За этими странными словами последовало долгое молчание, в течение которого слышалось лишь хриплое и неровное дыхание больного. Доктор Джемисон, также находившийся возле его постели, заметил, что это плохой признак, поскольку невозможно объяснить, чем вызван подобный сбой дыхания — возможно, человека что-то сильно беспокоит. Тем временем тот вновь забормотал:
— Оседлавший Ветер, накрой туманами Англию… adoramus te… поздно бежать… Повелитель Ветра… Лети, лети, пока не явился Он… Жертва, жертва… да, следует принести жертву… она уже избрана… Ирен… О, Оседлавший Ветер, лети над Италией, где цветут оливы… над Ливаном, где растут голубые кедры… лети над заснеженными степями России, над дикой Сибирью, где рыщут волки, над Африкой, Африкой… об этом писал Блэквуд… есть другие… старшие, божества стихий… возвращайся в Ленг, забытый Ленг, далекий Ленг, откуда приходит Оседлавший Ветер… и другие…
При словах “божества стихий” доктор Джемисон заметно оживился; увидев его реакцию, я спросил, что ему об этом известно. Насколько я знаю, существуют древние легенды о том, что миром правят божества стихий — огня, воды, воздуха и земли, которые никому не подчиняются и которым все еще поклоняются в некоторых уголках Земли. Волнение доктора сразу привлекло мое внимание, поэтому я и начал забрасывать его вопросами.
Сейчас мне трудно четко изложить то, что я услышал в ответ. По словам доктора, все это долгое время хранилось в строгой тайне, правда, каким образом, я так и не понял. Сначала я даже ему не поверил, хотя он, судя по всему, был хорошо знаком с этими вопросами, и — как он меня уверял — не только он. Тут я вспомнил о нескольких анонимных сообщениях, которые мне доводилось читать, — в них говорилось об очень странных вещах, странных до такой степени, что лучше бы о них и не думать.
Я пришел к выводу, что жители Стиллуотера поклонялись некоему божеству, якобы покровителю воздушной стихии, — огромному чудовищу, и похожему, и не похожему на человека. Больше о нем почти ничего не известно. Говорят, это существо повелевает стихией воздуха; при этом, согласно древним легендам, оно является с далекого севера, из ледяной пустыни, где лежит обширное недоступное плато. Ничего достоверного я на сей счет сообщить не могу. Несколько раз доктор упомянул какое-то “плато Ленг”, о котором я впервые услышал от мечущегося в бреду Уэнтворта. Но самым невероятным и ужасным представляется мне намек на то, что жители Стиллуотера приносили своему богу человеческие жертвы!
Ходят странные истории о том, что жители города якобы умели призывать какое-то гигантское существо, которое являлось им в их скрытых в глухом лесу святилищах; говорят, что несколько путников на старой дороге Оласси видели, как в небе над Стиллуотером полыхали отблески огромных костров, в которых горели целые сосны. Сколько во всех этих историях правды, решать вам, поскольку я просто излагаю события в их хронологической последовательности и не могу высказывать свое мнение. Доктор Джемисон, которого я считаю человеком блестящего ума, уверяет, что в мифы о повелителях стихий верят почти все жители здешних мест; более того, по признанию доктора, он и сам не знает, как можно было бы их разубедить, иными словами, не видит причины не верить во всю эту чертовщину.
Внезапно Уэнтворт пришел в себя, и я прервал разговор с доктором. Разумеется, Уэнтворт спросил, где он. Получив ответ, он даже не удивился. Затем спросил, какой нынче год, а когда узнал, то выразил лишь раздражение и легкое удивление. “Надо же, целый год”, — пробормотал он.
— Где Макдональд? — спросил затем Уэнтворт.
— Здесь, — ответили мы.
— Как мы сюда попали? — спросил он.
— Вы упали с неба.
— Целыми и невредимыми? — спросил он и о чем-то задумался. Затем сказал: — Значит, Он спустил нас на землю.
— С вами была девушка, — сказал доктор Джемисон.
— Она мертва, — устало ответил Уэнтворт. Затем, взглянув на меня воспаленными глазами, спросил: — Вы видели Его? Тварь, которая летает вместе с ветром?.. Тогда Он вернется за вами, ибо никто не может увидеть Его и остаться в живых.
