В Грэйвисдрейк-Мэнор всегда хватало ядов. Открыть любой шкаф или ящик – и уже видно какой-то порошок, настойку, токсический корень. Шептались на улицах Индрид-даун, что когда Арронов вытеснят, то Вествуды сменят дом. Они боятся, что каждая стена отравлена. Дураки. Словно Арроны столь небрежны со своим ремеслом. Словно они небрежны с чем угодно.
Натали стояла перед камином в комнате отравителей, пила поздний чай с Женевьевой. Катарина была за столами, смешивала что-то в своих защитных перчатках.
- Наконец-то, - проронила Женевьева. – Погода хороша, и слишком жаркий огонь. Тебе стоит начинать открывать окна.
- Не тут, - проронила Натали. Тут никогда. В этой комнате любой ветерок, поднявший в воздух несколько пылинок, может означать мёртвую королеву.
Женевьева нахмурилась и наполовину повернулась в своём кресле.
- Что она там делает?
- Работает, - ответила Натали. Катарина всегда была хороша в ядах. С тех пор, как она была ребёнком, она склонялась над столами и рылась в флаконах с таким энтузиазмом, что Женевьева тащила её в сторону и била, заставляя быть серьёзнее. Но Натали положила этому конец. Катарина радовалась создавать яды, и Натали обожала это в ней.
Женевьева вздохнула.
- Ты слышала новость? – спросила она.
- Да. Полагаю, потому ты пришла домой? Убедиться, что я слышала её?
- Но интересно, так ли это, - проронила Женевьева, положив на место чашку с чаем и стряхнув с платья бисквитные крошки. – Первая попытка Вествудов, и Арсиноя при смерти в постели?
За ними тихо зазвенело – Катарина не прислушивалась.
- Они говорят, напал медведь, - сказала Натали.
- Медведь напал на королеву Природы? – Женевьева прищурилась. – Или Мирабелла умнее, чем мы думали? Случайная смерть не будет казаться её происками.
- Она не бросилась на неё, когда оставила Роланс, не убила Арсиною в лесу, - сказала Натали и посмотрела на Катарину. Нападение напугало всех. Вествуды в полудне езды от Индрид-Даун, выскочка-элементаль подобралась слишком близко.
Натали отошла от камина и пересекла комнату, положила руку на плечо Катарины. Стол был в полном беспорядке, казалось, она вытащила яды из каждой полки и каждого ящика.
- Что тут, Катари? – спросила она.
- Пока ничего, - ответила молодая королева. – Он должен настояться, а потом его надо будет проверить.
Натали посмотрела на стеклянную банку, на два дюйма наполненную янтарной жидкостью. Нет конца созданным тут комбинациям. Во многих отношениях запасы ядов Грэйвисдрейк побеждали камеры Волроя. К тому же, тут всё организованнее, и тут много собственных смесей Натали.
Натали нежно провела рукой по снадобьям. Сколько жизней она отравила с помощью этих бутылочек? Сколько нежелательных мужей, неудобных любовниц? Сколько материковых проблем, что пытались почтить интересы короля-консорта…
Она потянулась к банке, и Катарина напряглась, словно Натали следовало беспокоиться.
- Не проливайте на дрова, - покраснев, пояснила Катарина. – Это каустик.
- Каустик? – спросила Натали. – Кому нужен такой яд?
- Разумеется, не Арсиное. Её ещё можно помиловать.
- Милосердие, - пробормотала Женевьева, не вставая со своего слова.
- Тогда для Мирабеллы? – спросила Натали.
- Все говорят, что она так красива, - сказала Катарина. – Но это только тонкая кожа…
Она так застенчиво посмотрела на Натали, что та рассмеялась и поцеловала её в макушку.
- Натали.
Это был её дворецкий, Эдмунд, он стоял прямо за дверью.
- Вас хотят увидеть.
- Сейчас?
- Да.
Катарина смотрела то на яд, то на Женевьеву. Она ещё не закончила, но не любила оставаться с Женевьевой наедине.
- На сегодня хватит, - Натали проворно налила яд в стеклянный флакон и закрыла его. После подбросила в воздух – и поймала. Когда она открыла свои ладони Катарине, яд пропал в её рукаве. Простой трюк, так узнаваемый отравителями. И она хотела, чтобы Катарина была в этом идеальна.
