Правила игры были таковы, что разговаривать запрещалось. Нужно было писать бумажки с запросами из отдела в отдел. Чтобы закупить комплектующие, нужно было написать заявку в финансовый отдел; чтобы произвести товар, нужно запросить комплектующие в отделе закупок. Игра ограничена четырьмя циклами производства товара. Ведущий бросает кубик, и именно это вносит в игру рыночный аспект. Сколько выпало на кубике, столько и можно закупить комплектующих, потом, сколько выпало – столько можно продать на рынке. То есть может сложиться ситуация, когда у тебя много товара, но выпадает только одно очко, и это означает, что ты не можешь продать больше. Что ж, рынок есть рынок.
После четырех циклов игра останавливается. Время, которое было потрачено группой, сравнивается с временем предыдущих групп, которые играли в эту игру за последний год.
В общем, правила игры стали более понятны, когда они начали играть. И тут она заметила одну интересную особенность. Хотя все знали, что они – одна фирма и должны стараться как можно скорее закупать, продавать, составлять финансовый отчет, но каждого директора заботила работа только его отдела. А так как разговаривать было нельзя, то добиться, чтобы на твой запрос был получен быстрый ответ, было невозможно. Директора неспешно заполняли свои отчеты, которые не спеша передавались в финансовый отдел, и она в конце должна была выйти к доске и написать результат прибыли от продажи товара каждого цикла. После чего было можно продолжать игру дальше.
В общем, ситуация получилась действительно как в жизни: лебедь, рак и щука. Президент фирмы, казалось, был занят только тем, насколько красива его роспись на тех документах, которыми они обменивались.
|
|
Когда ведущий объявил их результаты, она была потрясена: результаты хуже них показали только студенты из Зимбабве три года назад.
Ведущий объявил, что после ланча будет еще один раунд, правила в котором они могут назначать сами. Разрешено всё: разговаривать, смеяться, писать или не писать бумажки – в общем, главное победа, закончил свою речь ведущий игры и удалился из кабинета.
Ланч им принесли прямо в комнату. В одноразовых контейнерах был салат и второе. Все с удовольствием стали поглощать незатейливую еду. Казалось, провальный результат никого не огорчал.
– Ну и сыграли мы! Хуже всех, – возмутилась она.
– Да ладно, ерунда, это же только игра. Подумаешь, проиграли! – высказал свою точку зрения один из них.
– Нет. Что значит игра? Да вы посмотрите, что вы делали, красоту наводили каждый в своем отделе! Фирма же одна, а вы её на королевства поделили. Неужели непонятно, что нужно всем вместе на один результат работать, писать скорее, думать? А вы старались только, чтобы к вашему отделу в случае чего претензий не было, – не могла она успокоиться. – Я допроситься результатов не могла, чтобы написать на доску, поэтому и проиграли!
Как ни странно, её слова произвели определенный эффект. После её слов все оживились:
– Ну правда – что это мы, глупее всех, что ли?!
Когда начался следующий раунд, они не писали бумажек, без всяких лишних разговоров быстро решали, сколько и по какой цене надо купить комплектующих, а потом продать готовых изделий. Она непосредственно задавала вопросы директору каждого отдела, быстро складывала и умножала в уме цифры и записывала на доску результат, после чего ведущий разрешал переходить к следующему циклу.
|
|
Результат на этот раз оказался отличным – третье место за все время проведения этих игр. Вся группа была довольна. Ведущий был сильно удивлен. Впервые за всё время проведения игр команда, показавшая худший результат в первом раунде, практически обошла всех во втором. Тем более что эта группа вообще отказалась от документации.
После окончания игры её попросили остаться. Она удивилась, почему именно с ней захотели поговорить, и не представляла, о чем может пойти речь. Один из руководителей компании пожал ей руку и поздравил с победой.
– Но почему меня, у нас же был президент фирмы, это его заслуга. Я была только помощником руководителя финансового отдела, – удивилась она.
– Вы были лидером группы во втором раунде, и это ваша победа. Почему вы сразу не выразили свое желание быть президентом фирмы? – спросил руководитель.
– Так в нашей же группе восемь мужчин! Мужчины любят руководить, вот и пусть руководят. Женщины в этой жизни для другого, – уверенно сказала она.
