Жак Фат
А вот профессия его отца Андре была как нельзя более прозаичной – он занимался страховым бизнесом. Когда сын подрос, Андре счёл, что будет правильным и уместным, если он займётся тем же самым. Да и мать, наполовину англичанка, считала, что профессия кутюрье не очень подходит для настоящего мужчины. Так что когда Жаку исполнилось восемнадцать, отец устроил его бухгалтером на парижскую фондовую биржу, а затем, когда он набрался опыта, начал работать брокером, заменив одного из уволившихся, – правда, недолго. На бирже он провёл два года, после чего отправился на военную службу. И когда прошёл положенный год, Жак понял, что не готов возвращаться к прежней жизни – он хотел творить! И пусть для этого нужно было учиться заново, он был готов и на это. В конце концов, история моды знает немало выдающихся самоучек, и Фат пополнил их ряды.
Он ходил по музеям и библиотекам, посещал вечерние курсы по рисованию и основам кроя, словом, много и упорно работал. Ближе к концу 1936 года Жак Фат открыл собственный модный дом, и вскоре представил свою первую коллекцию – для весны 1937 года. Его ателье было совсем маленьким, всего две комнаты. Поскольку Фат не умел шить, он нанял нескольких портних, а ещё двух манекенщиц. Словом, начало было очень скромным, но уже первая коллекция, в которой было всего двадцать моделей, имела некоторый успех. Слухи о начинающем кутюрье передавались, что называется, из уст в уста, и постепенно у него образовался определённый круг клиентов. Поначалу приходилось нелегко, и порой Фат использовал аванс, полученный за будущий наряд, для того, чтобы приобрести ткань для него…
Но тут французский сценарист и режиссёр русского происхождения, Леонид Могай, предложил Жаку одну из главных ролей в своём будущем фильме – ему показалось, что белокурый обаятельный Фат как нельзя лучше подходит для придуманного им героя. Фат вовсе не собирался сворачивать с избранного пути и становиться актёром, однако поскольку гонорар, который посулил Могай, помог бы ему справиться с финансовыми проблемами, он согласился. Могай же предложил ему начать посещать курсы актёрского мастерства и при этом пообещал оплачивать обучение. Однако планы менялись, съёмки откладывались, и в конце концов стало ясно, что они так и не начнутся.
|
|
Однако это время не было потрачено даром. Во‑первых, когда закончились внесённые Могаем деньги, дама, которая вела курсы, согласилась в качестве оплаты за ещё несколько уроков принять сшитые Жаком наряды. Она осталась ими очень довольна, так что круг его клиентов расширился ещё больше. А во‑вторых, там Жак встретился с Женевьевой Буше де ля Брюйер, очаровательной девушкой из аристократической семьи, которая пробовала себя в качестве фотомодели. Ей было всего девятнадцать, и, как полагал Фат, она была прекрасна, как Кэрол Ломбард, Марлен Дитрих и Грета Гарбо, вместе взятые. Можно сказать, Женевьева станет музой Жака. В 1939 году они поженились, и юная красавица‑жена с шиком носила наряды, сшитые мужем, а также играла роль гостеприимной хозяйкой на всех мероприятиях, которые Жак организовывал. Несмотря на то, что ходили слухи о том, что каждый из супругов питал слабость к представителям своего пола (так, о Жаке говорили, что он был любовником Леонида Могая), брак их оказался очень удачным, и в 1943 году родился сын, который, правда, так и остался единственным их ребёнком.
|
|
Всего два года спустя после начала карьеры кутюрье к Фату пришёл успех, и настолько большой, что в маленьком ателье уже буквально нельзя было повернуться, столько там было желающих заказать наряд у восходящей звезды. Однако началась война. Призванный на военную службу, Жак Фат служил в артиллерии, проявил себя достаточно храбро, так что даже получил несколько военных наград. А затем Фат попал в плен, где, к счастью, провёл немногим более месяца – вскоре Франция капитулировала, и он вышел на свободу и вернулся в Париж, к Женевьеве.
