— Ой! Мусье, раны совсем нет! — Раздался триумфальный возглас Флер, с ее незабвенным акцентом, что так радует ухо.
— Конечно, нет, она зажила! А все потому, что о ней позаботились вы, Флер. Под вашим нежным, добрым и заботливым присмотром любая рана заживает мгновенно!
Да я даже спиной чувствую, как гордо выпрямилась польщенная Флер, и как порозовели ее щечки. Конечно, тут скорее дело не в заботе, а в силе технологий, ха-ха! Искусственное усиление тканей, когда у каждого человека, готового выложить кругленькую сумму, становится куда больше шансов выжить, попав в заварушку… Но мне кажется, что Флер из тех, кому просто необходимо иногда слышать комплименты. Почему бы не порадовать ее? Ведь она так старается хорошо выглядеть и не только внешне, но и просто быть радушной хозяйкой! Пусть она и не умеет готовить, мыть и стирать, но зато она так добра ко мне…
Я принялся одеваться, на ходу всячески расхваливая Флер и вообще, поддерживая ее самооценку. Но мои комплименты прервал бурчащий живот, который как бы намекал, что неплохо бы пожрать. Флер виновато вздохнула, догадавшись, откуда исходит этот «бур-бур-бур» звук.
Дело в том, что сама Флер питалась специальным овощным бульоном, который ей готовили на заказ и доставляли. Я поначалу очень удивился, когда нашел на пороге утром кастрюльку, завернутую в красивенькие прихваточки-утеплители, не позволяющие той остывать. Многое я находил на порогах домов — молочные бутылки, газеты, мусор, подброшенный соседом. Даже голову собаки, посланную в качестве предостережения, но суп — это ни в какие врата не лезет! Я бы человеческой голове меньше удивился, чем супу…
Флер ну очень заботилась о своем, безусловно, прекрасном теле и следила за каждым граммом. И еды в доме у нее практически не было — крупы и прочая ерунда, совершенно несъедобная. Серьезно, кто будет есть кашу? Кашу! Эту мерзкую, разваренную в жижу… Бе! Такому как я нужно мясо! И бургеры! И сисястые девки в бассейн… А, не, это не по теме.
Я действительно стал бы есть крупу в самую последнюю очередь, и даже после фанеры и обшивки со стен, которую я, кстати, могу переварить, благодаря искусственно выращенному и вживленному мне усиленному желудку. Эти желудки жутко популярны у исследователей дальнего космоса и прочих ученых, вроде геологов, астрологов и прочих типов, что небриты, волосаты, очкасты и в старом вонючем свитере-водолазке, и камуфляжных штанах, нацепив на себя всех вшей и блох, коих можно найти, шарятся по дальним уголкам никому не нужных планет, а потому им приходится жрать, что попало…
— Флер, милая, а хотите, я что-нибудь сам приготовлю, и мы с вами отобедаем, как вы вернетесь?
Флер издала удивленное «Уп!». Странный звук. Но с ее произношением такой смешной! Оно и понятно, во-первых, как я и сказал, она не особо ест, а во-вторых — даже она знает о моем таланте к готовке. Сделать тосты жидкими? Забудьте! Я могу сделать тосты ЖИВЫМИ!
— Мусье, это… очень мило…
Да ладно, призналась бы! Так бы и сказала: «Ты подорвешь к чертям мою кухню! Непусщу!».
— Оу, вы напрасно переживаете. Да-да, можете не отнекиваться, я подобное на генном уровне чувствую! — Хмыкнул я, поворачиваясь к Флер и очень осторожно, словно боясь спугнуть ее, погладив пальцем по передней ножке. Как она умильно сидит на этом пуфике!
— Но… но! Мусье, я придерживаюсь определенной… диеты!
— Да ладно вам, душечка! Я, признаюсь честно, ужасно готовлю, но в замке меня научили готовить картошку с грибами и вкуснецко заправлять сметаной! Копытца оближите!