- Я придержу для тебя, потом закончишь.
Посетитель ждал Натали в её кабинете. Это не было незнакомое лицо, но неожиданное – Уильям Чатворт, отец первого поклонника, уже сидел на одном из стульев. На её любимом.
- Могу я предложить вам выпить? – спросила она.
- Я взял своё, - сказал он, полез в куртку и продемонстрировал ей серебряную фляжку. Его глаза скользили по её бару с презрением. Они задержались на коньяке, настоянном на болиголове, с красивым чёрным скорпионом у дна.
- В этом нет необходимости, мы всегда держим запасы чистых товаров для гостей.
- И сколько же случайно отравились?
- Никто с серьёзными последствиями, - она улыбнулась. – Мы три поколения сотрудничаем с материком, и никогда их не отравили, так что не будьте параноиком.
Чатворт так развалился в кресле, словно был его господином. Столь же красив и высокомерен, как и при первой их встрече. Она наклонилась, и рука скользнула по плечу и груди.
- Нет, - сказал он. – Не сегодня.
- Полагаю, я разочарована, - она погрузилась в кресло напротив. Уильям был прекрасным любовником, но в постели совершенно не думал о ней. Словно она была постельной принадлежностью, к которой потом можно вернуться.
- Мне нравится ваша речь.
Она отпила свой напиток. Ему может нравиться её речь. Её вид. Его глаза никогда не перестанут скользить по её телу, даже когда они обсуждают дела. Для материкового мужчины каждая дорога к женщине стелится между её ног.
- Как вам мой сын?
- Он прекрасный молодой человек, обаятельный, как и его отец. И, кажется, влюбился в Волчью Весну.
- Не волнуйтесь, он будет делать то, что сказал. Наше соглашение ещё в силе.
Их соглашение. Поразительно старое, когда Натали искала, куда бы сослать мальчишку Джозефа Сандрина. Её друг и любовник был лёгким выбором. Она не смогла убить мальчишку, как хотела, но не всё можно отрицать. Всегда есть что-то, что можно получить, если очень постараться.
- Хорошо. Прекрасно, что он подчинится. Одни только торговые соглашения поднимут вашу семью выше всех.
- Да. И остальное?
Натали допила свой коньяк и налила ещё рюмку.
- Ты столь брезглив… - она засмеялась. – Не можешь выдавить из себя слово "убийство". "Отравление".
- Не будь вульгарна.
Это не вульгарно – но она вздохнула.
- Да, остальное, - она убьёт того, кого надо, тайно и с большого расстояния – пока их союз стоит. Арроны всегда делали это для семей королей-консортов.
- Но зачем ты пришёл? – спросила она. – Так срочно и неожиданно… Не для того, чтобы перефразировать старую деловую сделку.
- Нет. Я узнал секрет, что мне не по душе. Что может оборвать все наши хорошо обдуманные планы.
- И что же это?
- Я только что вернулся из Роланса, после встречи между моим сыном и королевой Мирабеллой. И Сара Вествуд рассказала мне секрет, о котором вы вряд ли догадываетесь.
Натали фыркнула. Ну уж нет. Остров скрыт, но не от неё.
- Если это от Сары Вествуд, вы только зря мучили лошадь, - казала Натали. – Она просто милая женщина, сладкая и благочестивая. И более бесполезных слов в своей жизни я не слышала.
- Большинство Феннбёрнцев набожны, - сказал Чатворт. – Если б вы слушали храм, мне не надо было бы говорить то, что я говорю сейчас.
Глаза Натали вспыхнули. Если она погрузит письменный ножик в бренди, можно ударить его в шею. Интересная гонка – он умрёт от яда или от потери крови?
- Они планируют убить королев.
На мгновение слова прозвучали так нелепо, что Натали не сдвинулась с места. Она не могла понять значение.
- Что? – переспросила она. – Ну, разумеется. Мы все…
- Нет, - сказал Чатворт. – Я имею в виду храм. Жриц. После церемонии на фестивале. Они собираются устроить засаду. Убить нашу королеву и ту, что из Волчьей Весны. Она назвала это "жертвенным годом".
