* * *
Алина все еще была в отъезде, поэтому Миша проводил тоскливым взглядом счастливые пары. Надо же, в их команде личная жизнь начала складываться почти у всех. Забавно, что произошло это как раз в то время, как «Медведи» пошли на подъем. Интересно, есть такой закон: когда побеждаешь на льду, и в личной жизни все устаканивается? Хорошо, если так.
Вскочив в подошедший автобус, Миша доехал до знакомого двора и с удивлением понял, что успел соскучиться по дому. Даже запах юной листвы и накопившейся за долгую зиму пыли казался самым родным, самым приятным.
Взбежав по лестнице, Пономарев открыл дверь и сразу же позвал:
– Ба!..
Она не откликнулась.
– Ба! Ты не слышишь?
И в комнатах, и на кухне никого не было.
Хлопнула дверь, и Миша выглянул в прихожую, ожидая увидеть вернувшуюся из магазина бабушку, но на пороге стоял отец, прижимая к груди пакеты с продуктами.
– Вернулся! Знаю, что победили. Видел вашу игру, ты молодец! – Отец улыбнулся, пристраивая пакеты на тумбочке, и протянул сыну руку.
То, что он начал следить за успехами сына, было огромным достижением. В то время, пока отец пил, само существование Миши не слишком‑то его волновало.
– Спасибо, – Миша ответил на рукопожатие. – А где бабушка?
– В больнице, – отец вздохнул. – Сердце прихватило. Да не волнуйся, ничего страшного. Хочешь, завтра навестим ее вместе?
– Хочу.
Радость немного померкла, затененная тревогой: не случилось бы чего!..
* * *
Интересно, почему это так: только‑только возомнишь, что все супер, как тут же, по закону подлости, вылезут какие‑то проблемы.
На этот раз проблемой для Семена Бакина стала школа. А конкретнее – химик, вознамерившийся влепить ему за год пару. Противный химик к тому же подсчитал все прогулы и не собирался делать скидку выдающемуся вратарю, надежде отечественного хоккея. Пришлось привлечь тяжелую артиллерию, вот поэтому, буквально на следующий же день по приезде, Семен уныло тащился в школу вместе с отцом.
– Ну и где он? – отец подозрительно оглядел школьный двор.
– Вон, – Семен кивнул на появившуюся из дверей чуть сутуловатую фигуру. – Олег Николаевич…
– Понял!
Бакин‑старший догнал шедшего по двору учителя и загородил ему дорогу.
– Я отец Семена Бакина, Николай, – объявил он, – нужно поговорить.
Химик оглядел нежданного гостя с ног до головы.
– Очень приятно, – произнес он так, что не оставалось никаких сомнений: ему очень, очень неприятно. – И весьма кстати. Давно хотел увидеться с вами.
– Погоди, – Николай Бакин решительно рубанул воздух ребром ладони, – скажи мне сначала: ты спорт уважаешь?
Учитель, не готовый к подобному натиску, растерялся, и отец принялся укреплять завоеванные позиции.
– Вот перед тобой стоит Семен Бакин, будущее нашего хоккея, и портить ему аттестат – это все равно, что… – он задумался, подыскивая сравнение, лучше всего отражающее весь трагизм и недопустимость ситуации, – все равно, что вредить России!
– Мне кажется, вы несколько ммм… преувеличиваете, – учитель немного отступил. – Семен сам портит свой аттестат.
– Слушай, Николаич, – отец попытался схватить химика за руку, но тот увернулся, – твой отец – мой тезка, что же ты, ек‑макарек, выеживаешься? Что, тебе впадлу трояк поставить?
– Ну знаете!.. – учитель сжал губы в ниточку. – Это вашему сыну, как вы говорите, впадлу химию учить. И вот что я вам скажу: никаких поблажек Семену не будет. И не надейтесь. Всего доброго.
Он резко развернулся на каблуках и быстрым шагом направился к школе.
Семен тяжело вздохнул. Безнадежно, как он и думал.
* * *
Можно жить в одном городе и не встречаться, проходя разными улицами, разминаясь во времени на считаные минуты… Так бывает, но если двоих тянет друг к другу, то сама вселенная сводит их вместе, словно они притягивают друг друга магнитом.
Мы встретились с Юлей на улице, под цветущей вишней.
Остановились, глядя друг на друга и словно не решаясь поверить собственным глазам.
– Здравствуй, – тихо сказал я.
