Грусть уколола в грудь, и я вернула фото назад в ящик, чувствуя, что увидела нечто, чего не должна была.
Уголок конверта из манильской бумаги торчал из книги, когда я возвращала ее в ящик, и я осторожно вытащила его. Из конверта я достала пачку фотографий.
На фоне размытого здания, с телефоном, прижатым к уху, стоял Майкл. От его вида у меня скрутило желудок, и я перевела взгляд ко второй фотографии, снятой несколько месяцев назад, где мы оба на церемонии в честь открытия нового казино в центре разрезали ленту. На следующей фотограф он заснял меня, уходящей с кладбища в день похорон отца.
Дыхание застряло в горле. Понимание ударило по голове невообразимой кучей мыслей, и я ухватилась на край столика, чтобы не рухнуть назад.
Ник наблюдал за мной месяцами. Минимум год, судя по оставшимся фото. Мое похищение не было какой-то спонтанной попыткой украсть жену мэра. Он преследовал меня, или, по крайне мере, кто-то преследовал, и долгое время.
Еще одно фото было снято через окно моей арт-студии в больнице, где я стояла в классе, полном студентов. Я помнила тот день. Отчетливо. Один из моих студентов забыл свое лекарство и угрожал проткнуть меня карандашом, когда вспышка за окном отвлекла его и предотвратила нападение на достаточное время, чтобы вызвать охрану, сопроводившую его в психиатрическое отделение.
Чего он хотел от меня? Обмена? Майкл забрал его сына? Убил жену? Меня используют как рычаг в какой-то сделке?
Слова Ника, сказанные в первую ночь, с ударом вынеслись на первый план среди моих мыслей: Ты думаешь, я похитил тебя ради чего-то столь несущественного, как деньги?
Ни единого, бл*дь, шанса. Ни за то в жизни я не вернусь к Майклу. Мне нужно выбираться отсюда. Не то чтобы я думала, что Ник навредит мне, но возможность того, что он отправит меня назад к Майклу убьет меня, а я была слишком близка к свободе, чтобы профукать ее.
Нужно найти оружие. Женщина не должна бродить по улицам Детройта беззащитной. Мне нужно было найти пистолет, нож, хоть что-то. Я уже прочесала кухню, и к моему разочарованию, Ник не украсил свои столешницы наборами японских ножей «Гинсу».
Я повернулась к гардеробной, и когда пересекла комнату, Блу встал рядом со мной. Моя рука на ручке двери гардеробной вызвала его лай, словно его учили удерживать людей подальше от нее.
Что заставило меня лишь ещё больше хотеть узнать, что внутри.
Испытывая терпение собаки, я снова медленно повернула ручку.
Блу заскулил и начал беспокойно расхаживать, пока не дернулся в резком движении, из-за чего волоски у меня на руках встали дыбом.
Твердый, словно доска, он стоял на вытяжку, глаза сосредоточены на входной двери. Вот дерьмо. Ник сказал, что уйдет ненадолго.
Я отпустила ручку гардеробной, закрывая дверь комнаты Ника за собой, но вместо того, чтобы последовать за мной, Блу побежал вниз. Глубокое рычание донеслось из его груди, пугая меня до чертиков.
— Это Ник, — прошептала я, но собака продолжила свой путь, пробираясь ко входной двери.
Это Ник, сказала я себе. Хотя, когда Блу реагировал так на Ника? Собака словно знала рутину своего хозяина, и что-то казалось ему неправильным. Что означало, это и мне казалось неправильным.
Громкий стук в моей груди заглушал ровный ритм в ушах, и я поспешила к окну своей спальни, всматриваясь через решетку. За деревьями, как я поняла, соседнего поместья, огни прорезали тьму, хоть и освещение на фасаде дома было выключено.
Внизу непрерывное рычание Блу наполняло противоречивую тишину дома.
Проходили секунды, а его рычание становилось громче, более настойчивым, периодически срываясь на лай. Я не могла отвести глаза от машины снаружи. Машина означала побег.
