Оставив дальнобойщика отдыхать у безымянного придорожного кафе, мы решили прогуляться до соседнего заведения, которое виднелось на горизонте уходящей вдаль дороги. Холмы они такие, не совсем горы, но и не привычные для нас с Сидом равнины. Такие себе складки на теле человека, просидевшего всю зиму дома в кресле за чашечкой и книжечкой. А горы, ну это же горы, мне ли вам рассказывать, что в них восхищает и пугает, с холмами так не бывает. Горы – это медленные волны, а холмы – это лёгкая рябь. Сколько людей, столько и мнений. Сколько людей и сколько мнений. Сколько?
Общаться с человеком спустя несколько лет – это странное занятие. Ты изменился, он изменился, но ваша память о прошлом не даёт трезво оценить этот факт. Но самое поганое в такой ситуации, когда ты изменился, а твой друг нет. Казалось бы, пара тройка лет – большой временной отрезок, в который может уместиться любое количество самых разных событий, которые обязательно скажутся на личности пережившей их. Но в нашей ситуации с Сидом этого не случилось, хуй знает почему. И до радостной встречи с другом на кухне я и подумать не мог, что сам изменился, но Сид как лакмусовая бумажка показывает мне, что те привычные мелочи из прошлого, которые были присущи мне и ему или кому-то одному из нас ранее, теперь заставляют меня иначе воспринимать их. Мнения по многим вопросам перестали быть очевидными, перешли в разряд “стоит подумать”, категоричность суждений перестала быть нормой моих мыслей. И знаете, какое изменение самое гнусное? Юмор. Все те шутки, которые смешили тебя до мокрых штанишек, перестали быть таковыми, в лучшем случае стали просто забавными, видимо, жизненные пути и ситуации, пережитые нашими персонами, накладывают отпечаток и направляют все в индивидуальное русло реки под названием – саморазвитие. Наверное, когда ты проживаешь дни в своей реальности, отдельной от прежнего окружения, в тебе проявляются те вещи, которые интересны только тебе, а вещи, которые волнуют твоё прежнее окружение ты забываешь и идёшь своей дорожкой, маленькой такой, неизведанной и приятной лишь тебе. Пожалуй, это именно тот момент, который я не понимал в детстве, когда родители рассказывали мне о старых друзьях, с которыми с течением времени перестали общаться. А я думал: почему? Если у тебя есть индивидуальность, ты можешь раскрывать её бесконечно. Каждый раз оставаясь один на один со своей жизнью, ты проецируешь свой внутренний мир на внешнее окружение и пытаешься доказать себе, что ты такой, каким себя считаешь, что ты тот, кто живёт в твоей голове. И все эти проявления заставляют тебя меняться или вернее сказать не заставляют, а неизменно приводят к изменениям тебя внешнего. Идеальный я в своей голове трансформируюсь, следовательно, в жизни вокруг меня также происходят изменения и всё это неделимое дерьмо делает меня другим по отношению ко мне из прошлого.
- Ты будешь овсянку на завтрак?
- Ммм, овсянка – краеугольный камень питательного завтрака, а откуда?
- Из Биг Кахуна Бургер, чёрт подери.
- Приятно, что они стали делать не только чизбургеры, но и так полюбившуюся мне в последние годы овсяную кашу.
- Знаешь, а я не люблю овсянку, я ей совсем не наедаюсь. Поем и через пару часов снова голодный, да не просто голодный, я как топка паровоза, которую разогрели, а потом забыли кинуть в неё угля.
- Ха, в этом и прелесть овсянки, она типа готовит тебя к серьёзным вещам, в духе монреальского стейка, а ещё овсяная каша чистит твой засранный организм от всякого непотребного излишества, которое каждый из нас любит в себя закинуть.
- Но она же невкусная? Такая пластиковая жижа из “Матрицы” иногда с вкусными вкраплениями изюма и других сухофруктов, но всё равно мерзкая.
- Вкусная, невкусная. Овсяная каша – это тот случай, когда привычка решает, когда нужно сделать усилие и почувствовать себя мужиком. К тому же можно придумать массу способов сделать процесс её употребления более приемлемым.
- Ну давай, гуру, научи меня правильно есть овсянку.
- Дай мне сигарету и я расскажу тебе всё об этом дерьме.
Сид достаёт из мятой пачки папиросу и протягивает мне. Добрый самаритянин стал злодеем, даруя мне немножко концентрированной смерти. Маленькая привычка, вред от которой, вероятно, не компенсируется тем положительным эффектом лёгкой эйфории от никотинового трипа, дай мне эту дрянь и плевать.
