– А в случае ее смерти?
– Вот если бы она вступила в права наследства по истечении полугода, как положено по закону, тогда в случае ее внезапной смерти наследником стал бы сын. Но он несовершеннолетний. В общем, черт их разберет!
– Даже если все унаследует ребенок, будет решаться вопрос об опекунстве.
– Разумеется! Он же еще дитя! Опекуншей на сто процентов будет одна из его, ха‑ха, сестер. Можете представить, старшей сестре пятьдесят! А ему восемь! Он ровесник ее внучки! Ха‑ха!
– Всякое бывает, – пожала плечами Елизавета Петровна.
– Значит, это одна из них, – подвел итог Воронов. – Ну что? Посмотрим план замка? Отметим крестиком места, где бы она могла спрятаться.
– Как будем охотиться на девушку, господа? – весело спросил Таранов. – С оружием или без?
– Иван! – возмутилась Елизавета Петровна. – Все ж таки она нашего круга!
– Ставлю на младшую внучку! – рассмеялся тот. – Потому что сегодня ночью я слышал в замке юный смех! Кто знает в лицо его внучку, господа? Я, признаться, застал в доме Льва Абрамовича только Бейлис. Первая его жена к тому времени умерла, а дочери разъехались.
– Она учится в институте, – сказала Елизавета Петровна. – Умненькая, хорошенькая. Это все, что я про нее знаю.
– Студенты нынче пошли активные, – подал, наконец, реплику и Сивко. – Вполне может быть…
– А кто же ее сообщник? – спросил Воронов. – Кто открыл ей дверь? Кто нейтрализовал собак?
– Не хотела тебя огорчать, – вздохнула Елизавета Петровна. – Но… Ты уверен в прислуге?
– Зигмунд? Чепуха! Зачем ему это надо?
– Деньги, – пожала плечами она.
– Зигмунда нельзя подкупить. Тем более Эстер Жановну. Нет, полная чушь! Я уверен в этих людях!
– Зигмунд ведет себя странно. И его жена тоже. Что же касается нас… Дима, ну кто из нас на такое способен? Вступить в сговор с наследницами Льва Абрамовича, впустить одну из них сюда ночью, тайно, чтобы она убила Бейлис?
– Да все способны! У вас у всех был мотив, мы это уже выяснили! Она всем мешала! К тому же среди нас есть человек, которого я совсем не знаю.
– Мишель? – тонко улыбнулась Елизавета Петровна. – Ну уж нет! Я за него ручаюсь!
– Спасибо, – сказал он.
– Ты так хорошо его знаешь? – не унимался Воронов.
– Не беспокойся, знаю.
– Что ж… Тогда приступим к плану замка. Где бы она могла спрятаться? Господа, прошу поближе к столу.
Они придвинули кресла и склонились над планом.
– Это надо же так нагородить, – пробормотал Таранов.
В замке и в самом деле было полно укромных мест. Проект Воронов разрабатывал сам, потом долго согласовывал с архитектором. По слухам, он обошелся ему в десять миллионов долларов, и то лишь потому, что Воронов постоянно недоплачивал рабочим. Строительство мрачной каменной громадины напоминало возведение египетских пирамид, с той только разницей, что здесь отнюдь не пустыня, а подмосковные леса. Особенности климата затрудняли сначала земляные работы, потом возведение каменных стен, наружную отделку. Сюда в течение нескольких лет нагоняли гастарбайтеров из Украины, Молдавии, Средней Азии. Их‑то и кидал хозяин без зазрения совести, давая денег вдвое меньше обещанного. Работа, мол, некачественная. А то и вовсе не платил. Меж тем каменная громадина все росла и росла. И прямо пропорционально росла ненависть местных жителей к ней и Ворону‑колдуну. Ходили даже слухи о черной мессе, а местная знахарка предрекала конец света, как только Ворон поселится в замке, и называла его Антихристом. Никто не понимал: за каким чертом Воронову это нужно? Такие хоромы, в таком месте? Но он платил деньги и в итоге своего добился: стройка благополучно закончилась, к замку потянулись фуры, груженные антиквариатом. Покои постепенно заполнялись мебелью, а подвалы вином.
