Паремиологический фонд языка

Базовые эмоции человека репрезентируются также паремиями. Пословицы и пословичные речения представляют собой короткие фольклорные тексты, состоящие из одного высказывания, имеющего структуру простого или сложного предложения. Пословицы отличаются от других фольклорных текстов не только тем, что они обладают устойчивостью словарного состава и грамматической структуры, но и тем, что, становясь частью контекста, они полностью сохраняются как устойчивые образования, занимающие грамматически независимое положение во фразе. Как и фразеологизмы, пословицы, несомненно, восходят к более древним формам народного творчества. Их можно сравнить с летописями, фиксирующими житейские наблюдения и житейскую мудрость прошлых веков. Пословицы справедливо называют кладезем народной мудрости. По мнению В.Н. Телия, «пословицы – это по традиции передаваемые из поколения в поколение языковые выражения, отражающие веками сформировавшуюся обыденную культуру, в которой в сентенционной форме отражены все категории и установки этой жизненной философии народа – носителя языка» [Телия, 1996, с. 243].

Лингвокультурологический анализ русских и французских паремий с семантикой базовых эмоций человека мы осуществляем посредством применения методики интерпретации, котораяпозволяет выделить те или иные признаки концептов базовых эмоций и сделать выводы лингвокультурологической значимости. Например, в русском паремиологическом фонде достаточно широко представлены пословицы с семантикой удивления. Многие русские пословицы с семантикой удивления носят назидательный, дидактический характер: Кто всему дивится, на того и люди дивятся; На дураков не надивоваться; Эка невидаль, что каша естся; Тому не дивись, что пьяные подрались. В этих и других пословицах, положительно или отрицательно оценивающих удивление, проявляется зависимость русского мышления от существующих стереотипов. В некоторых русских пословицах выделяются такие специфические семантические признаки, как зависимость удивления от степени осведомленности и материального благополучия субъекта, предписания к регуляции эмоционального поведения и этические оценки удивления: Соколу лес не в диво; Сытый ничему не дивуется; То не диво, что у богатого много пива; Другим дивились, а сами на льду обломились. В русских паремиях с семантикой удивления отражается мифологичность сознания: Бывает, что вошь кашляет; Бывает, что курица петухом поет. Во французском паремиологическом фонде нами найдена только одна пословица с семантикой удивления: Vent du soir et pluie du matin n’étonnent pas le pèlerin (Кто собрался в дальний путь, того дождь и ветер не удивят).

Метафоры

Кроме фразеологизмов и паремий, экспонентами культурных знаков многими исследователями признаются метафоры. Под метафорой понимают «троп или механизм речи, обозначающий некоторый класс предметов, явлений и т. п., для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении» [Арутюнова, 1990, с. 296]. В ее основе лежит всегда какое-либо сравнение, определенное формальное или функциональное сходство между различными фрагментами действительности. Метафора раскрывает неизвестные нам ранее отношения между предметами мира. Согласно Н.А. Красавскому, ассоциативность нашего языкового мышления ведет к установлению формальных и функциональных сходств, связывающих предметы мира, к выявлению новых связей между ними. Обнаружение подобного рода ассоциативных отношений всегда культурно обусловлено: в этносе легко обнаруживаются предпочтения в выборе объектов метафоры [Красавский, 2001, с. 281].

