В поле зрения появляется Петр Васильевич. Он тут же присоединяется к спору и сам чуть не зарабатывает пятнадцать суток, но вместо них получает кулаком по голове от жены Мани и уходит восвояси. Игорь продолжает крыть садящихся в машину полицейских и, даже когда они скрываются за поворотом, все еще посылает вдогонку угрозы подать в суд. Он долго стоит без движения, как будто в мире не осталось ни одной цели, к которой ему стоит идти. Я, выжидая, постепенно принимаю его потерянную сгорбленную позу. Так не пойдет. Теперь моя очередь действовать. Вернуть мотоцикл вряд ли удастся, но привести Игоря в чувства я могу. С трудом поднимаюсь на отекшие ноги и потихоньку выхожу из сарая.
– Игорь! – зову громким шепотом.
Не дождавшись ответа, бросаю в него камушек. Жестоко, но эффективно. Игорь оглядывается, а я машу рукой в сторону крыльца. Первая захожу в дом. По дороге на кухню подхватываю оставшиеся на столике чашки. Крепкий чай и бутерброды с колбасой – лучшее лекарство. Когда Игорь, наконец, добирается до дома, я уже встречаю его с едой в руках. Он проходит мимо и садится на диван, даже не замечая моего присутствия. Одними бутербродами здесь не обойтись. Бегу на кухню и возвращаюсь с бутылкой водки. Сажусь на диван и протягиваю наполненную до краев рюмку. Игорь без возражений опрокидывает в себя содержимое. Выражение лица остается безразличным, как будто он не почувствовал вкуса, но когда я протягиваю тарелку с бутербродами, он берет только ломтик колбасы. Хороший признак.
– Ты настоящий герой! – говорю, пока Игорь жует колбасу.
– Я идиот.
– Не правда! Ты меня спас.
– По моей вине тебя чуть не поймали.
– Зато ты сдержал слово и не отдал меня полицейским.
– Я взорвал собственный мотоцикл.
– Пожертвовал им ради моей свободы!
– После того, как чуть тебя не подставил. Из-за меня у тебя одни неприятности. То ломаю замок, когда хозяйка дома, то упускаю самую важную улику в телефоне, а теперь лишил нас единственного средства передвижения.
– Зато ты узнал адрес матери Артура.
– Ерунда, ты с ней поговорила и получила нужную информацию, а я тебя тормозил. Ты прекрасно справилась сама.
– Без тебя мне не хватило бы храбрости к ней поехать, – признаюсь в том, что при других обстоятельствах предпочла бы скрыть.
– Правда? – поднимает голову Игорь.
– Да, – киваю в ответ. – Без тебя я бы даже не вспомнила об Артуре и никогда бы не вышла на след убийцы. Эксперимент с куклой вообще исключительно твоя идея.
– Вместе мы сила! – улыбается Игорь. – Столько всего разузнали за какие-то два дня. Главное – выяснили, что ты не убивала Катьку. Остальное уже детали.
Я снова киваю, радуясь отходчивости Игоря. Но, решив одну проблему, я тут же перехожу к следующей.
– Что нам теперь делать?
– Не переживай, – отмахивается Игорь, – завтра возьму на работе другой мотоцикл. Такого красавца, конечно, не достать, но ездить на чем-то надо.
– Я о расследовании. Где теперь искать убийцу?
– В телефонном справочнике. Ты обзвонила всех из списка?
– Нет, и не вижу в этом смысла. Вряд ли бывший любовник Артура и предполагаемый убийца Кати захочет разговаривать об этом с незнакомым человеком. Вот если бы незнакомец позвонил с телефона Артура…
– Так в чем проблема? У нас же лежит его мобильник.
– В том, что звонить придется на домашние номера, а стационарные аппараты чаще всего без определителя. Где можно раздобыть их мобильные номера?
– Один из них в телефоне Артура, – улыбается Игорь.
– Точно! Номер любовника должен быть в памяти телефона!
– Жалко только, мы не знаем, под каким именем он забит.