Нужно было что‑то делать, но у Фата даже не возникало вопросов, что именно – конечно, продолжать начатое раньше! И в 1941 году снова открыл свой дом моды, уже в более просторном помещении и в более престижном месте. И всё время оккупации Парижа продолжал работать. В его дом с радостью принимали мастеров, оказавшихся без работы после того, как дома моды, в которых они работали раньше, по тем или иным причинам закрылись, так что, хотя в 1936 году всё начиналось с пяти‑семи сотрудников, в 1942‑м их было уже 176, а в 1944‑м – 244. И в том же году Жак Фат, наконец, переехал в последний раз – в прекрасный, очень элегантный особняк XVIII века. Немцев среди его клиентов практически не было, зато было множество тех, кто наживался во время войны. Фат признавался, что не любил их… но хотел добиться успеха. И добился. К концу войны он был уже финансово независим и относительно обеспечен, так что теперь смог, наконец, обрести желанную свободу действий.
|
|
Он пошёл по пути, похожему на путь, проложенный в своё время Полем Пуаре, – создавал одежду и одновременно рекламировал её с помощью всевозможных светских увеселений. Его дом вскоре прослыл одним из самых гостеприимных и изысканных в Париже – каждый год там давали два больших бала, около двадцати приёмов с коктейлями, не считая более скромных вечеринок. Светские красавицы, такие, как княгиня Полиньяк и княгиня Трубецкая, носили роскошные наряды от Фата, которые приобретали за бесценок или же вовсе получали бесплатно, зато служили ему своеобразной – и очень эффектной – рекламой.
В 1945 году он выпустил свой первый аромат, а в 1948‑м заключил очень выгодный контракт с одним из американских производителей одежды – дважды в год Жак Фат должен был создавать специальные коллекции для США, которые должны были продаваться в крупнейших американских универмагах по всей стране. Коллекции имели большой успех, поскольку, как писали в прессе, придавали американкам парижский шик; успех имел и визит самого Фата в Америку. За год до него там побывал Кристиан Диор – казалось бы, разве возможно хоть как‑то «перебить» успех Диора? Оказалось, да – ведь Жак приехал со своей красавицей Женевьевой, неотразимой в нарядах от собственного мужа!
Всего за два года торговый оборот его дела увеличился втрое, и 80 процентов составлял доход от продаж в США, несмотря на то, что коллекции для Америки были куда меньше по количеству представляемых в них моделей и продавались по относительно доступным (для верхушки среднего класса) ценам, в то время как цены на парижские модели были очень высокими. Но работы Фата того стоили…
Женское тело восхищало его. Он, не будучи профессиональным портным, работал, драпируя ткань прямо на теле, стараясь подчеркнуть обожаемый им силуэт песочных часов, с акцентом на груди, тонкой талии и бёдрах. Он черпал вдохновение, среди прочего, в театре и балете, а также в старинном костюме, в частности, в XIX веке с его корсетами, кринолинами и турнюрами. Широкие юбки Фат использовал задолго до того, как воцарился диоровский «нью лук», ещё во время войны – как считалось, чтобы женщинам, которые в условиях ограничений на бензин были вынуждены ездить на велосипедах, было удобно. Теперь же, когда все ограничения на количество используемой в одежде ткани постепенно снимались, он создавал пышные юбки, похожие на венчики цветов, причём не только в вечерних туалетах, но и в повседневной одежде. Иногда же, наоборот, он делал юбки настолько узкие, что их едва можно было надеть, зато они облегали бёдра, словно перчатка – руку. Порой он дополнял юбки пышными складками сзади, напоминавшими турнюр, или же шлейфами.
Его наряды получались элегантными, чрезвычайно женственными, и… дерзкими – неудивительно, что среди его клиенток было множество самых известных женщин того времени. Наверное, многие завидовали Женевьеве Фат, которая уже не работала моделью, однако постоянно появлялась в костюмах от мужа – некоторые были сшиты специально для неё, некоторые же она, с его разрешения, брала из новых коллекций, так что её гардероб был одним из самых роскошных. В 1949 году Фат создал ещё один великолепный гардероб – целое приданое для знаменитой актрисы Риты Хейворт, которая выходила замуж за принца Али Хана. А в 1948 году на экраны вышел фильм «Красные башмачки» – трагическая история балерины, которая разрывалась между любовью к искусству и любовью к мужу; Фат создал наряды для главной героини, роль которой исполнила артистка балета Мойра Ширер. Фильм имел огромный успех, и хотя Фат работал над костюмами в ещё нескольких фильмах, «Красные башмачки» остались самой известной из его киноработ.
