*******
Северус бежал по редкому подлеску. Он уже успел на ходу сменить несколько реальностей, и с каждым разом это удавалось ему все проще. Казалось, разум сам знает, что нужно делать, тасует кусочки ожившей мозаики и складывает их в цельную картину пригодного к жизни мира.
В очередной из переходов Снейпа занесло в странное место. Перед ним расстилалась серая пыльная равнина без единого признака жизни. Но, чего-то тут не хватало, отсутствовал какой-то штрих. Северус уже выучился чувствовать такие тонкости. Когда из земли начали вырастать каменные глыбы, устремляясь заостренными вершинами в небо, пейзаж приобрел завершенность. Камни были самых разных размеров, попадались среди них гигантские, но были и такие, на которые без труда мог бы забраться человек. Что, желая осмотреться, и решил сделать Северус - разогнался и прыгнул вперед и вверх, пытаясь ухватиться руками за выступы и подняться по ним выше. Уже в полете он понял, что поступил необдуманно - проще было бы выпустить из ладоней и подошв клейкую массу, наподобие мушиной, и преспокойно подняться по практически вертикальной поверхности. Но, несмотря на приобретенные умения и разговоры с демоном, его сознание все еще оставалось человеческим, и вовсю бунтовало против применения нелюдских способностей.
Хотя, почему нелюдских? Это простое умение - такое же, как пить, есть, дышать. Теперь он точно знал, что люди, маги так точно, к этому способны, но вот только не каждому дают шанс научиться. Анимаги, оборотни – это те, кому больше всех удалось продвинуться в этом направлении, но до полного контроля над телом им далеко. Правда, остаются еще метаморфы. Например, Тонкс…
Северус даже представлял сам процесс: здесь происходит тоже самое, что и при использовании оборотного зелья, когда генные связи становятся
нестабильными, и цепочки хромосом могут перестраиваться, копируя генетический код того человека, чей облик желаешь принять. Для этого достаточно простого волоска, брошенного в зелье. Превращения, происходившие с ним на протяжении последних дней, имеют ту же природу. Единственное различие в том, что нет необходимости копировать кого-то – ты сам творишь собственное тело. Как стать другим? Ответ прост: перемешай молекулы и перетасуй атомы. Для того, чтобы вернуть структуру организма в нормальное состояние, нужно гораздо меньше усилий. Клетки тела всегда «помнят», какой ты настоящий. Да, и с оборотным зельем обратное превращение тоже всегда проходит легче.
«У магглов, кажется, есть термин - пластичность генов, - совершенно неожиданно вспомнилось ему. – Самое то ».
Но почему-то перестраивать реальность, в отличие от самого себя, оказалось не в пример легче. Северус понимал, что пройдет время, и он научится менять тело не задумываясь, с той же легкостью, с какой играет сейчас с осколками мира. Тогда, наверное, из него окончательно уйдет все человеческое, но не потеряет ли он при этом себя? И хочет ли он этого?
Приземлившись на гладкую поверхность камня, маг замер, так и не сделав следующего движения. В голове билось только одно:
«Почему? Почему я его послушал? Ведь с самого начала понимал, что придется измениться, и знал, какой будет цена. Понимал, но предпочитал не задумываться над этим. Неужели сила важнее? Неужели всю жизнь я стремился именно к этому? И соразмерной ли будет цена за обретенное могущество? »
Ответ пришел сам собой: да стремился, и потому примкнул в свое время к Волдеморту, а потом к Дамблдору – в поисках силы. Но сколько бы не получал - ему всегда было мало, хотелось большего. Наверное, потому и слушал юан-ти сейчас, хоть недовольно ворчал при каждом его вмешательстве.
А тот толкал человека вперед по дороге, которую сам же для него выбрал. И Снейп послушно шел по ней, иногда взбрыкивая и показывая свой норов, но, тем не менее, шаг за шагом приближаясь к поставленной цели.
Жадность… ненасытность… гордость…. Такие человеческие чувства - сейчас они велят ему отбросить лишние мысли и делать то, что велит демон. Но это сейчас, а что потом? Когда он достигнет своего потолка, когда получит желанную мощь? Что ждет его тогда?
Хрупкая человеческая фигурка все так же неподвижно сидела на корточках, сливаясь с серым камнем, готовая в любой момент выпрямиться, как распрямляется, спружинив, гибкий ивовый прут, чтобы продолжить стремительное движение. Северус даже не понимал, насколько не походит сейчас на человеческое существо. Тело исподволь начало изменения, стараясь приспособиться к этой реальности: серая кожа, под стать пыли, толстым покрывалом укутавшей этот мир; твердые увеличенные и лишившиеся двух пальцев ступни - не просто загрубевшие от долгих хождений, а практически приобретшие каменную твердость; фосфоресцирующие глаза, позволяющие без труда ориентироваться в окружавших его вечных сумерках – он сам сейчас напоминал ожившую гранитную глыбу. Казалось, что и время для него течет теперь по иному: вечность – вдох, еще одна вечность – выдох. Время на миг замерло и снова потекло в том же ритме, заставляя вечность сменяться вечностью.
