Патанджали об этом не говорит. На самом деле, он настойчиво утверждает, что самьяму следует достигать в стадиях с тем, чтобы вы, двигаясь, шаг за шагом, вырастая мало-помалу, прежде чем сделать следующий шаг, стали бы готовыми к нему. Просветление по Патанджали, не застает вас врасплох. Оттого, что это такое потрясающее событие (оно может вас сильно шокировать: поразить до смерти, поразить до сумасшествия), он просто умалчивает о нем. Он не уделяет ему никакого внимания.
Таково различие между Патанджали и Дзеном. Дзен для исключительного; Патанджали — это правило. Если Дзен исчезнет из мира, ничто не будет потеряно, ведь исключительное всегда может позаботиться о себе. Но если Патанджали исчезнет из мира, потеряно будет многое, потому что он — правило. Он просто для обычного, среднего человека — для всех. Какой-нибудь Тилопа может подпрыгнуть, или какой-нибудь Бодхидхарма может подпрыгнуть и исчезнуть. То авантюристы, люди, получающие удовольствие от риска, но это не путь для каждого. Вам нужна лестница, чтобы идти вверх и вниз; вы же не просто выпрыгиваете с балконов. И не нужно рисковать, когда можно двигаться грациозно.
Дзен несколько эксцентричен, поскольку вся его соль заключена в уникальном опыте. Вся соль — в исключительном, редкостном, то есть в необычном. Патанджали, в этом смысле, идет по ровной земле. Для обычных людей он — огромная помощь.
Он говорит: «Занятия самьямой должны проводиться по стадиям». Не спешите, двигайтесь медленно, растите медленно, так все твердеет, прежде чем вы делаете следующий шаг. Пусть после каждого этапа роста будет остановка. В этот промежуток времени впитывается и переваривается все, что вы приобрели, это становится частью вашего естества... тогда ступайте дальше. Не нужно бежать, потому что вы можете добежать до места, к которому вы не готовы, а если вы не готовы, оно опасно.
Жадный ум хотел бы приобрести все прямо сейчас. Ко мне приходят люди, они говорят: «Почему ты не даешь нам то, что может быстро сделать нас просветленными?» Но это как раз те люди, которые не готовы. Если бы они были готовы, у них было бы терпение. Если бы они были готовы, они бы сказали: «Когда-нибудь это придет. Мы не спешим; мы можем подождать». Они не настоящие люди; это жадные люди. На самом деле, они не знают, о чем просят. Они зовут небо. Вы взорветесь; вы не сможете вместить его.
Патанджали говорит: «Занятия самьямой должны проводиться по стадиям», и он описал эти восемь стадий.
Эти три...
Три, что мы обсудили на днях....
— дхарана, дхьяна и самадхи — являются внутренними по сравнению с пятью, предшествующими им.
Мы обсудили эти пять стадий.
Эти три являются внутренними по сравнению с пятью, что стоят раньше...
Но эти три являются внешними по сравнению с бессемянным самадхи
Если вы сравните их с ямой, ниямой, асаной, пранаямой, пратьяхарой, то они — внутренние, но если вы сравните их с опытом, окончательным опытом Будды или Патанджали, они — все же внешние. Они прямо посередине. Сначала вы переступаете границы тела, это внешние шаги; затем вы переступаете границы ума, это внутренние шаги; но когда вы достигнете своего существа, даже то, что было внутренним, будет выглядеть теперь внешним. Даже это не было достаточно внутренним. Ваш разум недостаточно внутренний. Он более внутренний, нежели тело. Он внешний, если вы становитесь свидетелем; тогда вы способны наблюдать свои собственные мысли. Когда вы способны наблюдать свои собственные мысли, ваши мысли становятся внешними. Они становятся объектами; вы — наблюдатель.
Бессемянное самадхи означает следующее: когда уже больше не будет нового рождения, когда уже больше не будет возвращения в мир, когда уже не будет снова двери во время. Бессемянное значит: семя желания сжигается полностью.
Когда вы двигаетесь, даже по направлению к йоге, когда вы начинаете путешествие внутрь, желание остается, желание достичь себя, желание достичь мира, блаженства, желание достичь правды. Это все еще желание. Когда вы постигаете сначала самадхи... После дхараны, концентрации; дхьяны, созерцания; когда вы приходите к самадхи, где субъект и объект становятся единым целым, даже там присутствует слабая тень желания, желания знать правду, желания стать единым целым, желания узнать Бога, как бы вы это ни называли. Это все еще желание, едва различимое, почти невидимое, словно бы его и не было; но оно все еще там. Оно должно быть там, потому что вы используете его на протяжении всего вашего пути. Теперь это желание следует отбросить.