Желудок скрутило от нерешительности в голове. Стоит ли мне воспользоваться шансом и приблизиться к абсолютному незнакомцу, или остаться там, где могла попасть в руки психа, который, как пить дать, мог убить меня? К этому моменту Майкл уже должен был обнаружить, что я украла флешку из его стола.
Я поклялась, что больше не стану жертвой. Я больше никогда не сломаюсь. Незнание о намерениях Ника становилось моим врагом.
Быстрый взгляд в окно по-прежнему показал темноту. Сделай это, Обри. Беги.
Лай напряг мои мышцы, и я на цыпочках прошла к двери спальни, выглядывая в полуразрушенное фойе. Лай Блу стал яростным, и он прыгнул на дверь, царапая дерево, словно пытаясь продрать себе путь к чему бы то ни было за ней. Он звучал, как умирающий с голоду лев, готовый вырваться из своей клетки.
Блу отвлечен, и для меня настал момент «или сейчас, или никогда». Ныряя в ванную, она же гардеробная, я схватила свой пиджак с вешалки и надела его. Не самая теплая вещь для октября, но выбирать не из чего.
Черт побери, мое сердце грохотало так, что я думала, чертов орган выпрыгнет из груди, а мое легкое дыхание от страха превратилось в поверхностные попытки ухватить воздух.
Внезапно лай Блу прекратился.
Мое тело продолжало дрожать, пока пес оставался у двери, в одно мгновение — окаменев, а в следующее — скуля и делая шаг назад. Он опустил голову, словно нюхая что-то через дверь, затем сел на задние лапы.
Топот ног по лестнице на секунду привлек внимание собаки, но хоть он и был обеспокоен тем, что я делаю, вернул свое внимание к двери.
Внутри темной кухни я попыталась найти что-то, что могла использовать в качестве оружия. Что угодно. Преимущественно пустые ящики не предложили ничего, кроме лопаток и ключей для консервных банок. Я повернулась и нацелилась на кухонный стул.
От отдаленного лая Блу мой позвоночник окаменел, и я ринулась вперед, схватив стул за спинку, и разбила его о столешницу. Один. Два удара. Ножка наконец-то откололась острой щепкой, жалким, маленьким, колющим предметом.
Лучше, чем ничего.
Ринувшись через кухню в прилегающую кладовую, я проделала себе путь к черному входу. Звук громких ударов стулом не прервал постоянный лай Блу, и очередной взгляд через плечо показал, что собака не заботилась о том, чтобы последовать за мной.
Я выскользнула через дверь, запирая ее за собой, когда резкий ветер распахнул мой пиджак. У меня не было времени переодеться, поэтому я осталась в футболке и джинсах под ним.
Несясь через газон, я достигла края редкого леска, разделяющего два участка. Господи, у меня даже не было фонарика.
С расстояния послышались голоса. Двое? Трое? Кровь, шумевшая в ушах, мешала разобрать их количество, но каждый из них звучал глубоко, по-мужски.
Дрожь разбила мое тело, и каждый вдох получался рваным. Кто были эти люди? Наркодилеры? Соседи Ника?
Ветки захрустели под моими сапогами, когда я обогнула деревья и проскользнула в узкий лесок, пускаясь в бег, пока не достигла края территории прилегающего поместья. Возможно, еще более захудалого, чем то, из которого я только что сбежала. Поместье выглядело готическим. Звуки изнутри эхом наполнили двор. Битое стекло. Удары, топанье. Крушение, словно кто бы ни был внутри, кувалдой ударял по стенам. Смех.
Воры.
На противоположной стороне неухоженного газона была припаркована старая модель грузовика, кузов которого был заполнен металлом и мебелью — предметами, которые подкрепили мои подозрения. Чем ближе я подбиралась к грузовику, тем громче становился шум, словно толпа на скорости двигалась по дому. За окном на первом этаже мелькал свет фонариков, то же самое я увидела в одном из окон на втором этаже. Присев на корточки, я обогнула транспорт, и понимая, что в нем никого нет, открыла дверь и залезла внутрь.
