В 1959 году он покинул Францию и обосновался в Риме, где, с помощью отца, который даже продал ради этого загородный дом, открыл свой дом моды в самом центре, на виа Кондотти. Молодой дизайнер, только приехавший из Парижа, заинтересовал избалованную римскую публику, а роскошное белое платье, которое Элизабет Тейлор заказала Валентино, чтобы надеть его на премьеру фильма «Спартак», послужило сигналом для многих дам – Валентино может предложить им нечто потрясающее!
Летом 1960 года состоялась встреча, которая подарила Валентино и друга, и партнёра на всю жизнь – в «Кафе де Пари» он познакомился с Джанкарло Джакометти, студентом, будущим архитектором, который был на несколько лет младше его самого. В следующий раз они встретились на Капри буквально через десять дней, а по возвращении в Рим стали встречаться всё чаще и чаще. И когда Валентино предложил Джанкарло начать работать у него, тот сразу же согласился. Как Джанкарло рассказывал позднее, им приходилось поначалу очень нелегко – за первый год работы Валентино истратил почти все средства и оказался буквально на грани банкротства, а Джакометти вообще не разбирался в бизнесе. Им пришлось закрыть старую компанию, переехать в более скромное место, открыть новую, начать экономить. Как признавался Джакометти, он никогда не просил Валентино «не делай этого» или «делай поменьше того», тот использовал самые дорогие и роскошные ткани, вышивку, и партнёр его в этом поддерживал – ведь это были произведения Высокой моды! Однако на всё остальное расходы он сократил и не стеснялся сам заниматься, например, упаковкой, если это позволяло сохранить средства и ещё одно рабочее место.
Главный тогдашний редактор журнала «Вог» вспоминала: «Я встретилась с Валентино и Джанкарло в первый раз, кажется, в конце 1950‑х. Одежда, которую они делали, была потрясающей. Знаете, в Париже тогда делали одежду с жёсткой конструкцией, как Баленсиага и Живанши. Всё имело чёткую форму, плотно облегало и стягивало. Валентино был первым, кто начал делать одежду, которая по‑настоящему улучшала женщину и двигалась вместе с ней, так что она выглядела сексуальной, провокационной, соблазнительной. Я думаю, в этом и заключается его огромный вклад в моду».
В 1962 году Валентино принял участие в модном показе во Флоренции, которая была тогдашней столицей итальянской моды. Ему досталось самое неудачное время – последний день показа, последнее место в очереди. И, несмотря на это, его модели имели огромный успех. Джакометти позднее вспоминал: «Мы провели всю ночь, оформляя заказы. А в следующем сезоне нам уже достался лучший день и лучшее место, и мы стали звёздами».
Графиня Консуэло Креспи, которая возглавляла тогда итальянский «Вог», писала: «Жизнь тогда была совершенно другой. Она была экстравагантной. Постоянно устраивались балы, и женщины меняли одежду три или четыре раза в день. Это было особое время, и Валентино был буквально создан для него. Он получал всех клиенток, которых хотел – Марелла Аньелли, Одри Хэпберн. У него была Фара Диба и арабские принцессы. Через некоторое время они так полюбили его наряды, что Валентино мог послать клиентке целую гору, и она скупала всё – туфли, шляпки, чулки, всё созданное специально к каждому ансамблю. Это было потрясающе. Он был звездой 1960‑х и 1970‑х. Тогда были Сен‑Лоран, Живанши и Валентино. Но клиенты, которые раньше никогда бы не изменяли Сен‑Лорану и Живанши, теперь делали это в первый раз и приходили к Валентино». Перечислять клиенток Валентино бесполезно, список получился бы огромным – от Жаклин Кеннеди до сестры Елизаветы II, принцессы Маргарет, все те, кто блистал в тогдашнем мире.
В 1966 году он перенёс свои модные показы в Рим (позднее он перенесёт их в Париж) – что ж, теперь, укрепив свои позиции в моде, Валентино мог себе это позволить. К началу 1970‑х его магазины были уже и в Милане, и в Нью‑Йорке (в 1975 году Валентино открыл два магазина в городе, где начинал свою карьеру, в Париже), но он по‑прежнему оставался именно римским модельером. В 1968 году фотография Валентино появилась на обложке журнала «Лайф». «Великолепный Валентино», буквально за десять лет самостоятельной карьеры, совсем ещё молодой, тридцатишестилетний кутюрье, поднимался на самую вершину модного олимпа.
