Чем дальше, тем быстрее убывало число сторонников Столыпина. Время все отчетливее доказывало иллюзорность и даже маниловщину принятых Столыпиным мер, которые поначалу действительно обещали и давали желанные плоды. Однако довольно скоро возникавшие последствия стали во многом перечеркивать значение достижений и вместо ожидаемых больших урожаев грозили не то что временным бесплодием, а, скорее полным самоуничтожением всего того, чем так гордилось российское самодержавие.
Такой Россия вступила в 1917 г. – год двух революций, последняя из которых потрясла весь мир… За что только не брался Столыпин, но почти везде его начинания кончались провалом. Хотя – и за это надо отдать ему должное – он искренне старался выправить решение тех вопросов, из-за которых всю Россию взорвала Первая русская революция. Его сын А. Столыпин в своих воспоминаниях перечисляет главные переустройства, затеянные Петром Аркадьевичем, в следующем порядке:
1. Землеустройство крестьян;
2. Сооружение Амурской железной дороги;
3. Воссоздание флота;
4. Вероисповедания;
5. Финляндия;
6. Забота о городах и дорогах;
7. Западное земство.
Другие авторы упоминают и многие другие начинания Столыпина. При этом, если сын пытается показать прежде всего успешность первых шагов этих начинаний, то остальные справедливо делают ударение на их последствиях. Особенно убедительно, последовательно и четко сделал это один из лидеров либерализма кадет Изгоев, который, впрочем, во многом сходится с тем, что писал Крыжановский.
Во-первых, Изгоев сомневается, что Столыпин как откровенный националист и «октябрист» (сторонник партии, названной в честь царского Манифеста 17 октября 1905 г.) вряд ли может считаться гениальным государственным деятелем, ибо результаты его деятельности таковы, что приходится гораздо больше сожалеть, нежели радоваться. Неслучайно даже черносотенная газета «Русское знамя» по многим вопросам оценивала Столыпина как заурядного человека с высоким самомнением. Конечно, насчет заурядности, видимо, «Русское знамя» переборщило. В действительности Столыпин заметно выделялся среди «верхов» умением увлечь своей речью (особенно поначалу, пока не выяснилось, что все это больше слова, чем дела), своим бескорыстием в служении самодержавию и, конечно, своим мужеством.
Вместе с тем Столыпин был болезненно честолюбив и слишком любил власть.
Буквально «цеплялся» за нее, однако, – как вспоминал Изгоев, – «не столько боролся, сколько отступал и подлаживался. Был мстителен. Слова расходились с делом. Сильный ум, но какого-то второго сорта, смешанный с мелкой хитростью и лукавством».
Как видим, ужасный портрет – в том смысле, что ужасно точный! Перед нами прежде всего человек, готовый держаться за власть любой ценой… Так, мало-помалу, в конце концов, Столыпин отказался от своих первоначальных планов и… изменил самому себе! Особенно это очевидно, когда вслед за либералом Изгоевым сравниваешь, что Столыпин обещал с трибуны II Думы, и что он сделал на самом деле.Столыпин обещал предоставить крестьянам государственные, удельные и кабинетские земли, однако из более чем 9 миллионов десятин к 1911 г. (к концу 6-летней власти Столыпина) была продана всего лишь 281 тысяча, т.е. 3%. Уже один этот показатель свидетельствует о полном провале столыпинской политики. Важно и то, что ни одно из серьезных обещаний, связанных со свободой вероисповеданий, не было выполнено (!), а разрекламированное стремление к неприкосновенности личности закончилось полной ее «прикосновенностью», если можно так выразиться. Больше того, даже попытка питерских мировых судей проверить законность арестов встретила открытое противодействие столыпинского правительства. И административная высылка, за которую потом так ругали советскую власть, была «изобретена» в царские времена и получила при Столыпине новые возможности.
Или, как и сейчас, ставилась задача преобразования «прославившейся» своим беспределом царской полиции. Столыпин хотел оздоровить ее объединением общей полиции с жандармской, но даже это не было сделано, как не было сделано и многое другое из того, что объявлялось. Вместо обещанного решения национального вопроса Столыпин только разжег национальные страсти. Это выразилось, например, в проекте, который, как писал его сын, предполагал: «допустить евреев в городские думы в количестве не более 1/5 всего состава». Видимо, в связи с этим именно еврей Дмитрий Богров (агентная кличка Аленский) стал убийцей Столыпина 1 (14) сентября 1911г. (смерть наступила 5 (18) сентября).