Чужой город встретил отличной, даже жаркой погодой и, конечно, морем впечатлений, которым почти удалось заслонить собой образ сероглазого соблазнителя с невероятно чуткими пальцами и умопомрачительной улыбкой. Вот верила моя женская душа, что не убил бы меня Алекс просто так, во сне ведь чудеса случаются. Я знала, видела: ему отчаянно не хочется приносить меня в жертву!
Бродя по узким средневековым улицам, любуясь на дворцы и церкви, я крутила колечко, снова и снова возвращаясь в мыслях к той восхитительной ночи… Эх, почему таких мужиков в реальности не бывает? Отчего-то зрела уверенность: Алекс оказался бы хорош не только в постели, но и в обычной жизни…
Ай! Кто-то чувствительно двинул в плечо так, что аж рюкзак слетел, я вернулась на грешную землю и с возмущением посмотрела на того, кто не удосужился обойти замечтавшуюся девушку.
– Смотреть надо!.. – Остаток фразы застрял в горле: на меня смотрели знакомые глаза цвета грозовой тучи…
– Простите, задумался. – Тот же голос, боже, и та же улыбка, и… знакомые серебряные звездочки в глазах.
У меня позорно ослабли коленки и пришлось прислониться к стене.
– А-а-а… Алекс?.. – сиплым шепотом выдавила из себя, мозг завис, переваривая информацию и силясь совместить несовместимое.
В обычных черных джинсах, футболке и с небрежно завязанными в хвостик волосами он выглядел… До ужаса реально и просто нереально притягательно. Нет, он же маг из какого-то там фэнтезийного мира! Как он тут оказался? И вообще, я схожу с ума?!.
– Узнала, – довольно откликнулся он, и робкая надежда, что это всего лишь очень похожий на него человек, благополучно скончалась, не приходя в сознание.
– Глюк, – нервно рассмеялась, не в силах отвести взгляд.
В следующий момент я оказалась в крепких объятиях и успела только протестующе пискнуть. Краем глаза заметила, как на нашу парочку косились редкие прохожие, и понимающие усмешки тоже видела…
– Тебе прямо сейчас начать доказывать, насколько ты не права? – выдохнул он прямо в губы, ничуть не стесняясь посторонних взглядов.
Ну да, учитывая, что одна слишком нахальная ладонь лежала гораздо ниже талии… Я нервно рассмеялась, реальность упорно не желала совмещаться, а в голове стало совершенно пусто, все вопросы разлетелись пушинками в разные стороны. Не… может… быть! Улыбка Алекса стала шире, превратившись в откровенно предвкушающую ухмылочку, и в ставших совсем темными глазах я без труда прочитала все его мысли. Ой! Щекам стало жарко, низ живота залила знакомая тягучая тяжесть, и в памяти в очередной раз ярко вспыхнули воспоминания…
– Потом поговорим, – тем самым интимным шепотом сообщило наваждение, многообещающе глянув на меня, и его вторая ладонь самым бессовестным образом забралась под мою футболку, легонько погладив поясницу.
Эмм… Когда мужчина ТАК на тебя смотрит и ТАКИМ тоном говорит, лучше не спорить. Это я почувствовала интуитивно, а сердце подтвердило догадки, плавно съехав с законного места в груди куда-то в район коленок. Рациональная часть сознания благоразумно захлопнула рот и отвернулась, сделав вид, что все в порядке, а либидо вместе с гормонами радостно размахивало флажками и праздновало победу… Все «почему» и «как» можно обсудить действительно позже.
* * *
Несколько месяцев спустя.
– Сашка!!! – взвизгнула я, когда кусочек льда скользнул под халатом по спине.
Тут же сильные руки обняли и притянули к себе, а около уха раздался тихий довольный смех. Вот же… хулиган на мою голову! Лед благополучно упал на пол, я отбросила его ногой, сердито поджав губы и помешав в сковороде солянку, – вот зачем отвлекает?! Спалю же к едрене фене… Тоже мне, дорвался до реализации своей буйной фантазии! Отлучить от Интернета, хотя она, его фантазия, и без всемогущих Гугла и Яндекса тако-о-ое выдает… У моего сероглазого наваждения действительно очень богатый опыт.
