— Я оплачу химчистку.
— Хорошо. Но я надеру этому соку задницу ручной стиркой.
Он снова улыбнулся.
Затем спросил:
— Сникердудлс?
Судя по его глазам, он понял, что я заметила, что это любимое его печенье.
Поэтому пожала плечами и сказала:
— Первый раз, когда я их сделала, ты съел семь и тебе больше всего понравились с корицей. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что они тебе очень понравились.
Он покачал головой, все еще улыбаясь, пробормотав:
— Никаких заигрываний, никакого вранья, никакого дерьма.
Что я могу сказать? Это правда.
Поэтому я промолчала.
Он прошептал:
— Давай тебя накормим.
Потом он удивил меня, схватив за руку, подняв с дивана, а затем потащил на кухню.
Потом он накормил меня.
Затем съел три печеньки.
Потом отвел меня в постель.
* * *
Боже. О, Боже.
— Черт, Тесс, — зарычал Брок, я уже была не в состоянии восседать на нем, поэтому упала на кровать рядом с ним, после того, как жестко скакала, опускаясь на всю длину его члена, пока его пальцы одной руки сжимали мое бедро, а большой палец другой продолжал надавливать и кружить вокруг клитора.
Ошеломленные глаза сосредоточились на нем, так как между ногами била дрожь, поднимаясь по бедрам, согревая живот, скользя вверх к набухшей груди, пыткой шелковой ткани отзывающейся в моих сосках, даже череп покалывало.
Я скакала на его члене, двигая бедрами, пройдясь пальцами по его лицу, заскользив по его горлу, затем вниз к гладкой, прочной стене его груди, не отводя глаз от его возбужденных, похожих на ртуть, глаз, прошептав:
— Боже, дорогой, ты так чертовски прекрасен.
От моих слов, он с такой силой подался бедрами вперед, что я чуть не взлетела, потом тут же приподнялся, обхватив меня руками, и повалил на спину. Его бедра молотили по моим, большой палец все еще был у меня на клиторе, он захватил мой рот в жгучем горячем поцелуе и не отпускал, даже когда я бубнила, предупреждая о быстром приближении оргазма, ему в рот. Он все равно не отпускал, несмотря на то, что я била его, словно в конвульсиях, рукой по спине, другой же ухватила за волосы, мои ноги молотили по кровати, бедра приподнимались, я взорвалась резким криком на его язык.
И во время моего оргазма, большой палец Брока исчез, он поднял мои ноги, положив их себе на бедра, навалившись на меня своим весом, затем схватил меня за задницу, и приподнял мои бедра вверх, углубляя свои удары. Его рот, наконец, отпустил мой, кряхтя, и каждый им издаваемый звук, пульсацией отзывался в моем естестве, и ниспадающая волна оргазма, к моему удивлению, начала набирать новую силу.
— Брок. — С придыханием, произнесла я, с удивлением от удовольствия второго оргазма, накатывающего на меня. Ногти впились в его спину, голова стала запрокидываться назад, но он обхватил меня за бедро и намотал на кулак волосы, удерживая мою голову в одном положении, чтобы мог за мной наблюдать.
Волна снова отступила, как только его толчки сбились с ритма, но он увеличил силу толчков, входя глубоко, я наблюдала за ним — он запрокинул голову назад и закричал от освобождения.
Как только он замолчал и восстановил ритм толчков, они стали более медленными, более нежными, я приподняла голову и прижалась губами к его горлу.
Он позволил мне поцеловать его, но уронив голову обратно на кровать, он тут же зарылся лицом мне в шею, все еще медленно скользя вперед и назад, бродя рукой по шелку ночнушки сбоку.
Я крепко обнимала его, рука скользила по его густым волосам, пока наш пульс замедлялся, дыхание выравнивалось, и, наконец, он перестал гладить ночнушку, только находясь внутри меня.
Затем, прижавшись к моей коже, аккуратно потянув материал с одной стороны, он сказал:
— Для спанья ты должна переодеться в обычную ночнушку.
Я тихо рассмеялась и перестала гладить волосы, обхватив его за плечи.
После ужина и сникердудлов он повел меня в свою спальню, мы дурачились на его кровати, потом валяли дурака частично уже без одежды, но серьезно мы стали ласкать друг друга, оказавшись полностью раздетыми. Он не торопился, я делала все, что хотела и только в конце, когда лежали, прижавшись телами и с трудом дыша, и уже не было нашептываний на ухо, потому что все стало диким и быстрым.
