Польза бесполезного
Хуэй-цзы сказал Чжуан-цзы:
— Ты говоришь о бесполезном.
— С тем, кто познал бесполезное, можно говорить и о полезном, — ответил Чжуан-цзы. — Ведь земля и велика, и широка, а человек ею пользуется лишь в размере своей стопы. А полезна ли ещё человеку земля, когда рядом с его стопою роют ему могилу вплоть до Жёлтых источников?
— Бесполезна, — ответил Творящий Благо.
— В таком случае, — сказал Чжуан-цзы, — становится ясной и польза бесполезного.
Золотая клетка
Когда-то в древности в Китае жил великий и могущественный император, который щедро поддерживал искусства и ремёсла. Он окружил себя живописцами, скульпторами и другими одарёнными людьми искусства, которые соревновались друг с другом в том, чтобы удивить императора выдающимися достижениями своего гения. Один из ремесленников смастерил золотую клетку, да такую изысканную и совершенную, что равной ей не было среди сокровищ всего мира. Клетка имела вид храма, её многие крыши были украшены драгоценными камнями, а внутри неё было много комнат с дверцами и калитками.
Сын Неба был так восхищён, когда ему преподнесли это великолепное произведение, что сразу же пожаловал мастеру награду из яшмы и сделал его принцем империи. Затем император позвал к себе всех своих охотников и птицеловов и велел им идти с сетями в мир и ловить всех самых удивительных и прекрасных птиц, которые будут попадаться им на пути.
После многих приключений, которые могут сравниться только с самыми запутанными историями из Тысячи и одной ночи, птицеловы вернулись и предстали перед императором. Все они по очереди рассказали о своих приключениях и показали птиц, которых им удалось поймать. Под конец самый старый из отправившихся на охоту птицеловов преподнёс владыке феникса, пойманного на горах луны.
Император велел установить клетку в саду и в каждую из её комнат поместил одну из редких птиц. Затем он приказал перенести трон в сад и часами сидел, наблюдая за прекрасным спектаклем.
Пока он так сидел, окружённый мандаринами и принцами, в ворота дворца постучал даосский монах. Монаха окружала тайна, ибо он не пришёл по дороге, а спустился прямо с облаков. Это был дух. Подойдя к императору, монах сел и спросил у него, где тот взял золотую клетку. Император объяснил ему, что произошло. Тогда старик грустно покачал головой и промолвил:
— Ваше величество, не подавайте дурной пример людям. Отпустите птиц и сломайте клетку.
Император очень удивился и опечалился. Он попросил старца объяснить свои слова.
— Ты, О Сын Неба, — продолжил монах, — есть образец праведности для всех живущих в твоей империи. Ты здесь главный. Твои поступки являются законом для жителей всей страны. По твоему поведению судят о том, что хорошо, а что плохо. На тебе лежит великая ответственность, потому что все взирают на тебя как на источник общественного блага.
Эта клетка, построенная в виде храма, заключает в себе тройственную тайну. Прежде всего, это мир со многими комнатками, в каждой из которых кто-то живёт. Кроме того, эта клетка символизирует Китай — империю, раскинувшуюся в центре мира, а ты, О Император, и твои достопочтенные подданные подобны пленённым птицам. Их государственные одеяния — это яркое оперение птиц, тогда как ты сам — феникс. Палаты твоего дворца — тюремные камеры, храмы — клетки, а твои державные дела — это сеть, в которую ты оказался пойман. И, наконец, эта клетка — это твоё бренное естество, а эти маленькие пернатые создания — это грёзы и надежды, которые пленены твоей плотью. Всё, что ты знаешь в поэзии, музыке и искусстве, всё прекрасное, что ты можешь понять и по достоинству оценить, находится в плену у твоего смертного сознания.
О Император, отпусти птиц на свободу, и тогда, отпуская их, ты освободишься сам. Никогда не держи никого в плену. Если ты будешь держать этих птиц в золотой клетке, они прекратят петь. Каждая из них начнёт тосковать и умрёт. Жизнь в клетке не стоит того, чтобы жить, и поэтому тот, кто содержит в клетке птиц, тем самым рано или поздно погубит их.
Тебе было очень приятно ловить этих птиц, а теперь доставь себе ещё одну радость, прояви поистине королевское благородство и отпусти их на свободу.