- Жертвенный год, - повторила Натали. Поколение двух слабых королев и одной сильной. Никто не сомневается в истинности этого. Но она никогда не слышала, чтобы слабых королев убивали жрицы на церемонии Вознесения. – Лука… Столь умна…
- Ну что? – Чатворт подался вперёд в своём кресле. – Что будем делать?
Натали покачала головой, а после нацепила на лицо яркую улыбку.
- Мы ничего не будем делать. Ты сделал всё, что надо. Пусть Арроны работают с храмом.
- Ты уверена? – спросил он. – Думаешь, ты сможешь? Почему?
- Потому что последние сто лет были моими.
Волчья ВеснаWolf_Spring
Когда Арсиноя проснулась, она знала, что с её лицом что-то не так. Сначала она подумала, что плохо спала, может, надавила подушкой – но ведь она лежала на спине.
В комнате стоял тихий яркий полдень, и она не знала, как долго спала. Сине-белые шторы были плотно закрыты, нетронутая пища горой стояла на письменном столе.
- Медведь, - прошептала она.
Джулс появилась рядом с нею, усталая, и каштановые волосы превратились в бесконечный клубок.
- Не двигайся, - промолвила она, но Арсиноя привстала на локтях. Правое плечо завыло от боли. – Ну хоть позволь помочь… - она потянула её и положила подушку под спину.
- Почему я не умерла? – спросила Арсиноя. – Где Камдэн?
- Всё в порядке. Она там.
Она кивнула в сторону кровати, где валялась пума Джулс. Большая кошка, развалившись на постели, казалась довольно лёгкой. Было пару ран, передняя лапа оказалась на перевязи, но могло быть и хуже.
- Плечо сломала, - тихо промолвила Джулс. – К тому времени, когда ею занялись… Оно никогда нормально не срастётся.
- Это моя вина, - промолвила Арсиноя, и Джулс опустила глаза.
- Ты могла умереть. Мадригал не должна была тебя учить.
- Она просто пыталась мне помочь. Это не её вина, что что-то пошло не так. Мы ведь знаем, так бывает с низменной магии. Все знают о риске.
- Ты так говоришь, словно собираешься вновь повторить всё это.
Арсиноя нахмурилась – или пыталась. Губы не работали так, как надо, а щека казалась тяжёлой. Часть кожи лица превратилась в камень.
- Ты откроешь окно, Джулс?
- Да.
Она отправилась на другую сторону комнаты, отодвинула шторы. Свежий воздух принёс облегчение. В комнате пахло кровью – и сном.
- Тут был Лука, принёс печенье.
Арсиноя коснулась полос бинтов на лице.
- Арсиноя, не надо!
- Дай мне зеркало.
- Ты должна оставаться в постели.
- Ну не будь такой. Принеси одно от Мадригал…
На мгновение казалось, что Джулс откажется – и тогда подоспел реальный страх. Но в конце концов она направилась в спальню Мадригал и рыскала там, пока не нашла зеркало с красивой перламутровой ручкой.
Арсиноя скользнула здоровой рукой по чёрной шапке волос, приглаживая их, и откинулась на подушки. А после подняла зеркало и посмотрела.
Она не мигала. Даже когда Джулс плакала и хватала её за руку. Она должна увидеть. Каждый дюйм, прошитый красным. Каждый чёрный узел на том месте, что осталось от её лица.
Большая часть её правой щеки пропала, полая там, где должна быть пухловатой. Линии тёмных стежков шли из угла её рта ниже внешнего края глаза. Другая линия швов срывала скулу, вела к линии подбородка.
- Ну, - сказала она, - на волос выше, и мне нужна была бы глазная повязка, - она расхохоталась.
- Арсиноя, прекрати!
Она смотрела на швами в зеркало, пока кровь не поплыла по подбородку. Джулс пыталась её успокоить, позвала Каит, Эллиса, но Арсиноя только сильнее смеялась.
Раны открывались. Слёзы жгли раны. Ей повезло, что она никогда не заботилась о том, как выглядела.
Джулс нашла Джозефа в верфи его семьи, пробралась через бесконечные верёвки и такелаж. Был тёплый день, он снял куртку и закатал рукава рубашки. Она смотрела на него, пока он утирал пот со лба – он был таким красивым для всех…
- Джулс! – он увидел её и отбросил то, что делал, в сторону. – Как она?