Казалось, ничего не изменилось, и Северус даже не шелохнулся, но теперь в его позе чувствовалась бесконечная усталость, словно на плечи лег неподъемный груз – тот, который пока еще можно сбросить, но если промедлить, эта ноша останется с ним навсегда. К ней можно будет притерпеться, даже начать воспринимать, как благо, но что его ждет тогда? Ответ, как и прежде, был прост: сила, власть и … бесконечное одиночество. То, какое терзает демона, то, что тот пытался безуспешно скрыть, демонстрируя Снейпу свою мощь. Но все впустую - они уже были достаточно близки духовно, чтобы Северус не смог не почувствовать усталость, боль и обреченность, всколыхнувшиеся при упоминании о городе. Тоже самое ждет и его.
Мыслей больше не осталось, но от этого стало еще хуже - перед лицом закружил хоровод лиц: Гермиона, Эйвери, Люциус, Драко, Минерва и еще многие другие. Готов ли он отказаться от них? Отказаться не только от тех, кто любим, но и от тех, кого теперь ненавидит? Оказаться от прошлого, перевернуть последнюю страницу книги и забыть о ней, с головой бросаясь в новую жизнь?
Лица кружились перед ним все медленнее, пока не замерли, объемная картинка стала плоской, превращаясь в витражное стекло, а потом мозаика треснула, разлетаясь в стороны разноцветными осколками, которые вспыхивали и бесследно сгорали, сглаживаясь в памяти. Но одно лицо осталось. С красного осколка с неровными краями на него смотрела Гермиона. Ее образ начал приближаться, пока не заслонил собой все вокруг, и тогда неподвижная фигура на камне пришла в движение - почти незаметное для мира, но очень важное для самого человека. Губы мужчины дрогнули, складываясь в улыбку:
- Гермиона, - шепнул он, а потом закричал во весь голос: - Гермиона!
Ее лицо приобрело умоляющее выражение, она протянула к нему руки, словно умоляя вернуться и не бросать ее одну. Северус даже подался вперед, надеясь приблизиться к зовущей его женщине, но образ неожиданно дрогнул и начал таять. Напоследок, Гермиона бросила на него зовущий взгляд, словно бы говорящий: приди, ты мне нужен.
«Я иду, - хотел сказать он, - ты только покажи куда ».
Но, иногда, некоторым словам лучше оставаться невысказанными – маг вспомнил угрозы демона, и проверять насколько правдивыми они были не собирался.
- Тогда к чему эти колебания, а, Северус? - издевательски спросил он сам себя. – Какая разница, что тебя ждет, если с ней все будет в порядке? Одиночество не такая уж и большая плата за ее благополучие. А обретенные возможности скрасят повседневную скуку и печаль.
К тому же, зельевар не мог не признать, хоть и отчаянно пытался не думать об этом, того, что демон стал ему близок. И это было не только потому, что им приходилось делить одно тело. Снейп ловил себя на мысли, что понимает его, а, поняв, прощает ненамеренную жестокость по отношению к себе.
Да и если бы Северус не противился с самого начала, может, юан-ти не стал бы упорствовать в своем нежелании видеть рядом с подопечным близкого ему человека? А всего-то и стоило не быть таким упрямым заносчивым идиотом, а просто прислушаться к себе? Как ни крути, но в своих нынешних бедах виноват он сам, и нечего кривить душой и винить в этом кого-то еще.
Фигура пришла в движение, взмывая в воздух над камнями, и стремительными прыжками понеслась вперед. Снейп не терял надежды найти Драко. А потом он позовет демона и потребует вернуть его в верхний мир, предварительно оговорив одно условие: отказ от любимой женщины в обмен на возможность оберегать близких ему людей. Демон не сможет отказать. Северус ему не позволит.
Глава 39
Драко он нашел в реальности, до боли напомнившую земную. Тут не было ни странных животных, ни причудливых растений, и небо было обычного голубого цвета - такое, каким оно бывает в ясный солнечный день, когда ничто не предвещает непогоды. Точно таким же, как в тот день, когда Драко, неуверенно ковыляя по парковой дорожке навстречу Снейпу, впервые назвал его «дя Сев», радостно глядя на любимого крестного чистыми по-детски невинными серыми глазами. Тогда малыш ухватился маленькой ручонкой за большой палец Северуса и потащил его за собой, в свое любимое место к весело журчащему ручью, где на берегу стояла скульптура маленького сатира. Сатир всегда грустил, по мраморному лицу стекала одинокая слезинка, а сам он, подтянув колени к груди и обхватив их руками, сидел и грустно смотрел куда-то вдаль. Люциус уверял, что детеныш-сатир самый настоящий – заколдованный кем-то из его предков.
