Левайн смотрел в окно, нервно покусывая губы. Он услышал отдаленное рычание рапторов и понял, что звери остались где‑то около въезда на территорию лаборатории. Рапторы не последовали за джипом сюда. Они не пришли сюда даже сейчас. Интересно, почему бы это? Левайн задумался над этой загадкой. Думать о чем‑то отвлеченном оказалось приятно. Он даже чуть успокоился, расслабился. Вот вопрос, на который надо найти ответ: почему рапторы поступают именно так?
Ему на ум сразу же пришло множество самых разных объяснений. Возможно, рапторы испытывают какой‑то атавистический, подсознательный страх перед этим местом, местом, где они появились на свет. Они помнят, как сидели в клетках, и не хотят снова оказаться за решеткой. Но Левайн подозревал, что все‑таки самое правильное объяснение – самое простое. Скорее всего земли вокруг лаборатории являются охотничьей территорией каких‑то других животных. Эта территория помечена секретом животных другого вида, которые охраняют свои владения и не допускают к себе чужаков – поэтому рапторы и не хотят сюда вторгаться. Левайн припомнил, что даже могучий тираннозавр проходил по чужим охотничьим территориям быстро, нигде не останавливаясь.
Но тогда чья же это территория?
Левайн с нетерпением смотрел в окно и ждал.
– Так что там насчет света? – крикнула Сара из противоположного конца зала. – Мне нужен свет.
– Минуточку! – отозвался Левайн.
Торн затаился возле выхода из сарая и напряженно прислушивался.
Он ясно слышал тихие, мягкие вздохи – примерно так дышат лошади. Там, снаружи, притаилось какое‑то крупное животное. И оно ждет его. Звуки доносились откуда‑то справа от входа в сарай. Торн осторожно, медленно подался вперед и выглянул из‑за двери.
И ничего не увидел. Луна светила ярко, весь рабочий поселок был как на ладони, совершенно пустынный. Торн видел магазин, бензоколонки, темное пятно джипа. Посмотрев направо, он увидел только пустынную лужайку и заросли кустов рододендрона. А за ними – теннисные корты.
И больше ничего.
Торн смотрел и напряженно вслушивался в звуки ночи.
Тихое посапывание никуда не делось. Звук был не громче шороха легкого ветерка в листве. Но ветра не было – на деревьях и кустах не шевелился ни единый листок.
Или все‑таки шевелился?
У Торна было стойкое ощущение, что что‑то здесь не так. Что‑то неправильно. Что‑то было прямо у него перед глазами, что‑то, что он должен был увидеть, но не видел. Торн до предела напрягал зрение и уже было подумал, что собственные глаза его обманывают. Ему показалось, что где‑то справа кустарник чуть пошевелился. Пятнистый узор листвы, залитой лунным светом, как будто немного сдвинулся, потом снова замер.
Но Торн не был уверен, что это ему не показалось. Он снова стал всматриваться в то место, где ему почудилось какое‑то движение. Приглядываясь, Торн осознал, что на самом деле его внимание привлек не сам кустарник, а сетчатая изгородь за ним. Почти на всем протяжении изгородь была заплетена виноградными лозами, но на некоторых участках просматривался ровный блестящий узор серебристой сетки. И было что‑то неправильное в этом узоре... Изгородь как будто шевелилась, подергивалась какой‑то странной рябью.
Торн присмотрелся к изгороди повнимательнее. Может быть, она действительно двигалась. Может, там, за изгородью, притаилось какое‑то животное. Животное прислонилось к изгороди, поэтому она и зашевелилась. И все‑таки что‑то было не так. Это объяснение ничего не объясняло. Нет, здесь что‑то другое. Внезапно в магазине загорелся свет. Яркий электрический свет из зарешеченных окон залил лужайку перед магазином, исчертив четким геометрическим рисунком теней от решеток и лужайку, и стену кустарника возле теннисных кортов. И на мгновение – но всего только на одно мгновение – Торн увидел, что у живой изгороди вокруг кортов очень странная форма. И на самом деле там стоят два динозавра больше двух метров ростом, стоят бок о бок и смотрят прямо на него.
Шкуры динозавров покрывал причудливый мозаичный рисунок из темных и светлых пятен, благодаря которому животные были совершенно невидимы на фоне кустов рододендрона и даже на фоне сетчатой изгороди, возвышающейся над кустарником. Торн не знал, что и подумать. Маскировочная окраска этих динозавров была совершенна – невероятно, сверхъестественно совершенна – до того мгновения, когда в окнах магазина внезапно вспыхнул яркий свет, неожиданно озаривший животных.
