Но у Печали не было времени понять, почему. Как только Шарон ушел, вернулись Дарсия и леди Скаэ с румяными щеками и улыбками от утренней езды.
Дарсия села рядом с Печалью, которая едва успела убрать бумаги с пути.
- Ах, Печаль… это было чудесно, - Дарсия взяла напиток из рук дворецкого и села. – Почти так же хорошо, как охота дома.
- Но не совсем, - согласилась леди Скаэ.
- Точно. Лошади не так хороши для езды, как лоси, - сказала Дарсия.
- Лоси? – спросила Печаль.
- Как олень, но крупнее. Намного. И быстрее, - сказала Дарсия. – На них мы охотимся на диких оленей, тюленей, белых медведей и так далее.
Печаль втянулась в разговор об охоте северных жителей, радуясь, что женщины рассказывали ей об их традициях, о зверей, который убивали для еды, шкур и костей, пытаясь отвлечься от случившегося с Шароном. Она не хотела сомневаться в нем, не хотела думать, что у него есть секреты. Вокруг было столько секретов, что она редким могла доверять.
Отвлечение сработало, и Печаль это поняла, когда Иррис вбежала в комнату, извиняясь, что задержалась.
Печаль запищала при виде нее – она скучала, хоть они не виделись всего три дня. Иррис крепко обняла ее, и Печаль ответила.
- Я так рада, что ты здесь, - зашептала Печаль подруге на ухо. – Ты в порядке? Шарон сказал, в дом ворвались, а ты была там.
- Я в порядке. Правда. Как ты? Какие новости?
Печаль знала, что Иррис говорит не только о Сыновьях Раннона и произошедшем на мосту, но и о Расмусе, и о том, что они с Лувианом нашли в Керидоге.
- Я все тебе расскажу. А ты расскажешь мне больше о…
Дарсия кашлянула, забавляясь.
- Простите, - сказала Печаль, отпустив Иррис и буркнув ей на ухо. – Позже.
Печаль познакомила подругу с женщинами, и они втроем рассказывали Иррис, что та упустила, замолчав, когда на пороге появился Лувиан в бирюзовом костюме и напомнил им, что через полчаса они отправляются на церемонию Именования.
Именование проходило на окраине комплекса в здании, что, по мнению Печали, не мешало бы убрать. Оно выглядело как дикая и непослушная сестра других зданий Риллы, серый камень был потертым, обсыпался, плющ покрывал стены, как хотел, а не ухоженным полотном. Части обваливались и были перекрыты веревками, чтобы не пускать людей. И когда они приблизились, Печаль поняла, что в нем особенного.
- Замок Адавера, - прошептала она скорее себе, чем Иррис или Лувиану, когда они вышли из кареты.
Это были развалины дома первого короля, это место он делил с женой-раннонкой, пока она не сбежала. От огромного замка осталась только эта крепость, и даже тут отсутствовала часть крыши.
- Почему они не пытаются починить его? – спросила Печаль Лувиана.
- Все должно разрушаться, - отметил голос, Печаль оглянулась и увидела рыжеволосого риллянина, что пил с Расмусом и Эйрлис Звездную воду на ужине. – Это естественно. И хорошо порой это помнить. Гарсель Аргус, - он протянул руку. – Или барон Аргус, если официально. Но не стоит. Мы еще не познакомились. Вы – Печаль Вентаксис, да?
- Да, - ответила Печаль, взяв его за руку. – Рада знакомству.
- Взаимно, - он повернулся к Иррис. – Вас я за ужинами не видел, да? Или я напился и не помню?
- Нет, я прибыла этим утром, - она улыбнулась. – Я Иррис Дэй. Раньше я сидела в Йеденвате за Восточные болота.
- Конечно. Зовите меня Гарсель, мисс Дэй.
- Тогда зовите меня Иррис, - она улыбнулась, Гарсель поднес ее ладонь к губам.
Иррис не позволила и осторожно убрала руку, заставив его пожать ей руку.
Барон не расстроился. Он поприветствовал Лувиана, и Печаль решила оставить их, обвив руку Иррис.
- Идем, - сказала она. – Найдем хорошее место.
- Мне лучше дождаться отца, - виновато сказала Иррис. – Он странно себя вел, когда пришел от Мэла и тебя. Он был в порядке, когда ты его видела?
Она не знала, что ее заставило, но Печаль кивнула, и Иррис пожала плечами.
- Может, это от пути. Мы ехали ужасно долго, а ему каждый раз нужно полагаться на тех, кто вытащит и внесет в карету. Я потом приду к тебе. О, и мы подготовимся к ужину вместе, - пообещала Иррис, Печаль оставила ее и поспешила догнать болтающих Лувиана и Гарселя.
Печаль думала, что Гарсель сядет со своими, но он был рад остаться с ней и Лувианом. Она увидела Мэла и Арту справа, Дарсия и леди Скаэ были в двух рядах за ними. Она повернула туда и села за мужчиной, чья кожа была на пару оттенков темнее, чем у нее: герцог Меридеи.