– Очень интересно, и для чего же? – воскликнул он.
– Ну, для красоты, например, – не сразу нашлась она. – Но уж точно не для того, чтобы мужиками руководить. Меня замуж никто не возьмет, если я буду президентом фирмы, – рассмеялась она.
Пока она отвечала, он просматривал какие‑то бумаги, а когда она закончила, протянул ей свою визитку:
– Вот, возьмите.
– Зачем? Вы меня на работу приглашаете?
– Да нет, с работой, я смотрю, у вас всё в порядке. У вас же своя туристическая фирма.
|
|
– А для чего же вы мне визитку даете? – еще больше удивилась она.
– Ну, когда решите, что вам замуж нужно выходить, позвоните мне, меня умные женщины не пугают, – веселым голосом закончил он. – Всего вам хорошего, верьте в себя и в свои силы, и тогда сможете получить, всё, что захочется.
Эту историю она помнит до сих пор. К сожалению, она в тот же день потеряла его визитку и даже приблизительно не могла вспомнить ни имени, ни фамилии её владельца. В тот момент она даже не могла себе представить, что когда‑нибудь наступит такое время, когда она об этом будет сожалеть.
В следующие выходные им предстояло вместе отправиться в Вашингтон.
Американская столица поразила её своей обыкновенностью. Это был небольшой город с шестьюстами тысячами жителей, с невысокими домами, аккуратными газонами и аллеями. Он гораздо больше походил на провинциальный город, чем на столицу. Она считала, что все города Америки состоят из небоскрёбов. А оказалось, что в Вашингтоне, в отличие от других городов Америки, строительство небоскрёбов запрещено. Самое высокое здание американской столицы – знаменитый Капитолий высотой 137 метров, и ни одно здание в Вашингтоне не должно превышать его.
Уже с вечера всей группой они обсуждали, кто куда пойдет с утра, и её идея начать с Белого дома сначала вызвала всеобщее одобрение. К концу обсуждения, однако, их осталось только трое, остальные решили пойти в магазин электроники.
Уже издалека они увидели длинную очередь, тянущуюся к Белому дому. Два её «товарища» пошли занимать очередь, а она решила найти кассу и купить билеты. Оглянувшись вокруг, она постаралась найти что‑нибудь похожее на место продажи билетов. Единственный отдельно стоящий павильон, напоминающий кассу, был закрыт. «Хорошо бы еще узнать, сколько стоят билеты», – подумала она.
Подойдя к людям, стоящим в очереди, и, увидев в их руках билеты, она поинтересовалась, где они их купили и по какой цене. Ответ, как это чаще всего бывало, оказался неожиданным. Билеты бесплатно раздаются в том павильоне по средам. Было субботнее утро. Уезжали они из Вашингтона завтра, и внутренний голос ей подсказывал, что сегодня у неё был единственный шанс в жизни увидеть Белый дом. Нет, конечно, снаружи она его может его увидеть и завтра, но это будет совсем не то.
Как же так: быть в Америке и не попасть в Белый дом? Ситуация напоминала мультфильм её детства «Паровозик из Ромашково», где звучало: «Если вы не увидите, как цветут ландыши, вы не увидите весны…» Словно от этого зависела вся её дальнейшая жизнь, она направилась в начало очереди с намерением найти кого‑нибудь, кто сможет им помочь. На входе стояли два охранника. Один проверял билеты, другой стоял для симметрии, подпирая чугунный столб. Именно ему она отвела великую роль – решить её проблему.
– Видите ли, – начала она, – мы приехали из России всего на два дня и очень хотим посмотреть Белый дом. Как нам это сделать?
Охранник очень обрадовался, и уже привычная ей дружелюбная улыбка возникла на его лице.
– Как это хорошо, – сказал он. – Вы должны прийти в среду вон к тому павильону и взять бесплатный билет!
– Да, но мы уезжаем завтра навсегда, – возразила она. – Как же мы будем жить в России и всю жизнь жалеть, что не смогли увидеть Белый дом?
– Посмотрите, – охранник благоговейно обвел рукой очередь, – это американские граждане, которые тоже хотят увидеть место, где на наше благо работает президент США. У них есть билеты, а у вас нет, поэтому вы не сможете туда пройти.
