Притягивая меня к себе, Ник поцеловал мое плечо. Никакой боли. Только удовлетворение. Яркое удовольствие, от которого я буду отходить часами.
Я не могла двигаться. Едва ли могла дышать.
Словно двое мужчин со своей жизненной силой, живущие внутри Ника, удерживали меня в напряжении, взбудораженной. Готовые разорвать меня прежде, чем предоставить мне ряд мощнейших, сокрушающих мир оргазмов, которых я никогда не испытывала. Ни один мужчина в жизни не доводил меня до той вершины удовольствия, что довел Ник, и я боялась, что ни один и не доведет.
Оказавшись в руках своего похитителя, я окунулась в сон. Удовлетворенная. В тепле. В безопасности.
***
Я посмотрела на часы на ночном столике. Три утра. Мы лежали, переплетясь телами, его рука, упавшая возле моего бока, обхватывала мою грудь. Тело Ника дернулось, конец его члена уперся в мою попку, и внезапно я соскучилась по ощущению его внутри меня, ощутила потребность в том, чтобы он наполнил меня снова. Я ерзала в его хватке, в надежде вновь его разбудить.
Он застонал, его глубокое дыхание превратилось в резкие и быстрые вдохи, и его хватка усилилась, перекатывая мой сосок между пальцами. Сзади он подтолкнул мои бедра коленом, приподнимая его достаточно, чтобы раздвинуть мне ноги, и протолкнул два пальца в меня.
— И откуда я знал, что ты окажешься влажной? — его глубокий голос защекотал мое ухо, проникая в меня, несмотря на мое полусонное состояние.
Я засмеялась и потянулась назад, сжимая его затылок, пока он входил в меня пальцами. Выйдя из меня, Ник размазал влажность между моими ягодицами по анусу. Он сделал это повторно, смазывая вход прежде, чем прижаться к нему концом своего члена.
Я выдохнула воздух, который сдерживала.
— Подожди.
Однажды меня изнасиловали сзади, и такая травма заставляла меня с осторожностью относиться к каждому, кто приближается в этой части моего тела.
— Ник, я не…
— Бл*дь. Я все еще наполовину сплю… Мне жаль, Обри. Я не знаю, о чем думал.
— Я просто… — я сжала верх его бедра. — Я просто не хочу воскрешать свои старые воспоминания. С тобой, — поворачивая шею, я вперилась взглядом в потолок, трещины и облупившуюся краску, в которой каким-то образом увидела себя — не такой, какой я привыкла быть. — Хотя я все еще хочу тебя.
Он скользнул концом чуть ниже к более комфортному входу, и когда толкнулся внутрь меня, его член стал больше, надавливая на мои стенки. Сначала Ник не двигался, просто удерживал себя там мгновение, но его рваный выдох сказал мне, что он не мог оставаться неподвижным надолго.
Потянувшись назад, я схватила его бедро и принялась насаживаться на Ника медленными, эротичными движениями, впиваясь ногтями в его напряженные мышцы ноги. Он поцеловал мое плечо, и когда его нога обвила мою, он вошел в меня полностью. Спокойно, нежно, лениво. Без боли, лишь с удовольствием, пока мы лежали бок о бок.
Его рука двинулась от моей груди к развилке ног, и волшебные сильные пальцы скользнули нежными, словно перышко, прикосновениями по клитору. Плавное раскачивание расслабляло меня, вводило в какой-то эрогенный транс, и я поймала себя на том, что встречаю каждый толчок, как хорошо отлаженный механизм — идеальный механизм, который подходил под каждый толчок и давление, словно волны, накатывающие на берег. Поднеся руку к моему лицу, Ник скользнул двумя пальцами мне в рот, позволяя испробовать свой собственный вкус. Пока я сосала их, его толчки ускорились. Стали резче. Он крепко удерживал мой подбородок, пальцы все еще были у меня во рту прежде, чем его рука вернулась назад к моему паху и принялась потирать клитор.
