«Прекрати!»
Я упала на колени, зубы болезненно клацнули от резкого толчка, но руки Джафримеля остались на моих плечах.
‑ Прекрати, Данте! Перестань. Ты покалечишь себя.
Я заморгала, глядя на него. На один кошмарный миг его лицо стало чужим, только зеленые глаза прожигали насквозь. Губы раздвинулись, он произнес что‑то еще, но слова утонули в бурном потоке нахлынувших воспоминаний.
Я вспомнила. Когти, вонзавшиеся мне под ребра, почти доставали до бьющегося сердца, клинок пламени пронзал мои внутренности. И еще голос ‑ тихий, невозмутимый, почти шутливый.
«Есть множество способов сломить человека. Особенно женщину».
У меня вырвался крик, но он тут же оборвался, поскольку Джафримель прикрыл ладонью мой рот. Метка на плече запылала нестерпимым жаром, глубже впиваясь в уязвимую плоть. Но за зеленым огнем его глаз вновь, притягивая к себе, возникла человечная темнота. Мне оставалось лишь напряженно думать и не давать затянуть себя в водоворот страха.
‑ Ты знаешь меня, ‑ повторял он. ‑ Ты знаешь, кто я, хедайра. Вернись.
Меня била дрожь, зубы были до боли стиснуты, мускулы напряглись, как натянутые канаты, однако на меня снизошло странное умиротворение. Ну конечно, я его знаю. Сколько раз он твердил мне одно и то же, когда на меня наваливался ужас ‑ отголосок давнего психического насилия. После охоты на Келлермана Лурдеса меня преследовали кошмары и галлюцинации, не столь ужасающие, как сейчас, но тоже жуткие.
Конечно, я его знаю. Вдоль и поперек.
Мой судорожный порыв был настолько силен, что я едва не вырвалась из его объятий. Даже сейчас, удерживая меня, он очень старался не причинить мне вреда.
Судорожно сжимая ножны меча, я изо всех сил боролась с дурнотой, возникшей вдруг в низу живота, ниже, чем когда‑либо прежде.
|
|
‑ Анубис, ‑ непроизвольно прошептала я, ибо от наработанной годами привычки нелегко отказаться. Мои губы шевелились под его ладонью.
«Anubis et ' her ka. Se ta ' uk ' fhet sa te vapu kuraph».
Молитва замерла у меня на губах. Горячая влага обожгла глаза. Я подняла голову и убедилась, что Джафримель никуда не делся, что он со мной. Он убрал руку, и плащ его пошел рябью, издав тихий звук, подобный шелесту перьев.
Горючие слезы струились по моим щекам.
‑ Со мной все в порядке.
Похоже, я опять лгала. Уж в чем, а во вранье я весьма преуспела.
А может быть, и нет. Молчание Джафримеля было красноречивее слов, и я с облегчением обнаружила, что я его понимаю. Этим молчанием он в самой деликатной форме внушал, что не верит моим словам, но давить на меня не собирается.
Вид у него был сосредоточенный, человеческая темнота подступила совсем близко к поверхности светящихся глаз. Губы поджаты, уголок рта чуть искривился, одна из разлетавшихся крыльями бровей приподнялась. Сердце мое колотилось о ребра, норовя выскочить из груди.
«Боги всевышние. У меня только что был приступ паники, а сейчас, похоже, разорвется сердце».
‑ Нам нужно спешить, ‑ промолвил он, почти извиняясь, но тут же сменил тон на более формальный: ‑ Я не стал бы тебя просить, но…
«Со мной все в порядке».
В доказательство этого я попыталась продемонстрировать, что ноги меня держат, но вдруг сообразила, в чем дело. Я умирала от голода.
«Ну ты даешь, детка! Можно подумать, сейчас самое время для еды».
|
|
Джафримель помог мне подняться на ноги и указал на парящую гору. Она снова сместилась, и еще один мост издал напряженный стон. Дрожь пробрала меня насквозь, с головы до пят, как при езде на плохо отрегулированном сликборде за миг до того, как с него свалишься.
