Нет. Она отодвинулась от зеркала. Ее макияж был хорошим.
Расмус еще не видел ее с макияжем, но она делала это не из-за него. Она убеждала себя в этом. Макияж был похож на броню – маска, чтобы скрыть тревоги из-за встречи с ним, из-за Мэла, выборов и Сыновей Раннона. Как можно было подумать, что кто-то подведенными глазами и красными губами боится?
И ему стоит увидеть ее красивой, чтобы он знал, что она в порядке.
Она распустила косу, с которой была в пути, провела пальцами по плавным волнам, чтобы они естественным образом упали ей на спину, хотя она надела резинку для волос на запястье.
Инес сделала для первого ужина светло-бирюзовое платье, это был один из любимых цветов Мелисии. Платье было простой колонной без рукавов со скромным V-образным вырезом спереди и на спине, оно ниспадало мягкими складками к ее лодыжкам, талию обвивала плетеная золотая веревка. К счастью, Иррис добавила к нему золотые туфли без каблуков, Печаль была рада обуть их. Она нашла шаль, оставленную подругой, думала, надевать ее или подождать, когда в дверь постучал Лувиан.
- Входи, - сказала она, повернувшись, когда он открыл ее.
- Ты… ого.
- Я – ого?
- Ты выглядишь… - он махнул руками, словно это все говорило. – Твои глаза… - он махнул снова.
- Все так плохо? – Печаль вдруг обеспокоила его реакция. – Я пыталась сделать как Иррис для презентации, но чуть перегнула. Но это праздник…
- Нет, - медленно сказал он. – Выглядит хорошо.
Она смягчилась, взяла его за протянутую руку, и они пошли в зал роз. Они были там первыми, кроме бармена с напитками и Дейн, что была с бокалом янтарной жидкости в одной руке и книгой в другой, выглядя так, словно принадлежала этому миру. Она виновато встала, когда они вошли, но Печаль махнула ей и подошла, пока Лувиан прошел к бару.
|
|
- Что ты читаешь? – спросила она.
Она подняла книгу, чтобы Печаль видела обложку.
- «Адавер и Намира». Люблю это историю.
- Это все, что у них есть на раннонском, - сказала Дейн. – Мисс Вентаксис, если я нужна…
- Все хорошо. Я не хочу оскорбить королеву, показав, что не считаю ее замок безопасным.
- Не хочу, чтобы меня обвиняли в пренебрежении обязанностями, - сказала Дейн чуть напряженно.
Печаль понимала.
- Я не скажу об этом Мирену Лозе, - сказала она. Напряжение Дейн пропало, и Печаль поняла, что угадала. – Наслаждайся, - добавила она с улыбкой.
- Хорошо, мисс Вентаксис.
- Где ты будешь спать?
- В библиотеке, - глаза женщины загорелись от этого слова, и она понравилась Печали еще больше. Как только они вернуться в Раннон, она заберет ее к себе личным стражем.
Лувиан подошел к ним, дал ей маленький бокал вина, и она была благодарна. Она думала, что совладала со страхами, заперла под слоями туши и шифона, но встреча с Расмусом была все ближе, и она не была спокойна.
Когда Лувиан вручал ей бокал, он заметил дрожь ее ладоней.
- Нервничаешь? – спросил он.
Не было смысла отрицать, она кивнула.
- Просто помни… - начал он и затих, фейн Дарсия, высокая худая женщина с белой кожей и серебряным мехом вокруг горла могла быть только ею, прошла в комнату. Подведенные черным глаза тут же нашли Печаль. Она улыбнулась и направилась к ней, Печаль и Лувиан поклонились в приветствии.
- Мисс Вентаксис, - сказала северная женщина на раннонском, снова устыдив Печаль в ее нехватке знания языков. – Рада встрече с вами.
|
|
- Как и я, - Печаль обхватила протянутую ладонь. – Я много хорошего слышала о вас и вашей стране от посла Стилы.
- Она рассказывала о вас. С любовью. Ей было грустно оставлять вас, но… вы знаете, - она повернулась к Лувиану. – А это… - она замолчала. – Нет, не знаю. Кто вы?