Он повернулся, когда она села, и протянул руку.
- Мисс Вентаксис, рад вас, наконец, встретить.
Его раннонский был безупречен, и она снова устыдилась своего незнания языков, что усилилось, когда Лувиан улыбнулся и сказал:
- Дирниша сула раллиа метер. Рад знакомству.
Он повернулся к Печали, улыбаясь, и она повторила его фразу, к радости герцога Меридеи.
- Ах, вы говорите на мерском, - просиял он.
- К сожалению, нет, - сказала Печаль. – Я повторила за другом. Но я надеюсь научиться в ближайшее время.
Краем глаза она уловила довольный кивок Лувиана.
Женщина рядом с герцогом, ее короткие волосы были почти как у Дейн, ложные серьги украшали ее уши, повернулась, и Печаль так же поприветствовала ее, получив широкую улыбку от нее.
- Моя супруга, леди Йола, - представил герцог спутницу. – Это мисс Вентаксис.
- Прошу, зовите меня Печаль.
- Конечно, Печаль. Надеюсь, мы поговорим еще за ужином, - сказала она, повернулась к мужу и перешла на быстрый мерский.
Отношения между Ранноном и Меридеей были напряженными после отказа Меридеи быть на стороне их соседей во время Вечной войны. Печаль знала от бабушки, что Робен ударил по ним за это, а Харун, конечно, не старался исцелить раны. Но, похоже, герцог и его супруга не хотели держать обиду, и Печаль отметила, что нужно отыскать их вечером.
Лувиан извинился, и Гарсель ушел с ним, оставив ее одну. Печаль осмотрела зал. Стены были голыми, местами их покрывал мох, и пол был в листьях, словно природа пыталась забрать здание себе. Было просторно, стояли ряды деревянных скамеек с широким проходом между ними. Печаль узнавала уже многие лица, кивала и улыбалась тем, чьи взгляды ловила. Впереди был маленький алтарь, где стоял только серебряный или оловянный кувшин и большая каменная чаша. Мэл обернулся и поймал ее взгляд. Они обменялись улыбками, Печаль вспомнила взлом. Она должна была проверить, что ему сказали, это было справедливо. Он бы сказал, окажись на ее месте.
Она заметила вице-канцлера Раннона подальше, для его кресла освободили место, Иррис была рядом с ним, говорила с высоким мужчиной в костюме астрийцев. Шарон смотрел напряженно вперед, и Печали показалось, что он избегает ее взгляда. Она нахмурилась, пытаясь поймать его взгляд. Он немного пугал ее.
Движение сбоку заставило ее обернуться, но вместо Лувиана рядом сел Гарсель, рыжеволосый риллянин.
- Начинается, - сказал он, и после этого Веспус с Афорой, а за ними и Расмус с Эйрлис, прошли по центру и заняли места спереди. Печаль проводила Расмуса взглядом, злясь, что ее кожа пылает от смущения.
Затем по сигналу, который Печаль упустила, все повернулись к дверям, Мелисия и Каспар вошли в зал. Они были в белом, а ребенок на руках Мелисии – в золотом. Они медленно шли по проему, а у алтаря появился священник в голубом. Мелисия вручила ребенка священнику, и тот быстро заговорил на риллянском. Печаль не пыталась следить за словами, а сосредоточилась на ощущении и красоте церемонии.
Она была удивлена зависти, когда увидела, как бережно они обходились с ребенком, словно она была самым дорогим в мире. Вела бы себя так с ней мать, если бы выжила? Может, она полюбила бы дочь, когда боль от родов прошла бы, и пожалела бы, что назвала ее Печалью.
Священник брызнул на малышку чистой водой из миски, заговорил в последний раз и сказал:
- Аралия.
Почти все в комнате ответили:
- Арвентис, Аралия.
- Добро пожаловать, Аралия, - перевел Гарсель, склонившись.
Печаль не сказала ему, что это слово она знала.
- Красивое имя, - прошептала она вместо этого.
- Да. На раннонском оно было бы похоже на «та, что летает выше всех и поет краше всех».
- Как птица?
- Наверное, - пожал плечами рыжеволосый барон.
Они встали, когда Мелисия и Каспар пошли по проходу с названной дочерью, за ними следовали Эйрлис, Веспус, Афора и Расмус. Печаль смотрела на ручку, машущую из одеял в руках Мелисии, а потом повернулась к Гарселю, когда Расмус поравнялся с ними.
- Что теперь? – спросила Печаль у барона.
- А теперь малышку Аралию благословят те, кого выбрали Ее величество и принц-супруг.
- Благословят? – Печаль заговорила, чтобы отвлечься от Расмуса, но теперь ей было интересно. Она не знала о благословениях.
Комната начала пустеть, не приглашенные на эту часть церемонии хотели найти вино и выпить за здоровье Аралии, и Гарсель махнул ей идти за толпой наружу.