Снейп остановился и выругался сквозь зубы.
- Что за бред? - подивился он некстати пришедшему на ум воспоминанию.
Из взгляда крестника давным-давно выветрилась всякая невинность и искренность. Уже к своему поступлению в Хогвартс в его глазах можно было прочесть только высокомерие и превосходство - пока еще детская попытка подражать отцу. Но еще спустя пару лет нужды притворяться уже не было, Драко стал практически точной его копией. Люциус постарался на славу.
И тут он понял – новая реальность один в один напоминала тот сад из его полузабытых воспоминаний. Но такого не могло быть. Чтобы создать настолько точную копию, нужно было видеть оригинал. А здесь было все - все, кроме сатира. Именно поэтому Снейп и не узнал это место сразу же, как только здесь очутился: не было главного компонента, придававшего иллюзии стопроцентную реальность. В том, что этот мирок не его рук дело, Северус мог поклясться. А это значит… Похоже, он нашел Драко.
Словно в подтверждение его догадки, за спиной послышался хруст гравия и быстрые торопливые шаги. Маг вздрогнул, услышав звонкий детский голосок, и начал медленно оборачиваться.
- Дя’ Сев!
Как давно он не слышал столько искренней радости в голосе крестника. Отчаянно захотелось подхватить его на руки, прижать к себе и унести прочь из Малфой-Мэнора, а Люциусу в ответ на разъяренные крики заявить, с трудом сдерживая ярость, что он не позволить снова калечить душу ребенка. Только не в этот раз.
«Это ловушка. Это не мое, эти чувства - наведенные. Я бы так никогда не поступил!» - пытался переубедить себя Северус, глядя в смеющееся детское личико, но прекрасно понимал, что не прав: так тоже могло бы случиться, но не случилось. И Северус не мог с уверенностью сказать жалеет ли он об этом.
- Сев! - маленький Драко продолжал мчаться вперед, не выказывая никаких признаков растерянности или удивления из-за внезапного появления Снейпа.
Именно это нелогичное поведение и вывело Северуса из охватившего его ступора. Это, да еще то, что Драко узнал крестного в измененной форме и ничуть не испугался.
Сосредоточившись, зельевар постарался принять человеческий облик, и к его радости это удалось сделать с первого раза. Он снова выглядел, как человек, даже одет был в привычную одежду: брюки, рубашка, сюртук, мантия и ботинки – все, как полагается.
- Драко, что ты тут делаешь?
Малыш проигнорировал вопрос, но остановился, не дойдя до зельевара всего несколько шагов.
- Драко? Я задал тебе вопрос! – в голосе Северуса мелькнули требовательные нотки – точно так же, как бывало в Хогвартсе, когда он, заподозрив младшего Малфоя в шалости, пытался добиться от того чистосердечного признания.
- Дя’ Сев… - немного неуверенно протянул он. Казалось, это единственные слова, которые мальчик знает. - Дя’…
- Хватит! - рявкнул Снейп, делая шаг к крестнику и присаживаясь перед ним на корточки. – Драко, ты уже взрослый, бросай эти игры!
Ребенок непонимающе уставился на зельевара, глаза потемнели от обиды - он не понимал, почему на него кричат.
Северус схватил мальчика за плечи и несильно тряхнул.
- Отвечай же, - почти отчаянно приказал он. – Иначе я не смогу помочь. Что ты здесь делаешь, и как тут оказался?
Маг был в отчаянии, он уже понимал, что ничего не сможет сделать. Что демон в который уже раз оказался прав, советуя не гоняться за иллюзиями. Но как же больно смотреть на этого невинного ребенка и сознавать, что на самом деле его уже нет. Что здесь, перед ним, лишь лживая оболочка - то, что еще осталось от личности Драко.
- Неужели, правда, - стиснув зубы, едва слышно прошептал Снейп. – Неужели это безумие?
Драко попытался вырваться из цепкой хватки зельевара, а когда это не получилось, заскулил:
- Уйди… не тронь меня… ты такой же… я думал, что ты… - он рванулся изо всех сил, и Северус не удержал, ослабил хватку, глядя, как крестник, не ожидавший, что его так легко отпустят, теряет равновесие и падает на землю, стремительно изменяя внешность. Теперь перед Северусом сидел не двухгодовалый малыш, а двенадцатилетний подросток.
- Не подходи ко мне! - хрипло выкрикнул он, вскидывая руки в защитном жесте. – Уходи! Оставь нас с мамой в покое! Ты такой же, как и он. Я не хочу быть похожим на вас!
- Драко, - как можно мягче позвал Северус. – Я ничего тебе не сделаю. Расскажи мне все.
Подросток снова начал изменяться, с каждой секундой становясь старше. Теперь с лица уже взрослого Драко на Снейпа глянули полные презрения глаза. Лицо юноши исказила гримаса ненависти, делая его поразительно уродливым.