Закрывая глаза, я приняла легкие поглаживания, которые наполняли меня с каждым шлепком сзади, пока мой мозг рисовал живую картину того, как мы должны выглядеть с высоты: его тело оплетено вокруг моего, вколачивается в меня, мое тело выгнуто, парализованное его захватом. Жар обжег мышцы, голова откинулась назад, а его подбородок уткнулся в мое плечо, губы потирались о мое ухо.
— Ты станешь моей погибелью, Обри, — Ник прошептал мое имя с придыханием, с силой, что сокрушала мою защиту. — Я хочу больше тебя. Не могу остановиться. Я хочу остаться в тебе навсегда.
— Ник, не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся. — Мои стенки сжимали его с каждым глубоким погружением, и я радовалась тому, как могла контролировать свои мышцы. Его запах проникал в мои легкие, теплый пикантный одеколон смешивался с густым ароматом секса, что обжигал мои мышцы напряжением, пока я цеплялась за край. Желудок сжался. Жар сновал лизнул мое тело, дикий огонь похоти расползся по венам.
Глаза закрыты, но я видела вспышки света, которые сотрясали тело. Ослепляющее удовольствие затягивало в себя, покрывая мои разгоряченные мышцы прохладным покалывающим ощущением, что оставило меня в оцепенении, без сил. Я выкрикнула его имя, и когда Ник вышел из меня, мое тело содрогнулось, вдохи прерывали мои стоны и проклятья.
Мы лежали и дышали, просто тяжело дышали.
— Мне так тепло. Так хорошо. Никто и никогда не заставлял меня почувствовать себя так хорошо за всю мою жизнь. — Я хотела рассмеяться и заплакать после своего признания, от грусти и жалкой правды, что незнакомец — мужчина, которого я знала только пару недель — показал мне больше радости, чем любой другой мужчина, с которым я когда-либо была. Меня так долго использовали, что я забыла, какое удовольствие может приносить секс.
— Я сотру в порошок любого ублюдка, который когда-либо коснется тебя хоть пальцем, — его сонный голос прозвучал похожим на пьяное бормотание, когда его рука сжалась вокруг моего тела, словно он клеймил то, что теперь принадлежит ему. — Я убью за тебя.
В его кровати, посреди тьмы, разрухи, бардака, он излечил меня. Его нежные руки деликатно складывали кусочки меня, которые распались и разлетелись от потери надежды. Лежа рядом с Ником, слыша успокаивающе постукивание капель дождя по окну, я почувствовала себя цельной.
Глава 33
Ник
Опьяняющий запах секса и сладость сахара наполнили спальню, когда я открыл глаза слабому солнечному свету, что пробивался через темные занавески. Пот каплями покрывал тело, делая очевидным каждое дуновение октября через окно, которое, наверное, открылось ночью. Прикасаясь к моей коже, прохладный воздух остужал жар, что горел внутри меня.
Я не спал так хорошо уже вечность, и даже при этом каждая мышца в моем теле была истощена, словно я прошел через битву и лежал в послевоенных руинах. Сладкий цветочный запах усилился, длинные шелковистые пряди защекотали мое лицо, и мягкая кожа скользнула под кончиками пальцев, когда я провел ладонью по гладкому изгибу тела женщины, лежащей рядом со мной. Мне пришлось поднять голову с подушки, чтобы поверить, что это была Обри Каллин.
Обри.
Какого хера?
Я не кончал в женщину уже годы.
Она поерзала рядом со мной, выгибаясь и потягиваясь, пока я ласкал изгибы ее тела, нуждаясь в ее прикосновении, дабы убедиться, что она не очередной сон. За последнюю неделю у меня их было слишком много.
— Мммм, доброе утро, — замурлыкала она.
Я убрал волосы с ее уха и прошептал:
— Прими со мной душ.
