Арроны приветствовали делегацию с Чатвортом единственным известным им способом – небольшой сверкающей вечеринкой в северном зале. В то время, как всё сияло, они принимали младшего Чатворта как потенциального короля-консорта. Эта встреча будет в небольшой столовой на втором этаже – более интимная… И Катарина сможет похитить его сердце.
Интересно было находиться во вновь наполнившемся людьми доме. Кузен Люциан вернулся с прислугой из своего домашнего хозяйства, и он кланялся Катарине при каждой встрече. На его губах расцветала любопытная улыбка, и она не понимала, смеётся ли он с нею или над нею.
К сожалению, возвращение людей в Грэйвисдрейк подразумевало возвращение Женевьевы, что очень лично приняла свою высылку. Как младшая сестра, она ненавидела, когда Натали прогоняла её, и после возвращения настаивала на своём максимальном участии в делах.
- Моя голова до сих пор болит от всех попыток причесать волосы, - проронила Катарина, прижавшись к спине Пьетра. Они спрятались в библиотеке, там, где она могла быть с ним наедине после возвращения Женевьевы.
- Пальцы бедной Жизель тоже болят, - продолжила она. – Женевьева всегда недовольна моими волосами.
- Твои волосы красивы… Идеальны.
Женевьева выложила косу с тесьмой. Она вплетала бусинки и струи жемчуга, только чтобы вновь их вырывать. И всё это чтобы заявить, что шея Катарины слишком тонка, а волосы следует распустить, дабы это скрыть…
- Мне иногда кажется, что она желает моего провала… - шепнула Катарина.
- Не слушай её, - Пьетр поцеловал красное пятно на её плече. – После ухода жениха Натали опять отправит её в город, и ты не увидишь её до костров.
Она вывернулась в его руках, чтобы поцеловать.
- Вот так ты должна целовать и Чатворта. Трудно будет подобрать момент за этот короткий глупый ужин… Но у тебя будет время.
- Что делать, если я его не люблю?
- Ты можешь полюбить. Но это не имеет значения. Ты королева и должна выбрать супруга.
Он коснулся её щеки, потом поднял подбородок. Он не увидит, как делегат попадётся в ловушку Мирабеллы. Только она…
Уильям Чатворт Младший был достаточно красив. Его внешность не бросалась в глаза, как у Пьетра, но плечи были сильны, подбородок твёрд, а короткие волосы светлы. Глаза обладали ничем не примечательным оттенком карего, но казались твёрдыми даже в условиях званого обеда Арронов.
Он пришёл один, без матери или даже отца, только с двумя сопровождающими. Напряжённый взгляд не был его идеей. Его швырнули в логово волков. Но были дома и хуже… многие Арроны тесно контактировали с последним королём-консортом. Из всех семей на острове они лучше всего знали материк и его обычаи.
Помимо короткого приветствия и представления, они с Катариной не говорили. Большую часть он говорил с Луцианом, но теперь Катарина вновь подняла голову и рассматривала его.
Подали медальоны из телятины и золотой картофельный пирог. Неядовитые, само собой. Арроны пытались притворяться, что едят, но только голодные смогут положить в рот хотя бы кусочек.
Женевьева взяла Катарину за руку и с силой сжала её пальцы.
- Не превращайся в свинью только потому, что оно не ядовитое.
Для того, чтобы запомниться, она с силой повернула кожу на локте Катарины. Было так больно, что Катари почти закричала. А завтра придётся прятать перчатками синяк.
Пьетр сидел на противоположной стороне, сжав зубы. Он был готов прыгнуть через тарелки и сжать руки на шее Женевьевы. Катарина поймала его взгляд, и он, казалось, расслабится. Он прав. Только пока тут Чатворт. А потом Женевьеву вновь прогонят.
После окончания ужина, когда еду уже будто бы съели, Натали провела всех в гостиную. Эдмунд протянул что-то, очевидно, отравленное, ибо Арроны бросились туда, как птицы к куску хлеба. Горничная принесла поднос с зелёной бутылкой – что-то особенное для королевы и жениха.
- Позвольте, - проронила Катарина. Она взяла бутылку за горлышко и всмотрелась в стекло. Казалось, все на неё смотрели.
- Вы будете пить, Уильям Младший? – спросила она.
- Конечно, королева Катарина.
Она налила им обоим, и шампанское искрилось в бокалах.
- Можете называть меня просто Катариной, если хотите… Или Катари. Я знаю, полное имя слишком сложно.
- Я не привык к этому. Придётся попрактиковаться.
- У нас для этого будет много времени.
- Тогда зовите меня Билли. Или Уильям. Некоторые предпочитают называть меня Младшим, но мне б не хотелось распространения…
- Странно называть ребёнка как родителя. Словно родитель собирается заполучить его тело.
Они рассмеялись.
- Кажется, отец считает своё имя достаточно хорошим.
Катарина рассмеялась и оглянулась.
- Каждый смотрит на нас и делает вид, что отворачивается. Не хочу тут говорить…
- Да? А где же?
- На тропе, в прекрасный весенний день… На лошадях вы докажете свою храбрость и поймаете меня.