- Что, крестный, решили с отцом поиграть? - почти прорычал парень. – Отдал ему Грейнджер, а сам пришел мучить меня? Тебе мало того, что он заставляет меня делать? Решил тоже поучаствовать?
Северус даже не пытался вклиниться, уже догадавшись, что Драко, вернее шелуха, которая от него осталась, не слышит его слов. Сейчас Малфой выплескивает наружу все, что хранил в душе, не позволяя раньше этим чувствами подниматься на поверхность. Возможно, именно это и свело мальчишку с ума – каждодневное притворство и страх того, что однажды он сорвется и покажет себя настоящего. Люциус бы этого не оценил. Но, может, безумие не такая уж великая плата за возможность хоть раз в жизни стать самим собой?
- Он завтра в полдень собрался… обманули дурочку… какой там Лонгботтом, - речь Драко снова стала бессвязной, он уже больше не кричал - тихо бормотал обрывки фраз себе под нос, и Северусу приходилось внимательно вслушиваться, чтобы разобрать хоть что-нибудь.
Последние слова парня заставили мага вздрогнуть. У Люциуса встреча? С женщиной? Он знал, у кого намечалась на завтра встреча с Лонгботтомом, и это знание спокойствия ему не принесло. Неужели эти бредовые выкрики – правда? Сложно поверить, но… Это не может быть простым совпадением!
Нужно слушать, внимательно слушать – вдруг мальчишка сболтнет что-то еще. Мыслей помочь крестнику больше не было: Северус уже смирился с тем, что потерял Драко. Теперь самое главное не потерять ее.
Но Малфой уже прекратил свой монолог, и теперь, не обращая внимания на зеленый травяной след, остающийся на дорогой мантии, полз в сторону одиноко стоявшей на берегу ручья ивы. Добравшись до нее, юноша обхватил шершавый ствол руками и прижался к нему щекой.
- Мама, - прошептал он. – Зачем ты ушла? Я тебя искал, и вот, нашел.
Снейп мог поклясться, что ветви дерева шевельнулись, ласково коснувшись светлых волос.
- Демон меня забери! - выругался он, когда на коре проступило - почти незаметно, но все же! - лицо Нарциссы.
«Нарси? А ее я тоже давно не видел. Значит, не только Драко…»
- Люциус, чтоб тебе сдохнуть! Что же творилось у вас в доме, если исход для этих двоих оказался столь печальным?
И впервые, словно действительно услышав его вопрос, Драко ответил, чуть повернув голову в сторону мага:
- Мама не могла больше слушать их крики. Она просила его, умоляла опомниться, но отец смеялся и устраивал показательные пытки у нее на глазах. Пытал и ее тоже…
Северус резко выдохнул. Значит, Люциус так и не простил ей измены. Хотя, следовало бы понять это раньше - старый приятель не из тех людей, кто умеет прощать. Значит, он довел жену до сумасшествия, демонстрируя ей те ужасы, которые хотел бы сотворить с ней самой, да не мог в силу обстоятельств. Хотя, нет. Судя по словам Драко, смог.
Связь с Нарси была для Северуса ничего не значащей интрижкой, а для миссис Малфой стала приговором. Еще один грех на его черную душу, но он не раскаивался – Нарцисса сама сделала выбор, поддавшись его ухаживаниям.
Но сейчас, глядя на мать и сына, Снейп испытал что-то очень похожее на вину. Желая убедиться, что ему ничего не пригрезилось, мужчина зашагал к дереву, но Нарциссы уже не было. Обычная ива, ничего больше. В следующую минуту его взгляд опустился на Драко. Тот снова стал ребенком, на сей раз лет пяти-шести. Крестник сидел на берегу, обхватив колени руками, и смотрел вдаль.
Северус осторожно коснулся его плеча и тут же отдернул руку – тело приобрело твердость мрамора, хоть еще и хранило тепло. Обойдя застывшую фигурку, он увидел, что на щеке мальчика сверкает одинокая слезинка.
«Вообразит, что он камень или дерево, и таким уже останется навсегда», - вспомнились слова демона. Да, так оно и стало. Самый ожидаемый исход.
Юан-ти оказался прав во всем, кроме одного: поиски Драко стоили потраченного времени. Информация, услышанная зельеваром, оказалась важной.
- Больше не осталось никого, Люциус, кто бы мог примирить нас с тобой, - прошептал Снейп, взмахом руки стирая границу между реальностями.
*******
Поспешно сбежав от Эйвери, Гермиона заперлась в спальне. Его намеки на то, что мама изменяла отцу, вызвали в душе обиду. Такого быть не могло. Просто не могло и все. Но, к своей досаде, в душе теплилось еще какое-то чувство. Надежда? Отнюдь. Тоже еще великая радость - оказаться ублюдком какого-нибудь чистокровного гуляки.
Гермиона плюхнулась на кровать, стараясь выбросить все это из памяти, но дурацкие мысли продолжали настойчиво лезть в голову.