– Ты так забавно реагируешь, – выдохнул он, мазнув губами по изгибу шеи. – Прости, не удержался.
– Ррр! – натурально зарычала я, попытавшись вывернуться.
Нельзя меня отвлекать от готовки, а то опять пельменями придется питаться, – признаться, в холостяцкой жизни отвыкла нормально есть, и теперь процесс давался с некоторым трудом. Пришлось заново привыкать готовить. Я элементарно могла забыть что-то на плите – зачитавшись, засмотревшись каким-нибудь фильмом или сериалом, засидевшись за компом… Алекс пока только учился пользоваться благами цивилизации, но, надо признать, учеником оказался способным, схватывал все на лету, ничему почти не удивлялся и ни от чего не шарахался. Как выяснилось, путешественник по мирам он опытный и видел всякое. То, как он меня везде искал, пока пред его светлы очи не явилась приснопамятная Алевтина-мечта, дабы любезно указать мое местонахождение, вообще отдельная история… Искал. Я расплылась в улыбке и потерлась затылком о его плечо.
– Все, все, не мешаю. – Алекс тут же перестал шалить, но не отпустил. – Можно я просто постою с тобой?..
Да кто ж возражает? Стой, стой, ненаглядный. Кстати, мои страхи там, в пещере, оказались напрасными: никто не собирался меня убивать. Для ритуала требовались только эмоции жертвы, затем ее отправляли туда, откуда она явилась. Но за неповиновение могли здорово огрести и я, и Алекс – опуская подробности, тот самый чувак в коричневом балахоне, типа начальника, умел чувствовать ложь. Поэтому мне следовало оставаться испуганной до трясущихся поджилок жертвой, а в самый последний момент мое сероглазое наваждение собиралось открыть портал – ага, он и такое умел. Алекс оказался очень хорошим актером, отсюда и вселенская тоска, и грусть. На самом деле он думал о том, как замечательно могло бы продолжиться утро, если бы не этот дурацкий ритуал… Мужчина, что с него взять!
В общем, Алекс еще много чего интересного про себя рассказывал, но главное я уяснила: от меня теперь так просто не отстанут. И дело даже не в фантастическом сексе, хотя именно с него все началось, как ни странно. Просто… Ну, мечта ведь должна сбываться, и неважно, каким образом. Алекс сказал: ему хватило одного взгляда в мои глаза, чтобы понять, что я – его. Через пару недель он признался: колечко, которое так и красовалось на моем пальце, все остальные девушки до меня легко могли снять хоть сразу после церемонии. А навсегда оно осталось на предназначенной ему судьбой, высшими силами, богами, ну, в общем, кем-то там свыше. Мое раздражение и возмущение – тоже мне, а плел про взгляд, глаза, вот же говорун! – быстренько усмирили, и я махнула рукой на причины, по которым Алекс рискнул остаться в незнакомом ему мире, но рядом со мной. Любит же, сам признался недавно. И я ему верю, как ни удивительно, даже несмотря на то, что он брюнет.
Я помешала уже почти готовую солянку, задумчиво улыбаясь. Способности Алекса остались при нем, как ни фантастично это звучит, однако использовать их он решил честно: открыл собственную частную практику. А поскольку его методы действительно работали, весть сарафанным радио быстро разнеслась по городу, и всего через несколько месяцев к Алексу запись уже велась чуть ли не на три недели вперед. Найти вещь, человека, вылечить, снять всякие порчи-сглазы-привороты – ненаглядный легко решал почти любые проблемы, только не брался за откровенную чернуху, в основном потому, что не желал возвращаться к своему темному прошлому, где ему приходилось убивать, пугать девушек для особого ритуала жрецов. В общем, свое место Алекс тут нашел достаточно легко и к моему и к своему удовольствию.