- Лувиан Фэн, миледи, - он снова поклонился и встал, когда она протянула руку.
- Можете звать меня Дарсия, - сказала свартанка. – Вы оба, мы друзья, - Дарсия заказала напиток и ждала, пока бармен его готовил. Он вручил ей густую черную жидкость, что пахла как анис. Дарсия сделала большой глоток и сморщила нос. – Эх, не как дома, - сказала она и протянула Печали.
Печаль сделала осторожный глоток и закашлялась, ее щеки стали алыми, глаза слезились. Жидкость лавой спускалась в желудок.
- Слишком мягкий, - сказала Дарсия. – Слабый и южный. Приедешь ко мне домой канцлером, и я угощу тебя настоящим. Это согревает нашими холодными ночами.
Голос Печали сгорел, она смогла лишь кивнуть. От ответа ее спасла женщина в ливрее, появившаяся на пороге.
- Прошу, следуйте за мной. Ваша карета прибыла.
Вкус мании
Зал ассамблеи в главной крепости был огромным, построенным, чтобы впечатлять и вдохновлять, таким Печаль представляла себе храм или священное место. Потолок был высоким, сводчатым, резные опоры выпирали между витражей. Расмус рассказывал, что окна рассказывают историю Адавера и Горбатого моста, и Печаль видела четырнадцать больших цветных панелей с историей, как он обхитрил звезды. Десять больших колонн поддерживало потолок, каждая была обернута белым шелком, что сиял как свет луны, и центр был заполнен круглыми столами, где пройдет первый ужин.
|
|
Печаль не видела высокий стол или королевичей Риллы среди болтающих людей, и это поражало ее, пока она не заметила стол в центре. Возможно, правители Риллы сидели среди гостей, словно те были равными.
Слуга показал им их стол, Лувиан выдвинул ее стул, но Печаль не успела сесть, ее плеча нежно коснулась ладонь. Она обернулась и увидела Мэла, улыбающегося ей. Она ответила слабой улыбкой – вежливость не навредит – и его улыбка стала шире.
- Ты пришла, - сказал он. – Я не знал, приедешь ли ты после случившегося. Как ты? Вернулась в Северные болота нормально? Больше проблем не было?
Печаль поняла, что он надпись на мосту не видел. Стоило рассказать ему, что нападение не было концом?
Он продолжил, не дав ей шанса:
- Я спрашивал Арту, не поехать ли нам с тобой, чем больше людей, тем безопаснее, но он сказал, что это будет неправильно. Думаю, порой он забывает, что мы брат и сестра, а не просто соперники.
Раздражение, возникавшее в ней, когда он называл себя ее братом, отсутствовало, но она не успела обдумать это, зазвучали фанфары, и все встали, чтобы встретить королеву Мелисию и ее семью.
Она вошла первой в развевающемся платье из серебра, что показывало изгибы, оставшиеся от беременности, корона сияла на ее голове. Ее супруг, принц Каспар, вошел следом, у него на руках был младенец в зеленом. Милая светловолосая девушка – сердце Печали трепетало – была под руку с Расмусом, и Печаль поняла, что это могла быть его кузина, принцесса Эйрлис, и она была с ним раньше.
Веспус шел в конце, рядом была Афора, женщина, что была на мосту и в гостинице, когда появился Мэл. Печали показалось, что у Веспуса были отношения с Афорой. Судя по тому, как темнокожая риллянка смотрела на него – с гордостью и одержимостью – и как низко лежала его рука на ее спине, лаская открытую кожу, ответ был да.
Мелисия замирала и приветствовала гостей, королевичи медленно двигались по залу, ее лицо сияло, пока она пожимала руки и часто обнимала гостей. Печаль наблюдала за ней, замечала, что она говорила со всеми, и люди сияли после этого.
- Мэл и Печаль Вентаксис, - сказала она мелодичным голосом, добравшись до них. – Благодарю, что вы оба пришли.
