– Она там есть, я её туда уже положила, – попробовала она прояснить ситуацию, но женщина её не поняла.
Другой визитки у неё не было. Что делать, она не знала. Вдруг музыка стихла и она увидела, что все присутствующие смотрят на неё. Ладно, подумала она, сейчас найду свою визитку и покажу ей, быстрее получится. Она покопалась в корзинке и практически сразу её нашла.
– Вот, – дала она визитку женщине.
Та сильно удивилась, но произнесла в микрофон её имя и фамилию. Все захлопали. Она просто прослушала, что ей была оказана честь вытащить визитку одного из присутствующих для получения букета. Вместо этого она разыскала свою визитку. И потом мэр вручил ей огромную корзину с цветами со словами: «Эта очаровательная женщина приехала в США, чтобы учиться бизнесу, но я вижу, что есть такие вещи, которым мы можем поучиться у нее». Видимо, он имел в виду её «везение»…
Она сидела в самолете. У неё было ощущение, что она пробыла здесь лет пять или десять. И хотя тоски по родным березкам она в себе не чувствовала, она была рада, что возвращается. Если бы её спросили, понравилась ли ей поездка, она, не задумываясь, ответила бы «да». А вот на вопрос, что именно ей понравилось, как ни странно, трудно было ответить. Причем перед отъездом она абсолютно точно знала ответ на этот вопрос: там всё лучше. Вроде бы так и было, но теперь казалось как‑то несущественно.
Всё‑таки анализ результатов поездки проводить было рано. Иногда, кажется, что ничего особенного не произошло, ты вроде бы не увидел ничего особенного и не узнал ничего нового, но спустя определенное время всё вдруг как‑то складывается в голове. Вдруг осознаешь, что все те предыдущие события были не зря.
Она возвращалась домой. Но ощущения были какими‑то странными. Многое из её предыдущей жизни позабылась, и все оставленные проблемы казались какими‑то маленькими и несущественными. Словно расстояние уменьшило значимость когда‑то очень печальных для неё событий. А все хорошее, наоборот, стало ярким и близким.
А может, это такой физический закон: «С увеличением расстояния от проблемы до источника её возникновения действие проблемы снижается».
А может быть, даже математический: «Масса проблемы обратно пропорциональна расстоянию до источника проблемы».
Источником проблемы нужно считать собственно человека. Не зря говорят, что человек – хозяин своей судьбы. И это только кажется, что проблемы берутся из ниоткуда. На самом деле их генерирует сам человек, являясь безусловным их владельцем. А нет человека – нет проблемы.
Но люди, наоборот, всегда говорят: не могу сейчас пока никуда уехать, проблем много. А нужно наоборот – уехать. Одни проблемы покажутся издалека просто мелкими, другие – рассеются сами собой. Лучше бы даже на государственном уровне обязать каждого гражданина путешествовать. Всем будет хорошо. И у людей проблем останется меньше, и работать по возвращении все будут лучше, создавая валовой национальный продукт.
«По‑моему, доказательство весьма убедительное, – подумала она. – Неплохо для начала. Какой‑то результат от этой поездки уже есть. Нобелевскую премию вручают, кажется, в Швеции. Нужно будет заодно посмотреть, как там люди живут», – наметила она для себя план дальнейших действий.
Часть 2 Франция, 2002 год
Прошло шесть лет. Звонков с приглашением получить Нобелевскую премию за научное открытие «Расстояние как основной способ решения проблем» ей не поступало. Может быть, человечество еще не достигло такого уровня развития, чтобы осознать всю важность этого закона. Она задумалась, какое следующее направление выбрать. Найти следующую страну ей помогла игра в ассоциации. Если поэт – то непременно Пушкин, если фрукт – то яблоко, если мечта – то Париж.
Десять из десяти ее клиентов на вопрос: «Куда вы мечтаете поехать?» отвечали: «В Париж!» И сама она тоже об этом мечтала. Конечно, она могла для науки пожертвовать собой и поехать в любую другую страну. Но лучше начать с самого приятного. А неприятное вообще стараться не делать…
Очень часто в жизни случалось, что достаточно было точно сформулировать для себя свое желание (иными словами, точно знать, что она хочет получить в результате) и как бы отойти в сторону – жизнь сама начинала искать кратчайшие пути к её цели. Кратчайшие – не в смысле быстроты, а в смысле самой возможности исполнения этого желания.
