– Не полностью! – возмутился князь. – Прорывающиеся были большей частью истреблены, остальные вытеснены обратно в зал, трусливые разумные лежали на полу и боялись шевельнуться, а те, которые решили до конца защищать меня, Лаэру и этого доппеля, только готовились подороже продать свою жизнь.
– И им бы это вполне удалось, – хмыкнула Лаэра, – воины и маги Влада почувствовали запах крови и вполне могли устроить бойню. Они же все из пограничья, а там свои законы, тем более что четверо их товарищей погибли, и гораздо больше получили ранения при прорыве благородных из Розового зала. Ситуацию спас вбежавший в зал барон эл Коран. Одной его команды хватило, чтобы заговорщики пришли в себя и отступили от баррикады. Они рассыпались несколькими группами по залу и с интересом стали смотреть на происходящее, попутно поднимая с пола и выводя из помещения гостей.
– А ты с еще большим интересом наблюдала за этим, высунув свою голову из‑за моей спины, – улыбнулся князь.
– Должна же я была посмотреть на столь нерешительных и милосердных заговорщиков, – рассмеялась Лаэра. – Пришли нас убивать и ничего не делают. Только их предводитель в одиночестве подошел к баррикаде и на горном наречии стал объяснять нашим защитникам, что если хоть один из них попробует что‑то сделать своей ковырялкой, то он сам с ними сделает нечто ужасное. А их жен и дочерей, скрывающихся за спинами своих мужей, отцов и братьев, сначала отдаст на потеху своим воинам, а потом продаст троллям. У них наверняка присутствует дефицит женского пола. Тролли женщин сначала оплодотворят, а потом выпотрошат и закинут в кипящий котел. Но не всех: особо понравившихся им самок они…
– Лаэра, хватит!
– Кенор, ну я же не в подробностях и с точным описанием, я в вольном переводе.
– А откуда ты знаешь горное наречие? – поинтересовался я.
– В детстве я часто подслушивала разговоры отца со своими подчиненными, – призналась Лаэра. – А как он один раз тебя ругал, дорогой! Точного определения нескольких слов я до сих пор не знаю, ты мне подскажешь?
Князь смутился. Зря я на Шейка бочку катил – в рамках поставленной перед ним задачи справился он великолепно. Ну надо же, как я могу благотворно влиять на разумных! А Бонар заработал себе место в школе Джокер – ведь это он координировал продвижение групп под командованием гвардейцев графства по княжескому дворцу. Ерана вообще молодец. Хорошая, нет, отличная у меня команда, есть за что похвалить себя любимого.
– После сообщения Шейка о прорыве, – подождав, когда пикировка между князем и княгиней прекратится, взял слово граф, – я понял, что твой план, Влад…
– Наш план, граф, – перебил я папу Рыжика.
– Хорошо, наш план, – улыбнулся граф, – полетел к Проклятому, и мое присутствие во дворце обязательно. На такие потери среди благородных княжества мы не рассчитывали. Но все бросить и приехать в Килену я не мог. Ты бы знал, Влад, с какими чувствами я продолжал чистить княжество.
– А вы, граф, знали бы, с каким я удивлением смотрела на Валию, которая с невероятной для своего возраста силой пыталась вырваться из рук няни, – заметила Лаэра. – Никакие уговоры не помогали, я присела перед ней на корточки, благо мятежники ничего не предпринимали, и попыталась сама ее успокоить.
– И чуть не лишилась глаза, – мрачно буркнул князь. – Я расспросил няню, и она мне сказала, что Валия стала так себя вести через некоторое время после получения мною известия о проникновении во дворец мятежников. Вот тогда‑то я и начал вспоминать все происходящие странности – раньше на это не было времени.