Мой отец в своем рвении защитить меня и научить выбираться из разных ситуаций, показал мне, как завести машину без ключа. Это было несколько лет назад, и хоть страх скручивал мои внутренности, я нагнулась вперед и поискала в бардачке то, что могу использовать, чтобы сдвинуть панель, прячущую провода под рулем. В зависимости от возраста грузовика в качестве ключа могла подойти и отвертка, но я ничего не нашла. Все еще сжимая деревянную щепку, я дернула за острый край, испытывая ее на крепость. Может, я могла бы использовать ее в качестве ключа. Или протиснуть под панель, чтобы сдвинуть крышку. В любом случае попытаться стоило.
Когда я уселась на сидение, дыхание в горле замерзло.
Через лобовое стекло на меня пялился ребенок, может, лет четырнадцати или пятнадцати. Грязь покрывала его бледное лицо, и одежда была похожа на лохмотья, свисающие с его худого тельца, словно он жил на улицах. Он посмотрел через плечо, на поместье, а затем назад на меня.
Выдохи покидали мои легкие с такой частотой, что начинала кружиться голова. Я скользнула ладонью по бедру, нащупала ручку на двери и крепко за нее ухватилась.
Прежде, чем смогла выпрыгнуть, он открыл рот и закричал. Громко, пронзительно. Что он кричал, я поняла лишь когда звук эхом пронесся и вернулся ко мне.
— Воорооовкаааа!
Я выпрыгнула с водительского места и в секунду, когда мои ноги коснулись травы, бросилась к лесу. Взгляд брошенный назад, дал мне понять, что мужчины, вышедшие из поместья, бросились за мной. Я продолжала бежать вперед, набирая такую скорость, как могла в сапогах, игнорируя свой громкий топот, когда перепрыгивала через упавшие ветки и кусты.
Вот же дерьмо, дерьмо!
— Не упусти ее, Трей! — услышала я крик одного из них.
— Справа! — еще один мужской голос последовал за первым. — Она побежала направо!
Звуки их голосов сообщили мне, что им едва ли за двадцать. Уличные дети.
Все, что у меня было, — это вручную сделанное оружие из ножки стула.
От одного я, скорее всего, отобьюсь на чистом адреналине. С двумя справиться будет намного сложнее. У меня не было шансов против троих, так что лучше было бежать, пока мои гребаные ноги не откажут.
— Поймаем ее, и она моя! Услышали? Моя!
— Иди сюда, кис-кис-кис, — один из них рассмеялся, и я подавилась всхлипыванием.
Во рту пересохло от приближающихся шагов. Я смогла лишь определить, где заканчивались деревья, когда мои ноги подогнулись подо мной. Земля врезалась в лицо, и боль выстрелила в носу, одновременно с тем, когда ломанные ветки проткнули тонкую ткань моей футболки.
Ладони сжали мое бедро, утаскивая меня назад, и перед глазами появилось темное лицо мужчины, злые глаза которого пялились на меня над растянутыми в широкой ухмылке губами.
— Ха! Нашлась сучка!
Я завизжала, пронзая его руку деревянной щепкой.
— Отвали, бл*дь, от меня! Я тебя нахрен убью!
— Сука!
Схватив меня за волосы, он потянул сильнее. Пощечина, обрушившаяся на мою щеку, размыла все перед глазами, послала вспышку света взрываться под моими веками.
Сжав зубы, я атаковала со всей силой, что скрывалась внутри меня, когда холодный лесной дерн разорвал пиджак и коснулся моей голой спины. Я отбивалась. Царапалась. Качнулась, и мои костяшки с тяжестью врезались в кость. Кровь брызнула мне в лицо.
— Бл*дь! — Один из них прикрыл нос рукой, когда сбоку на меня обрушился удар, за которым последовала белая вспышка.