Мы немного подождали, думая, что скоро Уэнтворт придет в себя окончательно, но, увы, он вновь впал в забытье. Осмотрев его, доктор Джемисон объявил, что этот человек умирает. Меня это известие как громом поразило, особенно когда доктор добавил, что второй, тот, кого звали Макдональд, видимо, умрет, не приходя в сознание. Причину смерти он определить не смог, но предположил, что эти люди потеряли способность существовать при плюсовой температуре.
Сначала я не понял смысла слов доктора, затем подумал вот о чем: видимо, Уэнтворт и Макдональд провели целый год где-то над землей в таком холоде, что теперь тепло действовало на них так же, как действует на обычного человека сильный мороз.
Тогда я вновь попытался поговорить с Уэнтвортом и был весьма удивлен, услышав целый рассказ, хотя и бессвязный, который привожу ниже. Замечу только, что восстанавливал я его по памяти, а также на основании стенографических записей медсестры.
Насколько я понял, дело было так: Уэнтворт и Макдональд пришли в Стиллуотер поздно вечером, застигнутые внезапно налетевшей бурей, из-за которой они сбились с пути. В местной таверне их приняли недружелюбно, однако они все же настояли на том, чтобы остаться на ночь, что явно не понравилось хозяину. Тем не менее он отвел им комнату, попросив только не выходить в коридор и не подходить к окну. Те согласились, хотя нашли просьбу хозяина довольно необычной.
Однако едва они начали устраиваться на ночь, как в комнату вбежала дочь хозяина, Ирен, и начала умолять их как можно скорее покинуть город. По словам девушки, ее избрали в жертву Итакуа, божеству воздуха, которому поклоняются жители Стиллуотера, поэтому она решила сбежать, чтобы не стать жертвой языческого бога, в существование которого сама не слишком-то верила.
Видя смертельный ужас девушки, Уэнтворт и Макдональд поверили ей и решили немедленно уйти из города, забрав с собой Ирен. Видимо, подумали они, жители городка чем-то прогневали своего бога, поэтому он обрушил на них бурю; теперь стало понятно, почему местные так хмуро смотрели на двух незнакомцев, — ведь эта ночь была ночью жертвоприношения. Из слов Уэнтворта я понял, что где-то в глухом лесу, среди сосен, жители Стиллуотера соорудили несколько огромных алтарей, где призывали своего бога, которого они называли Спутником Смерти или Оседлавшим Ветер. (Думаю, вы понимаете, что к этим словам я отнесся с большой долей сомнения, и все же нельзя не признать, что это очень напоминает рассказ доктора Джемисона о гигантских кострах, которые видели путники с заброшенной дороги Оласси.)
Затем Уэнтворт начал что-то бормотать о самой твари, о жутком существе, занимавшем все его мысли. Я с трудом разобрал слова о ее громадных размерах, видимых в адском свете ночных костров.
Затем случилось нечто такое, о чем даже страшно писать. Из сбивчивой речи Уэнтворта я разобрал только одно: что он и Макдональд, забрав с собой девушку, действительно убежали из города, но на дороге Оласси по пути в Нельсон были застигнуты тварью, которая подняла всех троих в воздух и унесла прочь.
После этого речь больного становилась все более бессвязной. Он что-то бормотал о том, как они, не помня себя от ужаса, бежали по дороге и как сверху на них обрушилось какое-то существо; затем последовали ужасные подробности тайны, окутывающей город Стиллуотер. Насколько я понял, тварь, которая летала вместе с ветром, действительно прогневалась на его жителей не только за недостаточное к себе почтение, но и за побег Ирен Маситт, своей будущей жертвы. Хотя рассказ Уэнтворта то и дело прерывался истерическими воплями и жалобными вскрикиваниями, я понял следующее: внезапно со стороны леса появилось гигантское чудовище, которое ворвалось в город и принялось поднимать людей в воздух, хватая их одного за другим.
Не знаю, насколько подробным должен быть мой рассказ, поскольку я догадываюсь, что вы можете обо всем этом подумать. Наверное, скажете, что это могло быть какое-нибудь животное. Например, какой-нибудь доисторический зверь, который замерз в снегах возле Стиллуотера, а потом ожил от тепла гигантских костров и ворвался в город. Мне это кажется единственным разумным объяснением, однако есть во всей этой истории несколько обстоятельств, которые, как мне кажется, лучше оставить без объяснений.