С точки зрения человека, это иногда очень долгий путь, кажется, что дорога эта идет в противоположную сторону, но, в конце концов, по достижении результата понимаешь, что только таким путём ты и мог получить желаемое. Все эти, как казалось, ненужные события на самом деле не отвлекали от цели, а были искусно вплетены в общую схему этого процесса.
Этим методом «исполнения желаний» она пользовалась очень часто с тех пор, как случайно о нём узнала. Она не могла вспомнить, откуда… Может, кто‑то рассказал ей, а может, она прочитала в книге или увидела какую‑то программу по телевизору. Иногда ей казалось, что она узнает что‑то просто потому, что пришло время узнать.
В этот раз все тоже начало складываться само собой. Сын ее московской подруги уже два года жил в Париже и играл в какой‑то рок‑группе. Богатые родители снимали ему там квартиру и были очень этим счастливы: таким образом, они спасли его (и себя) от женитьбы на тридцатилетней провинциальной женщине, живущей в съемной комнате московской коммуналки вдвоем с подругой.
Двадцатилетний Петя, конечно же, был полон решимости встать на ноги и забрать невесту к себе в Париж, но прошел год, потом второй…. Его любовь не стала меньше, просто она трансформировалась в вечную любовь, при которой мужчина счастлив уже от понимания, что эта женщина существует. Совершенно необязательно при этом, чтобы она была рядом. В планы Антонины стать вечной невестой не входило, и она покорила сердце другого двадцатилетнего оболтуса, родители которого были богаты, но не настолько, чтобы изолировать сына в европейской стране.
В общем, все шло по заранее намеченному сценарию. Рок‑группа, как ни странно, раскручивалась, набирала обороты и, победив на каком‑то конкурсе, получила контракт на двухмесячное выступление в США. Квартира была свободна – главный вопрос был решен. Все остальные проблемы как‑то отступили перед важностью момента.
К выбору гардероба она подошла очень серьезно. Потому что Париж – это не Америка. Это, можно сказать, центр моды, стиля и вкуса. Она не могла вспомнить, в каком именно фильме она это видела, но образ утонченной французской женщины стоял у нее перед глазами. Может, это были Миледи и госпожа Бонасье из «Трех мушкетеров», естественно, в исполнении Тереховой и Алферовой… Ее познания французского ограничивались шерше ля фам и се ля ви. Но ничего, думала она. Красота не требует перевода. Она сможет все понять и так.
Так же удачно удалось организовать и культурную программу. Созвонившись с Мари, работавшей во французской туристической фирме и попросив ее организовать встречу в аэропорту, она узнала, что, во‑первых, ее приезду очень рады, и она будет их VIP‑гостьей. И еще они хотят в качестве комплимента предложить ей несколько экскурсий в сопровождении их сотрудника, истинного знатока культуры Франции. «Кстати, он неженатый, – уточнила Мари».
Считается, что когда есть где жить и есть билет на самолет, осталось дело за малым. Ей нужна была виза.
В ее агентство звонят десятки раз за день и спрашивают: «А визы вы открываете?» Мол, мне и нужен‑то пустячок, только визу открыть. Очень часто клиенты просят сразу мультивизу на год или уж сразу лет на пять – так удобнее. Ну, чтобы каждый раз не мучиться с бумажками, объясняют они, просто времени лишнего нет всякой ерундой заниматься!
Создается впечатление, что все представляют себе такой как бы магазин. Заходишь туда, платишь деньги, и тебе продают, как буханку хлеба, заветную бумажку, которую ты вклеиваешь в свой паспорт, – и вот она, долгожданная свобода передвижения по Европе, Америке или Англии! Но таких магазинов не существует. Процедура получения визы скорее напоминает устройство на работу. Ты пишешь резюме, прикладываешь рекомендации, а работодатель смотрит и решает, понравился ты ему или нет. Он может позвонить на твое предыдущее место работы и проверить, действительно ли ты там работал. Уже после всего этого принимается окончательное решение.
Особенно часто это бывает нужно тем, у кого есть родственники в какой‑либо стране, Германии, например. Почему‑то считается, что поездка к этому родственнику здорово сэкономит деньги. Такая поездка обходится обычно в три раза дороже, чем купить автобусный тур по Европе.