Закончив говорить, старый монах завернулся в свою мантию и исчез прямо на глазах у императора. Император, который обладал познаниями во многих науках, понял, что существо, которое только что говорило с ним, было не обычным смертным монахом в мантии, а небесной сущностью, попечителем птиц. Поскольку слова монаха были велением неба, Сын Неба не мог им не повиноваться. Он приказал открыть все дверцы клетки и выпустить птиц на свободу. Затем он велел отвезти клетку далеко в горы и оставить её там с открытыми дверцами в качестве монумента для птиц.
Прошло некоторое время, и птицы вернулись в клетку и свили в ней гнёзда. Когда император уставал от своих забот, он поднимался в горы, усаживался рядом с клеткой и часами наблюдал за тем, как птицы влетают и вылетают через распахнутые дверцы клетки. В конце жизни он написал стихотворение, в котором отразилось понимание, приобретённое им в результате созерцания тайны.
Вокруг и внутри
Священную Птицу — Хранительницу Чёрного Камня спросили:
— Где истоки мудрости?
— Вокруг нас и внутри нас, — ответила Птица.
Не всё дели по счёту
Однажды Учитель, беседуя о жизни с учениками, рассказал им историю о том, как старшие братья при дележе лепёшки обманывали младшего брата.
Выделив младшенькому самый маленький кусочек лепёшки, они ломали его на несколько частей, говоря при этом:
— Ты, малыш, должен быть доволен. Посмотри, как любят тебя старшие братья. У всех у нас по одному кусочку лепёшки, а у тебя их несколько.
Поняли ученики из этого рассказа простую истину: не всё в жизни дели по счёту.
Владеющий силой превращения
При чжоуском царе Му из страны на крайнем Западе явился человек, владеющий силой превращений. Входил в огонь и воду, проходил через металл и камень, переворачивал горы, менял течение рек, передвигал обнесённые стенами города. Поднимался в пустоту и не падал, проходил сквозь твёрдое, не встречая препятствий, тысячам и десяткам тысяч его превращений не было конца. Он изменял и форму вещей, и мысли людей.
Царь Му почитал его, словно духа, служил ему, словно царю, уступил ему царские покои, угощал его мясом вскормленных для жертв быков, баранов, свиней; чтобы развлекать его, отбирал лучших девушек-певиц. Однако тот человек не мог жить в царских покоях, находя их низкими и безобразными; не мог есть яств царской кухни, находя их сырыми и зловонными; не мог приблизиться к царским наложницам, находя их некрасивыми и вонючими.
Тогда царь Му стал воздвигать для него строение, призвав на помощь всё искусство своих мастеров по глине и дереву, по окраске красным и белым. Все пять сокровищниц опустели, пока башня была закончена. Высотой в тысячу жэней, она возвышалась над вершиной Южной горы и называлась Вздымающейся к Небу башней. Для башни выбрали красивейших из дев в Царствах Чжэн и Вэй, умастили их ароматными маслами, подрисовали им брови «усики бабочки», убрали причёску шпильками, продели в уши серьги, одели их в тончайший холст, украсили нефритовыми подвесками, различными душистыми травами. Заполнив башню, красавицы сыграли множество мелодий, чтобы развеселить человека, владевшего силой превращений.
Каждую луну царь подносил ему драгоценные одежды, каждое утро — тонкие яства. Тот же до всего снисходил как бы нехотя.
Прожив недолго в башне, тот человек пригласил царя прогуляться. Держась за его рукав, царь взлетел с ним ввысь на самое Срединное небо и очутился в его дворце. Дворец был построен из золота и серебра, усыпан жемчугом и нефритом. Возвышался он и над облаками, и над дождём, а на чём покоился — неведомо. Издали он казался пушистым облаком. Всё здесь для зрения и слуха, обоняния и вкуса было иным, чем в мире людей. Царь, считая, что оказался поистине в обители предков — Чистейшей Столице Пурпурной Звезды, наслаждался широтой мелодии небесной музыки. Наклонив голову, царь увидел внизу свой дворец и террасы, похожие на комья земли и кучи хвороста. Царю казалось, что прожил он здесь десятки лет, не вспоминая о своей стране. Но вот человек, владевший силой превращений, снова пригласил царя прогуляться, и они пришли туда, где наверху не видно было ни солнца, ни луны, а внизу — ни рек, ни морей. Свет и тени ослепили царя, и он не мог ничего разглядеть; звуки и эхо оглушили царя, и он не мог ничего расслышать. Все его кости и внутренние органы затрепетали, он не мог сосредоточиться, мысли у него омрачились, жизненная сила истощилась, и он стал уговаривать того человека вернуться обратно. Тот его толкнул, и царь камнем свалился в пустоту.