С улыбкой и кивком, она перекатилась на спину и потянулась.
— Чувствую себя потрясающе.
Я сделал это с ней? Я потер лицо рукой и поднялся с кровати, направляясь в ванную. Включив душ, повернулся, увидев, что она стоит обнаженная и идеальная в дверном проеме.
Она склонила голову набок.
— Кто такой Алек?
Электрический разряд выстрелил в моем теле.
— Что?
— Ты… говорил во сне вчера. Сказал, что Алек тебя убьет.
— Алек — никто, — я повернулся и ступил в кабинку, надеясь, что мне не придется говорить что-то, чтобы сменить тему, и о чем я позже пожалею. Я поманил ее к себе.
Она коснулась рукой моей груди, не глядя в глаза.
— Ты загадка, Ник. Я чувствую, что никогда не узнаю о тебе всего, — ее глаза встретились с моими. — И это нормально. То, как ты заставляешь меня себя чувствовать… — она улыбнулась и кивнула, — это нормально.
Чувствуя, как узлы развязываются у меня в животе, я провел кончиком пальца вдоль ее виска, затем потянул ее в кабинку к себе. Как бы мне хотелось рассказать ей все, стать настолько счастливым, чтобы захотелось все выплеснуть из-за того, с каким пониманием она говорила. Кажется, она знала все о щитах и секретах, моих скрытых козырях. Это стало возможным благодаря ее собственной боли и страданиям — ее собственным демонам, которых, я точно понимал, никогда не узнаю.
Дело было в боли, она приходила с всеобщим пониманием для тех, кто выжил. Не спрашивайте — не говорите.
Горячие струи воды пульсацией били по моей спине, и я наклонился вперед, захватывая ее губы поцелуем, показывая, что я закончил болтать. Поднявшись на цыпочки, Обри обняла меня за шею и поцеловала в ответ, словно отвечая: «Я согласна, давай вернемся к сексу».
Я очень сильно облажался, потому что после вчерашней ночи, после того, как Обри так отчетливо увидела настоящего меня, она стала приманкой. Я повернул ее и притянул к себе, опустив голову в ложбинку между ее плечом и шеей, целуя ее горло, спускаясь вниз к основанию и по плечам. Она чувствовалась маленькой и на своем месте, ее изгибы прижимались ко мне в правильных местах. Вместе наши тела сливались идеально, как две половинки целого. Вспомнив ее слова пару мгновений назад, меня охватило осознание. Мы подходили друг другу единственным способом, которым могли бы подходить два сломленных человека.
Я видел темноту в ее красоте, а она увидела красоту в моей тьме. Инь и Ян. Черное и белое. Красота и шрамы, ярость и прощение. Она должна была быть моим возмездием, но в ней я нашел то, что искал, даже не догадываясь об этом. Я не должен хотеть ее. В конце концов, секс с ней был под запретом, я был бессердечным преступником, а она — оцененным призом человека, который отнял у меня все. Каждый инстинкт внутри меня кричал о том, чтобы я убил ее. Уничтожил. Сломал ее так же, как сломали меня. По закону улиц она была моим возмездием.
Око за око.
Однако законы ни черта не значат, когда дело доходит до любви. Смогу ли я полюбить ее со временем?
Из того, что я знал о любви, — это было дикое пламя, что поглощает без сожаления. Однажды я пережил его, почувствовал его. Узнал двойственность соблазнительной и разрушительной природы любви. Успокаивающее сияние, несущее смертельный ожог. И все же где-то в этом огне было мое спасение.
Момент блаженства в мрачном мире боли.
Свет маяка на темном горизонте.
Только любовь была сильнее ненависти. Черт, словно я уже не попытался ненавидеть ее однажды. Что-то глубоко внутри меня пробудилось в последние несколько дней. В момент, когда мы приняли одну и ту же сторону — когда я увидел безжалостный шрам Обри — меня охватило странное ощущение. Я хотел спасти ее таким образом, которым не мог спасти себя. Нашел причину, усиливающую мою решимость следовать своей мести. Мести за нее. За меня. За мою семью.