Торн смотрел на динозавров затаив дыхание. Вскоре он обратил внимание на то, что такой похожий на листву кустарника узор из темных и светлых пятен покрывает не все тело животных, а только часть – примерно до середины груди. А выше шкура животных расписана блестящим ячеистым рисунком, имитирующим узор сетчатой изгороди.
Пока Торн наблюдал за этими животными, вся окраска их тел стала быстро меняться. Прежний узор поблек, животные сделались белыми как мел, а потом на этом белом фоне проступили темные вертикальные полосы, в точности соответствующие рисунку теней от оконных решеток.
И прямо у него на глазах два динозавра снова исчезли, будто растворились. Даже прищурившись и изо всех сил напрягая зрение, Торн смог лишь приблизительно угадать очертания тел ящеров. И если бы он не знал, что животные там, то вообще не увидел бы их.
Эти ящеры – хамелеоны! И такой потрясающей способности к мимикрии Торн не видел ни у одного другого животного.
Он медленно отступил от двери и пошел в глубь сарая.
– Боже правый! – воскликнул Левайн, уставившись в окно.
– Извините, – сказала Сара. – Но я должна была включить свет. Мальчик нуждается в помощи. В темноте я ничего не смогла бы сделать.
Левайн ничего не ответил. Левайн смотрел в окно, стараясь понять, что же он сейчас увидел. У него возникло такое же странное чувство, как в тот день, когда погиб Диего, – мимолетное ощущение какой‑то неправильности в окружающем. И вот теперь Левайн наконец понял, что же это было. Но это превосходило все существующие представления о возможностях сухопутных животных к...
– В чем дело? Что там такое? – спросила Сара. Она подошла, стала рядом с Левайном и тоже посмотрела в окно.
– Что‑то с Торном?
– Смотрите! – только и сказал Левайн. Сара посмотрела сквозь решетчатое окно.
– Куда смотреть? На кусты? И что? Что, по‑вашему, я должна там увидеть?
– Смотрите! – повторил Левайн.
Сара присмотрелась получше и покачала головой:
– Извините...
– Смотрите, начиная от нижней части кустарника, – посоветовал Левайн. – И медленно переводите взгляд выше... Посмотрите хорошенько!.. И увидите их очертания.
Сара вздохнула:
– Ничего особенного...
– Тогда снова выключите свет, – сказал Левайн. – И вы увидите!
Она выключила свет, и на мгновение Левайн отчетливо увидел двух животных, бледных, почти белых, с темными вертикальными полосами на шкуре. И почти сразу же окраска животных снова стала меняться.
Сара Хардинг подошла к окну и посмотрела туда же, куда смотрел Левайн. На этот раз она сразу их увидела, как и предсказывал Левайн.
– Черт! – вырвалось у нее. – Там два животных?
– Да. Стоят плечом к плечу.
– И... Они меняют окраску?
– Да. Меняют.
Они наблюдали, как полосатый рисунок на шкуре динозавров быстро сменяется пятнистым узором, поразительно похожим на листву кустов рододендрона, возле которых стояли ящеры. И вскоре два динозавра снова полностью исчезли из виду, растворились в ночи. Но ведь такая совершенная имитация окраски окружающей среды невозможна, если только кожа животных не содержит нескольких слоев хроматофоров, как у морских беспозвоночных. Настолько полная мимикрия и такая быстрая приспособляемость к меняющимся внешним условиям свидетельствуют о том, что...
Сара Хардинг нахмурила брови и спросила:
– А что это за животные?
– Они хамелеоны, но, очевидно, очень необычные. Я даже не вполне уверен, что их можно отнести к разряду хамелеонов, поскольку практически все известные хамелеоны могут только...
– Что это за животные? – нетерпеливо переспросила Сара.
– Собственно, я бы определил их вид как карнотавры sastrei. Типичные представители вида, обнаруженного в Патагонии. Трех метров ростом, с такой своеобразной формой головы – вы обратили внимание на их морды? Короткий, приплюснутый нос, будто у бульдогов, а над глазами – пара длинных рогов, похожих на крылышки.
– Они плотоядные?
– Да, конечно, они хищники. У них...