- Вы не думаете, что моё прибытие уже доказывает мою храбрость?
- Это правда. Именно так.
Она нервничала и быстро пила. Катарина вновь наполнила свой стакан.
- Арроны долго жили тут, - проронил он, и Катарина кивнула.
Арроны обитали в Грэйвисдрейк. И это больше, чем их яды и болезненные произведения искусства на стенах – натюрморты с мясом и цветами, обнажёнными чёрными змеями. Они просочились в само поместье. Теперь каждый дюйм дерева, даже тени были ими…
- Конечно, наследственная усадьба Арронов находится в Принне, - сказала Катарина. – Грэйвисдрейк-Мэнор – это законный дом стюардов королевы, и он переходит от королевы в королеве.
- Вы имеете в виду, что если Арсиноя станет королевой, то тут будут жить Милоны? – Билли быстро умолк, словно ему говорили не упоминать имена сестёр.
- Да, - ответила Катарина. – Думаете, они этого хотят? Как это бы выглядело?
- Нет, - ответил он и посмотрел на высокие потолки, окна с бархатными шторами. – Мне кажется, им больше бы понравилось жить в палатках во дворе.
Катарина позволила себе живой смех. Настоящий – и взгляд виновато искал Пьетра. Он был в дальнем углу, делая вид, что пристально слушает советника Ренату Харгроув и Маргарет Биюлин, но он всё время ревниво наблюдал за Катариной. И ей не хотелось думать, что без Пьетра было бы куда легче…
- Билли, вы не хотели бы рассмотреть поместье?
- С удовольствием.
Никто не возражал, когда они вместе покинули зал, хотя тишина закралась в разговоры. Освободившись от гостиной, Катарина глубоко вздохнула. Когда материковец посмотрел на неё, она покраснела.
- Иногда мне кажется, что если ещё немного церемоний, я закричу… - промолвила она. Он улыбнулся.
- Я понимаю, о чём речь.
Она так не думала… Но скоро он поймёт. Белтейн – это ритуалы. Охота, Высадка, Вознесение. Его бедный умишко будет пытаться вспомнить все правила этикета.
- От этого перерыва не будет, думаю… - сказал он. – Даже не от встреч… А сколько женихов будет, королева Катарина?
- Я не знаю. Прежде было много, но теперь Натали считает, что лишь шестеро или семеро.
Но даже эта цифра казалась бременем, когда она думала о Пьетре. Как просить его стоять и смотреть? Он говорит, что желает этого, но она знает, что это ложь.
- Вы не говорите возбуждённо, - промолвил Чатворт. – Никто из королев, казалось, не желает ухаживаний. Девушки, которых я знал дома, сошли бы с ума, получив столько поклонников.
Катарина попыталась улыбнуться. Она позволила ему говорить, отойти от Мирабеллы и Вествудов. Заставила себя сделать шаг к нему и податься вперёд.
Когда она его поцеловала, губы были теплы. Он прижался к ней, и она едва не отшатнулась. Она никогда не будет тонуть в нём, как это было с Пьетром. Нет смысла надеяться. Она получит куда больше королевой. Бесстрастные моменты молчаливого крика, пока не вернётся к Пьетру.
- Это было прекрасно, - проронил Чатворт.
- Да, именно.
Они неловко улыбались. Он не был похож на счастливого больше, чем она, но они всё равно подались друг к другу вперёд, чтобы повторить это.
Волчья зимаWolf_Spring
- Ты ненавидишь её, да? – спросил Джозеф, сидя с Арсиноей за столом на кухне Милонов, когда Мадригал омывала свежие порезы рун на руке Арсинои. Они достигали запястья, и теперь раны кровоточили на каждой ладони.
- Ты имеешь в виду Мирабеллу? – спросила Арсиноя. – Конечно, ненавижу.
- Но почему, если даже не знаешь её?
Может быть. На мгновение в лесу, когда Мирабелла протянула руку, Арсиноя едва не поверила в альтернативу. А потом пришли жрицы, куда больше солдаты, чем рабыни храма, и всё пропало. Её сестра хитра и сильна. Она подошла очень близко. Столько солдат – и все на неё одну… Чтобы уберечь её от слишком быстрого убийства.
- Я не думаю, что это странно. Разве ты не видишь. Это будет одна из нас. Она. Всю жизнь я слышала, что это будет она. Я должна умереть, она будет править. И не имеет значения, что я тут.
Бабушка Каит бросила полотенце через плечо, прогоняя ворону, что отправилась в другую комнату и вернулась с банкой мази. Она упала на стол и покатилась по дереву.
- Я к этому не прикоснусь, - сказала Мадригал. – Пахнет жиром.
- Тогда это сделаю я, - грубовато проронила Каит и воспользовалась тем же полотенцем, чтобы согнать дочь с кресла.
Руки Каит казались грубыми ранам Арсинои, когда она втирала мазь в порезы. Грубыми от волнения, но ведь она ничего не говорила. Никто ничего не сказал об использовании Арсиноей низменной магии. С тех пор, как она вернула Джозефа, молчала даже Джулс.