‑ Туда, ‑ заговорил он, и дрожь прекратилась. ‑ Это место находится между твоим миром и адом, но не принадлежит ни тому ни другому. Будь осторожна.
«Интересно, как это мне быть осторожной? У меня мозги нашпигованы взрывчаткой, а кто‑то держит палец на кнопке детонатора. И я без понятия, кто именно. Впрочем, это неважно».
Я ограничилась кивком, а когда волосы упали мне на глаза, с досадой отмахнула их назад, что вызвало у Джафримеля улыбку. Едва заметную, натянутую, но все же улыбку.
‑ Давай попробуем перейти туда.
Когда я смотрела на мосты и парящую гору, мой мозг отказывался осознавать масштаб этого зрелища. Его не с чем было сравнить, его пропорции казались абсурдными, и защитная реакция заставляла меня фокусировать глаза на изящных линиях стеклянных мостов, чтобы взгляд не устремлялся дальше.
‑ Ты уверен, что нам туда?
Джафримель не ответил. Он снова обнял меня за плечи и направился туда, где наша платформа смыкалась с одним из мостов. Мосты выглядели невероятно хрупкими по сравнению с тем, что они удерживали ‑ если эта масса камня и вправду крепилась к ним, ‑ но на самом деле ширина каждого из них равнялась двум воздушным коридорам для воздушного транспорта при соответственной толщине.
«О боги, неужели мне придется по ним идти?»
Я вообще‑то не боялась высоты, но у этих мостов не было никаких перил.
|
|
Кровавое свечение, заполняющее пещеру, усилилось, переросло в багровую вспышку, подобную беззвучному взрыву. Джафримель повел меня к мосту, ускорив свои бесшумные шаги. Мои сапоги негромко постукивали по сухому камню. Подъем на мост был крутым и скользким, будто туда вели истертые гранитные ступени, покрытые маслянистой грязноватой жижей, как после сильного дождя. Я несколько раз сердито моргнула ‑ нам не приходилось вот так таскаться уже… не помню сколько времени. Я обвела взглядом полотно моста и заморгала. Рука Джафримеля по‑прежнему крепко обнимала меня за плечи, а все остальное здесь тряслось и качалось, особенно когда каменная гора в очередной раз шевелилась и один из мостов издавал болезненный стон.
Впрочем, подъем до высшей точки арочного изгиба занял не так уж много времени, а спуск оттуда ‑ и того меньше. Прошло несколько секунд, Джафримель напряженно вздохнул, и с гладкой поверхности моста мы ступили на что‑то более мягкое.
Поверхность центральной скалы представляла собой сухое черное крошево: каждое шевеление горы в местах соединения с поющими мостами вызывало измельчение породы. Жуткий леденящий жар коснулся моих щек, пальцы сжались на ножнах и рукояти Фудошина с такой силой, что побелели костяшки.
Хрен с ним, с деревянным ножом. Если здесь объявится Люцифер, посмотрим, придется ли ему по вкусу добрая сталь.
Эта бравада помогла мне почувствовать себя лучше, но только до тех пор, пока я не оторвала взгляд от распадавшегося под сапогами густого крошева.
То были руины города. В багровое небо устремлялись обломанные клыки башен; прямо перед нами из‑под слоя грязи проступали остатки широкой мощеной дороги; то здесь, то там, как гнилые зубы в старческом рту, торчали шаткие стены, болезненно‑бледные в красном свете. Эти постройки, любовно и искусно сложенные из светящегося белого камня, некогда поражали красотой и великолепием, но сейчас развалины кренились, словно нетвердо державшийся на ногах пьянчуга.
Даже обращенный в руины, город сохранял отзвуки былого очарования. Развалины как будто пели, каждое строение добавляло собственный беззвучный голос к общему хору скорби.