- Арсиноя… порвала швы. Их опять накладывают. Я не могу оставаться. Больше не могу терпеть.
Он вытер пальцы о платок – и взял бы её за руку, если б она позволила.
- Я собирался принести ей цветы, - он усмехнулся. – Представляешь? Хочу её увидеть и не знаю, хочет ли она…
- Хочет. Арсиноя никогда ничего не скрывает.
Джулс повернулась лицом к воде, что темнилась вокруг лодок, едва видимая за краем пирса.
- Странно себя чувствую без Камдэн. Без Арсинои. Словно я потеряла свои тени.
- Они вернутся.
- Не такие.
Джозеф положил пальцы на её плечо, пока она не оттолкнула его. Мгновение казалось, что он мог поднять её одной рукой.
- Я тоже люблю её, Джулс… - промолвил он. – Почти так же, как я люблю тебя.
Вместе они вышли на бухту. Тут было тихо – только низкие волны и ветер, что будет, кажется, вечно.
- Джозеф… Как бы мне хотелось увести её из этого острова пять лет назад.
Билли не улыбнулся, когда вошёл в комнату, и это было хорошо. Ну, лучше, чем виноватые дрожащие улыбки целителей и Милонов. Он держал её за руку. Принёс цветы. Яркие жёлто-оранжевые цветы, которые не растут в Волчьей Весне.
- Мой отец прислал от любимого флориста матери. Послал за ним, когда мы услышали… Прежде чем мы знали, выживешь ты или умрёшь… Он сказал, это можно использовать и для ухаживания, и для соболезнования. Мне стоит их растоптать?
- В доме Природы?
Она взяла их. У цветов были маленькие бархатные лепестки и апельсиновый запах – они так подходили лету.
- Они прекрасны. Джулс может поддерживать в них жизнь очень долго.
- Но не ты.
- Не я.
Она положила цветы на тумбочку, рядом с подоконником, с сухим мёртвым зимним папоротником. Билли положил свой пиджак на стул, но не сидел на нём, а устроился у неё в ногах.
- Как ты попала сюда? – спросил он. – Если ты и вправду… бездарна, то почему с Милонами? Они что-то выиграли или кого-то потеряли?
Арсиноя усмехнулась, и боль искрой рванулась в сторону лица. Билли наклонился вперёд, когда она схватилась за щёку, но ничего не мог сделать. К тому же, смешил её ещё больше.
- Они никогда не говорили о том, что я бездарна, - сказала Арсиноя. – Ну, не тогда… Никого не клеймили так.
- А как узнали?
- Королева знает, когда рожает, - сказала Арсиноя. – А потом оставляет нас на акушерку. И когда мы становимся достаточно взрослыми, на нас претендуют семьи. И у меня это была Джулс. Единственное, что меня не пугало. Она пришла, держа одной рукой тётю Караф, а второй Мэтью.
- Ох, - Билли откинулся на спинку стула. – Тётя Караф и брат Джозефа Мэтью. Как я понимаю, они друг друга очень любили.
- Да. Некоторые говорили, что она для него слишком серьёзна, что он слишком молод. Но я никогда не забуду его лицо, когда они её забрали.
Арсиноя закашлялась. Как смешно она смотрелась, прикованная к постели, вся в бинтах, рассказывающая о потерянной любви.
- Ты прыгнула перед медведем из-за меня, - сказал он.
- А сначала ты сделал это для меня.
Он слегка улыбнулся.
- А потом Джулс убила его, - сказал он. – Я раньше думал, что она слишком сильна… Но нам повезло, что она там была.
- Да. В следующий раз я обязательно возьму её с собой.
- Ещё раз? Арсиноя, тебя чуть не убили!
- И если не попробовать ещё раз, то убьют точно.
Она закрыла глаза. Билли отвернулся.
- Королевы… Ты одна из них, - он покачал головой. – И это так странно во всех отношениях.
- Ты слышал, что королевы не люди… Потому, убивая друг друга, мы людей не убиваем, - она смотрела вниз. – Так они говорят. И я не знаю, правда ли это.