Боль отозвалась в моей левой щеке, сотрясая кости и зубы. Челюсть, казалось, свободно повисла. Второй удар оказался более оглушительным, чем первый, и прошелся по черепу, словно молния.
— Сука сломала мне нос, бл*дь! — Пальцы впились в мою кожу под подбородком. — Дрянь!
Громоподобный удар по моей щеке снова отбросил мою голову вправо. Окружающий лес накренился, пока мужчины приседали, чтобы удержать меня. Черная дыра уменьшалась перед глазами, угрожая украсть мое зрение. Нет! Борись с этим! Я моргнула два раза и сконцентрировалась. Не отключайся. Не отключайся.
Двое мужчин с бледной кожей на грязных лицах уставились на меня с ухмылками, предоставляя миру факт о своих недостающих зубах, и по их гнилому дыханию можно было подумать: что-то сдохло у них во рту. Руки широко раздвинули мои ноги и прижали к земле, и от звука рваной ткани мой взгляд метнулся вниз к одному из парней, который вклинился между них.
— О, бл*дь, да она красотка. Придержи ее, Трей.
— Глянь на эти шрамы! — Один из ближайших ко мне наклонился вниз. — Тебе нравятся порезы? А? — Его влажный язык прошелся по моему лицу. — Ты кончаешь от боли? Вот почему ты сопротивляешься?
Я попыталась пошевелить руками, но они были накрепко прижаты у меня над головой третьим мужчиной.
Верхушки деревьев за их спинами были, словно темная тень, нависшая надо мной.
Рука сжала грудь.
— Поторопись нахер! Я в любую секунду кончу себе в трусы.
— У суки три дырки!
Их смех пронзил мои уши, словно ногтями впившись в мои барабанные перепонки.
Желудок ухнул вниз, скрутился и вывернулся, когда один из тех, что были внизу, встал на колени и высвободил член из трусов. Обе мои ноги удерживали. Одну — мужчина сбоку, а вторую — сам тот, кто возвышался надо мной.
Насильник, сидящий сбоку от моей головы, расстегнул штаны и ударил головкой своего члена по моему подбородку.
— Нет! Нет! — Я напрягла мышцы, чтобы ударить, тянула на себя конечности, но ладонь прижалась к моему лбу и вжала череп в землю. Вдохи и выдохи выходили резкими, охваченные паникой.
— Подавись этим, шлюха.
Глубоко угрожающее рычание донеслось из темноты справа от меня, и я поймала взглядом черное пятно прежде, чем Блу уложил мужчину сбоку от меня на землю.
— Вот дерьмо! — Тот, что был между моих бедер, вжался в меня, придавливая кости в ногах, когда сместился. — Найди свой гребаный пистолет! Пристрели тварь!
Громоподобный хлопок эхом прокатился между деревьев. Последовало рычание и лай Блу. Еще три хлопка. Еще больше лая. Четвертый выстрел. Визг. От каждого звука мои мышцы дергались, и я отбивалась от отморозка снизу, опрокидывая его на задницу.
Огонь выстрелил в черепе, когда один из них потянул меня за волосы, и новое пламя лизнуло щеку с очередной пощечиной.
Тот, которого я ударила, взобрался на мои бедра, впившись пальцами в плоть.
— Лежи смирно, сука драная!
Я отодвинула сухость в горле на второй план и закричала:
— Помогите! Кто-нибудь помогите!
Ужас сворачивал кровь в венах от проносящейся реальности того, что мужчины собирались сделать и сделают.
— Пыталась украсть у нас? А, дрянь? Пыталась увести наш гребаный грузовик?
Я даже не знала, кто из них говорил, но голос прорезался через мой череп, лишая меня черноты, за которую я цеплялась кончиками пальцев своего сознания. Голова вращалась, мир переворачивался с ног на голову перед глазами, а все, что я могла различить, — это вонь из их ртов и ощущение впивавшихся в мою кожу ногтей.
Еще больше веса вжалось в мое тело, и я повернулась, увидев, что вернулся мужчина, на которого напал Блу. Его куртка была порвана и в крови. Блу? Куда подевался Блу?