Макдональд умер утром, в 10.07. Уэнтворт ночь провел тихо, но после смерти Макдональда заговорил вновь, повторяя бессмысленные фразы, о которых я вам уже рассказывал. Слушая бред больного, я окончательно утвердился в мысли относительно того, где он пробыл целый год. Уэнтворт уверял, что его схватила и унесла с собой воздушная тварь, Повелитель Воздуха. Поскольку нигде нет сообщений о том, где Уэнтворт и Макдональд провели этот год, можно предположить, что их разум пострадал в результате какого-нибудь психического потрясения. А описания воздушной твари вполне можно было почерпнуть и из книг.
Я говорю “можно было”, поскольку рассказ Уэнтворта все же показался мне убедительным и даже навел на некоторые размышления. Я никогда не слышал о книгах, посвященных таинственным ритуалам тибетских лам или монахов из Лхасы. А в какой книге можно прочитать об африканских духах импи или о жизни загадочного народа чо-чо, скрывающегося в глухих уголках Бирмы? Где можно найти материалы о странных гибридных существах, обитающих под толщей снега и льда в некоторых районах Антарктики? Или о подводной стране под названием Р’льех, где вечным сном спит Ктулху, дожидаясь того дня, когда он сможет всплыть на поверхность океана и разрушить наш мир? Никогда я не слышал и о далеком плато Ленг, где некогда правили Властители Древности.
Пожалуйста, не подумайте, что я преувеличиваю. Никогда раньше я не слышал ничего подобного, однако Уэнтворт говорил об этих вещах так, словно видел их собственными глазами и даже общался с этими таинственными народами. Про Лхасу я где-то слыхал, да еще, помнится, когда-то смотрел фильм про “исчезающих африканских импи”, как их назвал режиссер. Но что касается всего остального — о том я ничего не знал. И не горю желанием узнать, достаточно только вспомнить полный ужаса голос Уэнтворта, сбивчиво излагавшего эту историю.
Хочу добавить, что Уэнтворт все время повторял одно имя — Блэквуд. Думаю, речь идет о писателе Алджерноне Блэквуде, который, по словам доктора Джемисона, какое-то время жил у нас в Канаде. Доктор дал мне почитать одну из его книг, где было несколько рассказов о божествах воздуха — рассказов, удивительно напоминающих странную историю, произошедшую с городом Стиллуотером, только те рассказы были менее парадоксальны и непонятны. Советую почитать Блэквуда, если вы его еще не читали.
Кроме этого, доктор дал мне несколько старых журналов с рассказами одного американца, некоего Г. Ф. Лавкрафта, в которых тот описывал и Ктулху, и подводную страну Р’льех, и далекое плато Ленг. Очевидно, эти рассказы и повлияли на Уэнтворта, хотя, должен признать, в них не было тех ужасающих подробностей, о которых Уэнтворт говорил так, словно видел их наяву.
Уэнтворт умер днем, в 15.21. За час до смерти он впал в кому, из которой так и не вышел. Доктор Джемисон и коронер считают, что причиной смерти обоих мужчин стало тепло, от которого оба успели полностью отвыкнуть, поскольку целый год провели в заснеженных владениях Повелителя Воздуха.
Поймите, доктор Джемисон говорил об этом совершенно серьезно, однако в своем медицинском отчете причиной смерти троих человек он назвал переохлаждение. Отвечая на мой вопрос, доктор сказал: “Понимаете, Норрис, я могу думать, что хочу, и верить, во что хочу, однако не считаю, что об этом можно говорить открыто”. Немного помолчав, он добавил: “И вам советую, если у вас есть голова на плечах, не указывать в официальном отчете имена погибших, иначе на вас обрушится град вопросов, и что вы на них ответите? Как объясните, откуда взялись эти люди и что случилось в Стиллуотере? И наконец, как будете реагировать на поток критики, которая обрушится на вас, когда происшествие в Стиллуотере вновь будет у всех на устах и вам придется рассказать о том, что вы услышали от умирающего?”
Думаю, доктор Джемисон прав. Мне нечего сказать по поводу происшедших событий, и свой отчет я пишу исключительно из чувства служебного долга; хочу добавить, что мой отчет предназначен только для вас. Советую по прочтении его сжечь, а не хранить вместе с другими документами, откуда его может случайно достать какой-нибудь беспечный офицер или выкрасть не в меру любопытный газетчик.