Но перевезти сюда жену Воронов не успел. Одна мечта сбылась, другая разбилась вдребезги, и непохоже, что он счастлив. Большая удача зачастую равна потере такого же размера. Дмитрий Воронов заплатил за былое везение сполна. Казалось, он до сих пор не верит в то, что случилось, и не может с этим смириться. Если бы черная месса смогла вернуть ему жену, Воронов пошел бы и на это. Но он не колдун и не Антихрист. Он обычный человек и страдает сейчас безмерно, это видят все.
И вот – новая драма, на сей раз уже в стенах замка. Его гости с трудом разбирались во всех этих комнатах, кладовых, подсобных помещениях и лабиринте коридоров. Замок был трехэтажным, а смотровая башня поднималась до уровня шестого этажа. Особое внимание хозяин уделил погребам.
– Это ж надо так нагородить, – повторил Иван Таранов и ткнул пальцем в подсобное помещение первого этажа рядом с кухней: – Вот здесь неплохое местечко.
– А я выбрала бы чердак, – не согласилась с ним Елизавета Петровна.
– Погреба, – пробасил Сивко.
– Погреба я запираю, – резко сказал Воронов.
– Она же раздобыла ключ от калитки? Не факт, что не раздобыла и от твоих погребов.
– Это невозможно!
– Ну, если у нее был сообщник…
Раздался сдавленный то ли всхлип, то ли стон. Оказалось, дверь в кабинет приоткрыта, а подле нее стоит сомелье. Воронов вздрогнул и поднял голову от плана:
– Зигмунд? Чего тебе?
– «Бургундское», господа, – еле слышно произнес тот.
– Что? Как?
– Время обеда. Не угодно ли «Бургундского»?
– И в самом деле уже за полдень, – бросив взгляд на наручные часы, заметил хозяин замка. – Может быть, выпьем вина?
– Неплохо бы, – энергично кивнул Таранов. Остальные с ним согласились.
Зигмунд тут же вкатил в кабинет сервировочный столик. На нем в ряд стояли прозрачные, как слеза, бокалы, над ними гордо возвышалась темная, почти черная бутылка, словно королева среди подданных. Ее маленькую гордую голову украшала сургучная корона, а платье было хоть и простое, но со всеми положенными регалиями, включая медали всемирных выставок. Подле хрустальных туфелек бокалов – придворных дам притулились тарелочки с сыром разных сортов, от твердого, как камень, пармезана до нежнейшего слезоточащего бри с плесенью, вазочка с маслинами. В кабинете остро запахло сыром. Зигмунд ловко открыл бутылку, показал пробку. Все его жесты были отработаны до автоматизма, лишь руки еле заметно дрожали.
– Давно ты здесь стоишь? – спросил Воронов, когда сомелье принялся разливать по бокалам темное густое вино.
– Я только что поднялся, – с огромным трудом выдавил из себя Зигмунд, и все поняли, что он соврал. – Господам угодно что‑нибудь еще?
– Нет, спасибо. Ты можешь идти.
– Но… разлить вино…
– Мы сами. Иди, Зигмунд.
Сомелье неохотно вышел из кабинета.
– Вот видишь, Дима, – сказала после паузы Елизавета Петровна. – Я не так уж и не права. Он напуган до смерти!
– Да, это правда, – кивнул Таранов, и Федор Иванович с ним тут же согласился.
– Я и сам это вижу, – задумчиво произнес Воронов и взял в руки свой бокал. За ним к столу потянулись остальные.
– «Бургундское»! – с чувством сказал Таранов. – Божественное вино!
– Я предпочитаю «Бордо», – флегматично заметил Сивко.
– Это потому что у него репутация, – тонко улыбнулась Елизавета Петровна. – Для тебя важнее всего послужной список и мнение экспертов. А также престиж. Промахнуться боишься, Федя. А если этикетки содрать? Сам сможешь определить, что хорошо, а что плохо? Или и здесь тебе понадобится консультант?