В его доме моды создавалось всё, что составляло женский гардероб, однако наибольшую славу ему принесли вечерние наряды. В одежде от Валентино нельзя было оставаться незамеченной: «Женщины часто говорят: «Ах, если вам нужно вечернее платье, идите к Валентино». Какой смысл выходить на люди если никто вас не замечает? Оставайтесь дома! Оставайтесь дома, приглашайте друзей, и носите всё, что вам угодно. Но если вы хотите выйти в свет и стать, пусть на один вечер, прекрасной, соблазнительной, сексуальной и так далее, вам нужно нечто потрясающее, разве нет?»
В его коллекциях использовались разные цвета, много чёрного, много белого, но любимым цветом стал красный, оттенок средиземноморского мака, тот цвет, который теперь называют «красным Валентино». Кутюрье рассказывал, что впервые осознал силу красного, когда, будучи студентом, поехал на каникулы в Барселону и там побывал в опере: «Костюмы на сцене были красными. Женщины в ложах в большинстве своём были в красном, они наклонялись вперёд, словно герани на балконе; обивка стульев, драпировки – всё это тоже было красным… Я понял, что, если не считать чёрного и белого, – именно это самый прекрасный цвет».
К концу 1970‑х Валентино уже был не просто преуспевающим римским кутюрье, он был звездой международного уровня. И хотя дорога перед ним была та же, что и у остальных модельеров, но Валентино, казалось, шагал по ней семимильными шагами.
Шли годы. В отличие от многих дизайнеров, успех которых исчислялся несколькими сезонами, успех Валентино был стабильным – даже 1990‑е, когда в моду вошли направления, крайне далёкие от того, что предлагал он, дом Валентино смог выстоять. Может быть, потому, что его чувство красоты позволяло ему делать женщин прекрасными вне зависимости от того, какой год был на дворе?… Он отошёл от дел только в 2008 году, в 2007‑м отпраздновав сорокапятилетний юбилей своей деятельности с огромным размахом. Он покорил мир, завоевал все возможные награды, его имя – давно уже символ высочайшего качества и изысканной роскоши. Он стал живым классиком… И он счастлив.
"Есть много людей, которые, когда создают что‑нибудь, тратят так много сил, что страдают. Я не страдаю и не мучаюсь, извините. Когда я создаю платье, я хочу быть счастливым. И я счастлив, когда создаю что‑то, что мне нравится – что‑нибудь прекрасное».
А полюбоваться плодами его многолетних трудов теперь может каждый, у кого есть доступ к Интернету, – в 2011 году открылся виртуальный музей Валентино. И он стоит того, чтобы его посетить.
Оскар де ла Рента
(1932)
Латиноамериканская страстность, помноженная на европейскую изысканность, – вот, наверное, как можно описать творения Оскара де ла Ренты. Их нередко выбирают те, кто хочет затмить всех остальных, будь то на свадьбе или красной дорожке. Его наряды могут превратить женщину в звезду – а зажигать звёзды нелёгкое занятие… Но Оскар де ла Рента успешно с ним справляется.
Он родился в 1932 году в Доминиканской Республике, в Санто‑Доминго, в семье доминиканки Марии‑Антонии де Фиалло и пуэрториканца Оскара де ла Рента. Позднее он будет говорить, что его сила в том, что он знает кто он и откуда, – «с моего острова». С тропического острова, полного ярких красок неба, моря, цветов – эти впечатления он пронесёт с собой через всю жизнь.
Семья была большой и дружной, на двух мужчин, отца и сына, приходилось семь женщин – мать и шесть дочерей. Отец надеялся, что Оскар пойдёт по его стопам и будет заниматься страховым бизнесом, но мальчик рано решил, что станет художником. Так что после окончания средней школы он, несмотря на возражения отца, поступил в местную школу искусств.