- Да. Ты знаешь, что у некоторых риллян есть способности? – спросил он, ведя ее к столу, накрытому под большим деревом. Там были полные бокалы. Печаль взяла один и протянула ему, другой взяла для Лувиана, но увидела, что его угостила Дарсия, так что оставила бокал себе. Гарсель нашел для них место в стороне от толпы, у двери.
- Да, конечно.
- В Рилле есть традиция просить тех, чьи способности тебя восхищают или достойны, благословить ребенка в надежде, что хорошая способность будет и у малыша, - он сделал глоток вина. Печаль – тоже. – Конечно, все работает не так. Нынче способности есть у одного риллянина из семи, и это не поддается логике. Отцы без способности могут иметь детей с силой, а у близнецов может один быть со способностью, а другой – без, - он оглядел комнату. – Вот, смотри.
Печаль посмотрела, куда он указал бокалом. Афора стояла с Веспусом, а с ними был мужчина, что был и на мосту месяцы назад. Ее брат Мелакис.
- Близнецы, - продолжил Гарсель. – У девушки есть дар, а у брата нет. Но их благословляли одни люди, рожали одни родители. У нас нет дискриминации, но способности порой влияют. Мелисия сказала бы иначе, но кто будет перечить королеве? Нет, она хороша, но некоторых из нас ценят меньше в особых кругах, если у тебя нет способности.
Он посмотрел на Эйрлис, стоящую с Расмусом, они старались незаметно наливать себе что-то из фляги. Явно Звездную воду. Они чокнулись бокалами и выпили, Эйрлис поймала кубик льда, улыбнулась кузену, и тот улыбнулся в ответ.
Печаль смотрела, а Эйрлис провела ладонью по спинке стула, оставляя слой кристаллов льда. Она управляла холодом, как поняла Печаль. Не самая полезная сила в стране, граничащей на севере со Свартанским морем, но летом пригодиться могла.
Печаль посмотрела на Гарселя, на его лице была тоска то ли из-за девушки, то ли из-за ее способности. Он отмечал, что у него способности нет.
- Удивительно, что Ее величество не выбрала лорда Корригана и его сына для благословления Аралии, ведь это их семья, - осторожно сказала Печаль.
Гарсель нахмурился.
- Исцеление – не самый нужный дар. Есть таблетки и зелья, что могут убрать боль, как Расмус.
Печаль поняла, что он ревновал. Ему нравилась принцесса Эйрлис.
- Нет, - продолжил Гарсель. – Ее величество и принц-супруг выберут старательно, кто будет давать благословения, и это не будут Расмус или его отец.
Печаль старалась отвечать ровно:
- Правда? Наверное, потому что лорд Веспус только наполовину брат Мелисии? А Расмус – наполовину кузен?
- Не в том дело, - отмахнулся Гарсель. – Родственники не будут благословлять Аралию. Это политика, мисс Вентаксис, вы должны понимать это в своей ситуации. Дело в виде и значении. Их выбор покажет, кто у них в фаворе, и какие качества им нравятся. Расмус бросил работу в вашей стране и ушел без предупреждения. Королева не рада этому.
Грудь Печали сдавила вина. Из-за нее Расмус был теперь не в фаворе. Но Гарсель упомянул и Веспуса. Было ли это из-за фермы альвуса, или была другая причина? Мелисия подозревала, что хотел получить ее брат с Мэлом в Ранноне?
- Да, - ответила она. – Но что сделал лорд Веспус?
Гарсель пронзил ее взглядом, но ответ заглушили фанфары, Мелисия, Каспар, ребенок и трое риллян покинули развалины и вышли к ним во двор. Гости захлопали, а Печаль смотрела на трех риллян: женщину с белыми волосами от старости, гордой девушкой, что ловила взгляды окружающих, и юношу, что был в восторге и ужасе одновременно, его бледная кожа то краснела, то белела, пока он смотрел на королеву и хлопающую толпу.
Аплодисменты утихли, Мелисия заговорил на риллянском, а потом на остальных языках:
- Теперь мы вернемся в комнаты для отдыха и личного празднования перед балом. Мы ждем вас там, - сказала Мелисия в конце на раннонском, перебрав все языки гостей.
Королевичи, включая Эйрлис, ушли, и Гарсель заметно помрачнел.
- Увидимся на балу, - он пошел за ними, присоединился к группе веселых риллян.
Печаль искала взглядом Иррис, но не могла увидеть ее. Лувиан появился рядом с ней со странным видом.
- Ты видел Иррис? – спросила Печаль.
- Она говорила до этого с Расмусом. Может, ушла готовиться к вечеру.
Печаль моргнула. Иррис ушла бы без нее? Что сегодня с Дэями?
- О. Где ты был? – спросила она. – Опять куда-то пробрался?
- Как ты смеешь порочить мое доброе имя? – ответил Лувиан. – Нет, я поговорил с Шароном Дэем. Я пошел в уборную, а пришел, когда все началось, так что я сел рядом с ним и попал. Он не рад мне. Я бы даже сказал, что он в ярости. Мне не заплатят за то, что я трачу твое время на поиски.
Печаль выругалась. Она хотела предупредить его насчет Шарона, но забыла.