Самадхи также следует отбросить. Медитация становится завершенной, когда медитацию следует отбросить... когда медитацию можно отбросить. Когда вы все забываете о медитации и отбрасываете ее, когда не нужно медитировать, когда не нужно идти куда-либо (ни наружу, ни внутрь), когда прекращаются все путешествия, тогда исчезает желание.
Желание — это семя. Сначала оно перемещает вас во внешнее; затем, если вы достаточно умны, чтобы понять, что движетесь не в том направлении, оно начинает перемещать вас во внутреннее; но желание все еще присутствует. То же самое желание, чувствующее себя несостоявшимся снаружи, начинает искать внутри. Следует отбросить это желание.
А затем самадхи, даже самадхи следует отбросить. Затем появляется бессемянное самадхи. Это окончательный результат. Оно появляется не оттого, что вы желали его, поскольку, если вы желаете, оно не будет бессемянным. Это следует понять. Оно появляется только потому, что при понимании тщетности желания как такового (даже желания войти), при самом понимании тщетности желания, желание исчезает. Вы не в силах желать бессемянное самадхи. Когда исчезает желание, на его месте неожиданно появляется бессемянное самадхи. Оно никак не связано с вашими усилиями. Это случай.
До настоящего момента, до самадхи есть усилие; поскольку усилию необходимо желание, побуждение. Когда исчезает желание, усилие также исчезает. Когда желание исчезает, нет побуждения, делать что-либо — ни делать, ни быть чем-то. Появляется сама по себе абсолютная пустота, небытие, то, что Будда называет словом «шунья». И в этом его красота: непотревоженное вашим желанием, неиспорченное вашим побуждением, оно — сама красота, оно — сама чистота. Это бессемянное самадхи.
Теперь больше не будет никакого рождения. Будда обычно говорил своим ученикам: «Когда вы подходите к самадхи, становитесь бдительными. Держитесь за самадхи с тем, чтобы вы могли помогать людям». Поскольку если вы не держитесь за самадхи, и появляется бессемянное самадхи, вас унесло, унесло навсегда: гате, гате, пара гате — унесло, унесло, унесло навсегда. Тогда вы не можете помочь. Вы, должно быть, слышали слово «бодхисаттва». Я относил это слово ко многим санньясинам. Бодхисаттва означает того, кто пришел к самадхи и отвергает бессемянное самадхи, и держится за самадхи, поскольку, держась за самадхи, он может помогать людям, он все еще может быть там; по крайней мере, одна цепочка к миру все еще там.
Есть такая история, Будда попадает на последнее небо, двери отворены, его приглашают, а он стоит снаружи. Говорят ему дэвы:
— Входи. Мы так долго ждали тебя. А он им на это:
— Как же я могу прямо сейчас войти? Я нужен столь многим. Я встану у двери, и буду указывать людям дверь. Я войду последним. Когда все войдут в эту дверь, когда снаружи никого не останется, тогда войду я. Если я войду прямо сейчас, с моим шагом дверь будет снова утеряна; а существуют миллионы тех, кто старается изо всех сил. Они как раз на подходе. Я встану снаружи; я не стану входить, потому что вам придется держать дверь открытой, пока я стою здесь. Вам придется ждать меня, и, в то время как вы будете ждать, дверь будет здесь, открытой, и я смогу показывать людям, что вот она — эта дверь.
Это есть состояние бодхисаттвы. Бодхисаттва означает человека, который уже пришел к двери Будды. В сущности, он готов исчезнуть в целом, но воздерживается от этого ради сострадания. Он держится за него. Последнее желание помогать людям — что также является желанием — заставляет его существовать. Очень трудно, почти невозможно, в то время как разрушены все цепочки, связующие с миром, полагаться на очень слабую связь сострадания, почти невозможно. Но это занимает какие-то мгновения, когда некто приходит в состояние бодхисаттвы и остается там; это лишь мгновения, когда открыта дверь для всего человечества, - для того, чтобы посмотреть на эту дверь, узнать эту дверь и войти в нее.
Эти три — дхарана, дхьяна, самадхи — являются внутренними по сравнению с пятью, предшествующими им, но эти три являются внешними по сравнению с бессемянным самадхи.