Там он проучился год, а когда ему исполнилось восемнадцать лет, в 1950 году, покинул родину. Мать, у которой была тяжёлая стадия рассеянного склероза, знала, что если сын уедет сейчас, то больше она его не увидит, и всё‑таки разрешила ему уехать, зная, как страстно он мечтает стать художником. Оскар отправился в Испанию, в академию Сан‑Фернандо в Мадриде, где начал учиться рисованию. Испания с её старинной культурой, потрясающей музыкой, танцами, архитектурой, живописью, с её живой яркостью просто приворожила молодого человека. А вскоре начинающий художник увлёкся ещё и модой, и его эскизы заинтересовали ведущие испанские дома моды, что помогало ему оплачивать своё пребывание в Мадриде. Мать умерла, а отец отказался ему помогать, так что Оскару пришлось самому зарабатывать себе на жизнь: «Если бы мой отец узнал, что я хочу стать модельером, он, наверное, умер бы прямо на месте».
Оскар де ла Рента
Один из таких эскизов внезапно серьёзно изменил жизнь молодого художника. Супруга Джона Лоджа, посла США в Испании, увидев его работы, предложила нарисовать эскиз платья для своей дочери, которая должна была дебютировать в нём на балу. И в сшитом по этому эскизу роскошном бальном платье юная Беатрис появилась на обложке журнала «Лайф».
Вдохновлённый успехом, Оскар де ла Рента решил дальше пробовать себя именно в моде и поступил ассистентом в испанский филиал модного дома гениального Кристобаля Баленсиаги. Спустя несколько лет он решил, что настало время двигаться дальше, и в 1960 году уехал в Париж, где стал ассистентом Антонио Кастильо в другом известнейшем доме моды «Ланвен». Там он продолжал рисовать эскизы и одновременно знакомился с миром парижской Высокой моды. Позднее он говорил: «Работая на таких необыкновенно талантливых людей, как Баленсиага и Антонио Кастильо, я узнал, сколько высочайшего мастерства и творческих способностей вкладывается в моду. Сегодня, в моих собственных работах, я стараюсь достигать того же уровня мастерства и скрупулёзности в деталях».
Тогда, в начале 1960‑х, Оскар начал осознавать, что будущее – не за Высокой модой, сколь бы великолепными ни были платья и костюмы «от кутюр», с работой вручную и высокой стоимостью, а за прет‑а‑порте. И в 1963 году он уехал в Америку. Правда, по совету главного редактора журнала «Вог», Дианы Вриланд, он решает заниматься не разработкой линий готовой одежды в доме «Кристиан Диор», как ему предлагали, а начинает работать по индивидуальным заказам клиентов у Элизабет Арден. Как сказала знающая Вриланд – и оказалась совершенно права, – работа у Арден, которая всё‑таки занималась косметикой, а не модой, позволила бы ему быстрее заработать себе репутацию. Так и вышло – имя Оскара де ла Рента, который стал у Арден дизайнером, появлялось на всех выходивших под его руководствам вещах, что способствовало его популярности. Впрочем, для самой Элизабет Арден и её империи красоты это сотрудничество тоже было выгодным – продажи росли, поскольку работы дизайнера отличались высоким мастерством.
В 1965 году он начал сотрудничать с Джейн Дерби, одним из виднейших американских дизайнеров, занимавшихся производством готовой одежды. Но в августе того же года Джейн, которой было семьдесят лет, не стало, и Оскар возглавил их компанию. Сначала он выпускал вещи под маркой «Оскар де ла Рента для Джейн Дерби», но спустя год он оставил уже только своё имя. Так началась история модного дома «Оскар де ла Рента».
Выучка в лучших европейских домах Высокой моды, умение выбрать лучшие ткани, великолепное чувство цвета, своё собственное, очень глубокое понимание женственности, вскоре вывели его в первые ряды дизайнеров в США, а затем и в мире.
Шёлковые сари и кафтаны, мини‑платьица с вышитыми шортами в 1960‑е; в 1970‑е – этнические мотивы (в немалой степени имени благодаря Оскару де ла Рента они вошли тогда в моду), платья в стиле танцовщиц фламенко – память о прекрасных годах в Испании, цыганские юбки, крестьянские блузы; в 1990‑х – роскошные вечерние наряды из парчи, прозрачного шифона, вышитого фая… Его модели порой бывали экстравагантными, но всегда при этом отличались безупречным вкусом. Быть может, именно поэтому среди поклонниц его работ было – и остаётся – множество звёзд («наденем платье от Оскара на Оскар!») и первых леди США.