- Прости, - сказала она.
Лувиан посмотрел на нее.
- Он ошибается. Не полностью. Мало найти, кто такой Мэл, мы это знаем. Но если мы найдем Белисс, и она признается, что украденного ребенка дал ей Веспус, этого хватит. И ему будет куда уйти потом. Если у нас будут сведения о пропавшем ребенке и признание Белисс, этого хватит.
- Думаешь, стоит дальше искать в отчетах?
Лувиан кивнул.
- Но лорду Дэю не говори, - добавил он. – Он ясно дал понять, что против.
Она прищурилась от подозрений.
«Почему?» - не понимала она. Его настойчивость не имела смысла. Что с того, что она листала утром списки? Ей было нечем заняться. Почему он хотел, чтобы они перестали там искать.
- Думаю, Дарсия и Скаэ хотят начать праздновать раньше, - сказал Лувиан, пока они шли к карете. – Присоединимся к ним? Укрепим отношения?
- Иди, - сказала Печаль, у нее формировался план. – У меня болит голова.
Лувиан пожал плечами.
- Уверена?
Печаль кивнула.
Они расстались, Лувиан пошел в каретой леди Скаэ и Дарсии, а Печаль ехала одна в своей. Дейн дремала в общей комнате раннонцев, подняла голову, когда она вошла, но Печаль повторила ложь о головной боли и ушла в свою комнату, где взяла оставленные отчеты.
Она никогда не умела следовать правилам.
Подмена
Она нашла это так быстро, словно оно ждало ее. На следующей странице после той, которую она смотрела утром, через два дня после того, как Мэл упал с Горбатого моста, она нашла пропавшего ребенка.
Но не сына. И не малыша, что уже ходил.
Младенца. Девочку забрал из больницы в Северных болотах через часы после ее рождения, пока ее мама спала, а медсестры были заняты сложными родами в том же здании.
Больница, в которой родилась Печаль. Ночь, в которую она родилась.
Ее бабушка говорила, что она была чудом спасена от смерти. Она говорила, как предлагала Грациям все, лишь бы ее спасли. История согревала Печаль в детстве, это было доказательство, что кто-то любил ее, раз хотел оставить. Ее отец ясно дал понять, что ни капли не любил ее. Он даже не звал ее по имени, всегда «дочь». Обвинение. Или вопрос…
Печаль смотрела на страницу, все расплывалось перед глазами. Это было совпадение. Должно.
Но ей было не по себе. Глубокий страх собирался в животе.
Она должна найти Шарона.
Она поспешила покинуть комнату, не ответила Дейн, в порядке ли она, пройдя мимо. Печаль покинула маленький дворец и побежала, сжимая листок в руке, по крытым проходам. Она должна была спросить, где он остановился… Что говорила та женщина, Дерин? С послом Мирой. Шарон был у нее.
Печаль увидела двух стражей, идущих впереди, и ускорилась, замерев, когда они обернулись на топот ее шагов по гравию.
- Покои посла Миры? – выдохнула она. – Мне нужно их найти.
Они переглянулись, беззвучно общаясь, а потом один указал на светло-зеленый замок.
- Там.
- Спасибо, - выдохнула Печаль, забыв, что рилляне не любят простую фразу, и снова побежала.
Снаружи был другой страж, он преградил ей путь.
- Я – Печаль Вентаксис, - сказала она, встав перед ним. – Тут остановился вице-канцлер Раннона. Мне нужно срочно его увидеть.
Она представила, какой он ее видит. Она все еще была в светло-голубом платье с Именования. Она ощущала, что волосы выбились из пучка во время бега, лицо точно раскраснелось, а глаза были большими и испуганными.
Мужчина окинул ее взглядом, решил, что она не угроза, и отошел. Печаль вошла в замок посла.
План замка напоминал тот, где жила она, так что она повернула налево, миновала короткий коридор до места, где в ее замке был зал роз. Тут был схожий, как она и надеялась, но вместо роз там были птицы, и в вазах были перья вместо цветов.
В комнате вице-канцлера не было.
На звук ее шагов вышел дворецкий из дверцы за баром.
- Я могу помочь? – спросил он на раннонском.
- Лорд Дэй здесь?
- Да, мисс. Думаю, он в своих покоях. Идите отсюда по коридору, вторая дверь справа.
Печаль благодарно кивнула, повернулась и пошла к указанной комнате, сердце колотилось в такт со спешными шагами.
Она глубоко вдохнула и постучала.
- Да? – отозвался Шарон.
Печаль вошла.
Как и в маленьком замке, тут была библиотека, что стала спальней для Шарона. Так он мог передвигаться, и его не приходилось носить по лестнице. Тут была низкая кровать, стол с диваном, ширма для купания и одевания. Но ее не волновала комната. Ее волновал только ответ на вопрос, что бурлил в ней как яд.
Шарон сидел на кровати, кресло стояло рядом. Его ноги были под покрывалом, в руках – книга. Окно было открыто, и пение птиц, гудение пчел доносилось из него, в комнате пахло розами, что росли снаружи. Шарон нахмурился при виде Печали и открыл рот.