– Зато у нас есть список владельцев Мазд, в котором должно быть это имя.
– К чему ты клонишь?
– Ты же сам говорил, что в телефонной книге Артура нет необычных записей.
– Правильно, – кивает Игорь. – Все номера записаны под обычными именами и фамилиями.
– Вот и хорошо! Надо сравнить эти имена и фамилии со списком владельцев красных Мазд.
– Молодец, Бонд!
– Напарница Бонда, – ободряюще улыбаюсь я.
Плечи Игоря окончательно распрямляются, на лице появляется довольная улыбка.
– Где ты оставила мобильный Артура?
– На кухне.
Не успеваю договорить, как Игорь уже срывается с места. Хорошо иметь дело с отходчивым человеком.
– Диктуй мне по порядку фамилии из списка, – возвращается с мобильным телефоном в руках Игорь и садится рядом со мной на диван.
– Александров, у него есть жена.
– Ты с ним знакома, или женщины умеют определять холостяков по инициалам?
Не без удовольствия отмечаю в голосе Игоря нотки ревности.
– Я ему звонила, трубку подняла жена.
– Значит, его можно вычеркнуть.
– Если бы все было так просто… – вздыхаю я и подгоняю: – Давай, ищи!
– Следующий, на А такого нет.
– Поищи на В.
– Он же Александров Александр, – Игорь заглядывает через мое плечо в список.
– Вячеславович! – поднимаю указательный палец.
Он закатывает глаза, но прокручивает список на экране до буквы В. Мы тысячу раз просматриваем телефонную книгу Артура, довольно объемную, для необщительного девятнадцатилетнего парня. Я с закрытыми глазами могу назвать очередность записанных в ней фамилий, но ни одна из них не совпадает с фамилиями из списка владельцев красных Мазд.
– Может, проверим совпавшие имена? – предлагаю я. – Возможно Артур специально записал любовника под другой фамилией.
– Тогда давай лучше сразу обзвоним всех его знакомых. Вдруг, кто-нибудь сам признается в убийстве Катьки.
– Я же не детектив, ничего лучше придумать не могу. У тебя есть предложения?
– Я тоже не Шерлок Холмс, но если бы им был, предложил бы тебе отдохнуть.
– Серьезно, что сделал бы на нашем месте книжный сыщик?
– Почему именно книжный? Я больше уважаю телевизионных детективов.
– По-моему, – улыбаюсь я, – ты просто не любишь читать.
– Не скажи! Наблюдать за расследованием по телевизору куда интереснее.
– Что может быть интереснее мыслей сыщика? Разве в фильме покажут, как они складываются в логические цепочки и приводят к убийце?
– Даже больше! В фильмах видно, как эти мысли попадают сыщику в голову. Объяснить словами кто и зачем совершил преступление проще простого. Сложно показать, как это произошло.
– А как же логика? Ее тоже видно на экране?
– Чтобы разгадать фильм-детектив одной логики мало. Нужна еще наблюдательность. В книжке тебе черным по белому напишут: на столе стояла треснутая ваза. В фильме эту вазу ты должна заметить сама.
– Для этого ее покажут крупным планом.
– Я понял, ты просто смотрела не те детективы.
Игорь хватает пульт и зачем-то поднимается с дивана. Подходит ближе к телевизору, как будто от этого он станет работать лучше, и нетерпеливо переключает каналы.
– Вот что нужно смотреть! – как вождь народу, указывает на экран рукой с пультом Игорь. – «Коломбо»!
– Я, кажется, когда-то видела пару серий.
– Тогда тебе тоже нужно было расследовать убийство?
– Нет.
– То-то же, смотри и запоминай!
На экране разворачиваются действительно неординарные события. Женщина отталкивает бывшего мужа, он ударяется о кофейный столик и умирает. Казалось бы, несчастный случай. Но ей и ее любовнику зачем-то понадобилось избавиться от трупа. Эту процедуру снимает папарацци, и теперь парочке приходится идти на настоящее убийство. Из такой истории мог бы получиться замечательный детектив, если бы все самое интересное не показали в первые пятнадцать минут фильма.