«Sekhmet sa ' es!»
У меня перехватило дух, и я с трудом выговорила:
‑ Что за чертовщина?
‑ Это? ‑ Голос Джафримеля был полон такой горечи, что она тут же обожгла и меня. ‑ Это Город Белых Стен, куда а'нанкимели приводили своих невест. Я был здесь однажды, очень давно. Но не думаю, что камни это забыли.
Глава 16
Я много где побывала, и уж чего‑чего, а городских трущоб повидала достаточно. Но мне было жутко идти по улице с разбитой мостовой под мертвящим взглядом выбитых окон полуразрушенных домов, видеть выжженные пустыри на месте былых садов и оплывшие комки расплавленного и застывшего камня, в которые превратились фонтаны. Каждый остов дома, беспомощно кренившийся на фундаменте, оплакивал утрату. Каждая яма на месте вывороченного булыжника отзывалась болью в моем сердце.
Джафримель молчал. Он убрал руку с моего плеча и помогал мне перебираться через груды мусора и обломков. Судя по всему, мы направлялись в центр города. Дорогу он, очевидно, знал, однако порой останавливался и присматривался к зданиям, словно они служили вехами или о чем‑то ему напоминали.
Половина ножа Сефримеля гудела в ножнах, и этот звук сквозь кожу проникал в мою плоть всякий раз, когда город сдвигался. Я нервно посматривала на дома, на каменные, как будто сплавленные стены, которые невообразимая сила разорвала на части. Глядя на лицо Джафримеля, сосредоточенное и спокойное, я невольно задавалась вопросами.
Что он чувствует, оказавшись здесь снова? Какие сцены ужаса и боли, смерти и разрушения оживают в его голове? Не те ли, что запечатлены на иллюстрациях в книге, лежащей в моей пропахшей адом старой сумке?
Произошло нечто невероятное: мне стало его жаль. Никогда прежде я и представить себе такого не могла.
Я осознала это не сразу. Город исполнял свою неслышную песнь: протяжный медленный стон, нечто среднее между острой, как нож, ностальгией и бьющими под дых воспоминаниями. Сама атмосфера сохранила в себе отпечаток чего‑то ужасного. Хорошо, что поверх собственной ауры меня прикрывала аура Джафримеля. Здешнее пространство было населено призраками, ведь псионы Гегемонии никогда не занимались его очисткой. Я вообще сомневаюсь, что среди нас, прошедших долгий путь изучения и использования энергии и магической воли, нашлись бы те, кто способен справиться с подобной плотоядной реверберацией эфира. Она могла пожрать заживо чтеца и довести до безумия скинлина. Да что там ‑ она могла свести с ума и целителя‑седайин. О маги лучше и вовсе забыть: дразнящий демонский дух и всепоглощающая печаль, исходящие от этих камней, завладели бы их сознанием и стали воспроизводиться как вирус, подобно ка пожирателя, поглощающей все, что попадается ей на пути, в безумном стремлении распространить повсюду страшный психический недуг.
Мои потрепанные энергетические щиты, державшиеся лишь благодаря постоянным вливаниям через знак демона на плече, трепетали, словно открытые раны. Я почувствовала, какой колоссальный ущерб нанесен моей психике. В сознании образовались зияющие разрывы и щели, как после жестоких бомбовых ударов вроде тех, что наносились по городам в ходе Семидесятидневной войны. Или тех, каким подвергся этот город, не оправившийся до сих пор.
На несколько мгновений мы задержались у стены по пояс высотой. По другую сторону от нее раскинулся выжженный пустырь ‑ некогда там был сад, но обугленные стволы деревьев давно обратились в прах. Взгляд Джафримеля задержался на пепелище и помрачнел.
Я не глядя протянула руку, и мои пальцы сомкнулись вокруг его запястья.
‑ Не надо.