Но это они узнают только после приезда, а пока им нужна информация, как бы между делом, особо не напрягаясь, получить эту визу. Конечно, их родственники могут прислать приглашение, но они обычно не хотят морочиться по этому поводу, но чаще всего не потому, что не знают, как это делать, а потому, что, высылая приглашение, они берут на себя полную ответственность за своего родственника или знакомого.
А брать им эту ответственность очень не хочется! Да еще и за приглашение нужно заплатить. Даже если это стоит один евро, все равно жалко. Поэтому родственники чаще всего приводят много причин, по которым высылать приглашение не представляется возможным. Но даже если они посылают приглашение, то это лишь означает, что приглашенный должен лично своим делом заниматься. Зайти на сайт консульства, распечатать и заполнить анкету на языке той страны, куда он собирается ехать. Иногда документы нужно заполнять прямо он‑лайн. Заполнить нужно правильно, иначе документы не примут. Когда все они готовы, нужно все собрать по списку.
Консульства разных стран требуют разные документы. Это могут быть и билеты, а если нет приглашения, то бронь отеля – обязательно на весь срок пребывания, а иногда и документы на то, что номер отеля полностью оплачен. Нужна также медицинская страховка, справка с места работы о зарплате, справка из банка об остатке денежных средств на счете. Могут запросить свидетельства о собственности на землю, недвижимость и автомобиль. Все эти документы нужны консульству для того, чтобы убедиться, что вы после окончания поездки вернетесь домой, а не останетесь нелегально собирать апельсины, мыть посуду или, что еще более страшно, займетесь воровством, проституцией, наркоторговлей.
Задача доказать свое намерение вернуться лежит на человеке, который запрашивает визу. То есть изначально на каждом лежит презумпция виновности, то есть консульство считает, что все люди, которые хотят посетить ту или иную страну, намереваются покинуть Россию навсегда. Только те из них, кто предоставил хорошие, по их мнению, документы, переводятся из категории злонамеренных в категорию невиновных и награждаются визой. Да, консульство именно «grant the visa», что в переводе означает «награждает визой».
Ну, так – жить она будет в квартире Лелиного сына, теперь нужно купить билет и останется только визу открыть.
С билетом проблем особых не предвиделось. Начинать нужно было с визы. Она была готова вылетать хоть сегодня, но открытие визы требовало времени. Причем все зависело еще и от загруженности консульства. Летом и на время новогодних праздников консульство требовало сдавать документы раньше обычного. Туристическая виза открывается только под бронь отеля на конкретные даты. Леля, конечно же, не могла предоставить ей нужных документов. Оставался один путь – обратиться в фирму, которая их «открывает».
Она знала, что работа таких фирм, по правде говоря, нелегальна: они бронируют отель, потом от него отказываются и берут деньги за эти «левые» приглашения. И к тому же, кто знает, какая репутация у таких фирм и насколько им можно доверять? Надо сказать, что на такие услуги был большой спрос, но в своем агентстве она никогда их не оказывала – она не делала того, в чем не была стопроцентно уверена. И никогда не ставила эксперименты на клиентах – таким способом заработанные деньги ее никогда не интересовали.
Тут, однако, предстояло проэкспериментировать на самой себе – другого пути у нее не было, проверенных контактов тоже. Страшно не было. «Если не получится, – думала она, – я же свои деньги потеряю».
Она обзвонила с десяток фирм: стоимость у всех была приблизительно одинаковая – 200–250?. Но все говорили, что на ближайшие даты уже нет записи и нужно ехать в визовый центр и самостоятельно сдавать документы на визу. Это ее никак не устраивало, потому что траты на билеты на поезд и день жизни в Москве составили бы минимум еще 200 $. Она упорно продолжала обзванивать фирмы, и в одной компании ей сказали, что они могут ей открыть визу без ее присутствия. «Вот здорово!» – подумала она. Ее даже не удивило, что все твердили, что это невозможно, и только в одной фирме ей согласились помочь.
Вот если бы она выступала в роли директора турфирмы, она бы наверняка насторожилась: на все, что касается бизнеса, у нее была отлично развита интуиция, много раз спасавшая ее от проблем. Но в данный момент она выступала в категории «турист обыкновенный» и расценила нахождение ею этой фирмы как редкое везение.