– Не понимаю, в чем смысл, если с самого начала известно, кто убийца?
– Главный вопрос не кто убил, а как его разоблачат. Разве тебе не все равно, кто завалил Катьку? Главное – доказать, что ты этого не делала.
Я качаю головой. Посмотрим, вдруг случится чудо, и лейтенант Коломбо подскажет, что нам делать дальше. Пока косоглазый старичок только нюхает труп и вылавливает что-то голой рукой из унитаза. Надеюсь, мне не придется прибегать к таким суровым методам.
– Нет, так не пойдет, – Игорь встает с дивана и выходит из комнаты.
Хотела бы узнать, куда он пошел, но фильм заинтриговал меня больше. Коломбо уже нашел достаточно улик, чтобы заподозрить в подстроенном самоубийстве настоящее преступление. Доносящийся из кухни писк на секунду отвлекает мое внимание, и я не успеваю разглядеть, что на этот раз детектив положил в карман.
– Представляешь, – говорю я, когда Игорь возвращается, – он уже разговаривает с убийцей!
– Держи.
Игорь ставит теплую миску мне на колени и идет к окну.
– Попкорн? Мы же преступление расследуем, а не просто так фильмы смотрим!
– Правильно, – кивает он, завешивая шторы. – Серому веществу полезно подкрепиться.
Я пожимаю плечами и зачерпываю горсть попкорна из пластмассового тазика.
– Ммм… Солененький.
– На, запей, – садится рядом Игорь и протягивает мне алюминиевую банку.
Не разглядев в темноте названия напитка, я опрометчиво делаю большой глоток.
– Пиво?! А оно для чего полезно?
– Для сердца, пищеварения. Даже цвет лица улучшает, но у тебя с этим и так порядок.
– Это что, комплемент?
– Ну… – кладет руку мне на плечо Игорь.
Я прикрываю рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху. Кино, приглушенный свет, попкорн и пиво. Могла бы сразу догадаться, что он ко мне клеится. Такой самоуверенный, даже жесткий с друзьями мужик, теряется как ребенок рядом со мной, слабой женщиной. Приятно чувствовать свою власть, особенно над таким сильным мужчиной. Делаю еще один жадный глоток и поворачиваюсь к Игорю.
– Нет, так преступления не расследуют. Разве в этом я похожа на сыщика? – провожу руками по платью.
– Хочешь его снять? – сглатывает Игорь.
– Можно я возьму кое-что из твоих вещей?
– Да, конечно, – трижды кивает он.
– Смотри внимательно, – машу в сторону телевизора. – Потом расскажешь.
С этими слова я открываю дверь и захожу в спальню. С первого взгляда кажется, что в комнате вообще нет шкафов, но я уже достаточно хорошо узнала ее хозяина, чтобы в это не верить. Игорь любит вещи. Он часто переодевается, причем обычно в спальне. Его одежда всегда выглажена, но на домашние дела в последние дни у него нет времени. Значит, Игорь не запихивает вещи в шкаф, а хранит их в просторном гардеробе. Осталось только найти, где именно. Я прохожу вдоль стен, поглаживая шероховатые обои. В самом центре стены замечаю крошечное отверстие и, вставив туда палец, открываю одну из створок встроенного шкафа. Такое ощущение, будто Игорь специально оклеил его обоями, чтобы скрыть свою любовь к красивой одежде. Со мной такое не пройдет – теперь я опытный сыщик.
Вещи внутри не слишком различаются по цвету, в основном преобладает черно-белая гамма. Это мне и нужно. Выуживаю из шкафа наверно великолепно сидящий на Игоре, но для меня слишком длинный серый плащ. Шляп в его гардеробе нет, но пойдет и летняя панама цвета хаки. Среди висящих на двери шейных платков выбираю самый светлый, чтобы образ не казался мрачным. Разве сыщики ходят босиком? Примеряю громадный по сравнению с моей ступней ботинок Игоря. Значит, теперь будут ходить. Не хватает самого главного атрибута – трубки, или сигары. На худой конец подойдет и сигарета из пачки на прикроватной тумбочке. Получилось неплохо. Я распахиваю дверь. С сигаретой в одной руке и концами завязанного на талии пояса в другой, выхожу к Игорю.