Выражение его лица не изменилось, разве что чуть‑чуть смягчилось болезненное напряжение.
‑ Это было так давно, ‑ тихо промолвил он. ‑ Бесконечно давно. Но я помню каждую из них.
‑ Ты о хедайрах? ‑ сорвалось с моих губ, о чем я тут же пожалела.
‑ О них. О каждой жизни, которую Князь повелел мне прервать. Они все здесь. ‑ Изящный золотистый палец коснулся виска. ‑ Сейчас мы совсем близко.
Ответить на это мне было нечего. Мы постояли молча, потом я потянула его за рукав.
‑ Джаф. Эй!
Он не смотрел на меня: прищурившись, обводил взглядом древнее пепелище.
‑ Надо поспешить.
‑ Эй! ‑ Я снова потянула его за рукав, и в конце концов его взгляд упал на меня.
‑ Иди сюда.
‑ Я здесь.
Его лицо не изменилось.
Я подтянула его поближе, обвила рукой его талию, едва не зацепившись неловко мечом, и обняла, насколько у меня хватило дыхания.
Он прижал меня к себе заботливо и бережно, а потом осторожно отстранился. Лицо его немного разгладилось.
Мы снова зашагали через разрушенный город. Я почти привыкла к звукам, которые мосты издавали при колебании города, и к дрожи под ногами, отзывавшейся в моем теле. Точнее, привыкла настолько, насколько возможно привыкнуть к тому, что тебя каждые пять минут встряхивают, как жестянку, и все это происходит вне человеческого мира. Здешняя атмосфера, пронизанная леденящим огнем, сильно смахивала на атмосферу ада.
Широкий проспект вывел нас на огромную площадь, вымощенную уже знакомым красным полированным камнем.
Свет стал еще ярче, но более темного оттенка, как венозная кровь в сравнении с артериальной. Посередине площади возвышалось огромное строение из белого мрамора со светящейся колоннадой вдоль фасада. Пропитанное скорбью и энергией, здание произвело на меня столь сильное впечатление, что я остолбенела и двинулась дальше, лишь когда меня легонько потянул Джафримель.
‑ Это храм?
Эхо вернуло мне эти слова. Неужели они звучали так испуганно? Мысль о том, что в этой обители горя и страданий вообще может существовать храм, казалась кощунственной.
‑ Он построен не в честь ваших богов, ‑ ответил Джафримель, успев сделать четыре шага.
Странная акустика множила звуки моих шагов. Я попыталась представить себе эту площадь заполненной народом, но у меня ничего не вышло.
‑ В честь бога демонов?
«Можете считать меня трусихой, но я не хочу знать, какому богу поклоняются демоны».
‑ Нет. Во славу того, кем мы могли стать.
Он задумчиво помолчал, и эхо моих шагов стихло, как журчание убегавшей воды.
‑ Для остальных моих соплеменников само слово «а'нанкимель» звучало кощунством. Здесь кощунство процветало. Я принес сюда очистительное пламя. ‑ Слова давались ему с трудом, но он продолжил: ‑ Здесь обитали не только падшие и хедайры. Сюда собирали для обучения наделенных способностями людей. Они получали знания и навыки, с которыми возвращались в свой мир. Люцифер ставил себе в заслугу то, что позволил это, дал возможность людям подняться из грязи. Шаварак итзан белиак!
Это явно было непристойное ругательство: мне показалось, что даже воздух сморщился от негодования.
‑ Первые плоды союзов между твоим племенем и моим увидели свет именно здесь. Потом падшие стали уводить отсюда своих хедайр, чтобы роды проходили в тайне. На то у них были веские основания.
Про это я знала. Хедайра могла родить андрогина ‑ демона, способного оставить потомство. Что грозило подорвать монополию Люцифера на воспроизводство себе подобных.
Для демонов это и вправду имело огромное значение. Недаром Люцифер нагнал на меня страху и послал на поиски Сантино, который проводил тайные генетические эксперименты, увенчавшиеся созданием Евы.