«А что бы было если?..»
Девушка схватила подушку и со злостью запустила ее в стоявшее в противоположном конце комнаты зеркало. Оно, как и все остальные в доме Северуса, было маггловским, поэтому ничего не сказало в ответ на это вопиющее издевательство. Подушка, глухо бамкнув о стекло, упала вниз, и с тумбочки на пол со звяканьем посыпались стоявшие там флаконы.
«Косметика? У Эйва?» - Гермиона даже села на кровати от удивления, но запах, разлившийся по комнате, убедил ее в обратном. Девушка чуть не взвыла от досады. Сколько полезных зелий она только что уничтожила?
Подойдя ближе, Гермиона поворошила ногой осколки. Зелье сна без сновидений, зелье, снимающее последствие Круцио, простое обезболивающе, что-то еще…
Девушка обхватила себя руками. Ей хотелось разрыдаться, забиться в истерике от того, что Эйвери своими рассуждениями лишил ее равновесия. Теперь она поняла, что это за чувство зрело в ее душе. Злость.
Злость на Тонкс, на остальных полукровок - у них было то, чего она, как магглорожденная, никогда бы не смогла получить. Возможность обрести знания. Им, по крайней мере, давали выбор.
- Глупости, - девушка вытерла ладонью увлажнившиеся глаза. – У меня и так все есть.
Даже если это было бы правдой, все равно она никогда не променяла бы своих родителей на этот призрачный шанс. Эйвери со своими теориями может катиться в ад.
Гермиона вернулась к кровати, твердо решив, что проведет остаток дня в постели - имеет же она право расслабиться, в конце концов?
- Имею, - вслух произнесла она. - После всего, что сегодня произошло – имею.
Но лечь – так и не легла, продолжала стоять, невидяще уставившись перед собой в одну точку.
Что предлагают полукровкам? Спрашивать ответа у Эйвери не хотелось. Может, именно потому, что он очень подробно сможет поведать об этом – слишком уж обыденно звучал его рассказ. Для Пожирателя, он спокойно относится к магглорожденным. А к магглам? Интересно, сам Эйвери делал когда-нибудь такие предложения? По идее, у него тоже мог быть…
- Не хочу, даже, думать об этом! - она сердито топнула ногой. Отчего-то мысль о том, что Эйв ничем не отличается от остальных, ее ужасно бесила.
«Он сам тебе не раз говорил, что такой же Пожиратель, как и все», - ехидно пропел внутренний голос.
«Он сказал, что не насиловал женщин во время набегов», - Гермиона искала оправдания.
«А тогда, когда набегов не было? Обыкновенное обольщение ты исключаешь напрочь?»
Поверить в то, что Эйв мог заделать ребенка, а потом ждать – проснется ли в нем магия, девушка не могла. Кто угодно только не он!
«Неужели влюбилась?» – снова завел свое внутренний голос.
«Давно тебя не слышно было, вот и заткнись по новой!» - огрызнулась про себя Гермиона.
«Это у тебя такое хобби - влюбляться в хозяев? Сначала один, теперь второй. Малфоя ты тоже любила? Которого из них?»
- Да, черт тебя дери, заткнись уже! Он мой друг! - эта вспышка отобрала силы, и Гермиона совсем тихо закончила. – Мне очень хочется в это верить.
«Размякла. Опять размякла, - почти сочувственно прозвучало в голове. – Смотри, как бы не обжечься».
Гермиона стояла, ожидая дальнейших реплик, но их не последовало. Тяжело вздохнув, девушка посмотрела на дверь. Она не станет спрашивать. Даже если и так, то это дело самого Эйвери. Не будь плена у Люциуса и откровенной неприязни общества к магглорожденным, отнеслась бы она к тому, что узнала о полукровках, гораздо спокойнее? Наверное, да. Эйв – единственная сейчас точка опоры, и позволить себе утратить ее она не может.
Полукровки…
Тонкс.
*******
Гермиона бежала по коридору, торопясь скорее попасть в подземелья. Оказавшись рядом с комнатой, куда привел ее Эйвери после разговора с Тонкс, она притормозила. До этого девушка действовала импульсивно, не задумываясь о последствиях, но сейчас на секунду представила, как все это воспримет Эйв. Магу желание увидеть Нимфадору покажется нелепым и ненужным, станет обузой. Тогда придется снова тащиться вместе с Гермионой, наставлять ее и следить, чтобы подопечная не наделала глупостей. Зачем ему это? Эйв устал не меньше ее, но все же… Гермиона не хотела видеть его по другой причине. Сейчас девушка не доверяла ему. Не потому что не верила, просто знала - она не сможет, не захочет, чтобы он присутствовал во время разговора с Тонкс. Только не в этот раз. Не тогда, когда эмоции потоком выплескиваются наружу, а каждый нерв в теле, словно оголенный провод - если коснуться, то тряхнет ощутимо. Вот только не его – ее.