– Ого! – подскакивает на диване он. – Лейтенант Коломбо, как вы вошли в дом? Что вам здесь понадобилось?
– Прифол арефтовать ваф, – зажав сигарету в зубах, шепелявлю я.
– Не курите в моем доме!
– Профтите, – кладу сигарету на стол.
– Так за что вы меня арестовываете?
– Сразу по трем статьям, сэр: распитие алкогольных напитков, поедание попкорна, просмотр фильма, и все это в одиночку.
– Да, серьезное обвинение. Может, вы выручите меня и присоединитесь?
– С удовольствием!
Присаживаюсь на краешек дивана. Рука Игоря тут же ложится мне на талию.
– Сэр, что вы делаете?!
– Лейтенант Коломбо, у вас подозрительно тонкая талия. Наверно, мне стоит попросить вас предъявить полицейский жетон.
В ответ я развязываю узел на поясе.
– Так лучше?
– Гораздо, – кивает он. – Но сомнения все-таки остались. Слишком красивые у вас глаза.
– Как я могу развеять ваши сомнения?
– Предъявите жетон, или признайтесь, кто скрывается под маской Коломбо.
– К сожалению, полицейского жетона у меня нет, – встаю с дивана. – Придется раскрыть свою настоящую личность.
Начиная с верхней пуговицы, я медленно расстегиваю плащ. Рот Игоря приоткрывается в ожидании, в глазах блестит огонек надежды. С каждой новой пуговицей пальцы двигаются все медленнее. Расстегнув последнюю, пальцы скользят вверх по ткани. Я распахиваю плащ.
– Пфф! – откидывается на спинку дивана Игорь, разглядев под плащом платье.
– Здорово получилось, правда? – зачерпываю горсть попкорна и высыпаю в рот я.
– Да, многообещающе…
– Как думаешь, я смогла бы перевоплотиться в свекровь?
– Если родишь сына, лет через двадцать, наверняка.
– Да нет же, в Ольгу Семеновну!
– Слушай, – закидывает руки за голову Игорь, – а ты не пробовала переодеваться в кого-нибудь более сексуального? То старикашка-следователь, то свекровь… Хочешь навсегда отбить у меня вкус к женщинам?
– Причем здесь твой вкус? Мне надо узнать, для чего свекровь обращалась к адвокату.
– Давай запишемся к нему на прием и спросим.
– Так он нам и рассказал! Слышал об адвокатской тайне?
– Типа врачебной?
– Типа да. Если ты подберешь мне что-нибудь из обуви, я закутаюсь в твой плащ, повяжу платок на голову, надену очки, которые ты конфисковал на месте преступления, и зайду в таком виде в приемную к адвокату. Попрошу копии бумаг, скажу, что свои потеряла. Вряд ли секретарша запомнила мою свекровь. Для молодых все бабки на одно лицо.
– Но ты-то не бабка! Хоть запереодевайся, лицо у тебя молодое.
– Ерунда! В детском доме постоянно ставили спектакли, а я боялась выходить на сцену. Пришлось научиться гримировать других, чтобы самой оставаться за кулисами. Баба Яга всегда была моим любимым персонажем.
– Твоя свекровь страшнее, придется повозиться.
– Погоди-ка, – копаюсь в сумке. – Ага, у меня есть карандаш для бровей. Им я нарисую морщины и подведу губы, чтобы они казались тоньше. Хорошо, что у меня тусклые пепельные волосы – сойдет за седину.
– Главное, чтобы тебе нравилось, – пожимает плечами Игорь.
– Думаешь, это плохая идея?
– Идея супер! Я рад, что мой метод сработал: ты посмотрела «Коломбо» и вдохновилась. Говорил же, киношные детективы рулят!
