Конечно, ему нужно будет идти дальше. Нужно будет как‑нибудь выбраться с этого драного острова. «Но не сейчас, – подумал он. – Позже. Он побеспокоится об этом позже».
Доджсон прикорнул на холодном пыльном полу и заснул.
Лечение
Сара Хардинг обернула фольгу вокруг раненой ножки детеныша. Зверек до сих пор спал, дыша ровно и спокойно. Его тельце расслабилось. Тихо шипел кислород.
Шина из фольги получилась шести дюймов в длину. Взяв маленькую кисточку, Сара принялась мазать ее клейкой резиной, чтобы., превратить повязку в подобие гипса.
– Сколько там было рапторов? – спросила она у Яна. – Я не успела сосчитать. Кажется, около девяти.
– Думаю, что больше, – ответил Малкольм. – Одиннадцать или двенадцать.
– Двенадцать? – удивленно подняла она глаза. – На таком маленьком острове?
– Да.
Резина издавала резкий запах, похожий на запах клея. Сара покрывала фольгу ровным слоем.
– Ты знаешь, о чем я думаю, – заметила она.
– Знаю. Их слишком много.
– Чересчур много, Ян. Это неправильно. В Африке активные хищники встречаются через каждые десять‑пятнадцать километров, большего экосистема позволить не может. А на таком острове рапторов должно быть от силы пять.
– Угу. Но не забывай, что дичь здесь довольно крупная... Некоторые экземпляры достигают двадцати или тридцати тонн.
– Не знаю, можно ли считать это решающим фактором, но согласна – примем это за аргумент. Удвою счет, пусть будет десять рапторов на остров. Но ты сказал, что их тут двенадцать. А ведь здесь водятся и другие, более крупные хищники. Как тираннозавры...
– Водятся.
– Так что все равно слишком много, – покачала головой Сара.
– Ну, зверей тут тоже много, – заметил Малкольм.
|
|
– Не особо. В целом исследования жизни хищников – индийских тигров и африканских львов – показывают, что обычно приходится один хищник на двести травоядных. Значит, на двадцать пять хищников здесь должно приходиться примерно пять тысяч травоядных. Столько здесь будет?
– Нет.
– Как ты считаешь, сколько здесь живет зверей вообще?
– Около двух сотен, – пожал он плечами. – Ну, пятьсот.
– Значит, хищников слишком много. Подержи, Ян, а я установлю лампу.
Сара повесила над малышом нагреватель, чтобы резина поскорее высохла. И поправила кислородную маску на мордочке тираннозаврика.
– Остров не в состоянии поддерживать всех этих хищников. И все‑таки они живут.
– И в чем же загвоздка?
– Думаю, что здесь есть источник пищи, о котором мы не знаем, – ответила Сара.
– Ты имеешь в виду синтетическую пищу? – спросил Малкольм. – Сомнительно.
– Нет, от синтетической еды животные становятся вялыми и слабыми. А эти звери не похожи на слабаков. Единственное объяснение – это высокий уровень смертности среди травоядных. Если они растут очень быстро или умирают молодыми, тогда появляется добавочный источник пищи для хищников.
– Я заметил, что самые крупные взрослые кажутся маленькими, как будто не доросли до взросления. Может, их убивают слишком молодыми.
– Возможно, – согласилась Сара. – Но если бы уровень смертности был здесь высоким, повсюду валялись бы скелеты и трупы животных. Ты видал что‑нибудь подобное?
– Признаться, нет. Я вообще не видел никаких скелетов.
– Я тоже. – Она отвела нагреватель в сторону. – Этот остров какой‑то странный, Ян.
|
|
– Знаю, – кивнул Малкольм.
– Знаешь?
– Да. Я подозревал это с самого начала.
Ударил гром. От подножия вышки тянулась темная и пустынная равнина. Стояла тишина, только издалека доносилось рычание рапторов.
– Наверное, нам нужно возвращаться, – обеспокоенно промолвил Эдди.