Пока их неуклюжие руки возились с моей футболкой, надежда понемногу уплывала. Как же, бл*дь, глупо! Почему я сбежала?
Я могла видеть поместье с места, где лежала, могла видеть, как оно насмехалось надо мной — мое убежище от Майкла, от мужчин, опустошающих мое тело — стояло там, на расстоянии, словно неприступная крепость. На холодной земле, в лесу, между брошенных домов, где никто не слышал моих криков, я могла умереть, быть изнасилованной, избитой и брошенной в одиночку. Мысль обрушилась на меня, с силой втирая страх в мое тело.
Резкий удар пришелся на мое бедро.
— Прекрати, бл*дь, двигаться!
Я даже не понимала, что продолжала бороться с ними. Тело онемело, мозг отключался, отдаваясь темноте. Той самой черной дыре, лишенной надежды, которая изначально заставила меня бежать, чтобы не возвращаться назад к монстру, подобному тем, что сейчас рвали на мне одежду.
Мои бедра дернулись, когда с меня рывком стянули джинсы. Я уставилась на мужчину надо мной, и словно в ночном кошмаре черты его лица исказились, пока не приняли обличие до тошноты знакомого лица Майкла.
— Тебе же это нравится, не так ли? Получаешь то, зачем пришла? Этого ты искала, когда пыталась украсть наши вещи, да?
За моими слезами его улыбка получилась размытой, вырвав из моей груди рыдание.
— Пожалуйста, — молила я. — Не делайте этого.
Выстрел. Лица коснулись теплые брызги, сопровождаемые мучительным криком. Еще один взрыв покрыл жидкостью мой живот, и на меня свалился немалый вес, выбивая воздух их легких, пока что-то теплое стекало по моему телу.
Словно в ответ на мои мольбы, мои руки отпустили. Волосы дернуло, и я почувствовала боль в ухе, когда возле моей головы разверзлась драка.
С единственным выстрелом, пронзившим воздух, мужчина надо мной прекратил кричать. Его тело упало в сторону, хрустя листьями под собой.
Все случилось так быстро, что я не могла успеть за тем, что произошло. Мой взгляд метнулся вправо, и я не знала, молиться ли мне сильнее или плакать от облегчения.
Силуэт Ника не двигался лишь несколько секунд, прежде чем он ринулся на парня, стоящего рядом со мной, и сбил его на землю ударом головы.
Пойманная в ловушку безжизненным телом мужчины, который почти изнасиловал меня, я кричала и пиналась, пока не сбросила мертвую тушу с себя, отползая назад до тех пор, пока не ударилась головой о твердую поверхность. Я в недоумении повернула голову влево, с облегчением понимая, что это был лишь ствол дерева, и дернула джинсы назад на бедра.
Оседлав тело незнакомца, со злостью оскалив зубы, Ник вколачивал кулак в лицо ублюдка. Тошнотворный звук сломанных хрящей выворачивал желудок. Когда мужчина наконец обмяк под ним, Ник встал над одичалым дьяволом, наставив пистолет на его лицо, и выпустил пулю прямо в его лоб.
Мышцы подергивались, дыхание застряло в груди, пока я сидела в абсолютном шоке. Мой рот был приоткрыт, крик порывался пронзить темноту, но я не смогла заставить себя говорить. Не могла ничего, кроме как пялиться в неверии на бойню, что развернулась вокруг меня.
Я поймала взгляд Ника и втянула воздух в легкие. Его увеличенные черные зрачки полностью поглотили голубую радужку, превратив его в сумасшедшего, бешеного зверя, полыхающего яростью и злостью. На долю секунды я подумала, что теперь он нападет на меня, но треск веток, эхом донесшийся до нас, привлек его внимание, и он сорвался с места, предположительно, за одним из мужчин. Скорее всего за тем, кого я не учла.