Как я уже писал, я не считаю возможным выражать в этом отчете свое мнение, тем более что мое мнение не стоит ничего. Однако напоследок хочу обратить ваше внимание на две вещи. Первое: отчет Питера Херрика от 3 марта 1930 года, проводившего расследование в Стиллуотере. Привожу отрывок из этого отчета.
“На старой дороге Оласси, в трех милях от Стиллуотера, мы наткнулись на петляющие следы трех человек. Тщательный осмотр следов показал, что они принадлежат двум мужчинам и одной женщине. На снегу был виден след собачьей упряжки, однако мужчины и женщина почему-то бросили сани и побежали бегом в сторону города Нельсон, то есть прочь от Стиллуотера. Внезапно их следы оборвались и больше нигде не появились. Поскольку после загадочного происшествия в Стиллуотере снегопад не наблюдался, подобное исчезновение следов весьма и весьма странно; впечатление такое, что люди взлетели в воздух.
Помимо этого, следует отметить еще одно странное явление: рядом с трактом, недалеко от следов людей, обнаружен отпечаток огромной ступни, по форме напоминающей человеческую — только гигантских размеров; по всей видимости, след оставлен каким-то неизвестным огромным существом, причем на ноге, между пальцами, четко видны перепонки!”
К этому я хочу добавить кое-что еще. Я помню, как, взглянув на небо — когда внезапно налетел холодный ветер, — я увидел, что звезды словно накрыло темное облако. Приглядевшись, я увидел, что это “облако” имеет очертания огромного человека. Помню также, что в том месте, где у этого “человека” должна была находиться голова, сияли две звезды, ясно различимые даже в полумраке, две яркие, горящие звезды, похожие на глаза!
И второе: сегодня, прогуливаясь в полумиле от дома доктора Джемисона, я наткнулся на некий след, оставленный на снегу. Мне не потребовалось долго гадать, что это такое. В другой стороне, также в полумиле от дома, я видел точно такой же и очень рад, что солнце быстро подтапливает снег вместе со следами, поскольку мне все сильнее кажется, что у меня слишком разыгралось воображение. Ибо я увидел след огромной ступни с перепонками между пальцев!»
На этом заканчивается отчет Роберта Норриса. Поскольку в течение некоторого времени Норрис держал отчет у себя, я получил его только после его исчезновения. Отчет был мне отправлен шестого марта. Накануне, то есть пятого марта, Норрис нацарапал на клочке бумаге следующую записку:
«5 марта
Меня кто-то преследует! С тех пор как в Нависса-Кэмп появились “упавшие с небес”, я не могу сомкнуть глаз. Меня постоянно преследует чей-то странный, жуткий и вместе с тем невидимый взгляд, словно кто-то наблюдает за мной сверху. Я помню слова Уэнтворта о том, что тот, кто увидит тварь, летающую вместе с ветром, обречен. Не могу забыть огромное существо на фоне неба и его горящие, словно звезды, глаза! Я знаю, он пришел за мной».
На основании этой коротенькой записки, написанной корявыми буквами, наш дивизионный врач заключил, что Роберт Норрис просто сошел с ума и отправился искать какое-нибудь укромное место, где и провел несколько следующих месяцев.
В заключение хочу добавить несколько слов от себя. Роберт Норрис не сходил с ума. Он был самым дисциплинированным, самым исполнительным из моих подчиненных, поэтому я глубоко убежден, что, блуждая где-то в неведомых краях, он не потерял рассудка. Наш доктор прав в одном: Норрис действительно куда-то отправился, где пробыл несколько месяцев. И место это находилось не в Канаде, нет, и даже не в Северной Америке, что бы ни говорил по этому поводу врач.
Я прибыл самолетом в Нависса-Кэмп через десять часов после того, как было обнаружено тело Роберта Норриса. Подлетая к тому месту, я видел из самолета огромные следы, четко отпечатавшиеся на снегу. Я знаю, кому они принадлежали. Это я, осматривая одежду Норриса, обнаружил в его карманах два предмета, которые он, видимо, нашел в тех местах, где побывал: золотую пластинку с изображением битвы двух древних существ и надписью какими-то странными знаками (осмотрев ее, доктор Спенсер, сотрудник Квебекского университета, сказал, что она очень древняя, но, как ни странно, прекрасно сохранилась) и образчик какого-то геологического отложения, который, если внести его в закрытое помещение, начинает издавать необычайный свист и рев ветров, какие могут звучать лишь за пределами ведомого нам мира.