– Не беспокойся, смогу, – нахмурился Сивко.
– Спор между «Бургундским» и «Бордо» вечен. Знаете известную шутку? Бургундский винодел как‑то сказал: «Бордо» прописывают врачи, из чего я сделал вывод, что это вино для больных. Пейте «Бургундское», и вы никогда не заболеете!» – процитировал Дмитрий Воронов.
– Ха‑ха! Хорошая шутка! – рассмеялся Таранов.
– Мы пьем вино, потому что хотим жить не просто хорошо, но и долго, – заметила Елизавета Петровна. – Его польза для организма давно уже доказана. А «Бургундское» это или «Бордо», значения не имеет. Главное, чтобы оно было хорошее.
– Качественное, – весомо добавил Сивко. – Не разведенный водой спирт, подкрашенный и отравленный ароматизаторами, а чистый продукт, только перебродивший виноградный сок и ничего больше. И – никакого сахара!
– Я уверен: это вино отличное! – Воронов первым сделал глоток. – Grand Cry. Вино высшей категории.
– «Бургундское» пили мушкетеры, – заметил Михаил и тут же понял, что сморозил глупость. Таранов хмыкнул, а Елизавета Петровна взглянула с укоризной.
– Вы увлекаетесь творчеством Дюма, Михаил Андреевич? – в упор посмотрел на него Воронов.
– Хорошая книга. Я имею в виду «Трех мушкетеров», – попробовал выкрутиться он.
– Да, «Бургундское» имеет древнюю историю… Но не увлеклись ли мы вином, господа? С чего начнем осмотр укромных местечек замка?
– С того, что вызовем крепких парней из охраны, – сказал Федор Иванович, поддев на серебряную вилочку кусочек остро пахнущего сыра и положив его в рот. Аппетитно причмокнув, Сивко заметил: – Наше дело зарабатывать деньги и пить вино, а их – ловить преступников. Мне нравится здесь, в кабинете, в этом уютном кресле. Я выпил «Бургундского» и расхотел носиться по этажам.
– Вызвать с десяток парней, чтобы поймать одну женщину? Фи! – сморщила носик Елизавета Петровна.
– Я спущусь вниз, – допив вино, заявил Таранов. – И осмотрю кладовые. Вызвать охранников мы всегда успеем.
– Нет уж, – не согласился с ним Воронов. – Первый этаж осмотрю я, а заодно проверю, заперт ли винный погреб. Это для меня важно. Поднимись наверх.
– Как скажешь, – пожал плечами Таранов. – Наверх, так наверх! Не беспокойся, я ее выманю.
– Никто и не сомневается в твоих способностях, – тонко улыбнулась Елизавета Петровна. – Я уверена: охрана нам не понадобится, если за дело берется Иван Таранов. По девушкам ты большой специалист.
– Ха!
– Я хочу остаться в кабинете, – заупрямился Сивко. – Сами ее ловите.
– Тогда я, Ваня, пойду с тобой, – поднялась Елизавета Петровна.
– Мне помощь не нужна, – запротестовал Таранов. – Вы что думаете, я женщины испугаюсь?
– Я думаю, что тебе не надо отказываться от моей помощи, – выразительно посмотрела на него Елизавета Петровна. Таранов понял и кивнул:
– Ну, хорошо. Идем!
– Михаил, вы не откажетесь еще раз осмотреть винный погреб? – пристально глянул на него Воронов. – Помнится, я обещал вам персональную экскурсию и дегустацию.
– Момент не слишком подходящий.
– Для бокала хорошего вина момент всегда подходящий.
«Иди», – взглядом приказала Елизавета Петровна, и Михаил послушно встал и кивнул:
– Хорошо, Дмитрий Александрович, я иду с вами.
Так они и поступили. Прихватив с собой план замка, Елизавета Петровна и Иван Таранов поднялись наверх, Михаил вместе с хозяином спустился вниз, а Сивко остался в кабинете, невозмутимо потягивая вино. Что же касается Зигмунда, то сомелье исчез, испарился.