Она протянула руку Печали, и та пожала ее как можно теплее, но Мэл затмил ее, когда подошел и обнял королеву.
- Отлично выглядите. Ваше величество, - сказал он, отпустив ее, и кивнул принцу-супругу.
Мелисия рассмеялась и повернулась к Печали.
- Когда ваш брат видел меня в последний раз, я была размером с дом и хотела вернуть свое тело.
- Вот и нет. Вы были яростной и милой, как всегда, - ответил Мэл. Если бы это сказал не он, Печаль оскалилась бы от неискренности, но слова Мэла явно были искренними, и Мелисия, судя по ее ладони на его щеке перед ее уходом, тоже так подумала.
Королева и ее супруг ушли, Печаль приготовилась к разговору с Расмусом. Но тот в последний миг отвернулся, бросил что-то через плечо на риллянском Афоре. Кожа Печали пылала от смущения.
Он игнорировал ее.
- Мисс Вентаксис, - голос Веспуса был шелковым, когда он поравнялся с ней. – Рад вас видеть. Краски вам идут. И, Мэл, как я рад, что ты снова в этих стенах.
Он обнял юношу, задержался с ним, быстро говоря на риллянском, Мэл отвечал не менее быстро. Печаль следила за ними, за их жестами, они говорили слаженно, словно танцевали.
- Жуть, да? – шепнул Лувиан ей на ухо. – Бедной Ксалис лучше быть подальше от этого. Они выглядят больше как отец и сын, чем он с настоящим сыном.
Они посмотрели на Расмуса, стоявшего одного, сжимая и разжимая пальцы, от чего вспыхивали серебряные кольца, пока он смотрел на своего отца и Мэла.
- Сильно ли рилляне могут менять облик другому, если у них есть способности? – спросил Лувиан. – Это ведь будет управление органическим веществом…
- К чему ты клонишь? – сказала Печаль.
- Мы узнали, что у Веспуса есть дочь. А если я ошибся, и он не взял ребенка из Раннона? А если Мэл – тоже ребенок Веспуса, но сделанный под раннонца?
Печаль покачала головой.
- Не выйдет. Я говорила: работает только в пределах того, что уже есть. Родинку можно превратить в метку, да. Может, если бы риллянин был нужной комплекции, и кожу удалось бы затемнить, он был бы похож на раннонка, но уши они изменить не смогут. Это основа.
- Откуда такая уверенность?
Печаль замолкла. Она была уверенна, потому что как-то раз спрашивала у Расмуса, незадолго до их первой ночи вместе. Тогда ее бабушка еще была живой и сильной, и она боялась потерять его, не думала о Ранноне, а пыталась придумать, как им быть вместе. Никто не принял бы их такими, какими они были, но если они будут выглядеть иначе? Если кто-то сделает его с видом раннонца, а ее – как риллянку?
Он прижимал ее к себе и объяснял, что это так не работало. Что кто-то с даром морока мог сделать их волосы сияющими, увеличить губы, усилить цвет глаз или осветлить его. Только то, что уже существовало. Они не могли сделать голубые глаза карими, не могли увеличить человеку рост. Способности не позволяли изменить основу вещи или существа. Потому Веспусу было так сложно растить альвус – он не мог изменить деревья, чтобы они подстроились под почву на севере Риллы. Никто не мог сделать его уши круглыми, а ее – острыми.
- Мне рассказывали это, - сказала она. – И для всех способностей есть реестр. Если бы это было возможно, там было бы записано, и королева сразу же проверила бы, был ли он там.
Лувиан пожал плечами.
- Я все проверял список пропавших детей Раннона и…- он резко застыл, щурясь за линзами очков. – Они ведь тут любят реестры, да
- Что такое? – спросила Печаль. – И что это за взгляд. Ты выглядишь затейным.
- Нет такого слова. Хотя ты, как канцлер, сможешь придумывать свои слова.
- Не меняй тему, - попросила Печаль. – Я хорошо тебя знаю.
Он посмотрел на нее поверх очков.
- Да?
- Да. Тебя и твой – как там? – жуткий разум?