В 1967 году, в гостях у герцогов Виндзорских – Уоллис, супруга бывшего британского короля Эдуарда VIII, была одной из его клиенток – Оскар познакомился с Франсуазой де Ланглад, редактором французского издания журнала «Вог». Вскоре они поженились, для него это был первый брак, для неё – третий. Союз оказался очень успешным (хотя, заметим, любимым модельером для своей жены Оскар так и не стал) и помог начинающему дизайнеру продвигаться дальше, поскольку знакомства у Франсуазы были обширнейшими, что привлекало всё новых и новых клиентов. Забегая вперёд, скажем, что в 1983 году Франсуаза умерла от рака, а в 1989 году Оскар женился во второй раз – на Аннет (Анне Франс) Рид, бывшей жене богатого предпринимателя. Своих детей у Оскара де ла Рента так и нет, зато от обоих браков у него трое пасынков и падчериц, а ещё есть приёмный сын.
Два года подряд, в 1967 и 1968 годах, он получал премию «Коти», «Оскара» мира моды. С 1973 по 1976 год (а затем с 1986 по 1988) он был президентом Американского совета дизайнеров моды (CFDA). Премия «Коти» спонсировалась одноимённой известной компанией по производству косметики и ароматов, и когда под руководством Оскара CFDA учредил собственную премию, появилась возможность награждать ею дизайнеров, не завися от «Коти». А если учесть, что в 1970‑х многие дизайнеры начали выпускать ароматы под собственным именем, новая премия помогла избегать конфликта интересов. Впоследствии де ла Рента сам не раз будет награждён этой премией, а также получит множество других наград, включая ордена Хуана Пабло Дуарте и Христофора Колумба от родной страны, Доминиканской Республики, которая очень им гордится.
В 1977 году вышел первый аромат Оскара, названный его же именем. Как он признавался, в детстве ему казалось, что, если встать пораньше и собрать росу с цветов, тогда и получатся духи… «А когда я понял, что роса на лепестках не имеет к духам никакого отношения, то никак не мог понять, как из цветов получается жидкость!» Несмотря на то, что прошло уже много лет, и с тех пор компания выпустила ещё ряд ароматов, «Оскар» всё ещё, и вполне заслуженно, пользуется популярностью.
В 1993 году Оскар де ла Рента стал первым американцем на посту главного дизайнера французского дома моды – его пригласили в дом «Бальма». Он проработал там одиннадцать лет, вплоть до 2002 года, буквально возродив некогда знаменитую марку. А когда он покинул её, то продолжал применять разработанные там технологии в своих собственных коллекциях в США: «Всё, что я делал в Париже, вполне применимо к моим коллекциям прет‑а‑порте, просто оно было непрактично. В доме «Бальма» у нас было пятнадцать сотрудниц и две швейные машинки, поскольку буквально всё шилось вручную. В Нью‑Йорке у меня пятнадцать сотрудниц и пятнадцать швейных машинок, так что мы можем воплощать дивные фантазии в реальность для куда большего количества женщин».
С 2006 года выходят свадебные коллекции Оскара де ла Ренты, и с тех пор он заслуженно считается одной из звёзд свадебной моды. Изысканные силуэты, лучшие материалы (французские кружева, роскошная вышивка, атлас и шёлк), изящные аксессуары привлекают невест во всём мире, и его новых коллекций ждут каждый раз с нетерпением – что на этот раз подарит миру мужчина, который прекрасно знает, чего ждёт женщина в свой самый главный день?
"Я всегда полагал, что моя роль как дизайнера состоит в следующем – прилагать все усилия к тому, чтобы женщина выглядела наилучшим образом. Модная вещь только тогда становится модной вещью, когда женщина надевает её». А ещё он любит рассказывать такую историю: «Когда я начинал, женщина приходила в магазин купить платье. Там было розовое и красное. Она вспоминала, что её муж, который, вероятно, и будет платить за платье, любит розовый цвет, и покупала розовое. Сегодня эта же женщина приходит в магазин, вспоминает, что муж любит розовый, и… покупает красное». Женщины стали самостоятельными, они больше не приложение к мужчинам, а хозяйки собственной жизни и собственного гардероба.
Ну а если у женщины есть свобода и выбор, она обязательно не устоит и… захочет платье от Оскара де ла Ренты.