«Шато Петрюс» 1991 года, или Первое разоблачение
Дмитрий Александрович Воронов невозмутимо спускался вниз по лестнице. Михаил следом, раздумывая о событиях сегодняшней ночи. О неожиданной гостье, спрятавшейся за портьерой, о смерти Бейлис, об узких следах модных женских сапожек на пашне… Черт возьми, как изо всего этого выпутаться? Из кухни, тоже находящейся на первом этаже, так аппетитно пахло пряностями и острыми соусами, что он почувствовал голод, хотя и плотно позавтракал. Но бокал вина разжег аппетит.
– Вам готовит Эстер Жановна? – спросил он у хозяина замка, почувствовав, как болезненно сжался желудок. А когда здесь, интересно, обед? Кусочек сыра, который он поддел с серебряной тарелочки, голода не утолил.
– Да, она неплохо с этим справляется, – кивнул Дмитрий Александрович. – Эстер Жановна и Зигмунд у меня на хозяйстве с тех пор, как я въехал в этот замок. А вам не показалось, Михаил, что Елизавета Петровна не просто так напросилась в попутчицы к Таранову? Она хочет поговорить с ним по душам, без свидетелей.
– Может быть, может быть.
– Не будем им мешать. Пока не будем, – значительно добавил Воронов.
Они вновь, как и вчера, шли по длинному коридору, и теперь Михаил был уверен: да, потолок опускается, а стены сужаются. Этот коридор, а точнее, галерея, с наклоном. Хозяин замка шел впереди, гость на полшага позади. Дошли до тяжелой железной двери, Воронов подергал за ручку и, повернувшись, сказал:
– Вот видите, Михаил Андреевич, погреб по‑прежнему заперт. На мое вино никто не покушался, значит, дело не в нем. Она не затем проникла в замок.
– Послушайте, не зовите меня по отчеству! – взмолился Михаил. – Мне неловко. Я ведь намного моложе.
– А сколько вам лет? – В голосе хозяина послышалось любопытство.
– Тридцать.
– О! Тридцать! В тридцать я заработал свой первый миллион, и меня с тех пор не называли иначе как по имени‑отчеству, – заметил Воронов.
– Не все же такие удачливые. То есть я хотел сказать, что уважаемым людям, которые старше меня, не обязательно обращаться ко мне по имени‑отчеству, – попробовал вывернуться Михаил.
– Как скажете, – пожал плечами Воронов, достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.
– И обращаться на вы вовсе не обязательно. Кстати, раз в винном погребе никого нет, зачем же мы туда спускаемся?
– А как же дегустация?
– Разве не важнее поимка преступника?
– Это успеется, – невозмутимо сказал хозяин. – Вчера вам помешала Бейлис, и я хочу хоть как‑то это компенсировать. Прошу.
Хозяин взглядом указал на дверь. Пришлось подчиниться. Крайне неохотно Михаил ступил туда, откуда тянуло холодком и какой‑то особой, известняковой сыростью. И вспомнил пещеры, в которые приходилось когда‑то спускаться, темные, опасные. Ощущение оказалось такое же. Но тогда на нем была страховка, а впереди и позади шли в связке его друзья. На этот раз на крутую лестницу он шагнул первым, а следом шел Дмитрий Воронов, которого он не отнес бы к своим друзьям. Спустились в погреб.
– Я хочу угостить вас исключительным вином, Миша, – доверительно сказал хозяин замка. – Присаживайтесь.
Гость огляделся. Подле огромной бочки с вином заметил низенький столик, рядом простую деревянную скамью. Присел на краешек, Воронов же в это время достал пыльную бутылку из недр ближайшего к нему винного шкафа и, показав ему, торжественно сказал:
– «Шато Петрюс» 1991 года.
После чего на столе появились два бокала.
– Дмитрий Александрович, мне, право, неловко, – заволновался Михаил.
– Вас смущает стоимость? Или что‑то еще?
– Меня все смущает. Не стоит этого делать.
– Пустяки!
Воронов ловко открыл бутылку и с видом заправского сомелье показал ему пробку:
– «Шато Петрюс». Позвольте за вами поухаживать?