Ниродха паринама — это изменение ума, при котором ум пропитывается состоянием ниродха, на мгновение появляющегося между исчезающим впечатлением и впечатлением, сменяющим его.
Эта сутра очень, очень важна для вас, потому что вы можете использовать ее прямо сейчас. Патанджали называет это ниродхой. Ниродха означает кратковременное отключение ума, кратковременное состояние не-ума. Это происходит со всеми вами, но состояние это трудноуловимо, промежуток времени очень краток. Пока вы не будете немного более осведомленными, вы не сможете увидеть это. Для начала позвольте мне описать вам, что же это такое.
Когда бы мысль ни появилась в уме, ум застилается ею, как небо застилается облаком. Но ни одна мысль не может быть постоянной. Сама природа мысли заключается в непостоянстве: приходит одна мысль, она уходит; приходит другая мысль и замещает ее. Между этими мыслями чрезвычайно маленький промежуток. Одна мысль уходит, а другая еще не подошла: это момент ниродха — краткий промежуток, когда у вас нет мыслей. Одно облако прошло, а другое еще не подошло, и небо открытое. Вы можете посмотреть на него.
Просто сядьте и молча понаблюдайте. Мысли все время движутся, словно машины на дороге. Проследовала одна машина, подъезжает другая, но между этими двумя машинами есть промежуток, и дорога свободна. Скоро подъедет другая машина, и дорога снова заполнится и не будет пустой. Если вы способны оглядеть промежуток, что существует между двумя мыслями, то вы на мгновение оказываетесь в том же состоянии как некто, постигающий самадхи, кратковременное самадхи, просто мимолетное впечатление. В тот же миг брешь заполнится другой мыслью, которая уже на подходе.
Наблюдайте. Внимательно наблюдайте. Одна мысль уходит, другая приходит, а между ними — промежуток: в этом промежутке вы в точно таком же состоянии, как и тот, кто достиг самадхи. Но ваше состояние — это всего лишь кратковременный феномен. Патанджали называет его ниродхой. Он кратковременный, динамичный, все время изменяющийся. Он похож на прилив: одна волна уходит, другая приходит; между двумя... нет волны. Просто постарайтесь увидеть это. Это одна из самых значительных медитаций. Не нужно делать что-то еще. Вы можете, просто молча сидеть и все время наблюдать. Просто смотрите в промежуток. Поначалу будет трудно. Мало-помалу вы станете более бдительными и вы не будете пропускать промежутки. Не обращайте внимания на мысли. Сфокусируйтесь на промежутке, а не на мысли. Сфокусируйте себя, когда дорога свободна и никто не едет. Измените свой gestalt. Обычно мы концентрируемся на мыслях и не обращаем внимания на то, что между ними.
Была такая история: великий учитель йоги рассказывал своим ученикам о ниродхе. У него была классная доска. На ней он поставил белым мелом очень маленькую точку, еле заметную, а затем спросил учеников:
— Что вы видите? Все ответили:
— Маленькую белую точку. Учитель засмеялся. Он сказал:
— Неужели никто не видит эту доску? Все видят только маленькую белую точку?
Никто не увидел доску. Там была и доска и белая точка, но все смотрели на белую точку.
Измените gestalt.
Вы заглядывали в детские книги? Там есть иллюстрации, картинки, которые очень и очень важно понять. На какой-то картинке изображена молодая женщина, вы видите ее, но в этих же линиях, на этой же картинке скрывается старая женщина. Если вы все глядите и глядите, то неожиданно молодая женщина исчезает, и вы видите лицо старухи. Потом вы продолжаете глядеть на лицо старухи — вдруг оно исчезает, и вновь проступает лицо молодой женщины. У вас не получается увидеть их одновременно; это невозможно. Одно лицо вы видите в первый момент, другое лицо — во второй. Как только вы увидели оба лица, вы очень хорошо знаете, что другое лицо тоже там, но все-таки вы не в силах увидеть их одновременно. И ум постоянно меняется, поэтому в один миг вы видите молодое лицо, в другой миг вы видите старое лицо.
Gestalt меняется от старой к молодой, от молодой к старой, от старой к молодой, но вы не можете фокусироваться на обеих.