Ева. Дитя, которое я не смогла уберечь. Маленькая девочка выросла и стала опасной.
‑ Все хедайры ‑ женщины?
Думаю, мое любопытство было естественным. Ведь он никогда ничего не объяснял мне.
‑ Ходили слухи и о хедайрах мужского пола. Правда, я таких не видел.
«Хотя твое положение гарантировало полную осведомленность».
Я неожиданно порадовалась тому, что ничего не ела.
‑ Понятно. Значит, одни женщины. А почему?
Последовала очередная вспышка, озарившая воздух кровавым багрянцем. Я вздрогнула.
‑ Женщины рожают детей, моя любознательная.
«Поэтому Люцифер и перебил их, идиотка».
‑ Ох!
«А ведь я, пожалуй, узнала столько, что впору возвращаться в самолет».
Я попыталась идти быстрее, но Джафримель держал тот же ровный шаг. Если демону нужно поспеть куда‑то быстро, он не станет суетиться. Ровный темп, как ход отмеряющих вечность часов, позволяет добраться в нужное место именно тогда, когда нужно.
Давно ли кто‑то заходил сюда в последний раз? Хотела ли я это знать? Пыли не было, только стерильный сухой красный грунт; с другой стороны, вполне возможно, что повторяющиеся каждые пять минут толчки не позволяли пыли осесть.
Следом за этой мыслью, наступая ей на пятки, явилась и другая: «А где же тела?»
Этот вопрос я добавила к списку тех, без ответов на которые можно прожить. Чем дольше я жила, тем длиннее становился этот список.
Ступени храма перекосились, растрескались, кое‑где обвалились. Очередной толчок, сопровождаемый стоном моста, сотряс воздух, меня обдало адским жаром, лишний раз напомнив о том, что не надо ни о чем думать, если не хочешь спятить. Я сжимала меч, стараясь не обращать внимания на предательскую дрожь в руках. Может, со стороны никто бы этого не заметил, но я ощущала тремор, будто машина работала с запредельной нагрузкой.
«А если здесь объявится Люцифер?»
Я тут же ответила себе, что это нелепо, что Джафримель ни за что не потащил бы меня туда, где мог объявиться дьявол. Хотя бы из осторожности.
«Ну‑ну, солнышко. Рассказывай сказочки».
Украдкой я глянула на лицо Джафримеля: тонкие черты, безупречная золотистая кожа. Лицо было тонкое, но истощенным не выглядело. Черные волосы падали на глаза, рассыпаясь беспорядочными прядями, похожими на перья.
‑ Вверх по ступеням, ‑ скомандовал он, даже не взглянув на меня.
На его лице, как бывало не раз, появилось такое выражение, будто он к чему‑то прислушивается. Я по опыту знала, что напрягать слух бесполезно, все равно мне не уловить того, что слышит или пытается услышать он.
Такой же вид бывал у него в Тоскано, когда он скрывал желание дьявола встретиться со мной, стараясь выиграть время для моего исцеления.
«Что‑то назревает».
Это был лишь намек на предчувствие, проявление способности, которую я не назвала бы своим сильнейшим даром. Однако и этого хватило, чтобы уловить приближение чего‑то ужасного. К несчастью, предвидение не помогало, и весь мой богатый опыт доказывал одно: такого рода предостережения ни разу не уберегли меня от того, чтобы провалиться по шею в зыбучие пески.
Чем ближе к вершине лестницы, тем сильнее были разбиты ступени. Как будто кто‑то в нескольких местах намеренно раздробил мрамор плазменным молотом. Пробираться через груды обломков было все труднее, я поскальзывалась и спотыкалась, но заботливая рука Джафримеля неизменно поддерживала меня.