– Зато теперь появилось много, – хихикнула Лаэра. – Несколько часов мятежники разгуливали по залу, не предпринимая никаких попыток пресечь династию, хотя легко могли это сделать. Они даже ничего не грабили и никого не насиловали! А их командир, тогда мы еще не знали его имени, умудрился вытянуть из‑за баррикады в зал барона эл Дарси, найти пару неповрежденных бутылок с вином и приступить к беседе и совместному распитию спиртного.
– Да, о более странном мятеже мне слышать не приходилось, – заметил князь. – Когда главарь мятежников и полковник моей гвардии стали открывать третью бутылку, я окончательно удостоверился, что все происходящее никакой не мятеж, а нечто скрытое под завесой заговора. Но тогда что? Этого я не понимал.
– Да чего тут непонятного, – фыркнула княгиня, – когда заговорщики вежливо обращаются со своими жертвами, отбирая у них оружие и перевязывая раны? Некоторых тяжелораненых даже поили эликсирами, и это только то, что мы видели в Розовом зале. А мои фрейлины, эти вертихвостки – что они начали делать, забыл, дорогой? Под утро они стали заигрывать с командирами групп воинов! А как барон эл Дарси и командир мятежников, шатаясь и поддерживая друг друга, вышли из зала?..
– Было дело, – улыбнулся князь. – К утру обстановка в Розовом зале совершенно не напоминала той, что была еще несколько часов назад. Валия пришла в себя и опять стала милой девочкой, командир мятежников и полковник моей гвардии, к тому времени вернувшиеся в зал, договорились о том, что все мои подданные сдают оружие и расходятся по гостевым покоям, покидать которые им запрещено. Также обязаны сдать оружие запертые в своих казармах гвардейцы и городские стражники. Взамен он гарантирует всем жизнь и неприкосновенность. Когда барон эл Дарси озвучил мне эти условия, добавив при этом, что он лично убедился в полном контроле мятежников над Киленой, я согласился с ними. У нас все равно не было другого выхода, а эти условия были невероятно мягкими. Мне барон эл Коран великодушно разрешил оставить меч и свободу передвижения по своему дворцу.
– Почему до сих пор не убраны тела из Розового зала и остальных мест? – поинтересовался я. – Со времени захвата замка прошло почти двое суток. Проезжая по городу, я слышал нехорошие шепотки – мол, неизвестно, что произошло во дворце, он по самую крышу залит кровью, а князь сидит на троне и питается сырым мясом разумных. Это только одна из версий, другие еще хуже, вплоть до того что здесь произошел ритуал призыва Проклятого.
– Вот тут и начинается самое странное, – нахмурился князь. – Конечно, ваши воины уборкой заниматься и не думали, а слуги дрожали в своих каморках и не смели носа высунуть, пока их оттуда пинками не вышибли мятежники. Завтрак ведь нужно было кому‑то готовить. Утром, когда все мои подданные разместились в своих покоях, во дворец прибыла целая делегация из местной прецептории ордена Ауны. Они хотели оказать помощь всем раненым, и ваши воины, Влад, их пропустили.
– А чего в этом удивительного, ауновки имеют на это право. Они даже на поле боя могут совершить вояж, и никто им в этом препятствовать не будет.
– В этом странного ничего нет, но как только мать Илана со своей свитой вошла во дворец и начала осматривать убитых, она потеряла сознание. Я присутствовал при этом, я уже час как гулял по своему дворцу, поражаясь той легкости, с которой его захватили. Об участии в заговоре графа эл Нари я еще не знал. Придя в себя, мать Илана категорически запретила трогать тела, не объясняя причин даже мне. Командир мятежников послушался ее. День прошел спокойно, завтрак, обед и ужин проходили в Красном зале, куда из своих покоев мятежники препровождали моих подданных. Почти все выжившие начали находить в происшедшем даже какую‑то пикантность. Во время обеда и особенно ужина леди настойчиво интересовались происхождением и скрытыми шлемами лицами столь благородных бунтовщиков. Но ваши бойцы, Влад, были непоколебимы – ни одного лишнего слова никто от них так и не услышал, что только подогрело интерес к мятежникам.