Эммануэль Унгаро
(1933)
Когда он работает, в мастерской звучит классическая музыка. В ней черпает он своё вдохновение – быть может, потому, что мать его всегда напевала что‑нибудь, пока шила. И наряды, которые он создаёт, тоже порой похожи на музыкальные мелодии. Вот уже отпущены клавиша и струна, а звук ещё трепещет, и трепещет подол летящего платья женщины, которая уже прошла мимо…
Эммануэль Унгаро родился в 1933 году на юге Франции, в городе Экс‑ан‑Прованс, однако родители его не были французами. Выходцы из Бриндизи, они бежали из Италии во Францию, когда в их родной стране начал набирать силу фашистский режим. В семье было шестеро детей (пять сыновей и одна дочь, Эммануэль был вторым по старшинству), и это была настоящая, классическая, шумная итальянская семья. И дружная. Как будет вспоминать Эммануэль позднее, несмотря на то, что денег в семье было мало, родители заботились не только о том, чтобы прокормить своих чад, а и о том, чтобы привить им чувство прекрасного, и кое‑какие отцовские уроки он пронесёт через всю жизнь. Несмотря на то, что они уехали из Италии, родители не забывали сами и не давали забыть детям, откуда все они родом, так что дома звучала итальянская речь, а итальянская музыка сопровождала их постоянно – от народных песен до оперных арий. Но ведь жили они во Франции, в прекрасном Провансе, похожем на букет цветов и душистых трав, так что, когда придёт время и в творчестве Эммануэля‑дизайнера воплотятся воспоминания Эммануэля‑мальчишки, там найдётся место для обеих прекрасных стран, и Италии, и Франции. «Я думаю на французском, но смеюсь на итальянском», – будет говорить он.
Эммануэль Унгаро
Ещё будучи совсем маленьким, Эммануэль мог часами сидеть, наблюдая за тем, как работает одна из самых важных и дорогих для семьи вещей, швейная машинка «Зингер» – отец был портным и содержал небольшое ателье. Впрочем, мальчик тоже научился с ней обращаться, конечно, с помощью отца, который только поощрял подобное увлечение, и вскоре начал помогать, по мере своих маленьких сил участвуя в семейном деле. Так определился путь будущего известного модельера.
В двадцать два года он уехал в Париж – да, у него был огромный интерес к шитью, он успел отучиться в школе портных, но Эммануэль понял, что оставаться в Экс‑ан‑Провансе и просто заниматься пошивом одежды для местных модников ему не хочется. Этого было слишком мало… И в течение двух лет в Париже он добивался своей мечты – работы у знаменитого Кристобаля Баленсиаги. То был один из величайших мастеров своего времени, и ассистируя ему, начинающий модельер познавал саму суть Высокой моды. Быть кутюрье означает не только и не столько шить одежду, это означает быть настоящим творцом, и именно этому учился Унгаро у Баленсиаги в течение нескольких лет.
А в 1961 году он решил, что пора двигаться дальше, и перешёл в дом моды Андре Куррежа. Модели, разработанные им, оказались весьма популярны, и в конце концов Эммануэль решил, что набрался уже достаточно опыта и может попробовать открыть собственное дело. Он снял небольшое помещение – всего сорок квадратных метров, нанял нескольких портних, и даже для этого ему потребовалась помощь его подруги, художницы‑графика Сони Кнапп (которой пришлось продать машину, чтобы помочь начинающему дизайнеру, а впоследствии она будет много лет создавать для него, уже знаменитого, прекрасные рисунки для тканей). На обслуживающий персонал денег уже не хватало, поэтому Унгаро в своём ателье играл и роль управляющего, и принимал клиентов, и, конечно же, занимался дизайном одежды…
Собственное дело Эммануэля Унгаро «родилось» в 1965 году, однако расти начало, что называется, не по дням, а по часам. И уже два года спустя он смог переехать в место, куда более подобающее востребованному модельеру – на знаменитую авеню Монтень, где его дом моды находится и сегодня.
Чем же подкупили работы Унгаро капризных парижанок, жительниц столицы моды? Ещё создавая свою первую коллекцию, он отказался от вполне ожидаемого хода и не представил вечерние платья: «Они не в моём стиле. Я человек этой эпохи, и буду делать одежду для женщин этой эпохи». «Мои вещи заставляют женщину чувствовать себя свободной. Она их может носить, не задумываясь ни о каких ограничениях» – и действительно, его наряды были женственны, но одновременно удобны.