Словом, к началу 1950‑х Жак Фат был очень известен и очень влиятелен, его считали одним из самых выдающихся кутюрье Франции… но в 1954 году его внезапно не стало. Лейкемия. Страшная болезнь забрала его в самом разгаре, когда, казалось, он мог ещё так много сделать!.. Ему было всего сорок два.
Некоторое время дом моды Фата ещё держался на плаву благодаря Женевьеве, но в 1957 году она была вынуждена закрыть его, оставив только парфюмерную линию. С тех пор знаменитая некогда марка переходила из рук в руки, и даже предпринимались попытки вновь начать выпускать одежду – в конце концов, иногда, как показывает опыт, дом моды можно возродить, и вполне успешно… Однако до сих пор это никому не удавалось. Может быть, когда‑нибудь и найдётся молодой талантливый дизайнер, столь же талантливый, как и Жак Фат, и сможет вернуть этому имени былую славу? Кто знает…
Олег Кассини
(1913–2006)
У него было русское имя, итальянская фамилия, родился он во Франции, а знаменитым модельером стал в США. В немалой степени именно ему первая леди Америки, Жаклин Кеннеди, обязана своим стилем, который восхищал женщин во всём мире. Его биография была богатой, жизнь долгой, а талант… талант немалым.
Его матерью была Маргарита Кассини, дочь графа Артура Павловича Кассини, известного русского дипломата, который много лет отстаивал интересы России в Китае и США, а отцом – Александр Лоевский, тоже дипломат. Олег родился в Париже, в 1913 году, несколько лет спустя там же родился его младший брат Игорь (который, хотя и не стал столь знаменитым, как Олег, всё же добился известности в журналистике, в частности, в области светской хроники).
Олег Кассини
Революция лишила семью Лоевских‑Кассини многого, в том числе и родины. Александр Лоевский служил в российском посольстве в Копенгагене, из Дании они перебрались в Швейцарию, оттуда – в Грецию, куда их пригласила греческая королевская семья. Но до Афин они добраться не успели – в Греции началась своя революция, и они остались в Италии, через которую как раз проезжали на поезде.
Лоевские‑Кассини поселились во Флоренции. Маргарита, прекрасно разбиравшаяся в моде, пошла по пути многих других российских эмигранток – открыла своё ателье. Клиентов оказалось достаточно, и, в частности, среди них было немало американцев – в своё время Маргарита Кассини, дочь русского посла в США, блистала на приёмах, и обзавелась множеством знакомых.
Олег, который до того знал французский и русский и, благодаря жизни в Копенгагене, датский, теперь выучил и итальянский, язык своих предков по материнской линии, и учился в местной школе. После окончания школы он поступил в университет Флоренции, а также изучал искусство в Академии изящных искусств.
Он много занимался спортом и, будучи уже пожилым человеком, однако в прекрасной форме, честно отвечал на вопрос, что такое для него спорт: «Моя жизнь». Он играл и в футбол, и в теннис, и ездил верхом, и катался на горных лыжах (кстати, увлечение горными лыжами он разделял со своим приятелем, которому тоже суждено было стать известнейшим модельером – Эмилио Пуччи). Кассини как‑то признался, что всерьёз рассматривал возможность профессиональной спортивной карьеры, но тогда, в 1930‑е, это было не очень прибыльно. А у него перед глазами был другой пример – ателье его матери, пользовавшееся определённым успехом, и мир французской моды (они с матерью ездили в Париж каждый год). Словом, этот мир моды был ему знаком с детства, так что Олег решает попробовать свои силы в этой области.
Его первые шаги сразу оказались довольно успешными – в частности, он выиграл несколько конкурсов эскизов костюмов, проводившихся в Турине, а затем отправился в Париж, в дом моды известного французского кутюрье Жана Пату. Пату не стало в 1936 году, Олег вернулся в Италию и открыл своё ателье, но уже не во Флоренции, как мать, а в Риме.