А вот после ужина мы узнали о доппелях. Все находящиеся во дворце о них узнали. К тому времени под честное слово командир мятежников разрешил лицам благородного происхождения свободное перемещение в пределах дворца, предупредив, что любая попытка покинуть его карается смертью на месте, вне зависимости от пола или титула. Ему поверили: головы восьми слуг, двух благородных и одной благородной, пытавшихся сбежать, уже украшали собой пики около парадного входа во дворец. Тогда мы с Лаэрой решили устроить бал в Голубом зале – а что еще нам оставалось делать? Надо же как‑то занять скучающих гостей, чтобы у них не было никаких неприятностей со столь галантными бунтовщиками. А в полночь мы услышали звуки боя. Голубой зал был почти мгновенно блокирован мятежниками. Через пять минут бунтовщики покинули помещение и заперли за собой двери. Еще через полчаса через окна мы увидели, как заговорщики покидают дворец. Сказать, что все присутствующие были удивлены, – это значит ничего не сказать. Мои подданные выломали двери зала и стали обыскивать дворец, я и Лаэра не отставали от них. К сожалению, маги короны, находящиеся во дворце, были опоены сонным зельем, и разбудить их не представлялось возможным, поэтому поиски места боя затянулись. Наконец группа придворных обнаружила груду тел в коридоре, ведущем в винный погреб. Они были ошеломлены. Не буду утомлять вас, Влад, подробностями, но одно из мертвых тел принадлежало живому барону эл Дарси. Полковник моей гвардии, увидев своего мертвого брата‑близнеца, которого у него отродясь не было, пришел в себя только через минуту.
– И тут появился я, – принял эстафету граф. – Мои маги разблокировали ворота, казармы гвардейцев и дворец. Увидев все происшедшее, узнав все подробности, я принял решение рассказать князю Кенору всю правду о мятеже. На этот раз доказательства существования доппельгангеров у меня были. Все убитые около винного погреба имели живых братьев и сестер‑близнецов из числа самых близких к княжескому трону лиц из числа тех, кто готов был еще вчера отдать свою жизнь за династию.
– Я поверил графу, – грустно усмехнулся Кенор, – трудно было ему не поверить. Существование доппелей прекрасно объясняло все происшедшее. Утром я послал за матерью Иланой и показал ей своих живых подданных, а потом тела их доппелей, и граф рассказал ей про Валию и ее двойника. Я поставил перед матерью условие – или она мне все говорит о своих странных распоряжениях, или я добьюсь ответа от Великой матери ордена Святой Ауны любым способом, невзирая на последствия. Отступать монашке было некуда. На заре своего создания, когда каноны еще не устоялись, орден Ауны в глубочайшей тайне использовал доппелей для лечения разумных, отягощенных различными пороками. Да, Влад, именно для лечения. Создавалась копия, и она вытягивала почти все дурное, что было в разумном. А потом доппель уничтожался. Шли годы, и все больше матерей выступало против такого лечения, противоречившего идеям основательницы ордена. Какие там шли религиозные дебаты, матери Илане неизвестно, но шестьсот двадцать три года назад всякое лечение при помощи доппелей было запрещено. Все материалы по методике создания этих существ были уничтожены. Остались только знания о доппелях, в том числе о том, как отличить мертвую копию от обычного мертвеца. С живыми это сделать невозможно, а вот с мертвыми все просто. Если мертвеца не перемещать трое суток, то тело доппеля слегка желтеет. Это как‑то связано с его застывающей мертвой кровью. Кроме того, раны у мертвых доппелей имеют легкий характерный отблеск. Мать Илана увидела это и пришла в ужас. Однако она не была точно уверена, все ее знания носили теоретический характер, поэтому она и приказала нам не трогать тела. Илана сама хотела мне обо всем рассказать, но клятва не давала ей этого сделать.