Алевтину, мою мечту со специфическим чувством юмора, я больше не видела. Может, оно и к лучшему, ведь у меня теперь есть все, что надо, чтобы быть счастливой, – любимый мужчина. Пусть даже пока он еще не знает, что он любимый. Должна же в женщине оставаться какая-то загадка, правда?
Лилия Касмасова
Моя свекровь – ведьма
Пальцы задрожали так сильно, что я выронила приглашение. Потом я зачем-то посмотрела на себя в зеркало и решила, что ужасно выгляжу, еще эти мешки под глазами и волосы какие-то лохматые. А потом проковыляла на балкон покурить.
Курение меня не успокаивало, к тому же я вспомнила, что бросаю, и потушила тонкую сигаретку в горшке с кактусом. Поцарапала пальцы о колючки, взвизгнула, выругалась и зашла домой.
Еще хромота эта. Надо же было мне именно на этой неделе потянуть лодыжку. Ну как я поеду? А не поехать – обидятся, конечно! И потом, никто и никогда в жизни не присылал мне приглашения на бумаге с тиснеными цветочными узорами, написанного перьевой ручкой и лежащего в красивейшем узком длинном конверте тоже с узорами. Ну, будто я королева английская или попала в кино.
Хотя от ведьмы можно и не такого ожидать.
То, что Далия Георгиевна – ведьма, Миша сообщил мне спустя два месяца после нашего знакомства. Я ему тогда на это сказала, что нехорошо так обзывать родную маму. На что он расхохотался и сказал, что она действительно ведьма. В самом прямом смысле. И добавил, что ведьма у них в семье не одна, а вся женская половина способна к ведовству.
И все же поверила я только после личного знакомства с Далией Георгиевной. Мы встретились в кафе. Мишина мама оказалась высокой брюнеткой лет за пятьдесят, со строгим лицом, в розовом костюме и розовой шляпе с перьями. Миша нас представил друг другу. И, когда назвал мое имя, сказал:
– Она из простых, мама.
Что потом было! Его мама встала, сверкая на меня глазами, – я тогда сразу поверила, что она ведьма, и подумала, вот сейчас она меня испепелит на месте. Но она перевела взгляд на полосатый зонт над нашими головами, что-то буркнула, зонт превратился вдруг в громадного пеликана, он щелкнул огромным клювом мне в лицо, потом захлопал крыльями, снеся со стола чашки, поднялся в воздух и улетел.
А Далия Георгиевна процедила сквозь зубы:
– Приятно познакомиться, – развернулась и ушла.
Я тогда не могла успокоиться недели две. Кошмар! Его мама возненавидела меня с первого взгляда! Но Миша сказал:
– Если бы она тебя возненавидела, то превратила бы в пеликана тебя, а не зонт. Хотя, – и он, видите ли, даже усмехнулся! – скорее не в пеликана, а в… лягушку, например, или в… гусеницу…
– Хватит, хватит! – завопила я тогда. – Я поняла!
Потом я поинтересовалась: а что же мужчины в их семье? Он пожал плечами:
– Люди как люди.
Знакомство состоялось четыре месяца назад, и с тех пор от Мишиной родни не было ни слуху ни духу. И тут вдруг приглашение! Персонально от Далии Георгиевны! «На семейный обед»! Ну кто приглашает официально на простой семейный обед? Наверное, это обед по какому-то торжественному случаю – день рождения, годовщина свадьбы или еще что-нибудь, не знаю… например, по случаю того, что кто-то из старших сыновей получил престижную работу.
У Миши было три старших брата. И их жены – все! – были ведьмами. А он нашел меня, видите ли.
Ладно, придет Миша с работы, спрошу, в честь чего торжество намечается. Может, надо еще подарок купить. А обед уже завтра.
Миша был удивлен, Миша был растерян, Миша взъерошивал без конца волосы и повторял, как идиот:
– И чего это она?