Сын аристократов, живой, обаятельный, отлично разбиравшийся в спорте и в моде, он вёл активную светскую жизнь. С одной стороны, сливки итальянского общества были его клиентами, с другой – друзьями. А дальше случилось то, что обычно описывают в приключенческих романах – влюблённость в юную красавицу, помолвка, соперник и… дуэль. Дуэль Олег выиграл, но жизнь в Италии, можно сказать, проиграл. И тогда он, захватив заодно и младшего брата, срочно уехал в США – как напишет он в своей автобиографии, в Нью‑Йорке он оказался как раз на Рождество, и всё, что у него было – это смокинг, две теннисные ракетки и титул. И талант!
Итак, в 1937 году Олег Кассини (там он принял фамилию матери) оказался в Америке. Он начал сотрудничать с местными дизайнерами и компаниями по производству одежды – сначала стал ассистентом у Джо Коупленда, затем работал дизайнером в компании по производству одежды Вильяма Басса, потом и в других фирмах. В 1937 году он открыл в Нью‑Йорке салон, где рисовал эскизы костюмов, которыми вскоре начали интересоваться роскошные магазины на Седьмой авеню, а в 1939‑м стал владельцем собственной студии (правда, просуществовала она недолго).
В 1938 году он женился в первый раз, на богатой наследнице Мэри Фарни. Впрочем, к тому времени она не раз меняла фамилию – жизнь эта светская красавица вела более чем бурную, заслужила прозвище «сорвиголова», и Олег стал её четвёртым по счёту мужем. Брак, как почти все браки Мэри, вскоре (через два года) распался – пара взаимно обвиняла друг друга в супружеской неверности, развод оказался громким, и для капризной «Весёлой Мэри» Олег стал всего лишь «очередным скальпом» в её коллекции.
Пока кипели семейные страсти, Кассини продолжал работать. Он перебрался в Калифорнию, и там, по счастливой случайности одним из партнёров Олега во время игры в местном престижном теннисном клубе оказался… глава кинокомпании «Парамаунт Пикчерз», которой «как раз был нужен новый дизайнер». Так русский аристократ стал художником по костюмам на одной из крупнейших американских киностудий, и так началась его долгая карьера в кино (год спустя он заключил контракт и с «Твентис Сенчри Фокс»).
Кассини, как мало кто, умел подчеркнуть женскую красоту. Вероника Лейк, Ава Гарднер, Джоан Кроуфорд, Джейн Мэнсфилд и множество других актрис, чья красота, умело поданная создателями фильмов, превращалась в недостижимый, но такой желанный идеал, блистали в нарядах от Олега Кассини.
Одна из таких красавиц и стала его второй женой. В июне 1941 года Олег женился на Джин Тирни, чья звезда как раз разгоралась. Родители актрисы, которой тогда не было и двадцати одного года, были против этого брака, так что молодым пришлось по‑старомодному «сбежать», чтобы пожениться. Забегая вперёд, скажем, что история у этой пары окажется весьма печальной. Когда Джин спустя некоторое время забеременела, её заразили краснухой. Дочь, Дарья Антуанетта, родилась недоношенной – бедная девочка к тому же оказалась глуха, почти слепа и умственно неполноценна. Для Джин это стало страшным ударом, она впала в депрессию. По одной из версий, заразила Джин её поклонница, и эта история, по словам Кассини, легла в основу одного из романов Агаты Кристи – главную героиню, известную киноактрису, пытаются убить; за много лет до начала событий романа она переболела краснухой и родила ребёнка‑инвалида… В 1946 году Олег и Джин расстались, несколько лет спустя Джин вернулась к мужу, и у них родилась вторая дочь, Тина, но в 1952 году они расстались окончательно, а затем и развелись. Правда, несмотря на развод, дружили они до самой смерти Джин.
Но вернёмся назад. В декабре 1941 года вышел фильм, в котором она играла главную роль, а костюмы для этого фильма делал Кассини. И впоследствии Джин Тирни неоднократно появлялась на экране в нарядах от своего мужа.
В 1942 году Олег Кассини принял американское гражданство и отправился добровольцем в армию – в декабре 1941 года японцы атаковали Перл‑Харбор, и США вступили в войну. Поначалу Кассини служил в береговой охране, а потом стал кавалеристом – как он позднее говорил, это казалось ему более изысканным. К тому же он отлично ездил верхом (умение, которое, он считал, унаследовал от своих предков, среди которых были запорожские казаки). Старший лейтенант Кассини служил в течение пяти лет, а в 1947 году вернулся из армии, чтобы вновь заняться любимым делом.