Правда или нет, неважно. Это путь острова. Время начала. Белтейн наступает. Остров вновь начнёт двигаться – снаружи и к сердцу. Все Великие дома соберутся в долине Айнисфила.
- Вчера пришло письмо от отца, но я не открывал. Знаю, он говорит, надо встретить Мирабеллу, а я не хочу.
- Ты хочешь, чтобы я выиграла, - сказала Арсиноя. – И женишься на мне.
Билли усмехнулся.
- Я не хочу на тебе жениться. В тебе нет ничего от примерной жены. Но я не хочу, чтобы ты умерла. Ты стала моим другом, Арсиноя.
Он взял её за руку и держал, и она удивилась, сколько это значило. Его слова были искренними, хотя он знал, что в конце концов вынужден будет пойти навстречу Мирабелле.
- Ты хочешь это увидеть? – она коснулась своего лица.
- Я что, маленький мальчик? Боюсь посмотреть?
- Тебе придётся, если я выиграю.
Она повернула голову и стянула бинты. Швы стягивали щёку, но не кровоточили.
Билли понадобилось время – и он всё увидел.
- Мне стоит лгать, что я видел что-то похуже? – спросил он, и она покачала головой. – О тебе есть стишок дома… Маленькие девочки поют, когда играют в верёвку.
Три королевы тьмы
Рождаются в лощине.
Тройняшек милых мы
Друзьями не увидим.
—
Три тёмные сестры,
Да справедливость судит…
И две поглощены,
И королева будет!
- А ещё вас там называют ведьмами. Так отец говорит. Монстры. Звери. Но ты не монстр.
- Нет, - тихо промолвила она. – И остальные тоже. Но это не меняет того, что надо сделать. – Она мягко сжала его руку. – Вернись к Сандринам, младший. Вернись и прочти письмо.
Индрид-ДаунIndrid_Down
Пьетр Ренард никогда не бывал внутри Волроя, но всегда об этом мечтал. Ещё с детства, после рассказов отца. В залах ничто не издаст ни звука, говорил он. Волрой бросает вызов красоте, ведь есть слишком много важного внутри, чтобы возиться с гобеленами. И зал, где Совет проводит заседания, обладает только чёрными гладкими стенами и скульптурой, показывая цветы натуралистов, пожары элементалей, яды отравителей и бойню войны. Он рисовал часть отравителей углём на белой бумаге для Пьетра, гадючье гнездо на ложе из лепестков олеандра.
Он пообещал привести туда Пьетра в день его совершеннолетия. Но то было до новой страны и новой жены.
- Итак… - протянул служитель, что вёл Пьетра вверх по лестнице Восточной Башни, где жила Натали.
На самом деле ему не нужен был гид. В мыслях он сто раз бывал тут.
Когда они миновали окно, он смотрел на западную башню. Огромная и неуклюжая, сглаживала всё остальное. С близкого расстояния она не была столь грандиозна, а сдали словно ножом разрезала небо. Отсюда она была просто чёрной и накрепко запертой до прибытия новой королевы.
Служитель остановился у маленькой двери. Пьетр постучал и вошёл.
Помещение было маленьким и круглым, почти как лачуга жриц, одна из бесчисленных келий, вырубленных в скале. И для этого окошка Натали казалась огромной.
- Ну… - промолвила она.
- Я был удивлён, когда ты меня сюда вызвала.
- Я знала, что ты этого не ждал. Намёк на приз. Это то, что ты себе представлял?
Пьетр посмотрел в окно и присвистнул.
- Признаться, я думал, что должно быть три башни вместо двух. Как королев. Но теперь вижу… поразительно! Даже две – огромное достижение.
Натали пересекла комнату и согнулась перед небольшим шкафом, её шаги были громки, как стук лошадиных копыт по мощёной дороге. Слишком мало ковров. Ноги слуг, пожалуй, жутко болят.
Натали налила в два стакана вино соломенного цвета. Майское. Он чувствовал запах из окна… странный выбор. Напиток для ребёнка-отравителя. Он взял его и фыркнул, но не обнаружил токсин.
- Какое событие? Я не пил вино много лет. Моя мачеха делала его для меня летом… Мёд, клубничный сок.