— Мусье, леди не облизывают копыта! — Уверила меня Флер, явно пребывая в замешательстве. Похоже, прежде никто не пытался сбить ее с пути голодовки и откормить. Оно и неудивительно, для этого ведь нужны друзья, а у аристократов с настоящими друзьями, которые дружат с ними не из-за богатства, ну очень туго.
— Ну, ваши прелестные копытца даже я бы с удовольствием облизал и зацеловал! — Довольно клацнул зубастой пастью я и залыбился во все сорок белоснежных зубов, когда увидел, как покраснела Флер, опуская глазки в крайней смущенности… Как я люблю подобные шутки! Но если по секрету — милашку Флер я бы действительно с удовольствием зацеловал бы…
— Ох, мусье, пожалуйста, прекратите! — Залепетала она, но я был уверен, что ей нравится даже такой сомнительный и слегка эротический комплимент…
— Ладно-ладно, к вопросу об облизывании мы еще вернемся! — Вновь довольно защелкал пастью я. — Но, если серьезно, то я был бы рад, если бы вы составили мне компанию и оценили мою стряпню, а не сидели на этих ужасных бульонах… Вы придете уставшая и голодная, и ваш низкокалорийный бульон — это последнее, что вам нужно! Серьезно, милая моя, я уже близок к тому, чтобы отобрать у вас эти ваши бульоны и нормально накормить вас чем-нибудь, хотя бы разочек!
Мой щенячий взгляд и заботливый тон сыграли свою роль, и Флер, довольно долго помявшись, крайне неуверенно протянула, даже слегка недовольно:
- Нууу… Только если самую малость…
* * *
Поскольку госпожа Флер де Лис уехала куда-то в город на очередной сеанс «Создания магии» под громкие и торжествующие вопли Фотофиниш, которая уже несомненно «пх’гибыла» на место, я решил заняться делом…
А теперь урок логики от наемника!
Поскольку у меня есть еще море времени на безделье, ибо всю работу делает Сахара, я решил сварганить обед!
Но вот вопрос: как быстро достать все необходимое для готовки, при условии, что у меня почти не осталось денег, да и появляться в городе средь бела дня — самоубийство? Варианты ответа: подождать, пока Флер не пошлет за продуктами горничных, заказать с доставкой на дом или ограбить соседа. Победили в нашей викторине те, кто выбрал третий вариант ответа. Все остальные — наемному братству стыдно за вас!
Я довольно долго бродил по дому и заглядывал в ящички, шкафчики и даже в темный подвал, в надежде найти хотя бы проросшую, но картошку. Безрезультатно! Нашел мертвую муху, запас белого шоколада, что Флер харчит в тайне даже от самой себя, и мышеловку, которая торжественно повисла у меня на пальцах. Ну, муха еще ничего такая была, вкусная. Но ни о какой картошке, этом чудовищно калорийном чудище, речи даже не шло. Не говоря уж о грибах, этих мерзостных развратителях честно голодающих моделей…
И, захлопнув очередной шкафчик, а это был чулан на втором этаже, мой взгляд упал в небольшое окошко, в конце коридора, через которое был отличный вид на особняк нашего доброго соседа Фенси… Что и говорить, колебался я всего макросекунду. Даже не колебался, а, скорее, настраивался на волну! На волну пакостничества, грабежа, мародерства и вообще, волну настоящего наемника, что даже в принцессу будет тыкать острыми предметами за пару лишних золотых монеток…
О, да мне пора открывать свою радиостанцию! Так и назвал бы «Волна Наемного Братства» или просто «Наемная Волна». Было бы круто! Там бы крутили музыку, рассказывали важную для наемников информацию, вроде цен на патроны и новостей о технических апгрейдах, и, конечно же, сыпали бы приколами! Блин, это звучит реально круто… Если никто до этого не догадался — непременно организую!
Пятиэтажный особняк нашего соседа напоминал по форме легкий грузовой транспортник — вытянутый и… пузатый! Ну, или топливный транспорт… Дело в том, что стены у сего произведения искусства и гения строительной мысли были выгнуты наружу, отчего дом напоминал воздушный шарик «колбаску». Стра-а-анноетакое сооружение. Но красивое! По крайней мере, ни у кого больше я таких домов не видал.