Очнулся он на том же месте, что и прежде. В свите были те же люди, что и прежде; вино перед ним ещё не высохло, кушанья ещё не остыли.
— Откуда я прибыл? — спросил царь.
— Государь сидел задумавшись, — ответили слева и справа.
Тут царь Му впал в беспамятство. Пришёл в себя лишь через три месяца и снова спросил человека, владевшего силой превращений. Тот ответил:
— Разве мы с государем двигались? Нет! Мы странствовали мысленно. А разве место, где мы жили, не иное, чем дворец государя? Разве места, где странствовали, не отличались от заповедника государя? Привыкнув к постоянному, сомневаешься в возможности забыться на время? При высшем же изменении в один миг можно исчерпать все возможные формы.
В большой радости царь перестал заботиться о государственных делах, наслаждаться своими наложницами и всеми мыслями предался далёким странствиям.
Он приказал запрячь в две колесницы восемь своих добрых коней. Промчались тысячу ли и прибыли в страну Огромных Охотников. Огромные Охотники подвезли царю и его людям на двух колесницах кровь белого лебедя для питья, молоко коровы и кобылицы для мытья ног. Напившись, поехали дальше и заночевали на склоне гор Союз Старших Братьев к югу от Красных Вод.
На другой день поднялись на вершину горы Союз Старших Братьев, чтобы полюбоваться на дворец Жёлтого Предка, и насыпали холм, чтобы оставить память грядущим поколениям. Затем отправились погостить к Матери Западных Царей и пировали над Озером Белого Нефрита.
Мать Западных Царей пела царю, а он вторил ей, но слова были печальны. Наблюдая, как закатилось солнце, прошедшее за день десятки тысяч ли, царь со вздохом сказал:
— Увы! Я — человек, который не обладал полнотой основных свойств, но увлекался наслаждениями. Потомки осудят меня.
Разве царь Му священен? Ведь он сумел исчерпать наслаждения в своей жизни и всё же умер, прожив до ста лет. В мире считали, что он поднялся ввысь.
Уязвимое место
Священная Птица — Хранительница Чёрного Камня часто воевала с разбойниками и тиграми-людоедами, всегда одерживая в этих битвах победы.
Однажды молодые воины из клана «Ветви дерева» решили пойти на поклон к Птице, чтобы узнать, в чём заключается секрет её непобедимости. Придя к жилищу Птицы и выполнив положенный ритуал приветствия, воины расселись на лужайке перед домом Хранительницы Чёрного Камня, и самый старший обратился к ней с такими словами:
— О, Великая Воительница и Хранительница Чёрного Камня! Вести о твоих победах над врагами достигли самых удалённых уголков Поднебесной. Открой нам, в чём секрет твоей непобедимости?
— Действительно, — отвечала Птица, — мои многочисленные враги сильны, свирепы и внушают ужас в бою. Но у всех моих неприятелей есть глаза, а у меня — крепкий клюв, которым я хорошо умею пользоваться. В этом и заключается тайна моей непобедимости.
Не зря говорят старики: «Враг уязвим — воин непобедим».
Стать другом перемен
Конфуций сказал Лао Даню:
— Я много лет изучал все Шесть канонов — «Книгу Песен», «Книгу Преданий», «Записки о ритуале», «Записки о музыке» и «Книгу Перемен». Теперь я досконально постиг их смысл. Обладая этим знанием, я посетил семьдесят двух правителей уделов, но ни один из них не усмотрел в моих рассказах ничего полезного для себя. Как трудно убедить этих людей! Или трудно сделать понятным для мира праведный Путь?
— Вы бы лучше подумали о том, как вам повезло в том, что вы не встретились с мудрыми царями былых времён, — ответил Лао Дань. — Ведь Шесть канонов — это только мёртвые следы мудрецов. Разве в них заключён подлинный смысл их деяний? Вы же ведёте речь только о следах. Следы появляются там, где ступила нога, но сами-то они совсем не нога! Белые цапли зачинают, глядя друг на друга немигающим взором. У насекомых это происходит, когда самец зовёт самку сверху, а самка откликается снизу. Существо лэй само для себя служит и самкой, и самцом. Природу живых существ нельзя изменить, их судьбу невозможно поправить, время нельзя остановить, а действию Пути нельзя поставить преграду. Если следовать Пути, нет ничего невозможного, если же идти наперекор Пути, ничего нельзя свершить.