– Вообще-то, мне помог книжный сыщик. Я вспомнила Шерлока Холмса и его уловки с переодеванием.
– Туфли будешь искать сама, – отворачивается Игорь.
Меня охватывает воодушевление. Рука с карандашом порхает возле лица, прорисовывая морщинки и растушевывая тени. Пятнадцать минут спустя я уже начесываю волосы на макушке и укладываю сзади в пучок. Голову не узнать, а если поджать губы и нахмурить брови, получается вылитая Ольга Семеновна. Игорь все-таки приносит мне самые маленькие ботинки, в которые, кроме моих ступней, помещаются еще три пары шерстяных носков. Борясь с желанием почесать пятки, я рисую на голенях пигментные пятна. Покрываю голову фиолетовым платком – этот цвет меня старит, и отправляюсь на кухню.
– У-у-у… – кривится Игорь, выкидывая недоеденный сникерс. – Вот такой она запомнилась мне на последнем вечере встреч выпускников.
– Отлично! У тебя есть лук?
– Да, сейчас достану.
Игорь открывает холодильник и копается в контейнере для овощей, заполненном пустыми целлофановыми пакетами. В одном из них оказывается луковица.
– Что будешь делать? – Игорь наблюдает, как я очищаю луковицу. – Дай угадаю: сваришь что-нибудь с шелухой, как яйца на Пасху?
– Нет, – впиваюсь в луковицу зубами, – съем.
– Успокойся, я не собирался сегодня целоваться!
– Это не для тебя, – закидываю остатки в рот, – а для тех, кто подойдет слишком близко. Сценический грим выглядит реалистично только на расстоянии.
– Умно! Значит, ты не против моих поцелуев?
– А ты? – выдыхаю в лицо Игорю.
– Погнали, – хватает со стула куртку и бежит к выходу он.
– Подожди!
Догоняю его уже на улице.
– Давай вернемся в дом. Я еще не готова…
– Оставь все, как есть, – Игорь выходит со двора, – переделывать некогда. Мотоцикла больше нет, поэтому придется идти пешком. Уже десять минут шестого. Нам повезет, если контора не закроется раньше.
– Игорь!
– Ну что еще? – оборачивается он.
– Не знаю, – качаю головой. – Грим – это вся моя работа. На сцену я не выходила. Как быть дальше?
– Ты же сама продумала план: придешь в приемную, скажешь, что потеряла бумаги…
– Вдруг мне не поверят?
– Это еще почему? Тебе на вид лет шестьдесят, не меньше.
– Спасибо, – оглядываюсь, чтобы удостовериться, что меня никто не узнает. – А как на счет голоса? Разговариваю я как молодая, и жесты у нас с Ольгой Семеновной совсем не похожи.
– Ну не знаю. Представь, что ты старая и больная. У тебя то спина болит, то ноги ломит…
– То хвост отваливается, – заканчиваю я за Игоря. – Знаешь, а ты прав!
– Да, «Трое из Простоквашино» – великий мультик.
– Когда в ларьке мне пришлось разговаривать с продавщицей, я представила себя Ирой. У меня даже получилось скопировать ее жесты и интонации, хотя раньше я не пробовала никого пародировать.
– Когда это ты заходила в ларек?
– Неважно. Давай быстрее, – на этот раз я подгоняю Игоря, – а то контора закроется.
Мы приходим по адресу, напечатанному на квитанции. Вывеска из зеленого пластика с выведенным золотыми буквами словом «Адвокат» прибита над обшарпанной деревянной дверью. Само здание скорее отпугивает, чем внушает доверие: побуревшие от сырости деревянные стены, низкая накренившаяся крыша. На соседнем участке раздается кукареканье. Я озираюсь по сторонам.
– Наверно, мы ошиблись. Сомневаюсь, чтобы моя свекровь обратилась к адвокату в такой конторе.
– Адрес совпадает, фамилия юриста Мирченко. Вот, держи.
Игорь протягивает мне квитанцию и достает из кармана кожаную книжечку.
– Это что?
– Паспорт, на случай, если попросят показать документы.