Таким образом, когда вы концентрируетесь на мыслях, вы не можете концентрироваться на промежутках. Промежутки всегда есть. Концентрируйтесь на промежутках, и неожиданно вы поймете, что есть промежутки, а мысли исчезают; и в этих промежутках будут достигнуты первые проблески самадхи.
Этот вкус нужен для того, чтобы двигаться дальше, поскольку, что бы я ни говорил, чтобы ни говорил Патанджали, это может иметь для вас значение только тогда, когда вы уже ощутили что-то. Стоит вам узнать, что промежуток наполнен блаженством, как на вас нисходит огромное блаженство — лишь на мгновение, потом оно исчезает — тогда вы узнаете, что если этот промежуток может стать постоянным, если этот промежуток может стать моей сущностью, то это блаженство будет доступным как сплошная среда. Затем вы начинаете усиленно работать.
Это ниродха паринама: «Ниродха паринама — это изменение ума, при котором ум пропитывается состоянием ниродха, на мгновение появляющегося между исчезающим впечатлением и впечатлением, сменяющим его».
Драгоценности японской империи были обнаружены всего каких-то десять лет назад. Королевское сокровище хранилось в охраняемом здании, называющемся Шошуен. Девятьсот лет драгоценности оставались в этом дворце. Когда изучили нить янтарных горошин, оказалось, что одна горошина в центре нити отличается от других. С горошин смыли нанесенную столетьями пыль, и центральный камень был изучен с особой тщательностью. Исследователи нашли сокровище внутри сокровища. Особая горошина была исполнена не из янтаря, как другие. Это была высококачественная жемчужина, сочетающая розовый и зеленый цвета. Уникальную жемчужину ошибочно принимали за кусочек янтаря сотни лет, но не долее того.
Не имеет значения, сколь долго мы прожили с ложным пониманием, самоизучение способно открыть нашу настоящую и несуетную природу.
Если вы получили проблеск реальности того, чем вы являетесь, то все фальшивые отождествления, существовавшие веками, вдруг исчезают. Теперь эти отождествления больше не могут обманывать вас. Этот ниродха паринама дает вам первое мимолетное впечатление о вашей действительной природе. Он передает вам сквозь слои пыли блеск настоящей жемчужины. Слои пыли — это не более чем слои мышления, впечатлений, представлений, снов, желаний — всех мыслей.
Раз вы способны получить единственный проблеск, то вы уже обращены. Это я называю обращением. А не то, когда индуист становится христианином, а христианин становится индуистом, это не обращение. Это ведет из одной тюрьмы в другую. Обращение — это когда вы передвигаетесь от мысли к не-мысли, от ума к не-уму. Обращение — это когда вы смотрите в ниродха паринаме, когда вы смотрите между двух мыслей, и внезапно обнаруживается ваша реальность — почти как молния. Затем снова наступает тьма, но вы уже не те, что прежде. Вы увидели нечто, забыть которое теперь не можете. Теперь вы станете искать снова и снова.
Об этом говорит следующая сутра:
Поток с повторяющимися впечатлениями становится спокойным.
Если вы впадаете в промежуток снова и снова, если вы пробуете на вкус опыт снова и снова, если вы, снова и снова, смотрите сквозь ниродха — приостановку ума — вы смотрите без единой мысли в свою собственную суть; этот поток становится спокойным, этот поток становится естественным, этот поток становится спонтанным. Вы достигаете, вы начинаете достигать свое собственное сокровище. Сначала в качестве проблесков, небольших промежутков; затем промежутков пошире; затем еще шире. Потом однажды это случается: уходит последняя мысль, и никакая другая не приходит. Вы — в глубоком покое, вечном покое. Такова цель.
Это трудно, тяжело, но достижимо.
Традиционно считается, что когда распяли Христа, то непосредственно перед тем, как он умер, солдат проткнул копьем ему бок, просто чтобы посмотреть, умер он или все еще жив. Он был еще живым. Он открыл глаза, посмотрел на солдата и произнес: «Друг, есть более короткая дорога к моему сердцу, чем эта». Солдат проткнул копьем ему сердце, и тут Иисус говорит: «Друг, есть более короткая дорога к моему сердцу, чем эта».
Люди веками гадают, что он на самом деле имел в виду. Возможно тысяча и одно объяснение, потому что изречение имеет скрытый смысл, но я понимаю это так: что если вы идете в свое собственное сердце, это означает кратчайший, самый укороченный путь, по которому достигается сердце Иисуса. Если вы идете в свое собственное сердце, если вы идете внутрь себя, вы подойдете ближе к Иисусу.