Итакуа [22]
(Перевод С. Теремязевой)
Один китайский философ, живший много лет назад, сказал, что в истину, какой бы простой и очевидной она ни была, всегда трудно поверить, ибо человеческая жизнь настолько сложна, что самую простую истину уже не замечают. Можно сказать, что странное происшествие, связанное с появлением Снежной Твари, Итакуа, как нельзя лучше иллюстрирует данное высказывание.
Весной 1933 года в газетах появилось несколько весьма туманных и путаных сообщений, касающихся странных поверий некоторых индейских народов, а также явного непрофессионализма констебля Джеймса Френча из Королевской северо-западной конной полиции, исчезновения некоего Анри Люка и последующего исчезновения констебля Френча. Затем пресса подняла шум по поводу опубликования письменных показаний Джона Дэлхаузи, командира дивизии Королевской северо-западной конной полиции со штаб-квартирой в Коулд-Харбор, провинция Манитоба, появившихся в печати 11 мая, то есть сразу после скандалов, связанных с действиями констебля Френча и расследованием дела Анри Люка. И наконец, получила широкое распространение — при том что никто не говорил об этом открыто — совершенно неправдоподобная история о какой-то «снежной твари», Повелителе Белого Безмолвия — земли, где под холодным бескрайним небом лежат вечные снега.
Между этими на первый взгляд никак не связанными между собой сообщениями, над которыми так потешалась пресса, тем не менее имелась некая зловещая связь. На свете существуют ужасные вещи, о которых простому человеку лучше не знать; именно это открытие сделал констебль Френч, а немного позднее, 11 мая, и Джон Дэлхаузи, написавший следующее:
«Данное заявление я делаю помимо собственной воли, в ответ на несправедливую критику, обрушившуюся на меня в связи с расследованием дела Люка. Пресса упрекает меня в бездеятельности и уверяет, что Анри Люка не мог просто выйти из дома и исчезнуть, хотя на самом деле все было именно так.
Тем, кто не знаком с результатами расследования, проведенного Джеймсом Френчем, констеблем Королевской северо-западной конной полиции, хочу пояснить: в ночь на 21 февраля сего года, когда поднялась легкая вьюга, Анри Люка вышел из своей хижины, расположенной на окраине городка Коулд-Харбор, и с тех пор не появлялся. Один из соседей видел, как Люка направился в сторону старой дороги Оласси; после этого он исчез. Через два дня шурин Люка, Рэнди Маргейт, заявил об исчезновении родственника. Расследовать данный случай было поручено констеблю Френчу.
Через две недели я получил его письменный отчет. Позвольте заявить, что, несмотря на мнение прессы и общественности, я считаю тайну исчезновения Люка разгаданной.
Однако разгадка оказалась столь невероятной и ужасной, что было решено не предавать ее огласке. Данного решения мы придерживались вплоть до этого дня, когда стало ясно, что обнародовать эти сведения необходимо, дабы поставить заслон потоку несправедливой критики в адрес нашего полицейского управления.
Прилагаю последний отчет констебля Джеймса Френча.
“Коулд-Харбор, 3 марта, 1933 года
Сэр.
Мне стоило больших усилий составить данный отчет, поскольку я вынужден описывать события, против которых восстают само мое существо и мой рассудок, говорящий мне, что об этом нельзя писать, что этого не может, не должно быть! И тем не менее — о господи! — все это было на самом деле! Да, все произошло так, как нам рассказывали: Люка вышел из своего дома и исчез; никто не знал, куда он пошел, никто не знал, кто притаился в лесу, поджидая его…
Я приехал в Коулд-Харбор двадцать пятого февраля и сразу направился в хижину Люка, где встретил Маргейта. Тот смог рассказать мне не много: живет он в соседнем городке, поэтому об исчезновении родственника узнал только через два дня, после чего сразу обратился в полицию. После беседы со мной Маргейт отправился домой, в Нависса-Кэмп, а я пошел к соседу Люка, тому, кто последний видел его живым. Сосед оказался человеком неразговорчивым, и мне стоило больших трудов его понять, поскольку он наполовину индеец, потомок тех индейцев, которых еще много в здешних лесах. Он показал мне место, где в последний раз видел Люка, и сказал, что видел на снегу его следы, которые внезапно оборвались. Индеец был крайне взволнован, затем, глядя на лес, окружавший место, где мы находились, и запинаясь, внезапно добавил, что, конечно, во всем виноват снег, закрывший остальные следы. Откуда здесь взялся снег, сказать не могу, поскольку местность была открытой и продувалась ветром и снега на земле почти не осталось. Впрочем, кое-где следы Люка еще были видны; в том месте, где он исчез, они обрывались, остались только следы Маргейта и кого-то еще.