- Овсянка, сэр, требует должного отношения к себе, - закуривая, начинаю я свою тираду, - Если ты принял для себя это непростое решение: кушать овсянку по утру, то должен следовать некоторому не писанному кодексу, ну или своду рекомендаций. Следует понимать, что от твоего утреннего настроения зависит форма приготовления и подачи овсянки. Допустим, тебе приносят овсянку в тёплую постельку.
- Кто это мне принесёт овсянку в тёплую постельку, ты что ли?
- С превеликим удовольствием, на первой же вписке. Так вот, если мы найдём вписку, я принесу тебе поутру сладкую овсянку, в меру густую, с добавлением изюма и, вероятно, на молоке, чтобы ты мог насладиться ей, как небольшим десертным блюдом, но довольно-таки сытным. Вдобавок к этому, я бы хотел принести тебе бездонную кружку чая и немного джема, в идеале, абрикосового, но и клубничный сойдёт. И в такой ситуации твоё хорошее утреннее настроение станет отличным, а овсянка залетит тебе в рот, как поезд с облепихой.
- Почему ты думаешь, что на вписке у меня будет хорошее настроение?
- Чувак, тёплая постелька, душ, ну, серьёзно. К тому же такое блюдо задаёт атмосферу всему грядущему. Один раз я стоял на трассе на выезде из небольшой деревушки где-то на краю мира и никак не мог уехать. Все немногочисленные авто ехали на ночлег в деревушку, и никто не ехал на поиски приключений, и когда пошёл дождь какие-то ребята предложили мне вписаться у них на ночь, а утром продолжить свое путешествие. Я не смог устоять перед их невероятным обаянием и оказался в тёплой постельке, а на утро меня разбудили и сказали: “овсянка, сэр!” Я умял чудотворную кашу и мой третий хиппи обрёл своё имя, точнее сказать форму. Мой третий хиппи оказался котом, нежащимся на солнечных лучах человеческой доброты и взаимопомощи. Свободолюбивая и ложившая с прибором на все трудности животина проснулась, потянулась во мне и укатила гулять сама по себе, попутно обволакивая мир вокруг каким-то мягким сюром уюта и тепла. Как говорится: коту нипочём холода, внутри кота теплота.
- Ладно, допустим, но это на вписке, один из вероятных случаев, другие варианты потребления имеются? Я же не всегда просыпаюсь в тёпленькой постельке на вписке.
- Резонно. На случай, когда ты просыпаешься в ожидании трудного и неприятного дня или дня, который грозит пройти в невероятной суете, есть рецепт быстрой каши. Ебашишь овсяные хлопья кипятком, да так чтобы пожиже, и заливаешь эту субстанцию в себя как лекарство, здесь важна скорость и жидкая консистенция, тогда ты не успеваешь проникнуться безвкусностью блюда и просто уминаешь его, а потом бежишь по своим делам в ожидании обеденного перерыва, где волен будешь подкинуть дровишек в свою голодную топку в любом виде, и твой желудок не скажет тебе, что он не дюж.
- Окей, с крайностями мы разобрались, что делать в остальных ситуациях, коих чуть больше, чем много.
- А вот это, друг мой, уже искусство, которым можно овладеть с годами практики, накапливая тонны опыта, прилагая всё возможное и невозможное терпение и иногда даже, забываясь яростью бойца.
- Это ещё что за концепт?
- Это некогда рассказанная моим отцом философия Т.Р.О.Я. о подходе к тренировкам и не только.
- И какой из твоих хиппи её исповедует?
- Дьёрдь Колонич.
Тишина рассветной пустынной дороги – лучший саундтрек к беседе старых друзей. Резвый шаг, нос по ветру, и заведение на горизонте материализуется возле ваших уставших задниц. В таких местах есть особый местечковый колорит, затерянный во времени и не обременённый необходимостью привлечения клиентов. Тётенька-продавщица видавшая всякое, вытирает столы, из динамиков играет местное радио, стеллажи, уставленные неопределёнными бутылками, угрюмо смотрят на нелепых утренних посетителей.
- Две порции овсяной каши и лучший кофе, который у вас найдётся, - обращается к тётеньке-продавщице Сид.
- Наверно давно хотел так сказать, да?
В ожидании трапезы необходимо сделать пару-тройку обязательных действий, как-то снять рюкзак и верхнюю одежду, вымыть руки и залипнуть в убитые окна, выходящие прямо на трассу, по которой проносятся разве что птицы. Глушь, как она есть в зимнем приключении.
- Расскажешь про Колонича?
- А я не рассказывал?
- Даже если и рассказывал, то я не помню.