А потом увидел в ее руке потрепанный и смятый листок бумаги.
Без слов он перебрался в кресло, встретил ее в центре комнаты. Он выдержал ее взгляд, но она видела, как бьется пульс на его горле.
- Скажите… - начала Печаль, но не знала, как закончить. – В день, когда я родилась, из больницы пропала девочка…
- Печаль…
- Нет, - ее голос был высоким, она все еще тяжело дышала от бега. – Дайте закончить. Девочка исчезла в ночь, когда я родилась. А я родилась с пуповиной вокруг шеи, да? – спросила она, Шарон опустил голову. – Так рассказывали. Бабушка оживила меня, когда повитуха застыла. Унесла из комнаты, чтобы спасти. И она спасла. Я выжила.
Шарон молчал.
- Или я умерла? – сказала Печаль. – Точнее, настоящая Печаль? И бабушка взяла меня на ее место. Потому вы не хотели, чтобы я смотрела отчеты? Не из-за траты времени, а из-за этого?
Он молчал, смотрел ей в глаза, сжав губы. Костяшки Шарона были белыми, он сжимал колеса.
- Я – самозванка, - сказала Печаль.
- Нет, - сказал Шарон. – Это не так.
- Я ошибаюсь? Это совпадение?
- Сядь.
- Нет.
- Печаль, прошу. Сядь. Я не поймаю тебя, если ты упадешь.
Она бы осталась возмущенно стоять, но казалось, что ее кости из сахара. Она не верила, что они выдержат ее, так что рухнула на стул, покрытый золотым шелком, Шарон подвинулся, чтобы быть напротив.
- Я хочу все услышать. Всю правду.
Шарон кивнул.
- Я не знал до… это не оправдание, - сказал он. – Но я хочу, чтобы ты знала, что это не была схема. Это не было запланировано. И, когда я узнал, было поздно что-то делать, не разрушив страну. Я сам был в больнице, когда это случилось, - он указал на свои ноги. Он был прикован к кровати, кости разбились, когда он нырнул за Мэлом.
Печаль молчала и смотрела с каменным лицом, а он продолжил:
- Когда я вернулся в Зимний дворец почти год спустя, я знал, что встретил ребенка Серены и Харуна. Я не знал правды еще четыре года, а потом твоя бабушка рассказала, - он вспоминал прошлое. – Харун совсем не проявлял к тебе интерес, и твоя бабушка пришла ко мне. Это тяготило ее. Она решила, что Харун ощутил, что ты не его, потому что он не ходил к тебе, не держал тебя. Я пытался убедить ее, что это от его горя, но… она призналась, что сделала.
- Украла меня, - произнесенные слова от этого легче не стали.
- Она забрала ребенка, настоящую дочь Харуна и Серены, из комнаты, но ее уже нельзя было спасти. Она не знала, что делать, ходила, пока не наткнулась на комнату со спящим ребенком. И она забрала ее… тебя.
Звучало все просто. Он объяснил парой слов быстрые действия. Печаль тряхнула головой, прогоняя гудение.
- Что произошло с другим ребенком?
На лице Шарона мелькнул стыд или сожаление.
- Она спрятала ее в шкафу.
Печаль охнула, прикрыв руками рот.
- Она вернулась за ней, - спешно сказал Шарон. – Грации, Печаль, она не бросила ее там. Она вынесла ее и положила в гроб Серены. Они похоронены вместе.
Он замолчал, Печаль закрыла глаза. Бедный ребенок. Ее бедные родители. Они подняли тревогу? Потребовали узнать, куда делась их дочь?
- Как она все это скрыла? – спросила она.
Шарон понял, что она имела в виду.
- Мэл и Серена только умерли, страна была в шоке. Никого не волновал пропавший ребенок, даже если его забрали из больницы, где ты родилась. Люди были рады, что это была не ты.
- Но это была я, - сказала Печаль, открыв глаза и глядя на него.
Он удерживал ее взгляд мгновение и отвел глаза.
- Кто мои настоящие родители? Она не сказала?
Шарон замешкался, не зная, отвечать или нет.
- Юная пара из Северных болот, - сказал он.
- У них есть другие дети? Они еще живут там?
- Не знаю. Я никогда не спрашивал. Я не хотел знать
- Не хотели знать? – Печаль больше не могла сидеть, вскочила на ноги и принялась расхаживать.
- Печаль, послушай. Тебе было пять лет, когда я узнал. Пять. Ты спала у меня на руках несметное количество раз, мое имя было третьим словом, что ты произнесла. Мои дети обожали тебя, Иррис не отходила. Арран всегда сторожил тебя, когда ты болела. Для меня ты была Печаль Вентаксис.
- Но я не была! – голос Печали стал еще выше в истерике. – Я – не она.
- Что я должен был сделать? – ответил Шарон. – Выгнать тебя? Сказать Харуну? Тогда твою бабушку казнили бы.
- Она не была моей бабушкой!
- Была почти во всем.