– Ты же сам сказал, что она ко мне отнеслась вполне нормально, – волнуясь, сказала я.
– Я сказал, – ответил Миша, – что она тебя вовсе не возненавидела.
– Ну, значит, – сказала я, – она решила э-э… что пришла пора изменить свое отношение.
– Угу.
– Что – «угу»?
– Это и настораживает.
– Это обед по какому-то поводу? – спросила я, когда он стал выглядеть более вменяемым.
Миша пожал плечами:
– Не знаю. Похоже, просто обед.
– И часто у вас такие званые обеды устраиваются?
– По настроению, – ответил он неопределенно.
Видимо, по настроению его мамы. Я не стала дальше расспрашивать.
В приглашении значилось, что обед состоится в два часа тридцать минут. Мы выехали рано утром, чтобы не попасть в пробки, ну и потом я сказала Мише, что, возможно, понадобится моя помощь в приготовлении обеда, а совместная готовка сближает.
Миша в ответ на это пробормотал, что мама и рук на кухне не замарает. Я спросила:
– Как это? У вас э-э… слуги?
– Нет, – улыбнулся он. – Много кузин, племянниц и невесток.
– Тем более! Ведь я тоже… э-э… почти… – сказала я.
Мы ведь собирались пожениться к Новому году.
– Ну да, – только и сказал Миша.
* * *
Поселок находился на берегу реки Клязьмы. От Кольцевой до него было добираться около часа. Мы въехали в поселок, и я все вертела головой по сторонам, выглядывая, где же коттедж Мишиных родителей. Судя по его обмолвкам, это был очень большой дом. Но мы проехали поселок насквозь.
– Поместье дальше, – сказал Миша, – за поселком.
– Поместье… – машинально повторила я. Черт, они что – очень богатые?
Миша никогда об этом не говорил. А жили мы в моей однокомнатной квартире.
Поместье… А на мне турецкие джинсы и простая клетчатая блузка. На всякий случай я прихватила вязаную кофту, которую связала сама из разных цветных ниток, компонуя их по вдохновению. Она получилась очень интересной и оригинальной. Пожалуй, лучше мне ее не вытаскивать, даже если пойдет снег.
Успокаивало, что Миша тоже не во фраке. А просто в джинсах и в футболке. Но он-то все же родной сын – его примут любого.
Минут десять по абсолютно гладкой асфальтовой дороге – и перед нами развернулась старая тополиная роща. Мы въехали под ее сень. Листья тополей золотились под мягким светом осеннего солнца и будто слегка звенели на ветру.
Дорога привела к высоким кованым воротам, открытым настежь. Мы въехали на широкую аллею. Ее обрамляли раскидистые деревья и густые заросли кустов.
Дом, показавшийся из-за поворота, был белым двухэтажным особняком с колоннами. Такие я видела прежде только на картинках.
Миша остановил машину у крыльца. Из дома вышел мужчина лет шестидесяти, в бархатном бордовом сюртуке и серых полосатых брюках. Пожалуй, Далия Георгиевна в своих розовых перьях вполне бы гармонично смотрелась рядом. Может, и моя кофта впишется в Мишину семью?
– Папа, привет! – Миша вышел из машины и пожал ему руку.
– Салют, – отвечал мужчина. Потом выглянул из-за Миши. – Так ты не один?
Я выбралась из машины и прокандыляла к ним. Мишин отец, глядя на мою ногу, сказал:
– Голеностопный?
– Да, – сказала я, – растяжение.
– Жаль, – сказал отец.
– Да ничего, – сказала я. – Скоро пройдет.
– Да, – сказал отец, – жаль. Лучше бы навсегда.
– Что? – не поняла я.
– Папа, – сказал Миша. – Она не ведьма.
– Так это все та же самая? – удивился отец.
Я так оскорбилась, что не нашла слов в ответ.
– Папа, – с укоризной сказал Миша. – Познакомься. Это Вика.
– Дмитрий Васильевич, – с достоинством произнес папа. – Проходите в дом. Девочки в гостиной. А я тут покурю пока. – И он спустился с крыльца и пошел прогуляться.