– Здравствуй, – эхом откликнулась она, – как съездили?
Я ответил что‑то, она спросила про игру… Слова ничего не значили, главное – что я снова ощутил натянутую, как струну, нить, что по‑прежнему нас соединяла, несмотря на Юлины слова, несмотря на то что мы не виделись долгое время…
– Я пойду, пора отпустить сменщицу домой, – произнесла Юля, когда между нами повисло молчание. – Пока.
– Счастливо.
Она ушла не оглядываясь. Я не окликнул ее и смахнул упавший на щеку лепесток вишни…
«Медведи» успешно продвигались в турнирной таблице и вышли в плей‑офф[7].
Казанцев, собравший команду для поднятия духа, разливался соловьем.
– Признаюсь, мы не сразу оценили методы Сергея Петровича, – говорил он, косясь на меня, – но практика показала верность данной позиции. И вы, ребята, молодцы. По сути, осталось выиграть две встречи. Полуфинал и финал – и «молодежка» будет наша.
Его энтузиазм казался мне немного преувеличенным. Рано праздновать победу, едва собираясь на поле сражения.
– До полуфинала есть еще два матча, – напомнил я коммерческому директору. Эти матчи, конечно, уже не могли повлиять на общую ситуацию в таблице, но сбрасывать их со счетов я бы не стал. – У нас еще «Ледяная молния» и «Химик».
– Ну, это пустяки, – Казанцев махнул рукой с беззаботным видом, – все силы нужно направить на действительно существенные встречи…
Я хмыкнул.
– Не буду вам мешать, – спортивный директор еще раз смерил меня взглядом, назвать который дружелюбным мог бы только слепой, и удалился.
– И все‑таки прошу не забывать о «Молнии» и «Химике», – повторил я ребятам. – Да, на результаты в таблице эти матчи не повлияют, но нельзя делить матчи на значимые и незначимые. Нужно выкладываться каждый раз, когда ступаешь на лед. Все согласны?.. Ну, тогда начинаем разминку…
* * *
Саша стоял перед витриной большого магазина и растерянно смотрел на изобилие всяких художественно выложенных штук.
У Яны день рождения. Нужно выбрать достойный подарок. Кроме того, само мероприятие станет своеобразным испытанием, ничуть не легче полуфинала. На нем будут присутствовать ее родители, главное – отец, мнение которого для девушки очень важно. Знакомство с Яниным отцом получилось не слишком приятным, и сейчас выпадает шанс исправить положение. Очень важно понравиться ее отцу… Но как это сделать?..
Стряхнув неуверенность, Костров зашел в магазин.
Нежный шелковый шарфик золотистых оттенков привлек его внимание почти что сразу. Это была находка! Стопроцентное попадание – как раз под цвет волшебных Яниных глаз.
– Девушка, сколько это стоит? – окликнул Саша проходившую мимо продавщицу.
– Три тысячи, – сказала она, окинув его взглядом с ног до головы, и ушла, всем видом показывая, что даже не сомневается в неплатежеспособности покупателя.
То, что такой тоненький шарфик стоит так много, действительно оказалось для Саши ударом. На такую сумму он не рассчитывал.
Было жаль оставлять дивную вещицу, но в кармане лежали две бумажки общим достоинством в полторы тысячи. Больше денег не было, и попросить у мамы нельзя – после ухода отца они жили только на ее зарплату.
Саша вздохнул.
– Привет…
За спиной стоял отец.
– Саша, давно тебя не видел… – сказал он, глядя на сына.
– И тебя это печалит? – Костров‑младший горько усмехнулся.
– Ну зачем ты так?… – отец выглядел виноватым. – Если тебе нужны деньги, то вот… – он зашарил по карманам и протянул пятитысячную купюру.
Деньги, которые оказались бы сейчас очень кстати…
Парень колебался, но тут из примерочной появилась папина молодая аспиранточка. Сашу передернуло.
– Лучше потрать их на свою молодую подружку, – хрипло сказал он и оттолкнул руку отца.
На душе стало полынно‑горько.
* * *
Дима чувствовал себя последним идиотом. Вернуться в команду так и не получилось. Макеев категорически отказался принимать его обратно, и даже настойчивость в этом случае не помогла. Его сочли предателем, ему больше не верили.