Конфуций не выходил из дома три месяца. Потом он снова пришёл к Лао Даню и сказал:
— Вороны и сороки откладывают яйца, рыбы мечут икру, а те, кто с тонкой талией, претерпевают метаморфозы. Когда рождается младший брат, старший брат плачет. Слишком долго я не понимал, что значит быть другом перемен в мире. И если человек не умеет быть другом перемен, разве может он изменить других людей?
— Неплохо, — молвил в ответ Лао Дань. — Вы, кажется, всё правильно поняли.
Что такое несчастье
Юань Сянь, бывший ученик Конфуция, жил в провинции Лу. Крыша его хижины была покрыта соломой. Всё кругом заросло кустарником и тутовыми деревьями. Окном в доме служило горлышко кувшина, и Юань Сянь затыкал его рогожей, когда дул ветер. Пола в хижине не было, а крыша протекала, отчего стояла вечная сырость. Однако же Юань Сянь сидел в своём доме совершенно довольный, играл на лютне и пел.
Цзы-Гун, другой ученик Конфуция, носил халат из пурпурного шёлка, а белая накидка его сияла, как снег. И вот приехал он в гости к Юань Сяню в колеснице, запряжённой холёными конями в прекрасной сбруе. Юань Сянь же вышел встретить друга в шапке из бересты и соломенных сандалиях, опираясь на посох.
— Печально мне видеть тебя в таком несчастье! — воскликнул Цзы-Гун вместо приветствия.
Но Юань Сянь ответил ему так:
— Я слышал, что бедным называют того, у кого нет богатства, а несчастным — того, кто, много учившись, не может применить выученное на деле. Верно: я и впрямь беден, но уж несчастным меня назвать нельзя.
Цзы-Гун устыдился и промолчал. Тогда Юань Сянь рассмеялся и молвил:
— Жить ради славы, и похвалы, подчиняться кому-то и делать вид, что свободен, учиться, чтобы блеснуть перед другими, учить ради выгоды, скрывать свои истинные намерения под личиной добродетели и выставлять напоказ свою колесницу и лошадей — вот чего я терпеть не могу!
Совет стража границы
Император Яо держал путь в царство Хуа, когда его заметил страж границы. Страж хотел поприветствовать императора.
— Долгих лет жизни, господин! — крикнул он.
Императору не понравилось, что его отвлекают от размышлений, и он велел стражу замолчать. Но тот не унимался:
— Да станет мудрец богатейшим!
Император опять приказал стражу умолкнуть, но тот не повиновался и на сей раз.
— Да будет у мудреца много детей!
Император вновь попытался унять стража, но тот сказал:
— Долгая жизнь, богатство, много детей — вот чего желает большинство людей. Но почему ты не хочешь этого?
Яо ответил так:
— Чем больше детей, тем больше волнений. Чем больше богатства, тем больше тревог. Чем дольше живёшь, тем больше унижений. Всё это не помогает взращивать в себе жизненную силу Ци, потому я отвергаю это.
Тогда страж сказал:
— Сначала мне показалось, что ты мудрец, но теперь я вижу, что ты просто знатный человек. Когда Небо даёт человеку жизнь, оно также готовит для него некоторые дела. Если бы у тебя было много детей, каждому нашлось бы занятие, так о чём тебе волноваться? Если бы ты был богат и делился с другими, разве настигли бы тебя тревоги?
Мудрец стоит, как перепел, а ест, как цыплёнок,
на своём птичьем пути не оставляет следов.
Когда в Поднебесной есть порядок,
он радуется жизни вместе со всеми.
Когда в поднебесной нет порядка,
он пестует силу в уединении.
За тысячу лет он пресытится миром,
и уйдёт из него, и вознесётся на небо.
Он сядет в ту облачную колесницу
и умчится в обитель царственных предков.
Тяготы мира его не коснутся. Несчастья жизни минуют его стороной. Откуда же взяться унижениям?
И с этими словами страж повернулся и пошёл прочь. Яо бросился вслед за ним со словами:
— Позвольте вас спросить…
Но страж только махнул рукой, словно отгоняя муху:
— Отойди!