– Зачем? – бросил Левайн.
Он нацепил прибор ночного видения, довольный собой, что догадался его прихватить. Мир окрасился ясной зеленью. Он отчетливо видел рапторов, пирующих над останками, и вытоптанную и окровавленную траву вокруг. На скелете не осталось и клочка мяса, но до сих пор оттуда раздавался треск и хруст костей.
– Я просто подумал, – продолжал Эдди, – что уже ночь и безопасней будет пересидеть в трейлере.
– Почему?
– Ну, он крепкий и безопасный. Там есть все необходимое. Я просто подумал, что лучше вернуться. Мы ведь не собираемся торчать тут до утра?
– Нет, – ответил Левайн. – За кого вы меня принимаете, за фанатика, что ли?
Эдди только хмыкнул.
– Давайте побудем тут еще немного, – закончил Левайн.
– Док, – повернулся Эдди к Торну, – что скажете? Скоро польет как из ведра.
– Подождем, – ответил Торн. – А потом вернемся все вместе.
– Динозавры плодились на этом острове пять лет, может, чуть больше, – сказал Малкольм. – Но они оставались только здесь. И внезапно, за последний год, туши дохлых динозавров начали находить на берегах Коста‑Рики и, судя по отчетам, на берегах Тихого океана.
– Вынесло течением?
– Предположительно. Но вот вопрос: почему именно сейчас? А не пять лет назад? Что‑то изменилось, но что? И... постой‑ка.
|
|
Он подошел к компьютеру и склонился над экраном.
– Что ты делаешь? – удивилась Сара.
– Арби вошел в старую сеть, – сказал Ян, – а в ней сохранились записи еще с восьмидесятых.
Он начал водить мышкой.
– Мы даже не просмотрели эти записи... Появилось меню и список файлов. Малкольм принялся изучать названия.
– Тогда у них возникли проблемы с какой‑то болезнью, – сообщил он. – В лаборатории мы нашли много бумаг по этому поводу.
– Какая болезнь?
– Они не установили.
– У диких животных встречаются разные вялотекущие болезни, – сказала Сара, – которые проявляются только через пять‑десять лет. Вызываются вирусами и прионами.
– Но, насколько я помню, для того чтобы животное заболело, оно должно съесть зараженную пищу.
Молчание.
– А чем, интересно, их кормили? – задумалась вслух Сара. – Если бы я бралась выращивать маленьких динозавров, я первым делом подумала бы об этом. Что они едят? Наверное, молоко, но...
– Да, молоко, – ответил Малкольм, не отрывая глаз от экрана. – Первые шесть недель. Козье молоко.
– Разумно. Козье молоко всегда используют для кормления детенышей в зоопарках. Оно прекрасный гипоаллергетик. А потом?
– Минутку.
Сара Хардинг держала в руках лаПку тираннозаврика, ожидая, когда резина затвердеет. Она посмотрела на импровизированный гипс, принюхалась. От резины до сих пор шел резкий запах.
– Надеюсь, все будет в порядке, – вздохнула она. – Иногда, если от детенышей идет неприятный запах, их не принимают обратно. Но, может, запах исчезнет, когда масса застынет? Сколько времени на это уйдет?
– Минут десять, – ответил Малкольм, глянув на часы. – Не больше.
– Я бы хотела отвезти малыша к гнезду. Загремел гром. Они машинально посмотрели на темнеющие окна.
– Сегодня уже поздно, – пробормотал Малкольм, что‑то отбивая на клавиатуре. – Итак... чем же они их кормили? С 1988‑го по 1989 год... травоядные получали размоченную растительную пищу три раза в день... а плотоядные...
Он замолчал. – Так что получали плотоядные? – напомнила Сара.
– Что‑то на основе животного протеина...
– Из кого? Обычно делают из индюков или цыплят с добавлением антибиотиков.
– Сара, – озадаченно молвил Малкольм, – они делали это из овец.