Я чуть не сказала: «Я тоже останусь тут и покурю с вами!» Каким бы странным ни показался мне Мишин папа, встречаться с его мамой мне хотелось еще меньше.
Холл был великолепен: высотой в два этажа, с большими окнами, полом в крупную шашку и широкой, с резными перилами, лестницей.
Этот холл меня сразил наповал. Но все же я вспомнила:
– А почему твой папа огорчился, что я не останусь навечно хромой?
– Извини его, – сказал Миша. – Понимаешь, для ведьмы быть хромой – это плюс, это как для простой девушки быть блондинкой с длинными ногами и с большой грудью.
– А, ясно, – кивнула я, а потом остановила его, дернув за рукав: – Значит, ты мечтаешь о грудастой блондинке?
Понимаете, я вовсе не длинноногая пышногрудая блондинка. А совсем наоборот. По всем параметрам.
И вот я, кажется, поймала любимого на нехороших мечтах о блондинках. А он, видите ли, совсем не смущается, а смеется.
Мы прошли к двойным дверям, за которыми слышался тихий гомон женских голосов, разговоры и смех.
Я сделала пару глубоких вдохов и приготовила обаятельную улыбку.
И тут позади раздался радостный мужской голос:
– Миха! Приехал!
И к Мише с объятиями кинулся высокий темноволосый здоровяк.
– Здорово, Влад! – ответил мой Миша.
– Помоги чемоданы наверх занести, – пробасил Влад и кивнул мне: – Привет! – А потом, не успела я ничего и сказать, легким движением сильной руки распахнул настежь двери в гостиную: – Проходите! Мы сейчас.
И повел Мишу прочь. Тот оглянулся, улыбнулся мне, махнул рукой: мол, я сейчас вернусь.
А я стояла на пороге гостиной. И человек пятнадцать женщин, девушек и девочек, сидящих в цветастых креслах и на диванах, замолкнув, пялились на меня.
– Здравствуйте, – сказала я, позабыв о заготовленной улыбке.
– Привет! – откликнулась девочка лет пяти, она грызла большое красное яблоко.
А девушки и женщины вместо приветствия заговорили с восхищением:
– Хромая!
– Зеленоглазая!
– Брюнетка!
– Кудрявая!
– Завивка, – возразил кто-то.
– Нет, – сказала я, – это свои.
– Надо же! – сказали с уважением.
Боже мой! В мире ведьм я была длинноногой грудастой блондинкой!
И тут над всеми голосами пролетел голос Далии Георгиевны:
– Она из простых.
Хозяйка дома сидела в центре комнаты в роскошном кресле с высокой спинкой, будто на троне.
Все тут же замолкли как громом пораженные. А потом кто-то сказал:
– Фу!
А кто-то прошипел:
– Как она посмела сюда явиться?
– Меня пригласили! – сказала я гордо. – Далия Георгиевна!
– Я?! – Далия даже привстала. – Да никогда! Как не стыдно врать и являться без приглашения?
– Но… – я чуть не заплакала, – но у меня есть приглашение…
Черт! Я оставила его дома в коридоре на комоде! Не ожидала я, что вход здесь будет строго по приглашениям!
– И где же оно? – скептически вопросила Далия.
– Я забыла его. Но Миша тоже его видел!
Далия только пожала плечами. Мол, чего только эти плебеи не понапридумывают, лишь бы пробраться туда, куда их не зовут.
А та пятилетняя девочка швырнула в меня недоеденным яблоком и крикнула:
– Врушка-простушка!
Тетки, умиленные, захохотали. А одна даже сказала другой:
– Какая прелесть ваша дочурка!
А я выскочила из гостиной с намерением сбежать из этого дома, но увидела, что на крыльце полно людей – видимо, другие гости прибывали – и ринулась в коридор, где виднелась дверь в сад.