- Жуткий разум?
- Ты вчера про это рассказывал. Ты так много о себе говоришь, что я порой забываю…
Он в веселье вскинул бровь:
- Ах, ты про мой большой мозг и интеллект?
- Ты явно говорил что-то про свой жуткий разум.
- Завить – плохое чувство, милая Печаль, - ответил он, она рассмеялась.
Только тогда она поняла, что Веспус и Мэл притихли и смотрели на них.
Расмус тоже смотрел, стиснув зубы, а потом развернулся и сел, махнул слуге наполнить его бокал.
Печаль опустилась, заняла себя вином, а Лувиан сел рядом с ней.
- Что все это было? – шепнул он, склонившись к ней.
- Понятия не имею, - соврала Печаль.
Она ощущала взгляд Лувиана на себе, он ждал больше, и жар охватил ее тело. Она была спасена, когда Мелисия встала, и комната затихла. Веспус и Мэл поспешили занять места.
Она заговорила на риллянском, меридийском, свартанском, языке Скаэ, астрийском, нирссейском, а в конце на раннонском, и Печаль решила, что она говорит одно и то же:
- Приветствую, друзья, мы благодарны, что вы прибыли сюда для Дня Именования нашей дочери. Чувствуйте себя как дома, празднуйте с нами. Нет ничего ценнее новой жизни, и для нас честь поделиться этим с вами.
Комната взорвалась аплодисментами. Мелисия поклонилась и села. Большие двери тут же открылись, и начался пир.
Печаль поглядывала на Расмуса, тот посмотрел на нее и отвернулся. Он обратил внимание на кузину, его улыбка сверкнула так, что озарил бы комнату. Ревность пронзила сердце Печали. Она пронзала яростно вилкой курицу. Она не имела права злиться, в этом она пыталась убедить себя. Она не имела права.
Но это не прогоняло ощущение.
За ужином последовали напитки, гости перешли в другую комнату, где можно было сидеть, как хочешь. Мелисия и Каспар удалились, оставив остальных праздновать. Веспус направился к Мэлу с Афорой под руку, а Печаль пошла в другой конец зала к Дарси и леди Скаэ.
Лувиан пропал, сославшись на боль в зубе, и Печаль просила Дарсию научить ее пару фраз на свартанском. Пока Мэл прилипал к риллянским друзьям, она укрепляла отношения с лидерами других стран. Лувиан гордился бы.
Расмус смеялся в другом конце комнаты, звук бил ножом по сердцу Печали. Этот смех был единственным, который она слышала дома, хоть и приглушенно. Тут он развернулся, был громким и живым. Она еще не слышала у него такой смех. Хоть она запрещала себе, она оглянулась и увидела его с Эйрлис, чье лицо отражало веселье, ее плечи беззвучно дрожали. Рядом с ними третий риллянин с рыжими волосами смеялся так сильно, что щеки блестели от слез. Она едва узнала Расмуса, он жмурился, хохоча.
Она отвела взгляд, ее смущал коктейль грусти, зависти и раздражения. Он вел себя так, чтобы насолить ей, или показывал так, что ему все еще не все равно?
- Они пили Звездную воду, - Дарсия покачала головой. – Глупые дети.
- Звездная вода? – Печаль о таком не слышала.
- Фишка юных риллян. Богатых, по крайней мере. Она из смолы дерева альвус. Очень сильная. Немного помогает проще смеяться. Еще переборщить, становится плохо. Но, - она сделала паузу, - не им. Мой посол присылал мне немного, и мне не пошло. Хотя я, - она не сразу подобрала раннонское слово, - не слаба в плане напитков.
Печаль запомнила, что нужно избегать Звездную воду. Если Дарсия, что пила алкоголь из аниса, не справилась с этим, то Печаль точно не сможет.
- На что похож вкус?
- На манию, - сказала Дарсия, и Печаль подумала, что она спутала слово. Мания не была вкусом. – Если королева их увидит, будет в ярости, - продолжила она.
- Она это не любит?
- Ни капли. Они бы не посмели это пить, будь она еще здесь.