– Да нет, не может быть.
– Еще как может. Их поставщик специально разводил овец.
– Это не шутка?
– Боюсь, что нет, – покачал головой Ян. – Сейчас поищу...
Зазвенел сигнал тревоги. Над головой Малкольма замигала красная лампочка. А мгновение спустя вспыхнуло внешнее освещение, залив ярким галогенным светом зеленую лужайку.
– Что это? – встревожилась Сара.
– Сенсоры... почему‑то они сработали.
Малкольм оставил компьютер и выглянул в окно. Ничего, только высокая трава и тени деревьев по периметру поляны. Все тихо и спокойно.
– Что случилось? – спросила Сара, не отходя от детеныша.
– Понятия не имею. Ничего не видно.
– Но сенсоры‑то сработали? Может, от ветра?
– Ветра нет, – ответил Ян.
– Смотрите! – крикнула Келли.
Торн повернулся к ней. С вышки были хорошо видны оба сцепленных трейлера на гребне высокой горы. Внешнее освещение было включено. Торн сдернул с пояса радио:
– Ян? Где ты? Щелчок.
– На месте, док.
– Что у вас случилось?
– Не знаю. Просто включился наружный свет. Наверное, сработал сенсор. Но отсюда ничего особенного не видать.
– Ян, у вас все в порядке?
– Да, док. Не волнуйтесь.
– Я же говорил, что восприимчивость сенсоров слишком велика, – заворчал Эдди. – Вот и получилось.
Левайн нахмурился, но ничего не сказал. Сара закончила возиться с детенышем тираннозавра, завернула его в одеяло и осторожно привязала его к столу ремнями. Потом подошла к Малкольму и тоже выглянула в окно.
– Так в чем дело? – спросила она.
– Эдди говорит, что система сенсоров слишком чувствительна.
– Точно?
– Не знаю. Ее‑то раньше никогда не проверяли. Малкольм оглядел все деревья по краю лужайки, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Потом они услышали храпящий звук, почти рычание. Звук шел откуда‑то с противоположной стороны. Малкольм посмотрел в окно на другой стороне трейлера.
Они с Сарой пристально вглядывались в ночь. Малкольм затаил дыхание. Через минуту Сара вздохнула:
– Я ничего не вижу, Ян.
– Я тоже.
– Наверное, ложная тревога.
И тут Ян почувствовал вибрацию, глубокую дрожь земли, которая передавалась полу машины. Малкольм посмотрел на Сару расширившимися глазами.
Он знал, что это означает. Вибрация повторилась, на этот раз более отчетливо.
Сара выглянула в окно.
– Ян! Я вижу его, – прошептала она.
Малкольм подошел поближе. Сара показывала в сторону ближайших деревьев.
– Что там?
И сразу же заметил громадную тень, поднимающуюся над зарослями папоротников. Динозавр медленно поводил огромной головой взад‑вперед, словно бы прислушивался к чему‑то. Это был тираннозавр реке.
– Ян, – прошептала Сара, – их там двое.
Действительно, из леса выступила вторая особь, покрупнее. Это была самка. Динозавры глухо зарычали. И медленно выдвинулись из леса, вступив на поляну. В ярком свете прожекторов они беспомощно заморгали.
– Это его родители?
– Не знаю. Похоже на то.
Малкольм оглянулся на малыша. Тот до сих пор спал, ровно дыша. Одеяло равномерно поднималось и опускалось.
– А зачем они сюда явились? – снова спросила Сара.
–.Понятия не имею.
Динозавры все еще медлили на краю поляны, не решаясь выйти из‑под защиты деревьев. Казалось, они чего‑то ждали.
– Может, они ищут своего детеныша? – предположила Сара.
– Брось.
– Я серьезно.
– Глупости.
– Почему? Они могли нас выследить.
Тираннозавры подняли головы, задрав вверх тяжелые страшные челюсти. Затем они начали поводить головами справа налево. Через пару минут звери сделали шаг к трейлеру. И снова замерли.