Это было не в природе Каит держать язык за зубами. Но наказание Арсинои к добру не приведёт. Она слишком долго рвалась и привыкла поступать по нраву.
- Ты должна позволить этому дышать некоторое время. Прежде чем вновь замотать.
Каит минуту держала руку Арсинои, а после сжала и положила на стол. Арсиноя нахмурилась. Милоны любили её, но так, как любит обречённую вещь. Только Джулс считала иначе. А теперь Мадригал.
- Не думаю, что это важно, ведь Мирабелла в этом не виновата, - сказал Джозеф, и Каит ударила его своим полотенцем.
- Перестань защищать эту королеву, Джозеф Сандрин, - огрызнулась она.
- Но она спасла мне жизнь.
- Этого хватит, чтобы купить твою верность? – спросила Каит, и Джозеф с Арсиноей улыбнулись.
Джозеф встал, когда Джулс проскользнула сквозь переднюю дверь, наклонился и поцеловал Арсиною в лоб.
- Ты тоже спасла меня, нашла меня, - он положил руку ей на плечо. – Но я не хочу видеть никаких ран на Джулс, понимаешь?
- Даже если ты опять пропадёшь?
- Даже если так.
Она шумно вздохнула.
- Ты прямо как послушник храма.
- Может быть. Но так звучит всё самое правильное.
Арсиноя увидела Джулс намного позже, когда та вернулась в их комнату вечером, с Камдэн. Если б не печально обвисший хвост горной кошки, Арсиноя могла бы и не понять, что что-то не так.
- Джулс. Ты вернулась?
- Да. Я тебя разбудила?
Арсиноя села и пыталась найти тумбочку, пока не отыскала спичечный коробок. Она зажгла свечу, чтобы увидеть обеспокоенное лицо Джулс.
- Я не спала, а это уже хорошо, - Арсиноя протянула руку к Камдэн, но кошка только зарычала. – В чём дело? Что-то случилось?
- Нет. Я не знаю, - Джулс забралась в одежде в постель. – мне кажется, что-то случилось с Джозефом.
- Что ты имеешь в виду?
- Он изменился после крушения.
Джулс устроилась тихо на подушках, и Камдэн улеглась рядом с нею, положила огромные лапы на плечи.
- Как ты думаешь… - начала Джулс. – Что могло случиться с твоей сестрой?
- Моей сестрой? – повторила Арсиноя. Джулс никогда прежде не говорила так о других королевах. Это казалось обвинением, хотя Арсиноя не могла поверить в то, что такое возможно. – Нет, ничего. Тебе привиделось.
- Он слишком часто пытается найти шанс вспомнить о ней, - проронила Джулс.
- Только потому, что она спасла его.
- Они были вместе две ночи.
Клубок стягивался в животе Арсинои. Она хотела, чтобы Джулс перестала говорить об этом. Она не хотела знать.
- Это ничего не значит. Она… Вероятно, использовала его, чтобы найти меня. Может быть, она даже послала шторм.
- Может быть.
- Ты спрашивала его? – спросила Арсиноя, и Джулс покачала головой. – Так спроси. Уверена, он скажет, что ничего не было. Джозеф столько тебя ждал! Он бы никогда…
Арсиноя умолкла и посмотрела в сторону коридора. Когда Джозеф пришёл домой, они трудились над заклинанием. На крови – и связывали всё. Но она уничтожила его до окончания. Или она думала так.
- Спи, Джулс, - Арсиноя погасила свет. – Лучше подождать до утра.
В ту ночь девушки плохо спали. Джулс и Камдэн боролись за место на кровати, сталкиваясь лапами и коленями. Арсиноя долго прислушивалась к шороху одеял. Когда она наконец-то закрыла глаза, ей снился Джозеф в кровавом море.
Утром Каит отправила Джулс и Арсиною в город, чтобы подобрать надлежащую фестивалю одежду. Мантии, как говорила она, морщась. Каит и Арсиноя ненавидели платья. Коричневые и зелёные шерстяные платья она носила потому, что так было надо. Но.. Эти костры будут первыми с дня рождения Джулс. И как распорядители Арсини, Милоды должны присутствовать. Белтейн, как говорила Каит, обязанность молодых.
- Мы увидим Джозефа? – спросила Арсиноя.
- Чтобы заставить его идти за покупками?
- Нет причин страдать одним. Мы можем попробовать куртки и вышвырнуть еду для клешней краба… Он будет огромен!
- Хорошо, - сказала Джулс. – Он всё равно не будет в море.
Джозеф ещё долго не будет в море. Нельзя потерять его так скоро после прибытия. И мать особенно… Она с Ионой заставили его работать на верфи. Даже Мэтью было запрещено выходить далеко, хотя это означало отдать лучшие места.
Арсиноя вдохнула потеплевший утренний воздух. Волчья весна оживала. Скоро деревья расцветут, и вокруг будет столько запахов.
- Подождите, Джулс! Арсиноя!
Миниатюрная чёрная ворона взлетела над головой и дважды ударила крыльями по лицу Джулс.