Но вопрос все еще висел в воздухе. Что произойдет в конце?
На другой стороне моей мести обитала чернота — будущее, в котором я не планировал жить. Обри не могла этого изменить. Я планировал это слишком долго, с грандиозным финалом моей мести; полиция, банды, все, кто искал расплаты за смерти, откроют на меня охоту, если мне удастся выжить. Я никогда не поставил бы под угрозу Обри, отправив ее в эпицентр этого, сделав ее приманкой для осуществления своего возмездия.
Большим пальцем она проследила татуировку на моем предплечье.
— Последние пять лет мне приходилось просыпаться готовой к бою, всегда играть в игру. Всегда следить за тем, чтобы то, что я говорю, не сказалась на мне позже. Здесь, в этом старом, заброшенном полуразрушенном здании, я чувствую себя такой спокойной и расслабленной с тобой. Впервые за многие годы я по-настоящему чувствую себя комфортно в своем теле.
Я схватил шампунь рядом с собой и выдавил немного на ладонь, прежде чем намылить ее голову. Я не знал, что ей сказать. Я дал обещание, которое намеревался выполнить, но не знал, что это значит для Обри и меня. Конечно, я не мог пообещать ей счастливый дом и белый забор. Такой мир закончился для меня много лет назад.
— Я люблю ощущение твоих рук на мне, — она откинула голову назад, подставляя ее под воду и вымывая скользкую пену, а затем повернулась ко мне лицом.
Тело Обри почти ничего не весило в моих руках, когда я поднял ее и прижал к стене, набросившись своим ртом на ее. Вода текла между нашими губами, придавая влаги поцелую. Я оказался в ней, наслаждаясь звуками наших скользких тел, ударяющихся друг о друга, подпрыгиванием ее груди. Стоны рикошетили в моей голове, когда я снова взял ее, как эгоистичный гребаный ублюдок.
Я ничего не мог с этим поделать.
С ней я становился хищником. Трахнуть ее было недостаточно. Я хотел разодрать Обри и заклеймить каждый кусочек, как мой собственный. Даже если будущее было не более, чем темной чернильной кляксой на пустой странице, в этот момент она принадлежала мне.
Глава 34
Обри
Глядя на потолок в спальне, я лежала в объятиях Ника, не в силах двигаться, едва дыша. Мы столько раз занимались сексом в разных позициях, словно я выпустила из клетки жадного похотливого зверя, который жил в ловушке внутри меня. Несмотря на мои шрамы, синяки, я чувствовала себя красивой с ним. Живой. Сильной.
Взамен я хотела исцелить сломленного красивого человека внутри него. Его боль пронзала меня с каждым страстным поцелуем, который говорил об одиночестве и опустошении. Гнев и ярость избивали меня в том же ритме, что и его толчки. Я хотела все это. Я бы забрала все часы, минуты, секунды его страданий и дала бы им кружить и погаснуть в моем теле, пока не смогу дать ему освобождение, которого он жаждал.
Где-то между минутами, когда мы спутывались руками и ногами, мы поели, снова приняли душ. Чувствуя усталость от большого количества оргазмов в течение нескольких часов, во мне не осталось ничего, но, когда Ник вонзился в меня сзади, я обнаружила, что снова нуждаюсь в нем. Несмотря на сухое горло, боль в мышцах и судороги, дрожащие бедра, он просто чувствовался слишком хорошо, чтобы я противилась ему. Я никогда не чувствовала себя такой насытившейся, восхитительно слабой, но жаждущей больше.
Он оставался неподвижным во мне, словно напоминая мне о потенциале его стального члена, когда поцеловал меня за ухом.
— Ты устала и проголодалась. Я принесу тебе немного еды и оставлю отдыхать.