– Сара, – молвил Малкольм, – до гнезда черт знает сколько километров. Как бы они могли нас выследить?
– Мало ли.
– Сара...
– Ты же сам говорил, что мы ничего не знаем об этих существах. Совершенно не представляем их психологию, биохимию, нервную систему и не понимаем их поведенческие реакции. Про их нюх и слух нам тоже ничего не известно.
– Так‑то оно так, но...
– Это хищники, Ян! У них превосходное зрение, слух и нюх.
– Не спорю.
– И кто его знает, что еще, – добавила Сара.
– То есть? – нахмурился Малкольм.
– Ян, существуют и другие способы восприятия окружающей среды. Змеи воспринимают инфракрасный свет. Летучие мыши ориентируются с помощью эхолокации. Птицы и черепахи чувствуют магнитные волны, поэтому они и мигрируют в дальние страны, безошибочно находя путь. У динозавров вполне может обнаружиться какое‑нибудь новое чутье, которое мы пока и представить себе не можем.
– Какая ерунда, Сара.
– Да ну? Тогда что, по‑твоему, они тут делают? Тираннозавры стояли на краю лужайки. Они больше не рычали, но продолжали водить головами по сторонам. Малкольм нахмурился:
– Похоже... они озираются...
– На таком ярком свету? Нет, Ян, свет их слепит.
Сказав это, Сара поняла, что не ошиблась. Но тираннозавры продолжали покачивать головами размеренными, медленными движениями.
– Так что же они делают? Нюхают?
– Нет, головы подняты слишком высоко, ноздри не шевелятся.
– Прислушиваются?
– Возможно, – кивнула Сара.
– К чему?
– Может, к детенышу?
Он поднял взгляд..
– Сара, детеныш спит.
– Знаю.
– Спит, а значит, молчит. Он не издает звуков.
– Может, мы их просто не слышим. – Она не спускала глаз с тираннозавров. – Что‑то же они делают, Ян! Все это неспроста. Мы не понимаем смысла их действий, но какой‑то смысл в них определенно есть.
С вышки Левайн наблюдал за поляной через прибор ночного видения. Он видел двоих тираннозавров, стоящих на выходе из джунглей. Они как‑то странно водили головами. Синхронно.
Потом подошли к трейлеру поближе, повертели головами вправо‑влево и наконец, казалось, пришли к какому‑то выводу. Они быстро и весьма агрессивно направились к центру поляны.
По радио долетел возглас Малкольма:
– Это свет! Их привлек яркий свет!
И внешнее освещение мгновенно погасло, поляна погрузилась во тьму. Все затаили дыхание.
– Вот так, – услышали на вышке голос Малкольма.
– Что видишь? – спросил Торн у Левайна.
– Ничего.
– Что они делают?
– Просто стоят на месте.
Через прибор ночного видения Лёвайн заметил, что тираннозавры замерли, будто сконфуженные переменой освещения. Даже отсюда было слышно, как обеспокоенно они рычат. Динозавры мотали огромными головами и щелкали страшными челюстями. Но ближе не подходили.
– Что там? – прошептала Келли.
– Ничего, ждут, – ответил Левайн. – По крайней мере пока.
Ричард почему‑то был уверен, что тираннозавры встревожены. Трейлер должен представляться им непонятной и пугающей переменой в привычном окружении. Он понадеялся, что звери проникнутся неуверенностью и уйдут. Невзирая на свои размеры, эти существа отличались крайней осторожностью, даже пугливостью.
Они снова зарычали. А потом двинулись прямо к темному трейлеру.
– Ян, что нам делать?
– Черт его знает, – прошипел Ян.
Они скорчились в проходе машины, стараясь держаться подальше от окон. Тираннозавры твердо и размеренно топали к трейлеру. При каждом шаге десятитонных чудовищ пол машины вздрагивал.
– Они идут сюда!