– А где Торн?
– Он скрылся в зарослях кустарника вон там, справа, несколько минут назад. Сейчас его не видно, но...
– Что мы будем делать? – спросила Сара.
– Делать? – переспросил Левайн. – Я, кажется, не совсем понял вашу мысль...
– Мы должны что‑нибудь сделать, – медленно, как будто обращаясь к непонятливому ребенку, сказала Сара. – Мы должны помочь Торну вернуться.
– Даже не знаю, что тут можно сделать, – сказал Левайн. – Эти животные весят по пять сотен фунтов каждое. И их здесь двое. Я ему с самого начала говорил, что нельзя отсюда высовываться. А теперь...
Хардинг мрачно посмотрела в окно и сказала:
– Пойдите и выключите свет еще раз.
– Я бы предпочел...
– Идите и выключайте свет!
Левайна вдруг охватило раздражение. Он наслаждался замечательным научным открытием, этой совершенно неожиданной способностью, обнаружившейся у динозавров, более того, эта способность вообще уникальна, таким свойством не обладает ни одно известное позвоночное – и вот пожалуйста! Эта маленькая настырная девица вздумала им распоряжаться! Она орет на него, она смеет ему приказывать! Левайн оскорбился. В конце концов, эту Хардинг даже ученым не назовешь. Она просто натуралистка. Высокие теоретические сферы науки вообще недоступны ее пониманию. Она из тех недалеких людишек, которые копаются в помете животных и воображают себя великими исследователями. Приятное времяпрепровождение на свежем воздухе – вот и вся ее «научная работа». Но с настоящей наукой это и рядом не лежало...
– Включайте! – приказала Хардинг, глядя в окно. Левайн щелкнул выключателем и собрался было подойти обратно к окну, но тут Сара снова крикнула:
– Выключайте!
Он поспешно вернулся и выключил свет.
– Включайте!
Левайн снова включил свет.
Хардинг отвернулась от окна и прошла в другой конец комнаты.
– Это им не нравится, – сказала она. – Они забеспокоились.
– Ну, наверное, у них должен быть какой‑то период задержки...
– Ага, я так и думала! Вот. Открывайте их! – Сара сгребла с одной из полок несколько фонариков и протянула Левайну, а сама пошла к стеллажу и набрала там батареек. – Надеюсь, они еще работают.
– Что вы собираетесь сделать? – поинтересовался Левайн.
– Мы, – мрачно поправила его Сара. – Не я, а мы. Торн стоял в темном сарае и смотрел через открытую дверь наружу. В магазине кто‑то то включал, то выключал свет. Потом свет какое‑то время оставался включенным. А теперь они снова его выключили. Площадку перед магазином освещала теперь только полная луна.
Снаружи послышалось какое‑то шевеление, какой‑то легкий шорох. Торн снова услышал звуки дыхания. А потом увидел двух динозавров, которые шли, выпрямившись, на задних лапах, удерживая равновесие с помощью мощных хвостов. Узор на шкуре животных быстро изменялся по мере их продвижения, и уследить за ними было очень трудно. Но динозавры определенно направлялись в сторону сарая.
Звери подошли к двери сарая, и на фоне лунного света Торн наконец ясно разглядел очертания их тел. Они выглядели словно уменьшенные тираннозавры, только над глазами выдавались вперед роговые наросты, а передние лапы были совсем короткие, похожие на какие‑то обрубки. Хищники пригнули квадратные головы к земле и осторожно заглянули внутрь сарая. Зафыркали, принюхиваясь. Длинные хвосты ящеров медленно покачивались из стороны в сторону.
Животные были слишком крупными и не пролезли бы через дверь. На мгновение Торну показалось, что они и не пролезут. Но вот первый динозавр пригнул голову еще ниже, заворчал и сунулся в дверной проем.
Торн затаил дыхание. Он пытался сообразить, что же теперь делать, но все мысли куда‑то разбежались, он вообще ни о чем не мог думать. Животные действовали неспешно и слаженно. Первый ящер отступил в сторону, давая пройти второму.
Внезапно в окнах магазина ярко вспыхнули несколько электрических фонариков. Лучи фонариков задвигались, заскользили по телам динозавров, заливая их светом. Фонарики медленно поворачивались из стороны в сторону, как прожектора на сторожевой вышке.