Печаль посмотрела на Расмуса, прикрывающего рукой рот, другой сжимающего плечо Эйрлис, пока он смеялся. Он не управлял собой, дикий, и впервые ей стало не по себе от его острых ушей и волшебных глаз. Может, Дарсия была права, и это был вкус мании. Она смотрела, а он сделал еще глоток, его глаза странно блестели. Она никогда не видела его таким, и ей это не нравилось.
- Я в уборную, - сказала она.
Страж указал ей направление, и Печаль была рада уйти от шума и атмосферы зала. Она задержалась в прохладной комнате, подставляла запястья, и холодная вода успокаивала ее сердце.
Дверь распахнулась, и принцесса Эйрлис прошла туда. Ее щеки были красными, глаза сияли. Она улыбнулась Печали.
- Прошу прощения. Было не заперто.
- Я закончила, - сказала Печаль, протиснулась мимо риллянки и вышла в коридор.
Расмус стоял там и ждал Эйрлис. Он увидел Печаль и пошел по коридору.
- Расмус? – она не сдержалась.
Он сделал еще два шага и остановился, задрал плечи, спина была прямой, он медленно развернулся и посмотрел на нее. Его галстук был ослаблен, пиджак – расстегнут, было видно белую рубаху под ним, шнурки на ней были развязаны. В левой руке он сжимал маленькую бутылку, наполовину наполненную прозрачной жадностью.
- Здравствуй, - сказала она.
Он старался скрыть эмоции, но на миг маска дрогнула.
- Здравствуй. Как тебе праздник?
- Неплохо.
- А Рилла? Как тебе моя страна? – его акцент изменился с их прошлого разговора. Он звучал сильнее как риллянин, выделял «р» и растягивал певуче слова.
- Красивая, - Печаль хотела ударить себя за глупые ответы.
Он шагнул к ней, окинул взглядом, и ее сердце быстро колотилось.
- Хорошо выглядишь, - выдавил он.
- Спаси… - она остановила себя. – Это мило с твоей стороны, - закончила она.
Он кивнул, словно это не имело значения, словно он не ожидал от нее ответа в стиле Риллы, а потом он поднял бутылку к губам.
Его глаза тут же изменились. Они казались металлическими, сиреневый напоминал сталь. Ее желудок сжался.
- Это Звездная вода, - он проследил за ее взглядом на бутылку.
- Я поняла. Фейн Дарсия мне рассказала.
Она не хотела отравлять себя после слов Дарсии, но он протянул ей бутылку. Печаль замешкалась и некрепко взяла ее.
- Жаль насчет твоего отца, - немигающие глаза Расмуса смотрели на нее. – Я бы написал, но лорд Дэй дал ясно понять, что вести от меня тобой не приветствуются. Это не уместно.
В его голосе впервые стало слышно эмоции, но то была горечь, его акцент превращал слова в камни.
- Никто не обвинил бы тебя в выражении соболезнований дочери человека, в доме которого ты жил десять лет.
- Мы послали венок.
Печаль резко вдохнула, забыв об осторожности.
- О, тогда ладно, - он терпеливо смотрел на нее, и ее гнев вспыхнул. – Это была ошибка, - сказала она. – Я должна была понять тогда.
- Тогда спокойной ночи, - он попытался уйти, но Печаль не могла остановиться.
- Расмус. Мы… можем быть друзьями? Ты все еще мне важен, - слова слетели с ее губ раньше, чем она их остановила, и она сразу поняла, что это были худшие ее слова.
- Важен? – его лицо резко лишилось цвета, и ей стало страшно. – Важен? Звезды, почему нельзя ранить меня в сердце и покончить с этим? – он развернулся и зашагал прочь.
- Расмус, прошу, - отчаянно позвала она, зная, что, если он уйдет, она потеряет его навсегда. – Я не это имела в виду. Рас, я пытаюсь… Прошу, выслушай.
Но он шел, и Печаль посмотрела на бутылку в своей руке, попыталась еще раз остановить его.
- Ты забыл Звездную воду, - крикнула она вслед.