В том же году он открыл в Нью‑Йорке фирму «Кассини Дардик», а спустя три года – «Олег Кассини Инкорпорейтед». Он начал выпускать готовую одежду, которая стала пользоваться большим успехом. К тому же силу набирало телевидение, и вскоре наряды от Кассини стали появляться в многочисленных телепередачах. Он продолжал сотрудничать с кино, начал создавать костюмы для бродвейских мюзиклов. Словом, имя Олега Кассини получало всё большую известность.
А его личная жизнь продолжала оставаться довольно бурной. У Кассини всегда была репутация покорителя женских сердец, и один роман следовал за другим. В начале 1950‑х он чуть было не женился в третий раз – на Грейс Келли. Они бы поженились, если бы не родители актрисы. Что ж, спустя несколько лет она вышла замуж за князя Монако, и эта партия была куда более завидной, чем американский модельер родом из России, но кто знает, может, выйди она замуж за Кассини, Грейс Келли осталась бы актрисой и не ушла бы из жизни так трагически?… (В третий раз Кассини женится на склоне лет на своей помощнице Марианне Нестор, которая была немногим старше его дочерей, и брак, заключённый в 1971 году, долгие годы будет оставаться тайным.)
А в 1960 году произошло то, что прославило имя Олега Кассини на весь мир – первая леди, супруга нового президента США Джона Кеннеди, Жаклин, из всех американских дизайнеров выбрала именно его и возложила на его плечи ответственность за свой гардероб и за образ супруги президента, в котором ей предстояло выступать. Они были знакомы уже несколько лет, дружили, так что сам Кассини вовсе не удивился этому выбору – в отличие от многих других. Да, Кассини был известен, да, его модели были интересными, но он не был, условно говоря, самым лучшим американским дизайнером.
Но время показало, что Жаклин Кеннеди сделала правильный выбор. Эта женщина не была красавицей, но этого никто не замечал, настолько безупречен был её стиль, настолько всё, что она надевала, ей шло, скрывая недостатки и подчёркивая достоинства. Жаклин стала настоящей «иконой стиля» – простые геометрический линии (как говорил Кассини, «стиль египетской принцессы»), платья‑трапеции, платья‑футляры, продуманные аксессуары – шляпки‑таблетки и перчатки, верхняя одежда с крупными пуговицами, маленькие белые воротнички на платьях… Безусловно, чтобы всё это выглядело идеально, нужен свой персональный стилист, которым стал Кассини для Жаклин, и свой персональный портной, но и без того этот стиль до сих пор пленяет многих, и вполне заслуженно.
Сам Кассини будет говорить, что годы сотрудничества с Жаклин были суматошными, она звонила и говорила: «Олег, скорее, скорее, мне нечего надеть!» Всего он разработал для неё более трёхсот нарядов, многие из которых в 2001 были представлены на выставке в Метрополитен‑музее, посвящённой жизни Жаклин в Белом доме. О, элегантнейшая одежда была неотъемлемой частью привлекательности образа этой первой леди…
К тому времени, как Жаклин сошла с политической сцены после убийства мужа, Олег Кассини стал самым известным дизайнером Америки. С 1963 года одежда прет‑а‑порте от Олега Кассини производилась в Милане. Он начал заниматься и мужской одеждой, и стал первым модельером, кто ввёл в мужской костюм цветные рубашки, которые до того всегда были белыми. Он также одним из первых занялся лицензированием, и имя «Олег Кассини» стало появляться на множестве самых разных вещей, так что те, кто не может позволить себе костюм от известного дизайнера, может приобрести косметику или какую‑нибудь мелочь, соприкасаясь тем самым с миром роскоши, до которого иначе никак не дотянуться.
В 1974 году Кассини, заядлый спортсмен, разработал линию купальных костюмов и одежды для занятий теннисом, в 1990‑х (заметим, в это время ему было уже за семьдесят) был по‑прежнему активен, запустил парфюмерную линию, выпустил коллекцию одежды из искусственного меха, занялся свадебными нарядами, которые начали пользоваться огромной популярностью…
А параллельно – продолжал серьёзно заниматься спортом, писал книги (в частности, он выпустил автобиографию и воспоминания о работе с Жаклин Кеннеди), часто появлялся в телепередачах, вёл активную светскую жизнь, получал за свою деятельность в мире моды многочисленные награды…
Он ушёл из жизни в 2006 году – несмотря на то, что было Олегу Кассини почти девяносто три, почти до самого конца он был в отличной форме, но сказались последствия инсульта.