Доппелей направил в атаку на ваших воинов, Влад, кукловод – так ауновки называют их создателя. Он был среди моих гостей, он и сейчас находится во дворце. Этот негодяй был среди тех, кто прорывался к выходу, прикрываясь своими созданиями. Мать Илана знает обо всем этом только потому, что является официальной преемницей Великой матери, остальные ауновки ни о чем не догадываются. Она была готова повторить свой рассказ, надев обруч истины на чело.
– И вот так спокойно она вам об этом рассказала? – недоверчиво поинтересовался я.
– Я же сказал, Влад, что у нее не было выбора. Ради своей дочери, – князь подчеркнул последние слова, – я готов был пойти на изгнание всех ауновок с территории княжества, с объяснением причин, почему я это сделал. Я обвинил бы их в попытке узурпации власти в княжестве, во всем, что угодно, вплоть до поклонения Проклятому. Мое давление позволило матери Илане обойти клятву.
Я мысленно присвистнул. Вот это да, вот это решительность.
– Кроме того, она взяла с нас клятву, что никто, кроме нас и еще одного разумного, об этом не узнает. Лаэра и граф были уверены, что вы, Влад, не успокоитесь, пока не поймете всего, что произошло во дворце, а если не поймете, то и не вернете нам нашу дочь. Влад, вы готовы принести клятву на крови?
Да, последнее, что я хочу в этой жизни, – это принести вред ордену Ауны, – я достал кинжал.
– Что можешь сказать о происшедшем, Влад? – поинтересовался папа Рыжика.
– По поводу кукловода – конкретно ничего. Я больше по темным в княжестве специализируюсь.
– Влад, а может, ты опять расскажешь нам сказку? Помнишь, как ты мне и Тане про похитителя княжны рассказывал…
– Вы хотите, чтобы я описал вам психологический портрет кукловода и, отсекая излишние сложности, нарисовал прошедшие события, которые и заставили нас очутиться в этой комнате, основываясь на своей и только что полученной от вас информации? Хорошо, граф.
Этот разумный привык жить в постоянном страхе. Он осторожен, он опасается всего, учитывая его склонности – неудивительно. Кукловод готовился к неспешному захвату власти в княжестве. Вольное баронство для него слишком мелко, королевство не по зубам, а тут княжество почти бесхозное на дороге валяется – как не подобрать? И начал он действовать: заменил часть элиты доппелями, что‑то еще по мелочи, и вроде все складывается хорошо, но тут с ним случилась небольшая неприятность. Один влиятельный вельможа, родственник князя, каким‑то образом узнал о его проказах, а потом поставил вопрос ребром: сделай мне копию княжны, и все. Мне это нужно для мести княжеской чете, откажешься – тебе же хуже будет. Нет, сдавать тебя я не стану, но у меня есть друзья среди адептов Проклятого, это им тоже нужно, – наверняка они захотят с тобой побеседовать о столь редком мастерстве. Сделай копию, чего тебе стоит, потом сам же ею будешь управлять. Кукловод согласился и потребовал предоставить ему материал. Только предупреди меня заранее, месяца так за четыре, мне же надо подготовить нужные ингредиенты. Вельможа тоже согласился и начал организовывать похищение княжны. Была эта встреча как минимум год назад. Почему такой срок – да потому что я при освобождении Валии руку потерял. Ребята там были серьезные и обстоятельные, ничего в спешке и наобум делать они не привыкли.
Но кукловод – не дурак, понимал, что все его планы по захвату власти находятся под угрозой, – кто же ему даст княжной управлять? В лучшем случае отодвинут в сторону. Он решил форсировать события. Где‑то месяца три или четыре назад он устроил роскошную охоту, бал или что‑то в этом роде, куда были приглашены многие благородные и даже высокородные. Действо продолжалось минимум неделю. Сначала народ нужно подпоить так, чтобы отсутствие в течение нескольких часов разумного остальными не замечалось. Конечно, можно все это провернуть и ночью, но вдруг интересующая кукловода персона будет спать не одна?.. И все у него получилось.