Забыть об опасности
Янь Хой обратился к Конфуцию с вопросом:
— Однажды я переправлялся через глубокий поток Шаншэнь, и перевозчик вёл лодку столь искусно, что мне показалось, будто он не человек, а всемогущий Бог. Я спросил, разве можно так научиться управлять лодкой, а он ответил: «Можно. Если ты хорошо плаваешь или ныряешь, ты сразу постигнешь это искусство». Ты не мог бы объяснить, что значат его слова?
Конфуций ответил:
— Хорошие пловцы быстро учатся управлять лодкой, потому что не боятся воды. Что до ныряльщиков, море для них — всё равно что суша, и перевернуться в лодке — всё равно что упасть с повозки. Вода поднимает и опускает их, они послушны волнам, не боятся их и знают: что бы ни случилось, они всегда выплывут на поверхность без усилий.
Представь, что идёт состязание лучников. Каждый хочет показать лучшее, на что он способен. Но если наградой будет серебряный кубок, лучник может стрелять вполсилы, а если золотая статуя — он и вовсе потеряет голову и станет стрелять, словно слепой. Отчего один и тот же человек ведёт себя по-разному? Когда он думает о дорогой награде, руки не слушаются его. Искусство во всех случаях будет одно и то же, а вот внимание перейдёт на внешние вещи. Тот же, кто внимателен к внешнему, неискусен во внутреннем.
Вещий сон о священной свинье
Как-то приснился святому человеку сон про танцующую свинью. Та свинья танцевала в священной роще, и всё тело её от пятачка до хвоста было украшено цветами и разноцветными лентами.
Проснулся святой человек и долго думал, с чего бы ему привиделся столь странный сон. Думал он, думал, ничего не придумал и решил спросить у соседа, что могут означать его ночные видения. А у соседа в ту пору жила Мудрая Свинья, которая и подслушала весь разговор между святым и хозяином о странном сне. Услышала она, что хозяин посоветовал святому пойти в рощу и посмотреть, живут ли там танцующие свиньи.
Со всех ног бросилась Свинья в дом, изорвала на ленты одежду хозяина, украсилась цветами и лоскутами и помчалась в рощу, где принялась скакать и вертеться на задних ногах, да так быстро, как только могла.
Пришёл святой человек в рощу и видит — танцует в роще свинья, от пятачка до хвоста цветами и лентами украшенная. Удивился святой, отвесил Свинье поклон и обратился к ней со следующей речью:
— Скажите, уважаемая Свинья, почему ваше тело так украшено, и по какой причине вы танцуете здесь, в святой роще?
— На все твои вопросы один ответ, — сказала Свинья, прервав танец и чинно усевшись перед святым. — И танец мой, и украшения угодны богам! В священной роще каждое утро слышу я их голоса, а чтобы ничего не пропустить, я то подпрыгиваю, то приседаю, то поворачиваюсь во все стороны. Боги обращаются ко мне с речами для избранных. Что же касается тебя, то твоё предназначение — стать пророком и разъяснять людям сказанное богами.
«Так вот почему мне приснился вещий сон», — подумал святой, но всё же обратился к Свинье с ещё одним вопросом:
— Скажи, Свинья, отчего боги среди прочих земных тварей избрали тебя вместилищем их речей?
Ответила святому Свинья:
— Непомерна гордыня человека. Общаясь с богами, он забывает о том, что сам он — порождение грязи и источник её и что лишь великими делами может он изменить свою судьбу. Оттого боги и прибегают к услугам таких тварей, как я. В прошлой жизни я была курильницей в храме и за хорошую службу стала свиньёй. Но сейчас не время для бесед. Пора исполнить волю богов. Ты должен передать их слова людям.
Начала Свинья говорить святому мудрые речи, а тот их старательно записывал и читал народу, приходившему к священной, роще посмотреть на танцующую Свинью. На все вопросы у Свиньи находились ответы, недаром она была Мудрой Свиньёй.
В скором времени со всех концов Поднебесной потянулись к священной роще огромные толпы людей, чтобы поклониться чудесной свинье и наставнику-прорицателю. Как-то раз пришёл на поклон и бывший хозяин этой свиньи.
— Да ведь это же моя хрюшка! — в полном изумлении воскликнул он. — А я её как раз заколоть собирался незадолго до того, как она пропала.