На её глазах уже были готовы навернуться слёзы, но она решила попробовать еще раз.
– Скажите, пожалуйста, скажите мне, может быть, есть какой‑нибудь способ купить три билета?
– Нет, – спокойным голосом повторил охранник. – Билеты не продаются. Они бесплатные, и вы можете их получить вон в том павильоне каждую среду.
Теперь она бы уже точно заплакала, причем она даже не понимала отчего. Но тут один из американцев, стоящих в очереди, предложил ей два билета. Сказав, что у него не смогли прийти два его друга. Воспрянув духом, она разыскала в очереди своих друзей, быстро рассказала им всю историю с благополучным финалом, и они направились к входу. Показав билеты и уже приготовившись пройти, они вынуждены были остановиться, потому что охранник преградил им дорогу.
– Мадам, – сказал он, – это невозможно, потому что билетов два, а вас трое. Кто из вас не пойдет?
Теперь пришла его очередь удивляться. В один голос они ответили, что в таком случае никто из них не пойдет.
– Но почему? – спросил он. – Вы же так хотели!
Она спросила, как его зовут.
– Дик Смит, – ответил он.
Она тоже назвала свое имя. А потом продолжила:
– Дик, понимаешь, есть такая пословица – «Один за всех, и все за одного».
Судя по выражению лица охранника, этот ответ ему ничего не объяснил. Но она почувствовала, что победила. Он взял какую‑то толстую книгу, затем спросил её фамилию и название города, в котором она живет. Потом поинтересовался, холодно ли в России и продается ли там кока‑кола. Получив ответы на интересующие его вопросы, он записал её фамилию в книгу и отступил в сторону, как бы открывая им дорогу.
– Теперь вы можете пройти все втроем, – произнес он.
– Как же это возможно, билета же только два? – стараясь не подать вида, что очень удивлена, всё‑таки попыталась съязвить она.
– Мужчины проходят по билетам, а вы проходите как мой гость, – невозмутимо ответил он.
– А раньше нельзя было сделать меня своим гостем?
– Раньше – нет, потому что я не знал Вас. Но когда мы познакомились и поговорили, я уже могу записать вас в книгу посещений как своего гостя.
Они быстро прошли через все комнаты Белого дома, которые абсолютно не запомнились ей. Размышляя потом, зачем же она так туда рвалась, словно должна была увидеть там что‑то очень важное, она пришла к странному выводу. Видимо, в Америке теория вероятности не работает, потому что всё, что она видит вокруг себя, говорит об одном и том же. И что она пришла в Белый дом не для того, чтобы «увидеть Президента», а что ей, видимо, нужен был разговор с этим охранником‑философом. Чтобы уже начать понимать смысл жизни в Америке.
Вечером им завидовали все остальные участники группы. Можно сказать, они даже стали героями. Её идея посмотреть завтра Пентагон вызвала всеобщее одобрение. Она, конечно, предполагала, что в Пентагон их не пустят. Но, может быть, им повезёт и они сфотографируются у входа или у центральной лестницы. Круто было бы иметь такую фотку.
Утром она увидела всю группу в холле отеля. Значит, никто не передумал. Самым быстрым и дешевым способом добраться до Пентагона, как ни странно, оказалось метро. Они удивились, когда на карте увидели станцию с таким названием. Решили доехать до этой станции, а там уже спросить, как добираться дальше.
Спустившись в метро, они поняли, что система пропуска абсолютно другая. В отличие от привычных московских жетонов, люди здесь засовывали в турникет какую‑то карточку, она на секунду исчезала внутри, в этот момент дверки открывались, открывая путь, а карточка появлялась вновь с другой стороны турникета. Сколько стоит проезд и где купить эти карточки, было непонятно. При входе стояли автоматы, к каждому вела длинная очередь. Понаблюдав за людьми, они вообще не смогли ничего понять. Все засовывали в автомат бумажные купюры различного достоинства – по пять, десять, пятьдесят и даже сто долларов. Купюра медленно вползала в автомат, потом что‑то щелкало, и в специальное отделение падала карточка. Карточки на вид были одинаковые, но никакой сдачи никто не получал. Спросить они постеснялись и решили просто сделать то же, что делают остальные, а потом уже сориентироваться на месте.