Я выбежала наружу и нырнула в тень ближайших деревьев. Тут, позади дома, было тихо и, похоже, безлюдно. Я разревелась.
Зачем только мы приехали? Зачем мне Мишина семья? Мне достаточно самого Миши! Хотя он тоже хорош – бросил меня одну на растерзание этой стае волчиц! Вот уеду, уйду даже пешком, а ему не скажу! Пусть ищет, пусть думает, где же я, не превратили ли меня в лягушку, не прячусь ли я, бедная и зеленая, под камнем в саду. Пусть раскаивается и рыдает.
– Эй! – раздался вдруг старушечий голос рядом. – Не стоит разводить сырость. Я не хочу, чтобы мои яблони поросли мхом.
Я оглянулась. Передо мной стояла старушка в зеленой кофте, светлых брюках, панамке в горошек и в солнцезащитных очках.
– Ты нарушила мой отдых, – сказала она с укоризной.
– Извините, – обиженно сказала я.
Она сняла очки – глаза у нее оказались прозрачно-голубые – и посмотрела на меня внимательно:
– Ты Мишина девушка?
– Да.
– Понятно. – Она махнула рукой с очками в сторону дома: – Это они тебя довели?
Я кивнула.
– Идем, – сказала она. – Расскажешь.
И двинулась сквозь аккуратно подстриженные кусты. Кусты скрывали подходы к большому бассейну. Возле него стояли шезлонги с полосатыми матрасами. Старушка уселась на один из шезлонгов и жестом пригласила меня устраиваться на другом.
На круглом плетеном столике стоял серебряный поднос с чайником, чашкой, сливочником. Из носика чайника шел пар.
Старушка сделала легкий жест ладонью в сторону чашки, и рядом появилась еще одна такая же. Еще один взмах сухонькой рукой – чайник поднялся и налил чай в чашку. Сливочник последовал его примеру. А потом сахарница отбросила крышку, кусочек сахара выпрыгнул и завис в воздухе.
– С сахаром? – спросила старушка.
– Два куска, пожалуйста, – сказала я, в полном восторге от чудес, происходивших у меня на глазах.
Бульк, бульк. Два куска. Я взяла чашку и помешала чай ложечкой. Как все это мило.
– На редкость теплый сентябрь в этом году, – сказала она.
– Да, – согласилась я.
– И я могу скрываться здесь, – подмигнула мне она, – подальше от этого курятника.
Я улыбнулась. Для кого как. Для кого – волчицы, а для кого – курятник.
– Хотя эти курицы могут быть довольно злобными, – продолжала она.
Я кивнула.
– Не обращай внимания! – сказала она. – Курицы все равно всего лишь курицы. Они бывают воинственными в единственном случае: когда не могут поделить большого жирного червячка, – и при этих словах она указала на себя.
Я подумала с сожалением, что старушка, вероятно, сбрендившая. Жаль, ведь она мне понравилась.
– Ты ведь знаешь, по какому поводу сегодняшний обед? – спросила она меня заговорщически.
– Нет.
– Я передаю власть над кланом, – сообщила старушка. И поджала губы. – Ухожу в отставку.
– И вам этого не хочется? – осторожно предположила я.
Она только хмыкнула.
– И они не знают, кому я передам корону. Далия надеется, что ей. И единственно по той причине, что она моя старшая дочь!
– А кому вы хотите ее передать?
Старушка только неопределенно пожала плечами.
– А что дает эта власть над кланом?
– Глава клана обладает ведьминской силой всего рода, – сказала старушка. – Она могущественнее обычной ведьмы в сотни раз. Можно такого наколдовать – у-у! Но и ответственности тоже много.
– И вас заставляют эту силу передать? – снова предположила я.
– Уговаривают!
Так вот зачем все они там собрались! И я сказала старушке:
– А вы не поддавайтесь!
– Ну, – она вздохнула, – вообще-то я и сама устала. Но их наглость мне не по душе!
– Понимаю, – сказала я.
Их наглость и мне была не по душе. И мне хотелось побыстрее сбежать из поместья, пока «злобные курицы» меня не нашли.