– Я и сам догадался, – прошептал Малкольм. Первый тираннозавр подошел к трейлеру так близко, что полностью закрыл окно. Все, что видел Малкольм, это огромную мускулистую ногу и часть брюха. Голова предполагалась где‑то далеко вверху.
Второй динозавр зашел с другой стороны. Оба зверя начали ходить кругами у машины, храпя и рыча. Пол трейлера дрожал от их тяжелых шагов. От чудовищ исходил резкий мускусный запах. Один из тираннозавров задел боком машину, проскрежетав чешуей по металлу.
Малкольм начал ударяться в панику. Он помнил этот запах, этот ужасающий запах! Ученого прошиб холодный пот. Он глянул на Сару, которая напряженно следила за каждым движением динозавров.
– Это не охотничьи повадки, – прошептала женщина.
– Не знаю, все может быть. Это же не львы.
Один из тираннозавров заревел, разрывая ночную тишину душераздирающим криком.
– Они не охотятся, – снова зашептала Сара, – они ищут, Ян!
И через минуту, словно в ответ, заревел второй динозавр. Потом сверху склонилась исполинская голова и уставилась в окно. Малкольм распластался на полу машины, а Сара упала на него, попав ботинком Яну прямо в ухо.
– Все будет хорошо, Сара.
Снаружи доносилось хрипение и рык тираннозавров.
– Ты не подвинешься? – шепотом спросил Малкольм. Она повернулась на бок, сдвигаясь к стене прохода, и Ян осторожно начал приподниматься, чтобы выглянуть из‑за койки. Прямо на него смотрел огромный глаз, чуть вращаясь в орбите. Чуть ниже открывалась и захлопывалась зубастая пасть. Горячее дыхание тираннозавра затуманило оконное стекло.
Вот голова чудовища исчезла, скользнув в сторону, и Ян перевел дух. Но тут же появилась снова – тираннозавр с размаху ударил головой по трейлеру, отчего машина качнулась.
– Не бойся, Сара, трейлер выстоит.
– Ты меня несказанно утешил, – прошептала она в ответ.
С другой стороны раздался рев второго тираннозавра и тяжелый удар. Трейлер затрещал.
Теперь двое динозавров начали методично биться о машину. Малкольма и Сару бросало из стороны в сторону. Хардинг попыталась зацепиться за что‑то, но следующий толчок оторвал ее и швырнул о стену. Пол трейлера ходил ходуном. Со столов и полок посыпалось лабораторное оборудование. Зазвенело разбитое стекло.
А затем все внезапно прекратилось. Наступила тишина.
Заскрипев зубами, Малкольм привстал на одно колено. Выглянув в окно, он обнаружил, что его закрывает передняя часть тираннозавра.
– Что же делать? – прошептал он сам себе. Щелкнуло радио.
– Ян! Вы там, Ян? – громко спросил Торн.
– Выключи, ради бога, – прошипела Сара. Малкольм стащил с пояса переговорник, прошептал:
«С нами все в порядке» – и отключил связь.
Сара поползла на четвереньках в переднюю часть трейлера, где находилась биолаборатория. Ян потащился следом и увидел, что в окно лаборатории пялится один из тираннозавров. Чудовище смотрело прямо на спеленатого детеныша и мягко урчало.
Потом умолкло.
И снова заурчало.
– Она пришла за детенышем, Ян, – сообразила Сара.
– Ну, черт возьми, и что теперь?
Они прижимались к полу, стараясь не попасться на глаза динозаврихе.
– Как можно передать ей детеныша?
– Может, выпихнуть через дверь?
– А если они на него наступят?
– А нам какая разница!
Тираннозавриха за окном издала серию нежных звуков, завершив ее низким угрожающим рыком.
– Сара...
Но Сара неожиданно встала во весь рост, глядя прямо на динозавра. Она сразу же заговорила тихим успокаивающим голосом:
– Все хорошо... все в порядке... малыш здоров... Я просто развяжу его... Вот увидишь...