Мы поднялись на самый верх лестницы, и я вспрыгнула на уступ портика. Потрескавшиеся, но уцелевшие колонны тянулись вдоль фасада здания размером с ангар для размещения целого грузового флота.
«Типично демонский подход: если уж строить, так что‑то невероятно огромное. Интересно, какой комплекс они таким образом компенсируют?»
Смех родился так неожиданно, что я не успела подавить его. Эхо прокатилось между колоннами, отразилось от ворот. Их было пять. Центральные, самые большие, состояли из двух огромных расколотых мраморных плит, когда‑то служивших створами, и еще могли закрываться. Крайние ворота слева были закрыты, на сохранившихся панелях виднелись письмена, но вглядываться в них мне не хотелось. Трое остальных ворот поменьше находились на разных стадиях разрушения.
Тук‑тук.
Кто там?
Это я.
Кто «я»?
Ваш любимый демон‑убийца!
От удивленного взгляда Джафримеля я отмахнулась.
‑ Не обращай внимания, я в порядке.
‑ Держи нож наготове.
Голос его звучал решительно и ровно, он не отражался эхом от стен, в отличие от моего.
«Не буду забивать себе этим голову».
Паника улеглась. Большим пальцем левой руки я поглаживала гарду меча, готовая обнажить клинок. Выхватить меч, уронить ножны, а если будет возможность, вытащить деревянный нож из футляра.
Встречаться с врагом без доброй стали в руке я не собиралась, даже если на бедре у меня висело мощное оружие демонской работы.
На миг острая вспышка подавляемого гнева заволокла весь мир красной пеленой. Я глубоко вздохнула, собралась с силами и заметила, что дрожь в руках унялась. И то хорошо.
‑ Какая дверь?
«Похоже на сцену из долбаного шоу на головидео. Ставлю на то, что демон за дверью номер три, Мартин!»
‑ Не велика разница, ‑ ответил он, указывая на самые большие створы. ‑ Окажись мы здесь до разрушения города, я провел бы тебя этими воротами, во всяком случае, в первый раз. По случаю прибытия устроили бы торжество.
«А ты почем знаешь?»
‑ Ты бывал здесь?
‑ Чтобы победить врага, надо его знать. Эта поговорка в ходу не только у людей, моя любознательная.
Он умолк, склонив голову набок. Впечатление, будто он к чему‑то прислушивается, усилилось.
Город, как беспокойное каменное чудовище, снова всколыхнулся, и это движение сопровождалось воем.
‑ Порой демоны приходили сюда, чтобы наблюдать и учиться.
‑ Учиться чему?
Что нового демоны могли узнать от людей? Разве не они передавали нам знания? Во всяком случае, так нас учили в академии.
‑ Как можно пасть. Идем.
Он перешагнул через низкий длинный завал из каменной крошки, и его ладонь соскользнула с моего плеча. В следующий миг в обеих его руках оказались нацеленные вперед серебристые пистолеты. И тут я поняла, о чем мне следовало догадаться с самого начала.
Джафримель вовсе не надеялся, что опасность обойдет нас стороной. Он знал, что она подстерегает нас, но старался скрыть это от меня как можно дольше. Он не хотел, чтобы я нервничала.
Здорово, ничего не скажешь!
Глава 17
Может быть, у храма с самого начала не было крыши или ее разрушили начисто; это не имело значения. Внутреннее пространство было завалено каменными обломками, громоздившимися кучами и разбросанными повсюду. Кроме того, все покрывал толстый, мне по голень, ковер пыли, о который с шуршанием терлись мои джинсы. В дальнем конце огромного зала находилась прямоугольная площадка с обвалившимися перламутровыми ступенями, поднимавшимися к продолговатому сооружению. Присмотревшись, я увидела там алтарь.