Этот аргумент приводит к осознанию необходимости лингвокультурологического анализа метафорических описаний эмоций в русском и французском языках. Для лингвокультурологического анализа метафорических эпитетов нами используются Словарь эпитетов русского языка К.С. Горбачевича и Л. Хабло, словарь Dictionnaire général de la langue française, которые отмечают словарные сочетания, метафоризирующие актуальные признаки базовых эмоций человека. Лингвокультурологический анализ метафорических эпитетов проводится посредством применения методики интерпретации. Мы выделяем следующие семантические типы метафорических эпитетов: антропоморфные (болтливая радость), зооморфные (звериный гнев), натурморфные (воспаленный гнев). Семантический анализ типов метафор в русском и французском языках обнаруживает высокую степень распространенности антропоморфных метафор, в основе которых лежат такие явления, как персонификация, олицетворение. Этот тип метафоры связан с антропоморфным характером человеческого познания. По мнению культуролога К. Байера, человеческое познание антропоморфно; это значит, что оно несет на себе следы структуры наших мыслей и работы нашего мозга [Bayer, 1994, с. 14]. Номинации базовых эмоций сочетаются с прилагательными, описывающими различные черты человеческого характера (болтливая радость, ревнивый гнев, кроткая печаль, слезная печаль, покорный страх). Так, например, во французском языке радость (une joie méchante, tendre, intime, maligne, âpre, inaffable, bruyante) может быть злой, жестокой, нежной, интимной, аскетичной, коварной. Эта эмоция описывается через признаки человеческого характера, часто отрицательные. В зооморфных метафорах эмоции часто уподобляются действиям животных, в том числе агрессивным (нападающий страх, звериный страх, грызущая печаль, кусающая тоска). Натурморфные метафоры иллюстрируют уподобление эмоций огню, воде холоду (пламенный, воспаленный гнев; леденящий страх, холодное бешенство). По мнению Н.Д. Арутюновой, связь некоторых эмоций с представлением об огне и вызываемом им ощущении жжения очень глубока. Это подтверждается тем, что такие имена, как горе, печаль, этимологически связаны в русском языке с глаголами гореть и печь. Аналогичные этимологические связи характерны и для других языков [Арутюнова, 1999, с. 393].

Ключевые термины

Культурный код, эталон, слова-символы, паремии, метафора.

Контрольные вопросы

1. Как связаны между собой язык и культура?

2. Что такое культурный код?

3. Что называется соматическим кодом?

4. Что называется биоморфным кодом?

5. Что такое предметный код?

6. Какова суть мифологического кода?

7. Какие существуют источники культурной интерпретации во внутренней форме фразеологических единиц?

8. Какова культурологическая сущность паремий?

9. Какова культурологическая сущность метафоры?

10. В чем заключается суть методики интерпретации?

Практические задания

1. Приведите фразеологические единицы из изучаемого вами иностранного языка, внутренняя форма которых содержит соматический, биоморфный, предметный, мифологический коды.

2. Выпишите английские, немецкие фразеологические единицы с семантикой «радость». Какие коды культуры содержит внутренняя форма фразеологических единиц?

3. Приведите французские, английские, немецкие фразеологические единицы, внутренняя форма которых содержит эталонное сравнение. Отражают ли они национальную специфику?

4. Найдите в английском и немецком языках паремии с семантикой удивления. Какие признаки выделены в них?

5. Прочитайте отрывки из рассказов А.И. Куприна. Какие семантические типы метафорических эпитетов выделены в них?

А) Темнело. Я почувствовал ужас, который оледенил мой мозг, мою кровь, мое тело, стянул на моем черепе кожу и пробежал морозными волна­ми по моей спине. Пальцы на моих руках и ногах внезапно свела судорога.

Б) Этого места я всегда инстинктивно боялся. Почему? – я и сам не мог бы сказать. Каждый раз, проходя этой долиной, я чувствовал, как безотчетный страх, по гомеровскому выражению, «хва­тает меня за волосы».

В) Ужас нечеловеческий – чудовищный ужас сковал мое тело, сжал ледяной рукой мое горло, сдвинул к затылку кожу на моей голове.

Рекомендуемая литература

1. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? – М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.

2. Маслова В.А. Лингвокультурология. – М.: Aкадемия, 2001.

3. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический, лингвокультурологический аспекты. – М.: Языки русской культуры, 1996.

Глава 6

Концепт как основа
языковой Картины мира

Понятие концепта

Предельным и основным элементом языковой картины мира признается концепт. Но следует особо отметить, что это понятие является одним из ключевых при анализе проблем межкультурной коммуникации. Концепты могут использоваться как опорные элементы для сопоставления менталитетов, а также культурных и ценностных доминант. Известно, что носитель языка – это носитель определенных концептуальных систем. Концепты суть ментальные сущности. Понятие концепта отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких «квантов» знания [Кубрякова, 1996; Петров, 1979; Хинтикка, 1980]. В лингвистической науке появились различные подходы к пониманию концепта (когнитивный, культурологический, психолингвистический), которые базируются на общем положении: концепт – то, что называет содержание понятия, синоним смысла [ Маслова, 2004, с. 31].

Рассмотрим основные подходы, в рамках которых происходит осмысление понятия концепта.