Огромная голова тираннозавра заслонила все окно. Сара увидела, как напряглись могучие мышцы шеи. Челюсти медленно задвигались. Руки Сары тряслись, пока она распеленывала детеныша.
– Вот и хорошо... Твой ребенок в порядке... Видишь, все нормально...
Скорчившись у стены, Малкольм прошипел:
– Что ты делаешь?
Она ответила, не меняя интонации:
– Я понимаю, что звучит это глупо... Но со львами это срабатывает... иногда... Вот и все... Малыш свободен...
Сара развернула одеяло, сняла кислородную маску, продолжая спокойно и неторопливо приговаривать:
– Так... теперь нужно просто...
И закончила, взяв малыша на руки:
–...просто отдать его тебе.
Внезапно самка отвела голову и ударила в стекло, которое покрылось белой паутиной трещин. Окно сразу сделалось непрозрачным, но Сара отчетливо увидела надвигающуюся тень, за чем последовал второй удар. Стекло вылетело из рамы. Сара выронила малыша на стол и отскочила. В трейлер всунулась окровавленная морда тираннозавра. Самка порезалась об осколки стекла. Но тут же ее ярость улеглась, и она начала действовать осторожнее. Тираннозавриха принялась обнюхивать дитя от головы до кончика хвоста. Дойдя до повязки, динозавриха принялась быстро лизать фольгу. Наконец она легко опустила нижнюю челюсть на малыша и так замерла. Лишь моргала огромными глазами, не сводя взгляда с Сары.
Малкольм лежал на полу и смотрел, как по оконной раме ползут капли крови. Он начал было подниматься, но Сара оттолкнула его голову обратно.
– Тс‑с, – прошептала она.
– Что там?
– Она проверяет его сердцебиение.
Тираннозавриха фыркнула, открыла пасть и осторожно взяла малыша в зубы. Потом медленно попятилась, протаскивая детеныша через разбитое окно.
Динозавриха положила звереныша на землю, так что Малкольм и Сара видели, что произошло дальше. Чудовище склонилось, и его голова тоже пропала из виду.
– Он проснулся? – прошептал Малкольм. – В смысле, детеныш проснулся?
– Тс‑с‑с!
Снаружи донеслись легкие хлопки, которые сопровождались тихим рокотанием материнской глотки. Сара встала на цыпочки, стараясь разглядеть, что там происходит.
– Что там? – снова поинтересовался Малкольм.
– Она лижет его. И толкает мордой. – И?
– И все. Лижет и толкает.
– А малыш?
– Никак. Просто перекатывается, как мертвый. Сколько морфия мы вкатили ему в последний раз?
– Откуда я знаю?
Малкольм не стал подниматься с пола. Он лежал и вслушивался в рычание и мурлыканье огромного животного. Казалось, прошла целая вечность, когда раздался высокий пронзительный писк.
– Он просыпается! Ян, он просыпается! Малкольм встал на колени и выглянул из окна как раз тогда, когда самка брала детеныша в пасть. Динозавриха направилась к деревьям.
– Что это она?
– Наверное, идет домой.
Второй тираннозавр направился следом за первым. Малкольм и Сара смотрели вслед уходящим динозаврам. Малкольм обмяк.
– Еще бы чуть‑чуть...
– Да, – вздохнула Сара, – еще бы чуть‑чуть. И вытерла окровавленные руки.
На вышке Торн надрывался в переговорник:
– Ян! Ян, где вы? Ян!
– Наверное, он выключил радио, – предположила Келли.
Пошел дождь, забарабанив по металлической крыше хижины. Левайн не сводил прибор ночного видения с трейлера. Вспыхнула молния.
– Ты видишь, что делают динозавры? – спросил Торн.
– Я вижу, – отозвался Эдди. – Кажется... кажется, они уходят!
Всеобщее ликование.
Один лишь Левайн оставался молчаливым и сосредоточенным.