- Арья! – вспыхнула Джулс. Камдэн прыгнула за птицей, но ворона вновь бросилась к Мадригал.
- Я иду с тобой, - сказала Мадригал. Она была так хороша в светло-голубом платье и высоких коричневых сапогах. Её волосы локонами спадали с плеч. Корзина в руке была прикрыта белой тканью. Пахло печёным хлебом.
- Зачем? – спросила Джулс.
- Я знаю о нарядах больше вас, - сказала она. – И не хочу проводить этот день в доме.
Джулс и Арсиноя переглянулись и вздохнули. После плохого ночного сна они не могли ворзражать.
Они нашли Джозефа с Мэтью, что говорили на палубе Уистлера.
- Вот они, - Мэтью широко улыбнулся. – Три из наших любимых дам.
- Мэтью Сандрин, - Джулс бросила взгляд на свою мать, - ты слишком вежлив, - но она улыбнулась, когда Джозеф запрыгнул на скамью и притянул её к себе.
- Они так милы… - проронила Мадригал.
- Именно, хотя мне б не хотелось это видеть, - промолвил Мэтью и толкнул Джозефа в плечо.
- Мы пришли его отобрать у тебя, - промолвила Арсиноя.
- А взамен? Ваша компания за то время, как я притащу крабов?
Арсиноя покраснела. Мэтью Сандрин был единственным парнем, что заставлял её покраснеть. Даже в детстве она завидовала тёте Караф.
- Может быть, это подойдёт? – Мадригал протянула свою корзину. – Свежий хлеб из отрубей и копчёная ветчина. Два помидора из теплиц. Лучшее, что есть – я сама растила.
Мэтью наклонился, чтобы взять корзину.
- Спасибо. Это неожиданно.
- Я потом вернусь за корзиной, - сказала Мадригал. – Заплыв надолго?
- Не с моей мамой.
- Давай… - Джулс помахала рукой. – Если поскорее закончим, можем заглянуть к Луке на чай!
Их предназначение, Воздушный Рынок, был единственным местом, где можно найти подходящую для королевы одежду.
- Может, что-то из этого кружевного? – предложил Джозеф, и Арсиноя схватилась за рукав.
- Кружева, - пробормотала она себе под нос. – Кружева, кружева, я тебя убью…
- Ну, не кружева, - но выбирать было не из чего. Платья казались стандартными, в синих и зелёных цветах.
- Может, тебе что-то надо? – Арсиноя схватила его за куртку. – На охоту? У вас тут что-то есть?
- Для праздника, ты имеешь в виду, - сказала Мадригал. – На охоте мужчины Природы без рубашек. Голые по пояс, с символами на них. Джулс, ты можешь подумать о знаках для Джозефа, - она улыбнулась и протянула платье Джулс, что отмахнулась от него, как пума. – Мэтью присоединится к охоте в этом году?
- Не знаю. Он может. И не может. Говорит, что это для молодых.
- Но Мэтью не стар, ему не больше тридцати!
Джозеф сжал руку Джулс. Мэтью двадцать семь – как и Луке, - но Лука намного моложе. Он не знал печали Мэтью. Потери. Все годы Мэтью казались веками после того, как они забрали Караф.
- Я поговорю с продавцом, - заявил Джозеф. – Может, они ещё возят вещи из Индрид-Даун, если ещё не боятся отравленных платьев.
- Он не отличается, как по мне, - шепнула Арсиноя Джулс после того, как он ушёл.
- Возможно, ты права.
- Так почему не отправиться куда-то? Мы тут ничего не получим.
- Ты уверена? – Джулс покосилась на мать. – Я могу остаться…
- Иди, - Сказала Арсиноя и покосилась на платье из кружева и с чёрными лентами. – Итак, ты сможешь увидеть мой позор впервые на высадке, как и остальные.
Джулс толкнула её в плечо, и Арсиноя наблюдала, как она пошла к Джозефу и шептала ему на ухо что-то глупое из разговоров влюблённых, что она сама никогда не сможет сказать.
Конечно, Джулс не права. Джозеф, может, сделал всё, что мог, но она единственная девушка в его сердце… Или нет? Кроме того момента, как они уходили из магазина, Арсиноя ловила его виноватое отражение в стёклах.
- Арсиноя? Что случилось? – спросила Мадригал.
- Ничего, - но она схватила Мадригал за запястье. – Это первое заклинание под деревом, когда вернулся Джозеф… Этого не случилось. Оно разрушено. Да?
- Не знаю. Я предупреждала, не надо его трогать.
Она не предупредила об этом, Арсиноя помнила – и они молча шли к книжному магазину Гиллеспи. Она подумала только после того, как сожгла…
Низменная магия мстит. Сколько она слышала об этом… Джулс, Каит… Караф очень давно.
- Что делать, если мы навредили? Что-то изменили в Джулс и Джозефе?
- Что бы ты ни сделала, ничего не изменить. Оно работает само по себе. Ты должна нести это, - она игриво толкнула Арсиною. – Моя Джулс влюблена и счастлива. Ты беспокоишься по пустякам.