Это, конечно, был совершенно притянутый за уши план, который я придумала во время занятий по кик-боксингу, но, несмотря ни на что, после того как мы насладились любовью, я отправилась в его ванную, чтобы снять свои линзы и подготовиться ко сну, и надеть короткую, насыщенного цвета лаванды ночнушки с разрезами по бокам, с красивым черным кружевом на подоле и черными кружевными трусиками, весь комплект стоил целое состояние, потому что он был из чистого шелка и кружево было высшего качества.
В очках и в этой ночнушке, я подумала, таким образом пошутить, вошла в спальню Брока, который глядя на меня, совершенно не думал, что моя ночнушка была смешной. Я поняла это по его глазам, его лицо потемнело, атмосфера в комнате стала настолько возбужденной, будто давила мне на кожу, как только я приблизилась к его кровати, он рванул вперед. Бросившись ко мне, обхватив меня за талию, дернув меня на кровать, снял очки, бросил их, совершенно не задумываясь на тумбочку, и мы начали все сначала. На этот раз с самого начала и до конца секс был диким и импульсивным, без ленивых ласк и нежных исследований, был горячим, жестким и совершенно неуправляемым.
Я ответила на его вопрос:
— На самом деле, она удобная.
Он приподнял голову и посмотрел на меня.
— Хорошо, потому что мне нравится.
Я улыбнулась и прошептала:
— Я это уже поняла.
Он улыбнулся в ответ, наклонив голову, его рот теперь мог коснуться моего, затем он скользнул губами по щеке, затем медленно, лениво и сладко опустился к шеи.
Его бедра слегка двинулись, пока он аккуратно вытаскивал свой член, я поймала себя, как едва выдохнула, пока он проделывал это, не желая признавать его потерю, обхватила его руками, повернув к нему голову.
И прошептала ему на ухо:
— Мне нужно сходить привести себя в порядок.
Он приподнял голову, его довольные взгляд уперся мне в глаза, и прошептал в ответ:
— Хорошо, детка.
Затем он опять наклонил голову к моему горлу, его губы прошлись по коже, и он перекатился с меня.
Я передвинулась в другую сторону, встала с кровати, схватила трусики и направилась в его ванную.
Хорошей новостью было то, что его ванная была чистой, хотя не помешало бы заменить полотенца, которые похоже он купил в том же году, что и пикап, и свою мебель. Не говоря уже о том, что ванную похоже тоже установили еще до того, как стали повторять «Семейка Брэди». («Семейка Брейди» — американский комедийный телесериал, который транслировался на канале ABC с 26 сентября 1969 по 8 марта 1974 года. Роберт Рид, Флоренс Хендерсон и Энн Б. Дейвис сыграли главные роли в шоу, которое рассказывало о многодетном овдовевшем отце, который женится на вдове с тремя детьми. – прим. пер.)
Тем не менее, здесь не было ужасно, и мне не стоило на этом зацикливаться.
Я проделала обычную процедуру, надела трусики и наклонилась к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.
Волосы были в беспорядке, лицо покраснело, губы опухли, соски все еще выпирали сквозь шелковую ткань, я осматривала себя и в первые за всю свою жизнь подумала, разглядывая свое отражение, что немного стала лучше.
Потом ухмыльнулась, выключила свет и пошла обратно в спальню.
Брок перегнулся через кровать и выключил свет на моей половине. Когда я залезла на кровать, он повернулся в свою сторону и выключил свет.
Потом он протянул ко мне руку, взял за руки, прижал меня к своей груди, переплел свои длинные ноги с моими, отклонил меня немного, погрузив руку в мои волосы, притянул поближе к себе, и прислонил мое лицо к груди.
Я прислонилась щекой к его груди и обняла его за талию.
— Спасибо за ужин, — прошептала я ему в грудь.
— Лучшая часть ужина был десерт, — прошептал он в ответ, и я улыбнулась.
Потом вздохнула.
И сказала:
— Мне понравилась твоя семья.
Его пальцы напряглись в моих волосах, потом он пробормотал:
— Хорошо.