Но самое мерзкое, что и его самого тоже предали. Поджидая Вику у института, куда девушка ходила на подготовительные занятия, Димка увидел ее с другим парнем. Она казалась очень счастливой, и он обнимал ее за талию и шептал что‑то на ушко.
– Вика! – окликнул ее Щукин.
Она подошла к нему, словно ни в чем не бывало.
– Кажется, у тебя новый друг? – спросил Дима, чувствуя, как в груди рождается смерч.
– Это Олег, мы вместе к поступлению готовимся. – Девушка поправила волосы и попыталась улыбнуться.
– Очень приятно, – буркнул Щукин, – общие интересы сближают, не так ли?
– Слушай, – Вика взглянула на него в упор. – Я не понимаю, почему ты ведешь себя так, словно я тебе должна?
– Я из‑за тебя хоккей бросил! – выкрикнул он, теряя над собой контроль.
– А об этом я тебя не просила! И вообще ничего не обещала. Мы с тобой просто друзья, разве нет?
Димка скрипнул зубами.
Друзья! Это слово звучало, словно насмешка. Друзья! Да не хотел он быть Викиным другом! Не хотел!
Белобрысый красавчик Олег поглядывал на них издали с явным нетерпением.
– Всего хорошего, иди, тебя ждут, – сухо произнес Дима и пошел прочь под удивленным и полным сожаления взглядом Вики.
* * *
Семен не сомневался, что сегодняшний день отмечен особенной удачей. Когда Казанцев позвал Бакина в свой кабинет, парень и не предполагал, как прекрасно все сложится. Оказывается, спортивный директор был в курсе его проблем с химией и… собирался эти проблемы уладить!
Всего один звонок директору школы – и химик стал как шелковый! Положение было спасено, можно ликовать.
– Ну что, Бакин, все устроилось? – спросил Казанцев, встретив Семена в ледовом дворце на следующий день.
– Да, спасибо. Все отлично! – доложил тот, сияя от счастья. – Получил вчера по химии пятерку, так что в году точно пары не будет! Спасибо, Вадим Юрьевич!
– Не за что, – Казанцев окинул взглядом полупустой коридор, – зайдем‑ка ко мне, есть один разговорчик…
В кабинете спортивного директора на Семена напала странная робость. Не любил он этот слишком уж официальный кабинет, стены которого заклеены почетными грамотами и постановочными фотографиями.
– Садись, садись, в ногах правды нет. – Казанцев уселся за свой стол, подождал, пока Бакин устроится на краешке стула, а затем как ни в чем не бывало продолжил: – Вот что, Семен, ты человек взрослый и неглупый, буду говорить с тобой прямо. Команда уже вышла в плей‑офф, поэтому ближайший матч с «Ледяными молниями» для «Медведей» значения не имеет. Ничего страшного, если вы его вдруг проиграете…
Директор пронзил Семена тяжелым взглядом, под которым так и хотелось поежиться.
– Не понял, – пробормотал парень.
– Я о том, – повторил Казанцев, не сводя с него взгляда, – что «Медведям» даже нужно проиграть. Пропустишь в следующем матче пару‑тройку шайб. Для вас это не будет иметь последствий, а вот вашим соперникам очень важна эта победа. Теперь понял?
Семен опустил голову, разглядывая истоптанный ковролин.
– Но… это же… нехорошо? – пробормотал он.
– А директору твоей школы звонить и требовать, чтобы он нажал на химика – это, по‑твоему, хорошо? – слова Казанцева казались Бакину шайбами, которые сейчас одна за другой влетали в его беззащитные ворота. – Я помог тебе, а ты теперь должен помочь мне. Как говорится, должок… Или, если хочешь, я позвоню в твою школу, еще не поздно переиграть с химией в обратную сторону. Звонить?
Под ногами разверзалась пропасть.
– Не надо, – тихо сказал Семен.
– Ну смотри! – в голосе Казанцева послышалось удовлетворение. – Тогда ступай, у меня много дел. Помни о моих словах и, конечно, никому не рассказывай об этом разговоре. Он станет нашим секретом. Хорошо?
Семен кивнул и на негнущихся ногах побрел к двери кабинета. Ну это же надо было так влипнуть!
Глава 2
Наука предавать
В квартире стало пусто и неожиданно тихо, словно бабушка приносила в дом какую‑то особенную жизнь, погасшую с ее отсутствием.
Миша сидел на кухне вместе с отцом. Тот был совершенно трезвым и пока что удивительно точно держал свое обещание не пить.