Но даже когда Лука вытащил свой прекрасный сервиз и подал торт, она могла думать только об этом. Когда Мадригал отправилась к Мэтью проверить дневной улов, Арсиноя едва услышала её слова.
- Знаешь… - протянул Лука, и по тому, как она тянул хвост Хэнка, было видно, что он мнётся уже пару минут. – Эти платья это… И для Джулс. Поиски по рынку излишни. Я могу сделать что-то куда лучше…
Арсиноя посмотрела на него и заулыбалась.
- Лука, ты прекрасен! Мне надо, чтобы ты сделал самое красивое платье, что тебе по силам. Я просто хочу, чтобы ты сделала… и для Джулс.
Джулс и Джозеф сидели рядом с Кизиловым прудом на широком бревне, когда Камдэн била лапами куски льда и слизывала капельки воды. Теперь, когда всё таяло, пруд был не так хорош, как в суровую зиму. Он был мутен и вонял гнилью. Но это было всё тем же их местом, где они так часто бывали детьми.
- Не думаю, что Арсиноя найдёт платье, - Джозеф бросил палку в воду в центре пруда. – И если да, не думаю, что Каит заставит её это надеть.
- Не думаю, что это важно, если у неё нет дара, который можно показать на Вознесении. На днях я спросила её, что она покажет, и она планирует потрошить рыбу… Сумасшедшая.
Джозеф рассмеялся.
- Это наша Арсиноя.
- Она иногда невыносима.
Джозеф сжал руку Джулс и поцеловал её. Перевязки больше были не нужны. Порезы от заклинания Арсинои почти зажили. Но она скрывала его, как Арсиноя свою руку, особенно в городе.
- Мадригал должна быть наказана за то, что почувствовала в этом.
- Да, но я меньше противлюсь после того, как тебя вернули. Да и она дала надежду Арсиное. Пусть это держит её в безопасности, пока не придёт настоящий дар.
- Разве это не твоя кошка должна быть её?
Так все говорили. Джулс и Камдэн предназначались королеве. И они будут её защищать, пока всё не закончится.
- Тем не менее, у неё мало времени. Ей стоит подумать о чём-то величественном, Белтейн через пару дней.
Джозеф посмотрел вниз.
Они с Джозефом планировали провести вместе ночь впервые на фестивале. Они были очень близки, валяясь в кровати или в лодке, но Джулс хотела подождать. Её зачали на Белтейн, и она считала, что их первый раз должен быть во время Костров.
- Я знаю, тебе не нравится об этом думать, - промолвил Джозеф, - но ты задумывалась, что будет, если Арсиноя проиграет? Что случится с твоей жизнью?
Джулс вырывала мёртвые камыши вокруг бревна и скручивала их. Он не сказал "умрёт". Не то, что это означало. Джулс тайно думала, что если погибнет Арсиноя, она уйдёт с нею. И будет за неё бороться.
- Я не часто об этом думаю, - сказала она. – Но… Мне не кажется, что после этого надо жить. Но мы будем. Я займусь домом. Поля и фруктовый сад. Богиня знает, когда это будет делать Мадригал…
- Она может. Ты не знаешь. Ты способна свободно думать о другом.
- О чём?
- Там весь мир, Джулс.
- Ты имеешь в виду материк.
- Он не так плох. Там есть удивительные места.
- Ты… Хочешь вернуться туда?
- Нет, - Джозеф взял её за руку. – Никогда, если ты не хочешь. Просто… Если наш мир закончится тут, можно начать всё заново там, - он опустил голову. – Не знаю, почему говорю об этом. Почему думаю об этом.
- Джозеф… - она поцеловала его в ухо. – В чём дело?
- Я не хочу лгать тебе, Джулс. Но не хочу причинить боль…
Он резко встал и направился к краю пруда.
- Кое-что случилось ночью, когда Мирабелла меня спасла, - он запихнул руки в карманы и смотрел на воду. – Я едва не утонул… Замёрз… Обезумел… - он остановился и выругался себе под нос: - Богиня, Джулс! Я не хочу говорить так, словно оправдываюсь…
- Оправдываешься за что? – тихо спросила Джулс.
Он повернулся к ней лицом.
- Сначала я был в бреду. Может, даже когда она начала… Но тогда нет. И она была, и я… И мы…
- Ты что?
- Я не хотел, чтобы это случилось, Джулс.
Может быть. Но это случилось.
- Джулс? Богиня, Джулс, скажи что-то!
- Что ты мне скажешь? – спросила она. Думать было трудно. Тело будто бы превратилось в дерево. Тепло давило на колени – тяжёлая голова Камдэн. И нацеленное на Джозефа рычание клокотало в её горле.
- Назови меня как-то ужасно… Скажи, что я дурак! Скажи… Что ты меня ненавидишь.
- Я никогда не буду тебя ненавидеть, - выдавила из себя она. – Но если ты сейчас не уйдёшь, моя кошка разорвёт твоё горло.