После чего налил вина в оба бокала и тоже сел за стол:
– Подождите минутку, пусть оно раскроется.
Желудок у Михаила болезненно сжался. Неужели из вежливости придется это отведать?
– А чем вы зарабатываете на жизнь? – спросил Воронов. – Я имею в виду, как вы нажили многомиллионное состояние?
– Я занимался перепродажей земельных участков.
– Да, это дело доходное.
– Если вы хотите подробности…
– Ни‑ни, что вы! Кто ж такими секретами делится!
– Дмитрий Александрович! – взмолился он. – Не надо на вы, я же просил!
– Настал момент, Миша. Пробуй, – предложил ему хозяин и кивнул на бокал. – Это тебя достойно.
Михаил еле заметно вздохнул и сделал глоток, после чего воскликнул:
– О! Замечательно!
– Нравится вино?
– Конечно! Это великое вино! Не плоское, гармоничное.
После чего произошло нечто странное. Дмитрий Воронов взял его бокал и выплеснул вино на пол. Образовалась рубиновая лужица. Михаил даже подпрыгнул:
– Что вы делаете?!
– Потому что это дерьмо. Подделка. Отвечай: кто ты такой?
– Я друг Елизаветы Петровны! Миллионер!
– Да ты такой же миллионер, как я водитель такси! В 1991 году владельцы Шато Петрюс приняли решение не выпускать в продажу ни одной бутылки вина. Потому что урожай не позволял получить продукт отличного качества. Они дорожат своей репутацией, ведь «Шато Петрюс» самое дорогое и самое лучшее в мире вино. Самое престижное. Урожая 1991 года не существует. А ты этого не знаешь!
– Я начинающий коллекционер, – попытался оправдаться Михаил. – Неопытный.
– Да ты вообще человек не нашего круга. И нет у тебя никаких денег. Не можешь отличить дешевое столовое вино от марочного, поддельную этикетку от настоящей, пластиковую пробку от подлинной, с тиснением. Ты не знаешь, какой она должна быть, потому что дорогого вина ты никогда не пил.
– Может, я трезвенник?
– Ну, хватит! Отвечай: кто ты такой? Зачем здесь?
Михаил вскочил и сделал движение в сторону лестницы. В руке Дмитрия Воронова тут же появился пистолет.
– Ну, попробуй, – равнодушно сказал он. – Тебя здесь же и закопают.
«Подготовился, – подумал Михаил. – Пистолет спрятал за бочкой, фальшивую этикетку на бутылку наклеил. Он еще вчера меня разоблачил и подготовился. Может, потому и к завтраку так поздно спустился?»
И, подняв руки вверх, примирительно сказал:
– Сдаюсь! Поймали вы меня, Дмитрий Александрович!
– Сядь, – велел тот.
– Хорошо, хорошо, только опустите пистолет. Я уже знаю, что у вас в замке убивают.
– Хорошо держишься, – одобрительно усмехнулся Воронов. – А ситуация‑то безнадежная. Тебе ни при каких условиях отсюда не выбраться. На территории замка полно охраны. Тебе не уйти. Если только я не выпущу. А я тебя не выпущу, пока не узнаю все. Кто ты такой, зачем сюда приехал, на кого работаешь? Садись и рассказывай.
Михаил послушно уселся обратно на деревянную скамью. Попытаться, конечно, можно. Но, как выяснилось, Дмитрий Александрович человек предусмотрительный. Какие у него штуки еще есть в запасе? Может, за одной из бочек припрятан пулемет? От этого человека всего можно ожидать, так что лучше не дергаться.
– Кто ты?
– Меня наняла Елизавета Петровна.
– Лиза? Зачем?
– В качестве охранника.
– У нее что, охраны мало? – удивился Воронов.
– Охраны хватает. Но не могла же она приехать с ними сюда?
– Стесняется, значит. Что ж, это на нее похоже. Она тебя наняла. Где, как?
– Раньше я работал в милиции, потом открыл частное детективное агентство. Решил заняться бизнесом, как и вы.