– Ну как? Есть можно? – отец кивнул на суп, в котором Миша уже минут пятнадцать без толку возил ложкой.
– Да, спасибо!.. – Миша поднял на отца взгляд. – Хотя… если честно, у бабушки вкуснее получалось.
– Еще бы, – мужчина вздохнул.
– Пап, – решился Миша, крутя в руке ложку, – а скажи, ты с мамой долго встречался?
– Месяца два, а потом мы решили пожениться….
– Так быстро? – удивился Пономарев‑младший. – Хотя, конечно, этого достаточно, чтобы узнать человека. Иногда прямо сразу понимаешь, что вы должны быть вместе, несмотря ни на что.
Отец отодвинул свою тарелку и с подозрением посмотрел на сына.
– Это ты о чем? – спросил он. – Видел я тебя с девушкой…
– Просто так. – Миша наклонился пониже и зачерпнул полную ложку супа: иногда лучше жевать, чем говорить.
А потом позвонил врач, и выяснилось, что бабушке требуется срочная кардиооперация. И на нее нужны деньги. Пятьсот тысяч. Гораздо больше, чем Миша вообще мог себе представить.
* * *
Оля явилась на свидание ужасно довольная. Ее глаза сияли, словно майское небо, и становилось абсолютно ясно, что на уме у нее что‑то есть.
– Привет! – Антон поцеловал ее в щеку. – Что ты такая загадочная?
– Так, пустяки. – Оля подхватила его под руку и повела по бульвару. – Меня просто приняли на работу пресс‑секретарем и ведущей сайта вашей команды.
– Что? – Антон остановился. Ему показалось, будто он ослышался.
– Теперь я официально с «Медведями» работаю! – сообщила Оля и засмеялась: как ловко она провела Антипова, сказав такую важную новость совершенно безразличным голосом.
– Отлично! Ничего себе! – Он затормошил девушку. Антону ужасно хотелось ее поцеловать, но вокруг сновали люди, толкая застывшую у них на пути пару, и это было ужасно неприятно. – Знаешь, надо отпраздновать. Пойдем ко мне, мама ушла к подруге на день рождения, а у нас дома всякой вкуснятины с избытком. Возьмем попкорну, новый фильм посмотрим. Ну давай же!
Антон потащил ее к своему дому.
Но, когда они сели перед телевизором с огромной миской попкорна, Антипов глядел вовсе не на экран.
– Эй, позвал меня смотреть интересный фильм, а сам только на меня и пялишься! – решила поддразнить его Оля.
– А ты интереснее, – ответил Антон совершенно серьезно и вдруг потянулся к ней губами.
Ее губы были солоноватыми от попкорна и все же сладкими, как мед. Крыша сразу съезжала.
Но тут хлопнула входная дверь, и в комнату заглянула мама.
– Антон, у нас гости?..
Оля вскочила, поправляя складки на юбке.
– Я только за флешкой, уже ухожу! – торопливо сказала девушка.
– Мам, это Оля, – представил Антон, – а это моя мама… Юлия Борисовна.
– Приятно познакомиться. – Юля посмотрела на симпатичную гостью с удивлением: неужели у сына наконец появилась девушка?!
А на следующей тренировке Олю официально представили команде, и девушка с пылом погрузилась в новую работу. Она брала интервью у всех членов команды, готовила для каждого персональную страничку… Антон смотрел на нее и чувствовал, как его гложет ревность. Теперь даже для встреч у Ольги времени не оставалось, зато вон с Кислым, наверное, целый час проговорила. Под видом интервью… А если…
Антипов скрежетал зубами и старался не думать об этом «а если».
* * *
Андрею не везло в любви. Зато очень везло на дур.
Последняя из них, Кристинка, была вполне фигуристой, зато такой тупой, что уж лучше бы она рот вообще не раскрывала. Имя Альбера Камю ассоциировалось у нее исключительно с дорогим коньяком, а Михаил Шолохов – с круизным пароходом, на котором Кристиночка когда‑то каталась.
Уж как тут не вспомнишь о Яне. Они с Андреем были одного поля ягодами, дружили с детства и прекрасно понимали друг друга. Сейчас, на фоне дуры‑Кристинки, образ Яны взлетел до небес.
Как странно, что Андрей сам отпустил ее, позволив мутить с Костром! Это непростительная ошибка!