Именно тогда, оставаясь верной себе, единственным способом, который мне был знаком, я заявила:
— Просто к твоему сведению, я начну с того, что это не акт вторжения психованной женщины в твою личную жизнь, а спасательная операция, я куплю тебе новые полотенца и... новые тарелки в качестве приоритетной миссии.
Он улыбался, спросив:
— Спасательная операция?!
— Кто-то должен избавить их от страданий.
Послышался короткий, глубокий смешок, который я не только слышала, но и чувствовала всем телом.
— Дорогая, у меня есть моя бывшая, которая обчистила меня семь лет назад, и работа, благодаря которой я редко бываю дома, если учесть, что я работал под прикрытием над заданием, которое длилось полтора года. Год я не виделся с семьей, даже со своими детьми, и у меня двое мальчишек в том возрасте, когда они выдают свое дерьмо о чем угодно, главное, чтобы работал телевизор и была еда в холодильнике и, учитывая, что они парни, скорее всего останутся в таком возрасте, когда будут выдавать свое дерьмо о чем угодно, но главное, чтобы работал телевизор и была еда. Полотенца не стоят в приоритете также, как и тарелки тоже не в приоритете.
Я запрокинула голову назад, взглянув на его покрытый щетиной подбородок в темноте комнаты.
— Ты не виделся со своим детьми и семьей год?
Он наклонил голову ко мне, и я почувствовала его взгляд на своем лице.
— Я не думал, что это займет столько времени, но это была еще одна, огромная причина, почему я хотел выиграть «Статую Свободы» с Дарлой.
— О, — прошептала я, теперь многое из того, что он говорил, определенно имело смысл, конечно, все, что он говорил имело смысл, но теперь мне казалось во всем было больше смысла, поэтому спросила:
— А такое часто происходит?
— Мне приходилось работать под прикрытием и раньше, не часто, но я согласился на последнее задание, потому что моя жизнь с ОЛевией была невыносимой.
Должна признать, это тоже имело свой смысл.
— Ей не нравилась твоя работа?
— ОЛевии нравится внимание, и, если она не получает внимание к себе, она хочет, чтобы что-то, мать твою, другое компенсировало внимание к ней, например деньги, много, намного больше, чем я получал. Она также не очень любит заниматься детьми, поэтому основная тяжесть воспитания двух сыновей — не ее любимое занятие, она рассматривает это как времяпрепровождение, и я не шучу. Таким образом, она не собиралась крутиться, как белка в колесе, из-за того, что у нее не было мужчины, готового вокруг нее ходить на задних лапках, поэтому выставляла другие условия, считала их вполне оправданными, за отказ потакать ее прихотям.
О, боже. Со стороны все выглядело не очень хорошо. Особенно часть, что Оливия не очень любила заниматься детьми.
— Но твоя работа, ведь очень важна, — прошептала я.
— Ага, — согласился он.
— И опасна, — добавила я, и его рука сжалась вокруг меня.
— Ага, — повторил он.
Я опять прижалась щекой к его груди, анализируя тот факт, его работала подразумевала, что он может исчезнуть в любой момент, и задалась вопросом, буду ли я походить на ОЛевию, не слишком счастливая, что буду делать, когда это произойдет, по опыту зная, что буду скучать по нему, если он уйдет.
— Аренда этого места истекает в следующем месяце, я уже смотрю жилье, — объявил он, вытаскивая меня из мыслей, отчего я опять задрала на него голову.
— Что прости?
— Я немного спалился здесь, последнее задание перед концертом Хеллер, меня видел кое-кто из жильцов дома, я не хотел, чтобы кто-то здесь понял, где я работаю, но теперь они знают. Это рушит то, что я делаю в подразделении по борьбе с наркотиками, мне светит там только бумажная работа, но поскольку я полевой человек, бумажная работа меня просто убьет, я перешел в Департамент полиции Денвера, прошел собеседование, меня взяли, и я ушел из УБН три недели назад. Я начинаю через неделю в отделе убийств. Это дает мне большую стабильность, хотя и риск, но, если какой-то урод проследует за мной домой, а дом будет находиться в приличном месте, они не будут задавать мне вопросы. Итак, я ищу новое жилье.
Я моргнула, переваривая новую информацию, но с трудом.
Поэтому единственное слово, которое смогла сказать, было:
— Правда?
