную жизнь: беспрестанно волновалась, ревновала», – вероятно, черты своей семьи отразил Тургенев в повести «Первая любовь». Через 5 лет после свадьбы, которая состоялась 14 января 1816 г. в Спасском, Сергей Николаевич бросил военную службу и вышел в отставку в чине полковника. Молодая семья отправилась в имение Спасское-Лутовиново. У них один за другим родилось три сына – Николай, Иван и Сергей (последний умрет в 16 лет), с которыми родители объездили Европу. В 1827 г. семья поселилась в Москве для продолжения учебы детей. В этот период между родителями писателя наметился уже очень серьезный разлад.
Подробности тех событий мы тоже можем наблюдать в «Первой любви». Главный герой, 16-летний юноша, влюбляется в прекрасную соседку (прототип – княжна Шаховская), но у той уже есть любовник – отец главного героя.
Не отставала от супруга и Варвара Петровна, родив от любовника (их домашнего врача Андрея Берса) дочь Варвару Богданович-Лутовинову, в замужестве Житову. Все знали, что она дочь барыни, тем не менее в доме девочка жила на правах воспитанницы.
(Андрей Берс также в некотором роде присутствует в нашей книге, его законные дочери Татьяна и Софья – прототипы Наташи Ростовой, причем Софья – жена Льва Толстого.)
Рожать незаконную дочь Варвара Петровна отправилась за границу, куда ее сопровождали мать любовника и повивальная бабка, и какое-то время оставалась там с младенцем на руках. Когда в 1834 г. скончался ее муж, Варвара Петровна даже не приехала на похороны, она вернулась только через полгода, когда умер ее сын Сергей. Должно быть, ненавидя мужа за измену, она даже не поставила памятника на его могиле, в результате могила потерялась.
Варвара Петровна много путешествовала, но при этом старалась лично контролировать финансы, не передавая власть ни Николаю, ни Ивану. Николай оказался неудачником, он женился на камеристке, потом вышел в отставку с первым офицерским чином. Варваре Петровне пришлось купить ему крохотный домик в Москве, по соседству со своим роскошным особняком.
К тому времени Иван Сергеевич все больше времени проводил за границей, и ему приходилось буквально вымаливать у матери средства к существованию. Впрочем, как-то она подарила каждому сыну по имению, однако оформить дарственную при этом не пожелала. То есть они могли жить в имениях и пользоваться доходами с них, но юридически они оставались собственностью их матери, сыновья не имели права ни продать их, ни сдать в аренду. В результате оба отказались от «щедрого» дара. «Да кого ты не мучаешь? Всех! Кто возле тебя свободно дышит? <…> Ты можешь понять, что мы не дети, что для нас твой поступок оскорбителен. Ты боишься нам дать что-нибудь, ты этим боишься утратить свою власть над нами. Мы были тебе всегда почтительными сыновьями, а у тебя в нас веры нет, да и ни в кого и ни во что в тебе веры нет. Ты только веришь в свою власть. А что она тебе дала? Право мучить всех»[47].