- Я так готовила его Катарине. Она всегда его так любила… Но сначала это делало ей больно, бедняжке.
Пьетр сделал глоток – прекрасное, не сладкое даже.
- Это из виноградников Волчьей Весны, - сказала Натали. – Природа грязна, но умеет растить виноград. Маленькое солнце фруктов, они говорят, - она фыркнула.
- Тётя Натали, что случилось?
Она покачала головой.
- Ты набожен, Пьетр? Ты знаешь что-то о храме?
- Не особо много. Маргарита пыталась убедить после того, как отец на ней женился, но прошло слишком много времени.
- Никогда не поздно. Она ведь уговорила твоего отца оставить совет. Отказаться от капитала и семьи, - она вздохнула. – Я бы хотела, чтобы Паулина не умирала. Это было оскорбительно, когда Кристоф женился на Маргарите.
- Да. Но ты позвала меня не потому.
Натали рассмеялась.
- Ты так похож на меня. Так прям. И ты прав. Я призвала тебя сюда, потому что храм выступает против нас. Ты слышал о Жертвенном годе?
- Нет, - ответил Пьетр.
- Не удивлена. Ты совершенно поглощён Катариной. Жертвенный год – это королевы, две из которых слабы, а одна сильна.
- Как это поколение.
- Да. И большая часть истории правдива. Даже я помню, мне рассказывала бабушка. Но храм решил её перекрутить.
- Как?
- Они говорят, что на жертвенный год две слабые королевы убиваются толпой во время церемонии Вознесения.
- Что? – переспросил Пьетр. Он поставил своё вино на подоконник, но то выплеснулось из бокала.
- Они говорят, что толпа поднимается, отрывает руки и головы от тел, бросает в огонь. И они собираются сделать это с Катариной и Арсиноей, провозгласить Мирабеллу Королевой-Белоручкой.
Пьетр задержал дыхание. Белоручек любит народ. Они уступают только Голубым королевам. Но ни одной не было уже двести лет.
- Эта часть истории о Жертвенном годе не соответствует действительности, - проронила Натали. – Я никогда такого не слышала.
- Старуха Лука столь отчаянна? Может, с элементалем что-то не так?
Может быть. Или храм мечтает захватить первенство. Плевать. Важно то, что мы наем.
- Откуда?
- Меня проинформировала пташка с материка. Прошептала на ушко.
Пьетр провёл рукой по лицу. Катарина. Милая Катарина. Они оторвут ей руки и голову. Сожгут её.
- Почему я тут один, Натали? Где Женевьева, Луциан, Аллегра?
- Я не сказала им. Они ничем не помогут, - она смотрела через окно на город и деревни. – Ничто на этом острове не происходит без моего ведома. Или я так думала. Но я знаю, что каждое лезвие жриц уже на пути к Айнисфил. Каждая жрица будет вооружена.
- Так мы можем вооружиться!
- Мы не солдаты, милый. Не сейчас. Нам нужен был бы каждый отравитель в городе… В Айнисфил жриц будет больше в три раза…
Пьетр схватил тётю за руки и с силой сжал их. Может, он не видел, как она переживает, но знал из историй отца, чтобы понять, как это выглядит. Глава Арронов не признаёт проигрыш.
- Мы не будем стоять в стороне и позволить обезглавить нашу королеву! – его руки и голос смягчились. – Не Катарину. Не нашу Катари!
- Что бы ты сделал, чтобы спасти её, Пьетр? – спросила Натали. – На кострах мы бессильны. Жрицы ведут всё, от Охоты до Вознесения. Это почти невозможно – победить.
- Почти невозможно, - поправил он. – Но не невозможно. Я сделаю всё, что должен. Всё, что угодно.
Она поджала губы.
- Ты любишь её.
- Да. И ты тоже.
Волчья ВеснаWolf_Spring
Эллис вырезал Арсиное маску, чтобы скрыть её шрамы. Она была так тонка и плотно прилегала, что могла держаться на лице, на её носе, но в ней прорезались отверстия по бокам, была просунута тонкая чёрная лента, чтобы завязать за головой. Маска была полакирована в чёрный, касалась здоровой щеки, сужалась от носа к подбородку по правой стороне. Он нарисовал яркие красные полосы на лице, по щеке от глаза, как она попросила.