— Нет, — простонала я, но живот ответил урчанием.
Смеясь, Ник вышел из меня, и мое тело снова закричало о нем.
— Теперь поспи. Я еще не закончил с тобой.
Когда он натянул на меня одеяло и встал, сырость простыней охватил прохладный сквозняк, что пополз по моим избитым мышцам.
Мой рот наполнился слюной при виде его члена рядом с моим лицом, затем еще раз, когда Ник повернулся ко мне упругим мускулистым задом, который скрылся после в его трусах. Веки ощущались таким тяжелыми, что я едва могла держать их открытыми, и в итоге закрыла глаза.
Я могла бы поклясться, что прошло только несколько минут, когда он вернулся, но я проснулась, лежа на животе и чувствуя кончики его пальцев, скользящие по моему позвоночнику. Когда он потянул с меня простынь, я инстинктивно перевернулась на бок.
— Я видел твой шрам. — Его поцелуй приземлился на мое обнаженное бедро. — Уже много раз.
— Я знаю, — его прикосновение прямо на шраме было слишком интимным, и я не хотела чувствовать, словно он изучает его.
Кончики его пальцев поднимались вверх, и когда он кружил по правой стороне спины, я знала, что он нашел пожелтевший синяк от ударов Майкла.
— Мужчины, которые делают это, слабые. Трусы. Женщина никогда не должна носить шрамы от боли и страданий. — Его мягкие губы ласково коснулись синяка, прежде чем он оставил там еще один поцелуй. — Ты долго была с ним, так ведь?
Я кивнула, ненавидя признание, опасаясь следующего вопроса, который неосознанно задавала столь многим женщинам, что приходили ко мне, отчаявшись исцелиться после страданий от такой боли.
Так почему ты осталась?
У всех этих женщин были свои изуродованные причины остаться с жестокими мужчинами — дети, страхи из-за денег, отсутствие уверенности в выживании в одиночку.
В моем случае это было отсутствие вариантов. Так вышло, что мой муж владел полицией, судебной системой и правительством. Кроме того, у него были связи, которые гарантировали бы, что я никогда не смогу уйти далеко — связи, что могли бы найти меня в самых дальних углах и в темных тенях. Тем не менее я ненавидела себя за то, что была так слаба.
Я также ненавидела то, что Ник — человек, который показал мне, как ярость могла сосуществовать с нежностью — возможно, видел меня такой, какими я видела этих женщин.
— Ты сильная женщина, Обри.
Его слова украли мою защиту, застрявшую в горле, и взгляд на моем лице, должно быть, говорил скорее об обвинении, чем о том, что действительно крутилось в моем сознании. Я не ожидала, что он это скажет. Я ожидала, что он скажет мне, что я идиотка, что должна была сражаться сильнее.
Ник покачал головой.
— Годы синяков и шрамов. Ты, должно быть, истощена.
Я боролась каждый день в своей жизни, даже в те дни, когда это казалось бесполезным, и у меня возникало искушение разозлить Майкла настолько, чтобы он захотел убить меня.
— Спасибо.
Подняв простыни выше, я улыбнулась, хотя хотела похоронить лицо в подушках и заплакать. Не из-за себя. Не из-за шрамов. Даже не из-за того, что Ник сказал так много, а из-за облегчения, что кто-то наконец понял, наконец увидел реальную меня за маской, которую меня заставляли носить. Такое освобождающее осознание заставило меня хотеть заползти внутрь него и остаться там навсегда.
— Безусловно, сильные женщины не усыпаны синяками и шрамами.
— Ты боец. Твои шрамы говорят не о проигранных раундах. А о тех, в которых ты выжила.
Когда он похлопал меня по заднице, я скрутилась, чтобы взглянуть на него, когда он встал, и вознаградила себя видом на сексуальную дорожку волос посередине его восхитительных V-образных мышц внизу живота, которая исчезала в его джинсах.