Он замер, оглянулся. Свет лампы упал на его профиль, и Печаль выдохнула с облегчением. Теперь она объяснит…
- Оставь. Я-то знаю, как ты любишь экспериментировать со всем риллянским.
Его слова ударили ее, Печаль сжалась, хрипя. Расмус ушел, не оглянувшись.
Эйрлис боролась с ручкой на двери туалета, и Печаль подхватила юбки и поспешила в зал. Дарсия и леди Скаэ ждали ее.
Северные правительницы болтали весь путь до маленького замка, их слова окружали Печаль, она кивала и улыбалась в нужных местах. Она даже осталась в зале и выпила с ними, участвовала, пока леди Скаэ не оставила их.
Они пошли по кроватям, Печаль оставила платье и сумку кучей на полу. Она легла на кровать и смотрела в потолок, сердце разбивалось, пока она думала о правде. Она никогда не мечтала о будущем с ним, не потому что он был риллянином, а она – раннонкой. Не из-за долга. Она знала, что он хотел от нее. Знала, что он годами хотел от нее услышать. Но она не могла. Она не любила его. Не так, как он от нее хотел. Она хотела его, любила как друга, доверяла больше почти всех. Но она не любила его. Она не была уверена, что могла так любить.
«Она принесла лишь печаль», - прошептал голос в темноте.
Это был не голос Расмуса. Этот голос был похож на ее.
Следующим утром она не нашла Лувиана, дверь в его комнату была открыта, а его кровать была аккуратно заправлена. Одевшись и поев, Печаль пошла искать его, но в зале или библиотеке его не было. Она хотела поискать снаружи, но моросило, и она боялась столкнуться с Расмусом. Она не хотела его видеть. Она уже хотела пропустить второй ужин, изобразив, что ей плохо.
Не зная, что делать, она ушла в свою комнату. Она нашла записи Лувиана на столе их зала, вспомнила, что он говорил о размере задания, и решила узнать, может ли помочь.
Записи были не из приятных, и Печаль снова поняла, как мало знала о повседневной жизни Раннона. Дети падали в колодцы, реки, пропадали в лесах довольно часто. Их могли съесть коты пустыни и джунглей, змеи, а в одном случае даже хищные ящерицы с берега Западных болот. Дети уходили утром из дома и не возвращались. Детей забирали из колыбелей, от спящих матерей. Детей видели в последний раз, говорящими со странными взрослыми, берущими их за руку и пропадающими…
Печаль чуть не убрала записи, не желая более. Но заставила себя взять их снова. Это был ее народ. Ей нужно было знать об этом, чтобы помочь, выделить деньги, чтобы накрыть колодцы, выстроить ограду вокруг деревень, где нападали звери. Если она найдет его здесь, это точно будет не Мэл. И она легко справится с выборами и своей жизнью.
Она снова взялась за отчеты.
Лувиан сузил поиски до пропавших детей из Северных болот, и Печаль это понимала. Проще забрать ребенка у границы, чем из глубин Раннона. Она начала вычеркивать их, подражая Лувиану, убирая тех, кто жил не у границы, и девочек.
Печаль так поглотила работа, что она не услышала Лувиана, пока он не заговорил.
- Вот ты где, - сказал он.
Печаль прищурилась.
- Что это значит? Я была тут весь день. Это ты пропадал, Грации знают где.
- Ах, да, ты права. Я загадочно пропадал, - он просиял.
Он сел напротив нее, закинул длинные ноги на стол, снял очки и неспешно протирал их.
Печаль знала, чего он ждет, но игнорировала его.
Лувиан прищурился и вернул очки на место, и хотя она все еще была расстроена из-за Расмуса и отчетов, она чуть не улыбнулась.
«Пять, четыре, три, два… - сосчитала она. – Один».
И Лувиан сказал:
- Ты не хочешь узнать, где я был?
Печаль пожала плечами.
- Уверена, ты мне сам расскажешь, - она улыбнулась.
Он нахмурился.