Едва выпроводив надоевшую гостью, которой, кстати, не хотелось уходить из его удобной, оборудованной по последнему слову техники квартиры, Андрей помчался к Яниному дому.
Откликнувшись на его звонок, она вышла уже минут через пять и, подойдя к машине, остановилась, не садясь внутрь.
– Ты хотел поговорить?..
– Да. – Андрей вышел из автомобиля и встал напротив девушки. – Мне плохо без тебя, давай забудем все недоразумения!
– А мне казалось, тебе плохо со мной. Или… – Яна демонстративно огляделась. – Или где‑то в кустах сидит твой отец, ради которого ты устраиваешь новый спектакль?
Кисляк вздохнул. Ну почему она ему не верит?
– Я заблуждался, понимаешь, – он развел руками, – думал, что встречу кого‑то лучше тебя, но нет, не вышло.
– И тогда ты решил вернуться и осчастливить меня своим вниманием! – Яна хмыкнула. – Поезд ушел. Если ты не в курсе, у меня уже есть парень.
– Да ладно, – Андрей скривился, – такой хороший правильный мальчик! Тебя еще не затошнило от скуки? Он небось и целовать тебя боится! Какой от него прок?
– До свидания. – Яна смерила его возмущенным взглядом и, цокая каблучками, решительно пошла к подъезду.
Андрей смотрел ей вслед и думал, что так просто не сдастся. Конечно, найдется еще тысяча способов вернуть Яну, нужно только постараться. Нет, Костер определенно ему не соперник!
* * *
Семен не спал всю ночь, ворочаясь в постели и обдумывая ситуацию, в которую влип по собственной глупости. Казанцев поступил с ним подло, но пути назад нет, нужно что‑то придумать…
К утру мрак отчаяния рассеялся. Кажется, выход был найден.
На тренировку Бакин явился, усиленно хромая. Разумеется, все переполошились, особенно Макеев с ВасГеном. Второй вратарь «Медведей» был совсем зеленым, еще не натасканным, и ставить его на ворота значило заранее приготовиться к поражению. «Зато я ни при чем останусь», – думал Семен, пока врач команды ощупывал его ногу.
– Где конкретно болит? – расспрашивал ВасГен.
А Степан в ответ морщился, охал и уверял, что болит ВЕЗДЕ.
– Очень странно, – качал головой врач, – не вижу причины.
Конечно, Семен мог бы сказать ему о причине, но предпочитал только стонать: нарываться на конфликт с Казанцевым ему не улыбалось.
Но спортивный директор держал дело под контролем.
Подкараулив несчастного Бакина в коридоре, Казанцев буквально припер его к стенке.
– Что, гаденыш, откосить решил? – спросил Казанцев с таким выражением на лице, что Семену показалось, будто спортивный директор его сейчас стукнет.
– Вадим Юрьевич, – проговорил он жалостно, – Михнов по‑любому банки пропустит, ему даже прилагать для этого усилий не надо!..
– Я посмотрю, ты очень умный, – Казанцев смотрел на него сузившимися злыми глазами – так, наверное, смотрит убийца перед тем, как выстрелить, – хочешь получать барыши, а платить не хочешь? Ну уж нет, твой Михнов может от стресса все банки отбить. Выходи уж сам, умник!
– Но я ВасГену сказал, что нога болит… – Семену хотелось бы раствориться в воздухе, как растворяется в горячем чае кусочек сахара, не быть, не существовать.
– Значит, скажешь, что выздоровела. И больше никаких фокусов! – пригрозил Казанцев.
Бакин вздохнул. Номер не удался. Интересно, что скажет на это отец?..
* * *
– Ну и что ты Яне дарить собираешься? – Андрей пялился на Сашу с любопытством. – Не просто так спрашиваю: не хочу с подарками пересечься.
То, что Кислый приглашен на день рождения к Яне, стало для Кострова сюрпризом. И не сказать чтобы приятным.
– Не твое дело, – отшил он товарища по команде, а сам позвонил Яне.
– Кислого мой отец пригласил, – сказала она в ответ на Сашин вопрос. – Решил устроить мероприятие с размахом, в ресторане, всю родню позвал… и Андрея, он тоже у нас вроде как свой.
– Понятно, – сухо проговорил Саша.
– Что тебе понятно? – возмутилась Яна. – Думаешь, мне самой это приятно? Ни капли. Не беспокойся, ничего у меня с Андреем уже давно нет. Я с двумя парнями одновременно не встречаюсь. Ты мне не веришь?