Стены алтарного помещения сверкали многоцветием ярких красок: сначала я изумилась тому, что они сохранились посреди разгрома, а потом поняла, что это мозаика. Фантастические существа с крыльями и плавниками скакали и резвились среди изумрудной зелени джунглей, и повсюду можно было увидеть стройных грациозных женщин в белоснежных одеяниях, не скрывавших демонских знаков на их телах. После разрухи и запустения снаружи это буйство цветов ошеломляло и неизбежно напоминало о печальном взгляде Инханы. Лучше бы мне этого не видеть.
‑ О Анубис, ‑ сдавленно выдохнула я. ‑ И здесь мозаика!
‑ Традиция, ‑ отозвался Джафримель, опустив пистолеты. ‑ Поспешим.
«Чего торопиться, ведь здесь никого нет?»
Впрочем, спорить я не собиралась.
‑ Куда?
‑ А как ты думаешь? ‑ Он указал головой в сторону алтаря, и на его черных волосах причудливо заиграли блики красного света. ‑ Вверх по ступенькам. А мне надо удостовериться, что здесь нет других гостей.
‑ Значит, то, что мы ищем, там?
‑ Если Ангеликос доставил шкатулку, она здесь. Пожалуйста, хедайра, если тебе дорога жизнь, поспеши.
Он отступил в сторону, чтобы пропустить меня и прикрыть, совершив стандартный маневр так, как нас учили в академии. Вышло это у него несравненно грациознее, чем могло получиться у любого человека. Плащ всколыхнулся и с тихим шелестом опал.
«Должно быть, он нервничает. Крылья выдают».
Я зашагала по толстому слою пыли, лавируя между расколотыми глыбами. Наверху можно было увидеть лишь красное свечение ‑ потолка не было, что, возможно, и к лучшему. Мне не хотелось знать, что там полыхает так яростно, заливая светом все вокруг. А еще меньше мне хотелось знать, как далеко нам предстоит падать, если мосты прекратят наконец скрипеть и попросту сломаются. Не хватало только, чтобы творение демонов, пережившее века, грохнулось именно тогда, когда сюда занесло меня.
Мои сапоги скользили по твердой поверхности, погребенной под вековой пылью. Тоже мозаика? А почему бы и нет? Я поежилась, явственно ощутив ледяной жар, сдерживаемый энергией Джафримеля.
«Я нахожусь в храме. Чего мне дергаться, будто у меня снова собираются вырвать внутренности?»
Я уговаривала себя не бояться. Ничего страшного тут больше нет. Здешних богов и след простыл, если они вообще когда‑то были.
На моей щеке извивались линии татуировки.
«Кроме того, я прошла дегельминтацию».
Черный юмор почти помог. Почти, но не совсем.
Ступени, как позвонки, выступали над нетронутым морем пыли. Мраморные панели поражали девственной белизной: никакая грязь за века не только не въелась, но даже не коснулась их. Издали алтарь выглядел прямоугольным, но вблизи стало видно, что он неправильной формы и весь испещрен причудливой резьбой. В угловатых линиях я узнала рунический алфавит демонов. Резко обожгло плечо, метка Джафримеля вдавилась в плоть, словно устраивалась поудобнее, как птица в гнезде.
Мне хотелось зафиксировать эти руны в магической памяти, но приходилось заботиться о другом: я вытаскивала сапог из глубокой пыли, осторожно нащупывала ступеньку и лишь потом переносила вес на впереди стоящую ногу. Демоническое зрение здесь не помогало: присутствие Джафримеля и дымка печали в воздухе создавали такой фон, что и моя собственная аура была почти не видна. Неспособность видеть взаимодействие сил под поверхностной тканью мира ощущалась как слепота.
Главная часть святилища имела выгнутую заднюю стенку. Я увидела там странные сооружения непонятного предназначения.
Из каждого угла алтарного помещения к центру тянулись серебристые цепи, сложенные посередине спутанной грудой. По обе стороны от главного алтаря крыльями расходились глубокие желоба для стока крови. В памяти мигом всплыла соответствующая иллюстрация из учебника. Цепи с мелкими причудливо переплетенными звеньями казались совсем тонкими, декоративными, но я готова была поставить все свои заработанные нелегким трудом наемника деньги на то, что они способны выдержать чудовищную нагрузку. Посреди этой груды металла темнел предмет, который я узнала мгновенно.