РолансRolanth
- Отойди от окна, Мира, - сказала Лука. – И попробуй это…
Мирабелла ещё несколько минут смотрела на скалы Чёрного Пути, где они с Бри часто бегали детьми. Бри выросла из этого, но не Мирабелла. Её любовь к ветру и открытым пространствам часто приводила её к этим скалам. Приводила, пока не заперлись все двери.
- Зачем? – спросила Мирабелла. – Тут не так много… Я не сбегу.
Лука опустила руки. Она держала одежду Мирабеллы для ночи церемонии Вознесения. Две чёрные полосы ткани, что будут кипеть в травах и экстрактах, чтобы не сгореть.
Для церемонии Вознесения она исполнит танец огня.
- Что за музыка? – спросила Мирабелла. – Флейта? Скрипка?
- Барабаны, - ответила Лука. – Целая линия. Чтобы для тебя был ритм, как у биения сердца.
Мирабелла кивнула.
- Это будет красиво, - продолжила Лука. Она зажгла лампу с длинной конической свечой и оставила её открытой сверху. – Ночная церемония, пылающий огонь… Весь остров будет смотреть на тебя.
- Да.
- Мира… - Лука вздохнула. – Что не так?
Тон верховной жрицы был сочувствующим. Но и разочарованным, словно она не понимала, почему Мирабелла несчастна. Словно Мирабелла должна радоваться дому и плену, радоваться, что её не распяли.
Но хотя Лука знала, что случилось на дороге, как она встретила сестру и протянула ей руку, она не знала всего. Не знала, что Мирабелла встретила парня, что разбил ей сердце. И не знала, что на мгновение она увидела проблеск доверия в глазах Арсинои.
- Где Элизабет? – спросила Мирабелла. – Ты обещала не высылать её.
- Нет, не навсегда. Она скоро вернётся из своего наказания.
- Я хочу увидеть её сразу же после возвращения.
- Конечно, Мира, и она хочет. Она беспокоилась об этом больше всего.
Мирабелла сжала губы. Да, Бри и Элизабет беспокоились больше всего. И они были верны. Они не выдали её даже после того, как их спины украсили дюжины рубцов. Она должна была знать, что это случится. Как и знать, что храм осудит Элизабет, ведь Мирабелла носила её белый плащ. Мирабелла говорила, что украла, но никто не верил ей.
Она должна найти способ держать их в безопасности. Трудно будет смотреть на Элизабет после возвращения. И трудно столкнуться с Арсиноей на кострах, не в состоянии объяснить, что это ошибка. Мирабелла скривилась. Мысль о будущем заставляла её грудь сжаться. Её единственным утешением были ночи с Джозефом, и те оказались запятнаны любовью к другой девушке.
- Он подбежал к ней, - прошептала она, с трудом понимая, что говорит вслух, - словно не видел её сто лет…
- Что? – спросила Лука. – Мирабелла, что ты сказала?
- Ничего, - она потянулась в сторону пламени лампы. Одно прикосновение пальцев, и огонь спрыгнул с фитиля на тыльную сторону ладони. Лука довольно отметила, как он обвивался вокруг запястья Мирабеллы любопытным червём. Вот как это начнётся. Медленно и тепло. Барабаны наполнят её уши. Огонь будет тянуться к ней, и она схватит его, пустит по телу и раскинет руки. Она завернётся в его пылающие цепи. Может быть, он выжжет её любовь к сёстрам прямо из сердца.
Несколько дней спустя Мирабелла ходила по лесу у Вествуд-Хаус, когда услышала стук дятла. Она подняла глаза вверх – маленький, с чёрно-белым хохолком. Может, Спайс… Она думала о нём так, хотя все дятлы были похожи.
- Не отвлекайтесь, королева Мирабелла.
Одна из жриц затолкнула её обратно в центр. Словно из этого окружения можно бежать! Их шестеро, они молоды и сильны. Когда ветер подхватывал плащи, он показывал блеск их мечей. Жрицы носят их всегда? Мирабелла так не думала. Не так часто. Но теперь каждая носила.
- Как всё изменилось…
- Именно, - проронила Жрица. – И чья в том вина?
Впереди сквозь деревья поднималась острая крыша Вествуд-Хаус, усеянная громоотводами, словно нитями. Она не могла дождаться, когда попадёт внутрь. Там можно хотя бы свободно ходить по коридорам. Может, она будет мирно пить чай с Сарой. Сара так волновалась, когда она сбежала… Так бела, и эта глупая причёска! Она так обнимала Мирабеллу, когда та вернулась…
- Мира!
Бри выскочила на путь, коричневые косы расплелись, а глаза были красны, словно от слёз.
- Бри, в чём дело?
Бри протиснулась мимо жриц и схватила руки Мирабеллы.
- Ничего, - сказала она, но не смогла спрятать своё выражение лица.
- Бри, что?
- Элизабет… - выдохнула она, и жрицы оскалились. – Я должна была всё сжечь! – закричала она. – Убить тебя во сне!
- Бри!
Мирабелла оттащила подругу и крепко обняла её.
- Мы говорили, что она не виновна! – рыдала Бри. – Что плащ украли…
- Что вы сделали? – спросила Мирабелла, но они, казалось, были так же встревожены.