«Размякла», - раздался на краю сознания тоненький голосок.
Да, она размякла, - хватило всего несколько дней дружеского участия, - но пока не решила: плохо это или хорошо, и чем обернется в будущем.
«И все же такой, как прежде, мне не стать, - Гермиона упрямо вскинула подбородок. – Я не хочу, чтобы кто-то видел мою слабость, даже Эйв. Делает ли это меня сильной? »
Девушка покачала головой. Она знала одного человека, кто всегда презирал беспомощных, но больше всего он не терпел собственной слабости.
Северус… Если бы Снейп был рядом! Перед ним она открылась бы, вывернула наизнанку душу - пусть, пусть бы ненавидел и презирал! Главное, он бы ее понял. Потому что в его душе жила такая же неуверенность, как и в ее. Страх оказаться слабым, непонятым, проигравшим. Единственное их отличие - он умеет прятать эти чувства очень глубоко. Настолько, что разглядеть их невозможно, и так мастерски строит щит из жестокости и гнева, что, порою, веришь - этот человек вовсе не имеет сердца. А может, это действительно так, но для нее это безразлично. Северус дорог ей даже таким… нет, именно таким, какой он есть.
А вот Гермиона так маскироваться не умеет. Пробовала и, кажется, проиграла в этой игре.
А Эйв?.. Может, позвать? Нет, она не готова обжечься.
*********
Тонкс, я пришла, видишь? Ты была права, я не могу так, но попытаюсь себя заставить. Хочу остаться с ними - не ради корыстной цели, не ради себя. Есть что-то другое, что - даже я еще не могу понять. Ты странно смотришь на меня. Наверное, мои откровения вызывают в тебе отвращение.
Странно, я так стремилась сюда, хотела спросить… Зачем? Это лишнее. Какое кому дело до несбывшихся возможностей. Зачем мне знать, что тебе предложили, заставлять вспомнить то, от чего ты отказалась? Наверное, ты жалеешь… Я бы пожалела.
Рон когда-то сказал, что с такой, как я, никто не захочет дружить. Думаешь, он прав? Я думаю - да. Если бы меня поманили новыми знаниями, то я бы пошла за ними.
Твои взгляды пугают, они полны жалости. Почему? Почему ты меня жалеешь? И молчишь. Скажи, что ненавидишь, презираешь - это я пойму. Но жалость?
Теперь ты понимаешь, почему я с Северусом? Отчего привязалась к Эйвери? Они жестоки, но при этом не скупятся и щедро делятся со мной всем, что имеют.
Северус - болью. Раньше я думала, только телесной. Боль делает нас отзывчивыми, до этого я не ощущала своего тела так ясно - каждую жилку, каждый нерв, каждый удар сердца. А потом поняла: предназначение Северуса - наносить душевные раны. Знаешь, я скажу, наверное, кощунство, но эта внутренняя боль помогла мне осознать себя. Этого я тоже никогда раньше не понимала.
А Эйвери - он показал мне, что искру света в себе можно сохранить, даже, всю жизнь блуждая в потемках. Знаешь, какой он… добрый? Когда ты окружен светом, то легко поглощать его и потом отдавать сторицей. И быть незаметным среди других, таких же. А каково лучине, пытающейся разогнать сгущающийся мрак? Зато как ярок этот маленький огонек!
Думаешь, если будешь молчать, я быстрее уйду? Нет, Тонкс, я не для этого обманываю сейчас своего единственного друга. Ответь, ты же любишь Ремуса?.. Ну, неужели так сложно кивнуть?
Он, ведь, тоже причиняет тебе боль. Неумышленно, я знаю. Но тебе от этого не легче. Пусть ты продолжаешь молчать, но даже так я вижу отголосок застарелой печали в твоих глазах. Ты так сильно его любишь?
То, что он – оборотень… Скажи, для тебя это играет какую-нибудь роль? Ну, конечно, нет. Если бы он позвал тебя за собой в леса? Не захотел бы больше мучиться человеком, предпочитая навсегда остаться волком, ты бы пошла следом? Стала бы тоже волчицей? Его волчицей?
Так, почему ты судишь меня за то, что я иду за Северусом? За то, что люблю? Хочу быть рядом с ним даже во тьме?
Тонкс, ты там не заснула? Это попахивает дурными манерами. Я уже столько тебе рассказала, а твое молчание становится все тягостней.
А знаешь, что я тебе еще скажу? В его душе заключено то, чего нет ни у кого из нас. Там - белое пламя. Один раз я видела его отсвет в глазах Северуса – и я знала, что это любовь. Думаешь, после этого я оставлю его одного? Это пламя, Тонкс, его можно сдерживать бесконечно долго, но не вечно. Он просто не сможет этого сделать.
Вы обзываете его отродьем тьмы, но однажды свет прорвется наружу, тогда сами увидите - кто есть кто. Он вспыхнет… Тонкс, скажи мне, что он не сгорит?