1) С лингвокогнитивной точки зрения понятие концепта рассматривают такие ученые, как Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, В.З. Демьянков и другие. Так, например, Е.С. Кубрякова считает, что концепт как термин служит для объяснения единиц ментальных или психологических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека. По мнению исследователя, концепт есть «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Кубрякова, 1996, с. 90].

По мнению Д.С. Лихачева, концепт понимается как заместитель понятия, как «намек на возможное значение» и как «отклик на предшествующий языковой опыт человека» [Лихачев, 1997, с. 282].

А. Соломоник считает, что концепт – это абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия [Соломоник, 1995, с. 246]. Многие лингвисты определяют понятие концепта с лингвокогнитивной точки зрения как базовую аксиоматическую категорию, неопределяемую и принимаемую интуитивно, как гипероним понятия, представления, схемы, фрейма, сценария, гештальта и др. [Бабушкин, 1996, с. 19–27; Стернин, 1998, с. 24–26; Попова, Стернин, 2002, с. 72–74].

Итак, с лингвокогнитивной точки зрения концепт как операционная единица мысли – это способ и результат квантификации и категоризации знания, так как его объектом являются ментальные сущности признакового характера, образование которых в значительной мере определяется формой абстрагирования.

2) Лингвокультурологический подход к пониманию концепта состоит в том, что концепт признается базовой единицей культуры, ее концентратом. По мнению Ю.С. Степанова, концепт – это «сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека». «Концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обыденный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее»[Степанов, 1997, с. 41].

По мнению В.Н. Телия, «концепт – это то, что мы знаем об объекте во всей его экстенсии» [Телия, 1996, с. 97]. Исследователь считает, что концепт – это продукт человеческой мысли и явление идеальное, присущее человеческому сознанию вообще, а не только языковому. Как видим, при таком понимании термина «концепт» роль языка состоит в том, что он является, по выражению Ю.С. Степанова, лишь формой оязыковления «сгустка культуры концепта».

По мнению Н.Д. Арутюновой, концепты – «это понятия жиз­ненной философии», «обыденные аналоги мировоззренческих терминов», закрепленные в лексике естественных языков и обеспечивающие стабильность и преемственность духовной культуры эт­носа [Арутюнова, 1993, с. 3–6; 1999, с. 617–631]. Концепты в таком по­нимании представляют собой единицы обыденного философского сознания (преимущественно этического), они культурно значимы, аксиологически окрашены и мировоззренчески ориентированы.

В.И. Карасик рассматривает концепт как многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны [Карасик, 2004, с. 109]. Говоря о ценностной стороне концепта, ученый имеет в виду сущность отношений к тем или иным предметам, явлениям, идеям, которые представляют ценность для носителей культуры.

С.Г. Воркачев, С.Х. Ляпин рассматривают концепт как многомерное ментальное образование, в котором выделяются несколь­ко качественно отличительных составляющих. Следует отметить, что разногласия в теории концепта касаются в основном количества и характера семантических компонентов. С.Г. Воркачев выде­ляет понятийную, образную, значимостную составляющие [Ворка­чев, 2002, с. 80]. По мнению С.Х. Ляпина, «дискретная целостность» концепта образуется взаимодействием «понятия», «образа», «действия» [Ляпин, 1997, с. 18].

Концепты с лингвокультурологической точки зрения – это ментальные сущности, в которых отражается «дух народа», его национально-культурная специфика. Это и определяет их антропоцентричность.

3) В последнее время достаточно широко используется психолингвистический подход к понятию концепта. Так, В.А. Пищальникова рассматривает концепт как совокупность всех знаний и мнений, связанных с той или иной реалией[Пищальникова, 2001, с. 8]. В таком случае в качестве объекта исследования рассматривается языковая способность. В.А. Пищальникова считает, что языковая способность в таком понимании покрывается понятием рече­вой деятельности как системы речевых действий, входящих в теоретическую, интеллектуальную или частично практическую деятельность [Пищальникова, 2001, с. 9].

Представляется, что все рассматриваемые нами понятия концепта дополняют друг друга. Обсуждение подходов к понятию концепта методологически полезно, теоретически ценно, что позволяет нам глубже и многограннее понять суть концепта и сформулировать следующее определение: концепт – междисциплинар­ное, эвристическое, многоэлементное, многоаспектное, ментальное, фреймовое, этнически и культурно обусловленное образование, включающее понятие, образ, оценку, ценностные смыслы, ассоциации.