– Ты украл паспорт Ольги Семеновны?
– Постарайся им не светить. Все-таки, вы со свекровью не очень похожи.
– Договорились, воспользуюсь только при крайней необходимости.
Я улыбаюсь Игорю и, спрятав документ в нагрудный карман, бегу к двери. На крыльце вспоминаю, что мне уже за шестьдесят и перехожу на шаг. Внутри меня поджидают никогда не крашенные деревянные полы и запах затхлости. Входная дверь захлопывается, и я бреду в полумраке, ориентируясь на пробивающийся из-под внутренней двери электрический свет. Чтобы не споткнуться, мне приходится идти медленно, шаркая огромными ботинками по полу. Звук старческих шагов подготавливает находящихся в приемной к моему появлению.
Скрючившись в поисках ручки, я открываю дверь и переступаю порог. За столом, возле окна, сидит женщина лет сорока пяти, с коротко стриженными фиолетовыми волосами, а рядом, на диване, головой к входу, лежит молодой мужчина. Растянувшись во весь рост, он почти умещается на двуместном диване. Оба смотрят телевизор и даже не оборачиваются в мою сторону. Интересно, что бы в таком случае сделала свекровь? Развернулась и ушла? Видно, я плохо ее знаю, раз она все-таки обратилась в эту контору и даже оплатила услуги адвоката.
– Добрый день, – приподняв уголки бровей, от чего на лбу должны проступить морщины, а лицо принять обычное осуждающее выражение Ольги Семеновны, говорю я. – Две недели назад я обращалась к Мирченко.
– Адвокат свободен, – кивает на мужчину секретарша.
Он нехотя поднимает голову и, бросив на меня короткий взгляд, поворачивается обратно к телевизору.
– Мне нужен не адвокат, – возмущаюсь хорошо поставленным голосом свекрови, – а копии подготовленных документов. У меня пропали оригиналы, теперь придется заново заверять у нотариуса.
Удивительно, но мой обвиняющий тон работает. Секретарша чувствует себя виноватой и лезет в стол за бумагами. Никогда не понимала, как Ольге Семеновне удается внушать окружающим чувство вины. Оказывается, все дело в мимике и голосе.
– Как ваша фамилия?
– Паукова.
– Ольга Семеновна? – достает из стола файл с бумагами секретарша.
Я чуть было не поправляю ее, произнеся свое настоящее имя, но успеваю прикусить язык.
– Да, это я, – протягиваю квитанцию.
– Давайте паспорт.
– Зачем?! – снова возмущаюсь я.
– Как это зачем? – отвечает мне в тон опытная секретарша. – Я, кому попало, документы не отдаю.
– Я тоже, – все-таки вынимаю из кармана паспорт свекрови.
– Бабуля, давайте скорее, – подгоняет с дивана адвокат, – рабочий день заканчивается.
Секретарша протягивает руку и в нетерпении наклоняет голову. Я в последний раз поглаживаю большим пальцем кожу на обложке и, помолившись про себя, отдаю паспорт. Секретарша перекладывает его в левую руку и, подняв со стола ручку, правой нацеливается на тетрадную строку. На автомате женщина раскрывает паспорт. Взгляд переходит с тетради на документ. Ее брови ползут вверх, глаза распахиваются.
– Что вы мне дали?!
– А? – пытаюсь изобразить старческую глухоту.
– Вот, глядите, – тянется ко мне через стол она. – Здесь одна обложка, паспорта нет.
Ну Игорь, ну шутник… Наставил на меня ружье, чуть не довел до инфаркта своей умной куклой, расхаживал по дому матери Артура, пока я отвлекала ее разговорами, натравил полицейских на сарай, в котором я пряталась, а теперь еще и подсунул пустую обложку от паспорта. Только выйду из конторы, все ему припомню!
– И паспорт пропал! – хватаюсь за грудь я. – Все пропало!
– Да не волнуйтесь вы так, – подает голос адвокат. – Может, куда-нибудь спрятали и забыли.
– Куда ж я паспорт без обложки спрячу?