Один из друзей‑бизнесменов решил не стоять в очереди и потихоньку просочился вперед. Когда следующий в очереди замешкался, он быстро засунул свои десять долларов в автомат. Купюра медленно вползла в автомат, но потом под смех всей группы выползла обратно. Сконфуженный, он быстро отошел в сторону, но решил попробовать купить карточку в другом автомате, и опять без очереди. Всё повторилось. Автомат, безропотно выдававший карточки всем американцам, возвращал деньги русскому бизнесмену. После неудачной проверки третьего автомата он подошел к группе, стоявшей в хвосте очереди.
– Это потому, что ты без очереди, – со смехом высказал предположение один из них.
– Здесь все законопослушные! И автоматы тоже, – захохотал другой.
Но желание первым завладеть карточкой его не оставляло: когда подошла их очередь, он первый засунул свои десять долларов в автомат. Автомат в очередной раз вернул ему деньги вместо карты. Тогда он поднял глаза к небу и прошептал: «Я же стоял в очереди». И уже под общий громкий хохот попытался купить карточку ещё раз. И – о чудо! – десятидолларовая купюра скрылась в недрах умного аппарата, и на его ладонь выпала заветная карточка. Как оказалось, купюру нужно было вставлять только определенным образом, на что, конечно же, никто из них не обратил внимания. Им такое не могло даже в голову прийти.
Самоуверенно полагая, что справились с главной проблемой дня, они подошли к турникетам. Но тут тоже не всё получилось гладко. Дело в том, что не все купили себе карточки. Некоторые особо расчетливые не захотели тратить свои деньги и решили проявить русскую смекалку: пройти вдвоём и втроём по одной карточке. Первый вставил карточку в прорезь турникета, прошёл, вынул её с другой стороны и передал следующему. Таким образом, несколько человек прошли, используя одну карту. Здорово сэкономили.
В приподнятом настроении они вошли в метро. Она где‑то читала, что московское метро самое красивое в мире, но в глубине души не верила. Очень уж это было похоже на пропаганду. Но, осмотревшись в американском метро и увидев низкие потолки и маленькие поезда с несколькими вагончиками, она подумала, что в той статье было написано про московское метро даже слишком скромно. Здесь даже не было чисто, уже не говоря о красоте. Точнее было бы сравнение дорогого ресторана с вокзальной забегаловкой – не в пользу Америки. Ну что же это такое, опять расстроилась она. Где же эти достижения науки и культуры? Тема высокого уровня развития личности после беседы в Белом доме снялась сама собой.
Немного поплутав с непривычки, они нашли нужный поезд и через пять станций вышли из вагона. Они увидели какой‑то проход, в дверях которого стояли охранники. Перед ними на стене было название станции – Пентагон. Они поднялись по эскалатору вверх. Люди, приехавшие вместе с ними, подходили на выходе к турникетам и зачем‑то опять засовывали карточку в прорезь. Она сделала то же самое, прошла через открывшиеся ворота и забрала с другой стороны свою карту. Перевернув её, она увидела, что на обратной стороне было напечатано: «Вход – зона 3, выход – зона 5. Списано с карточки 3 доллара. Начальная сумма – 10 долларов. Остаток – 7 долларов». Теперь она поняла принцип – можно положить любую сумму на карточку, а стоимость поездки в отличие от московского метро зависит от расстояния и фиксируется зоной входа и выхода пассажира.
Но что же будут делать её друзья? Первый смог выйти по карте беспрепятственно, но когда он передал её следующему и тот вставил её в щель турникета, слаженная система американского метро как будто взорвалась. Почему‑то все турникеты заблокировались. Замигали лампочки, и на звук сирены прибежали охранники. Впрочем, это могли быть переодетые агенты ЦРУ, ведь рядом был Пентагон.
«Это надолго», – решила она, и в сильно уменьшенном составе они вышли на улицу. Местность была безлюдной и какой‑то безжизненной. Здания Пентагона не было видно, только высокий забор. Решив, что они просто вышли не в ту сторону, они вернулись в метро и, пройдя по переходу, вышли в другую сторону. Вид местности не изменился. Тот же забор и безлюдье.