- Я должен был заставить тебя ждать, но я все же лучше этого. Помнишь, вчера за ужином ты говорила о способностях? И ты сказала, что у них есть реестр для этого. А я сказал, что они для всего делают списки?
- Да… - медленно сказала Печаль, прислоняясь к резному подлокотнику дивана.
- У них есть списки всех посетителей. Потому растерялись из-за Дейн. Ее не было в их списке. И они добавили ее, - он сделал паузу. – Знаешь, кто еще бывал в их списке гостей? Белисс. Ты рассказывала, что королева приглашала ее сюда. Она должна быть в реестре.
- Ты нашел ее? – она уставилась на него. – Правда?
Он кивнул.
- Я пошел вместо угощений вечером искать стража. Я сказал, что в записях может быть ошибка с моим адресом, и он отправил меня в реестр в этом комплексе, чтобы я исправил. Он сказал, что реестр закрыт на пару дней из-за Именования, и на рассвете я пошел туда.
Она растерялась на миг.
- Но если было закрыто… Ты забрался туда? Лувиан! Если бы тебя поймали…
Он улыбнулся, словно сама идея, что его поймают, была глупой.
- Тогда ты уволила бы меня, арестовала и отпустила, сказав, что не знала об этом, и это не было по твоему приказу.
- Я и не приказывала!
- Хорошо. Тебе не нужно врать. А мадам Белисс живет в очаровательном месте с неоригинальным названием Дом у реки в графстве Старсия. Думаю, мы напишем Иррис и задержимся здесь. Немного свернем на пути в Раннон.
- Ты гений, - Печаль потрясенно покачала головой. – Безумный. Но гений.
- О, спасибо. А теперь готовься к ужину. И все время говори мне, какой я гений.
Радость Печали угасла.
Поздравления из Раннона
Ужин прошел плавно, Печаль намеренно задержала себя и Лувиана, чтобы все уже сидели, когда они прибыли, и ушли они, как только все закончилось, она сказала, что плохо себя чувствует. Это даже не было ложью: в одной комнате с Расмусом, хоть он толком не смотрел в ее сторону, она ощущала себя уязвимо.
И когда Шарон Дэй появился утром в зале на первом этаже, Печаль чуть не бросилась в его объятия. Она отказалась от приглашения на праздничную охоту с гостями, осталась у себя, чтобы обдумать прошлую ночь. Но все утро к Лувиану прилетали птицы, сделав их гостиную гнездом и кабинетом, и мешали ей сосредоточиться.
Лувиан разложил полученные бумаги в своем порядке, и когда Печаль, решив сделать себя полезной, попыталась взять одну, он убрал листок и сказал ей уйти и не мешать. Через минуту он окликнул ее и сунул отчеты о детях в ее руки.
- Можешь продолжить с этим, - сказал он, прогнав ее и приступив к своим делам.
Она ушла недовольно к себе, но ее выгнали риллянские горничные с тряпками и кисточками, он ворчали, убирая комнату. Библиотека была теперь спальней Рейн, она не могла работать там.
Она устроилась в зале роз с чайником лунозвездного чая и отчетами. Она смотрела их, сердце болело все сильнее с каждым ребенком. И тут она услышала знакомый шорох колес по полу, она подняла голову и увидела вице-канцлера Раннона.
- Шарон, - завопила она, убирая быстро бумаги и пересекая комнату в три шага. Она опустилась перед его креслом. Шарон остановился и обхватил лицо Печали руками.
Он заговорил не сразу, разглядывал ее, кивнул при этом. Они не виделись меньше месяца, последний раз был на похоронах отца, но и она разглядывала его в поисках следов усталости. Она была рада, что он выглядел хорошо: яркие глаза, расслабленный… и он был рад видеть ее, улыбался. Она упивалась этим, ей уже было спокойнее, она была сильнее с ним рядом. А потом поняла кое-что и нахмурилась.
- Вам сюда можно? – спросила она. – Вам ведь нельзя поддерживать меня. Это будет плохо выглядеть.
Шарон вскинул бровь.