– Дома поищите, куда могли положить, – встает из-за стола секретарша, – а завтра приходите с паспортом.
– Люди добрые! – начинаю в голос причитать я. – Что ж это делается? Все документы украли!
– Бабуля, зачем кричать? – поднимается с дивана адвокат. – Лежит где-нибудь ваш паспорт, целехонек. Шли бы лучше домой, да поискали.
Он берет меня под руку и ведет к выходу. Я пригибаюсь, чтобы не казаться на его фоне слишком высокой. В два шага адвокат преодолевает половину пути, мне приходится семенить следом. Зажимаю коленями полы плаща, чтобы не выставить на обозрение голые ноги, и валюсь назад.
– Бабушка! – подскакивает сзади секретарша. – Вам плохо?
– Ой! – кряхчу я, хватаясь за сердце. – Ой, ой, ой!
– Надо скорую вызывать, – подхватывает меня под руки она и тащит к дивану.
– Может, обойдется? – склоняется надо мной искаженное страхом лицо адвоката.
– Воды… – выдыхаю в его сторону.
Адвокат отшатывается и идет к кулеру.
– Мои документы… – вздыхаю я, указывая рукой в сторону стола. – Где мои документы?
– Вот они, бабуля, – протягивает мне бумаги секретарша. – Видите? Ничего с ними не случилось. И паспорт ваш найдется.
Делая вид, будто хочу убедиться в подлинности документов, я забираю у секретарши бумаги и отталкиваю предложенный адвокатом пластиковый стаканчик. У меня в руках оказывается всего два листка. Я быстро пробегаю взглядом из-под полуопущенных век страницы, выхватывая куски текста: «Исковое заявление о расторжении брака и взыскании алиментов на содержание ребенка. Истец: Пауков Олег Борисович. Ответчик: Паукова Дина Александровна. Наша семья с первого апреля две тысячи тринадцатого года фактически распалась. Восстановление отношений невозможно. Споров о разделе совместно нажитого имущества нет. Судебные издержки прошу возложить на Паукову Дину Александровну. Предоставление срока на примирение нецелесообразно. Прошу наш брак между мной и ответчиком расторгнуть. Взыскать в мою пользу алименты на содержание Пауковой Екатерины Олеговны».
Теперь мне на самом деле становится нехорошо. Неделю назад я бы посчитала такой документ запоздалой первоапрельской шуткой. После Катиной смерти я готова поверить во что угодно, но заявление на развод все равно бьет под дых.
– Ну что, убедились?
Я киваю и с трудом приподнимаюсь на мягком диване. Секретарша убирает бумаги в стол. Адвокат помогает мне встать на ноги. Скрючившись, я шаркаю к выходу.
– Найдете паспорт – приходите, мы сделаем вам… – кричит мне вслед секретарша, но ее голос заглушает хлопок двери.
В нос ударяет запах сырости. Я выбираюсь из смрадного коридора на улицу, но воздуха все равно не хватает.
– Что с тобой? – подхватывает меня под руки Игорь. – Тебе плохо?
Я качаю головой и окончательно теряю почву под ногами. Игорь усаживает меня на куртку и машет перед лицом ладонями, стараясь нагнать воздуха. Отвернувшись, я концентрирую взгляд на грязной двери.
– Бумаги достать не удалось?
– С пустой обложкой от паспорта? Кстати, я забыла ее в конторе.
– Ничего, я давно хотел новую.
– Меня больше волнует адвокат и его секретарша. Пошли отсюда, пока они не заметили обложку. Чего доброго, решат догнать старушку.
По дороге, каждый раз, как Игорь пытается со мной заговорить, я ускоряю шаг. Идти в туфлях без каблуков, пусть даже на пять размеров больше моей ступни, получается гораздо быстрее, чем на Ириных шпильках. Возле дома Игорь так сильно отстает, что мне приходится ждать его на крыльце.
– Ну так что? – открывает он дверь и пропускает меня вперед. – Адвокат отказался дать тебе бумаги без паспорта, и ты ушла?