«Ну не повезло, так не повезло», – решили они и, спустившись назад в метро, столкнулись с товарищами, которые, как ни странно, были «на свободе». Невзирая на то, что все раскаялись, выложили всю правду об использовании одной карты на пять человек и были готовы понести суровое наказание, секьюрити долго перед ними извинялись за то, что произошел сбой работы на этой станции метро. А так как это случилось впервые, то у них не было на это инструкций, и они не смогли сразу устранить эту проблему и задержали, безусловно, очень занятых русских бизнесменов на двадцать минут. Сотрудники метро еще раз принесли свои извинения от лица американского правительства и просили нас как можно скорее забыть об этом инциденте.
Воссоединенная группа решила вернуться в отель и отметить чудесное освобождение как полагается. Проходя мимо того места в метро, где она видела какой‑то проход, и помня свои способности к доверительным беседам с секьюрити, она всё‑таки решила обратиться к охраннику с вопросом:
– Скажите, пожалуйста, а где вход в Пентагон?
Ничуть не удивившись вопросу, охранник ответил:
– Это и есть вход.
– Нет, – возразила она, – нам нужен центральный вход. Ну, главная лестница, например. Мы хотели бы сфотографироваться всей группой на фоне Пентагона.
С уже знакомой ей невозмутимостью охранник ответил, что он работает здесь двадцать лет и всегда считал, что это и есть главный вход, но если им нужен какой‑то другой, то он может связаться со своим начальством и уточнить этот вопрос. И хотя до 11 сентября 2001 года было еще далеко и слово терроризм не было, как говорится, «на слуху», она поняла каким‑то внутренним чувством самосохранения, что не стоит углубляться в этот вопрос.
– Спасибо, – вежливо ответила она, – не стоит утруждаться, мы сфотографируемся в метро у вывески «Пентагон». Этого будет достаточно.
– Welcome, – ответил охранник и улыбнулся.
Так общая фотография группы на станции метро Пентагон на фоне вагона поезда украсила её американский альбом.
На одной из фирм, где она проходила стажировку, она подружилась с женщиной, с которой они сразу же нашли общий язык. Сложно было объяснить, как они общались, ведь её уровень английского языка тогда оставлял желать лучшего. Она понимала гораздо больше, чем могла ответить, и у неё выработался такой метод: когда ей что‑то рассказывали, она делала очень заинтересованное лицо и просто кивала головой. Общую тему она могла понять, а когда чувствовала, что разговор приближается к точке, когда нужно будет выразить свое мнение по данному вопросу, она задумчиво смотрела на собеседника и отвечала что‑то вроде: конечно, она тоже так думает, но жизнь иногда бывает так неожиданна, поэтому вроде бы всё ясно, а потом – раз! – и ничего не ясно.
Эта фраза у неё родилась не сразу, она явилась результатом напряженной работы мысли и постоянного страха, что вот сейчас она ответит невпопад, и все поймут, что она ничего не понимает. И её отправят обратно, как отправили назад в первый же день одиннадцатого члена их группы из‑за плохого знания английского языка.
Но эта фраза ни разу её не подвела. Собеседникам очень нравился философский подтекст, они рано или поздно меняли тему разговора, и она опять получала возможность пользоваться тем, что со стороны очень умно выглядит, когда молча кивает головой.
Ее новая подружка работала секретарем в государственном фонде помощи женщинам, решившим открыть свой бизнес. За три дня, которые она пробыла в этой организации, сложно было понять, насколько действенной была их помощь. Но все работники были заняты постоянно. Они организовывали встречи начинающих женщин‑бизнесменов с теми женщинами, которые уже имели большой опыт управления собственной фирмой. Также они помогали найти сотрудников и проверяли правильность подачи документов на различные гранты – деньги, которые выделяет правительство для поддержки социально‑значимых проектов.
Так вот, её новая подружка, веселушка и хохотушка Дороси с первого дня их знакомства выразила желание поехать с ней и показать ей хорошие магазины. Для неё это была определенная проблема, так как в моллы нужно было ехать на машине, а ей было неудобно просить об этом свою хозяйку, которая была к тряпкам абсолютно равнодушна. Поэтому предложение Дороси она приняла с радостью. В одном только она была не очень уверена – в том, что Дороси привезет её в те магазины, где продают молодежную модную одежду, ведь Дороси неделю назад исполнилось семьдесят лет.