Сам дом и сад вокруг него был поистине гигантскими, я даже не знаю, зачем одному щеголю дом такого размера. Может, чтобы компенсировать что-то? Ладно-ладно, шучу. Коли есть деньги — почему бы не побаловать себя?
Панорамные окна у дома очень шикарно смотрятся, через них видно внутренние помещения — даже отсюда я вижу минимум четыре гостиных или зала, годных для приема гостей. Ну, один гость у них сегодня точно будет!
Ну вот захотелось мне внезапно в какой-то момент картошки с грибами! Захотелось, и все тут! Я ж, все-таки, голодаю здесь! А так и сам поем и Флер накормлю! А потому решу эту проблему, но в своем стиле…
Поднявшись по лестнице в занимаемую мною комнату, я уселся за разломанный стол и достал из-под дивана два арбалета и подсумок с болтами. Мои руки словно тысячу раз проделывали эти движения: взвод тетивы, проверка канавки, сброс… Точно так же я проверял винтовку, дабы она не заклинила на задании. Ну что же, идем делать то, что я умею делать лучше всего! И это не готовить картошку с грибами!
* * *
Прум- пурум!
Спустя двадцать минут я уже стоял у плиты и задумчиво следил за тем, как жарится картошка.
Блин. Это полный провал.
……
Стрелять при грабеже картошки не пришлось. Но и попугать прислугу — тоже.
Прошло все довольно буднично — я перемахнул через забор нашего соседа, при этом сбив ногой один из фонарей, что так красиво украшали тот, и мигом нырнул в его сад. Прекрасные зеленые деревья, так аккуратно подстриженные, кусты цветов и миленькие клумбы не смогли сбить меня с толку, и я довольно быстро нашел заднюю дверь, которую открыл не в ту сторону. Ногой.
Я считал, что в таком здоровом доме могу с легкостью заблудиться. Но потом вспомнил, зачем я здесь. Я пришел не за сейфом хозяина особняка, я пришел за его картошкой и грибами! А кухня и кладовые, во-первых — не охраняются. Во-вторых — всегда находятся на первом этаже.
Дом был шикарным, ничуть не хуже замка, только с иной цветовой палитрой. Ковровые дорожки в коридорах, всякие бюсты с мордами предков или вроде того, картины с принцессами на стенах… На многих окнах были цветные витражи. С комфортом живем, ничего не скажешь!
Но на первом этаже большую площадь здания занимали служебные помещения. Прачечная, кухня, всевозможные кладовки, небольшие комнатки для слуг, чтобы те прямо ночевали на работе. Ну, забоится о слугах это хорошо, это важно…
Войдя внутрь, я прислушался. Вроде тихо! Предо мной — самый обычный коридор с паркетными полами и неприметными деревянными дверями по обеим сторонам. Взведя оба арбалетика, которые должны были послужить фактором устрашения, я, тихо крадучись, двинулся вперед, одну за другой приотворяя двери и заглядывая вовнутрь, но везде было пусто. Странно как-то.
Из-за поворота раздались голоса, и я тут же буквально слился со стеной, готовый стукнуть по башке любого, кто покажется из-за угла, но голоса не приближались — судя по всему, двое просто стояли и разговаривали прямо за углом. Наверное, слуги, вряд ли охрана будет шариться по служебным помещениям.
-… но соседи просто нечто! Еще раз услышу эту отвратительную трубу — пойду и надену ее кому-то на голову!
— Да-да, болтай больше! Пойдет он… Тебе духу не хватит даже пирожков в городе купить, не то, чтоб трубой избивать кого-то!
— А вот и хватит!
— Ага, конечно… Пошли лучше дорожки мыть, сами они чистыми не станут…
Послышалось приглушенное цоканье, и эти двое, уж не знаю, кто это были, наверное, уборщики, удалились. Вообще-то, я и сам уже готов надеть трубу одному горе-музыканту на голову, если не затолкать в задницу! Облегченно вздохнув, я отправился дальше. Еще пара поворотов, и вот оно, долгожданное повышение температур! Значит, кухня где-то близко!