– Конечно, верю, – согласился Костров, но на душе скребли кошки.
И подарок он до сих пор не выбрал. А Кисляк наверняка захочет выпендриться, подарит что‑нибудь особенное, вот и придется на его фоне выглядеть весьма бледно. Для девушек такие вещи очень важны, посмотрит Яна, подумает да и решит, что бывший приятель подходит ей гораздо больше, чем нынешний…
С этими невеселыми мыслями Саша вернулся домой, а там его поджидал сюрприз – деньги! Вполне достаточные для того, чтобы купить нормальный подарок!
Радость на минуту оглушила его, а потом сквозь нее пробился вопрос, откуда взялись средства, когда до маминой зарплаты еще целая неделя.
На настойчивые вопросы сына мама отвечала уклончиво, еще более усугубляя Сашины подозрения.
Деньги принес отец – такова суровая правда, и закрыть на нее глаза, как бы ни хотелось, нельзя.
– Я не возьму эти деньги, мне ничего от него не надо, – сказал Саша твердо, с сожалением кладя купюры на стол. – Ничего не хочу о нем слышать, пусть живет там со своей малолеткой, а на нас ему плевать! Слышишь: плевать! Так что нечего его привечать!
Мама расстроенно покачала головой. Саше в целом было ее жаль, но она сама проявляет излишнюю слабость. Если отец ушел, лучше напрочь забыть о нем. И никаких компромиссов! Обойдутся и без него как‑нибудь!
Мама тяжело вздохнула.
– Мам, – Саша дотронулся до ее руки, – неужели ты его до сих пор любишь?
Она не ответила.
* * *
Дима возвращался домой. Сегодня он опять весь день бесцельно бродил по городу. На душе было так муторно, словно туда нагадили кошки. Ни девушки, ни команды – ничего. Осталась одна учеба, но и она приносила лишь временное облегчение. Когда тебе плохо, можно, конечно, прорешать двадцать трудных задачек, но рано или поздно и они закончатся, и останется лишь пустота.
Уже подходя к своему подъезду, Щукин вдруг заметил Жарского. Бывший тренер стоял под деревом, явно ожидая кого‑то.
– Дима, – окликнул Дед, – а я к тебе. Не уделишь ли немного времени?
Удивленный Щукин кивнул, и Жарский направился к ближайшему кафе, что уже свидетельствовало о том, что разговор важный и серьезный.
А в кафе, за столиком, на котором остались еще влажные отпечатки чужих стаканов, Дед предложил ему играть в «Химике».
Это было странно и страшно, тем более что «Химик» тоже оказался в плей‑оффе и должен встретиться с «Медведями» в решающем поединке. Можно ли предать друзей? Но будет ли это предательством? Они же отвернулись от него первыми? Да, Дима ошибся, с кем не бывает – не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но его отвергли. Даже брат Егор после того злосчастного случая просто‑напросто отказался общаться с Димой. И что, теперь он должен хранить верность «Медведям», даже будучи исторгнутым из коллектива?..
– Я не тороплю с ответом, тебе нужно подумать, – Дед, чувствуя его сомнения, дружески похлопал Диму по плечу, – позвони мне, как надумаешь. Буду ждать.
Дима думал целые сутки, а потом набрал номер Жарского.
– Степан Аркадьевич, я согласен.
– Молодец, – Дед явно обрадовался, – верное решение. Жду сегодня на тренировке.
Глава 3
Противостояние
– Ну‑ка признавайся, что с тобой происходит? – потребовал отец, когда Семен, отправившись в магазин, вернулся с сумкой, где не было ни одного продукта из выданного заранее списка.
– Может, влюбился? – предположила мать и, приобняв сына, заглянула ему в лицо. – Расскажи нам, будет легче.
И Семен заговорил. Слова вырывались из него, как дождевые капли из набухшей тучи. Слушая его, отец мрачнел, а самому Семену и вправду становилось легче.
– Понятно… – Бакин‑старший встал с табурета и с мрачным видом прошелся по кухне. – Я думал, такое бывает только в профессиональных командах. Вашему Казанцеву заплатили, причем, судя по всему, неплохие деньги. А тебя поймали как лоха!
– Пап!
– Не трогай его! – вступилась мама, загораживая сына своей внушительной фигурой. – Мальчик и так в тяжелом положении, нечего на него давить!