Мирабелла и Бри помчались, отталкивая эскорт.
- Не бегите, королева Мирабелла!
Кто-то пытался схватить её за руки, но усилие было слабым, и она вырвалась. Они знали, где она. Они с Бри гнались всю дорогу вверх, мимо деревьев, вокруг дома.
Элизабет стояла спиной к ним, рядом с каменным фонтаном. Жрицы, что сопровождали её, опускали глаза, когда подошла Мирабелла.
Мирабелла вздохнула с облегчением. Элизабет дома. Она холодна, но жива.
- Элизабет? – Мирабелла подступила ближе.
Молодая жрица наполовину обернулась.
- Я в порядке, - сказала она. – Это не так уж плохо.
- Что не так уж плохо? – спросила Мирабелла, и Элизабет позволила упасть рукаву мантии.
Они отрубили левую руку.
Культя, завёрнутая в грубые белые бинты, сочилась кровью.
Мирабелла натолкнулась на подругу и рухнула на колени, сжимая юбку Элизабет.
- Нет, - простонала она.
- Они держали меня… - промолвила Элизабет. – Но всё к лучшему. Они пользовались своими мечами, это заняло больше времени, чем топором… Так что хорошо, что держали. А то я могла бороться… Бороться…
- Нет! – закричала Мирабелла, чувствуя руку Бри на спине, и Элизабет коснулась её головы.
- Не плачь, Мира. Это не твоя вина.
Но это её вина. Разумеется, её.
Волчья ВеснаWolf_Spring
- Она скоро его простит, - сказала Мадригал, упоминая о Джулс и Джозефе. – Так злиться и болеть, как у неё… Она простит. И я верю ему, когда он говорит о любви к ней. Не думаю, что он заулыбался, когда она послала его куда подальше.
- Откуда вы знаете? – спросила Арсиноя, и Мадригал пожала плечами.
- Я была в доках, видела, как он работает. Всё хмурится. Даже твой Билли не смог бы заставить его рассмеяться.
Губы Арсинои сжались, когда Мадригал назвала Билли её. Это ложь – забавная ложь. И это правда – то, что говорит Мадригал. Джулс скоро простит Джозефа. Так думала Арсиноя. Не так легко вспоминать о Мирабелле. В некотором роде, ей казалось, что он предал и её тоже.
- Это не устраивает его… - вздохнула Мадригал. – Сандрины не предназначены быть столь серьёзными. Столь грустными. Они созданы для смеха и радости.
- Он заслужил страдание, - сказала Арсиноя. – Каждое его слово… И от меня, и от неё. Кто будет заботиться о Джулс, если я не выживу? Я рассчитывала на то, что он присмотрит за нею.
- Я присмотрю за нею, - сказала Мадригал, но она не смотрела Арсиное в глаза, когда говорила. Мадригал никогда не ухаживала за людьми достаточно хорошо. И Джулс бы не позволила ей это сделать.
- Я думаю, наша Джулс прекрасно одарена, чтобы позаботиться о себе, - Арсиноя остудила свой гнев. – Может, и не надо будет… вдруг я стану королевой?
- Ты можешь, - Мадригал взяла свой маленький серебряный нож и передала его через огонь. – Но время ожидания закончилось, пора делать что-то стоящее.
Мадригал подняла кувшин, наполненный тёмной жидкостью. Это была кровь Арсинои, свежая и от пропитанных ранее шнуров. Шнуры вновь смочили водой из бухты. Она шла к стволу согнутого дерева.
- Что ты делаешь? – спросила Арсиноя.
Мадригал не ответила. Она перенесла банку по ту сторону холма, через обнажённые плиты священного камня, через витый стол и корни, через скалы, оставила её там. Шептала что-то на кору, и дерево словно дышало. К удивлению Арсинои, вдоль ветвей дерева внезапно вспыхнули ряды бутонов, словно муравьи.
- Я не знала, что оно цветёт, - сказала она.
- Не цветёт, или нечасто, но сегодня должно. Дай мне руку.
Арсиноя подошла к дереву и протянула руку, ожидая боль. Она не ожидала, что вместо этого Мадригал дёрнет её за ладонь к стволу и проведёт ножом по всему пути.
- Ай! Мадригал! – вскрикнула Арсиноя. Боль промчалась вверх по руке в грудь. Она не могла двигаться. Она была скручена, в ловушке, а Мадригал начала петь.
Арсиноя не знала ни слова, или, может быть, та говорила слишком быстро. Трудно было разобрать что-либо из-за боли от ножа. Мадригал вновь пошла к огню, и Арсиноя упала на одно колено, борясь с желанием оторвать руку. Лезвие вонзилось в древесину. Она сначала легко потянула за ручку, потом с силой, но ничего.
- Мадригал! – прошипела она сквозь зубы. – Мадригал!
Мадригал зажгла факел.
- Нет! – закричала Арсиноя. – Оставь меня в покое!
Лицо Мадригал было таким, как никогда прежде. Она не знала, прожжёт ли Мадригал её руку, приплавит ли к дереву, но и узнавать не хотела. Она сделала вдох, собираясь рвануться, даже если это будет означать потребность разрезать руку между пальцами.