Что ж, самый знаменитый дизайнер Америки прожил интереснейшую жизнь, вполне достойную романа. А главным романом его жизни, несмотря на множество красивейших женщин вокруг, был роман с Модой.
Пьер Бальма
(1914–1982)
Получив образование в области архитектуры и посвятив себя моде, он полагал, что портновское мастерство – это «архитектура движения». Возможно, мир лишился прекрасных зданий, которые он мог бы спроектировать, зато обрёл прекрасные платья, которые он не просто шил, а конструировал, соединяя обе близкие его сердцу области.
Пьер Александр Клод Бальма родился в 1914 году на юго‑востоке Франции, в Савойе, в городе Сен‑Жан‑де‑Морьен. Его отец, скончавшийся, когда Пьеру было всего семь лет, занимался оптовой торговлей тканями, мать и тётки были совладелицами модного магазина. Так что неудивительно, что интерес к моде у него зародился очень рано. В 1933 году, когда ему было девятнадцать, Пьер отправился в Париж, чтобы изучать архитектуру в Школе изящных искусств, однако проучился там всего год. Большую часть времени он тратил, рисуя эскизы платьев…
Однажды он решился показать свои работы известному кутюрье, Роберу Пиге, которому они очень понравились, и с тех пор Пьер время от времени продавал дому Пиге свои эскизы. Обратился он и в другой прославленный дом моды, Эдварда Молине, где тоже оценили его талант и взяли ассистентом; там он и проработал ближайшие несколько лет. В то время Молине находился на пике своей славы, и многое, в том числе стремление к элегантной простоте, Бальма унаследовал именно от этого своего наставника, которого глубоко уважал.
В 1936 году молодого человека призвали на военную службу, а по возвращении ему удалось получить место у Люсьена Лелонга, отличного мастера и президента парижского Синдиката Высокой моды. Годы, которые он провёл, работая у лучших парижских мастеров 1930‑х годов, стали, наверное, лучшей школой, о которой мог бы тогда мечтать начинающий мастер. С началом войны Бальма уехал в провинцию, где помогал матери, а в 1941 году вернулся к Лелонгу и оставался у него до 1945 года.
В это же время там работал ещё один начинающий модельер, Кристиан Диор. У них нашлось много общего, во многом их взгляды на моду совпадали. Когда предложенный Кристианом Диором новый стиль, «нью лук», очарует послевоенную Европу и Америку, Бальма будет справедливо полагать, что и он внёс в его появление свой вклад. Его коллекция 1945 года уже носила многие из тех характерных черт, что будут отличать диоровский «нью лук». Что ж, и сам Диор говорил о том, что одному человеку не по силам изменить моду, так что поклонники этого стиля могут – и должны – быть благодарными и Бальма!
Пьер Бальма
Но мы немного забегаем вперёд. Ещё во время работы в доме Лелонга у Диора и Бальма были идеи об открытии совместного дома моды, но из этого в конце концов ничего не вышло, слишком долго Диор не мог решиться, и в 1945 году Пьер Бальма открыл своё дело самостоятельно.
Осенью того же года он представил свою первую коллекцию, которая была принята с одобрением. Теперь, после окончания войны, женщинам вновь хотелось почувствовать себя женщинами, а не солдатами военного и трудового фронта, а у Бальма можно было найти и отличную повседневную одежду, скажем, удобные и элегантные брючные костюмы, и изысканные вечерние платья, и роскошные бальные наряды. Пресса была полна восторженных отзывов – красота и роскошь вновь вернулись в моду! «Платье снова стало воплощением красоты, элегантности и грации!»