Каждая мышца в моем теле дрожала. На лесном дерне передо мной все трое моих нападавших лежали, не двигаясь, лицами вниз в общей луже крови, которая вытекала из них, впитываясь в испытывающую жажду землю.
— Трей! — от незнакомого голоса, я подползла к одному из выпавших пистолетов и направила его на источник звука.
Ребенок, что известил мужчин тогда, у грузовика, стоял в паре ярдов от меня. Глаза широко распахнуты, рот открыт, он уставил на кровь, но, когда его взгляд метнулся ко мне, он развернулся прочь и скрылся в темном лесу.
Опустив оружие, я поджала колени к телу и разрыдалась.
Прошли минуты прежде, чем топот сапог заставил меня снова поднять пистолет. Я поняла, что целюсь в Ника.
Парень поспешил ко мне и отбросил волосы с моего лица.
— Бл*дь, Обри.
Мое тело дрожало от облегчения при виде его, очередной поток слез скатился по моему лицу.
С рычанием в груди, он поднял меня на руки, словно я ничего не весила. Через темноту и хаос в моей голове я услышала, как он шепчет:
— Я держу тебя, — пока он нес меня через газон назад в поместье.
Эти три простых слова заглушили отголоски шока, до сих пор сотрясающего мое тело, и мир вокруг меня замер. Я держу тебя.
Будучи заключенной в кольцо его рук, я могла только пялиться на неукротимую силу черт его лица — на крепко сжатые челюсти, яростно пульсирующие вены на шее, на трепет ноздрей при вдохах и выдохах.
Когда он ногой открыл дверь и понес меня наверх по лестнице, я чувствовала себя оцепеневшей.
Он убил тех мужчин. Ради меня. С такой легкостью, и такой смертельной утонченностью, что я не знала, обвить его руками в объятии или бояться его. В любом случае, Ник мгновенно стал кем-то большим, чем моим похитителем. Он стал моим избавителем, спасителем. Темным ангелом с кровью на руках и огнем в глазах.
Никто и никогда не боролся за меня, не убивал за меня. Даже мой отец. Я всегда заботилась о себе сама, становилась лицом к лицу со своими вызовами, и часть меня хотела скрутиться в комок позора и побыть слабой.
На дрожащих ногах, которые грозились подкоситься в любой момент, он опустил меня в свою ванну, удерживая, пока включал кран, чтобы наполнить ее.
Я ухватилась за его куртку.
— Нет! — Я похоронила лицо у него на шее, мое тело напряглось, челюсти так сильно сжались и болели от ударов, что я едва ли могла сформировать слова. — Н-не глубокая в-вода.
Не споря, он провел меня к душевой, и вместо ванны, включил кран там.
— Давай смоем с тебя эту гребаную кровь.
Я кивнула, слезы стекали вниз по щекам. Его острый аромат проник в мои легкие, успокаивая зияющую рану внутри меня, настолько тяжелую, что я думала, сломаюсь. Подняв мои руки, Ник стянул с меня футболку и лифчик, бросив их на пол и ни разу не уставившись на мое покрытое рубцами тело. Когда он дернул мои штаны вниз, я ухватилась за его плечи для поддержки. Он помог мне зайти в кабинку, и пока я стояла, содрогаясь под струями, он оставался снаружи и помогал мне отмыться с помощью мочалки и мыла, создавая бассейн красной воды у моих ног.
Я уставилась на парня передо мной. Кровью была забрызгана вся его белая футболка и руки, пока он продолжал. Убийца, пристреливший троих мужчины без колебаний, убивший их без капли сожаления, переживал о крови на мне.
Движения Ника были нежными, заботливыми, когда он тщательно смывал каждый след, оставленный теми ублюдками на моих ногах, и обмывал каждый порез на моей спине. Я должна была бояться его, учитывая то, как искусно он обращался с пистолетом, учитывая то, как он доказал, что опасен, скорее всего, больше, чем Майкл — потому что Майкл сначала взвесил бы риск для себя самого.