- Это впечатлит женихов, - сказал он, - когда они сойдут со своих кораблей. Они будут знать, кто ты. Та, что в маске.
- Они будут в ужасе, когда поймут, почему, - она коснулась руки Эллиса, когда тот нахмурился. – Маска прекрасна. Спасибо.
- Позволь мне помочь надеть её, - сказала Джулс.
- Нет, - ответила Арсиноя. – Сохрани. Для высадки, как говорит Эллис.
Каит строго кивнула.
- Хорошая идея. Слишком красивая вещь, чтобы носить без причины.
Она захлопала в ладоши, сгоняя мух. Она готовила пирог – последние яблоки с лета. Джулс уже нарубила длинные ломтики. Мадригал должна была помогать, но этим утром её нигде не могли найти.
Снаружи что-то копошилось у угла дома, возле курятника. Джулс посмотрела в окно.
- Это Билли поймался в барбарисовых кустах. Он должен был пройти через сад.
- Я пойду, Арсиноя оттолкнулась от стола. Облегчением было больше не валяться в кровати. Может, она вновь сходит на холм. Или нет. Холм Ветра слишком близко к изогнутому дереву, а туда никто из Милонов её не пустит. Но как хочется!
Снаружи Билли отталкивал шипы.
- Чёрт подери это дьявольское растение!
- Это барбарис, - сказала Арсиноя. – Каит вырастила их вокруг, чтобы не пускать лис. Что ты тут делаешь?
Он перестал сражаться.
- Не слишком тёплый приём. Пришёл тебя увидеть, но ты в чёрном настроении.
- Чёрном настроении?
- Мрачном, - сказал он. – Депрессия. Чернота. Что-то среднее, - он хихикнул. – Ох, какие люди иногда странные…
Он протянул руку, и она вытянула его из куста.
- Я думал, ты захочешь уйти, - сказал он. – Подальше от постели больной.
- Это хорошая идея.
Он повёл её к докам, к Сандринам. Там была лодка со светло-голубыми парусами, окрашенным в жёлтый корпусом. Арсиноя не должна была плыть. Ей не убежать. Но это не запрещалось.
Это был хороший день на воде – залив такой же спокойный, и несколько камней у скал…
- Давай, - сказал он. – Я попросил миссис Сандрин, она приготовит обед, - он протянул корзину под тканью. – Жареная курочка, немного картошки. Сметана. Она сказала, это одно из твоих любимых блюд.
Арсиноя рассматривала корзину, чувствуя плохо скрываемый взгляд мужчины, что торговался с двумя рыночными торговцами. О чём теперь шептаться? Шрамы? Нападение сестры или медведь? Даже верные ей сейчас сомневаются. Даже Лука.
- Жареная курица? – она шагнула в лодку.
Билли последовал за нею. Они проплыли немного дальше, и ветер бился в парус, тянул их вдоль западной части острова.
- Если поедем дальше, можем увидеть китов, - сказала она. – Надо было взять Джулс! Она бы привела их к лодке, и можно было бы свернуть паруса.
Билли засмеялся.
- Звучит почти горько, знаешь.
Не почти, а горько. Ей бы хотелось хоть капельку дара Джулс. Она потянулась к своей щеке. Они даже не исцелятся к кострам, эти шрамы… Они будут красны и отвратительны.
- Когда отправляешься на высадку? – спросила Арсиноя.
- Скоро. Наша лодка недалеко. Отец говорит, не надо останавливаться на ночь, даже если ветер будет, лучше прибыть раньше. К тому же, нам надо к Сэнд-Харбор. Оттуда проще. Я помню, Джозеф говорил.
- Думаю, он многое тебе рассказал.
- Мне следовало отдавать ему должное. Но ничто не было реальным, пока я не прошёл через туман и не увидел Феннбёрн.
Арсиноя смотрела на остров. С моря он казался другим. Безопаснее. Словно не дышал кровью.
- Я разочарован тем, что женихи пропускают Охоту, - сказал он. – Единственная, как по мне, весёлая часть фестиваля.