– Вот, ек‑макарек, дожили! – Николай Бакин схватил со стола сигаретную пачку, покрутил в руках и положил обратно.
– Что же теперь делать? – спросил Семен.
Если отец скажет сейчас идти к Макееву, поднимать на уши команду, рассказывая о подлости спортивного директора, он, Семен, сделает это!
Но отец вдруг покачал головой.
– А что мы можем? – спросил он, оглядываясь на жену. – Силы неравны. Этот Казанцев тебя, как муху, пришлепнет. Он с самим Калининым на короткой ноге… Тут придется прогнуться. Один раз – можно. Один раз – не… не страшно, правда, мать? А мы тебя в любом случае поддержим.
Один раз, наверное, и вправду не считается. Тем более что поступает он действительно по принуждению…
* * *
После выписки из больницы, где Марина часто навещала Егора, отношения значительно улучшились. Егор предпочитал не думать о пережитых размолвках и сделанном без его ведома аборте. Ничего, у них еще может сложиться, у них еще могут появиться дети.
Марина стала мягче, но все же романтика самых первых встреч ушла, оставив по себе сладко‑горький осадок. Они с Мариной на время словно поменялись местами. Теперь она чаще звонила Егору, чем он ей, чаще предлагала встречи.
Вот и сегодня девушка предложила встретиться, но Егор отказался, сославшись на усталость.
– Хорошо. Значит, в другой раз, – покладисто согласилась Марина.
Но потом от нее пришло сообщение.
«Сегодня ровно три года со дня нашего знакомства. Поздравляю», – прочитал Егор, холодея, и понял, что совершенно забыл об этой дате.
Ровно три года назад они встретились у ледового дворца. Так же ярко зеленели деревья, а в воздухе сладко пахло недавно распустившейся черемухой.
Егор придержал для симпатичной незнакомки тяжелую дверь, а она улыбнулась, сверкнув белыми зубами, и сказала, что не часто встретишь настоящего рыцаря. Он ответил, что ради нее готов на подвиги и на ближайшем турнире непременно забросит в ее честь шайбу.
Марина оказалась страстной поклонницей хоккея. Их общение продолжилось.
Егор помнил первый поцелуй, случившийся под проливным дождем. Они оба были насквозь мокрые, но все целовались и целовались, не в силах оторваться друг от друга…
Каким прекрасным и волнующим все было тогда!..
Очнувшись от воспоминаний, Егор набрал знакомый номер.
– Почему ты не сказала о дате? – спросил он, когда Марина приняла вызов.
– Я думала, ты помнишь, – ответила девушка и повесила трубку.
Он звонил ей весь вечер, но она не отвечала. И только на следующий день Егору хоть и с трудом, но все уже удалось вымолить прощение.
В ресторане играла негромкая музыка, а на столе стоял огромный букет, принесенный Егором.
– Ты обещал мне подарок! – Марина кокетливо посмотрела на парня из‑за высокого стакана.
– Да, точно! – Он полез в сумку.
– Хотя погоди, – девушка поставила на стол подарочную коробку, перевязанную бантом. – Я буду первая. Я хочу как можно чаще видеть твою улыбку, а поэтому дарю тебе вот это… Ну открой же!
Егор развязал ленту и уставился в коробку так, словно увидел там привидение.
На дне лежала футболка, на которой красовалось его собственное улыбающееся лицо.
– Тебе не понравилось? – забеспокоилась Марина.
– Н‑нет, – с усилием выдавил парень, – очень понравилось. Просто не ожидал, что мы с тобой так похожи. Вот мой подарок… – Он достал женскую футболку с точно таким же рисунком, как и на той, что подарила ему Марина. – Понимаешь, я хотел быть всегда с тобой…
* * *
Ко дню рождения Яны Саша подготовился, как мог. Надел новый костюм, выбрал неплохой, хотя и скромный, букет, купил в подарок цифровую фоторамку.
Уже перед самым рестораном Кострова обогнал броский спортивный автомобиль.
– Привет! – Кисляк, вылезая из машины, приветственно помахал рукой. – Посмотри, как синхронно прибыли! Вот что значит команда!
В руках у Кисляка был роскошный букет, раз в шесть превосходящий букет, принесенный Сашей.
Дальше пошло еще хуже. Кислый источал любезность, целовал ручку Яниной маме и явно был своим в компании гостей, знал всех по именам и чувствовал себя как рыба в воде.