Быстрая, как молния, Мадригал рванулась вперёд и выдернула нож из ствола. Арсиноя отползла назад, прижимая руку к груди, и Мадригал подожгла дерево. Оно вспыхнуло ярко-жёлтым пламенем и разило горелой кровью.
Арсиноя рухнула, и мир казался тёмным.
В ту же ночь она чёрт знает как вернулась, и Арсиное снился медведь. Большой бурый медведь с длинными изогнутыми когтями и розово-фиолетовыми дёснами. И он ревел над согнутым деревом.
Едва рассвело, когда Арсиноя мягко встряхнула Джулс, вызывая рычание и девушки, и пумы на её подушке.
- Арсиноя? – переспросила Джулс. – Что это? С тобой всё в порядке?
- Лучше, чем в порядке!
Джулс щурилась в бледно-сером свете.
- Тогда почему ты меня так рано разбудила?
- Для чего-то грандиозного, - Арсиноя усмехнулась. – Вставай, одевайся, я хочу пригласить Джозефа и Билли.
Это не заняло у Джулс много времени – одеться, умыться, собрать волосы лентой. Они вышли из дома и направились в город задолго до того, как проснулись остальные, даже бабушка Каит.
Джулс не возражала, когда Арсиноя решила притащить Джозефа. Но когда они дошли до дома, она не отправилась постучать.
Арсиноя думала, что она не желала. Не терпелось добраться до дерева, и она чувствовала себя виноватой, нарушая покой Сандринов так рано. Но как только она собиралась бросить камушком в окно Джозефа, через дверь выскользнул Мэтью.
Он содрогнулся, увидев их, а после улыбнулся.
- О, что вы двое так рано тут делаете?
- Ничего, - ответила Арсиноя. – Ищем Джозефа. Он не спит?
- Только что проснулся. Я отправлю его к вам.
- И материковца тоже, - Арсиноя направилась за ним, когда тот двинулся внутрь.
- Когда они выйдут… - обратилась Джулс к кошке, - что мы будем делать?
- Может, это будет удивительно, - сказала Арсиноя. Она расхаживала возле Джулс. Кровь Арсинои бурлила, и даже забинтованная рука не вызывала боль. Но она ещё не решилась сказать об увиденном. Она боялась, что Джулс скажет, будто это просто сон. И боялась, что Джулс окажется права.
Похоже, всё только усугубилось, когда вышли парни, все в замешательстве. Джозеф просветлел, увидев Джулс. Билли поглаживал волосы, когда видел Арсиною, и та закашлялась, скрывая улыбку. Билли не видел её с тех пор, как вернулся от Катарины, и несмотря на то, что она этого не признавала, она беспокоилась, не переманили ли его на свою сторону отравители.
- Долгожданное зрелище! – промолвил Билли. – Ты так скучаешь по мне, что должна видеть меня сию секунду?
- Я думала, ты вернулся давно, - солгала Арсиноя. – И я тут не за тобой, за Джозефом.
- Ты говорила и обо мне, я ж не глухой.
Арсиноя ничего не сказала. Она была слишком занята тем, что наблюдала, как Джозеф смотрел на Джулс, а Джулс уставилась на свою пуму.
- Арсиноя, ты меня слышишь? Куда мы идём?
- Север, - растерянно ответила она, – в лес.
- Тогда пойдём мимо головы Льва… Куплю еды.
- Я не хочу останавливаться.
- Но остановишься, - сказал Билли, - если нуждаешься в моей компании. Мы не позавтракали!
Они заглянули в поварёнку Львиной головы перед завтраком, и это заняло больше времени приготовить яичницу и поджарить бекон с бобами. Арсиноя подпрыгивала всё время, хотя и вправду съела всё на своей тарелке, да и часть у Джулс.
После того она направила их по кривому пути по улицам Волчьей Весны, выбирая самый прямой путь к дереву. Она сжимала раненную руку – та пульсировала.
Может быть, это хорошая примета. Или она должна привести Мадригал. Может, это просто сон, и она тащит их по снегам просто так.
Когда они углубились в лес, Джулс узнала направление и остановилась.
- Скажи мне, Арсиноя. Сейчас.
- Что? – спросил Джозеф. – Что не так? Что случилось?
- Это ещё более сильная низменная магия, - Джулс уставилась на свежую рану на руке Арсинои. – Разве нет?
- Я всё ещё не понимаю, что такого плохого в низменной магии, - сказал Билли, глядя на Джулс, - что это так отличается от тебя с пумой.
- Это другое, - сказал Джозеф. – Дар Джулс принадлежит ей. Низменная же для всех. Ты… Каждый мог вернуть меня домой. Но это опасно. И не для королев.
- Подожди! – сказал Билли. – Ты говоришь, что вернувшись домой, ты бы… - он махнул запястьем, и Арсиное это не понравилось. Джозеф кивнул, и спустя мгновение Билли пожал плечами. – Это невозможно. Не могу представить, что ты колдуешь. Ты как мой брат!
- Это важ