– Нет, я забилась в припадке и потребовала показать мне бумаги.
– Я серьезно.
– Я тоже. Мне даже удалось прочитать документ по диагонали. Это оказалось заявление на развод.
– Ольга Семеновна замужем?!
– Она вдова, а я, как оказалось, без пяти минут разведенная женщина.
– Да ладно! Олег что, не мог сам сходить к адвокату?
– Видно, мама не дала. Побоялась огласки.
– По крайней мере, это объясняет, почему она обратилась в шарашкину контору. Какие они выдвинули условия? Может, стоило подписать бумагу, пока не поздно?
– Без раздела совместно нажитого имущества, и с взысканием алиментов на Катю.
– Я ж говорил, дочка так достала Олега, что он готов был на все, лишь бы от нее избавиться. Сначала попытался сплавить ее тебе, а когда не получилось…
– Ты не понял. Катя должна была остаться с Олегом, а от меня требовались только деньги.
– Олег хотел получать с тебя алименты?! Вот уж точно, наглость – не порок, а способ выживания.
– Я бы платила, только бы Катя оставалась жива…
– Ты хоть представляешь, сколько потребовалось бы денег, чтобы ее прокормить? Ты бы всю жизнь ей на сало работала! Кстати, а раньше про заявление на развод ты ничего не знала?
Я закрываю лицо ладонями и опускаюсь на диван. Игорь садится рядом и поглаживает меня по спине.
– Дин, ты что, обиделась?
Я качаю головой.
– Не плачь, – Игорь обнимает меня за плечи и целует в макушку. – Твой Олег – козел, его мамаша – волкодав, а ты в этой ситуации – невинная овечка. Смирись и живи дальше.
Он убирает ладони и заглядывает мне в глаза. Лицо Игоря оказывается так близко, что я чувствую на губах его дыхание. По коже пробегают мурашки, и я отворачиваюсь.
– Включи телевизор, – вытираю слезы рукавом плаща. – Скоро начнутся местные новости.
Продолжая меня обнимать, Игорь нажимает кнопку на пульте.
– Я больше не хочу быть овечкой.
– Вот это правильно. Ты уже изменилась. Разве овечка смогла бы переодеться в волчью шкуру?
– В волкодавью, – улыбаюсь я. – Ты сказал, моя свекровь – волкодав. Знаешь, чего я не пойму?
Игорь качает головой.
– Почему Олег не подал на развод в апреле? Зачем понадобилось ждать два месяца?
– Загадка, – еще крепче прижимает меня к себе Игорь. – Может, передумал?
– Раз уж Олег обратился к матери, значит, решил наверняка.
– Тогда постарайся вспомнить, какое событие должно было произойти в ближайшие месяцы. Кто-нибудь из родственников мог оставить тебе наследство?
– Нет, я совсем одна.
– Должна быть какая-то материальная выгода: банковские проценты, денежная компенсация, выигрыш в лотерею…
Я толкаю Игоря локтем в бок и киваю на телевизор. Он увеличивает громкость, чтобы расслышать голос диктора местных теленовостей.
– Завтра, в одиннадцать часов утра, состоятся похороны пятилетней Кати Пауковой, зверски убитой в прошлую субботу. Подозреваемая, двадцатичетырехлетняя Дина Паукова, мачеха убитой, до сих пор скрывается от следственных органов. В интервью нашему корреспонденту следователь заявляет, цитата: «Мы уже вышли на след подозреваемой, в ближайшее время будет проведена процедура задержания. Виновная в смерти ребенка будет поймана и наказана по всей строгости». Конец цитаты.
Я отодвигаюсь от Игоря.
– Не волнуйся, – гладит меня по завернутому в плащ колену он. – Следователь врет, успокаивает общественность. Ему тебя не найти. Полицейские не справились, даже имея на руках ордер на обыск. Второго шанса они не получат.
– Я знаю.
– Тогда почему ты так напряглась? – Игорь озабоченно всматривается в мое лицо. – Только не говори, что собралась на похороны!