- Я прошел заметно, – он взглянул на свое кресло. – И я уже был у Мэла, так что меня не обвинить в фаворитизме.
- Вы пошли к нему первым? – Печаль не смогла скрыть обиду, зависть колола ее.
Выражение лица Шарона Печаль хорошо знала с детства – терпение и раздражение вместе – его тон был с болью, когда он сказал:
- Если бы я пришел сюда первым, мне пришлось бы оставить тебя и идти к нему…
- О, конечно, - Печаль взбодрилась и вернулась на свое место на диване, улыбнувшись, когда дворецкий вышел, чтобы оставить их наедине. – Думаю, мы не можем говорить о выборах? – сказала она, Шарон кивнул. – Тем стало намного меньше, - сказала Печаль, подогнув ноги под себя.
- Я бы хотел услышать, что произошло в Прекаре. В твоей записке было мало подробностей.
- Звезды, Шарон, это было ужасно, - она изложила ему свою версию событий, начав появления мужчин в капюшонах, криков, огня и того, как Мирен Лоза не сразу пошел помогать. Она закончила тем, как Лоза назначил ей стражем командира Дейн.
- Где она сейчас? – спросил Шарон. – Телохранитель не должен работать?
- В библиотеке. Дерин – риллянка, что нас встретила – обиделась, что я привезла стражу, но быстро устроила ее. В библиотеке у нее как спальня. И Дейн нравится. Она – книжный червь. И, как все мне говорят, тут я в безопасности.
Шарон открыл рот для слов, но закрыл его.
- Что? – спросила Печаль.
- Ничего.
- Расскажите, - она хорошо знала его и видела ложь.
Он сжал губы, думая, и сказал:
- Дом, который вы использовали в Северных болотах, был взломан. В ночь, когда ты уехала в Риллу.
Сердце Печали замерло.
- Как это? Иррис была там. Она в порядке?
- Она в порядке, не переживай. Она тоже тут, приехала со мной. Она хотела сразу пойти к тебе, но я попросил дать мне поговорить с тобой первым. Я оставил ее разбирать вещи, и она будет тут через десять минут, а наши вещи так и останутся в сундуках, - он улыбнулся.
Печаль на время повеселела при мысли о подруге, но сразу помрачнела.
- Кто взломал? Вы знаете? И как?
Шарон ответил не сразу.
- Они прошли через твою комнату. Через балконную дверь. Думаю после Прекары, что это Сыновья Раннона.
Его слова заставили ее кое-что вспомнить. Обезьяны на крыше, металл по черепице…
Шарон продолжил, вернув ее в настоящее.
- Иррис не спала, когда это произошло. Она услышала звуки из твоей комнаты, знала, что ты уехала, так что взяла с собой слуг и нож, чтобы проверить. Когда она пришла, никого не было, но дверь балкона была открыта. Замок был взломан. Я приказал починить его и добавить засовы, но, думаю, в Ранноне вам лучше переехать. Куда-то, где безопаснее. Дом может предложить Бейрам Мизил. Или поместье Дэй в Восточных болотах.
- Звезды… - Печали стало не по себе от осознания. Они приходили к ней ночью, зная, что она будет одна. Уязвима. И они хотели навредить, это не угрозы на публике и надписи. Она поежилась и скрестила руки.
- И у меня есть страж, что будет твоим телохранителем, когда ты вернешься, - продолжил Шарон.
- Вообще-то… Она не шпион Лозы, так что я оставила бы Дейн, - сказала Печаль, Шарон вскинул брови. – Она заступилась за меня на мосту, и она обрадуется работе. Плюс, я смогу со временем разобраться со стражей порядка, если они увидят, что я нанимаю их бывших коллег, - Печаль замолчала, когда Шарон поднял руку. – Близко к выборам? – сказала она, и он кивнул. – Простите. Нужно ли сказать Мэлу о взломе? – спросила вдруг Печаль, игнорируя удивление на лице Шарона. – Они могут напасть и на него. Знаю, он сейчас почти как враг, но я не хочу, чтобы его убили в постели, - добавила она, пока он смотрел на нее.