Сделал он зародыши нужных ему лиц – это ведь не кроха‑княжна, им расти нужно долго. Подождал кукловод немного времени и дождался вельможу с княжной. Сделал он копию Валии и, похихикивая про себя, отдал ее заказчику. Старайся, милый, лей воду на мою мельницу. Сейчас в княжестве такое началось, что все темные легли на дно или оформили себе загранкомандировку. Ничем вы мне помешать не сможете. А мне нечего опасаться: к черноте и похищению я никакого отношения не имею. В ближайшее время я опять организую бал и подменю нужных мне лиц своими куклами. Количество в данном случае бьет качество. Слетит вельможа со своего высокого поста – и ничем не сможет мне помешать. Кстати, он даже ему помог: у кукловода наглости и смелости не хватило бы самому княжну красть. А тут князь созывает всех благородных и высокородных княжества на пир. Кукловод радостно потирает ручки: какая экономия средств получается! Переправляет кукол во дворец и прячет их в винном погребе за пару дней до празднеств, старые куклы все обеспечили. Кукловод планировал заменить оригиналы копиями в последний день торжеств. Новым куклам ведь нужно информацию на ус мотать – с кем встречались их оригиналы, о чем разговаривали, их привычки и так далее. Это ведь Валия могла говорить только слово «дай», а тут вопрос серьезный.
А тут мятеж – разумных режут. Учитывая, что практически вся знать княжества находилась в Розовом зале, это могли быть только темные. Княжество граничит с королевством Мелор, и война между ними в ближайшее время невозможна. Слишком хорошие отношения между этими странами. Корона Мариены тоже не славится своей агрессивностью. Другие планы на жизнь у короля Радгора Четвертого – женщинами слишком увлекается, какая война! Запаниковал кукловод, решил, что темные разгадали его коварный план. Убивают их наемники князя и княгиню, режут преданную престолу элиту и его под шумок, – и подумал этот гений, что Падший с куклами, своя жизнь дороже, все на прорыв. Но образовалась проблема: кукловод – не воин, он ученый, он плохо разбирается в военном деле. У него есть полторы сотни кукол, а ворвавшихся в зал где‑то под сотню. Учитывая, что здесь еще находится около восьми сотен дворян, дворянок и гвардейцев, он подсчитал, что его шансы велики. Постоял у стеночки и дал команду на прорыв. Ошибся: всех его кукол вырезали или затолкали вместе с ним обратно в зал.
Погрустил он в покоях, а потом решил, что не так уж все плохо. Захватившие замок не являются знакомыми вельможи – эти мятежники вообще какие‑то странные, ночью будет бал, трупы кукол и дураков, последовавших за ними, всюду валяются, а почему сегодня подмены не произвести? Десятка три живых кукол, отпущенных под честное слово – вот дураки эти мятежники, – ему в этом помогут. Бал начался, да какой это бал, все ходят где угодно и бурно обсуждают прошедшие события, мятежников в зале почти нет, их посты стоят в основном в коридорах. Вывести кукол из подвала – пройдут они спокойно мимо постов, смешаются с толпой, и все. Забыл: оригиналы нужно куда‑то заманить и прирезать, лица изуродовать, а потом все свалить на бунтовщиков. Опять ошибся кукловод: мои воины не просто стояли в коридорах, они организовали сеть, они прекрасно знали план дворца и постоянно поддерживали между собой связь. Когда мимо одного поста прошел туда с десяток разумных, а обратно возвращаться стали три десятка, причем никаких перекрестков впереди до винного погреба не было, мои воины попросили предъявить документы. Им было плевать на титулы и должности, у них есть приказ, который нужно выполнять, – пограничье быстро учит дисциплине оставшихся в живых разгильдяев и прочих невнимательных лиц. На сигнал тревоги и шум схватки подтянулись ближайшие посты, вот и все. Как вам моя сказочка? Кого можно втиснуть в рамки нарисованного мною портрета кукловода, учитывая его действия?