Он снова улыбнулся в темноте, отвечая:
— Да. Но это совсем не значит, что после стольких лет жизни в криминальном мире Денвера, я выхожу на постоянное стабильное место, просто криминальный мир будет теперь под контролем, не будет частью моей жизни, и я смогу спокойно дышать двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, но что действительно во всем это плохо, то что моя женщина готова со всех ног убежать в Кентукки.
— В настоящее время я пересматриваю свои планы, наверное, не буду переезжать в Кентукки, — сказала я, получила сжатие его руки и хихиканье, а затем он прикоснулся губами к моему лбу, потом положил голову на подушку.
Затем он сказал:
— Завтра, прежде чем ты решишь избавить мои полотенца от страданий, есть одно для тебя дело — позвонить своему агенту по недвижимости и снять этот гребаный знак со своей лужайки перед домом.
— Хорошо, — согласилась я мгновенно и получила еще одно сжатие его руки и хихиканье, но, увы, не получила поцелуя в лоб.
Я снова прижалась щекой к его широкой груди, раздумывая над своей глупой мыслью, но мне было приятно об этом думать — Элли будет выглядеть мило в розовом платье девушки-цветочницы.
— Сладкая? — сонным голосом окликнул он.
— Мм?
Его рука соскользнула с моей головы к шее, а затем прошлась по шелковой ночнушке на спине.
— У тебя есть еще такие ночные рубашки?
— Э-э, нет… я должна продать сто пятьдесят кексов, чтобы купить себе одну.
— Господи, — тихо произнес он.
— Она того стоит, — пробормотала я в ответ.
— Чертовски верно подмечено, — сонно согласился он.
Я хихикнула.
Его рука скользила вниз, потом обняла за талию и успокоилась на бедре, он прижал меня ближе к своему горячему, твердому телу.
И прошептал:
— Спи, детка.
— Хорошо, дорогой. Спокойной ночи.
— Спокойной, Тесс.
Я втянула носом воздух, а затем выдохнула. Крепко прижалась щекой и всем телом к Броку. Мое тело расслабилось, и я заснула.
10.
Ты испек торт?
Прошел месяц…
— Э-э... разве мы не собираемся просто его съесть? — спросил Джоуи, и я посмотрела на сахарный узор с кремом из сливочного сыра, с глазурью морковного торта с корицей, который украшала для него и его брата, сидящих за барной стойкой.
Апгрейд: прошедший месяц был насыщенным.
Во-первых, Брок сделал два шага.
Первый — он ушел из УБН и перешел работать в полицию.
Второй — он переехал из зашарпанной, наводящей страх, определенно сохраняющего вашу жизнь на волоске, поднимаясь по внешней лестнице в его квартиру в совершенно не страшную арендованную квартиру, в которую не нужно было подниматься по внешней лестнице. Квартира находилась в небольшом, хорошо благоустроенном, тихом, L-образном доме. Единственным недостатком — два парковочных пространства, и весь дом из двенадцати квартир имел только три парковочных места для посетителей, находящиеся за поворотом L-образного здания от места Брока. Таким образом, если к нему приезжала семья, что случалось теперь несколько часто, потому что он был доступен, и его семья была дружной и до сих пор находилась в тисках эмоциональных терзаний, парковка становилась настоящей проблемой.
Все остальное было потрясающим. Огороженный внутренний дворик, настоящий природный солярий, таким образом, если солнце сияло (а в Денвере солнце сияло часто), раз и вы открывали деревянные выходя, выходя на солнце, несмотря на то, что сейчас был ноябрь. Внутри перед входной дверью была большая гостиная с камином и двухъярусный скошенный потолок. Наверх вела короткая лестница и справа открывалась огромная спальня с ванной. Там стояла новая большая двуспальная кровать с новыми простынями и одеялом.
Кровать купил Брок, простыни и одеяло выбрала я без Брока, он категорически отказался ходить со мной по магазинам, выбирать простыни, кровать купил первую, которая попалась ему на глаза, к счастью, она оказалась хорошей. Поэтому я обратилась к Эльвире, Гвен и Марте, первые две отказались, сославшись на неотложные дела, последняя пошла со мной по магазинам, всем своим видом выражая протест, она все еще хотела вывести на чистую воду мудака-Брока, которого, по ее мнению, он скрывал в себе.