Я встала и сказала:
– Извините, но я вообще-то собиралась уезжать.
– Так быстро? – Она тоже поднялась и встала напротив меня. – Останься на обед хотя бы.
Обедать с этими мегерами?
– Нет, – покачала головой я.
Она снова внимательно на меня посмотрела, потом поднесла ладонь ко рту, прошептала что-то и вдруг как ударит меня этой ладонью по левому уху!
Так, что в ухе зазвенело, будто бы серебряные колокольчики пропели короткий и веселый мотивчик.
Я вытаращила на бабку глаза и крикнула:
– Вы что?!
А она, как ни в чем не бывало, уселась в свой шезлонг, вытянула ноги в бежевых мокасинах и сказала:
– Извини, детка. Бывает. Старость.
За одно утро мне пожелали остаться хромой на всю жизнь, обвинили во вранье (прилюдно!), бросили в меня огрызком яблока и дали оплеуху.
Что ж. Будем считать, что знакомство с семьей моего милого состоялось. Я, потирая ухо, пошла в дом, собираясь найти Мишу и сказать ему: хватит с меня, уезжаю.
Но искать не пришлось, он вышел из дома мне навстречу. У него был расстроенный вид. Следом появилась надменная Далия Георгиевна.
– Вика! – сказал Миша. – Вот ты где! А мы тебя ищем.
– Зачем? – с вызовом спросила я.
– Мама хочет… – начал Миша и повернулся к матери.
– Извиниться, – процедила сквозь зубы Далия.
– И-и… – подсказал ей Миша.
– Пригласить тебя на обед, – сказала Далия.
– Спасибо, – сказала я. – Я не голодна.
– Вика, – умоляюще протянул Миша.
– Оставайся, – сказала Далия. – Будет интересно.
– Интересно издеваться надо мной? – спросила я.
Далия хмыкнула.
Миша так же умоляюще произнес:
– Мама…
Далия пожала плечами:
– Произошло небольшое недоразумение. Так бывает, когда сталкиваются совершенно разные слои…
– Совершенно разные люди, – подсказал Миша.
– Именно, – сказала Далия.
– Хорошо, – согласилась я. – Я останусь.
– Чудесно! – Далия хотела было идти, но Миша выразительно посмотрел на нее, и она сказала: – И… э-э… можешь помочь приготовить на стол… Совместная готовка… сближает, не так ли?
Я кивнула немного растерянно. Далия недовольно спросила Мишу:
– Теперь все?
– Угу, – сказал он.
– Отлично, – сказала она, развернулась и ушла в дом.
– Она, в общем, хороший человек, – сказал Миша тихо. – Просто сложный.
Я кивнула. Не сообщать же любимому, что его мамаша высокомерная заносчивая стерва? Тем более когда он виновато смотрит своими красивыми карими глазами.
Потом он сказал:
– Мама сказала, бабуля в саду. Ты ее видела?
– Да, – кивнула я, – она там, в шезлонге.
– Пойду поздороваюсь.
– Иди.
– Столовая напротив гостиной, зайдешь – и за лестницей направо.
– Я заметила.
И мы разошлись в разные стороны.
* * *
В столовой орудовали человек пять девушек. Руководила Далия. Никаких ведьминских штучек, никаких чудес. Они выставляли стулья и расстилали длинную скатерть, как обычные люди, руками.
С кухни, куда вела широкая полукруглая арка, доносились аппетитные ароматы запеченного мяса и овощей и слышались женские голоса.
Я зашла и обратилась к Далии:
– Что мне делать?
Девушки переглянулись, хихикая, и одна сказала:
– Удавиться?
– Ну-ка цыц! – сердито сказала им Далия. И обратилась ко мне: – Доставай посуду из буфета, если тебе не тяжело стоять на ногах, дорогая.
Дорогая?! Я потеряла дар речи. Без него проковыляла к буфету. И только около него ответила:
– Да нет, нормально.