Князь мрачно смотрел в стол, княгиня вертела в руках кубок, а ее лицо было красным от гнева. Граф просто постукивал клинком кинжала по ладони.
– Граф эл Орта, – выдохнул Кенор.
– Или барон эл Васт, – заметила Лаэра.
– Под это описание подходят также бароны эл Тано и эл Лако, – выразил свое мнение граф. – Но я согласен с его светлостью – скорее всего, это граф эл Орта.
– И все они побежали на прорыв, держась в тылу доппелей, а потом вернулись обратно в зал, – скрипнул зубами князь.
– Жаль, что весь мой улов никакого отношения к кукловоду не имеет. Все арестованные связаны с обычным заговором против правящей династии, – вздохнул граф.
– А кто говорил, что будет легко? – поинтересовался я. – Кто вам сказал, что все куклы мертвы? Короче, пока не найдете кукловода, Валию я вам не верну. Забыл: а что с копией княжны?
– Под замком сидит, – ответила Лаэра. – Ведь есть мизерный шанс, что ты ошибаешься, что все мы ошибаемся.
– Может быть, – согласился я. – В любом случае через месяц или два я привезу ее сюда на пару часов, она дотронется до вашей княжны – и все станет ясно. Но потом я снова заберу ее с собой, если кукловод к тому времени не будет обнаружен. Его планы полетели к Проклятому, и никто не знает, на что он способен пойти, испытав такое разочарование.
– А почему вы, Влад, в ближайшее время не хотите так сделать?
– А мне понравился метод лечения ауновок, что‑то в нем есть. Пусть ваша дочь, князь Кенор, будет почти святой при жизни – разве это плохо?
– Для будущей княгини Риарской – да, а для моей дочери – нет, – улыбнулся Кенор. – Как отец я полностью согласен, а как князь – мужа ей соответствующего надо подобрать, чтобы ни один верат даже искоса не смел посмотреть на Валию.
– Вот и хорошо, а что там с княжеской тайной стражей, граф?
– Пока ничего не понятно, Влад, маги армии княжества ведут допросы, но успехом похвастаться я не могу.
– Князь, подскажите мне, на ваших торжествах присутствовал барон эл Трот?
– Нет, его не было, он вообще затворник и за последние два десятка лет не покидал своего замка.
– Ладно, – я встал со стула, – мне пора. Есть у меня еще дела в вашем княжестве, князь. Если на днях до вас дойдет слух о взятом на копье замке затворника, вы сильно этому не удивляйтесь. У меня к нему есть пара вопросов по поводу вашего родственника, до недавнего времени работавшего послом княжества в королевстве Нарина, и по поводу доппелей тоже.
Князь только покрутил головой, а граф спрятал усмешку в густые усы.
– Влад, ты ничуть не изменился, – рассмеялась Лаэра. – Я помню, как ты выехал из Бренна, а потом мы узнали о захвате пограничного замка на территории королевства Кароса. Ты хоть знаешь, что означают слова «суверенное государство»?
– Нет, никогда с таким словосочетанием не сталкивался, необразованный я. Лаэра, да вы вообще благодарить меня должны, у вас и так много проблем, которые нужно решить в кратчайшие сроки. Я вам просто помогаю – выпотрошу следующей ночью затворника и всю интересную информацию передам вам.
– Так быстро? – удивился Кенор. – Без осадных машин и серьезного отряда?
– Князь, один раз я по правилам штурмовал замок, мне это не понравилось. Более того, один раз я участвовал в битве по правилам, мне это не понравилось еще больше. Все эти маневры, ложные отступления, перегруппировки и так далее… Ну не мое это, не мое. Я лучше тихо подойду сзади и воткну сталь в спину. Так гораздо проще.