В свете последующих событий хочу обратить ваше внимание на этот факт. Люка исчез именно в том месте; совершенно очевидно, что в свою хижину он не возвращался.
Он исчез так бесследно, словно его никогда и не существовало.
Тогда я попытался — и пытаюсь до сих пор — объяснить себе, как мог исчезнуть человек, не оставив ни единого следа; сколько я ни раздумывал, объяснение нашлось только одно, причем самое невероятное — я выскажу его немного позднее, поскольку прежде хочу обратить ваше внимание на некоторые важные факты.
Вероятно, вы помните, что в прошлом году странствующий проповедник, отец Брисбуа, дважды сообщал нам об исчезновении из Коулд-Харбор нескольких индейских детей. Однако сразу после этого приходило известие, что ребенок вернулся. Проведя в этом городке всего один день, я выяснил, что дети вовсе не возвращались, что в Коулд-Харбор до сих пор случаются странные исчезновения людей, о которых никто не сообщает, и что исчезновение Люка — звено той же самой цепи. При этом Люка оказался первым белым человеком из исчезнувших.
Эта информация произвела на меня весьма неблагоприятное впечатление, поскольку я понял, что имею дело с крайне трудным и запутанным случаем. Итак, излагаю факты в порядке их значимости.
1) Люка недолюбливали все соседи. Он постоянно задирал индейцев, а однажды в пьяном виде принялся поносить их религию. Я счел это вполне достаточным мотивом для убийства — но, как оказалось впоследствии, я ошибался.
2) Индейцы, живущие в Коулд-Харбор, крайне неохотно идут на контакт. Одни из них держатся боязливо, другие угрюмо, третьи — вызывающе и даже агрессивно. Один из них, шаман по имени Три Шапки, на мой вопрос ответил: «Есть вещи, которые человеку знать не положено. Одна из них — Итакуа, бог, видеть которого могут лишь те, кто ему поклоняется. Но увидеть его — значит умереть, замерзнуть глубокой ночью». Больше я от него ничего не добился. Скоро вы увидите, что в словах индейца был определенный смысл.
3) Здесь поклоняются каким-то древним богам и справляют странные ритуалы.
Слухи о существовании некоей связи между огромными кострами, которые местные жители разжигают в лесу недалеко от дороги Оласси, внезапными снежными бурями и исчезновением людей навели меня на одну мысль: побольше узнать о древней религии местных индейцев. Сначала я думал, что их боязливое почтение по отношению к лесу и снегу — это естественный страх, который испытывают все первобытные люди перед силами природы. Однако вскоре выяснилось, что это не так. На второй день моего пребывания в Коулд-Харбор в городке появился отец Брисбуа. Заметив меня в церкви среди прихожан, он прислал ко мне мальчика-слугу с просьбой задержаться после проповеди. Когда церковь опустела, я подошел к священнику.
Узнав, что я приехал расследовать случаи исчезновения людей, он очень удивился, когда услышал от меня, что родители исчезнувших детей сообщили об их возвращении.
— Видимо, они поняли, — добавил священник, — что я о чем-то догадываюсь, и решили не допускать никаких расследований. Но вы-то понимаете, что дети так и не вернулись?
Я сказал, что все понимаю, и спросил его мнение по поводу загадочных исчезновений. Реакция священника меня удивила.
— Я ничего не могу вам сказать, потому что вы все равно мне не поверите, — ответил он. — Но скажите, вы были в лесу? Например, там, где проходит старая дорога Оласси?
Узнав, что нет, он сказал:
— В таком случае ступайте в лес и разыщите алтари. Когда найдете, возвращайтесь и скажите, что вы об этом думаете. Я пробуду в городе еще два дня.
Больше он ничего не сказал. Чувствуя, что в лесу, возможно, кроется разгадка всей тайны, я немедленно отправился по дороге Оласси, не забыв прикинуть, сколько часов осталось до наступления темноты. Я уходил все глубже в девственный лес, где попадаются огромные и очень старые деревья. Вскоре я обнаружил на снегу две едва заметные колеи. Кто-то явно пытался их замести, и я почувствовал, что напал на верный след.