И, жив или нет Иисус, вы должны смотреть внутрь себя, вы должны искать источник своей собственной жизни; и тогда вы узнаете, что Иисус никогда не может быть мертвым. Он есть жизнь вечная. Возможно, он исчезнет на кресте из этого тела; он появится где-то еще. Может быть, он и не появится где-то еще; но все равно он навечно останется в сердце целого.
Когда Иисус сказал: «Друг, есть более короткая дорога к моему сердцу, чем эта», он имел в виду: «Иди внутрь себя, посмотри в свою собственную сущность, и ты найдешь меня там. Царство Божие внутри тебя». И оно вечно. Это бесконечная жизнь; это бессмертная жизнь.
Если вы посмотрите в ниродх, вы посмотрите в бессмертную жизнь, жизнь, в которой нет ни начала, ни конца.
И если попробовали эту пищу богов, этот эликсир, то ничто более не может стать объектом вашего желания — ничто более. Тогда это становится объектом желания. Такое желание способно привести вас к самадхи, и тогда это желание следует также оставить, это желание следует также отбросить. Оно сделало свою работу. Оно дало вам импульс, оно привело вас прямо к вашей двери бытия; теперь его также следует отбросить.
Если вы отбрасываете его, вас больше нет... есть лишь Бог. Это бессемянное самадхи.
БУДЬТЕ СЕМЕНЕМ
Ошо, я слышал, как-то Патанджали и Лао Цзы пришли к ручью. Патанджали стал переходить ручей, ступая по воде. Лао Цзы стоял на берегу и просил его вернуться.
— Что случилось? — спросил Патанджали.
— Ручей невозможно никак перейти, — ответил Лао Цзы и повел его туда, где была мелкая вода, и они вместе перешли ее вброд.
Это из Ятри. История подлинная, но в духе Ятри, вы упустили в ней самое важное. Позвольте мне вновь рассказать вам всю историю:
Я слышал, как-то Патанджали и Лао Цзы пришли к ручью. Патанджали стал переходить ручей, ступая по воде. Лао Цзы стоял на берегу и просил его вернуться.
— Что случилось? — спросил Патанджали. И Лао Цзы сказал:
— Не нужно переходить ручей, ведь этот берег — это и другой берег.
В этом весь Лао Цзы: не нужно никуда ходить; другой берег здесь. Не нужно ничего делать. Нужно лишь быть. Усилие неуместно, потому что вы — уже то, чем вы сможете быть когда-то. Никуда не ходите. Не следуйте никакими путями. Ничего не ищите. Ведь куда бы вы ни пошли, само движение удаляет вас от сути, поскольку все доступно уже здесь.
Я расскажу вам другую историю, одну из самых важных историй в мире человеческого сознания. В рассказе говорится о Заратустре, еще одном Лао Цзы, который верил в жизнь естественную, который верил в жизнь покойную, который верил, что просто быть — это и есть жизнь:
Как-то царь Персии, Виштаспа, возвращаясь из победной кампании, проезжал неподалеку от жилища Заратустры. Он решил посетить мистика. Царь сказал Заратустре:
— Я приехал, чтобы ты мог объяснить мне законы природы и вселенной. Я не могу задерживаться, так как еду домой с войны, и в моем дворце меня ждут важные государственные дела.
Взглянув на царя, Заратустра улыбнулся, поднял с земли пшеничное зерно и подал ему.
— В этом маленьком зерне пшеницы, — сказал он во всеуслышание, — заключены все законы вселенной и силы природы.
Царь сильно подивился такому ответу, который он не понял, и, увидев улыбки на лицах тех, кто окружал его, рассердился и выбросил зерно на землю, полагая, что над ним смеются. А Заратустре он ответил:
— Я сделал глупость, впустую растратив свое время на визит к тебе.
Прошли годы. Царь успешно правил и воевал и вел жизнь роскоши и совершенного довольства, но по ночам, когда он ложился спать, к нему в голову приходили и тревожили его странные мысли: «Я живу в достатке и роскоши в этом чудесном дворце, но сколько мне этим наслаждаться — этим достатком, этой властью, этим богатством — и что случится со мной, когда я умру? Могут ли моя власть и деньги мои? уберечь меня от болезни и смерти? Неужели все теряется с приходом смерти?