В его квартире рядом с лестницей наверх, была и лестница вниз, которая приводила вас к двери на другой лестничный пролет, и вы спускались в подвал с прачечной. Нижний этаж над подвалом имел две комнаты поменьше, разделенные ванной. И была еще одна короткая лестница, всего в пять ступенек, выводящая вас на кухню на возвышении с ограждением, отделяющим гостиную и небольшую столовую, затем бар, который разделял компактную, но современную и относительно роскошную (для аренды) кухню.
Как я и говорила Броку, я купила новые полотенца для ванны и для кухни, и когда он переехал, я положила наборы полотенец в ванну мальчиков.
Как я и предполагала, его семья была еще более настойчивой, любопытной и навязчивой даже больше, чем Эльвира, как-то без его ведома, благодаря ключам от его квартиры, которые он дал своей матери Ферн, Лаура и другая сестра Брока — Джилл вывезли его убогую жалкую мебель в неизведанном направлении, которое не смог даже определить агент из отдела по борьбе с наркотиками (а он пытался), и заполнили квартиру большой, фантастической, мужской, удобной секционной мебелью, появился новый квадратный журнальный столик, красивый вертикальный комод, телевизор с плоским экраном, стереосистема, DVD-плеер, PS3 (для мальчиков) и DVD, полки с компакт-дисками и книги, новые столовые приборы.
О, и три новых торшера и подставки под кружки, а также салфетки и необычный, но красивый кованный толстый подсвечник (с аромасвечами, с запахом океана) на обеденном столе в гостиной.
К сожалению, они не успели закончить расставлять новый декор в квартире Брока, и к еще большему сожалению, я находилась вместе с ними, когда он вернулся домой, и достаточно было всего лишь одного его взгляда на новую квартиру, атмосфера в комнате стала, как наждачная бумага, потому что он растерял все свое спокойствие.
Также, к сожалению, все члены семьи Лукасов, даже женщины, обладали чертой характера — моментально считывать настроение, витавшее в комнате, и эти три женщины знали Брока с самого рождения (за исключением Лауры, которая была на пять лет моложе его), поэтому не боялись смены его настроения, и противостояли ему всей стеной.
Началась громкая, долгая, заставшая врасплох, интригующая, немного напрягающая словесная перебранка.
Я понимала, что Брок в первую очередь был мужчиной во всем, и его пространство было его пространством, его дерьмо было его дерьмом, и он был не рад вторжению трех женщин, решившись позаботиться о сорокапятилетнем мужчине.
И я за всех этим наблюдала, держа рот на замке, зависая на кухне, пока они кричали (хотя его новая мебель была просто потрясающей), я была согласна с Броком, что они перешли все границы.
Словесная перепалка продолжалась, я имею ввиду долго, и у меня появилось такое чувство, что они ругались уже не из-за новой мебели и нежелательного вторжения в его квартиру, а из-за более глубоких проблем, которые были у них в семье. Дошло до того, что я опасалась слов, которых не стоило произносить, но в такой ситуации, они могли выйти наружу, поэтому мне пришлось выйти за пределы моего статуса новой подруги Брока, а значит и человека, который не должен впутываться и вмешиваться в их разборки именно в тот момент, когда Ферн применила большое (возможно, для эмоциональной манипуляции) оружие, я проходила это уже со своей матерью, потому что в целом все матери привыкли так делать.
— У нас огромные проблемы, Слим, если мы не научились ничему из того, что происходит сейчас с Кобом! — закричала она, и я с отчаянием наблюдала, как дернулся торс Брока, словно его ударили, и каменный взгляд застыл на его лице. — Жизнь чертовски коротка. Слишком коротка. Я на год моложе твоего отца, и у меня нет иллюзий насчет того, что я следующая. И я решила, что мои дети будут наслаждаться мной и тем, что я могу им дать, пока я жива. Джилл и Лаура купили не много вещей, большая часть от меня. И это означает, что ты не получишь большое наследство, но ты не рассчитывал на него по любому. А также это означает, что я увижу, как мои внуки будут отдыхать на хорошей мебели в приличном месте, да, я знаю, что ты считаешь это не столь важным, но я все равно это сделаю. Я хочу это сделать для тебя и сделаю.
Она замолчала, воцарилась тишина, а потом она продолжила, но более тихо, однако то, что она сказала дальше оказалось еще большим ударом.