Ник был импульсивным, непредсказуемым, бесстрашным и пугающим одновременно. Стоя в душу, ошарашенная его добротой, нежностью его рук, ласкающих мое тело, впервые в жизни я почувствовала себя в безопасности.
Как только он смыл с меня кровь, то выключил душ и насухо вытер меня, прежде чем отнести в свою кровать и укутать теплыми одеялами. Позор разрывал мне сердце, и я прокляла себя за то, что сделала, за то, что попыталась удрать. Я поморщилась от мысли о том, что предала его. Он предоставил мне свободу, доверился мне, а я все испортила.
— Побудь здесь минуту, хорошо? — Он повернулся, собираясь удалиться, но я ухватилась за его руку, не желая признавать, что дрожала до мозга костей.
— Кто… они были?
— Искатели поживы, полагаю. Видел их грузовик полный стали и меди, — он наклонился вперед и погладил мои волосы, открывая мне прекрасный вид на то, как его сильно расширенные зрачки смягчались, оставляя свою одичалую ярость и обретая спокойные голубые каемки.
— Они не навредят тебе, хорошо? Просто оставайся здесь. — Его лицо омрачил хмурый взгляд. — Мне нужно найти Блу.
Глава 30
Ник
Я обыскал периметр особняка до самого края, где я наконец нашел Блу, лежащего в луже крови. Он не дышал. Не двигался. Из ран на его черепе сочилась кровь, растекаясь вокруг головы.
Так много ран от пуль. Словно он отказывался падать.
Мои колени подогнулись, и я упал рядом с ним, подняв его голову к себе на колени.
— Нет, нет, нет. Блу, давай. Нет, дружище. Вставай.
Закрытые веки не дрогнули. Голова скатывалась с каждым моим движением, каждой попыткой разбудить его. Ничего.
Я наклонился над ним, вслушался в сердцебиение, подтвердив для себя то, что и так подозревал.
Тишина.
Подняв собаку выше по своим коленям, я погладил его морду, выражение на которой было спокойным, словно он спал на моих руках, и по мне ударило старое воспоминание.
Джей сидит в луче солнечного света, который падает на пол через окно. Маленький щенок растягивается на его ножках.
— Папа, можно я его назову?
Я протягиваю руку, чтобы погладить ухо щенка.
— И что ты придумал, малыш?
— Блу.
— Блу, да? Как ты додумался до этого?
Склоняя голову набок, Джей играет с хвостом щенка, но спящая собака даже не шелохнется.
— Из-за его голубых глаз.
Я улыбаюсь.
— У всех щенков голубые глаза, когда они рождаются.
Он выглядит задумчивым, но пожимает плечами.
— Мне просто нравится Блу.
— Значит, будет Блу.
— Он мой лучший друг во всем мире. — Джей оставляется поцелуй на голове щенка. — Я люблю его.
Я поглаживаю голову сына, моя улыбка превращается в нечто более серьезное.
— Он защитит тебя от плохих парней, пока я на работе.
— Но он всего лишь щеночек, — Джей хмурится. — Как он может защитить меня?
— Ну, сейчас не сможет. Но однажды он станет лучшим телохранителем в квартале.
Джей кивает, прижимая к себе крошечные лапки.
— Потому что он тоже нас любит.
— Это точно.
Пока воспоминание опустошало мой мозг, я шагал взад-вперед.
— Черт! — В глазах собрались слезы, и я перестал двигаться, ущипнув переносицу, чтобы не дать им стечь по щекам. — Бл*дь!
Я пнул пустой цветочный горшок, посылая его в кирпичную стену дома.
Снова упав на колени рядом с псом и подняв голову, я раскачивал его и гладил ухо.
— Ты верно послужил, Блу. Ты отличная собака. — Я выпустил воздух и прочистил горло, отчаянно пытаясь сдержать агонию, порывавшуюся сокрушить меня, и уткнулся лицом в его ухо. — Сделай мне одолжение, а? — Крепко держа Блу за шею, я закрыл глаза, и мой голос дрогнул. — Присмотри там за ними для меня.