Наравне с Кристианом Диором и Жаком Фатом Пьер Бальма воцарился в парижской моде 1940‑1950‑х годов. Он полагал, что произведение Высокой моды по‑настоящему оживает только тогда, когда облекает человеческое тело. Именно этим он и занимался долгие годы – создавал прекрасные оболочки для прекрасных женских тел. Среди его самых известных клиенток были Кэтрин Хэпберн и Марлен Дитрих, Вивьен Ли, Ава Гарднер, герцогиня Виндзорская и многие другие. Так, даже сама королева Таиланда заказала ему роскошный гардероб для своего официального визита в США.
Однако он не относился к числу тех дизайнеров, кто просто набрасывал красивый эскиз, а потом старался воплотить его в жизнь, – Бальма полагал, что «самое важное в платье – это его конструкция». Кроме того, он полагал, что настоящая элегантность состоит в простоте. Даже самые его роскошные бальные и вечерние наряды, украшенные сложнейшей вышивкой, никогда не были броскими (ему удалось однажды серьёзно обидеть американцев, назвав моду Седьмой авеню «вульгарной» – что ж, по сравнению с его сдержанными нарядами она действительно порой казалась кричащей). «Придерживайтесь основных принципов моды, – говорил он, – и вы всегда будете пребывать в согласии с последними трендами, а не становиться их жертвой». Силуэты его моделей всегда отличались изяществом, будь то строгие костюмы или бальные платья с пышными юбками, и многие модные критики находили их слишком уж сдержанными, виня Бальма в том, что он не рискует и не занимается экспериментами. Однако кутюрье вовсе не собирался гнаться за новизной, он хотел одевать женщин с тонким вкусом.
Не обошлось и без нововведений – так, именно ему приписывают популяризацию палантинов и меховых боа в качестве не только вечернего аксессуара, но и дневного (частое использование меховых аксессуаров и меховой отделки было одной из характерных черт его работ). Одним из первых он стал также дополнять свои наряды пальто и накидками из гармонирующей с ними по цвету и фактуре ткани, так что получались идеальные комплекты. Вслед за Диором он начал выпускать коктейльные платья – новый вид одежды, быстро набиравший популярность, декольтированные и при этом укороченные наряды, которые были уместны как, допустим, на вечеринке в саду, так и в театре.
Обаятельный, общительный, отличный собеседник, завсегдатай светских сборищ, Бальма долгие годы был душой Парижа. Он много путешествовал с лекциями, посвящёнными французской моде, которую полагал воплощением элегантности; после войны, времени, когда миру было не до красот и слава Высокой французской моды в значительной степени померкла, лекции Бальма способствовали возрождению интереса к ней. Однако он понимал важность американского рынка для этой моды, особенно если учесть, что там уже набирала силу своя мода, отличная от французской, и в начале 1950‑х открыл магазин в Нью‑Йорке, а в 1954 году – в Венесуэле, в Каракасе. Сотрудничал Бальма и с театром, и с кино, создав костюмы для шестнадцати фильмов – в частности, для знаменитого «И Бог создал женщину» с Бриджит Бардо в главной роли. Одной из его постоянных клиенток была знаменитая певица Далида.
Пик славы Бальма пришёлся на 1950‑е, но его дом моды продолжает существовать и сегодня, причём дела там идут неплохо. Самого его не стало в 1982 году. Конечно, там всё уже совсем не так, как было при нём, но и времена теперь настали другие… И тем не менее влияние его личности оказалось таким сильным, что сегодня, когда мода так изменилась, всё равно в моделях дома Бальма можно уловить что‑то от былых времён, с их простой элегантностью, которую он так ценил.
Эмилио Пуччи
(1914–1992)
Если учесть, что этот прославленный итальянский модельер принадлежал к аристократической семье, то можно было бы предположить, что славу он снискал благодаря изысканным и строгим нарядам, но… нет! Помимо наследственного титула «маркиза» у него был ещё один, личный, «князь принтов» – ткани с яркими необычными узорами и поныне ассоциируются с именем Эмилио Пуччи. Впрочем, его достижения в области моды не менее разнообразны, чем события личной жизни.
Эмилио Пуччи
Эмилио Пуччи, будущий маркиз де Барсенто, родился в 1914 году в Неаполе. Палаццо Пуччи во Флоренции, не такой уж и старинный по итальянским меркам, построенный в первой половине XVI века, служил домом для множества поколений семьи, но, наверное, никак не ожидал, что когда‑нибудь превратится в дом кутюрье.