— Это не хрюшка, а вестник богов, — укоризненно сказал святой. — Вот тебе деньги, купи себе стадо скота да ещё и нескольких свиней в придачу.
С досадой и завистью принял бывший сосед деньги святого и сказал на прощание:
— Не может эта свинья быть Голосом Богов. Как ни убеждай меня — не поверю!
— Один голос не слышен в гомоне десяти. Он слышен лишь, когда остальные молчат, — ответил святой, а затем добавил: — Как жуку неведомы помыслы человека, так и человеку неведомы помыслы небожителей. Как можешь ты знать волю неба?
Может быть, и прав был святой, только один старик сказал по этому поводу:
— Что в руках одного глина, у другого, золото, а, упустив своё, на чужое не зарься.
А другой старик сказал:
— И святому человеку хочется вкусно поесть и на мягком поспать.
И ещё сказал:
— Лучше быть сытым и довольным, но при этом в чьих-то глазах выглядеть дураком, чем казаться другим умным, но быть голодным.
Действительно много
Чжуан-цзы увиделся с лусским царём Ай-гуном, и тот ему сказал:
— В Лу много конфуцианцев, но мало ваших последователей.
— В Лу мало конфуцианцев, — возразил Чжуан-цзы.
— Как же можно говорить, что их мало, когда по всему царству ходят люди в конфуцианских одеждах?
— Я слышал, будто конфуцианцы носят круглую шапку в знак того, что они познали бремя Небес, — сказал Чжуан-цзы. — Я слышал, будто они ходят в квадратной обуви в знак того, что познали форму Земли; подвешивают к поясу на разноцветном шнуре нефритовое наперстье для стрельбы в знак того, что решают дела немедленно. Благородные мужи, обладающие этим учением, вряд ли носят такую одежду, а те, кто носит, вряд ли знают это учение. Вы, государь, конечно, думаете иначе. Но почему бы вам не объявить по всему царству: «Те, кто носят такую одежду, не зная этого учения, будут приговорены к смерти!»
И тогда царь велел оглашать указ пять дней, и в Лу не посмели больше носить конфуцианскую одежду.
Лишь один муж в конфуцианской одежде остановился перед царскими воротами. Царь сразу же призвал его, задал вопрос о государственных делах, и тот, отвечая, оказался неистощимым в тысяче вариантов и тьме оттенков.
— Во всём царстве Лу лишь один конфуцианец? — удивлённо воскликнул царь.
— Вот это действительно много! — сказал Чжуан-цзы.
Возвращение к единству
Усоседа Учителя пропал баран. Чтобы его найти, сосед поднял на ноги всю общину и попросил Учителя дать его учеников.
— Зачем так много людей для поисков одного барана? — спросил Учитель.
— На дороге много развилок, — ответил сосед.
— Отыскали барана? — спросил Учитель, когда они вернулись.
— Нет! Пропал!
— Почему же пропал?
— После каждой развилки на дорогах ещё развилки. Мы не знаем, по которой баран ушёл, поэтому и вернулись.
От огорчения Учитель изменился в лице и надолго умолк. За весь день он ни разу не улыбнулся. Удивляясь, ученики спросили его:
— Почему вы перестали говорить и улыбаться? Ведь баран — скотина дешёвая. К тому же он вам не принадлежал.
Учитель ничего не ответил, и они ничего не поняли. Один из учеников поведал обо всём судье. На другой день судья вместе с этим учеником пришёл к учителю.
— Осмелюсь задать вам вопрос, — сказал судья. — Кто из трёх братьев прав, а кто — не прав?
Некогда три брата учились у одного наставника. Постигнув учение о милосердии и долге, они вернулись домой. «Каково же учение о милосердии и долге?» — спросил их отец. Старший брат ответил: «Милосердие и долг велят мне беречь самого себя, а затем уж свою славу». Средний брат ответил: «Милосердие и долг велят мне стремиться к славе, не жалея при этом себя». А младший брат сказал: «Милосердие и долг велят мне сохранить и жизнь, и славу».
— А на чьей стороне истина в другой истории? — спросил Учитель. — Перевозчик, который жил на берегу реки, привык к воде, он смело плавал и управлял лодкой. На переправе он зарабатывал столько, что ему хватало прокормить сотню ртов. И вот, захватив с собой провизию, к нему приходят учиться. И чуть ли не половина учеников тонет. Вот какой вред причинило многим то, что одному принесло такую пользу!