С другой стороны, её сомнения были безосновательны, потому что Дороси была одета безукоризненно. Модная юбка с брендовым ремешком, яркая блузка, серьги под цвет сумки – всё говорило о том, что волноваться не нужно. После окончания рабочего дня они сели в огромную машину, Дороси включила громкую музыку, и они отправились. Сначала они поехали в кафе поужинать с бокалом белого вина, потому что дорожные правила позволяют выпить даже два бокала за вечер, потом они поехали в кофейню с красивым видом на Даунтаун пить кофе с пирожными, ну и в заключение они направились в огромный молл.
По дороге Дороси сказала, что им нужно заехать в один маленький магазинчик, где она всегда покупает обувь, потому что босоножки, которые она купила последний раз, очень сильно трут, как раз на мозоль, так что в них невозможно ходить. Дороси махнула рукой в сторону коробки на заднем сидении.
Она из любопытства открыла коробку и увидела там симпатичные босоножки, которые носили не одну неделю.
– И что вы собираетесь с ними делать? – удивилась она.
– Я хочу их вернуть. Может, подберу другие, если что‑нибудь понравится.
– Но как же вам вернут за них деньги, если вы их носили целый месяц?
– Да, носила – я думала, будет легче, но боль становилась всё сильнее и сильнее. И я решила, что легче вернуть, чем мучиться, – объяснила Дороси, как будто это было само собой разумеющимся.
– Да уж, легче вернуть, – рассмеялась она. В России с тобой даже никто разговаривать бы не стал, вздумай ты возвращать ношеные туфли. Да никому и в голову бы не пришло это делать.
– Ну вот мы и приехали, – показала Дороси на магазин впереди.
Ей было очень интересно, что же произойдет дальше.
Они зашли в магазин, обе продавщицы одновременно обернулись и разулыбались Дороси как давней знакомой. Увидев коробку в её руках, они сразу же спросили, в чем дело. И Дороси рассказала им ту же душещипательную историю о своей больной мозоли, а чтобы быть более убедительной, надела босоножки на ноги и показала им больное место.
Обе продавщицы присели и стали разглядывать больной палец Дороси, охая и кивая головами в знак согласия. Общий вердикт был таков: деньги за босоножки они ей, конечно же, вернут. Они сто раз извинились, что принесли ей столько неудобств, быстро вернули ей деньги, вышли на крыльцо магазина, чтобы их проводить, и еще долго махали вслед рукой.
– Раз так легко получить деньги за ношеную обувь, то можно каждый раз в конце сезона возвращать сапоги, ссылаясь на больную мозоль, брать деньги назад и покупать туфли, а в конце лета менять туфли на сапоги. Так можно никогда не тратить деньги на обувь вообще, – абсолютно ошарашенная происшедшим, предложила она.
Дороси посмотрела на неё с удивлением.
– А зачем мне это делать?
– Ну, просто чтобы деньги не тратить, – пояснила она свою идею.
– Да нет, – абсолютно серьезно ответила Дороси, – я не буду так делать, ведь не вся обувь давит мне на мозоль, а если мне нужны будут сапоги, я их могу просто купить…
Тем временем они подъехали к огромному моллу, в котором затем провели несколько часов. Разницы в возрасте абсолютно не чувствовалось: они покупали одинаковые платья, она купила розовую кожаную сумку, а Дороси – голубую шляпку на лето, постоянно спрашивая её совета, не старит ли её это фасон.
А она уже решила осуществить свою заветную мечту – купить что‑нибудь с надписью «Сделано в США», а то ей никто не поверит, что она была в Штатах, а не в Китае. Она методично обходила стеллажи и выворачивала ярлыки наизнанку. Результат был один: все вещи были сшиты в Китае. Дороси не понимала, зачем она это делает, спросила, что она ищет. Не зная, как ответить, она сказала, что хочет купить себе модный пиджак. Дороси на какое‑то время оставила её и вдруг появилась, неся на вешалке льняной пиджак темно‑синего цвета. Он выглядел бы очень модно, если бы не какой‑то непроглаженный вид.