- Он вспыхнет…
- Кто вспыхнет?
- Тонкс? - Гермиона вздрогнула от неожиданности. – Ты заговорила?
- А что оставалось делать, если ты явилась сюда и уже минут десять молча на меня пялишься? Говори, зачем пришла и убирайся.
Гермиона вспыхнула от обиды. Она пришла сюда затем… А зачем, собственно, она пришла? Девушка не помнила.
- Я совсем ничего не говорила? – осторожно спросила она.
- Кроме того, что кто-то должен вспыхнуть - нет. Если ты собираешься поджечь дом, то, хотя бы, освободи меня от цепи - не хотелось бы сгореть здесь заживо.
- Глупости, я…
- Что ты приняла? У тебя зрачки во всю радужку – это, даже, в свете факелов видно.
«Приняла? - девушка ничего не понимала, хотя… она вспомнила тонкие острые осколки флаконов из-под зелий, стеклянной горкой высившиеся на полу. - Стоп. Зелья! Я нанюхалась зелий. Что там было? Зелье сна без сновидений - точно, веритасерум - почти наверняка. Там много чего было, но что дало такой странный эффект? Я что, грезила наяву? »
Обсуждать с Тонкс, да и вообще ни с кем, свое открытие она не хотела.
- Почему ты не попыталась снять цепь? - Гермиону неожиданно осенило, что Нимфадора – метаморф, и могла немного измениться. Растянуть голову так, чтобы та прошла сквозь металлическое кольцо на шее.
- По-твоему Эйвери настолько глуп? Надо отдать должное, среди Пожирателей глупцов было мало, такие гибли первыми. Может, он и слаб по сравнению со Снейпом, Малфоем и еще некоторыми своими дружками, но не настолько, как любит расписывать это перед остальными. И еще он дьявольски умен - неплохая пара для тебя, между прочим.
- Меня это не интересует. Ты не ответила - почему?
- Все просто, - Тонкс хрипло рассмеялась. - Этот ошейник высасывает магию. Я не могу измениться.
Гермиона от досады закусила губу – почему она сама этого не поняла? И почему этого ей не сказал сам Эйвери? Не доверял? Или проверял на сообразительность. Что ж, проверку она провалила.
- Гермиона, что случилось? - тон Тонкс неожиданно изменился, став из резкого обеспокоенным.
- Что ты имеешь в виду? - Гермиона, радуясь, что Нимфадора, кажется, уже не так сильно зла на нее, удивленно посмотрела на женщину.
- Сначала ответь, кто этот «он»? Кого ты имела в виду?
- Северус… - девушка опустила голову.
- Я решила, ты специально пришла помучить меня. Эйвери продолжает давать уроки - именно так я подумала, но то, что случилось потом… Ты стояла и молчала, а во все стороны из тебя миллионами болезненных иголочек вырывались эмоции - сначала страх, тоска и потерянность, немая мольба, потом возмущение, злость… Это было невыносимо, меня словно рвало на части, сметало этой волной, лишало равновесия. А потом все изменилось, ты буквально засветилась изнутри. Я уже не отшатывалась – мне хотелось купаться в потоках любви, надежды и радости, - Тонкс запнулась, хватая ртом воздух.
Молчала и Гермиона, пораженно ожидая продолжения. А Нимфадора хотела бы, но не могла уже остановиться:
- И, когда я уже готова была шагнуть тебе навстречу, на меня обрушилась боль, - она снова на секунду замолчала. - Тут бы мне и подумать, что все это - не больше, чем изощренная пытка, если бы… если бы я не понимала: раз уж мне настолько нестерпимо это чувствовать, то, как же больно было тебе?
Гермиона продолжала молчать, не зная, что сказать. Да, и говорить было особенно нечего. То, что случилось здесь, в камере, вряд ли когда-нибудь повториться - чистый случай, что зелья смешались именно так.
- Знаешь, - наконец, ответила она. – Когда я сидела в своей комнате, мне было так плохо. Я не смогу тебе ничего рассказать - сама смутно все помню. И сейчас тоже… во мне появилась какая-то пустота, незаполненность, обреченность. Хочется кричать, злиться, плакать – все одновременно. Сесть и не двигаться, и пусть весь мир оставит меня в покое. Все, как в полутьме, и никакого просвета. Пока ты говорила, у меня было желание во что бы то ни стало отыскать палочку и освободить тебя, и твердая уверенность: у меня ничего не выйдет. Откуда это?
- Не знаю, - задумчиво произнесла Тонкс, но последние несколько минут я ощущала нечто подобное. - И только сейчас стало немного легче…
- Да, - перебила ее Гермиона, озираясь по сторонам, словно в первый раз понимая, где она находится. – Краски вернулись…
Девушка не успела договорить, как в камере раздался хлопок, и рядом появился домовой эльф.
- Могущественный господин приказал привести мисс к нему, - заявил он.