- Она украла меня! У невинных людей. Звезды, Шарон, как это можно оправдать?
- Я не оправдываю. Я объясняю.
Он не успел договорить, в дверь постучали.
Печаль и Шарон переглянулись, Шарон подъехал к двери.
Иррис стояла на пороге.
- Все хорошо? – спросила она у Шарона. – Печаль? – она огляделась. – В чем дело?
- Все хорошо. Мы в порядке, – сказал Шарон. – Иди и готовься к балу.
Иррис посмотрела на Печаль, та из последних сил кивнула, что в порядке.
- Просто недопонимание, - сказала она с дрожью. – Я потом расскажу.
Иррис смотрела на них, не скрывая недоверия, хмурясь и сжимая губы. Она пожала плечами, развернулась и ушла без слов. Шарон закрыл дверь, подъехал к окну и закрыл его.
- Печаль… - сказал он, подъехав к ней.
- Это не мое имя. Так звали умершую. Я не знаю свое имя.
- Тебя зовут Печаль, - сказал Шарон.
- Ведь это все, что я приношу, - она повернулась к нему. – Так сказала Серена, да? Я приношу печаль. А если она знала? А если в конце она знала, что в ее руках не ее дочь? Мое имя – почти пророчество.
- Прошу, успокойся…
- Будете так говорить, я закричу.
Он вскинул руки.
- Печаль, поверь, если бы я знал тогда, что сделала твоя бабушка, что я что-то сделал бы. Вернул бы тебя в больницу к твоим… к тем людям. Но тебе было пять, когда она рассказала мне. Поздно было исправлять, это разбило бы Раннон. Народ знал тебя как Печаль Вентаксис, последнюю в семье Вентаксис. Было слишком поздно что-то делать.
- И мои родители. Думаете, им было хорошо?
Шарон покачал головой.
Печаль прошла к стулу.
- Кто еще знает?
- Никто. Твоя бабушка сказала только мне. Ты не хочешь сейчас это слышать, но она любила тебя. Она считала тебя своей внучкой. Она знала, что поступила неправильно, но не сожалела. И… - он замолчал. – Ты истинная наследница Вентаксис. Не рожденная, но тебя растили как Вентаксис.
- Как вы это допустили? – выдохнула Печаль. – Ваша работа – хранить законы Раннона. Я не Вентаксис. Я не могу участвовать в выборах.
- Моя работа – убедиться, что нужды Раннона превыше всего и всех. Нет личного выше Раннона, только Раннон важен. Я тысячу раз тебе это говорил, - сказал Шарон. – Ты должна участвовать. Должна победить. Или Раннон падет от руки Веспуса.
- Чем это отличается от дел Веспуса? Я как Мэл. Меня растили быть той, кем я не являюсь.
- Это не одно и то же. Ты всю жизнь жила в Ранноне как Печаль Вентаксис.
- Но это не моя жизнь! – сказала Печаль.
- Поздно так думать, Печаль. Это не выйдет, - глаза Шарона были большими. – Это нельзя раскрывать. Ни сейчас. Ни когда-либо.
Она знала это. Особенно теперь, когда Сыновья Раннона выплескивают ненависть на Вентаксисов. Хватит малого, чтобы разжечь огонь, что они заготовили под народом Раннона, она это видела на презентации. Ненависть кипела в сердце Раннона. Люди уже были на грани. Малейшая искра устроит взрыв, что погубит землю. После стольких лет страданий и лишений они смотрели теперь на бой за канцлерство. Два Вентаксиса сражались за это место.
Нет. Не двое.
Она не была Вентаксис.
И она не знала, был ли он Вентаксисом.
Но она знала, что сама точно не была.
Это осознание впитывалось в нее, она согнулась, задыхаясь.
Шарон приблизился, она ощутила его ладонь на плече, хотела стряхнуть ее. Он врал ей почти всю ее жизнь. Но у нее был только он, она не могла оттолкнуть его. Не теперь.
Всхлипы вылетали из глубин, о которых она и не подозревала. Она редко плакала. Ребенком она бушевала и кричала, когда что-то не получалось, но не плакала. Когда она падала или ранилась, она замирала и молчала, прикусывала язык, чтобы не плакать. Даже когда ее бабушка умерла – не ее бабушка – она ощущала себя сломленной и пустой, но не плакала. В стране, когда-то скованной горем, не плакать было бунтом. Но теперь она могла лишь плакать, содрогаясь и всхлипывая, раскрывая рот в беззвучном стоне, пока лились слезы. Ее ладони были кулаками, били по ее коленям, она выплакивала слезы за всю жизнь, пока не ощутила себя высохшей и пустой, лишенной всего.
Шарон все время прижимал ладонь к ее плечу. Он не потирал его, молчал. Он был Шароном, почти отцом для нее, крепким и стойким, как и всегда. Всегда рядом.
Она так хотела злиться на него. Но и гнев вытек, его унесли слезы.
Она подняла голову, горло болело от слез, лицо опухло и было раздраженным от соленой воды, что высыхала на нем.