- Не будь столь грустен. Королём-консортом ты поведёшь охоту ежегодно. И даже если не станешь королём-консортом, женихи участвуют в охоте на оленей в следующем году перед свадьбой.
- Ты была там, куда мы собираемся? В Айнисфил?
- Нет, - ответила Арсиноя. – Несмотря на то, что это очень близко к Чёрному Коттеджу.
- Там теперь тётя Джулс, Караф, - вспомнил Билли. – Это трудно… Быть так близко. Джулс и Мадригал попытаются увидеть её, как думаешь?
- У Джулс может быть желание, но указ совета она не нарушит, вопреки несправедливости. А что касается Мадригал, они с Караф никогда не заботились друг о друге.
- На этом острове все сёстры друг друга ненавидят? – спросил он, и Арсиноя фыркнула.
- Говоря о сёстрах, почему ты тут? Почему не в Ролансе, с Мирабеллой?
- Не хотел уезжать после твоего ранения. Я увижу её на фестивале, как остальные.
Эти слова заставили Арсиною ощутить тепло. Он был хорошим. И хотя не лгал, что она отвратительная жена, он будет прекрасным королём-консортом для сестёр. Она не может думать о том, что он будет её супругом. Такие надежды опасны.
Билли спустил паруса, когда они повернули от острова, в открытую воду.
- Не стоит заходить слишком далеко, - сказала Арсиноя. – Или во время возвращения будет слишком темно.
- Мы не вернёмся в Волчью Весну.
- Что? – переспросила она. – Куда?..
- Я делаю то, что должен сделать любой цивилизованный человек. Отвезу тебя с острова. Домой. Можешь исчезнуть. Можешь остаться со мной. Я дам всё, что тебе будет нужно. Но ты не можешь остаться тут.
- Остаться со мной?
- Ну, не со мной, надо будет вернуться к фестивалю… Если меня не будет, папа снимет с меня скальп. Но если я не стану королём, то вернусь и найду тебя. И моя мать и сёстры будут помогать тебе.
Арсиноя этого не ждала. Он пытался её спасти, забрать силой от опасности. Этот материковец делает то, что надо. Смело для друга.
- Я не могу позволить тебе. Тебя накажут, если я уйду.
- Я сделаю это, скажу, что ты вытолкнула меня за борт. Ты пробовала это раньше сделать, мне поверят.
- Младший… - она смотрела на море, ожидая увидеть туман среди чистоты. – Он не отпустит меня, разве Джозеф не говорил?
- Будет иначе! Эта лодка не из Феннбёрна. Моя, она приходит и уходит, когда хочет, - он коснулся мачты, словно гладил шею коня. – Я послал за нею. Последний раз, когда отец был дома, попросил его привезти её мне… Подарок Джозефу. Либо я уплыву.
Надежда поднялась в её душе. Это казалось возможным.
- Билли, ты был мне хорошим другом. Самым хорошим на свете. Но я не могу. И ты должен верить. Даже с таким лицом я ещё могу выиграть.
- Нет, - прищёлкнул пальцами он. – Арсиноя, они тебя убьют. И не до следующего фестиваля. Не через несколько месяцев. Сейчас. Отец сказал о планах. Именно потому послал письмо. Жрицы этого кровавого, богом забытого острова. Они разорвут тебя и Катарину! Они бросят вас в огонь и коронуют Мирабеллу до рассвета следующего дня!
- Это не так, - сказала она, а после слушала его рассказ о заговоре и жертвенном годе.
- Арсиноя, ты мне веришь? Я б не стал лгать! Я б такое не придумал!
Арсиноя сидела тихо. Справа от неё был остров и неспящие волны. Всё тянулось в них. Если б только был способ остановить их… Если б это был просто остров, а не спящий пёс с песком на лапах и скалами на плечах, которого вот-вот разбудят…
- Твой отец может ошибаться.
Но он не ошибался. Билли говорил правду.
Арсиноя думала о Луке и Милонах. О Джозефе. Джулс.
- Мы будем бороться, несмотря на то, что я уже проиграла. Но я думала, времени больше… Не хочу умирать, Младший.
- Не волнуйся, Арсиноя. Я не позволю. А теперь возьми верёвку. Помоги мне сделать это быстрее.
Фестиваль Белтейн
Долина Айнисфил