Когда я вломился на кухню, ударом ноги попросту выбив дверь с корнями, я застал там пухленькую повариху в забавном кружевном передничке и двух ее эээ… поварят. Просто это были девчонки, еще совсем молоденькие.
Кухня была действительно похожа на замковую — стены выложены белым кафелем, пол — какой-то рифленый и нескользящий камень, а вдоль стен стоят длинные ряды плит, моек, фритюров для готовки сена-фри и прочих непонятных устройств. Кажется, это специальные духовки и еще какие-то тайные девайсы. Посреди кухни квадратный стальной стол, возле которого стоит пухленькая повариха, чем-то напоминающая миссис Кейк, и две мелкие и крайне задорные на вид девчонки-подмастерья, или как это здесь называется? Судя по всему, до моего торжественного прихода, повариха что-то объясняла своим помощницам, нарезая на столе сладкий перец, но теперь все трое изумленно смотрят на меня.
— Сохраняйте спокойствие, я изволю вас грабить! — Уверенно заявил я, гордо входя внутрь. Мой призыв, однако, проигнорировали. Хотя нет, не так. Спокойствие-то все сохранили. Вместе с дерзостью!
— Ну и дурак! — Тут же заявила первая мелкая подмастерье, чем-то напоминавшая Скуталу, только повзрослее.
— Да, дурак! Все деньги хранятся в сейфе, наверху, это даже дураки знают! — Дерзко вздернула носик вторая подмастерье, светло-серого цвета и с забавными голубыми кудряшками, выбивающимися из-под поварского колпака.
Встретив такой отпор, я на секунду завис, а потом яростно помотал головой.
- Не путай меня, малявка! — Рыкнул на псевдо-Скуталу я, демонстративно злобно щелкнув зубами. — Мне не деньги нужны, а картошка! Картошку на бочку, живо!
Эти двое глянули на меня, как на дурака, потом переглянулись и… прыснули, довольно захохотав! И что это, мать его, такое было?! И что мне теперь делать? Я… э… Проклятье.
В человеческом мире, если тебя не воспринимают всерьез при ограблении, нужно пристрелить кого-нибудь. Я, например, предпочитаю стрелять в ногу или в руку — много крови, осколки костей, мясо повсюду, крики, вопли! Но никто не умирает. Хотя пару раз я пристрелил несколько бесящих меня клерков и банковских управляющих, но это дело прошлых лет…
Но не стрелять же мне в этих мелких? Эээ… Дураком себя чувствую!
БДАХ!
— А ну-ка тихо! — Я бросил на стол оба арбалета и треснул кулаком по столу так, что промял сталь вовнутрь с лязгом и искрами. Хохот немного поутих, теперь это были приглушенные смешки. Ибо обе кобылки-хохотуньи зажали ротики копытцами. — Гоните мне мешок картошки и ведро грибов, и разойдемся друзьями! Я очень голоден, и уже три дня сижу на одной лишь силе воли! А потому, если не хотите, чтобы я откусил кусочек от вас, хохотуньи, советую пошевеливаться и выдать мне еды! Видели, какие у меня зубы?!
Внезапно мне на помощь пришла пухленькая повариха, с шубкой голубого цвета и светло-розовой гривой, завитой в плотные пучки.
— Девочки, немедленно прекратите! — Строго притопнула она на хохотушек. — Неужели не видно, что он голоден! — Потом уже мне. — Присаживайся скорее, милый, я сейчас что-нибудь соображу!
Это стало для меня полной неожиданностью. Какой, все-таки, идеальный мир, даже к грабителю отнеслись с добротой… Но я определенно теряю хватку. Раньше мог целую толпу запугать одним лишь взглядом, но после жизни с Твайлайт я стал совсем добрым, теперь надо мной даже мелкие подмастерья хихикают! Чувствую себя постаревшим… Я так стар. Я просто суперстар!