Теперь динозавры были видны как на ладони, и животным это явно не понравилось. Ящеры зарычали и попытались отступить в сторону, спрятаться от предательского света. Но лучи фонариков непрерывно перемещались, скользили по телам динозавров, выдавая их расположение, не позволяя им спрятаться. Когда лучи света попадали на шкуру животных, она сразу же начинала менять окраску, на ней появлялись светлые пятна, которые перемещались, повторяя движения фонарей. По телам динозавров скользили белые полоски, которые то меркли, то снова появлялись.
Лучи фонариков постоянно двигались и замирали только тогда, когда высвечивали морды животных, слепя динозаврам глаза. Огромные глаза под массивными надбровными дугами щурились, прикрывались веками. Животные трясли головами, мотали ими из стороны в сторону, как будто отбиваясь от назойливых насекомых.
Динозавры всерьез забеспокоились. Оба выскочили из сарая и громко заревели, надеясь отпугнуть докучливые блуждающие огни.
А яркие лучи фонариков как ни в чем не бывало продолжали медленно кружить вокруг животных. Лучи света двигались в неправильном, запутанном порядке, сбивая динозавров с толку. Животные снова дружно заревели и угрожающе двинулись в сторону источников света. Но наступали они не очень охотно. Им определенно не нравилось находиться под прицелом этих вездесущих бегающих огней. И в следующее мгновение оба динозавра разом отскочили в сторону и поскакали прочь. Лучи фонариков проследили их путь, отгоняя динозавров подальше, за теннисные корты.
Торн двинулся вперед.
Он слышал, как Сара крикнула:
– Док! Уходите оттуда поскорее, пока они не вздумали вернуться!
Торн быстро побежал на свет фонариков и вскоре оказался рядом с Сарой Хардинг и Левайном, которые держали в руках сразу по нескольку фонарей и размахивали ими из стороны в сторону.
А потом они все вместе вернулись в магазин.
Когда все вошли внутрь, Левайн захлопнул дверь, запер ее и бессильно опустился на пол прямо там, где стоял.
– Никогда в жизни я еще так не боялся...
– Ричард, возьми себя в руки, – ледяным тоном проговорила Сара Хардинг. Она прошла к середине комнаты и сложила фонарики на стойку бара.
– Это было полное безумие – выходить на улицу, – продолжал Левайн, отирая пот со лба. Он весь вспотел, рубашка потемнела, пропитавшись потом.
– Вообще‑то риск был вполне оправданным, – сказала Сара и повернулась к Торну. – Вы ведь заметили, у них не сразу меняется окраска, есть определенный период задержки. Очень недолгий, если сравнивать, скажем, с осьминогом – но все же есть. И я подумала, что эти динозавры должны вести себя так же, как другие животные, привыкшие полагаться на маскировочную окраску. Они, скорее всего, обычно охотятся из засады. Вряд ли они могут быстро и долго бегать, преследуя жертву. Напротив, они способны часами стоять неподвижно в неменяющейся обстановке, полностью сливаясь с фоном благодаря защитной окраске. Они стоят и выжидают случая, когда какое‑нибудь неосторожное животное, ничего не подозревая, подойдет достаточно близко. А если окружающая обстановка будет все время быстро меняться, эти динозавры поймут, что спрятаться привычным способом не удастся. И забеспокоятся. И если побеспокоить их достаточно сильно, то они в конце концов убегут. Что у нас и получилось.
Левайн повернул голову и яростно уставился на Торна.
– Это все из‑за тебя! Если бы ты не вылез наружу и не стал бродить где попало...
– Ричард, – оборвал его Торн, – нам нужно где‑то добыть бензин, иначе мы никогда отсюда не выберемся. Не хочешь ли сам прогуляться на улицу?
Левайн ничего не ответил, только шумно сглотнул.
– Ну, не хочешь – не надо, – продолжал Торн. – В сарае бензина все равно нет.
– Эй, ребята, – сказала Сара. – Смотрите, кто к нам пришел!
Подошел Арби, опираясь на руку Келли. Он переоделся в то, что удалось найти в магазине, – в спортивные шорты и футболку с надписями «Биоинженерная лаборатория компании «ИнГен» и «Мы создаем будущее».
Под глазом у мальчика налился черный синяк устрашающих размеров, щека опухла, на голове белела повязка. Руки и ноги были все в синяках и ссадинах. Но мальчик мог ходить и даже улыбнулся, хотя улыбка вышла немного кривоватой из‑за распухшей щеки.