Судья встал и молча вышел, а ученик, который его привёл, стал его укорять:
— Зачем ты задал такой далёкий от темы вопрос? Учитель ответил так туманно. В результате я ещё больше запутался.
— Увы! — сказал судья. — Ты жил вблизи Преждерождённого, упражняясь в его учении, и так плохо его понимаешь! Если баран пропал оттого, что на дороге много развилок, то философы теряют жизнь оттого, что наука многогранна. Это не означает, что учение в корне различно, что корень у него не один. Но это показывает, как далеко расходятся его ветви. Чтобы не погибнуть и обрести утраченное, необходимо возвращение к общему корню, необходимо возвращение к единству.
Счастье — в пороках
—О, Мудрейший, — спросили как-то Хранителя Истины из клана Спокойных, — когда люди станут счастливыми?
— Только тогда, — отвечал Хранитель, — когда научаться обращать свои пороки себе на пользу.
— А как они могут это сделать? — снова спросили его.
— Они должны обретать богатства не ради обогащения, а ради благоденствия; обладать властью не ради неё самой, а для пользы подданных; предаваться сладострастию не ради удовольствия, а для создания потомства, — ответил Мудрейший.
Относительная ценность
Скупой крестьянин построил отхожее место так, чтобы нечистоты, сливаясь на скотный двор, частично попадали в кормушку к свиньям.
Однажды коза, пасущаяся за изгородью на сочной, зелёной траве, не выдержала отвратительного зрелища насыщающихся свиней и с презрением обратилась к ним со следующей речью:
— Как вы можете терять свое лицо и поедать эту мерзкую жижу, от одного запаха которой может умереть птица в полете?
В ту пору в этом стаде свиней гостила у своей тётушки Мудрая Свинья, которая совершала паломничество в Индию и остановилась здесь, чтобы отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой. Она и ответила козе следующими словами:
— Кажущаяся тебе отвратительной пища не противоречит нашей природе, а укрепляет её. Так и ты, с удовольствием питаясь травой, не станешь есть землю, служащую пищей растениям, а стая голодных собак всегда предпочтет твоё мясо самой сочной и вкусной зелени…
Так и в мире людей, что не годится одному, может принести неоценимую пользу другому.
Свинья-лекарь
Мудрая Свинья во время своих путешествий часто останавливалась погостить у кого-нибудь из своих многочисленных родственников или знакомых. Проживая в одной деревне у своего дяди, она, чтобы не забыть искусство врачевания, лечила скот и людей, и слава о чудо-лекаре быстро распространилась по округе.
Однажды пришёл к ней знатный вельможа с женой и сыном и попросил излечить их от разных недугов. Посмотрела Свинья на сына вельможи и сказала:
— Чтобы прошла его болезнь, надо закопать мальчика по горло в навоз и не вынимать его оттуда, несмотря на жалобы и слёзы до тех пор, пока он не уснёт. После сна он исцелится.
Затем Свинья посмотрела на жену вельможи и сказала:
— Эту женщину можно вылечить отваром из моего кала и всей той травы, что растёт за изгородью. Как только женщина выпьет весь отвар, она станет здоровой.
— А теперь излечи меня, — приказал вельможа.
— Свинья посмотрела на отца семейства и сказала:
— Излечить тебя не в моей власти, обратись к кому-нибудь другому.
Разгневался вельможа и стал позорить и поносить Свинью, но та лишь молчала в ответ, так как знала, что лучше поступиться гордостью, чем жизнью: ведь излечить вельможу могла бы только её печень, но тот не был достоин такого лекарства.
Катапульта
—Гуи Дзы вечно говорит загадками, — как-то пожаловался один из придворных принцу Ляну. — Повелитель, если ты запретишь ему употреблять иносказания, поверь, он ни одной мысли не сможет толково сформулировать.
Принц согласился с просителем. На следующий день он встретил Гуи Дзы.
— Отныне оставь, пожалуйста, свои иносказания и высказывайся прямо, — сказал принц.
В ответ он услышал:
— Представьте человека, который не знает, что такое катапульта. Он спрашивает, что это такое, а вы отвечаете, что катапульта — это катапульта. Как вы думаете, он вас поймёт?
— Конечно нет, — ответил принц.
— А если вы ответите, что катапульта напоминает лук и сделана из бамбука, ему будет понятнее?