— Эээ я… Мне и просто картошки с грибами бы хватило… Я ж вас, вроде как, граблю? — Совсем потерянно замямлил я, сбитый с толку подобной добротой, ибо готовился к визгам и сопротивлению.
— Глупости! — Возмутилась пухленькая повариха. — Пока хозяина нет, я вполне могу накормить тебя! Девочки, принесите оставшиеся с завтрака блюда, живенько!
— Но ма-а- ам!
— Никаких «но», юные леди! Пошевеливайте ножками, если не хотите, чтобы я вновь посадила вас на люцерновую диету!
Я настороженно уселся за стол, придвинув для этого какую-то тумбочку, видимо, с ножами. Уселся спиной к двери, все еще недоверчиво следя за снующими в кладовую и обратно кобылками и опасаясь, что одна из них может убежать и поднять тревогу. Хохотуньи быстро натаскали целую кучу как слегка подъеденных, так и нетронутых блюд, уселись за стол прямо напротив меня и с любопытством и совсем без страха уставились на меня огромными голубыми глазенками, умильно подперев подбородочки копытцами. Что-то больно дерзкие, совсем меня не боятся! Я целый бар гвардейцев переколотил, все визжали, как маленькие истерички, а этим — хоть бы хны! Разглядывают меня, словно диковинку, да еще и вопросы задают!
Главная повариха, которая оказалась мамой этих двух несносных девчонок, шикнула на них и принялась суетиться вокруг меня, приговаривая что-то о «совсем бледном виде»… И ничего я не бледный! Просто у меня загара нет! И я очень голоден… М-да, пожалуй, я и вправду бледноват…
Я принялся жадно уплетать вкусности, коих здесь набралось огромное количество. Я буквально заталкивал в себя всякие рулеты и салаты целиком, даже не жуя — желудок сам разберется, торопясь запастись калориями на недельку вперед, как я довольно часто делаю.
— А ты правда преступник? — Выпалила серенькая поняша с голубыми кудряшками, пялясь на меня во все глаза с другого конца стола.
— Правда. — Буркнул я, вливая в себя трехлитровый кувшин какого-то морса. Не удивляйтесь, в меня все это легко влезает, как я и сказал — желудок обо всем позаботится, а потому я могу пожирать все, как удав! Звучит шикарно!
— И как это? Круто? — М-да, даже псевдо-Скуталу такая Скуталу! Им только «круто» и подавай!
— Очень. Только со жратвой проблемы.
— Девочки, немедленно прекратите! Дайте ему пообедать спокойно! — Словно курица-наседка, заквохтала их мама, что, видимо, по ошибке посчитала меня своим третьим ребенком, ха-ха!
— А ты такой же, как на плакате? — Не унимались сестренки.
— На каком еще… Ном-ном… Плакате? — Удивленно прочавкал я, уничтожив еще одну сладкую выпечку.
— Ну, на плакате! В городе развесили!
Ого, это становится интересным! Мать моя женщина, да я ведь знаменит! Ха-ха! Пора сниматься в рекламе, рекламируя всякий хлам, и зарабатывать барыш! Я стянул с головы капюшон и демонстративно злобно зыркнул на хохотунью, изображая злодея.
- Ну чо, похож?
— Очень! — Закивали головками обе. — Только злобности не хватает… — Критично добавила голубая кудряшка. Хм. Так и буду ее звать — Кудряшка!
Кого же королевская типография изобразила на плакатах, что он выглядит еще злобнее меня? Я ведь, вроде, самую злую рожу сделал, демонстрируя красавца себя! Я махнул на этих мелких рукой и продолжил остервенело пожирать прекрасную, жирную, вредную и калорийную пищу под заботливым взглядом мамы-клуши, которая, видимо, придерживалась стандартной доктрины любой заботливой мамочки: накормить всех до смерти! Хотя нет, мамочки кормят до отвала. До смерти кормят бабушки!
Короче. В результате меня накормили, напоили и байками потешили. А когда я, наконец, неловко помявшись, решил уходить, всунули в руки по мешку картошки и сушеных грибов, да еще и коробку из плотной бумаги с остатками торта в карман плаща запихать умудрились.