Торн спросил:
– Ну, как ты, сынок? Арби сказал:
– Знаете, чего я сейчас хочу больше всего на свете?
– Чего? – спросил Торн.
– Диетической колы и аспирина!
Сара склонилась над Малкольмом. Ян что‑то тихонько мурлыкал себе под нос и отстраненно смотрел куда‑то вдаль.
– Как там Арби? – спросил он, увидев Сару.
– Как будто в порядке.
– Ему морфинчика не надо? – поинтересовался Малкольм.
– Нет, это лишнее.
– Вот и здорово, – довольно промурлыкал Малкольм и начал закатывать рукав.
Торн вытряхнул из микроволновки чье‑то гнездо, отчистил ее от мусора и разогрел куски говядины из банки. За стойкой бара обнаружился целый пакет с бумажными тарелками, разрисованными, как для Хеллоуина, – тыквами и летучими мышами. Торн разложил бифштексы по тарелкам. Дети с жадностью накинулись на еду.
Торн подал тарелку Саре, потом повернулся к Левайну:
– А ты будешь есть? Левайн смотрел в окно.
– Не буду.
Торн только пожал плечами.
Подошел Арби с пустой тарелкой и спросил:
– А добавки можно?
– Конечно! – сказал Торн и отдал ребенку свою порцию.
Левайн отошел от окна и присел возле Малкольма.
– Ну, по крайней мере в одном мы оказались правы. Этот остров – настоящий затерянный мир, с нетронутой, первобытной экологической системой. Мы с самого начала были правы.
Малкольм посмотрел на него и чуть приподнял голову.
– Ты что, шутишь? – спросил он. – А как насчет кладбища апатозавров?
– Я уже думал об этом, – сказал Левайн. – Очевидно, рапторы охотились на них и убили. А потом...
– Что – потом? – перебил его Малкольм. – Притащили туши к своему гнезду? Ричард, не смеши меня. Эти апатозавры весят по пятьдесят тонн каждый. Их не могла бы никуда перетащить даже сотня рапторов. Нет, и еще раз нет. – Он вздохнул. – Трупы апатозавров наверняка принесло на то место рекой и прибило к берегу у излучины. А рапторы просто устроили гнездо в удобном месте, неподалеку от готового склада продовольствия – кладбища апатозавров.
– Ну, возможно...
– Но вот откуда вообще здесь взялось столько мертвых апатозавров, а, Ричард? И почему там нет ни одного взрослого животного? И почему на острове так много хищников?
– Ну... Нам, конечно, нужно больше сведений, чтобы разобраться в этих вопросах... – начал было Левайн.
– Нет, не нужно, – перебил его Малкольм. – Ты что, не был в лаборатории? Мы уже знаем ответы на все эти вопросы.
– Так объясни, в чем же причина? – раздраженно спросил Левайн.
– В прионах, – сказал Малкольм и закрыл глаза.
– Каких таких прионах? – нахмурил брови Левайн. Малкольм вздохнул и ничего не ответил.
– Ян! Что такое эти прионы? – спросил Левайн.
– Отвали, – пробормотал Малкольм и махнул рукой. Арби свернулся в уголке и собрался заснуть. Торн скрутил рубашку и подложил мальчику под голову вместо подушки. Арби что‑то пробормотал и улыбнулся.
Через несколько секунд мальчик уже спал.
Торн подошел к Саре. Она стояла у окна. Уже начало светать, небо над деревьями сделалось бледно‑голубым.
– Сколько у нас осталось времени? – спросила Сара. Торн глянул на часы.
– Около часа.
Сара принялась расхаживать по залу.
– Нужно обязательно найти где‑нибудь бензин. Если у нас будет бензин, мы сможем доехать на джипе до вертолетной площадки.
– Но здесь нет бензина, – сказал Торн.
– Где‑то он обязательно должен быть. Ты проверил все бензоколонки на заправке?
– Все. Ни в одной бензина нет.
– А может, что‑нибудь найдется внутри лаборатории?
– Вряд ли.
– А где же еще? Может быть, в трейлере? Торн покачал головой:
– Это только прицеп. В передней части был запасной генератор и запас бензина, но все это ухнуло в пропасть.
– А вдруг баки с бензином остались целы, когда упали? У нас есть еще мотоцикл. Может, мне стоит поехать туда и проверить...