— Да ладно. Вставай.
— Что происходит?
Нагнувшись вперед, Ник поцеловал мой висок и прошептал:
— Никаких вопросов.
— А если я не хочу вылезать из постели? — мое смятение превратилось в хитрую улыбку.
Его приподнятая бровь вместе с интенсивностью его взгляда говорили: «Я не спрашивал тебя, а сказал это сделать». Он протянул мне руку, маня пальцем, и я заглотила приманку. В конце концов, как я могла сказать «нет» этим прекрасным «инструментам», которые толкнули меня за край больше раз за одну ночь, чем я когда-либо испытывала за всю свою жизнь? Я поднялась навстречу ему, и он притянул меня к своему телу.
— Надень что-нибудь теплое, — Ник поцеловал меня и вышел из комнаты.
Пара рваных джинсов, толстый черный свитер с узором «косичка» и черные сапоги, сделанные из материала, который, я надеялась, будет теплым. Когда я спустилась вниз, Ник дернул головой, чтобы я последовала за ним.
Кровь по-прежнему покрывала тротуар, где, должно быть, застрелили Блу. Ник даже особо не удосужился бросить взгляд на то место, как будто он сказал себе не смотреть туда, когда спускался вниз по лестнице к заднему дворику. Хотя другие заброшенные дома можно было увидеть на расстоянии, этот дом стоял на довольно хорошем участке, с маленькой рощей деревьев, вид на которые возвращал желчь в мое горло.
Ник вытащил из кобуры на бедре пистолет, который я не заметила при выходе. Прищурив глаза, он посмотрел на дуло «Зиг-Зауэра» и указал на гору грязи на расстоянии нескольких сотен ярдов.
— Когда-либо стреляла в кого-нибудь?
— Нет. В последний раз, когда я проверяла, охота на людей приравнивалась к убийству.
Его губа изогнулась в улыбке.
— Думаю, тебе нужно научиться.
— Зачем мне это делать?
Опустив пистолет, Ник взглянул на меня через плечо.
— Все женщины должны знать, как защитить себя, — он указал мне, чтобы я встала перед ним, и протянул мне пистолет.
Я быстро взглянула на его мужественное лицо, затем посмотрела вниз на пистолет, прежде чем взять оружие из его открытой ладони. Это может быть весело.
— Как ощущается?
Я пожала плечами.
— Как пистолет в руке.
Ник сдвинулся позади меня и указал на кучу грязи.
— Направь туда.
Когда мой палец нерешительно обнял спусковой крючок, я подняла пистолет, наклонила его под углом, как это делают члены банды, и нацелилась на насыпь.
— Нет, нет. Держи ровно и вертикально. Не отводи в сторону. — Его руки накрыли мои, и он повернул пистолет прямо. — Гангстеры изощряются в подобном дерьме, потому что это быстрый способ доставить пулю, но тебе нужно укрепить руку и прицелиться. Сожми обеими руками. Нажми здесь, чтобы снять предохранитель, — он толкнул мой палец к курку и взвел его. — Готова?
О, да. Весь этот урок заставил меня дрейфовать в волнении.
После моего кивка его пальцы сжались на моих. Пистолет дернуло назад в то же время, когда гром ударил по моим ушам. Кольцо его рук, что сжались вокруг моих, заставило меня стиснуть челюсти, когда из насыпи вверх полетели куски грязи.
— Этот был хорош. Давай еще раз. На этот раз постарайся чуть выше. Таким выстрелом ты могла бы задеть яйца ублюдка, но это его не убьет.
— Почему ты не думаешь, что я целилась именно туда? — я рассмеялась, когда Ник закатил глаза, и снова подняла пистолет. Не волнение от самого оружия в моих руках возбуждало меня сейчас. Когда он осторожно направил дуло, я поняла, что это волнение от того, что этот мужчина вложил власть в мои руки, добавив еще один слой благодарности.