Никто во дворце не в силах был ответить на эти вопросы, а тем временем слава Заратустры росли. Итак, отбросив гордость, царь отправил Заратустре огромный караван с сокровищами, приглашением и просьбой: «Я раскаиваюсь в том, — писал он, — что в молодости, будучи нетерпеливым и неразумным, я попросил тебя объяснить за несколько минут великие проблемы существования. Я изменился и теперь не желаю невозможного, но я все еще очень сильно хочу узнать законы вселенной и силы природы и даже больше, чем когда я был молод. Молю тебя, приезжай ко мне во дворец. Если же это невозможно, пришли мне лучшего из своих учеников, чтобы он мог обучить меня всему, что знает в этих вопросах».
Спустя какое-то время вернулись караван и посланники. Последние рассказали царю, что они нашли Заратустру, тот послал ему приветствие, но вернул предложенное сокровище. Как сказал Заратустра, сокровище не имело для него значения, поскольку он достиг высшего сокровища. Более того, Заратустра отправил царю дар, завернутый в лист, и попросил посланников сказать царю, что это и есть учитель, который способен научить его всему.
Царь открыл лист и снова обнаружил все то же зерно, то зерно пшеницы, которое Заратустра дал ему прежде. Он подумал, в нем должно быть что-то таинственное и магическое, и он положил его в золотую коробку и спрятал среди своих сокровищ. Почти каждый день он смотрел на него, ожидая, что произойдет какое-нибудь чудо, будто зерно пшеницы превратится во что-то или в кого-то, кто научит его всему, что он хочет знать.
Шли месяцы, затем годы, но ничего не случалось. Наконец царь потерял терпение и произнес: «Похоже, что Заратустра снова обманул меня. Либо он насмехается надо мной, либо он не знает ответы на мои вопросы, но я покажу ему, что я могу найти ответы без его помощи». Так, царь отправил караван к одному великому индийскому мистику, Тшенгрегаче, к которому приходили ученики со всего света, и с караваном пошли те же посланники и то же сокровище, которое царь однажды уже посылал Заратустре.
Через много месяцев посланники вернулись из Индии вместе с философом, но философ сказал царю:
— Это такая честь быть вашим учителем, но для полной откровенности должен вам сказать, что я приехал в вашу страну главным образом для того, чтобы я мог встретиться с великим Заратустрой.
После этого царь взял золотую коробку, содержащую зерно пшеницы, и ответил:
— Я просил Заратустру учить меня. Смотри, вот что он послал мне. Это учитель, который станет учить меня законам вселенной и силам природы. Разве это не смехотворно?
Философ долго смотрел на зерно пшеницы, и во дворце воцарилась тишина, пока он медитировал. Наконец он сказал:
— Я не раскаиваюсь в том, что много месяцев провел в путешествии, ибо теперь я знаю, что Заратустра и в самом деле великий учитель, как я все время и полагал. Это крохотное зернышко пшеницы действительно способно научить нас законам вселенной и силам природы, ибо содержит их в себе прямо сейчас. Вы не должны хранить пшеничное зерно в золотой коробке. Вы упускаете всю суть.
Если вы посадите это маленькое зернышко в землю, которой оно принадлежит, то, соприкасаясь с почвой, дождем, воздухом, солнечным светом и светом луны и звезд, оно, словно вселенная в самой себе, начнет расти больше и больше. Также и вы. Если бы вы хотите расти в знании и понимании, то должны оставить свою искусственную жизнь и идти туда, где вы будете не закрыты для всех сил природы и вселенной, до суммарной полноты вещей. Так же, как неистощимые источники энергии всегда текут к зерну, посаженному в землю, так и бесчисленные источники знания будут открыты и станут течь к вам, пока вы не станете едиными с природой и органической вселенной. Если вы посмотрите, как растет это зерно пшеницы, вы узнаете, что в нем существует неразрушимая и таинственная энергия — энергия жизни. Зерно исчезает, и в этом исчезновении — победа над смертью.
— Все, что ты говоришь, — правда, — ответил царь, — и все-таки, в конце концов, растение завянет, умрет и растворится в земле.
— Но не прежде, чем оно совершит акт творения и обратится в сотни зерен, каждое из которых подобно первому. Крохотное зернышко исчезло, когда росло, в растении. И вы также, по мере роста, должны обратиться во что-то и кого-то еще. Жизнь всегда создает еще жизнь: правда — более чистую правду; семя — семена еще более изобильные. Единственное искусство, которое нужно знать, — это искусство умирать. Тогда человек возрождается. Я предлагаю отправиться к самому Заратустре, чтобы он мог еще больше научить нас этим вещам.