Она купила дешевый билет в Париж на следующий понедельник. После его оплаты она решила прочитать условия аннуляции. И поняла, что он куплен по не сдаваемому тарифу, то есть штраф составил бы его полную стоимость. Значит, уже ничего изменить было нельзя. Она собрала документы по списку и отправила поездом в Москву с проводником.
С документами клиентов она никогда так не поступала, но на себе решила сэкономить. Всю ночь ей снилось, что ее документы выпали из поезда и лежат между рельсами, а она идет пешком в Москву и ищет их. Проснулась она в холодном поту. «Как это люди отправляют свои документы с проводниками и спят спокойно?» – подумала она.
Позвонила Леля и успокоила ее, сказав, что получила документы. Надо было теперь отнести их в фирму, находящуюся недалеко от Павелецкого вокзала.
Но вот фирма, по мнению ее подруги, абсолютно не внушает ей доверия. Располагается она в подвале, вывески нет никакой. Кроме того, они не дают никаких расписок, что приняли документы, и не называют точных сроков выхода виз из консульства.
– Разве у меня есть какой‑то выбор? – спросила она ее. – Другие фирмы вообще отказали. Оставляй документы, риск – дело благородное.
– Да, риск, конечно, дело благородное, но в данном случае это не риск, а очевидная глупость, – не унималась Леля.
– Оставляй, – скомандовала она подруге, – У меня билеты невозвратные. Поздно другие варианты искать.
– Как скажешь, – покорно ответила Леля, – но под твою ответственность.
Через три дня ей позвонили из этой самой фирмы. Извинившись, они сказали, что сначала думали, что у них получится открыть ей визу без ее присутствия, но не получилось. Поэтому они предлагают срочно прилететь в Москву, успеть самой сдать документы по их приглашению, и получить визу к своим билетам в Париж.
– Как вы это себе представляете?! Я на работе. Билетов на сегодня точно нет, да и стоят они 400 $ туда и обратно. Хорошая стоимость визы может получиться!
– Это ваше дело, – невозмутимо ответила девушка‑менеджер.
В Москве всегда так. Никто там перед клиентами особо не кланяется. Время на обслуживание составляет 10 минут, и если за это время клиент ни на чем не остановился, то менеджер займется следующим по очереди. Никто не будет работать бесплатно. Сегодня она ощутила это на себе. «Зачем я с ними только связалась?» – думала она, но винить было некого, кроме самой себя…
На следующий день утром она прилетела в Москву и перед входом во французский визовый центр встретилась с курьером, который передал ей так называемую «легенду», по которой она будет запрашивать визу. Она зашла внутрь и заняла очередь. Ждала она своей очереди всего часа четыре… Когда ее документы приняли, она поинтересовалась, когда виза будет готова.
– Обычно через три дня, но сейчас очень много документов, и виза обычно бывает готова на пятый день. Но иногда это может занять до двадцати дней.
– Как это до двадцати дней?! У меня билет уже куплен. А нельзя ли узнать по точнее? – испуганно спросила она у менеджера, принимающего документы. Она посмотрела на календарь. С учетом того времени, на которое фирма затянула с ее документами, она должна была вылетать как раз на пятый день после обеда. «Ну и хорошо, – оптимистично подумала она. – С утра получу паспорт и поеду в аэропорт».
– Все вопросы вы можете задать, позвонив в консульство. Мы, визовый центр, только принимаем документы и берем оплату. Срок изготовления виз нам неизвестен. Но вы не успеваете в любом случае на ваш самолет, потому что в понедельник консульство не работает, во Франции государственный праздник – Троица, – и менеджер показал на листок, прикрепленный к стеклу – календарь выходных и праздничных дат.
– Так что вам придется сдать свой билет или поменять его на другую дату, – закончил он. – Следующий!
Она отошла от окошка ошарашенная. Как же так? Стоимость билета – 18000 рублей – она уже точно потеряет, но на следующие даты может не быть билетов вообще! Ну, по крайней мере, дешевых точно не будет. Да еще эта поездка в Москву – дополнительный расход. А если визу вообще не дадут? Она забыла об этом спросить у менеджера.
– Извините, пожалуйста, позвольте задать менеджеру только один вопрос, – обратилась она к мужчине, который стоял за ней.
– Слушаю вас, – менеджер был очень любезен.