– Большие белые плоские тарелки, – сказала Далия. – Внизу, слева.
Я наклонилась, открыла дверцу слева и достала тяжелую стопку тарелок. Тарелки у меня в руках тихо загудели и стали слегка позвякивать, будто собирались выпрыгнуть. Я быстро поставила стопку на стол. И они угомонились.
Что за посуда у них? Особенная, волшебная?
Одна из девиц стала расставлять тарелки, а я украдкой наблюдала за ней. Ничего такого. Тарелки никуда не упрыгали.
– Вилки, – сказала Далия. – В ящике.
Я выдвинула ящик и начала доставать серебряные вилки. А они вдруг зашевелились, зашуршали и превратились в зеленые веточки.
– О боже! – воскликнула я.
– Что там еще? – недовольно крикнула Далия, выставлявшая на середину стола вазу с цветами.
– Вилки! – растерянно крикнула я, встряхивая пучок.
Ветки снова стали вилками. Я понесла их к столу.
– И что – вилки? – спросила Далия.
– Ничего, – испуганно сказала я.
Положила вилки на стол. Они продолжали оставаться вилками.
Далия скомандовала нести бокалы для шампанского.
Я открыла дверцы шкафа и задумалась.
– Узкие на высоких ножках, – пояснила она, а девицы снова захихикали.
Думают, я и шампанского никогда не пробовала! Ну ладно, не была я уверена, какие бокалы брать. С ножками, без ножек или вон те, пузатые. Да разве вкус шампанского от бокала зависит? Вовсе нет. Ну или не для меня, по крайней мере. Я вздохнула, подумав, какая я неутонченная особа. Не то что они. Мише, наверное, тяжело со мной, после такого-то воспитания.
Я взяла два правильных бокала для шампанского… стекло нежно, едва слышно зазвенело в моих руках, и бокалы невероятным, непостижимым образом превратились в два маленьких круглых старых будильника. Они стали подпрыгивать на своих коротких никелированных ножках, будто пританцовывая на моих ладонях.
Я быстро выдвинула ящик для вилок, засунула их туда, взяла другие два бокала, метнулась к столу и поставила их.
– Что-то не так с бокалами? – подозрительно спросила Далия.
– Не знаю, – сказала я.
– Ты их что, разбила? – Она обошла стол, подняла бокал и посмотрела на свет.
Я помотала головой:
– Конечно, нет!
– Это богемское стекло! – свирепо сказала Далия.
– Да? – выразила удивление я. Слово знакомое. Что же это за стекло такое? Какое-то заколдованное, что ли?
– Они очень дорогие! – сказала Далия, в упор на меня поглядев.
– Я поняла, – сказала я. Очень дорогие! Они очень странные, вот что!
В общем, я извинилась, сказала, что устала (потому что начала бояться, что, когда я еще раз подойду к буфету, он возьмет и превратится в слона), и получила любезное приглашение посидеть на стуле в уголке.
Я сидела и с ужасом ожидала, что кто-нибудь заглянет в ящики буфета и увидит, что случилось с бокалами, или будильники начнут стучать в крышку ящика или звонить. Но через минут пятнадцать стол был накрыт, и ничего такого не произошло.
Гости заходили в столовую и, весело переговариваясь, размещались за столом.
Старушка тоже пришла, панамки на ней не было, волосы ее оказались коротко стриженными и бело-голубоватыми. Я слышала, как к ней обращались, и узнала, что ее зовут Маргарита Петровна.
Старушка села во главе стола. Далия и ее муж устроились рядом с ней. Мы с Мишей примостились на противоположном конце.
Салаты выглядели аппетитно. Миша положил на мою тарелку по паре ложек каждого. Но мне не удалось их попробовать. Только я брала вилку и нацеливалась на еду, как с ней начинало происходить нечто невообразимое. Горошинки из винегрета выстраивались строем, соус начинал вертеться водоворотом, сыр самым банальным образом плавился, а кусок соленой селедки махал плавником.