— Эм… ну я, типа, лучше пойду… Вы это, если будут спрашивать, скажите, что я вас грабил, а то неудобно как-то выходит… Я обязательно все верну, если не сдохну конечно. Спасибо!
Пробормотав эту горе-речь, я едва ли не растворился в воздухе, спеша скрыться с полными руками и полным брюхом добычи. И вот теперь я стою и жарю картошку, по совместительству отмачивая грибы и… чувствую себя неловко. То ли это я таким мягким стал, то ли постарел… Да нет, ерунда! Просто… меня выбили из колеи эта забота и сочувствие. Вот уж никак не ожидал такого от законопослушных граждан, что должны считать меня монстром! До сих пор сужу об Эквестрии и ее жителях, словно это человеческий мир, и это моя ошибка. Вон, как ко мне хорошо отнеслись, пожалели всего, накормили… Но неужели я действительно так жалко выгляжу? Или просто у той мамочки-поварихи такие гипер-развитые материнские инстинкты?
Зажарив картошку с грибами, я, все еще в раздумьях, поставил ту в духовку, дабы не остыла, и направился в холл. Проверив, заперты ли все двери и окна, я поплелся наверх, собираясь как следует вздремнуть в этот прекрасный день, когда светит солнце и все счастливы. Даже я!
* * *
Сегодняшний сон был странным. Я понял это, только когда проснулся. Дело в том, что воспоминания приходили ко мне во сне в строгом порядке: по возрастанию количества лет у власти в группировке. Однако, не сегодня.
-=Сон=-
Прекрасный день для прекрасного меня! Я неспешно шагал по среднему ярусу торгового центра Новой Земли, весело насвистывая и с удовольствием ловя на себе неодобрительные взгляды прохожих. Им не нравится, что я свищу, но сказать мне что-либо боятся! Вот она, особенность управления стадом — страх! Люди, в большинстве своем, трусливы! Они могут бормотать у меня за спиной, но лишь единицы осмелятся сказать мне в лицо «Не свисти, урод!». Правда, тогда, скорее всего, я дам им в рыло, хотя это зависит от настроения. В конце концов — у меня есть деньги, связи и сотня ребят с вот такими пушками за спиной! В купе это означает «Идите в задницу, делаю, что хочу!». Неприлично, некрасиво, жестоко и эгоистично. Зато так реалистично! Именно такие маленькие несправедливости и делают жизнь интереснее, но я отвлекся!
Торговые центры — это что-то! Представьте огромные полусферические здания, созданные из стекла и бетона, высотой в несколько сот метров. Снаружи эти полусферы целиком и полностью зеркальные! Эти зеркала, помимо всего прочего, играют роль экранов и днем отражают солнце и подпитывают батареи, собирая энергию, а вечерами и ночами на них сияет неоном самая разнообразная разноцветная реклама, так что торговый центр видно из любого конца города! Это просто… нереально круто!
И вот я иду по длинному круговому балкону со стеклянными перилами-перегородками, если выглянуть за которые, видно множество площадок и других ярусов с открытыми там магазинчиками и ларьками… Всюду горит реклама, галдят люди, сладко звенят кредиты…
Я уже шесть лет командую тем сбродом, что по какой-то ошибке называется наемной группировкой. Ну, ребята, конечно, хорошие, надежные, но выучки им не хватает как… как… Как жиробасу бургера! Да!
У меня почти сотня человек под командованием, есть даже пара баттлфреймов и один танк! Есть, чем гордиться! Ну, это не много, конечно, по сравнению с Белой Дланью и ее пятью тысячами бойцов или Мечниками с их двумя супер-модернизированными линкорами. Но, тем не менее, сотня ребят — это очень значительная сила! У меня даже есть дюжина медиков, пара десятков техников и специалист по сетевой безопасности… Девять миллионов на счету, и жизнь прекрасна! Отнюдь не каждый может похвастаться подобным в двадцать с лишним лет…
Сюда я явился с Астрой, которая всегда составляла мне компанию, стоило мне собраться «пройтись по магазинам». У этой без сомнения прекрасной девушки настоящий талант не только управлять кораблем, но и тратить наши сбережения. Пришлось ограничить ей доступ к счетам.