Его карьера будет долгой, перепробует он, как будет казаться, самые разные вещи, и тем не менее его стиль будет узнаваем – яркие краски, смешение в одном наряде разных оттенков и разных узоров, плавные линии силуэта… В отличие от многих дизайнеров, Унгаро, работая над новой моделью, первым делом брался не за бумагу и карандаш, а за ткань – накалывая, драпируя, убирая и добавляя прямо на манекене или манекенщице, он мог понять, как это будет выглядеть в результате, как это будет выглядеть в движении. А работа у Баленсиаги научила его секретам кроя, привила понимание важности мельчайших деталей, научила не просто шить, а творить.
А ещё Эммануэль Унгаро не стеснялся идти не в ногу с остальными модельерами, если чувствовал, что к очередному новому направлению не лежит душа. Он предлагал нечто своё – и это принимали, и принимали с радостью.
Так что неудивительно, что модели Эммануэля Унгаро с самого начала имели успех, который с годами только укреплялся. Среди самых его известных клиенток будут Катрин Денёв и Анук Эме, затем Изабель Аджани, а кроме кинозвёзд – множество других знаменитых женщин, включая модницу Жаклин Кеннеди‑Онассис.
В 1968 году он запустил линию прет‑а‑порте – Высокая мода Высокой модой, Унгаро всегда почитал её, как искусство, но понимал, что будущее не за ней, к тому же ему хотелось, чтобы его работы были доступны не только тем немногочисленным клиентам, которые могут позволить себе покупать платья «от кутюр». В 1973 году он выпустил первую коллекцию мужской одежды. В начале 1980‑х вышел его первый аромат, «Дива» – отличное название, если учесть, что среди его клиенток было немало див (а многим другим женщинам хотелось ими стать – и первым шагом могли быть наряды от Унгаро… или хотя бы духи).
Шли годы, слава Унгаро росла. Личная жизнь известного модельера всегда была бурной, и женился он только в 1988 году, когда ему было уже пятьдесят пять, на итальянке Лауре Бернабей. Дочку назвали Козимой – в честь Козимо Унгаро, отца Эммануэля, первого учителя, который дал сыну не меньше, чем наставники в парижских домах моды. И свой дом у них не в пригороде Парижа, как можно было бы ожидать, а в Экс‑ан‑Провансе, месте, где дизайнер провёл своё детство и юность…
Он долго оставался хозяином собственного дела, и только в 2005 году продал свой дом моды. Главные дизайнеры стали там сменяться один за другим, и никто из них не был в состоянии подняться до тех вершин, до которых поднялся Унгаро.
"Я создаю не платья, а эмоции», – говорил он. А ведь это, пожалуй, ещё труднее, чем просто сшить наряд, пусть даже самый красивый…
Джорджо Армани
(1934)
Его имя давно стало символом непринуждённой элегантности, его сдержанный, но при этом не лишённый чувственности стиль равно импонирует и мужчинам, и женщинам. «Я остановился в полушаге от того, чтобы сделать нечто удивительное, точнее, то, что производит эффект и порождает всяческие споры. Я просто дарю людям одежду, в которой они смогли бы чувствовать себя хорошо». Это звучит, пожалуй, слишком скромно для человека, который в значительной мере изменил деловую моду во всём мире и доказал, что итальянская мода может быть не менее изысканной, чем французская.
Джорджо Армани родился в 1934 году в Пьяченце. Он был средним из трёх детей, и со своим старшим братом и младшей сестрой будет сохранять тёплые отношения всю жизнь. Впрочем, вся семья их была очень дружной, что помогло справиться с тем, что произошло после войны – отец, Уго Армани, работал в фашистской администрации города, так что из‑за своего политического прошлого ему пришлось почти год провести в тюрьме. В конце 1940‑х Уго устроился работать бухгалтером в Милане, а затем забрал туда и всю семью.
Джорджо с детства обожал кино, увлекался фотографией, у него были очень умелые руки – он часто что‑нибудь мастерил, однако о моде, о профессии, связанной с этой сферой, он совершенно не задумывался. Правда, у него было врождённое чувство стиля, и его советами пользовались и мать, и сестра, и подруги.