Сопровождаемый тихим смехом оставшейся троицы, я покинул комнату.
Граф, я общаюсь на «ты» только с теми малознакомыми мне организмами, кому доверяю, с рейнджерами или охотниками, с моими друзьями и родственниками, с симпатичными девушками, наконец. Вы пока не входите ни в одну из этих категорий и вряд ли когда‑нибудь войдете. Я ведь специально не требовал с вас клятв о своей полной анонимности, я оставил некоторую информацию на ваше усмотрение, и как только запахло жареным, так вы меня сразу князю слили, прикрывая свою задницу. Папа Мю так поступать никогда не стал бы. Вам я всегда буду «выкать», граф.
«Тиха украинская ночь», и тучи небо закрывают. Самая лучшая погода для налета. Сестры своим светом никому не мешают, в двух шагах обычный человек уже ничего не видит. Посмотрим, затворник, – я дал отмашку на выдвижение, – ху есть кто, когда Эллина вместе с Четвертым выпотрошат тебя в Закрытом лесочке, к профу я тебя отвозить не стану. Слишком опасны эти знания, их нужно уничтожить, а не исследовать.
Пора, я накинул на себя сферу молчания, как все обыденно и привычно, Ерана сделала с собой то же самое. Правда, у нее свой вариант этого плетения… Короткий рывок к подошве невысокой скалы. Кроме профа и меня, она единственная, кто может накладывать на себя сферу. И тут дело не в моей гениальности, а в том, что я универсал, а все мои ученики – нет. Вот для каждого в отдельности и приходится – займемся альпинизмом – разрабатывать свой вариант плетения, причем ученики должны это сделать самостоятельно. Черт, чуть не сорвался! Это что‑то вроде экзамена на зрелость, так сказать. А этот барон эл Трот – трус! Я забрался на узкий карниз и прижался спиной к основанию невысокой стены. Так усеять рогатками и сигналками узкий серпантин, ведущий к его замку, – разве мужчины так себя ведут? Я закрепил третий канат алхимическим креплением в трещине скалы и сбросил бухты вниз. Где его смелость, где его достоинство? Не нахожу, глядя в упор. А про опыт в обороне замка вообще грустно вспоминать… я помог Еране взобраться на карниз. Кто же концентрирует почти все дозоры на воротной башне и прилегающим к ней куртинам! Кто так поступает? Почему – Третий первым из котов взобрался на карниз, вот неугомонный – забыта противоположная, считающаяся неприступной стена? Лона его в замке ждет, а он с пеной у рта отвоевал свое участие в налете на замок – мол, ты столько времени развлекался без меня, я командир твоей гвардии или нет? О чем это я? Вспомнил, так вот нет таких крепостей – уже десяток убийц магов толкались на карнизе, – которых бы не смогли взять большевики, особенно считающихся неприступными стен.
Пора, я передал Третьему все свое железо, почти все, а он привязал к моему поясу конец. Вперед, мои пальцы нащупали выемку, и я рывком подтянул свое тело вверх. Какой это у меня замок по счету? Не помню. Надо будет как‑то найти свободное время – принять влево, здесь в стене нет ни одной трещины – и посчитать. Думаю, что с десяток наберется, может быть, а может, и больше. Да этот барон является параноиком! Кто так гладко шлифует камень на неприступной стене – пальцы некуда засунуть?! Я достал из заспинных ножен поочередно два кинжала. Ты мне еще и за это ответишь. Правая рука – тихонечко вдавить клинок в едва заметную щель, подтянуться. Левая рука – вытащить кончик кинжала из трещины, поднять вверх и вдавить в другую недоработку каменных дел мастеров. А если бы у меня клинки были не из булата – что бы я тогда делал, лифтом [8]пользовался? Вполне возможно, только я не знаю, есть ли у тебя защитная система, реагирующая на магические проявления, а рисковать мне не хочется. Я глянул вниз. М‑да, метров восемь стены я уже преодолел, плюсуем пятнадцать метров почти отвесной скалы – падать я буду долго, – я с силой вдавил кинжал в очередную едва заметную трещину. На Земле такого трюка, как променад по стене, подтягиваясь поочередно на руках без помощи ног, я изобразить бы не смог. Вот и все, я перевалился через парапет.