Идя по следам, я наконец увидел те самые сооружения, которые отец Брисбуа называл алтарями. Это были сложенные из камней круги; снег вокруг них был хорошо утоптан. Таким было мое первое впечатление; когда же я присмотрелся, то увидел, что снег был не просто утоптан, он был гладким как стекло, хотя и не скользким; кроме того, на снегу виднелись следы не только людей. В центре кругов снег был мягким как пух.
Круги были довольно большими, не менее семидесяти футов в диаметре; между собой они были соединены кое-как выложенными цепочками белых камней — осколками какой-то полупрозрачной горной породы, совершенно мне неизвестной. Когда я протянул руку, чтобы потрогать один из этих осколков, то внезапно ощутил сильный электрический разряд; прибавьте к этому тот факт, что камни выглядели очень древними и на ощупь казались ледяными, и вы поймете, с каким изумлением я разглядывал странные святилища.
Кругов было три, все недалеко друг от друга. Хорошенько рассмотрев их снаружи, я вошел в центр одного из них, где снег был, как я уже писал, невероятно мягок. Здесь я увидел совсем другие следы. Постояв над ними в глубокой задумчивости, я вдруг почувствовал, что начинаю кое-что понимать. Опустившись на колени, я принялся внимательно разглядывать снег.
Все было вполне очевидно. Следы были оставлены человеком, причем белым, поскольку индейцы носят другую обувь, и были схожи со следами Анри Люка. Вполне возможно, что их оставил сам Люка.
Однако самым невероятным мне показалось то, что следов не было за пределами круга, словно человек оказался в круге, не входя в него извне. Передо мной на мягком снегу виднелись четкие отпечатки ног, но как же человек попал в круг? Впечатление было такое, что он попал в него сверху, словно его туда сбросили. Человек поднялся и хотел выйти из круга, затем остановился и повернул назад. После этого он начал ходить по кругу, все быстрее и быстрее, потом побежал, и вдруг, когда он находился в самом центре круга, он исчез, вернее, исчезли его следы. Я не мог ошибиться, поскольку если предыдущие отпечатки были слегка припорошены снегом, то следы в центре круга были совсем четкими — значит, к этому времени снегопад уже прекратился.
Я внимательно разглядывал снег, как вдруг у меня возникло ощущение, что за мной наблюдают. Я быстро огляделся по сторонам, но никого не заметил. Тем не менее ощущение слежки стало сильнее; мне уже было не по себе, я начал ощущать приближение опасности, исходившей от странных каменных кругов и глухой чащи. Быстро закончив осмотр, я поспешил уйти в лес.
Внезапно я наткнулся на остатки нескольких огромных кострищ и сразу вспомнил поверья местных индейцев. И следы Люка в самом центре каменного круга, и его исчезновение, и эти кострища — все это были звенья одной цепи. Вспомнил я и рассказы об отблесках костров, которые несколько лет назад видели путники, идущие по дороге Оласси. Я принялся внимательно рассматривать золу, хотя в наступавших сумерках это было уже затруднительно, и установил, что в огне костра сжигали только сосновые ветви.
Вскоре стало совсем темно; небо заволокли тучи, тихо посыпались первые снежинки. Приближалась вьюга — и это было очень странно, поскольку только что на небе не было ни облачка. И все же постепенно все эти непонятные явления начинали складываться в одну четкую картину.
Все это время я был по-прежнему уверен, что кто-то следит за каждым моим шагом, и потому решил действовать так, чтобы застать наблюдателя врасплох. Кострища находились за каменными кругами, и я быстро повернулся, чтобы оказаться к ним лицом. Как я уже говорил, быстро темнело, шел снег — и все же кое-что я увидел. Внезапно над алтарями повисло снежное облако, похожее на бесформенную снежную глыбу; и это не было скоплением гонимых ветром снежинок, хотя снежинки действительно кружились вокруг него. И цвет у него был не белый, а какой-то зелено-голубой, переходящий в пурпурный. Возможно, это было игрой света, ведь наступали сумерки. Должен подчеркнуть, что в ту минуту я не ощущал ничего необычного, поскольку уже не раз с приближением темноты наблюдал различные явления, связанные с игрой света.