– А по какому телефону я смогу вам позвонить и узнать, дали мне визу или нет? Я не в Москве живу, а в Тарасове, может мне и ехать не нужно будет, если в визе откажут.
– К сожалению, эту информацию вы ни у кого узнать не сможете, – серьезным заученным голосом произнес он, наверное, уже в сотый раз за день. – Документы из консульства к нам приходят в заклеенных конвертах, и мы не имеем права их вскрывать. Это конфиденциальная информация.
– Что же вы мне предлагаете – приехать из Тарасова сюда прямо с чемоданом перед вылетом самолета, вскрыть конверт, увидеть, что мне отказано в визе, и вернуться в Тарасов обратно?
– Ну, если вам откажут в визе, то да. А если вы вскроете пакет и увидите, что вам визу дали, то поедете в аэропорт и полетите в Париж. – Менеджер опустил голову, давая понять, что разговор окончен.
Она вернулась в Тарасов, позвонила в фирму, через которую брала билет, и выяснила, что перенести билет на другую дату можно со штрафом всего в половину стоимости. Но так как дешевых билетов на желаемую дату нет, то ей придется доплатить еще 15 000 рублей за получение такого же билета на два дня позже первоначального.
На пятый день она прямо с поезда с чемоданом приехала в визовый центр и получила вожделенный пакет. Вынула из него паспорт и, о Боже, как ей повезло! – там стояла виза. Времени до вылета самолета оставалось очень мало, так что, сильно нервничая, она поехала в аэропорт на такси.
В итоге, с учетом всех накладных расходов и штрафов, билетов на поезда и такси, виза обошлась ей 900?. Ничего этого не представляют себе клиенты, которые звонят в ее агентство и говорят: «Да меня уже все есть: и отель, и билет. Мне бы только визу открыть»…
С детства она знала, как должны выглядеть французские мужчины – настоящие мушкетеры. И уже представив, как ее в аэропорту будет ждать Михаил Боярский, она была рада, что придумала эту поездку. Вот повезло так повезло.
Ощущение счастья появилось уже в аэропорту Шереметьево, когда была объявлена посадка на рейс Москва – Париж. Она сразу ощутила себя такой важной особой, и так хотелось, чтобы кто‑нибудь из знакомых ее сейчас увидел и спросил: «А куда ты едешь?», а она бы ответила так, как если бы ничего особенного не происходило: «Да, так, в Париж надо слетать по делу».
Желающих задать ей этот вопрос не было, и она решила сделать что‑то такое, что соответствовало бы моменту. Она заказала себе свежевыжатый грейпфрутовый сок (апельсиновый был бы банальным в данном случае) и взяла бесплатную газету на английском языке, чтобы со стороны казалось, что она ее читает. Довольная собой, в предвкушении Парижа она поймала себя на мысли, что это и есть счастье.
И вот она уже выходит из аэропорта и начинает, озираясь по сторонам, искать знакомое лицо Михаила Боярского. Тут кто‑то сзади тронул ее за плечо.
– Бонжур, мадам, – услышала она.
Оглянувшись, она увидела перед собой невысокого, невзрачного седого человечка в мятом рыжем пиджаке, надетом на белую футболку. Больше, правда, подходило слово «пиджачишко». Черная сумка «Пума» через плечо с ободранным белым кантом и башмаки из синего кожзаменителя удивительным образом дополняли его наряд, делая его образ гармонично законченным. Если бы известный художник решил нарисовать картину под названием «французишка какой‑то», то лучшей модели ему было бы не найти.
– Филиппе, – представился он.
«Ну, хоть имя французское, и то ладно», – ей так не хотелось потерять свое ощущение счастья, что она решила не обращать внимания на такие мелочи. «У них другая культура, – подумала она про себя и вдруг рассмеялась. – Основа французской культуры – выглядеть как бомж. Хорошее начало!»
Во время поездки в такси Филиппе сказал ей, что он свободен после обеда и предложил прогуляться. «Я покажу тебе свой Париж», – с пафосом произнес он. Отказываться было неудобно, и она согласилась. Договорились, что он заедет за ней около двух часов дня.
Она вышла из такси и, поблагодарив Филиппе, направилась к дому, в котором располагалась ее квартира.