– Частный детектив? Как просто! – рассмеялся Воронов. – А я‑то думал, что это шпионаж! В пользу моих конкурентов! А не врешь мне?
– Какой мне смысл врать, Дмитрий Александрович? Мне не нужны ваши секреты.
– Ну, и как бизнес? Я имею в виду твое детективное агентство? Доходный?
– Увы! О миллионах, про которые я плел, и речи нет! – весело сказал он. – Мне следовало заняться спекуляцией земельными участками!
– Значит, ревнивые жены, мужья‑рогоносцы? Грязные фотографии? Сляпанные на скорую руку бракоразводные процессы?
– Да, это так. И бракоразводные процессы. А также пропавшие люди, угнанные машины. Но в основном банальная слежка. Интересной работы мало.
– А Лиза как на тебя вышла?
– Я помог одной ее хорошей знакомой. Мой маленький бизнес держится на рекомендациях. Елизавета Петровна приехала в агентство по рекомендации подруги, и я ей понравился.
– Что неудивительно, – усмехнулся Воронов. – Ей всегда нравились блондины. Большинство ее мужей были светловолосыми.
– Значит, у нее изменился вкус, – заметил Михаил.
– Ты на что намекаешь? – насторожился Дмитрий Александрович.
– Мне показалось, что она приехала сюда ради вас.
– Это она тебе сказала или ты сделал такой вывод, наблюдая за ней?
– Я навел справки у ее знакомой, перед тем как согласился на эту работу, – пояснил он.
– Догадываюсь, что это за знакомая. Известная сплетница, причем любительница приврать. Ладно, этот момент прояснили. А чего она боится, раз взяла тебя с собой?
– Этого я не знаю.
– Как это?
– Она не сказала. Клянусь! Вопрос стоял так: она едет на закрытую вечеринку, и ей нужен сопровождающий. Причем никто не должен знать о том, что она приехала с охраной. Это, мол, неприлично. Тогда подумают, что она членам клуба не доверяет.
– Да, это правда, – задумчиво сказал Воронов. – Охрану мы оставляем у дверей. Значит, она сильно напугана. Но кого боится? Чего?
– Она не сказала. Говорила о каком‑то преступлении, но намеками. Это, мол, еще надо доказать. Ведь речь идет не о простых смертных, о людях богатых и влиятельных. Поэтому я должен был притвориться одним из вас, все время находиться рядом, во время прогулок, за столом, в подвале с вином, и внимательно за всеми следить.
– Как же ты не уследил за Бейлис? – язвительно спросил Воронов.
– Меня наняла Елизавета Петровна. Я в первую очередь ее должен охранять. И ничего подозрительного не заметил. Разве только она нервничала. Моя хозяйка.
– Но чего же она так боится? – повторил Воронов.
– А может, кого? Вот мы с вами здесь, а она наверху с Тарановым…
– Почему же ты это допустил?
– Она взглядом велела: «Иди». И я пошел. Я же работаю на нее и должен подчиняться приказам.
– Как все просто, – пробормотал Воронов. – Как же просто…
– Так кто же убил Бейлис? Раз все так просто?
– Тебе же сказали: надо поймать женщину. Ты вот что… Какова твоя цена?
– Я не понимаю…
– Сколько тебе заплатила Лиза? – нетерпеливо спросил Воронов. – Я даю вдвое больше.
– Но…
– Втрое. Я тебя перекупаю.
– Но я должен выполнить контракт.
– Ты же хотел интересную работу. Вот и найди убийцу.
– Но…
– Да или нет?
– Хорошо, я согласен. В конце концов, это и в ее интересах тоже. Моей хозяйки.
– А в моих интересах, чтобы ты выяснил, кого боится Лиза! Кто преступник? И о каком преступлении идет речь?
– Но зачем вам это?
– В моем доме убили человека. Ночью, тайно. Задушили подушкой. Я хочу, чтобы до заката завтрашнего дня убийца был вычислен. Дальше я сам решу, что с ним делать. И мне не нужна полиция. Потому что я знаю цену правосудия.
– Вы говорите о своей жене?
– Откуда ты знаешь? – вздрогнул Воронов.