Через несколько дней они приехали в сад Заратустры. Его единственной книгой была великая книга природы, и он учил своих учеников читать ее. Два гостя узнали еще одну правду в саду Заратустры: что жизнь и работа, отдых и учеба — это одно и то же, что правильно жить, значит жить просто и естественно творческой жизнью, в которой индивидуальный рост — это единый полный поток. В саду они провели год, учась читать законы существования и жизни из безбрежной книги природы. В конце концов, царь вернулся в свой собственный город и попросил Заратустру время от времени излагать квинтэссенцию своего великого учения. Заратустра так и поступил, а результатом послужила великая книга Зенд-Авеста, великая книга Парсов.
Этот долгий рассказ — полная история становления человека Богом, того, как то, что вы прячете в себе, может проявиться.
Будьте семенем. Вы и есть семя, но, возможно, вы все еще заточены в золотой коробке. Падите на землю, которой принадлежите, и приготовьтесь умереть в земле. Не бойтесь умереть, ведь все те, кто боятся смерти, отгораживаются от жизни. Тогда они останутся невредимыми в золотой коробке, но они не будут расти. Боясь смерти, они не сумеют возродиться. На самом деле, их жизнь в золотой коробке, фактически, будет ничем иным как смертью.
Смерть в почве, в земле — это только начало, не конец, но остаться в золотой коробке — это настоящий конец. В этом нет начала.
Вы - семя. Не нужно никуда ходить. Все, что вам нужно, готово прийти к вам, но нужно разбить скорлупу семени. Нужно растворить эго в земле; эго должно умереть в земле. В этот самый миг на вас начинает устремляться вся вселенная. Вы вдруг понимаете, что вам всегда было предназначено быть тем, кто вы есть. В вас начинает расти само предназначение.
Действительно, этот берег — это другой берег. Никуда не нужно ходить. Все, что вам нужно, — это идти внутрь. Все, что вам нужно, — это прыгнуть в свое собственное естество, быть в гармонии с самими собой. Лао Цзы не стал бы показывать, как пройти на другой берег.
Мы можем иначе обыграть рассказ. Пусть будут три личности: Патанджали, Будда и Лао Цзы. Патанджали попытается пройти по воде — он способен на это. Он — великий ученый внутреннего мира сознания. Он знает, как отключить земное притяжение. Будда скажет то, что Ятри говорит в этой истории. Будда скажет: «Ручей никак нельзя перейти. Пошли, я покажу тебе место, где не нужно делать такую трудную работу. Путь легок. Ручей мелководный; нам просто нужно пройти несколько сотен ярдов, и ты сможешь пройти по неглубокому ручью. Не нужно учиться этому великому искусству. Это можно сделать так легко». Будда так скажет. А Лао Цзы? Он рассмеется, и он скажет Будде и Патанджали: «Что вы делаете? Если вы покинете этот берег, вы собьетесь с пути, потому что это, и есть другой берег. Здесь, в этот самый миг все так, как и должно быть. Некуда идти. Искатель правды, не следуй по пути, поскольку все пути ведут куда-то, правда же, - здесь».
Лао Цзы говорит, просто расслабьтесь в себе. Это не путешествие; это просто отпускание себя. Не требуется приготовления, ведь это не путешествие. Расслабляйтесь такими, какие вы есть, прямо такими, какие вы есть. Расслабляйтесь в своей природе. Отбросьте всякий вздор о золотых коробках — тюрьмы нравственности, тюрьмы концепций, философий, религий. Отбросьте всю эту чепуху. Не бойтесь земли и не просите небес. Падите на землю. Не бойтесь запачкать руки землей. Войдите в природу, потому что лишь ей, суммарной полноте вещей, фактически, вы принадлежите.
Заратустра хорошо знал свое дело. Он не насмехался над царем. Он был простым человеком, и поскольку царь сам когда-то сказал, что не может долго растрачивать время, во дворце его ждут великие дела и ему скоро нужно уезжать, вот почему Заратустра дал ему символический знак, семя. Но тот упустил всю суть. Он не сумел понять, что означало это послание. Заратустра дал ему в этом семени всю Зенд-Авесту; ничего не осталось. Вот все откровение настоящей религии. Все остальное — лишь комментарии.