Мой отец был единственным человеком в моей жизни, который делал какие-либо попытки наделить меня силой таким образом.
Грудь Ника вжалась в мою спину, и его ладони обвились вокруг моих. Я хотела сосредоточиться на уроке, но, будучи окутанной его жесткими мышцами и восхитительным ароматом, что отвлекал меня, я горела от желания, текущего по моим венам, как пылающие пули.
Как и прежде, он сжал мои пальцы, и пуля пронзила грязь.
— Этот немного лучше. Возможно, на этот раз ты попала в почку, — Ник хихикнул мне на ухо.
Улыбаясь, я обернулась и взяла у него пистолет.
— Разве ты не боишься, что я наставлю пистолет на тебя?
Он зацепил мой подбородок указательным пальцем и скользнул большим пальцем по моим губам, пристально глядя на них.
— Я больше боюсь, что ты этого не сделаешь, — сказал он, целуя меня. — Мы попробуем еще раз, а затем поставим мишени.
— А если я попаду в них?
Его брови взлетели вверх.
— Возможно, я привяжу тебя к кровати и буду обеспечивать тебе твое вознаграждение в течение следующих нескольких дней.
От этой мысли по моему позвоночнику прошлась дрожь.
Глава 35
Шеф Кокс
Кокс сидел в своем кабинете, пальцем сдвинув мышку, прежде чем неохотно открыть письмо, что висело в его электронном ящике. Имя отправителя выделялось из всех других писем, которые нужно отсортировать. Оно было подписано жирным шрифтом и зашифровано.
От: АНОНИМ
Тема: Бывшие
Хотел бы обсудить обмен, поскольку у меня есть информация, которая может показаться вам полезной.
Одну неделю назад в мотеле «Пантеон» от торговцев людьми была спасена девочка. Я хотел бы узнать ее имя. Если вы решите предоставить мне эту информацию, я удостоверюсь, что убийство следующей жертвы преступника «Око за око» не достигнет широкой огласки.
Скорее всего, вы сочтете, что эффект неожиданности уместен.
В е-мейле не было ни единой подсказки, что указала бы на личность отправителя. Странно, что таинственный отправитель спрашивает о девушке, чье имя было сокрыто СМИ, потому что она стала жертвой сексуального рабства, но какое Коксу было дело? Он сам был тем, кто сделал скромный «взнос» в мотель «Палмс» в Истсайде, когда пару недель назад нашел беглянку на улицах. Фактически, он стал ее первым клиентом, сразу же на месте приобщив ее к делу, прежде чем пригрозил, что, если она расскажет кому-либо, он убьет всю ее семью. Когда она всплыла в СМИ, у Кокса чуть не случился долбаный сердечный приступ.
К счастью для него, из-за пыток она страдала от какой-то амнезии, что делало невозможным ее способность вспомнить о том, как ее подобрали на улице, не говоря уже о повреждениях, которые она вынесла позже. Если у какого-то ублюдка хватит амбиций, чтобы убить ее, да будет так. У Кокса были алиби и связи. Во всяком случае, именно ее «сценическое имя» знали все вовлеченные стороны.
Кокс нажал «ответить» и набрал одно единственное слово: «Сапфира». Перетащив курсор мышки в верхнюю часть экрана, он собирался закрыть аккаунт, когда на почту пришло новое сообщение.
Он снова щелкнул на имя АНОНИМ, выделенное жирным шрифтом, и нахмурился.
От: АНОНИМ
Тема: Бывшие
Мотель «Палмс».
Комната 313.
Там найдете следующую жертву.
Острая боль пронзила грудь Кокса, словно порок, охвативший всю грудную клетку. Он прижал руку к сердцу и попытался делать глубокие вдохи, несмотря на то, что часто хватал воздух ртом. Долбаная стенокардия. Сметая бумаги на пол, он нырнул рукой в ящик рядом с собой и выхватил таблетки «Нитро», кладя две из них под язык.