– Извините, я случайно подслушал ваш разговор с Елизаветой Петровной. Вчера вечером. Я заглянул на кухню за печеньем, и…
– И случайно проходя мимо двери в зал, совершенно случайно прислонил ухо к замочной скважине, – усмехнулся Воронов. – Может быть, так же случайно ты зашел потом к Бейлис? По ошибке. И совершенно случайно положил на ее лицо подушку. А потом случайно ее передержал. Снял – а бедняжка уже не дышит.
– Мне не за что ее убивать. Я ее совсем не знал.
– Что ж, верю. Итак, Миша, мы с тобой договорились? Ты работаешь на меня. Раз ты сыщик, делай то же, что и всегда. Собирай улики, выявляй мотив. Я тебя подстрахую. Остальным необязательно знать, кто ты такой.
– Вы имеете в виду Сивко и Таранова?
– А также Зигмунда и Эстер Жановну. Я им больше не доверяю. Лизе о нашем разговоре тоже ничего не говори. Значит, она хотела выдать тебя за миллионера и начинающего коллекционера вина, – усмехнулся Воронов. – Сразу скажу: у тебя не получилось.
– Я читал. О вине читал.
– Он читал! – рассмеялся Дмитрий Александрович. – Изучал литературу по теме! Милый ты мой, так не становятся коллекционерами. Когда‑нибудь я расскажу тебе свою историю.
– Почему не сейчас?
– Потому что сейчас у нас нет времени, – резко сказал хозяин замка и поднялся. – Я не могу задерживать гостей дольше, чем до завтрашнего вечера. Завтра уик‑энд закончится, и все разъедутся. Если до этого времени ты не найдешь убийцу, я вынужден буду обратиться к властям, и тогда разразится скандал.
– Вы боитесь скандала?
– Его все боятся. Чем богаче человек, тем больше он боится огласки. Я – меньше всех. Мой страх давно уже кончился. Теперь я знаю, чего надо бояться, увы! Но Сивко, Таранов, Елизавета Петровна… Братству членов нашего клуба придет конец. Я этого не хочу. Наши отношения выстраивались годами. Мы – друзья‑соперники, – усмехнулся Воронов. – Без соперничества коллекционирование теряет всякий смысл. Нам, как говорится, вместе тесно, а врозь скучно. Пойми, это все, что у меня осталось после того, как умерла моя жена. Пойдем наверх, Миша. Шерше ля фам. Интересно, где она могла спрятаться?
Хозяин в упор смотрел на него, а Михаил косился на винную бочку. И в самом деле, где? Один скандал уже зреет. Покосился на Воронова: тот положил пистолет обратно за бочку. И Михаил не удержался:
– У вас здесь не только погреба, но и оружейный склад?
– У меня здесь все, – со значением сказал Дмитрий Александрович. – Кстати, если ты попытаешься сбежать… Я сейчас же отдам на этот счет соответствующие распоряжения.
– Кому? Собакам?
– И им тоже, – невозмутимо ответил хозяин замка. – Ну, пойдем наверх.
Поднявшись, Воронов запер тяжелую дверь, а ключ положил в карман. Михаил с тоской подумал, что там, в подвале, осталось оружие. Шанс на спасение. А дверь надежная, попробуй, выломай! Интересно, когда сюда забрались местные, как им удалось проникнуть в подвал, выпить коньяк, разбить бутылки с вином? Или дверь была другая? Воронов не всегда находился с сельскими в состоянии войны, была ведь и дружба. Какие времена настали! Верхи хотят жить по‑старому, а низы это начинает сильно напрягать. В деревне, дома которой хорошо видны из окон замка, похоже, зреет заговор. Да еще знахарка подливает масла в огонь. Ходит из дома в дом и бормочет: «Истребим Антихриста…»
И вновь они шли по длинному коридору.
– Едой пахнет, – со вздохом сказал Михаил.
– Обед непременно будет.
– Это хорошо! И хотелось бы поскорее!