— Бейби, бейби у-у-у! — Тихонечко насвистывал я, позвякивая в такт кредитами в кармане. У меня почти шестьдесят тысяч налички с собой, и очень уж приятно просто засунуть руку в карман и позвенеть ими!
А ведь когда-то я с трудом зарабатывал три сотни в месяц… а теперь даже самые богатые адвокаты и юристы, коих в наш век «бла-бла-бла права человека» развелось, как говна, по сравнению со мной — нищие. Вот что дает космос! В космосе совсем иное толкование словосочетания «большие деньги», и иные цены… Например! Купить пистолет на планете, где стальная хватка закона — очень и очень трудно, и стоить это будет от сотни до тысячи кредитов. А в космосе я за тысячу куплю целый кейс! Купить в городе ракету? Невозможно! В космосе же я их закупаю сотнями тонн…
Как бы то ни было, сейчас я гуляю по ТЦ в одиночку и думаю, чем бы себя побаловать. Критичные закупки, вроде боеприпасов, пайков и оружия здесь никто и никогда не делает, это все проще купить в космосе на торговой станции. Так же и с незаконными товарами, вроде модернизаций для оружия и брони и прочих милых моему сердцу штучек. Но в ТЦ можно просто побаловать себя! Прикупить всяких красивых шмоток, а я люблю красивую одежду, каких-нибудь вкусностей, или найти что-нибудь интересненькое…
Другое дело, что с оружием гулять по планете — больше проблем, чем пользы. Это тебе не космическая станция, где можно валить всех, кто тебе не по нраву. Здесь этот, как его… закон! Во! И очень строгий. Так что никаких ножей или стволов у меня с собой нет…
Коммуникатор на предплечье пискнул, привлекая внимание. Я тюкнул по нему пальцем и поднес к лицу. Конечно, можно просто вживить микрофон в горло и приемник в ухо, но это отвратительно и неприятно. Уж лучше по старинке!
— Командир, мы тут с капитаном Астрой, она чой-то шумит… — Раздался знакомый говор одного из моих ребят, что я взял с собой в качестве охраны. Пусть и безоружные, но все равно чертовски опасные. Конкретно этот говор с усилением рычащих и шипящих звуков принадлежит, кажется… Кэрроту. Да, ему!
— Чего ей опять не нравится? Где вы сейчас? — Я остановился и облокотился на перила, глядя на десятки висящих в воздухе платформ, на которых расположились магазинчики с ведущими к ним мостиками…
— Четвертый уровень, какая-то закусочная.
— Значит, так. Я на сто двадцать седьмом! Скинь пеленг, я вас найду. И посмотри, чтобы Астра опять не спустила все в одном магазине, у нее же эта… как ее… Шопоголичесть!
— Командир, это называется «шопоголик»…
— Заткнись, я тут главный! — Беззлобно фыркнул я, и с того конца канала раздался точно такой же фырк.
Отключившись, я неспешно пошел по длинному мосту, выгибающемуся дугой над бесконечной пропастью парящих в воздухе торговых площадок, к лифтам. Ненавижу здешние лифты. Вечно туда целая толпа иномирцев или жирных теток набьется. Но даже пришельцы, то есть иномирцы, терпеть не могут человеческих жирных теток! Они просто заполоняют своей тушей все пространство в лифте, словно чертов герметик!!! И потеют, потеют, потеют!!!
Здешние лифты размером с небольшую комнату. Метров десять на десять. Только вот стоит ли упоминать, что ТЦ жутко популярны, и народу здесь — как грязи? Думаю, нет. Подойдя к лифту, я, как и каждый порядочный гражданин, нажал на уже активированную кнопку, и принялся ждать, любуясь собой в зеркальные двери лифта, по ободку которых, словно караоке, бежала реклама.