- Моя девочка, - сказал Шарон.
И она придвинулась в его объятия. Она нуждалась в этом.
Когда она отодвинулась в смущении, она яростно потерла глаза.
Ее голос, когда она заговорила, был хриплым карканьем.
- Что мне делать?
- Что делала.
- А если я выиграю?
- То я буду счастлив, потому что Раннон получит канцлера, которого заслужил, - сказал Шарон. – Ты – Печаль Вентаксис. Тебя такой растили. Ничто не изменилось.
Он был не прав. Все изменилось.
У нее было много вопросов. Она хотела знать больше. Но язык не слушался, был тяжелым и толстым. Она встала, и он откатился, чтобы посмотреть на нее.
- Мне лучше готовиться к балу, - сказала она.
- Печаль…
- Я… мне нужно время, - сказала она. – Прошу.
Шарон кивнул.
Он поехал быстрее нее к двери, повернул кресло и преградил путь.
- Никому не говори, - сказал он. – Знаю, я прошу многого, но нельзя. Ни Лувиану, ни Иррис. Никому. Прошу, поверь мне.
Поверить ему… Как она мгла, когда он врал ей почти всю ее жизнь?
- Я рядом, - сказал он. – Когда только потребуюсь.
В этом она ему верила. Он протянул руку, она сжала ее, а другой потянулась к дверной ручке. Она покинула его и замок посла и пошла к себе в тумане. Она добралась туда и не помнила, встречала ли кого-то по пути, говорили ли с ней. Она слышала голоса из зала, но игнорировала их, поднялась по лестнице в комнату. К счастью, Дейн ушла, Лувиана еще не было. Печаль закрыла дверь спальни, легла на кровать. Глаза были открыты, но не видели.
Где-то там жили своими жизнями ее настоящие родители. У нее могли быть братья и сестры, кузены, дедушки и бабушки. Они могли быть на презентации. Или у моста… Женщина с ребенком. То могла быть ее сестра, племянница или племянник. Вдруг все раннонские лица стали похожи на нее, их парад мелькал перед ее глазами, лицо за лицом с ее губами, глазами, подбородком. Она всегда думала, что похожа на Харуна, но она была похожа не сильнее Мэла.
В этом был кошмар. Бороться с ним, зная, что и она этого не заслужила. Даже меньше, потому что он хотя бы думал, что он – Вентаксис. Звезды, так может оказаться, что он – настоящий Мэл Вентаксис.
Она лежала, не двигаясь, еще долго, солнце опустилось, залив комнату золотым светом.
Она слышала, что Лувиан вернулся, слышала его шаги, указывающие, что он немного пьян. Он ушел к себе, открывал ящики, плескался водой, умываясь. Он идеально насвистывал.
Она не двигалась, лежала на кровати как труп, мертвая, как девочка, чье место заняла.
- Печаль? – Лувиан постучал и открыл, не выжидая. – Печаль, твоя голова…
Он выругался, увидев ее, поспешил к ней, прижал ладонь к ее лбу.
- Печаль? Ты горячая. Мне позвать Иррис?
- Нет, - ее голос все еще был хриплым. – Я в порядке.
Она села, и Лувиан сел на ее кровать, глядя на нее с открытой тревогой.
- Печаль, не думаю…
- Я сказала, что в порядке. Который час?
- Семь.
- Мне лучше подготовиться.
- К балу? – спросил Лувиан. – Думаешь, стоит? Оставайся, я отправлю кого-то за Иррис. Она посидит с тобой, пока тебе не станет лучше.
- Голова болит, - она слышала сухость голоса, видела тревогу в его глазах. – Дай мне полчаса.
- Я останусь с тобой, я не против.
- Полчаса, - повторила она.
Лувиан замер, словно хотел возразить, но кивнул, тихо встал и оставил ее. Он закрыл дверь, и она слышала, как он двигается, но он уже не свистел.
Печаль свесила ноги с кровати, прошла к шкафу, каждый шаг был тяжелым, словно она двигалась сквозь мед. Она взяла платье, отмеченное Иррис, переоделась в него, бросив старое на полу, как старую кожу.
Платье было без рукавов из тонкого золотого шелка, ткань была прямой. Воротник полосой шел от плеча к плечу, волнистая юбка доставала до пола. Она была прикрыта сильнее, чем до этого, но цвет платья был почти одного оттенка с ее кожей, оно прилипало к телу, развеваясь от бедер, и на первый взгляд она казалась открытой. Это платье было красивым оружием, работа Инес была исключительной. Печаль ждала, когда наденет его, зная, что оно привлечет взгляды. Платье подходило будущему канцлеру.
Не самозванке.
Если бы у нее была другая одежда, она зарыла бы это платье на дне сундука и хотела бы больше не видеть.
Она прошла к зеркалу, не замечая свое тело ниже шеи, затянула волосы в строгий шиньон. Она подвела глаза штрихами, покрыла ресницы черной краской, а рот – алой помадой, создав маску, чтобы скрываться за ней. После этого она открыла дверь спальни.