— Моя девочка пережила настоящий ужас, — сказала она, и все мое тело напряглось, Брок посмотрел на сестру, потом на меня, потом опять на мать, которая продолжала: — Я знаю, что ты сделал все возможное, даже больше, и я знаю, что мы задолжали тебе гораздо больше, потому что ты сделал все, чтобы этот человек заплатил за то, что он совершил с моей девочкой. Я видела, как она пострадала, я видела, как это съедало тебя, тебя и других детей. Но ты единственный, кто смог как-то помочь ей, и ты не успокоился, пока она не стала жить нормальной жизнью. Я видела насколько ты выдохся, приводя сестру в чувство от ужаса, который она пережила, и, если она хочет отблагодарить тебя за это, а также я хочу выразить тебе свою благодарность, Слим, ты, черт возьми, позволишь нам это сделать и будешь при этом держать свой рот на замке.
Эти слова, к сожалению, оказали на меня такое сильное влияние, как и на всех в гостиной. Я попыталась взять себя в руки, но мне не удалось, ноги сами собой побежали из кухни, вниз по короткой лестнице в пять ступенек, дрожащие губы пробормотали: «Извините», я не останавливаясь помчалась вверх по другой лестнице, через спальню Брока в его ванную комнату, закрыла дверь, прижалась спиной к стене и сползла вниз, опустив лицо в колени, разрыдавшись.
Позже я узнала, что Брок не рассказал своей семье, почему я ушла от мужа и подала на развод. И учитывая мою драматическую реакцию, Брок оказался буквально после наносекунды со мной в ванной комнате, когда моя задница шлепнулась на пол, его мама с сестрами так разволновались, что не ушли, пока Брок не успокоив меня и не положив на кровать, не спустился к ним, все объяснил им и попросил уйти.
К счастью, словесная перепалка на этом закончилась, хотя Брок не сдался до конца, он просто перестал говорить на эту тему.
Однако, когда он так и не смог отыскать свою старую мебель, которая исчезла в неизвестном направлении, он сдался.
Странно (а может и нет), но, когда они узнали, что я встречалась с Броком не несколько недель, как они предполагали, а довольно уже долгое время, это подняло мой статус его новой девушки, и они увидели серьезность в наших отношениях, я поделилась с ними печальными обстоятельствами своего развода, которые сильно разволновали их и, хотя не могла объяснить причины или почему, но они от всей души приняли меня в свою семью.
Брок ничего не упускающий из виду, фактически ничего не пропустил, ну может самую малость (или, возможно, ничего), поэтому на мои отношения с его семьей у него не было особой реакции, кроме как естественной и обычной.
Можно с уверенностью сказать, что мне, на самом деле, нравился Брок, но несколько лет я провела одна в своем собственном мирке, выстроив защитную стену от окружающего мира и его большая, громкая, постоянно присутствующая семья меня немного пугала.
Я ничего ему не говорила об этом, предполагая, что, если нам с Броком суждено развивать наши отношения, я постепенно привыкну к ним в основном потому, что у меня не будет выбора.
Еще одна важная деталь, которая произошла за это время, я познакомилась с Рексом и Джоуи. В пятницу, когда мы с Броком снова встретились, он объявил, что его выходные пройдут с детьми, он забрал их из школы, и через три часа я встретилась с ними в пиццерии «Бо Джо».
Брок не ошибался. Его гены были явно доминирующими. Я не видела ОЛевию, но оба его сына были похожи на него в миниатюре. У Джоуи были голубые глаза Ферн, у Рекса был другой нос, но кроме этого, черты лица, телосложение были похожи на Брока, это казалось странным. Хотя они были другие, уникальные, но все равно, как будто он.
Брок не ошибался и в другом. Они были хорошие дети. Вежливые, мягко сказано. Внимательные. Послушные.
Может даже слишком послушные для их возраста, учитывая, что они были ненамного старше Грейди, и у них не было неугомонного младшего брата и сестры.
Я виделась с Броком каждую ночь (и соответственно каждое утро), но, когда Брок забирал своих детей, он проводил с ними время без меня. Он объяснил мне, что хотел бы медленно вводить меня в их жизнь, сразу не заставлять их проводить время с женщиной, которую они не слишком хорошо знали. Итак, после нашего первого ужина в пятницу вечером, я не видела Брока до вечера воскресенья. И в следующий раз, когда дети были у Брока, я виделась с ними также в пятницу вечером, и не видела Брока до воскресенья.