Джорджо Армани
Когда пришло время выбирать профессию, он поступил на медицинский факультет местного университета. С одной стороны, свою роль тут сыграла и книга Арчибальда Кронина «Цитадель», благодаря которой у Джорджо сложилось довольно романтическое представление о работе врача; с другой – семья ожидала от него, что он выберет дело, которое позволит крепко встать на ноги (старший брат к тому времени уже учился на юридическом факультете). Джорджо проучился два года и ушёл с третьего курса – как ни странно, с анатомией, которая его всегда интересовала, он справиться не смог. Прежде чем пытаться выбрать что‑то ещё, он решил сначала послужить в армии, и вновь его представления о том, что его ожидает, оказались чересчур романтическими. Работа в санитарной службе окончательно показала, что доктором ему не бывать. Тогда кем же?
Ещё до демобилизации он получил свою первую работу, и по чистой случайности – в мире моды, а конкретнее – в одном из крупных универмагов. Он выполнял функции и ассистента фотографа, и декоратора, и оформлял витрины. Затем он перешёл в отдел оптовиков, где «следил за тем, чтобы при выборе модельеров и ведущих тенденций сохранялась определённая линия», а после этого – в отдел, занимавшийся мужской одеждой. Впоследствии Армани будет признаваться: «Мне не довелось войти в группу какого‑нибудь знаменитого стилиста, поработать в коллективе, занимающемся непосредственно созданием моды. Меня окружали прекрасные портные‑ремесленники».
В 1961 году он познакомился с Нино Черрути, известным текстильным фабрикантом, который как раз искал человека, которому мог бы доверить контроль над его новой линией мужской одежды. После месячного испытательного срока Джорджо получил место дизайнера, и провёл у Черрути следующие семь лет. Сам Черрути, когда ему приписывали «открытие» Армани для мира моды, всегда отвечал, что его заслуги тут не было и что Армани сам, так или иначе, сумел бы добиться успеха благодаря своему таланту. Годы работы у Черрути подарили тем не менее бесценный опыт – как создания одежды, так и ведения дел. Параллельно он работал фрилансером и с другими компаниями, и его коллекции начинают привлекать всё больше внимания и публики, и прессы.
Знакомство с Серджио Галеотти, обаятельным архитектором, который был моложе Джорджо почти на одиннадцать лет, стало ещё одним переломным моментом в жизни Армани. Отношения с Серджио переросли в любовь, партнёрство и дружбу, которые оборвались только с его смертью от ВИЧ‑инфекции в 1985 году. А тогда, в начале их знакомства, Серджио помог Армани принять окончательное решение о начале самостоятельного пути. И в 1975 году они основали собственную компанию. Взяв на себя организационную сторону (хотя при этом у него не было особого опыта), Серджио позволил Джорджо полностью отдаться творчеству.
Им приходилось нелегко, средств почти не было, и хотя первая коллекция, для мужчин, продемонстрированная летом 1975 года, формально принесла большой успех, продать ничего не удалось. Через три месяца после этого показа состоялся второй, коллекции для женщин. С самого начала самостоятельной карьеры Армани начал идти по пути сближения женской и мужской моды. Женское начало смягчало, придавало больше яркости моделям для мужчин, а мужское – соответствующий строгий крой и ткани – делали модели для женщин более сдержанными и элегантными.
Впоследствии Армани скажет: «Работающие женщины нуждались в такой же удобной и практичной одежде, что и мужчины, однако при этом следовало в моделях сохранить элегантность, женственность и ощущение современности». Именно этот подход, своеобразная эмансипация женской одежды, а также создание более лёгкой и удобной мужской и позволили Джорджо Армани занять своё место в истории моды.
Минимализм – казалось, что он, как строгий скульптор, отсекает всё лишнее, сдержанная цветовая гамма, элегантность в сочетании с удобством очень быстро завоевали поклонников как в Италии, так затем и по всей Европе и Америке. Его эксперименты в области текстиля – для работы Армани требовались ткани мягкие, струящиеся – подстегнули технологический прорыв в итальянском текстильном производстве, а итальянская мода в немалой степени именно благодаря ему начала играть заметную роль на европейской модной арене.
Всего за несколько лет Армани стал всемирно известным дизайнером, и при этом был первым из итальянских модельеров, кому это удалось. Среди его поклонников появилось множество знаменитостей, в том числе голливудских кинозвёзд; он получал престижные премии… В апреле 1982‑го журнал «Тайм» вышел с фотографией Армани на обложке – из европейских модельеров там прежде появился только Кристиан Диор, и за много лет до того!