Дом был обычной пятиэтажкой с кодовым замком на входе и очень напоминал старый дом в спальном районе столицы. В подъезде пахло чем‑то резким. Она каким‑то шестым чувством сразу поняла, что это запах дуста, которым морят тараканов. Запах будил воспоминания детства, когда еще ее бабушка жила в комнате на общей кухне. Сколько лет прошло с тех пор! Последнего таракана она видела, когда ей было лет пятнадцать. Не может быть, чтобы в Париже были тараканы! Может быть, это запах краски или еще чего‑нибудь?
Квартира оказалась такой крохотной, что выглядела «бедной родственницей» по сравнению с российской госпожой «хрущевкой». «Видимо, это малосемейка какая‑нибудь», – подумала она.
Одна комнатка метров двенадцать была и спальней, и гостиной, и столовой. Посредине стояла двуспальная кровать. Впереди над узкой полкой висел телевизор, сбоку были три двери. За первой скрывался маленький шкаф, за второй – комната размером со шкаф. Это была кухня‑кабинет, потому что в ней стоял небольшой холодильник, на котором стояла печь СВЧ, а рядом приткнулся столик с ноутбуком, закрывавшим дырку от отсутствующей двухконфорочной электрической панели. «Оригинально, – подумала она. – Естественная вентиляция». За третьей дверью был унитаз, угловая раковина и душ за шторкой.
Одну стену целиком занимало окно. Она открыла шторы. Вид был потрясающий – на глухую стену рядом стоящего дома с облупленной штукатуркой. «Да, – подумала она, – подруга не очень щедра с сыном: в московском коттедже в распоряжении Пети был целый этаж с видом на березовую рощу и частный пруд, в котором его дедушка разводил рыбу. Ну и правильно, пусть сам как‑то стремится на роскошь зарабатывать».
В этот момент позвонила ее подруга Леля:
– Ну как тебе Петькино жилище?
– Классно, уютненько так, – ответила она, боясь показаться неблагодарной.
– Да, – согласилась подруга, – ты не представляешь, чего нам стоило найти что‑нибудь приличное в этой дыре.
Под дырой имелся в виду, видимо, Париж. Она было подумала, что ее подруга говорит о другой квартире, но адрес, код и ключ говорили о том, что она находится именно в ней.
– Нам так повезло, – продолжала подруга, – остальные варианты были такие клоповники!
– В каком смысле «клоповники»? – переспросила она.
– В прямом, дорогая, – рассмеялась подруга. – Но не бойся, в Петькиной квартире клопов нет. Так что живи и радуйся. Кстати, как там твой француз, на Боярского похож? Ну, пока, целую!
Было уже полтретьего. Она стояла на улице – белая женщина в белом платье в белых балетках с белой сумкой.
Почему ей пришла в голову эта мысль? Да потому, что по улице мимо нее шли одни негры, ой, нет, черные, нет, как там нужно говорить? – афроамериканцы. С другой стороны, а при чем тут Америка вообще? Наверное, чтобы не обидеть, их надо называть афрофранцузами. Делать было нечего, оставалось только размышлять.
Вот почему, если мне скажут: «Вон белая идет», я не испытаю от этого моральных страданий, а они черные – и сразу куча проблем. Дискриминация какая‑то. Нет, эту тему лучше не развивать. Район все равно ужасный; сильно подруга сэкономила на ребенке. Крохотная квартирка в центре черного квартала, вид на стену… А мне здесь жить теперь. Ну, где же он? Какая у него машина? С какой стороны он подъедет?
Вдруг она услышала сильный гул, и на тротуар, чуть не сбив ее с ног, вкатился мотоцикл. Это был Филиппе. Такого она точно не ожидала.
Мотоцикл был старый и какой‑то покоцанный, но зато сам Филиппе переоделся в молодежную одежду: белые обтягивающие джинсы, белая футболка с ярким принтом, а на ногах черные остроносые ботинки.
«Ну уж нет, только не мотоцикл!», – решила она.
Поняв, что на мотоцикле она ехать не собирается, он несколько нахмурился и сказал, что люди, у которых машины, – глупые люди, потому что они не берегут окружающую природу, отравляя ее парами бензина. Это предполагало, видимо, что его мотоцикл движется Святым Духом.
Думая, что платить за такси ему будет дорого, она предложила ему поехать на метро. Эта идея ему не понравилась. В принципе она могла его понять. Ее подруга, например, никогда не пользовалась метро. Она говорила: «Я там задыхаюсь». Поэтому муж, чтобы спасти ее от смерти, купил ей маленькую машинку «Мини‑купер». Может быть, Филиппе тоже просто не любит ездить в метро, сделала вывод она.