Но в следующий раз я сделала выводы по поводу примерного поведения его сыновей. Мы встретились не в пиццерии «Бо Джо», а я принесла кексы к нему домой, а Брок приготовил спагетти, мы собирались поужинать и посмотреть фильм. Я была у него дома, когда они приехали ближе к вечеру и не уходила, пока они не оказались в своих кроватях во второй спальне Брока.
Поскольку я уже встречалась с ними раньше то, как только они появились в апартаментах Брока я заметила, что они немного взвинчены, вернее, даже не немного. Нервные. Гипер-внимательные. Озабоченные. Особенно, когда Рекс пролил стакан газировки на кофейный столик, он выглядел таким испуганным. Глаза стали огромными, испуганными, когда он бросил взгляд в сторону отца, лицо побледнело под моим взглядом, а все тело напряглось.
Я также увидела, как сжались губы Брока. Не из-за того, что его сын разлил стакан с газировкой, а из-за его реакции. Он быстро изменил выражение лица и медленно стал уверять сына (который пытался выглядеть уверенным, но было видно, как он боялся), что это сущий пустяк.
И не нужно было быть детским психологом, чтобы понять почему у Рекса была такая реакция, и то, что он услышал от своего отца, даже и близко не было к тому, что он мог услышать, пролив стакан с газировкой, от своей матери.
Я никогда не встречалась с мужчиной, у которого были дети, поэтому решила подождать, может Брок захочет обсудить эту ситуацию со мной. В этом моем решении не было наигранности, просто я хотела предоставить ему право выбора. Мы только начинали узнавать друг друга, и мне совсем не стоило вмешиваться в его отношения с сыновьями и бывшей.
Но он не завел об этом разговор.
Но в эти выходные Брок решил, что все будет по-другому, он обсудил свою точку зрения со мной, спросил комфортно ли мне будет, я не могла (точно) сказать, потому что не знала, поэтому честно ответила ему, сказав, что готова предоставить ему шанс.
И в пятницу вечером он забрал своих парней, наступила суббота. И в субботу вечером я пришла к ним и сделала (по просьбе Брока, так как он тогда съел три четверти) мексиканскую запеканку тортильи (хотя поскольку она так понравилась Броку, я сделала в два раза больше в этот раз), потом последовало горячее сливочное мороженое с моим домашним горячим соусом из помадки.
А после я осталась у него на ночь.
И его сыновья поглощали мою еду с таким же удовольствием, что и их отец, для меня это был комплимент.
И было полным облегчение, когда они спокойно отреагировали, что я останусь на ночь.
Сейчас было воскресенье. В пять должна была мать забрать детей, и Брок сообщил мне, что Оливия настаивала, чтобы он возвратил ей детей накормленными и напоенными, поэтому у нас должен был состояться обильный поздний ужин, после которого я планировала подать домашний морковный торт.
Торт, который я и украшала в этот момент, хотя предназначался он только нам.
Но я обязана была его украсить, просто должна была. Каждый торт заслуживает того, чтобы быть красивым, даже если используется самое простое украшение.
И учитывая тысячи украшенных мною кондитерских изделий, мне потребовалось для украшения этого торта столько же времени, сколько требуется большинству людей, чтобы заморозить их, поэтому для меня это не составляло труда.
Поэтому на вопрос Джоуи, я улыбнулась, глядя в его голубые глаза и ответила:
— Да.
Он посмотрел на своего брата, Рекс смотрел на него, потом они оба перевели взгляд на меня.
Затем Рекс спросил:
— Ты делаешь торты, как «Король кондитеров»? («Король кондитеров» Cake Boss — американский телевизионный сериал, который транслируется в сети кабельного телевидения TLC. Шоу следует за работами Carlo's Bake Shop, семейного бизнеса в Хобокене, штат Нью-Джерси, которым управляют братья и сестры Бадди Валастро, Лиза Валастро, Маддалена Кастано, Грейс Фаугно и Мэри Скарроне. – прим. пер.)
Я отрицательно покачала головой и вернулась к сахарному узору, объясняя:
— Мой магазинчик маленький, мне помогают только две девушки с выпечкой и украшением, я не корчу из себя великого кондитера, не делаю каких-то супер экстравагантных тортов, а всего лишь стремлюсь сделать каждый торт, который выпекаю, красивым.