Пусть у меня и средний рост, но я довольно крепко сложен, тело затянуто в черный комбидресс, а дополнительные пластиковые пластины и накладки на груди, ногах и руках придают солидности. Легкая броня, как никак! И все выкрашено в матовый черный цвет и украшено скромной и одинокой красной полоской, идущей от плеча наискосок. Красота!
Даже заходя в лифт, куда просто жутким потоком вливался народ, я продолжал свистеть и напевать себе под нос. К счастью, толстяков почти не было, и никто не пытался раздавить меня меж своей задницей и стеной лифта.
- Бейби! Бейби у-у-у! — Мычал я себе под нос, пока меня довольно грубо не толкнули сзади. Даже не оборачиваясь и понятия не имея, кто стоит у меня за спиной, хоть спецназовец Федерации, я злобно сщурил глаза и сжал руки в кулаки. Вот что-что, а терпеть подобное я не собираюсь ни от кого.
— Еще раз толкнешь меня — я ногтями вырву тебе кадык! — Прорычал я, не оборачиваясь.
Я очень хотел повернуться и сломать кому-то руку, или чем там меня толкнули, но дело в том, что, как я уже упоминал — планета, это не космическая торговая станция. Здесь за безопасностью следит государство. А за соблюдением порядка в ТЦ следят не законники, а корпоранты. А корпорации шутить не любят. Для них ты — ничто. Имея сотни и тысячи миллиардов, они являются грозной силой, раскинувшей сети своего влияния на все государства галактики.
А потому я не могу убить кого-нибудь прямо в лифте — камеры меня снимут и усе. Прощай жизнюшка. Здесь дежурит едва ли не армия охранников, и даже пара спецподразделений войск корпораций.
— А нельзя ли потише? — Возмутились позади меня каким-то мужицким, но противным голосом. — Уважайте остальных!
Я намеренно громко просвистел первый куплет гимна Федерации, даже не обернувшись и сложив исконный жест из пальцев правой руки, показывающий, насколько сильно ты уважаешь собеседника, показал его назад.
- Уважай мои деньги! — Хмыкнул я. Из дальнего угла лифта кто-то забормотал, и я отчетливо услышал слово «хам» и «быдло», но не обратил на это внимания. Какая разница, кем меня считают эти ничтожества, которые сами словно послушный скот? Может, я и хам. Но точно не быдло, которое идет на поводу у нашей милой Федерации…
Лифт то и дело делал остановки, но, наконец, я вышел на четвертом уровне. Да, четвертый этаж — это совсем не сотый. Никаких парящих в воздухе платформ и мостов. Просто лабиринт коридоров и галерей. Но тут тоже есть, на что посмотреть, хотя рекламы здесь куда больше! Чего только ни рекламируют! Туристические поездки по планетам и космосу, товары, услуги, образование…
Однако на выходе из лифта меня почти сразу перехватил охранник — крепкий малый с бритым черепом и со внушительной снарягой — одетый, как и я, в легкую броню, с пистолетом, телескопической шок-дубинкой и коммуникатором в виде пуговки на плече. Думали, охранник будет тупым пузатым пончикоедом? Как бы не так! Корпоранты шлак не держат!
— Сэр, простите, но на вас поступила жалоба… — Вежливо обратился ко мне охранник, кивнув в сторону какого-то жирного усатого ублюдка, одетого в шорты с пальмами и такую же туристическую рубаху, вылитого педофила из исторических фильмов двадцать первого века. Так вот, кто меня толкал! — Пожалуйста, пройдите со мной.
Ых… Конечно, можно отобрать у него пистолет и пристрелить этого крепыша, как и педофила в гавайке, но… Во-первых — через минуту здесь будет целая армия по мою душу, и мне кранты. Во-вторых — я всегда уважал секьюрити, солдат и полицейских, всех тех, кто выполняет такую опасную и неприятную работу. Черт, да почти все мои люди, а это семьдесят бойцов — бывшие охранники, солдаты, детективы, полисмены… За что его убивать, этого крепыша? За то, что хорошо делает свою работу? Нет уж, для таких у меня свой подход.