И вот так просто последняя ниточка ускользнула из моих рук. Если бы не Блу, я мог бы с легкостью поймать пулю тогда. Я обязан ему жизнью. Он последовал за мной из горящего дома в ночь нападения, пока я, шатаясь, шел по дороге. Именно его лай привлек внимание Лорен.
Проскальзывая руками под тело, я поднял его на руки, понес в дом и положил пса на его лежанку. Я похороню его завтра.
А пока придется избавиться от тел.
***
Была почти полночь, когда я вернулся в особняк. Отогнал их грузовик всего на несколько кварталов и поджег его со всеми мужчинами внутри. Их никто не найдет. Никто даже не пожалеет.
Я вошел в свою спальню и нашел Обри, спящую, свернувшуюся среди моих одеял, пока ее тело тряслось. Взглянув на ее поврежденное лицо, я погладил ее пальцем по щеке, от чего она проснулась, испугавшись и прислонившись к изголовью кровати.
Я повернулся, чтобы уйти, но она рванула вперед, схватив меня за запястье.
— Подожди! Пожалуйста, останься. Пожалуйста.
Я не хотел ее будить, но сделал, как она просила, усевшись рядом с ней на кровати.
Ее брови выгнулись в замешательстве.
— Блу... он?..
Я покачал головой, и Обри провела рукой по волосам, слезы заблестели в ее глазах.
Она спрятала лицо в руках, сжав пальцы в кулаки, когда выдула воздух.
— Это моя вина. Он просто пытался защитить меня.
— Он выполнял свою работу. Твоей вины здесь нет.
— Что я наделала? — Подтянув ноги к груди, она обняла их руками и уткнулась лицом в колени. — Прости, Ник. Мне очень жаль.
— Нет причин сожалеть. — Я заметил синяки на ее лице и мысленно снова сосредоточился на ней. Блу был мертв. Извинения не изменили бы этого факта, и ей не нужно было истязать себя этим. — Ты в порядке? Синяк выглядит довольно плохо.
Она проигнорировала мой вопрос.
— Мне не следовало... Мне очень жаль. — Ее глаза бегали из стороны в сторону, губы дрожали, и я почувствовал, что последует очередное всхлипывание.
Протянув руку, я немного помедлил, прежде чем положить ладонь на ее кисть.
— Эй, все в порядке. Теперь ты в безопасности.
— Ничего не в порядке. Это было эгоистично. Я была эгоисткой, чтобы убежать от тебя. А теперь Блу... из-за меня...
— Прекрати истязать себя. Блу не сделал этого ради тебя, понятно? Он сделал это, потому его этому обучали. Я обучил его охранять тебя. Это моя вина.
Золото в ее глазах потускнело, и ее нежелание смотреть на меня сказало мне, что стыд мучает ее разум.
— Я просто... не могу перестать видеть их лица. — Она покачала головой c мокрыми от слез глазами. — И... я пыталась отбиться от них, но...
— Там было трое мужчин с оружием, Обри. Любой испугался бы.
— Но не ты. — Она стрельнула глазами в мою сторону, всматриваясь в меня так пристально, что мне пришлось отвести взгляд. — Ты казался... другим сегодня. Словно щелкнули переключателем. Сначала я испугалась... — Ее взгляд опустился на грудь, заставив меня сдвинуться на кровати. Пробежав руками по волосам, со все еще прижатыми к груди коленями, она закрыла глаза и сделала два длинных вдоха. Сила, с которой она сжимала челюсти и напряженность между бровями смягчились. Когда Обри снова открыла глаза, они так и смотрели на мою грудь.
— Дилан Томас.
Имя, прозвучавшее абсолютно без контекста, застало меня врасплох.
— Что?
— Цитата на твоей груди. Стихотворение Дилана Томаса. У моей матери была большая книга стихов, которую я читала, должно быть, тысячу раз в детстве. Я помню это. — Ее глаза проследили слева направо по моей груди. — Татуировки... что они означают?