– Если тебе невтерпеж, зайди на кухню, попроси у Эстер Жановны чего‑нибудь перекусить. Ты молод, а у молодых аппетит зверский. Помню себя в тридцать! Ел сколько влезет, ни о каких диетах не думал, и жирок не завязывался.
– Вы и сейчас в отличной физической форме, – слегка подольстился Михаил.
– В замке есть тренажерный зал.
– А тира нет случайно?
– Интересуешься, много ли в замке оружия?
– Скорее, как метко вы стреляете.
– Хочешь вызвать меня на дуэль? – усмехнулся Воронов. – Не советую.
– Да и я неплохой стрелок, – не удержался Михаил.
– Может быть, может быть. Но у тебя нет оружия. А я не так глуп, чтобы тебе его дать. Ты будешь работать мозгами.
– Зажали вы меня в угол, Дмитрий Александрович! – рассмеялся он.
– А что ж ты тогда веселишься?
– Молодой еще, да и миллионов у меня нет, вот и веселюсь. А и в самом деле: загляну‑ка я на кухню!
– Заодно осмотри кладовую. И подсобные помещения. А вдруг она там?
– Есть!
Воронов не спеша стал подниматься по лестнице, а Михаил задержался в холле, раздумывая над тем, что случилось. Выходит, весь этот цирк с осмотром винного погреба и дегустацией был затеян только затем, чтобы разоблачить новичка? И Воронов прекрасно знает, где спряталась таинственная незнакомка?..
– Михаил Андреевич…
– Что такое?
– Михаил Андреевич… Можно вас… На минутку.
Зигмунд, бледнее собственной белоснежной сорочки, губы трясутся, тянет его за рукав.
– Куда? Что такое?
– Я вас прошу…
Утянул его на кухню, а там воровато оглянулся: не слышит ли кто? На плите в огромных кастрюлях что‑то варилось, на кухонном столе лежали глянцевые, вымытые до блеска овощи, горкой – душистая зелень, остро пахло специями. Эстер Жановны здесь не было. Зигмунд, прикрыв дверь, поспешно сказал:
– Я вас прошу, не выдавайте меня!
– О чем вы?
– Вы знаете, о чем, – отвел глаза Зигмунд.
– Можно попросить у вас бутерброд?
– Михаил Андреевич…
– Я есть хочу!
– Да, да. Сейчас.
Зигмунд идет к огромному холодильнику, хлопает дверца, и Михаил говорит его спине:
– Успокойтесь. Обойдется.
– Вы думаете? – В руках у Зигмунда окорок, бутылка с острым соусом, а взгляд отчаянный.
– Ну, что он вам сделает?
– О! Вы не знаете Воронова! Это страшный человек! Страшный! Злобный и мстительный. И… сумасшедший! Теперь я уверен, что он – сумасшедший! Я сделал глупость… Но она так просила…
– Да уж, когда она просит, ей трудно отказать, – намекнул Михаил.
Зигмунд дрожащей рукой отрезает окорок, режет пополам багет и делает сэндвич. Кетчуп проливается на стол. Сомелье хватает тряпку.
– Не надо нервничать, Зигмунд.
– Я боюсь.
– Обойдется.
Михаил впивается зубами в сэндвич. Уже легче. Еда – это здорово! Перед тем как начать расследование, надо подкрепиться. На зубах аппетитно хрустит маринованный огурчик, энергично орудуют челюсти. Зато Зигмунд его энтузиазма не разделяет. По‑прежнему бледен от страха. Надо его подбодрить. Ну что такого страшного может случиться? Михаил так и говорит:
– Ну не убьет же вас Ворон? Ну, уволит. Что, вы себе работу не найдете?
Зигмунд пытается еще что‑то сказать, но в это время в кухню заходит Эстер Жановна с пустым подносом в руках.
– Зигмунд, надо спуститься в погреб, и… Кто здесь? – Она от неожиданности роняет поднос на мраморные плиты пола, раздается звон, эхо которого разносится по гулким коридорам замка. Словно один из невидимых оркестрантов ударил в литавры. Оркестр обещал красавице Бейлис Федор Иванович Сивко. И надо же! Не ошибся! А марш‑то похоронный…