– Вот, посмотри, очень модная ткань в этом сезоне – мятый лён. – Дороси показала большой плакат на стене, на котором была фотография известной модели в платье из похожей ткани.
Она надела пиджак. Он сразу же сел на нее, как влитой. Ткань уже казалась не мятой, а именно стильной. «Я его беру», – с радостью решила она. Пиджак упаковали в сто пакетиков, положили модный каталог и несколько карточек скидок на следующие покупки. Возвращались они веселые и счастливые с охапкой разноцветных пакетов и в отличном настроении. И только когда она уже вернулась домой в Россию, она решила посмотреть, где сшили пиджак. Да, жизнь действительно непредсказуемая штука: на этикетке было написано «Made in Russia»!!!
Полтора месяца быстро пролетели, и уже послезавтра нужно было возвращаться домой. В последний день их ожидал завтрак у мэра. Это было очень престижное мероприятие, которое проходило в самом большом конференц‑зале Цинциннати один раз в месяц.
Приглашались только выдающиеся люди города. Они же были приглашены туда в качестве гостей из России. В программке, которую она получила, было подчеркнуто «Дресс‑код: торжественная деловая одежда». Наконец‑то у неё будет возможность надеть свой костюм, который за всё время пребывания ей ни разу не пригодился! И если дома, когда она его шила, она сильно переживала, что будет выглядеть в Америке как бедная родственница, теперь она была уверена, что будет, как говорится, лучше всех.
Предчувствия её не обманули. Все были одеты торжественно и с достоинством. Женщины были в модных дорогих костюмах и даже в туфлях. Мужчины – в хороших костюмах и ботинках. Она поймала себя на мысли, что первый раз она чувствует себя в своей тарелке. Всё было так, как она привыкла. Только это было, на минуточку, мероприятие у мэра большого американского города, а не обычная вечеринка в её провинциальном городе.
Гости расселись за круглые столы по десять человек за каждым и стали знакомиться друг с другом. Всех членов её группы рассадили по разным столам, чтобы как можно больше человек смогли пообщаться с русскими. Мероприятие подразумевало такое неформальное общение бизнесменов между собой. Это была первая интересная идея за всю её поездку.
К каждому столу начали подносить корзинку, объясняя, что туда нужно всем положить визитки. В конце вечера владелец одной из них получит огромную корзину с цветами от мэра. Официанты начали разносить различные блюда, звучала живая музыка, и все гости оживленно разговаривали между собой.
Её соседом был молодой журналист Майкл Род из главной газеты этого города, в вольном переводе – «Цинциннатская правда». Его очень интересовал вопрос алкогольных напитков в России. Она подумала, что опять придется рассказывать, что проблема пьянства в России, конечно, существует, но она сильно преувеличена. Она, например, любит только красное сухое вино.
Но, как оказалось, его вопрос был «наоборот». Он говорил, что в Америке никто не разбирается в винах, а он как раз любит пить вино и даже пробовал его делать сам. Как ему кажется, получилось весьма неплохо. Друзья не поддержали его приглашение, а когда он предложил продегустировать новый продукт своим родителям, отец, который в своей жизни никогда не пил, сказал ему, что стыдится сына‑алкоголика. Мама была на стороне отца. Правда, потом, когда отец ушел на работу, мама попробовала его вино, капнув пипеткой в ложку несколько капель, и сказала, что он молодец.
– А вот если бы Вы, например, сделали вино, смогли бы Вы пригласить кого‑нибудь его попробовать? – спросил ее Майкл.
– Вот уж какой‑какой, а этой проблемы в России не было, нет, и не будет! – рассмеялась она. – Все бы пришли с превеликим удовольствием и еще с собой бы принесли.
– Какая хорошая страна, – мечтательно произнес Майкл.
«Чем дальше в лес, тем больше дров, – подумала она. – Хорошо, что я уже завтра уезжаю и больше не увижу и не услышу всех этих потрясающих историй из американской жизни».
Увлеченно беседуя, она не заметила, что к ней подошла женщина с той же корзинкой. Женщина что‑то говорила ей, но музыка играла достаточно громко и она не понимала, что от неё требуется. Она решила, что эта женщина, наверное, думает, что в корзинке нет её визитки.