– Нет, Сара, – сказал Торн.
– А по‑моему, попробовать все‑таки стоит.
– Сара!
Левайн, который смотрел в окно, вдруг негромко сказал:
– Посмотрите сюда! У нас гости...
Добрая мама
В предрассветных сумерках из зарослей кустарника появились динозавры и направились прямо к джипу. Их было шестеро, большие, около пятнадцати футов ростом, коричневые, с изогнутыми, будто утиные клювы, носами.
– Это майазавры, – сообщил Левайн. – А я и не знал, что они здесь водятся.
– Что они делают?
Огромные животные столпились вокруг джипа и сразу же принялись раздирать машину когтями. Один динозавр содрал остатки брезентового верха. Второй вцепился в руль и стал дергать из стороны в сторону, раскачивая машину.
– Ничего не понимаю! – признался Левайн. – Это хадрозавры. Травоядные. Такое агрессивное поведение совершенно для них не характерно.
– Ничего себе! – Торн даже присвистнул – у них на глазах майазавры перевернули машину. Джип опрокинулся на бок. Одно из животных взобралось наверх и стало топтаться по боковой панели машины. Под тяжестью массивных лап металлические борта джипа прогнулись внутрь.
Но когда джип перевернулся, из него вывалились два пенопластовых футляра и покатились по земле. Майазавры сразу переключили все внимание на эти футляры. Они толкали белые бочонки носами, отщипывали кусочки пенопласта. Животные двигались суетливо, поспешно. Всеми ими как будто разом овладело какое‑то неистовство.
– Что же там внутри? Какая‑то еда? – спросил Левайн. – Любимое лакомство, приманка для динозавров? Что?
Но вот майазаврам удалось отодрать крышку от одного из футляров. Внутри оказалось раздавленное яйцо. Из осколков скорлупы выглядывал морщинистый комочек плоти. Майазавры сразу прекратили буйствовать. Движения животных стали осторожными и плавными. Они начали фыркать и издавать трубные звуки, столпившись вокруг раздавленного яйца. Массивные тела животных совсем загородили обзор.
А потом раздался тоненький писк.
– Не может быть! – проговорил Левайн.
На земле зашевелилось маленькое, хрупкое создание. Тельце детеныша было бледно‑коричневым, почти белым. Детеныш попытался встать на ножки, но сразу же повалился. Малыш был не больше фута в длину, на шее кожа морщинилась складками. Вскоре рядом с первым детенышем показался второй.
Сара Хардинг вздохнула.
Один из взрослых майазавров медленно опустил огромную голову к самой земле, осторожно подхватил детеныша широким клювом и выпрямился, держа малыша в открытом клюве. Маленький майазаврик спокойно сидел на языке взрослого и вертел головой, оглядываясь по сторонам, когда его подняли так высоко над землей.
Второго детеныша подобрали таким же образом. Взрослые еще с минуту потоптались на месте, как будто раздумывая, не нужно ли здесь еще что‑нибудь сделать, а потом громко затрубили и все вместе отправились обратно. Оставив после себя перевернутый, покореженный джип.
Торн сказал:
– Похоже, бензин нам больше не нужен...
– А, по‑моему, нет, – сказала Сара.
Торн осмотрел искалеченную машину и покачал головой.
– Здорово они его отделали... даже если бы джип на полной скорости врезался в стену, и то выглядел бы получше, – сказал Торн. – Машина как будто побывала под прессом для металлолома. На такие нагрузки она не рассчитана.
Левайн фыркнул:
– Детройтские конструкторы не могли знать, что по джипу будет топтаться животное пяти тонн весом.
– Знаешь, а мне было бы интересно посмотреть, как бы это выдержала наша машина, – сказал Торн.
– Ты имеешь в виду, после того как мы ее укрепили?
– Ну да, – сказал Торн. – Мы построили ее так, что она должна была выдерживать фантастические перегрузки. И мощное сдавливание тоже. Мы проверяли ее всякими компьютерными программами, добавляли всевозможные сотовые панели жесткости и все такое...
– Погодите, – вмешалась Сара, отворачиваясь от окна. – О чем вы говорите?
– О другой машине.
– О какой другой машине?
– О той машине, которую мы привезли с собой, – пояснил Торн. – Об «эксплорере»!
– Ну конечно же! – внезапно обрадовалась Сара. – У нас ведь есть еще одна машина! А я совсем про нее забыла! «Эксплорер»!