Гермиона с подозрением посмотрела на светящуюся от радости зеленую мордочку эльфа.
«Какой господин?» - удивилась она. – Это он про Эйва, что ли?»
- Передай господину, что я сейчас буду, - ответила девушка. Нимфадора неожиданно воспылала желанием пообщаться, и терять возможность узнать что-нибудь еще или убедить пленницу поговорить со Снейпом она не собиралась.
- Эльфы должны слушаться хозяев, - поучительно заявил домовик. – Мисс тоже должна слушаться хозяина.
С этими словами он ухватил Гермиону за руку и аппарировал вместе с ней из камеры.
Тонкс некоторое время смотрела на то место, где только что стояла Грейнджер, а потом тихо произнесла:
- Не стану клясться, что приму его предложение, но выслушать обещаю.
*******
Уже сидя в гостиной Северуса, Эйвери осознал, какой опасности подвергался в министерстве. Если бы за ним послали кого-нибудь более сообразительного и поворотливого, все могло бы закончиться еще там, в коридоре. А может, и нет. Как повезло бы. Но то, что Малфой дал маху, недооценив противника, здорово облегчило Эйву жизнь.
Гермионы не было видно, скорее всего, так и сидит в комнате. Искать девушку у него не было желания, не смотря на взаимную приязнь, долгое общение с ней утомляло. Слишком уж живой и непоседливой была Гермиона. Они знакомы всего ничего, и при этом постоянно находились в гуще событий.
Чего только стоил ему допрос Тонкс? Использование темной магии высокого уровня – всякие там мелкие проклятия в расчет можно не брать - вызывает определенные желания. Именно поэтому ходят слухи об оргиях Пожирателей, поэтому об их неутомимости в постели сочиняют легенды, поэтому большая часть их немного не в себе. «Даже Снейп, - и, вспомнив об одержимости, поправился: - Особенно Снейп».
И именно поэтому Эйвери сейчас испытывал определенные неудобства. Он думал, что дела и поход к Ренделлу помогут снять напряжение, но на деле вышло наоборот - стычка с Креббом еще сильнее заставила почувствовать возбуждение. «Вот так, никакого чуда, - мрачно усмехнулся он, – одни сплошные гормоны».
Воспоминание о мягком податливом теле Гермионы, послушно отзывавшемся на его прикосновения, не давало покоя. Так, может и хорошо, что ее сейчас нет рядом, иначе он может и не выдержать.
Эйвери вскочил с дивана, потом, так и не сделав шага, снова рухнул обратно.
- Сходить что ли к Тонкс? - лениво протянул он вслух и, противореча себе, тут же вытянулся на диванчике, закидывая одну ногу на спинку. Подумав, Эйв поерзал, и, подложив руку под голову, съехал ниже - так, чтобы свесить вторую ногу с подлокотника. «Нет, нельзя, - тоскливый взгляд был устремлен в потолок, - добровольно она все равно не согласится, хоть, и все понимает. И я не хочу испортить Северусу игру. Кто знает, что он задумал насчет нее».
- Сегодня точно схожу домой, пусть эта сука хоть раз за последние несколько лет вспомнит, что она - моя жена, - проворчал он. – Сколько можно по шлюхам бегать?
Легкие шаги, прозвучавшие в коридоре, привлекли его внимание. Эйвери быстро закрыл глаза и постарался дышать ровнее.
«Куда она опять собралась?» - раздражено подумал он, пытаясь на слух определить направление.
Когда шаги стихли напротив входа в комнату, маг замер, старательно притворяясь спящим, и усмехнулся про себя, заслышав тихий, словно шелест, вздох облегчения. А потом звук шагов начал удаляться.
Он уже хотел подняться и пойти следом, когда понял, что Гермиона свернула в сторону подземелья, а не к комнате, где в кресле все так же неподвижно сидел Северус.
- Ну, пусть сходит, поговорит, - добродушно проворчал он, - успокоит совесть.
Эйвери не боялся, что Гермиона может отпустить Нимфадору - слишком сильна в ней любовь к Снейпу, чтобы идти наперекор его желаниям.
Кстати, сам Северус: не двигается, не ест, не пьет, ну и так далее… кажется, почти не дышит, и при этом выглядит так, словно только что присел и заснул, а не просидел сиднем больше суток. Странное состояние, словно его напоили напитком живой смерти.
Эйвери бы так и подумал, если бы не явление демона, так напугавшего их с Гермионой.
- Снейп, черт тебя дери, ты собираешься возвращаться? - повис в воздухе риторический вопрос.
Мысли о еде вернули мага к реальности.
- Эй, кто-нибудь из вас, бездельников, - он знал, что эльфы его услышат, - притащите поесть.
Некоторое время ничего не происходило, и удивленный этим Эйвери, с детства приученный к тому, что домовики моментально исполняют все приказы, собрался уже повторить распоряжение, но тут в дверях возникла мален