- Готова, - сказала она.
Глаза Лувиана были огромными, почти испуганными, пока он смотрел на женщину перед собой. Казалось, он ее не узнавал.
Печаль его понимала.
Снаружи, внутри
Бальный зал густо украсили зеленью. Каменные стены и витражи, которыми Печаль восхищалась, пропали за занавесом ароматных папоротников и листьев. Над их головами сплелись лозы, скрывая потолок, обвивая балки, и маленькие птицы чувствовали себя там как дома, мелькали среди листвы. Пол покрывал мягкий мох, многие гости поэтому ходили босиком, туфли свисли с пальцев или были брошены где-то.
Больше сотни масляных ламп висело с потолка, озаряя комнату, хотя края были в тени, и Печаль видела движение людей там, у стен. Они с Лувианом прошли, и она увидела зеленые огоньки среди листьев. Светлячки. Расмус рассказывал, что держал таких в банке у кровати ночью, когда был ребенком, ловил их на закате и отпускал утром, а спал под их сияние в танце.
Весь зал был как грот, даже столы и стулья сменили большими пнями и бревнами, некоторые разделяли ширмы из травы, позволяя уединение. За тихой музыкой флейты и скрипки Печаль представляла журчание воды в пруду или водопаде, будто это находилось в зале.
Это было невероятно, даже в своем растерянном состоянии Печаль это видела. И хотя она знала, что это чудо, она ничего не ощущала. Не было радости от этого волшебного преобразования. Даже от вида светлячков, которых она давно хотела увидеть, ее панцирь, появившийся после разговора с Шароном, не треснул.
В отличие от Лувиана, потянувшего его к стенам, чтобы длинными пальцами касаться листьев, качать головой с детской широкой улыбкой, пока светлячки танцевали вокруг его ладоней.
- Наверное, это Веспус, - прошептал он Печали, взяв для них напитки у проходящего слуги. – Наверное, он сделал это своим даром. Знаю, мы говорили, что он бесполезен, но мы могли ошибиться. Это невероятно.
Печаль взяла у него бокал и сразу осушила.
- Полегче, - сказал Лувиан, но забрал у нее пустой бокал и отдал свой. – Что хочешь сделать? Обойти по кругу зал и поздороваться? Найти Иррис и Шарона? Поесть, а потом общаться? Или танцевать? – он указал на герцога Меридеи и его супругу, уже двигающихся под музыку.
- Сесть, - сказала Печаль. Точно не Шарон. И она не знала, что сказать Иррис, ведь та хорошо знала ее и не поверит, что дело в головной боли. Несмотря на макияж, она выглядела так, словно не спала днями. Печаль не знала, как Шарон объяснил их ссору, сказал ли он Иррис не трогать ее. Потому она не пришла готовиться с ней?
Лувиан взял Печаль за локоть, повел к столику, заслоненному высокой травой. Он сел рядом с ней на бревно, она выпила второй бокал.
- Печаль, в отличие от наших друзей из Риллы, у меня дара нет, мысли читать я не умею, так что рассказывай, - сказал он. – Что-то не так. Не ври. Расскажи мне.
- Я в порядке. Я уже говорила тебе, это головная боль.
- Все еще? Ты не приняла лекарство? Может, Расмуса позвать? Он же целитель?
- Нет, - рявкнула Печаль. – Просто… забудь, Лувиан. Мне полегчает. Если ты отстанешь.
Он сжал губы и хмурился, глядя на нее, а потом изобразил, как бесстрастно пожал плечами.
- Я оставлю тебя в покое, - выдавил он и встал, пошел к Дарсии в кругу риллян. Печаль смотрела, как они освободили Лувиану место, и он легко влился в группу и разговор. Дарсия склонилась к нему и заговорила, Лувиан махнул на нее. Печаль отвела взгляд.
Официант прошел мимо, она взяла еще бокал, обхватила руками. Она искала взглядом Шарона, не зная, как он тут двигался на коляске. Веспус не подумал, в такой среде вице-канцлер Раннона не мог маневрировать. Зная Веспуса, это было намеренно.
Лорд Веспус стоял рядом с королевой и принцем Каспаром, прятал руки за спиной, наслаждаясь с виду разговором и ними. Принц Каспар был с Аралией на перевязи на груди, чтобы руки могли жестикулировать. Он что-то рассказывал жене и Веспусу. Между ними не было заметно напряжение, и Печаль подумала о словах Гарселя о том, что он не в фаворе, но он не успел тогда объяснить ей.
- Здравствуй, - она увидела Мэла, выглядывающего из-за ширмы. – Можно к тебе?
Печаль пожала плечами, Мэл сел там, где раньше был Лувиан.
- Я увидел, что твой советник ушел, а Арта у буфета, так что я решил проведать тебя, пока нам не сказали, что разговаривать нельзя.
- Я в порядке, - сказала Печаль, не глядя на него.
- Разве это не прекрасно? – продолжил Мэл. – Это сделал лорд Веспус, подарок для Аралии.
- Не прекрасно для лорда Дэя. Он