Он поинтересовался, куда она хочет поехать. Эти слова она знала, как ей казалось, всегда: Лувр, Елисейские поля, Латинский квартал, Монмартр, Нотр‑Дам де Пари. Но Лувр и Елисейские поля она посетит самостоятельно. В Латинском квартале, судя по названию, мексиканцы одни, поэтому его она видеть не хотела – было достаточно впечатлений от ее афрофранцузского квартала. «Нотр‑Дам де Пари», – выбрала она. Он на минуту задумался, а потом предложил:
– А давай прогуляемся здесь. Здесь тоже много интересного.
«Почему бы и нет? – решила она. – Нельзя жить штампами. Где, как не в Париже, можно себе позволить быть открытой для всего нового и неизведанного».
Они шли уже минут двадцать вдоль по улице, временами переходя через перекрестки. Он рассказывал про свое детство. У него был младший брат и младшая сестра. Его мама гуляла с ними в Люксембугском саду…
Улицы были похожи одна на другую. Такие же улицы могли быть в ее родном Тарасове, Рязани, или, скажем, Астрахани. На Париж это было совсем не похоже. Но ей было неудобно спросить, когда, собственно говоря, начнется Париж. Устав, она предложила зайти в кафе и выпить чашку кофе. Филиппе согласился, но сказал, что у него только кредитная карточка, а в кафе можно заплатить сумму меньше десяти евро только наличными. Чашка кофе стоила пять евро, пирожное – семь‑восемь евро. Так что на двоих выходило больше двадцати евро. Она была уже во многих странах и никогда не слышала об ограничениях по сумме оплаты по карточке. Но Филиппе сказал, что это не проблема – он сейчас снимет наличные в банкомате, и они пойдут в кафе.
Деньги у нее, конечно, были, но ей бы даже в голову не пришло предложить ему заплатить за него и за себя, да и даже за одну себя. Человек вызвался показать город, его этим можно обидеть. Из‑за каких‑то двадцати евро можно расстроить человека! «Потерплю, ничего страшного», – уговаривала она сама себя.
Они плутали уже час, но банкоматов не было. Вдруг она увидела в переулке вывеску банка и показала ему.
– Но сегодня воскресенье, банки не работают, – ответил Филиппе. – Там нет банкомата, – продолжил он с явным нежеланием дойти и посмотреть.
Банкомат там был. Филиппе достал карточку, а она, чтобы он не подумал, что она может увидеть код, отвернулась в сторону. Напротив оказалась зеркальная витрина, и она увидела, что Филиппе сразу спрятал карту в карман брюк и стал нажимать на разные кнопки, делая вид, что случилось что‑то непредвиденное.
– О, как же так! – воскликнул он. – Банкомат не вернул карточку и не выдал деньги!
Если бы она не видела собственными глазами, что он ее туда не вставлял, она бы ему поверила, настолько искренне он убивался по утраченной карте.
– Завтра с утра ты сможешь получить ее назад, – успокоила она его.
На что он ответил, что завтра он только напишет им письмо. В среду‑четверг получит ответ, так что возврат карты затянется неизвестно на сколько. Понятно, на чашку кофе можно не рассчитывать даже на следующей неделе, усмехнулась она. Спрашивать его об остальных картах она не стала, (ведь обычно каждый человек имеет минимум две‑три карты), потому что не сомневалась, что его ответ будет таким же «веселым и находчивым».
Слушая вполуха рассказы о его детстве и юности, она вдруг узнала дом, к которому они подошли, – это был ее дом. Значит, все два часа они ходили в этом двадцатом округе и теперь просто вернулись назад. Увидев растерянность на ее лице, Филиппе, решив ее приободрить, спросил, пробовала ли она когда‑нибудь в жизни настоящий французский круассан. Он завел ее ближайшую булочную, и, сказав что‑то по‑французски продавщице, заплатил один евро за два круассана. Торжественно, словно государственную награду, он вручил ей один. Его, видимо, стоило бы засушить и привезти с собой в Россию как память о Париже, если бы не так сильно хотелось есть. Откусив кусочек и стараясь его прожевать, она ничуть не удивилась, что он был клеклым и холодным.