– О нем можно уже и не вспоминать, – сказал Торн. – Прошлой ночью в нем закоротило двигатель, когда я возвращался к трейлеру. Я загнал машину в слишком глубокую лужу, черпнул воды, и в «эксплорере» закоротило движок.
– Да? Но, может быть, он все‑таки...
– Нет, – сказал Торн, качая головой. – После такого короткого замыкания там наверняка перегорела вся проводка. Это же электромобиль. На нем можно поставить крест.
– Странно, что вы не вставили туда предохранители на такой случай.
– Ну, мы обычно никогда не ставим предохранители... Хотя в этой последней модификации... – Торн задумался. Покачал головой. – Даже не верится...
– Так, значит, предохранители все‑таки были?
– Да. Эдди вставил их буквально в последнюю минуту.
– Значит, машина, возможно, все еще на ходу?
– Да, вполне возможно. Если только заменить там предохранители.
– А где она сейчас? – спросила Сара, решительно направляясь к мотоциклу.
– Я бросил «эксплорер» на боковой дороге, которая ответвляется от той, что идет по гребню горы, и спускается вниз по склону. Но, Сара...
– Это наш единственный шанс, – сказала Сара Хардинг. Она уже пристроила микрофон к щеке и выкатила мотоцикл к двери. – Держите со мной связь. Я поеду и найду машину.
Торн и Левайн смотрели через окно, как Сара вывела мотоцикл на дорогу, села за руль и покатила к вершине холма.
Левайн проводил ее взглядом.
– Как ты думаешь, может у нее что‑нибудь получиться? – спросил он у Торна.
Тот только покачал головой.
Рация затрещала, раздался голос Сары:
– Док!
Торн нажал на кнопку переговоров.
– Слышу тебя, Сара!
– Я уже на вершине. Вижу... шестерых тварей.
– Рапторов?
– Да. Они... Хм‑м... Слушайте, я попробую проехать другим путем. Я вижу...
Рация захрипела, заглушая слова.
– Сара!
Ее голос был едва слышен:
–...что‑то вроде игры в догонялки......Здесь......Наверное, я лучше...
– Сара, тебя плохо слышно!
–...прямо сейчас. Так что......лайте мне удачи.
Из динамика рации доносился рокот мотоцикла. Потом послышался какой‑то другой звук, похожий на рычание зверя. Но, может быть, это были просто слишком сильные радиопомехи. Торн подался вперед, прижал рацию к самому уху. И тут вдруг рация щелкнула и замолкла. Торн позвал:
– Сара! Ответа не было.
– Может, она отключила передатчик? – предположил Левайн.
Торн покачал головой.
– Сара!
В ответ – тишина.
– Сара, ты меня слышишь? Тишина.
– Ч‑черт! – выругался Торн.
Время тянулось невероятно медленно. Левайн стоял у окна и смотрел. Келли спокойно спала в уголке. Арби лег рядом с Малкольмом и сразу же уснул. А сам Малкольм что‑то монотонно мурлыкал себе под нос.
Торн сел на пол посреди зала и прислонился спиной к стойке бара. Он раз за разом подносил к уху рацию, вызывал Сару, прислушивался, но так ни разу и не услышал ответа. Он перепробовал все шесть каналов. И ни на одном ничего не было слышно.
В конце концов он оставил эти безнадежные попытки.
Рация затрещала.
–...навижу эти дрянные штуки! Вечно они ломаются, когда не надо! Не представляю, что теперь де......штукой...
...чертова!
Левайн мгновенно обернулся. Торн схватил рацию.
– Сара? Сара!
– Ну, наконец‑то! – сказала Сара. Голос ее звучал хрипло, заглушаемый шумом помех. – Куда вы там подевались, док, черт побери?
– С тобой все в порядке?
– Да, все нормально.
– У тебя какие‑то неполадки с рацией. Ты куда‑то пропадаешь.
– Да? Ну, так что мне делать?
– Попробуй протереть оболочку на батарейках. Они, наверное, потекли.
– Да нет! Я спрашиваю, что мне делать с машиной? Торн даже переспросил:
– Что?
– Я возле машины, док! Я ее нашла. Что мне теперь делать?
Левайн посмотрел на часы.
– Вертолет прилетит через двадцать минут, – сказал он. – Знаешь, а ведь, может, у нее и получится...
Доджсон