– Все в порядке, Ричард? – спросил его Торн. – Да?
– Не уверен, – ответил Левайн. – Боюсь, что мы допустили серьезную ошибку.
Малкольм следил сквозь разбитое окно за уходящими динозаврами. Сара стояла у него за спиной и молчала. Не отводя глаз от зверей.
Начался дождь, в незащищенное окно попадала вода. Небо прорезала яркая молния, осветив гигантских животных на краю поляны. Вдалеке зарокотал гром.
Возле ближайшего большого дерева динозавры остановились и положили детеныша на землю.
– Почему они так делают? – забеспокоилась Сара. – Они же должны вернуться к гнезду.
– Не знаю, может...
– Неужели детеныш умер?
Но нет, при следующей вспышке молнии они увидели, что малыш шевелится. Значит, жив. Он заверещал, когда один из родителей взял его в зубы и разместил на развилке дерева, высоко над землей.
– Только не это, – замотала головой Сара. – Мы ошиблись, Ян. Это было ошибкой.
Самка тираннозавра какое‑то время возилась с ребенком, устраивая его поудобнее. Потом она повернулась, распахнула пасть и страшно заревела.
Самец заревел в ответ.
И оба динозавра на всех парах помчались к трейлеру, попирая лапами траву на лужайке.
– Боже, – простонала Сара.
– Держись! – закричал Малкольм. – Плохи дела!
От сокрушительного удара Сара с Малкольмом отлетели к противоположной стороне салона. Сара вскрикнула. Малкольм ударился головой о стену так, что из глаз посыпались искры, и упал на пол. Трейлер раскачивался и скрипел. Тираннозавры взревели и снова пошли в атаку.
– Ян! Ян! – закричала Сара.
Трейлер перевернулся набок. Малкольма тряхнуло, сверху на него посыпались стекло и лабораторное оборудование. Когда он приподнял голову, то обнаружил вокруг полный кавардак и разгром. Прямо над ним находилось высаженное самкой окно. Капли дождя падали на математика. Полыхнула молния, а потом в окно просунулась огромная башка тираннозавра и, зарычав, потянулась к нему. По металлическому боку трейлера заскребли когти динозавра, затем башка исчезла. Через минуту чудовища снова заревели и принялись толкать и елозить машину по грязи.
– Сара! – крикнул Малкольм.
Мир снова встал с ног на голову, и он увидел Сару, которая кувыркнулась, как и он, когда трейлер переворачивался. Теперь машина лежала на крыше. Малкольм пополз по потолку к Саре. Над головой висело оборудование, закрепленное на лабораторных столах. Ему на голову лилась разнообразная жидкость из разбитых колб и бутылок. Что‑то ударило в плечо. Услышав шипение, он сообразил, что это кислота.
Где‑то в темноте стонала Сара. Снова сверкнула молния, и Малкольм увидел, что женщина, скорчившись, лежит возле гофрированной перемычки между двумя частями трейлера. Перемычка была почти перекручена, а это означало, что второй трейлер еще стоит на колесах. Безумие! Все это – безумие чистой воды!
Снаружи бесновались тираннозавры, они принялись грызть покрышки. «Жаль, – подумал Малкольм, – что они не взялись за кабели аккумулятора. То‑то бы удивились».
Неожиданно тираннозавры снова ударили трейлер, просто сталкивая его с поляны. Когда машина остановилась, они ударили в нее снова. Трейлер заскользил по грязи.
Наконец Малкольм дополз до Сары. Она обняла его.
– Ян!
Левая половина ее лица казалась почти черной. И когда сверкнула очередная молния, Малкольм увидел, что оно залито кровью.
– Как ты?
– В порядке, – ответила Сара, вытирая тыльной стороной ладони кровь с глаз. – Не посмотришь, что это?