То была точная копия деревянного ларца Сефримеля, только сохранилась она лучше: ларец поблескивал от масла, а крышка запиралась на маленький серебряный подвесной замок в форме крыльев.
«А теперь возьми то, что принадлежит тебе по праву», ‑ прозвучали в моей голове слова Сефримеля, и я потянулась к ларцу, но остановилась на полпути.
Что это за цепи? Кого ими сковывали? Хедайру? Или демона?
‑ Данте! ‑ Голос Джафримеля звучал странно: в отличие от моего, он не отдавался эхом.
‑ Здесь цепи, ‑ сдавленно произнесла я, не смея глубоко вдохнуть. ‑ Для чего они?
‑ Для безопасности хедайры. Что там?
В его словах слышалось нетерпение.
‑ Деревянная шкатулка. Выглядит так…
‑ Забери ее. Ради всех богов твоего и моего племени, скорее!
Предчувствие ворвалось в мое сознание с такой силой, что у меня, как от удара, дернулся подбородок. Имей я возможность расслабиться, эта волна захлестнула бы меня, приоткрыв будущее. Малую его часть. Мои прозрения никогда не бывали масштабными, но и это вполне могло принести пользу.
Однако расслабиться в этой ситуации не было ни малейшей возможности. Я смотрела на ларец. Мой взгляд затуманился, когда волна предвидения подступила… и тут же схлынула, пройдя в такой близости, что меня овеяло сквозняком, как от взмаха тысяч тончайших перьев.
‑ Данте! ‑ Тон Джафримеля исключал неповиновение. ‑ Возьми его с алтаря.
Но как только я подалась вперед, чтобы сделать это, в гнетущей тишине храма зазвучал другой голос. Отчетливый, низкий, он явно принадлежал демону.
‑ Да, Данте Валентайн, возьми нож. И посмотрим, что ты сумеешь им разрезать.
Глава 18
Я резко обернулась, Фудошин вылетел из ножен, издав низкий шелестящий звук хорошо смазанной стали. Вдоль клинка пробегали волны синего пламени, на изгибе светились руны Девяти Канонов, сердцевина стали поражала ярчайшей белизной. Слепящая пелена ярости застила мне глаза, когда я приняла боевую стойку, свернувшись, как пружина из упругих демонских мышц, готовая к взрывной атаке.
А потом резко выдохнула и застыла. Перстни мои рассыпали искры, хотя в них не осталось ни одного запечатленного заклятия ‑ лишь чистая энергия, собранная в сенсибилизированных камнях и металле.
Из теней и обломков, громоздившихся в левом конце святилища, выступила Ева. Обрамлявшие ее милое лицо светлые волосы ловили отблески красного света. Она была прекрасна той красотой, какая доступна одним лишь демонам, с безупречной, как нежнейший золотистый шелк, кожей и темно‑голубыми глазами ‑ глазами Дорин. Наши взгляды встретились, будто столкнулись два самолета, и на ее лбу ярко полыхнул вживленный изумруд.
Словно у Люцифера.
Эта мысль заставила меня вздрогнуть.
Треугольное лицо Евы было в точности как у Дорин, и рот как у Дорин, а усталая легкая улыбка ‑ как у меня, и все это под эластичным панцирем демонической красоты.
Красота Люцифера выглядела ядовитой. Красота Джафримеля была чисто функциональной. А вот красота Евы… она была волшебной. Более того, под флером этой чарующей красоты я узнавала дитя, спасенное из логовища Сантино. Дитя, которое Люцифер забрал себе, когда я беспомощно взирала на это в ослепительных лучах солнца Нуэво‑Рио.