От таблеток давление постепенно понижалось, и Кокс принялся делать глубокие вдохи через нос.
Комната 313 была арендована только Джонатаном и его девушкой Терезой в качестве второй точки для продажи девочек.
Руки дрожали, когда Кокс писал ответ:
Кто ты?
Прошла вечность, прежде чем стало ясно: отправитель не собирался раскрывать себя. Кокс ударил кулаком по столу, прежде чем схватить пиджак.
***
Осторожными шагами Кокс приблизился к комнате в дряхлой, крысиной дыре, в которую и сам не редко наведывался. Его рука инстинктивно покоилась на кобуре пистолета, и когда дверь с выцветшими номерами появилась в поле зрения, он достал пистолет, с готовностью опустив палец на курок.
Бросив быстрый взгляд на закрытые двери ближних комнат, Кокс прижался ухом к двери, отскочив, когда она отворилась. Он поднял пистолет и толкнул дверь дальше, открывая перед собой темноту внутри пустой комнаты.
Каждый нерв в его теле горел, словно оголенный провод. Он делал длинные, едва слышимые вдохи, проглотив таблетки, и включил свет.
Широко распахнув глаза, он упал на стул позади себя, хватая воздух. На стенах и потолке были подвешены фотографии больших размеров — черно-белые, на которых был изображен он. Разговаривал с девочкой, помогал ей сесть в свою машину, провожал ее к комнате, гладил по голове.
Сначала она была напуганной, но он уверил ее, что оставит ее с хорошим другом, который поможет ей найти какую-нибудь работенку и заработать немного налички. Тереза убедила девочку остаться, пообещав присматривать за ней. Спустя несколько напитков, в которые подсыпали рогипнол, она отключилась и проснулась заключенной.
Кокс подумал, что видел ее в последний раз.
Удерживая пистолет, он обвел комнату взглядом. Потирая напряженность в груди, он направился в ванную, пиная дверь ногой и включая свет.
Сообщение кричало ему с зеркала, красное, словно написанное красной губной помадой.
Ее зовут Даниэлла.
Ты следующий.
Кокс вышел из ванной, сдирая фото со стен и потолка. С торчащими во все стороны фотографиями в руках, он метнулся вниз по лестнице к своей машине. Он пообещал, что гребаный ублюдок, провернувший эту шутку, умрет медленной беспощадной смертью.
Дрожь прошлась по его позвоночнику, когда Кокс стер пот с брови и проигнорировал покалывание в ребрах. Он вытащил телефон и пролистал имена, качая головой, когда наткнулся на последнее имя в списке, с обладателем которого в его нынешнем состоянии Кокс хотел говорить меньше всего. К сожалению, ублюдок был единственным, кто мог ответить на вопрос, прожигающий голову Кокса.
После приветствия на другом конце трубки, шеф прочистил горло:
— Райли это… эм… Кокс.
— Что-то случилось? — Без сомнений, вежливая форма «Какого хера ты мне сейчас звонишь?»
— Нет, у меня есть вопрос. Зашифрованные е-мейл. — Он поднял дрожащую руку к лицу и сжал переносицу. — Есть шанс узнать, кто отправитель?
— Зависит от отправителя. По большей части, это нелегко, нет. — Тяжелая пауза повисла после его ответа. — Это связано с нашим чуваком «Око за око»?
— Нет. Это… это абсолютно другое дело. — Запасной ответ. Прерванная миссия. Ему нужно было заканчивать разговор прежде, чем парень задал бы вопросы, которые заставят его ошибиться. — Так и думал, что ты это скажешь. Спасибо. Мне идти пора. Хорошей ночи.
— Ага.
Кокс щелкнул телефоном, давая себе пинка под зад за то, что и сам мог бы понять. Глупо с его стороны было посвятить в это Райли. Существовала надежда на то, что тот будет обдолбаный в хлам и забудет о разговоре.