Позже отдохну – я стал наматывать веревку на руку. А вокруг тишина, ни одного дозорного с косой я не наблюдаю, а за разгильдяйство нужно учить. А вот и они, все те же самые три каната, ребята даже петли на концах сделали – слезы умиления скатились по моим щекам. Как они заботятся обо мне: а вдруг я перетружусь? Я затянул последнюю петлю на третьем мерлоне. А теперь можно присесть и отдохнуть. Да, данные, что Эллина вырвала из головы посла, как она и предупреждала, вышли неполными. Я считал, что барон эл Трот организовал производство доппельгангеров, а оказалось – не совсем так. В моем уравнении появилась новая неизвестная величина. А почему, собственно говоря, в моем, – я должен свою задницу на панамский флаг делать похожей? Почему я стараюсь быть в каждой бочке затычкой? Есть разумные, получающие жалованье за свою работу в этом долбаном княжестве, так пусть ее и выполняют. Я тут что, как в пошлом анекдоте, отвечаю за все? Перебьются – сами пусть ищут этого кукловода, у меня своих дел полно. Не найдут – так я спокойно воспитаю Валию в своем – тьфу – в замке Арны, и пусть только попробуют – Третий, как всегда, появился первым – предъявить мне претензии. Вот и Ерана перевалилась через парапет. А вот моя броня и сбруя с оружием, повеселимся, давно я замков на копье не брал. Целый месяц прошел с тех пор, как я любовался полыхающим Силуиэном.
Предупредительный слуга открыл передо мной входную дверь «Золотого теленка». Я опять остановился в той же гостинице и в том же номере. Больше трех месяцев прошло со дня гибели Кенары, боль уже утихла, а свою поруганную несдержанным словом честь я отмыл кровью меченосцев. Мне хотелось остановиться именно здесь, именно в этом номере и вспомнить все хорошее, что было у меня и эльфы с идиотской татуировкой на прелестном животике. Почему мне Арна не сказала о ней? Так, банк будет через квартал. «Долг жизни рейнджеру» – не это обозначало тату Кенары.
– Зайка, – я привстал на локте, – а к чему такие вопросы? Ты случайно не начинаешь в меня влюбляться? Или уже влюбилась? Ты за этим сюда пришла?
– Нет, нет и нет, Влад, – тихо рассмеялась эльфа, – я люблю другого мужчину. К сожалению, я не могу выйти за него замуж. Есть на это причины.
Я осел, Кенара сказала мне правду, но какую именно – я понял только тогда, когда гулял по дальнему пограничью, гулял и перечитывал ее дневник. Сколько у меня имен? А ведь Далв Шутник и Влад Молния – разные личности с точки зрения магических клятв и всего остального. Ругино и Ровер тенями следовали за моей спиной. Сильнейший боец клана Скалы чуть ли не со скандалом вытребовал себе право сопровождать меня и даже аргументировал свое желание поговорками типа «Один вампир – хорошо, а два – еще лучше». Почему я так дурно влияю на жизнючек? Сначала Ната, потом Эла с Кенарой, что их ко мне притягивает? Все остальные знакомые девушки относятся ко мне в лучшем случае с интересом, не больше. С Арной отдельный вопрос – ей нужна семья, волчице нужна стая, такая уж у вервольфов особенность. И в моем лице, в лице моих учеников и воинов она ее обрела. Непонятная ситуация с жизнючками, но от этого мне не легче.