При следующей вспышке Ян увидел осколок стекла, врезавшийся в кожу головы у самых корней волос. Он вынул осколок и зажал рукой рану, из которой тотчас же выплеснулась кровь. Сейчас они были в кухне. Малкольм потянулся через плиту и нащупал кухонное полотенце. Он обмотал голову Сары полотенцем. Ткань сразу потемнела от крови.
– Болит?
– Все нормально.
– С виду ничего страшного. Снаружи ревели тираннозавры.
– Что они делают? – глухо спросила Сара. Тираннозавры снова ударили в трейлер. На этот раз машина заскользила заметно быстрее – вперед и... вниз. Заскользила вниз.
– Толкают, – сказал Малкольм.
– Куда?
– К краю поляны. – Тираннозавры приложились снова, и трейлер заскользил еще быстрее. – Они толкают нас к обрыву.
Это был отвесный склон горы высотой пятьсот футов, и остаться живыми после падения в долину не представлялось возможным.
Она перехватила полотенце, оттолкнув его руку.
– Сделай же что‑нибудь!
– Хорошо.
Он пополз назад, с замиранием сердца ожидая следующего удара. Что делать, он не знал. В голову ничего не приходило. Трейлер лежал вверх тормашками, все перепуталось. Плечо горело, воняло кислотой, которая проедала его рубашку. А может, и плоть. Пекло страшно. В трейлере – хоть глаз выколи, энергии нет, повсюду стекло, а он...
Энергии нет.
Малкольм начал подниматься на ноги, но внезапный удар опрокинул его. Ян упал, сильно ударившись головой о холодильник. Его дверца распахнулась, и на Малкольма посыпались пакеты с молоком, стеклянные бутылки и куча всякой снеди. В холодильнике не горела лампочка.
Потому что не было энергии.
Лежа на спине, Малкольм глянул в сторону окна и увидел огромную лапу тираннозавра и примятую траву. Молния вспыхнула в тот миг, когда эта лапа поднялась для очередного удара. Трейлер содрогнулся и заскользил вниз еще быстрее.
– Черт! – прошипел Малкольм.
– Ян...
Но было уже поздно. Трейлер громыхнул и протестующе заскрипел всеми металлическими частями. А потом, когда передняя часть машины перевалила через край обрыва, Малкольм увидел внизу далекое дно пропасти. Сперва медленно, потом все быстрее набирая скорость, все предметы сдвинулись с места и посыпались, поскользили, полетели вниз. Мимо прокувыркалась Сара, она попыталась вцепиться в Малкольма, но безуспешно. Тираннозавры ликующе заревели.
«Мы падаем в пропасть», – пронеслось у Яна в голове. Не зная, что можно предпринять, он ухватился за дверцу холодильника и намертво прилип к ней. Дверца была холодной и скользкой от вытекших соусов. Трейлер затрещал и ринулся вниз. Руки Малкольма начали скользить по белой поверхности дверцы, все быстрее... быстрее... Наконец он сорвался и полетел вниз, к дальнему концу трейлера. Ян летел прямо на водительское кресло, но прежде чем успел врезаться, он налетел в темноте на что‑то твердое. Мгновенная вспышка боли, потом еще одна.
И медленно, легко и беззвучно мир вокруг него померк.
По крыше вышки барабанил дождь, свешиваясь с краев сверкающей занавесью воды. Левайн протер линзы прибора ночного видения и снова приник к окуляру. Он исследовал черный край обрыва.
– Что там? Что случилось? – волновался Арби.
– Не знаю, – ответил Левайн.
Трудно было что‑то разглядеть при таком ливне. Несколько минут назад наблюдатели, затаив от ужаса дыхание, следили за тем, как тираннозавры сталкивали трейлер к пропасти, пихая машину брюхом и могучими задними лапами. Этим исполинам не пришлось особо напрягаться – в сумме они весили двадцать тонн, а трейлер тянул максимум на две тонны. Когда они перевернули машину вверх колесами, дело пошло еще быстрее – мокрая трава и грязь только способствовали скольжению.